Глава 5

29 мая 1461 года - Кадерра

Когда процессия двинулась, звук колоколов раздался по всей долине. Их глухой звук распространялся по лугам, подбираясь к горам Дурун и проникая в Рощу Ворона.
Кадерра надела траур.
Англоа надела траур.
Узел, который образовался в сердце короля, не развяжется никогда. Филипп чувствовал, как затапливает его печаль. Его молодая жена – королева – не снимала черную вуаль, чтобы никто не видел слезы, катящиеся по ее лицу.
Из окна король видел, как длинная вереница людей, одетых в черное, несла гроб с его сыном, наследником престола. Смерть навестила каждую деревню в Англоа и не забыла про Кадерру, забрав с собой молодого принца.
Филипп сжал зубы, глядя на процессию из башни в Адельтон-холле. Он ругал себя за то, что не может присутствовать на похоронах. Король не может быть на похоронах, если только это не его собственные.
Во главе процессии шел Магнус. Он сам потерял свою двухлетнюю дочь от чумы. Несколько дней назад он похоронил ее тело в склепе Адельтона. Принц не мог выразить свое горе словами. В нем осталась пустота, которую уже ничто не сможет заполнить.
Филиппа вернули к реальности крики Марианны. Он обнял жену и скорбел вместе с ней.
Когда похороны закончились, и наступила ночь, они смогли спуститься в часовню, чтобы посмотреть на тело. Здесь было пусто и холодно, словно бы наступила зима. Или, возможно, это холод смерти обдал тело короля.
Филипп видел лицо своего маленького сына. Эдмунду больше никогда не будет одиннадцать. Ребенок, бледный как призрак, словно бы спал. Его губы стали багровыми, тело не шевелилось. Марианна разрыдалась, подходя к телу сына.
- Мой мальчик, мой дорогой, сладкий сынок, - плакала она, обнимая труп принца. Слезы струились из ее глаз. Филипп пытался сдержать собственные слезы, но, в конце концов, сдался. Потеря ребенка нанесла сильный удар по нему.
Король не мог сдержать свой гнев из-за несправедливости ситуации. Как мог его сын выжить, чтобы потом вновь заболеть и умереть? Как Бог мог сыграть такую злую шутку с обоими родителями?
Король не мог полностью осознать потерю. Он чувствовал боль и печаль, не понимая, как мог его ребенок умереть.
Той же ночью, у себя в спальне, он начал задумываться о будущем. Филипп понял, что у него не осталось наследника. Больше некому занять его место на троне – кроме Магнуса.
Чем больше Филипп размышлял об этом, тем больше впадал в печаль. Боль сжала его сердце. Филипп ушел в долину и повернулся к замку, ощущая его величие. Адельтон-холл не походил на Англоа. Он рос из земли, как могучее дерево на холме. Камни, скрепленные друг с другом, тянулись к небу.
Филипп смотрел на изумрудное поле перед собой, на высокую траву, качающуюся под ветром. Вдали виднелись горы и Роща Ворона, закрывающая их подножье. Из труб Хейса в небо поднимались клубы дыма.
Филипп понял, что не может больше выносить вид Кадерры. Каждый ее уголок напоминал ему Эдмунда до такой степени, что его сердце разрывалось от боли.
Он должен уехать отсюда.

1 июня, 1462г – Кадерра

Прошло больше года с тех пор, как Филипп и Магнус потеряли своих детей от чумы. Забрав принца и принцессу, болезнь угасла, и страна быстро оправилась от последствий. Многие семьи сильно пострадали от нее. Многим пришлось бороться, чтобы выжить после смерти мужей, отцов, жен или матерей. У некоторых детей не осталось родителей, и они вынуждены были сами заботиться о себе.
Корона была щедрой и помогала им столько, сколько могла. Это помогло выжившим от болезни встать на ноги, и страна начала процветать опять.
Филипп выехал на прогулку верхом со своим братом. Он больше не улыбался, как прежде. Монарх казался более мягким, менее склонным к решительным действиям. Рана, нанесенная смертью его сына, еще не зажила. И он знал способ залечить ее.
- Я хочу перенести двор, - признался Филипп своему брату, когда их жеребцы медленно пересекали Рощу Ворона.
- Что? – Магнус не мог поверить тому, что слышит. Адам Фланниган много лет пытался убедить Филиппа перенести столицу, и теперь его брат, кажется, сам пришел к этой мысли.
- Каждый раз, как я смотрю вокруг, я вспоминаю Эдмунда. Он вдохнул жизнь в этот рай. И теперь он ушел. Каждый раз, как я приезжаю в этот лес, мои раны открываются, и это причиняет боль.
- Но ты не можешь, брат! Если ты перенесешь столицу, мы только проиграем! Мы не только потеряем власть и деньги, но и …
- Это все, о чем ты думаешь, Магнус? Власть и деньги? Твоя жена настолько отравила тебе разум, что у тебя больше не осталось сострадания? А как насчет твоего собственного ребенка? Того, кого ты потерял? А ведь она едва начала жить и чувствовать тепло солнца на своей коже? – прорычал Филипп, останавливая черного коня. Магнус замолчал, проклиная свой язык.
- Ты слабее, чем мне казалось, брат, - огрызнулся Филипп. – Никогда не думал, что ты так цепляешься за власть. Я не могу поверить, что мы родственники!
- Простите меня, ваше величество. Я только хотел сказать, что перемещение двора может стать неразумным.
- Послушай меня, - вздохнул Филипп. – Есть и другие причины для перемещения столицы. Не только моя собственная боль. Мы отсечены здесь от остальной страны. По крайней мере, иногда так бывает. Мы смотрим не отрываясь на красоту перед нами и не замечаем того, что происходит снаружи. Я хочу находиться там, где могу посвятить все свое время и силы на то, чтобы работать на благо страны. Я хочу, чтобы Англоа процветала, - объяснил он. – Я не хочу, чтобы меня запомнили как еще одного короля, который заботился только о себе и этом замке, не обращая внимания на проблемы в стране и свой народ, - продолжил Филипп. Магнус нахмурился. Ему было ясно, что его брат говорил об их отце.
- Мы могли лучше справиться с чумой, если бы столица была расположена более стратегически. Мы не слышали новостей о чуме, пока она не добралась до Сороссы, а к тому времени она захватила половину страны.
- И куда ты планируешь переехать? – неохотно спросил Магнус. Его жене не понравятся новости. В случае переезда они потеряют свое место при дворе. После потери ребенка Магнус сосредоточился на власти и богатстве, пытаясь заполнить пустоту в своем сердце.
- В Уэсспорт.
- Это старая рыбацкая деревня на севере?
- Он станет гораздо больше, чем просто деревней, когда я займусь им, - сказал Филипп и послал свою лошадь в галоп. Обсуждение с братом было закончено. Ему было ясно, что Магнус не поддерживает его планы.

