Beyond Time / За гранью времен. Глава 2. Корсеты и смущение

Мне снился Эдвард.
Я знала – то был сон, но старалась не придавать этому значения... по причине всех тех восхитительных вещей, которые Эдвард проделывал со мной.

По сути – крайне убого, но с тех пор, как Эдвард оставил меня, всё, что мне от него осталось, составляли мои сны... и я цеплялась за них – за каждый смутный образ, каждое призрачное прикосновение... каждый пронзительный оргазм. О, да... Оргазмы там имелись.

В первые дни и недели моего одиночества сны были менее приятны. Тревога, попытки удержать Его и невозможность это сделать…

Ночные кошмары теснили дыхание, и я просыпалась от ощущения потери, сжимая пальцами пропитанные потом простыни. Но постепенно сны начали меняться и преображаться.

Я помню тот первый раз, когда догнала его… и удержала. Я схватила его за руку, он повернулся ко мне, и удивление озарило его янтарные глаза.

Я была так поражена, что очнулась, сидя на кровати, а моя рука всё еще тянулась к нему. И так – ночь за ночью – я обретала всё больший контроль над своими снами, по крайней мере, хоть в чём–то. Он больше не ускользал от меня, а приходил добровольно… с ласками и поцелуями… и растущей настойчивостью.

В первый раз я испытала оргазм от его пальцев, лёжа на капоте «Вольво».
Боже, я обожала этот «Вольво»…
Таким образом, сейчас, вместо того, чтобы задаваться вопросом, почему я иду по коридору старшей школы Форкса, крепко цепляясь за руку Эдварда, я просто отдалась на волю своей фантазии.
Я уже упоминала, насколько жалкой себя чувствовала?

Он ускорил шаги, толкая меня в угол, а затем стремительно развернул, придавливая и вжимая всем своим телом в покорёженную стенку шкафчика. Ах, этот сон о вжимании в шкафчик… Я его обожала.
Я смотрела в его прекрасное лицо: мои глаза скользнули по нему… от капюшона вниз… вдоль линии носа к чуть приоткрытым губам.

Мои руки были сжаты и приплюснуты к шкафу, и я ощущала каждый дюйм его затвердевшего тела.
Он быстро пробежался языком по губам, увлажняя их, прежде чем мягко прижался к устам. Чуть подался назад, слабо улыбаясь, прежде чем двинуться вперед еще более настойчиво.
Конечно, я ответила – как и всегда. Я оторвала руки от шкафчика, пройдясь ими по его груди вверх под курткой и отчаянно цепляясь за плечи. Его язык тронул мои губы, и я открылась ему навстречу, наклоняя голову и впиваясь в него. Позволяя ему впиваться в меня.
Он надавил коленями, разводя мои ноги, и я застонала.
– Тссс… – он разорвал поцелуй и выдохнул мне в ухо, легонько прикусывая мочку, – Нас услышат!
Он знал, что этим еще сильнее меня заводит.

Он скользнул губами по моей шее, полизывая, посасывая и покусывая вдоль своего пути к ямочке у основания горла, пока его пальцы ловко расстёгивали пуговицы на моей рубашке, а затем нежно провёл по верхнему краю моего бюстгальтера, мягко углубляясь в кружевные чашечки. Он расстегнул застёжку и одним скользящим движением спустил лямочки с моих плеч.

Его зубы легонько задели мой правый сосок, и я простонала его имя, пока жар распространялся между моих бёдер, сочась наружу до тех пор, пока каждый волосок не встал дыбом, а любой кусочек кожи не начал покалывать... гореть... изнывать по нему.

Я не знаю, каким образом ощущения могли быть настолько яркими, ведь в реальности мы с Эдвардом никогда не заходили дальше первой базы*.
Полагаю, у меня слишком бурное воображение.

Его внимание отвлеклось на другую грудь, он обвёл вокруг соска кончиком своего языка, затем вернулся к первому, и перед тем, как осторожно пососать сосок, легонько подул на возбуждившуюся плоть. Он продолжил ласкать мои разгоряченные груди поочереди. Его руки скользнули под юбку, закинув мою левую ногу на своё бедро, и один длинный палец проник во влажные трусики.

– Господи, Эдвард... я не могу...
– Не можешь что? – спросил он, неохотно отвлекаясь, всё еще терзая ласками мои груди, в то время, как один из его пальцев поглаживал меня поверх нижнего белья.
Мои бёдра невольно падались вперёд. Он сводил меня с ума.
– Что не можешь, Белла? – повторил он, наконец, проникнув пальцем под резинку трусиков и осторожно потянув их вниз на мои дрожащие бёдра.
– Пожалуйста… – всё, что я могла, это умолять его… взять меня больше… взять всю полностью.

Рот Эдварда покинул мою грудь, и глаза распахнулись, чтобы увидеть его, прожигающего меня раскалёнными от страсти зрачками.

Не разрывая зрительного контакта, он медленно сел на колени, отпустив ту ногу, что была закинута на его талию, дабы снять мои трусики, а затем закинуть ее себе на плечо.
О. Мой. Бог.

Он поднял юбку до талии и развёл мою плоть в стороны обеими руками, перед тем как его язык медленно коснулся ее, влажную, оставляя за собой пылающий от похоти след.
Его глаза закрылись, и он застонал, будто наслаждался особо аппетитным кусочком.
– Я так люблю пробовать тебя на вкус! – тихо произнес он, перед тем как вернуть рот на мой разгоряченный центр.

Он ласкал меня жадно, вначале погружаясь глубоко своим языком, затем отступая, чтобы обвести им вокруг моего распухшего средоточия женственности... целуя, посасывая, осторожно покусывая, пока я корчилась, стукаясь головой об шкафчик и сжимая его волосы своими руками.

Он проник сначала одним, а затем двумя пальцами глубоко внутрь меня… двигая ими туда и обратно, поворачивая, сгибая, проникая глубже… и с последним движением по моему клитору я подошла к пределу. Покалывание и жжение пронзили моё тело насквозь, от самых глубин до самых кончиков дрожащих пальцев, неся освобождение.
Звонок.
Эдвард поднял глаза, встречаясь со мной взглядом, и я увидела, как охра растворяется в зелени.
Я закричала.

Я проснулась, всё еще вздрагивая от своего подобного землетрясению оргазма и тревожного окончания сна, к тому же задыхаясь от стеснения в груди.

– Мисс? Мисс, вы в порядке?
Глаза сфокусировались на лице молодого человека прямо передо мной, который с беспокойством глядел на меня.
– Что? – я обнаружила себя лежащей не в своей постели, а на чём–то твёрдом.

Где я заснула?
Я потрясла головой, пытаясь собрать мысли в кучу. Молодой человек всё еще не отрывал от меня глаз.
– Вы ударились головой? – поинтересовался он.
Что за чертовщина творится? Где я?
– Мисс? – повторил мужчина громче, – Вы меня слышите?
– Да, – просипела я и попыталась прочистить горло, – Да, я в порядке… кажется.
– Вы можете сесть? – спросил он, протягивая руку.

Я недоверчиво взглянула на его ладонь, а затем, решив, что он не похож на серийного убийцу, легонько ухватилась за нее и села.
Почему я не могу перевести дыхание? Это ощущалось так, словно стальные обручи сжимались вокруг моих рёбер.

– Кто Вы? – прохрипела я, ловя ртом воздух, – И где я?
– Вы лежали тут, когда я выходил, – ответил мужчина. – Вы уверены, что не ударились головой?
И затем всё снова нахлынуло на меня… Джейк… огонь… ритуал… грибы!
О Боже. У меня галлюцинации.
– Мисс?
Я изучила взглядом человека перед собой. Он был симпатичным: каштановые, аккуратно расчёсанные волосы, голубые глаза, тёмно–коричневый костюм и галстук. Что–то в его внешнем виде напоминало то, как мог бы одеваться мой дедушка.

– Вы – мой Проводник? – спросила я у него.
Мужчина непонимающе смотрел на меня.
– Меня зовут Том, – ответил он, – Том Джейкобсен. Я тут живу.
Я задумалась о значении его имени. Было ли это скрытым посланием? Том… Том… нет, ничего не приходит на ум.
– Вы выглядите немного бледной, – заметил он, – Может быть, Вы пройдёте внутрь? Миссис Олесон знает, что делать.