11 марта 1520 г - Чивитавеккья, Италия

Они увидели приближающееся побережье и порт, в котором пришвартовалось множество кораблей. Гавань защищала крепость, вероятно, чтобы защитить ее от сарацинов, которые могли налететь с востока или юга. В некотором смысле она напомнила Джейкобу и Карлайлу Малагу – огромное каменное сооружение, а на открытой улице, выходящей на Тирренское море, толпятся люди.
- Это Рим, - одновременно сказали они. По какой-то причине мужчины ожидали чего-то более грандиозного – огромных сооружений или руин, рассказывающих о забытом прошлом. Шепот времени, напоминающий о старине. Но в морском порту ничего такого не обнаружилось.
- Это еще не Рим, - пояснил им Эдвард. В его голосе слышался намек на беспокойство. – Это Читтавекья, портовый город к северо-западу от Рима.
- А почему мы здесь? – спросил Джейкоб. Он не получил ответа, но по виду Эдварда можно было сказать, что тот обеспокоен. Его плечо практически зажило после лечения Зорайды. Темный дублет, надетый Калленом, больше не топорщился на левом плече, поскольку теперь Эдвард перевязывал рану тонким слоем бинтов. На одной из его рубашек все еще были видны следы от крови. Руки в перчатках были сжаты в кулаки, и одна из них лежала на рукояти меча, что абсолютно точно показывало его напряженность. Карлайл и Джейкоб привыкли читать язык его тела, так как не видели его лица.
- Боюсь, что если мы не поторопимся, то нам придется это выяснить в подземной темнице, - ответил Эдвард, бросая взгляд через плечо на Хуана. Капитан избегал их все утро, как только они приблизились к итальянскому порту. Он практически говорил троим мужчинам, что планирует задержать их, как только пришвартует корабль.
- Сегодня ночью не будет луны. Мы украдем небольшую шлюпку и сами доплывем до побережья, где-нибудь вдали от города. Если будем держаться береговой линии, то нас подхватит течение и вынесет вблизи старого города Остия, - объяснил Эдвард. Его друзьям не нужно было повторять дважды. Им понравился план.
- Но ты уверен, что ночью капитан не выставит стражу на палубе? – Джейкоб, который часто выходил ночью из каюты подышать свежим воздухом, уже заметил, что несколько моряков всегда стояли на страже.
- Мы их отключим и сбежим до того, как поднимется тревога, - ответил Карлайл. Эдвард согласно кивнул, и все трое приступили к обсуждению деталей плана.
Ночью весь корабль спал беспробудным сном. Трое мужчин, собрав свои небольшие пожитки, тихо двинулись к нижней палубе. Эдвард, носивший черную одежду, был похож на тень в безлунную ночь. Он нашел двух охранников и отключил их ударом в висок. Моряки рухнули на палубу. Эдвард полил их вином, чтобы все решили, что стража просто напилась и заснула. Это не вызовет подозрений, а когда поднимется тревога, англоанцы будут уже далеко. Когда упал и третий страж, Джейкоб и Карлайл начали отвязывать небольшую лодку, а Эдвард пристально смотрел вокруг.
Сердце всех троих колотилось при одной мысли, что их обнаружат. Правда, Эдвард, уже бывавший в подобных ситуациях, чувствовал себя спокойнее. Джейкобу удалось собрать им в дорогу небольшой пакет с едой и водой, на случай, если их плавание затянется.
Казалось, все шло хорошо. Но тут Эдвард заметил движущуюся тень на палубе. Один проблеск стали, отразившийся в свете огней прибрежного города, - и Эдвард достал собственный меч. Карлайл и Джейкоб застыли, услышав лязг оружия.
- Спускай лодку! – зашипел на друга Карлайл.
- Но Эдвард? – Джейкоб был готов пойти на помощь генералу. Ответа он не получил и решил рискнуть. Он прыгнул в лодку, едва способную вместить всех троих. На фоне черного неба виднелись едва заметные черные фигуры, сражавшиеся между собой. Джейкоб понятия не имел, кто одерживает верх, но вскоре он различил бойца со своеобразным боевым стилем, которого он не видел ни у кого, кроме Эдварда. Каллен одной рукой легко снес двоих нападавших. Джейкоб отпустил веревку, которая удерживала лодку в воздухе. Его желудок поднялся к горлу и опустился на место вместе с лодкой, с сильным плеском ударившейся о воду.
Как только она коснулась воды, через борт в море неуклюже свалилась темная фигура. Джейкоб с облегчением опознал в не Карлайла.
- Где Эдвард? – встревоженно спросил он. Всплеск, с которым лодка ударилась о воду, наверняка разбудил весь экипаж. На корабле послышались крики.
- Он сказал нам уплывать подальше от корабля, - выдавил Карлайл, с трудом залезая в лодку и садясь на весла. Прилив адреналина от прыжка в воду защитил его от ночного холода, но с каждой минутой его конечности замерзали. Они должны были убраться от корабля как можно быстрее и как можно скорее. Он верил в способности Эдварда догнать их.
Они слышали за собой лязг оружия и крики боли. Внезапно на фоне корабля проявился темный силуэт. Он подбежал к краю и грациозно прыгнул в воду. Джейкоб и Карлайл продолжали грести, надеясь, что Эдвард сможет их найти. Секунды превратились в часы. Никто не появлялся за бортом лодки. Но вдруг из черной воды вынырнула голова, и длинными уверенными движениями Эдвард догнал их и залез на борт лодки.
Не говоря ни слова, он сел и повернулся к друзьям. Карлайл и Джейкоб начали грести сильнее. На корабле все еще раздавались крики и звон соединяющихся мечей: моряки, не разобравшись в ситуации, сражались друг с другом. Эдвард удовлетворенно улыбнулся. Когда Хуан Мехиас или его помощник разберутся, что на самом деле произошло, трое друзей будут уже далеко.

18 марта 1520 г

Изабелла смотрела на свою тарелку и не могла собрать достаточно сил, чтобы поесть. Не тогда, когда Браун сидел рядом с ней.
Он словно бы случайно прикоснулся к ней. Тело девушки восстало против такой близости. Ее затошнило. Убийца ее жениха сидел рядом с ней. Изабелла крепко сжала нож в руках, борясь с желанием воткнуть его в соседа и пронзить его сердце.
Они прибыли к месту назначения, где бы оно ни находилось. Браун пока не разрешил швартовку и запретил Изабелле выходить на палубу.
Хотя девушка не видела город, рядом с которым находилась, но она слышала его. Иногда стихала песня чаек, и до нее доносилась болтовня людей, крики моряков, готовящихся к стоянке. Вскоре это стало фоновым шумом. Изабелла осознала, что она не одна в мире. Они явно спустились южнее – здесь было теплее. Бриз, приходящий на корабль, не вызывал у нее озноба, как в Англоа.