Я позволила ему помочь мне подняться и повернулась, чтобы обнаружить, что лежала на бетонном крыльце трёхэтажного кирпичного дома. Я немного шаталась на ногах, и Том обхватил рукой мою талию, чтобы удержать в равновесии.
– Осторожно! Вы же не собираетесь упасть в обморок? – проговорил он, испуганно заглядывая мне в лицо.
– Конечно, я не собираюсь падать в обморок, я никогда не теряю сознания, – недовольно буркнула я, – Мне только немного трудно дышать.

С этими словами я снова задохнулась, и голова закружилась, вынуждая меня тяжело привалиться к Тому.
Он подхватил меня и быстро потащил к старой зелёной двери, пнув ее несколько раз и зовя миссис Олесон, кем бы она ни была.
Несколькими секундами позже я это выяснила, когда женщина распахнула дверь с недовольным видом.

– Что ты творишь? Зачем пинаешь мою дверь? – начала она, а потом, увидев меня на руках у Тома, резко распахнула створку.
– Что случилось? Кто это? – спросила она, мешая в голосе беспокойство с ирландским акцентом.
– Я ничего не знаю, – ответил Том, увлекаемый ею тем временем к маленькой кушетке за дверью, чтобы устроить меня на ней. – Я нашел ее на переднем крыльце без сознания.
– Я не была без сознания, – возразила я. – Я никогда не падаю в обморок.

С этими словами я поднялась, чтобы доказать своё утверждение, и снова ощутила волну головокружения. Пришлось опереться руками на кушетку, дабы не упасть.
– Я только не могу дышать!
Миссис Олесен некоторое время внимательно изучала, как я задыхалась и хрипела, а затем резко повернулась к Тому.
– Бери ее и следуй за мной, – скомандовала она, а затем пробормотала что–то, что звучало, как «не мода… а дурость».
– Что..? – я вздрогнула, когда Том внезапно подхватил меня снова, взлетая следом за миссис Олесен вверх по лестнице в маленькую спальню.
– Поставь ее тут, Том, и оставь нас, – приказала она, ткнув пальцем в какую–то точку на полу.
Молодой человек сделал, как она сказала, и покинул комнату, мягко прикрыв за собой дверь. Я ничего не могла сказать, всё еще пребывая в шоке и неуверенности от всего происходящего.
– Снимай платье, – потребовала она.
– Что? Моё платье?

Женщина взмахнула руками в раздражении и, встав позади меня, начала расстёгивать на мне платье, продолжая бормотать что–то о «чёртовых глупых девчонках».
Я замерла в шоке, когда она спустила платье с моих плеч, а затем начала тянуть за что–то еще у меня на спине.
Стальные обручи сжали меня крепче на мгновение…
И затем… сладкое освобождение.
Я глубоко вздохнула… и еще раз… и моя голова очистилась.

– Спасибо Вам, – простонала я, повернувшись лицом к миссис Олесон, и замерла, пораженная конструкцией из кусков ткани и прутьев в её руках.
– Что это? – выпалила я.
Миссис Олесон в презрении швырнула ЭТО на кровать.
– Чёртова дурацкая штуковина, – воскликнула она. – Вы, девчонки, всем готовы пожертвовать ради моды, но корсет – не что иное, как орудие пытки!

Корсет?
– Мой дорогой Генри, упокой, Господь, его душу, считал это неестественным. И как только он женился на мне, я сожгла все до одного! – она окинула неодобрительным взглядом беспорядочно брошенную одежду.
– Конечно, этот еще не идёт ни в какое сравнение с теми, что носили, когда я была девушкой, – заметила она с мелодичными переливами в голосе. – Они облегали нас хорошо и плотно, и ты чувствовала, что не можешь дышать.

Она коротко глянула на меня, и её глаза заблестели от смеха.
– Не думаю, что я могла полноценно вздохнуть хотя бы раз с того дня, как впервые почувствовала месячные, и до того самого дня, когда вышла замуж.

Впервые я наконец оглядела женщину, стоявшую передо мной. Она была миниатюрной, заметно ниже меня, с кудрявыми рыжими волосами, убранными назад в тугой пучок, и с яркими синими глазами, в которых в эту минуту искрился юмор. Я хмуро разглядывала ее странный костюм, состоявший из длинной рыжевато–коричневой шерстяной юбки и блузки с аккуратным рядом пуговиц и закатанными рукавами. Заляпанный в чём–то белый фартук охватывал ее талию, и она тянула его за краешек, чтобы приложить уголком к глазам. В какой–то степени женщина напомнила мне Элис своей живой энергией и заразительной улыбкой.
Её смех утих, и она посмотрела мне в глаза.
– Так как? – сказала она, – Можешь мне рассказать, почему ты лежала на моём крыльце?

Ну, это был хороший вопрос. Я задумалась на некоторое время, пытаясь понять, какое символическое значение всё это может иметь. Какого рода знак несло в себе это видение? Конечно, здесь отсутствовали гигантские фаллосы, разгуливающие по округе, но и всё происходящее не являлось тем, чего я ожидала. Где крик сокола и полная луна, и… ну, я не знаю… символы, блин?
Я вопросительно уставилась на миссис Олесон:
– Вы – мой Проводник?
– Проводник куда, дорогуша?
Я вздохнула. Похоже, всё будет не так–то просто.
– Не обращайте внимания.

Миссис Олесон окинула меня странным взглядом, который тут же вернул меня к действительности. Господи, она думает, что я спятила.
Мне следовало получить как можно больше информации об этой «Прогулки с душой» от Джейкоба еще до того, как я налопалась тех дурацких грибов. А теперь, когда я уже была тут, какого чёрта собиралась делать дальше?
Я решила подыграть.
– Да, думаю, всё дело было в корсете, – сказала я тихо, бросив взгляд на дурацкую штуковину. Какой идиот это придумал? Уверена, это был какой–то женоненавистник, имевший проблемы с маменькой. – Я на самом деле чувствую себя гораздо лучше.

Несмотря на свои заверения, зевок вырвался у меня раньше, чем я успела его подавить. Миссис Олесон подошла ко мне и быстро провела своей твёрдой рукой вдоль моей.
– Ты притомилась, – утвердительно сказала она. – Как тебя зовут?
– Белла. Белла Свон.
– Хорошо, а меня Мэгги, – улыбнулась она. – Я требую от юного Тома звать меня «миссис Олесон», потому что он слишком много о себе воображает, и нуждается в том, чтобы его разок–другой поставили на место.

– Где ты живёшь? – спросила она.
Мой ум заметался в попытках найти подходящий ответ.
– Я новенькая в этом городе, – медленно произнесла я. – Только что приехала. И еще не подыскала себе жильё.
– Отлично, – откликнулась женщина, потирая ладони. – Эта комната сейчас пуста. Хорошенько отдохни и присоединяйся к нам за ужином. Я настаиваю.

Я благодарно улыбнулась, а затем моя улыбка дрогнула:
– Боюсь, у меня нет денег.
Миссис Олесон окинула меня взглядом, взяла мою ладонь и внимательно заглянула в мои глаза, будто пыталась там что–то разглядеть. Похоже, она увидела там то, что искала, потому что улыбнулась и разок мягко пожала мою руку, прежде чем ее отпустить.
– Мы поговорим об этом позже, – сказала она, направляясь к дверям. – Просто отдыхай, и увидимся за ужином.
Она улыбнулась и плотно прикрыла дверь.

Мои глаза оббежали комнату от двери до потёртого стола и кресла, окинули взглядом маленькое оконце с прозрачной занавеской, железную кровать с мягким зелёно–голубым одеялом, перешли к вазочке с дикими цветами, к раковине и кувшину на низенькой подставке. Я приблизилась и заглянула в кувшин. Пусто.
Я подняла глаза и подскочила от неожиданности, когда взгляд встретился с моим собственным отражением в зеркале над тумбочкой.