На их корабль приплыл человек, одетый в странную одежду. Браун расточал улыбки и вежливость, провожая его в столовую. Он нашел для девушки лучший наряд, какой только смог: бордовое платье, которому было никак не меньше нескольких десятилетий. С узких рукавов ткань падала вниз, образуя треугольник, и оно слишком сильно обтягивало ее тело, делая грудь более заметной. Мужчины, сидящие за столом, говорили на незнакомом Изабелле языке, не сводя с нее взглядов. Девушка только стиснула зубы.
У странного человека была седая борода и темные глаза. Его кожа была темнее, чем у англоанцев. Он носил свободные выцветшие сине-желтые кашемировые штаны. Их подхватывал широкий, когда-то белый пояс. Рубашка была сшита из дамаска цвета темной магнолии с белым рисунком. У темно-красных туфель были необычно острые носки. Поверх всего этого мужчина носил открытую спереди тунику, доходящую до лодыжек. Шелк сочно-зеленого цвета окутывал его, как морские волны. Однако больше всего Изабеллу удивил головной убор незнакомца: тонкая белая ткань, похожая на муслин, огромным тюрбаном намотанная на голову. Мужчина почувствовал взгляд девушки и усмехнулся.
- Кажется, она любопытна, - по-английски сказал он. Изабеллу это застало врасплох. Браун тоже рассмеялся.
- О да, Чауш-баши, - уважительно подтвердил он. Казалось, мужчина по достоинству оценил обращение к себе. Изабелла могла только в замешательстве смотреть на них. Но никто не объяснил ей, что происходит. Браун вновь посмотрел на нее и продолжил разговор.
- Я так понимаю, тебе нравится? – спросил он. Мужчина кивнул. На его губах появилась хитрая улыбка.
- Сегодня вечером я отправлю человека, который подыщет вам жилье. До конца этой недели все устроится, - сообщил он. Изабелла не могла избавиться от мысли, что речь идет о ней.
- Это как-то связано со мной? – спросила она. Ее голос не дрогнул, он звучал сильно и решительно. Ей удалось скрыть неуверенность и растущий страх, который рос в ее животе. Браун крепко сжал ее руку и наклонился к ней.
- Тише! Ты будешь говорить только тогда, когда тебе позволят, - прошептал он. Девушка сжала зубы и послала ему убийственный взгляд. Странный человек что-то сказал на своем языке и засмеялся. Браун расхохотался вместе с ним.
Ужин закончился. Изабелла так и не притронулась к еде. Мужчина вскоре ушел. Он выпил много вина, и ему пришлось помочь выйти из столовой и спуститься с корабля. Браун с довольной улыбкой смотрел ему вслед.
- Кто это был? – резко спросила Изабелла.
- Что я тебе говорил… - недовольно начал Браун, но она оборвала его.
- Ты не имеешь права приказывать мне, лорд Браун. Я не твоя служанка и не твоя рабыня, - решительно высказала Изабелла. Высокомерный лорд замолчал от неожиданности. Он не посмел возразить ей или поднять на нее руку. Пока еще не посмел.
- Кто это был? – повторно спросила Изабелла.
- Старый друг, - ответил Браун.
- Это не ответ на мой вопрос, - сухо заметила девушка. Браун молча смотрел на нее. Изабелла тоже не сводила с него взгляда, не желая склоняться перед ним. Нож, подаренный Зорайдой, дал ей новые силы и решительность. В последнее время Изабелла стала смелее и категоричнее в общении с Брауном, и лорду это не нравилось.
- Вы все узнаете в свое время, - загадочно ответил он. С этими словами он подошел к ней и предложил руку, предлагая проводить в каюту. Изабелла проигнорировала это и встала со стула сама, взяв салфетку и завернув в нее кусок мяса.
- Я могу сама дойти до каюты, лорд Браун. Вам не нужно меня сопровождать, - проговорила она. он смотрел на нее, наполовину восхищенный, наполовину оскорбленный. Изабелла взяла еще хлеба, намереваясь пообедать в каюте.
- Тогда не обвиняй меня, если на тебя нападут в коридоре, - выплюнул он. Изабелла, остановившись в дверном проеме, обернулась. Взгляд, который она кинула на него, был снисходительным и ненавидящим одновременно.
- Мне было бы безопаснее в компании волков, чем с тобой, - высказала она в ответ, захлопнула за собой дверь и кинулась к себе в каюту. Всю дорогу она крепко сжимала нож Зорайды, надежно привязанный к ее бедру под платьем.
- Будь осторожна со своими желаниями, - прошептал Браун ей в ответ.

12 марта 1520 г - побережье Италии

Карлайл и Джейкоб долго гребли на юг. Эдвард следил за севером. Они не знали, послали ли за ними погоню.
Наступил рассвет. Небо заполонили зловещего вида облака. Ничего хорошего беглецы для себя в них не видели. Вскоре из туч посыпались крупные капли. Начался сильный ливень. Мужчины быстро промокли до костей, замерзли и почувствовали голод. Но они продолжали двигаться вперед, зная, что скоро найдут Брауна и, следовательно, Изабеллу. Это единственное, что поддерживало Эдварда. В его голове не было никаких мыслей, кроме воспоминаний о девушке.
Во время погони за ней он обнаружил, что чем дольше они в разлуке, тем больше она становилась важна для него. Сначала он считал, что их взаимоотношения базируются на молчаливом взаимопонимании. Он считал, что огонь, разгоравшийся в нем, был обычной плотской страстью, и это подтвердил их поцелуй. Но сейчас Эдвард был уверен, что, если он ляжет с любой другой женщиной, то не получит полного удовлетворения. Ему нужна была Изабелла. Только Изабелла. Он понял – с растущим страхом и предвкушением – что чем больше времени он проводил вдали от нее, тем больше росло его желание заботиться о ней. Эдвард, как и окружающие, начал осознавать, что его забота об Изабелле была чем-то большим. Намного большим. Его никогда еще не заполоняли такие сильные чувства, и это его пугало.
- Когда, по твоему мнению, мы доплывем до этой древней гавани? – сквозь дождь крикнул Карлайл. К счастью, море было достаточно спокойным, и волны не сильными. Если бы они были больше, лодка давно бы опрокинулась.
- К вечеру! – крикнул Эдвард в ответ. Течение становилось сильнее, ветер набирал скорость, и все это шло им на пользу. Он посмотрел на сонного Джейкоба.
- Отдай мне весло, Джейкоб! – потребовал Эдвард.
- Тебе не стоит перенапрягать плечо, - отозвался его друг. Рука Эдварда болела после боя, но он предпочел переносить боль, чем смотреть, как засыпает на веслах Джейкоб.
- Пересядь сюда, - настаивал Эдвард. – Я хочу, чтобы ты был в сознании, когда мы причалим. Как ты будешь драться, если не можешь держать глаза открытыми? – командным голосом сказал он. Джейкоб хотел было поспорить, но взгляд Эдварда и тон его голоса вынудили его встать с места и пересесть.