Черты лица остались прежними, но мои волосы были подняты вверх в свободный пучок на макушке и увенчаны бледно–голубой шляпой с полями и широкой кружевной лентой. Мои пальцы осторожно коснулись края полей, и я перевела взгляд на платье, лежащее на кровати, замечая, что шляпа сочетается по цвету с мелкими цветочками, усеявшими помятую ткань.

Я перевела взгляд назад к отражению и отступила немного назад, чтобы увидеть в зеркале как можно большую часть себя. Я была одета в какую–то комбинацию, состоящую из двух частей и сшитую из белого хлопка в тоненькую полосочку. Я пощупала ткань и заметила, что на мне нет бюстгальтера. Приподняв нижний край комбинации, я увидела белые чулки, пристёгнутые к подвязкам и доходящие до середины бедра, а ниже шли чёрные сапожки на низком каблуке.
Эта галлюцинация вообще не имела ничего общего с тем, что я ожидала.

Я знала, что в попытках понять, что моё видение пыталось до меня донести, я должна была узнать, во–первых, где, и, учитывая мой странный вид, в каком времени я оказалась. Мне следовало полностью довериться судьбе, но пришлось признать, что видение… сон… галлюцинация… что угодно… были достаточно реалистичны, чтобы заставить меня подозревать, что шаман оказался прав. Может быть, нахождение здесь поможет мне найти Эдварда. Или забыть его.

Я вздрогнула от этой мысли, потому что, несмотря на боль, которую он мне причинил спустя всего несколько дней после моего злополучного дня рождения, я на самом деле не желала его забывать. В течение месяцев, последовавших после его ухода, я прошла путь от отчаяния через разочарование до гнева, застилавшего глаза красной пеленой, но глубоко внутри всегда надеялась и хотела, чтобы он скучал по мне, желал меня… вернулся ко мне. Я ни разу даже не попыталась перестать хотеть этого.

Я сделала несколько неуверенных шагов к окну, всматриваясь через прозрачные занавески. Я увидела оживлённую улицу, по обеим сторонам обрамлённую тротуарами. Проехал трамвай, и я заметила старомодные автомобили и несколько конных экипажей.
Люди на улицах были одеты так же, как Том и миссис Олесон: длинные юбки и платья, шляпы, как у меня, на женщинах… костюмы и галстуки на мужчинах, а у некоторых на головах тёмные котелки** или федоры***. Я попятилась назад от окна, и ужас побежал струйками по моей спине. Всё это было так реалистично, что, честно говоря, немного меня пугало. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить себя, и потрогала корсет–мучитель, пробежав пальцами вдоль прутьев****, которые, как я решила после изучения, были его каркасом.

История не выступала моим любимым предметом, но я догадывалась, что попала куда–то в начало двадцатого века. Я была предположительно в американском городе, учитывая отсутствие акцента в голосах, доносящихся до меня, за исключением миссис Олесон. Вопрос был, почему? Почему?
Что я должна была получить от этого путешествия в прошлое Америки? Начать ценить современное нижнее бельё?
В расстройстве я швырнула корсет на прежнее место.

Ну, хорошо, какой бы смысл ни был во всём этом, я начала немного уставать, и готова всё прекратить.
На минуту я притормозила, задумываясь, каким образом человек может остановить свои галлюцинации.
Предполагалось, что они остановятся сами по себе, когда грибы будут выведены из моего организма, но я хотя бы могла попробовать как–то подтолкнуть процесс. Помимо всего прочего, прошло уже больше получаса с тех пор, как я оказалась тут. Джейк должен был бы уже обеспокоиться тем, что я так долго не выхожу из транса.

Я решила начать думать о возвращении. Я села на кровать, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мои руки мягко опустились на колени. Я сфокусировала мысли на костре, который находился там, в Ла Пуш. Я мысленно представлила себе пощёлкивающие в огне поленья, искры, летящие во тьму, кусок янтаря на земле передо мной. Я представила Джейка слева от меня и шамана по правую руку, где они находились в тот момент, когда я погрузилась в транс. Я дотянулась до руки Джейка и открыла глаза.
Ни–че–го. Я всё еще сидела на кровати в пустой комнате, занавески легонько колыхались на окне.
Закипев, я решила попробовать еще разок, повторив тот ритуал, который привёл меня сюда.
У меня не было под рукой тотема. Я знала, что это должно было быть что–то натуральное, и внимательно оглядела комнату, остановившись на стебельках диких цветов в вазочке на комоде.

Я скептически посмотрела на сухой желый бутон и пожала плечами: это было всё, что я имела в своём распоряжении. Я села на кровати, скрестив ноги, поставив цветы напротив себя, и закрыла глаза. Я попыталась вспомнить слова шамана.
«Да будут наши глаза и сердца открыты, и да снизойдут к нам духи в эту ночь… В смысле, день», – изрекла я, чувствуя себя глупо, произнося слова вслух и щурясь одним глазом – просто, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто.
Да уж, как будто галлюцинация могла меня осудить!
«Да будут наши глаза и сердца открыты, и да снизойдут к нам духи в этот день», – повторила я чуть громче. Затем я сфокусировалась на цветке перед собой, представляя тропинку в лесу, ведущую к…
Где та тропинка, что приведёт меня к началу?

Расстроившись, я плюхнулась спиной на кровать. Так можно было гадать до бесконечности. Я протянула руку за цветком, покручивая его между пальцами. Стон сорвался с моих губ.
Странно. Я действительно устала.
Поднявшись, я взяла платье, повесила его на стул и положила шляпу на стол. Я села на кровать, чтобы снять сапоги, а затем скользнула под мягкое одеяло. Подтянув его до самого подбородка, я повернулась, свернувшись клубочком и подтянув колени к груди.
Я усну, грибы переварятся, и я проснусь у себя дома.
И скажу Джейку, что мне привидилась гигантская вагина – просто, чтобы он расхохотался. Это был хороший план, как я решила.



Как выяснилось, я ошибалась.
Потому что, когда я проснулась, то всё еще находилась в маленькой комнатке, солнце спустилось по небосводу, а в дверь тихо стучали.
– Да? – откликнулась я.
Миссис Олесон просунула голову в дверь.
– Ужин на подходе, дорогуша, – сказала она. – Как самочувствие? Тебе лучше?

Я села на постели, потирая глаза, раздраженная тем, что всё еще находилась тут, но чувствующая облегчение от того, что еда была где–то рядом. Мой живот со мной согласился.
– Да, действительно, – призналась я, перкинув ноги через край кровати.
Миссис Олесон подошла, внимательно оглядывая меня.
– Да, ты выглядишь получше, я бы сказала, – согласилась она. – Ты не такая бледная, и не выглядишь слишком утомлённой. Тебе лишь требуется что–то поесть, и ты будешь здорова, как корова*****. Мой дорогой Генри, Господь, упокой его душу, обычно говаривал: «Всё не так плохо после отдыха и ужина».
Она чуть помедлила и приступила к допросу:
– Так ты готова рассказать мне, что тут делаешь?

Я в ступоре уставилась на нее, а затем покраснела и опустила глаза.
– Это нелегко объяснить, – тихо произнесла я.
Миссис Олесон кивнула с понимающим видом.
– Ничего, – сказала она. – Я выслушаю тебя, когда ты будешь готова к этому.
Она направилась к двери, но остановилась, положив одну руку на дверную ручку, и обернулась ко мне, услышав, что я окликнула ее.
– Спасибо, – бросила я. – Вы пока совсем не знаете меня, но Вы такая… замечательная!
– О, я знаю больше, чем ты думаешь, – ответила она, глядя на меня со странным выражением. Была ли это… симпатия? – Я увидела кое–что в твоих глазах ранее. Ты что–то утратила. Я тоже это пережила, дорогуша. Ты потеряла и хочешь это вернуть, но не знаешь, как… я права?
Я кивнула.