Эдвард взялся за весло. Карлайл с хитрой улыбкой посмотрел на него.
- А как же я?
Эдвард бросил на него взгляд. Ему было очевидно, что Карлайл находится в более лучшей форме, чем Джейкоб, потому что привык к трудностям во время войны. Джейкоб тоже сражался с ними, но не знал суровой жизни обычного солдата. Он был сыном лорда и сразу стал офицером, в то время как и Эдвард, и Карлайл, как сын низкородного барона, поднялись к своим званиям из самых низов.
- Продолжай грести, Карлайл, - хмыкнул он. Его друг рассмеялся. Они продолжили грести, установив ровный ритм. Вскоре Карлайл начал напевать песню, которую солдаты пели во время продолжительных переходов. Джейкоб тоже знал ее и начал подпевать. Вскоре они пели настолько громко, насколько позволяла им усталость, почти кричали, бросая вызов стихиям – морю и ливню. Эдвард не присоединился к ним. Он сосредоточился на гребле, почти медитируя под ее ритм, чтобы игнорировать все остальное. Через некоторое время голос Джейкоба стих. Закончился и дождь. Эдвард накинул на спящего друга грубое одеяло, найденное в лодке.
В полдень потеплело. Небо прояснилось, и они без труда увидели береговую линию. Вдалеке с земли поднимались древние руины. Эдвард уже видел их прежде.
- Там! – показал он. Джейкоб вздрогнул, просыпаясь. Карлайл обернулся, глядя вдаль. Он увидел несколько разрушенных мраморных колонн и остатки того, что раньше было гаванью. Порт забросили примерно шесть-семь веков назад из-за постоянных набегов сарацинов с юга и востока.
Приблизившись, мужчины осмотрели окрестности заброшенной гавани. Через нее протекала река, которая могла довести их до самого Рима. Развалины вокруг были только тенью прекрасного города, процветавшего здесь столетия назад. Карлайл представил, как он выглядел раньше, и пришел к выводу, что это было потрясающее зрелище.
- Будем грести вверх по реке до тех пор, пока не увидим городские ворота. Через них мы не пойдем – там, скорее всего, будут нас ждать. Ночью переберемся через стену в город. Кардинал Торп живет где-нибудь в центре Рима, в какой-нибудь роскошной резиденции или дворце, - сказал Эдвард, обдумывая следующий шаг своего плана.
Трое мужчин проплыли по старой гавани, оставляя ее позади, и поднялись вверх по Тибру. Они покинули Англоа почти две недели назад. Их страна все еще была покрыта снегом. Средиземноморское побережье, напротив, зеленело и рассыпалось яркими пятнами цветов. Казалось, они пропутешествовали по времени на несколько месяцев.
Эдвард и Джейкоб, которые теперь сидели на веслах, вынуждены были снять дублеты, поскольку им стало жарко в них.
- Такое ощущение, что мы приплыли в конец апреля, - удивленно пробормотал Джейкоб.
- Мне тоже так кажется, - согласился с ним Карлайл. Трава, растущая на берегах, имела сочный изумрудный оттенок. Травяной ковер выглядел мягким и манил к себе, покачиваясь от легкого ветерка. Его украшали яркие пятна красных, белых, сиреневых и желтых цветов. На деревьях появилась листва, раскрываясь под теплом солнца. Покрылись зеленью и кусты. Англоанцы, привыкшие встречать весну в конце апреля, с удивлением смотрели на все это великолепие.
Еще несколько часов они плыли по реке, борясь с ее течением, пока, наконец, не увидели Великий Город. Солнце все еще стояло высоко в небе, хотя полдень давно миновал.
- Подождем здесь, - приказал Эдвард, отводя лодку к берегу. Они выпрыгнули на мягкую траву. Карлайл не терял времени и лег на нее, чувствуя, как тонкие травинки щекочут его кожу. Солнце согревало усталое тело. Эдвард привязал лодку к кусту у воды. Джейкоб вынес на берег одеяло и запасы еды. Он тоже лег, решив еще раз вздремнуть. Пот, пропитавший его тело, медленно высыхал под лучами солнца.
Эдвард устало сел рядом с ним. Он проверил их запасы, выпил воды и взял кусок черствого хлеба.
- Ешьте, но не все, потому что я не знаю, когда у нас появится возможность пополнить запасы, - сказал он, глядя на друзей. Карлайл и Джейкоб уже дремали. Их ласкали весенний ветерок и солнечные лучи. Уголок рта Эдварда дернулся в легкой улыбке. Он доел хлеб и завернулся в плащ, накинув капюшон. Рядом проходила дорога, и Эдвард не хотел пугать до смерти какого-нибудь беднягу, который решит напоить лошадь или тоже вздремнуть в траве.
Он смотрел, как покачивается трава на берегу. Это движение завораживало, и Эдвард полностью растворился в окружающей его природе, отстранившись от мира.
Он оглянулся, проверяя, что рядом никого нет. Джейкоб и Карлайл крепко спали. Их не разбудил бы и табун лошадей. Поэтому Эдвард опустил капюшон и развязал ремешки маски. Распустив последний, он глубоко вздохнул и снял ее.
Он уже забыл, как приятно, когда солнце греет его вспотевшее лицо, или как ветерок целует его щеки. Он уже давно не чувствовал того, что раньше принимал как должное. Обычный ветер на лице сейчас чувствовался намного интенсивнее, и это практически доводило до экстаза. Эдвард лег, сжимая маску в руке, чувствуя, как трава щекочет его затылок, тонкие травинки касаются его лица, когда он поворачивается. Эдвард закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Прошло уже много времени с тех пор, как он чувствовал это. Слишком много. Он вдыхал запах земли, освеженной недавно прошедшим дождем. На траве все еще лежала роса, и она смочила его лицо, смывая напряжение и усталость. Эдвард снял одну перчатку, потом вторую, голыми руками лаская влажную траву. Его глаза все еще не открылись, и единственное, о чем он мог думать – это об Изабелле. Природа вокруг него напомнила ему о невесте. Нежное чириканье птицы, теплые лучи, согревающие спину, свежий ветер на лице – все это напоминало ее: ее голос, ее взгляд, ее прикосновение и запах…
Взгляд Эдварда устремился к его маске. Его тюрьме. Однажды он хотел сбросить ее. Но часть его теперь боялась: примет ли Изабелла человека, скрывающегося под маской? Как она воспримет его лицо? Будет ли она смотреть сквозь него и все еще видеть Эдварда? Какова будет ее реакция? Возможно, гнев или отталкивание. Может быть, она отреагирует так же, как и многие другие до нее: абсолютный страх от увиденного. Эдвард не хотел думать об этом, но ему приходилось. Он знал, что однажды ему придется снять маску перед Изабеллой, если они сольют свои жизни. Но он не торопил этот день.
Когда солнце начало опускаться, Карлайл зашевелился. Похолодало. Эдвард вернул маску на место, чтобы друзья не увидели его без нее. Он не думал, что им понравится увиденное. Когда Эдвард натягивал вторую перчатку, Карлайл сел, потянувшись. Он заметил, что делал Эдвард, но не стал задавать вопросов. Просто посмотрел на солнце, почти опустившееся к горизонту.
- Пора, - сообщил он.
- Разбуди Джейкоба, - попросил Эдвард, вставая. Он хотел посмотреть, есть ли кто на дороге. Если да, им придется идти одним, а Эдвард будет сопровождать их, прячась в кустах.
Вернувшись, он увидел растрепанного Джейкоба, надевавшего дублет.
- Мы должны держаться подальше от дороги, - со вздохом сказал Эдвард, снимая капюшон.
- А как мы попадем в город? - спросил Карлайл. – Разве ворота в город не охраняются? Ведь там Ватикан.
- В одном месте под стеной есть лаз. Стража еще не знает о нем. Если мы постараемся никому не попадаться на глаза, то никто не узнает о нашем присутствии, - ответил Эдвард. – Вещи оставляем здесь. Они только замедлят наше продвижение и никак не помогут, если мы столкнемся с Брауном и его людьми.
Джейкоб разделил оставшийся хлеб с Карлайлом, и они выпили оставшуюся воду. После этого они спрятали мешок с припасами и одеяло под кустом, к которому была привязана лодка. Саму лодку они подняли и засунули под другой куст, прикрыв ее прошлогодней листвой. Удовлетворившись сделанным, они пошли к городу.
После захода солнца быстро наступила темнота. Эдвард все еще различал Джейкоба и Карлайла в темноте по их светлым лицам. Но сам он, в черной одежде и с маской на лице совершенно растворился во мраке. Только случайно блеснувшая белая рубашка или глаза говорили им, где Каллен. Иногда они принимали за него случайную тень.
Вдалеке стоял Рим, могучий город, остававшийся таковым на протяжении веков. Огни факелов вокруг стен выделяли его на фоне темной ночи. Возле ворот стояла стража, останавливающая любого, стремящегося проникнуть в город. Эдвард не сомневался, что их задержат и даже, возможно, отведут в караульню для допроса. Он был уверен, что в этом случае ему не удастся остаться в маске.
Они шли вдоль стены, прячась в тенях, когда поверху проходил стражник с зажженным факелом. Они прижимались к камню, затаив дыхание в надежде, что их не заметят.
Через несколько часов они добрались до той части стены, о которой говорил Эдвард. В этом месте стена пересекала реку, и им пришлось перебираться через нее, борясь с течением и рискуя удариться об огромные каменные глыбы. Эдвард остановился, увидев знакомую отметку на камне.
- Здесь, - сказал он, поворачиваясь к Карлайлу и Джейкобу.
- Но здесь только твердая скала, - прошипел Джейкоб, пытаясь удержаться на плаву. Он не умел плавать.
- Нам придется нырнуть, - невозмутимо заявил Эдвард.
- Что? – Джейкоб не мог поверить в то, что слышал. – Я не умею плавать, а ты хочешь, чтобы я нырял? Ты с ума сошел? – выплюнул он, стараясь все же не повышать голос. Эдвард только вздохнул.
- Я пойду первым. У меня есть веревка. Держи. – Он протянул Джейкобу конец веревки. – Как только я дерну за нее, можешь идти вдоль нее. Карлайл, ты пойдешь последним. Убедись, что нас никто не видел. – Эдвард завязал конец веревки вокруг своей талии. Не дожидаясь ответа, он нырнул и исчез в темных водах.
Джейкоб повернулся к Карлайлу.
- Он сошел с ума! Безумный идиот! – воскликнул он с паникой, понимая, что вот-вот наступит его очередь.
- Ты только сейчас понял это? – усмехнулся Карлайл. – Лучше подумай, что тебе будет что рассказать детям и внукам. – Джейкоб не улыбнулся.
- Если я доживу до детей и внуков, это будет величайшим чудом, - огрызнулся он. Вскоре веревка дернулась у него в руках. Джейкоб помолился и передал конец Карлайлу. Он уставился в темную воду и решил, что лучше не медлить. Поэтому глубоко вдохнул, проклиная ситуацию, в которой оказался, и нырнул.
Джейкоб не видел под водой ничего. Вода тянула его во всех направлениях сразу. Единственное, что его успокаивало – это натянутая веревка, проходящая через тоннель. Он понятия не имел, как Эдвард обнаружил его, и как смог через него протиснуться, поскольку тоннель был узким. Джейкоб еле протискивался через него, крепко держась за веревку. Но тоннель все не заканчивался и не заканчивался. Молодой человек начал паниковать, думая, что навсегда останется здесь, под водой. Его легкие уже горели от недостатка воздуха, а слепота только усиливала растущий страх и клаустрофобию. Стены, казалось, сжимались вокруг него. Джейкоб уже не понимал, как долго находится под водой.
Должно быть, он остановился, потому что кто-то толкнул его сзади. Карлайл, осознав, что Джейкоб или застрял, или не двигается, забеспокоился. Перед глазами Джейкоба все помутилось. Последний воздух из легких пузырем поднимался к потолку подводного тоннеля. Он начал уже дышать водой, когда сильная рука в перчатке внезапно схватила его за воротник и потянула вверх.
Эдвард придерживал веревку, с тревогой глядя на Джейкоба. Его друг все еще не дышал, когда из воды появился Карлайл. Вокруг стояло несколько домов, но в этом районе не было освещения, а вокруг не бродила стража. Эдвард отбросил веревку, заметив Карлайла.
- Он дышит? – с тревогой осведомился друг.
- Нет, - пробормотал Эдвард, прижимаясь ухом к груди Джейкоба. Его сердце билось. – Кажется, ему в легкие попала вода.
- И что делать? – запаниковал Карлайл. Джейкоб лежал неподвижно, и его губы постепенно меняли свой цвет.
- Отойди! – прорычал Эдвард. Он тоже не знал, что делать, но и не мог сидеть сложа руки, понимая, что так они потеряют Джейкоба.
Он присел рядом с ним. Единственное, до чего он додумался – это давить на грудь Джейкоба изо всех сил, в надежде, что легкие начнут сокращаться. Эдвард надавил, но ничего не произошло. Он попробовал еще раз. Джейкоб пошевелился, но вода из легких не вытекла.
- Помоги мне перевернуть его на живот, - позвал он Карлайла. Они перевернули Джейкоба, надеясь, что если лежать на животе, вода вытечет сама собой. Эдвард дополнительно начал давить на спину друга. Но все оставалось по-прежнему. Тогда они решили перевернуть Джейкоба опять, и, когда он оказался на боку, то закашлялся. Из рта потекла вода. Он задышал самостоятельно – глубоко, с хрипами, но дышал. Эдвард помог ему подняться и поддержал, когда Джейкоб наклонился вперед.
- Больше не заставляй меня так делать, - прохрипел он между вдохами.
- Идиот, - с облегчением прошипел Карлайл. – Почему ты остановился?
- Не… не знаю. Мое тело перестало подчиняться мне. Я запаниковал. – Джейкоб сморщился. Его дыхание понемногу восстанавливалось. Губы обретали прежний цвет.
- Отпусти его, Карлайл. Он в безопасности, - сказал Эдвард, убедившись, что Джейкоб нормально дышит. Внезапно его накрыл приступ вины.
- Возможно, будет лучше, если дальше я пойду один, - начал он, вставая. Карлайл поднял голову, глядя на Эдварда как на безумца.
- Ты шутишь, что ли? Ты хочешь, чтобы вот здесь и сейчас мы тебя бросили? Зайдя так далеко? – изумился Карлайл и тоже встал. – Ты хочешь оскорбить нас?
- И я поддерживаю его, - проворчал Джейкоб, еще не отошедший от шока.
- Ты почти умер, Джейкоб. – Эдвард сжал челюсти. Сейчас ему совершенно не хотелось, чтобы его друзья продолжали следовать за ним. – И все потому, что ты пошел за мной.
- Мы обещали помочь тебе найти Изабеллу. Мы дали тебе слово точно так же, как ты дал свое слово ей. Ты же не нарушишь его?
- Я освобождаю вас от любого данного вами мне обещания. Вы свободны, - прорычал Эдвард. Он не хотел рисковать их жизнями. Они были его друзьями. Его настоящими друзьями.
Карлайл с издевкой рассмеялся.
- Не выйдет, Эдвард. Ты и сам это знаешь. Мы пройдем через все вместе, и неважно, согласен ты или нет. Возможно, ты еще не понял, но мы всегда будем вместе и всегда поможем друг другу, даже если у тебя выше титул и больше земель. Мы годами сражались бок о бок, и никогда не оставим тебя в беде.
Эдвард собирался спорить дальше, но Джейкоб прервал его.
- Сколько раз ты спасал нас на поле боя? Во время войны ты много раз рисковал своей жизнью ради нас. И только что ты снова спас мне жизнь. Мы помогаем тебе не потому, что чувствуем себя в долгу. Мы помогаем, потому что сами хотим этого, - хрипло сказал он.
- И твои слова являются прямым оскорблением для меня и Джейкоба, - добавил Карлайл. Он впервые открыто заявил о своей дружбе с Калленом.
- Мы братья по оружию, так было и будет всегда. И я не брошу тебя в поисках Изабеллы. Если ты помнишь, она стала мне подругой. И, хотя у нас были разногласия, но я переживаю за нее, как друг и брат, - вставил Джейкоб, поднимаясь с земли. Эдвард сжал губы. Казалось, почти состоявшаяся смерть одного из нас только укрепила между ними дружеские узы.
После длинной паузы – казалось, Эдвард решает, что делать – он, наконец, расслабил плечи.
- Хорошо. Но если я прикажу вам уходить, независимо от ситуации, в которой мы окажемся, вы послушаете меня. это ясно? – командным голосом приказал он. Тем не менее уголок его губ сказал совершенно иное. И Карлайл, и Джейкоб знали, что Эдвард никогда не признается открыто, что заботится о них. Но они и так это знали. Слова не были нужны.
- Даем слово, - одновременно ответили они.
Джейкоб пришел в себя, и они как неслышные тени начали пробираться по улицам Рима. В какой-то момент им пришлось спрятаться от группы солдат в особенно темном переулке, куда не проникал никакой свет.
- Ты точно знаешь, где находится резиденция Торпа? – поинтересовался Карлайл. Они, пробираясь по узким переулкам, чувствовали себя ворами, прячась от стражи. Но считали, что так будет лучше. Никто не знал, сообщил ли о них Мехиус, рассказав о сбежавших от англоанского правосудия предателях? Они не могли дать схватить себя.
- Нет. Но я знаю, что у него есть дом в Риме, где он живет каждый раз, приезжая в Ватикан, - пробормотал Эдвард.
- Я не знаю точно, где живет Торп. Но в Риме живет один хороший друг моей семьи, поддерживающий связь с Ватиканом от имени Англоа. Он однажды говорил, что Торп проживает в палаццо возле Пьяцца Никосия, - прошептал за спиной Эдварда Джейкоб. – Если ты знаешь, где это, то мы сможем найти Торпа.
- Мы недалеко от этого места. Это у реки на север отсюда, - задумчиво проговорил Эдвард.
Не теряя времени, они начали двигаться вдоль реки, прячась от стражников, патрулирующих улицы. Было слишком темно, чтобы любоваться творениями архитекторов или видами города. Время от времени они натыкались на древние руины. В Риме старые развалины оставались на открытом воздухе, а не прятались под землей, как в Англоа, где они зачастую становились основой для новых зданий.
Недолгая прогулка, которая в обычное время заняла бы не больше пятнадцати минут, казалась мужчинам вечностью. Особенно для Эдварда. Он надеялся, что Изабелла сейчас в доме Торпа и ждет его. Он надеялся, что она не потеряла веру в него, зная, что Эдвард обязательно придет за ней. Каллен старался не думать, что мог с ней сделать Браун. Если он коснулся хотя бы локона девушки, то его ждет смерть.
Они добрались до нужной площади. Эдвард немедленно узнал нужное здание – без сомнения, резиденция Торпа стоила много денег. Она выделялась на фоне остальных зданий роскошью и богатством. Торп не жалел денег, вкладываясь в него.
Пятиэтажное здание, формой похожее на неправильный пятиугольник, хорошо охранялось. Эдвард видел стражу, стоявшую перед парадной дверью, и не сомневался, что по всему зданию ходят дополнительные патрули.
Они продолжали держаться в тени, направляясь к тыльной части резиденции. Может быть, там найдется какой-нибудь вход. Им повезло. На третьем этаже были открытые окна, пропускающие в здание ароматный весенний воздух.
Эдвард увидел в этом возможность проникнуть внутрь. Они немного подождали, чтобы выяснить время прохода патрулей. Каждые десять-пятнадцать минут в окнах показывались двое стражников. Эдвард быстро построил план и повернулся лицом к друзьям.
- Я проникну в здание. Надеюсь, Изабелла в одной из комнат внутри. Если я не появлюсь в течение часа, вы должны уйти, - приказал он.
- Мы не идем с тобой? – растерянно переспросил Джейкоб.
- Ты не в состоянии залезть на уровень третьего этажа после того, как чуть не утонул. В твоей силе, Карлайл, я не сомневаюсь, но ты уже брал штурмом здания в пять этажей высотой? – спросил Эдвард. Джейкоб промолчал, но Карлайл заспорил с другом:
- Может быть, я и не брал штурмом здания, но, если у тебя внутри возникнут проблемы, то лучше иметь двух бойцов, а не одного. – Карлайл не хотел отпускать Эдварда одного в логово льва без поддержки. Но Эдвард покачал головой.
- Один час, - боле резко сказал он. Оглянулся, проверяя, что стражник только что прошел, и бросился к дому. Карлайл собирался последовать за ним, но Джейкоб остановил его.
- Мы обещали! – прошипел молодой человек. – Кроме того, Эдвард прав: если мы все пойдем туда, и нас схватят, то помощи ждать неоткуда.
Карлайл мог только смотреть, как Эдвард умело поднимается по стене. Он стиснул зубы и сузил глаза.
- Может быть, если бы я мог пойти с ним, то никому из нас уже не требовалось бы оставаться здесь, - пробурчал он. – Эдвард не может рассуждать здраво. Его мысли забиты Изабеллой, - вздохнул он.
Эдвард быстро забрался на третий этаж и забрался в комнату, отодвинув развевающиеся занавески и проверив, что вокруг никого нет. Но темное пространство было более тихим, чем кладбище.
Он задержался, рассматривая богатую обстановку и фрески на стенах, после чего начал тихо обследовать комнаты, следя за тем, чтобы его никто не видел. Время шло, и Эдвард все больше расстраивался. Все комнаты, в которые он заходил, были пусты. Он проскользнул на второй и первый этаж, но там были помещения для слуг и конюшня. Тогда Эдвард решил перейти на четвертый этаж.
Внезапно в коридоре, выходившем в квадратный внутренний двор резиденции, открылась дверь. В освещенном дверном проеме показался человек, разговаривающий сам с собой.
Эдвард узнал и голос, и человека. Это был кардинал Торп.
Если ему не удалось найти Изабеллу, то Торп скажет, где она.
Эдвард темной тенью начал преследовать кардинала, ожидая, когда он не будет находиться в пределах досягаемости стражников или слуг.
Торп повернул налево и зашел в пустынный коридор. Старый кардинал спиной чувствовал, что за ним следят. Пару раз он обернулся, боясь, что враги, которых у него было много в Риме, прислали наемного убийцу. Но видел только пустоту. Однако во второй раз ему показалось, что он заметил тень около окна. Торп решил, что это шутит его собственная паранойя. Но, когда кардинал развернулся, то оказался лицом к лицу с темной маской, из-под которой на него смотрели два пугающих ярко-зеленых глаза. Прежде чем кардинал успел отреагировать, рука в перчатке закрыла его рот и прижала к стене.
- Buona sera, ваше преосвященство, - прорычал Эдвард ему на ухо. Ему понравилось, как Торп задрожал, словно испуганный кролик перед удавом. Глаза Каллена излучали ярость, грозившую затопить Торпа.
- Полагаю, ты знаешь, почему я здесь, - продолжил Эдвард, сильнее прижимая к стене невысокого мужчину, который пытался вырваться из жесткой хватки. Какое-то время он пристально изучал кардинала, словно бы оценивая его, отмечая каждую деталь, которую ему удавалось заметить. В глазах Торпа был страх. Он пытался избежать взгляда Эдварда, но, казалось, не ждал его появления.
- Где она? – спросил Эдвард таким темным и низким тоном, что Торпу показалось, что с ним говорит сам дьявол. Кардинал невольно вспомнил тот день, когда Каллен бросил Алистеру вызов. Кардинал не был на дуэли и не видел, что победил, хотя сейчас это было очевидно.
Твердая рука постепенно ослабила нажим, позволяя ему говорить. Торп почувствовал, как по его виску стекают жемчужинки пота. Он не мог набраться смелости заговорить.
- Говори, или ты умрешь! – надавил Эдвард, уже не заботясь о тишине.
- Я… я понятия не имею, о чем ты го…говоришь, - пробормотал Торп, вжимаясь в стену и желая вдавиться в нее целиком. Он хотел только одного – убежать от дьявола перед ним.
В животе Эдварда затянулся узел, когда он осознал, что Торп говорит правду – он видел это по глазам кардинала. Он на самом деле не представлял, о чем говорит человек в маске.
- Я говорю о лорде Оскаре Брауне – предателе короны, с которым ты сотрудничал! О человеке, который украл мою невесту! – Эдвард быстро вытащил нож, прижав его острый конец к шее кардинала, надеясь, что вид оружия заставит того заговорить.
- Браун? Предатель? Я понятия не имел, что он готовит переворот, - испуганно проговорил Торп. Эдвард молчал, пристально глядя на кардинала. – Я хочу сказать, что у меня были подозрения, как и у многих при дворе. Но мне казалось, что это лорд Атар, а не Браун, - добавил Торп. Эдвард презрительно фыркнул.
- Твоя ложь меня не убедит. Вы решили обвинить во всем Атара, когда призналась служанка мисс Свон? Это было хорошим доказательством, чтобы победить его, не так ли? Томас Атар был одним из самых влиятельных людей при дворе, и признание служанки убирало его с вашего пути. Я ошибаюсь? Мне кажется, ты и сам был в числе заговорщиков и бежал из Англоа, как только понял, что переворот вот-вот случится и может окончиться неудачей, - предположил Эдвард, испытывая отвращение к коротышке перед ним. – Поздравляю. Это был умный ход, потому что заговор на самом деле провалился, - с усмешкой закончил он.
- Клянусь, милорд, что я никогда бы не стал заговорщиком! У меня были только подозрения, и, как человек, верный королю и своей чести, я сразу же изложил их. Доказательства указывали на Атара, а я только представил их королю! – воскликнул кардинал, пытаясь спасти свою репутацию. Эдвард только пожал плечами.
- Где Браун и моя невеста? – повысил он голос еще больше, не заботясь, услышат ли его охранники. Торп еще сильнее вжался в стену, чувствуя вонзившийся в его горло кончик ножа.
- Их здесь нет, милорд, поверьте мне! Клянусь всем святым! – воскликнул Торп, дрожа как испуганное животное. Эдвард стиснул зубы.
- Клянешься? А если мы проверим? Где твои комнаты?
- Этажом выше, но… - Торп замолчал, так как Эдвард зажал ему рукой рот и потащил вверх по лестнице на четвертый этаж. Ступени так и мелькали под ногами кардинала. Эдвард потащил его по коридору.
- Где твоя спальня? Я предупреждаю тебя, Торп, что любой трюк – и ты будешь визжать как недорезанная свинья, - прорычал ему на ухо человек в маске. Кардинал осознал, что чуть было не обмочился, и испуганно закивал, показывая на двери, ведущие в его апартаменты.
Они прошли мимо его кровати к небольшому столику у окна. Там горело несколько свечей и лежала Библия в кожаном переплете. На стене, под изысканной пьетой, висел серебряный крест. Остальные стены комнаты украшали дорогие ткани и красивые картины. Эдвард даже мельком подумал, нет ли здесь картин недавно умершего Леонардо да Винчи.
Он подтащил Торпа к Библии.
- Надеюсь, ты богобоязненный человек, - сказал Эдвард. Его загадочные глаза смотрели, казалось, в самую душу кардинала. Торп только кивнул.
- Тогда поклянись на Библии, что сказал мне правду. Клянись, что в этом доме нет Брауна или Изабеллы Свон. Клянись, что ты не знаешь, где они сейчас, и никогда не знал об их местонахождении. Потому что один человек, которому я доверяю, слышал, как твое имя называли Браун и его приспешники в тот день, когда они удрали из Англоа. У меня есть подозрения на твой счет, - прорычал Эдвард, подталкивая кардинала к столику с толстой книгой.
Торп перевел взгляд с Эдварда на Библию, потом на крест. Он перекрестился и положил руку на книгу. Но потом резко отдернул ее. Он боялся гнева бога больше, чем Эдварда.
- Я не могу поклясться в этом. Я подозреваю, что знаю, где они, - признавая поражение, сказал Торп. Его голос прозвучал ангельской музыкой для Эдварда. Ему удалось найти след Изабеллы. Теперь он на шаг ближе к ней.
- Здесь ее нет, уверяю вас. И Брауна тоже. Я никогда не поддерживал с ним настолько тесных отношений. Он оказал мне некоторую услугу, за которую я еще… не расплатился. Уверяю вас, я никогда не думал, что он предатель. Но если лорд Браун похитил вашу невесту и сбежал из Англоа, то есть только одно место, куда он мог бы отправиться, чтобы избавиться от преследования, - говорил Торп. Он расслабился, видя, что Эдвард не останавливает его, внимательно слушая.
- В молодости лорд Браун много ездил за границу – сначала, чтобы установить связи между государствами, потом – как полноправный посол. У него образовались дружеские связи, которые поддерживались на протяжении многих лет. И сейчас, конечно же, Браун отправился к своим друзьям в поисках убежища, которое ему, несомненно, предоставят. Видите ли, у Брауна есть денежные активы, которые он оставил в надежном месте. Его друг обещал позаботиться об оставленном имуществе, и сейчас Браун наверняка отправился туда. – Торп ждал ответа Эдварда. Но Каллен молчал, пытаясь понять смысл сказанного. Он немного ослабил хватку на Торпе. Ночь внезапно показалась ему темнее, поскольку Эдвард осознал, что Изабелла не в Риме, а где-то в другом месте, вне его досягаемости.
- Где это место? – Торп расслабился, заметив намек на отчаяние в голосе Каллена. Этот дурак был ослеплен молодой девушкой.
- Это место находится там, где мало кто бывал, - неторопливо начал кардинал. Теперь он не спешил отвечать, смакуя каждую секунду мучений Эдварда.
- Где оно! – прорычал Эдвард. Каждое слово тяжелым камнем срывалось с его губ. Почему-то Торп не отвечал сразу, и Каллен терял терпение. – Если ты не скажешь, где Браун, я сниму маску. Будет забавно смотреть, как ты сходишь с ума. – Слова, пропитанные яростью и злобой, как ядом, вырывались из его рта. Торп слышал только слухи о лице Эдварда. Ему совершенно не хотелось играть в игры с тем, что скрывается под маской.
- Скорее всего, Браун отвез мисс Свон в Константинополь, - быстро ответил Торп, потому что рука Эдварда потянулась к шнуркам у него на затылке. Но, как только Каллен услышал ответ, она остановилась, словно бы какая-то сила заморозила ее.
Торп не мог сдержаться, видя, как атлетически сложенный мужчина перед ним съеживается.
- Полагаю, он держит ее под охраной. Рабынь из наших краев очень ценят в том мире, особенно в гаремах аристократов. Если ей повезет, она может оказаться наложницей султана, - с усмешкой проговорил он. Эдвард убрал нож от его горла и отступил.
- Константинополь? – Эти слова эхом отразились от стен комнаты. Эдвард наконец осознал, куда везут Изабеллу.
В место, которое он мог назвать своим домом.
В место, которое он когда-то любил. Где был счастлив вместе с Софией. В место, где, как когда-то считал Эдвард, он проведет всю свою счастливую жизнь. Но судьба распорядилась иначе.
Каллен отпустил кардинала, даже не осознавая этого. Торп мгновенно бросился к дверям, крича во все горло. Но Эдвард не побежал за ним, понимая, что уже поздно. Эти вопли услышали все в доме, включая стражников и слуг.
Он собрался с мыслями и открыл окно, готовясь вылезти из дома точно так же, как влез в него. Стражники, кричавшие друг на друга по-итальянски, вбежали в спальню как раз в тот момент, когда Эдвард встал на подоконник и вылез наружу. Его накачанные мускулы помогли ему быстро спуститься, где, без сомнения, его ждали друзья.
Один из стражников заметил открытое окно и выглянул в него. Его рот открылся при виде темной фигуры, спускающейся по стене. Ему потребовалась целая минута, прежде чем он сообразил, что видит, и обернулся к соратникам, чтобы указать на местоположение Эдварда.
Каллен услышал их крики. Стражники высовывались из окон. Кто-то метнул в него нож, пытаясь ослабить хватку Эдварда. Каллен крепко цеплялся за стену на уровне второго этажа, и, когда он поднял голову, то никого не увидел. Он тихо выругался: стража наверняка решила поймать его внизу. Он начал слезать быстрее, надеясь, что Карлайл и Джейкоб догадаются спрятаться.
Крики послышались с другой стороны резиденции. Это было все, что требовалось Эдварду. Он глубоко вздохнул, смерил расстояние до земли и спрыгнул, поджав ноги. Он приземлился с устойчивостью кошки, оглянулся, но нигде не заметил друзей. Ему нужно было быстро уходить, но в этот момент из-за угла выбежала группа стражников с обнаженными мечами в руках. Некоторые даже держали пистолеты, нацеленные в его голову.
- Сдавайся, или мы открываем огонь! – заорал один из них на итальянском. Эдвард стиснул зубы, не зная, что делать. У него не было шанса избежать выстрела, разве что Джейкоб или Карлайл не видят его из своего убежища. Если они устроят диверсию, под шумок он сможет убежать.
Но не на этот раз. Стражники окружили его, все еще направляя на него оружие. Кто-то протиснулся через круг, толкая перед собой еще одного человека со связанными за спиной руками.
Это был Карлайл.

Пьета́, Пиета́ (от итал. pietà «жалость») — иконография сцены оплакивания Христа девой Марией с изображением Богоматери и мёртвого Христа, лежащего у неё на коленях.

Предыдущая глава