Она постучала пальцем себя по лбу.
– Читать людей по взгляду – это я умею делать. Мой дорогой Генри, упокой, Господи, его душу, говаривал частенько, что я знаю о людях больше, чем они знают о себе сами… Не беспокойся, дитя, ты можешь оставаться тут столько, сколько тебе нужно.
– Спасибо, – повторила я. И когда она повернулась, чтобы уйти, я снова окликнула ее.
– Миссис Олесон… Мэгги, я, правда, очень сожалею о Вашей потере.
– Моей потере? – переспросила она, смутившись.
– Ваш супруг... – пояснила я.
– Ох, – она засмеялась. – Генри не умер. Он сбежал с какой–то прошмандовкой из танцзала.
Я ахнула.
– Но... Вы повторяете «упокой, Господи, его душу»...
Наверно, я представляла собой одно сплошное недоумение.
– А, это… – она усмехнулась, сузив глаза. – Просто выдаю желаемое за действительное.
С этими словами она повернулась и покинула комнату.

Я сидела и пялилась на закрывшуюся дверь целую минуту, прежде чем меня накрыл хохот. Не думаю, что мне бы когда–нибудь захотелось столкнуться с плохой стороной Мэгги Олесон.
Я поднялась и подошла к столу, прихватив по пути платье, и осторожно надела его. Потянув вниз, я обнаружила, что не в состоянии его застегнуть: оно было слишком тесным.
Мне придётся напяливать дурацкий корсет.

Сбросив платье на пол, я схватила корсет и подозрительно осмотрела его. Я отрегулировала его так, что его застёжки стали менее тесными, но всё еще очень тугими, так что несколько попыток ушло на то, чтобы я смогла, наконец, застегнуть платье за своей спиной. Я осторожно вдохнула, и еще раз, но уже глубже. Всё было не так уж плохо. Я бросила взгляд на шляпку, но поняла, что она мне не нужна в помещении. Повернувшись к зеркалу, распустила волосы и собрала их вновь с помощью нескольких булавок, а затем схватила сапожки и быстро натянула их.
Я справлюсь.

Затем я обнаружила, что мне надо в туалетную комнату.
Милый Боженька, у них тут в домах имеется туалет?.. Я не знала, стоит ли мне поискать его где–то снаружи.
Мысленно пиная себя за свою неосведомлённость, я открыла дверь и оглядела окрестности. Вокруг всё было тихо. Я кралась на цыпочках, пугливо поглядывая в сторону приоткрытых дверей, пока направлялась к лестнице. Вздох облегчения сорвался с моих губ, когда я заметила белый кафель, просторную ванну и старомодный, но вполне узнаваемый унитаз в небольшой комнатке прямо у лестницы.

Я быстро уладила свои дела, и должна признаться, что затаила дыхание, когда потянула за цепочку на унитазе, успокоившись только тогда, когда всё было благополучно смыто. Я вымыла руки в раковине на пьедестале******, плеснув немного воды на лицо, прежде чем покинуть ванную комнату и спуститься вниз по лестнице, следуя за ароматами, привёдшими меня прямо в столовую. Мэгги как раз ставила на стол большое блюдо. Она взглянула на меня и улыбнулась, когда я вошла в комнату.
– Присаживайся, дорогая, – сказала она, кивнув на незанятый стул.
Мэгги повернулась к людям, уже сидевшим вокруг сверкающего обеденного стола.
– Это Белла Свон, новая квартирантка, – сказала она, а затем, вновь обернувшись ко мне, указала на молодую пару за столом.
– А это Джаред и Лиза Йоханнес. Они молодожены.

Мэгги подмигнула, затем указала на пожилого человека с проседью на висках, но темными волосами и мрачными тёмными глазами.
– Это Алистер Дженкинс. Он писатель. И, разумеется, юный Том.

Том улыбнулся мне с соседнего места.
– Приятно видеть Вас снова, мисс Свон. Чувствуете себя лучше, надеюсь?
– Да, – ответила я на его улыбку, – намного лучше, благодарю.
– Вы были больны? – спросила Лиза Йоханнес, поведя бровью.
– Она упала в обморок, – ответил Том, и я вспыхнула, собираясь возразить ему, что не теряла сознания, но затем решила вести себя подипломатичнее.
– Я, правда, в полном порядке, – сказала я. – Всё выглядит так вкусно.

С этими словами я указала на еду на столе, меняя тему разговора.
И это действительно было вкусно. Мэгги приготовила жаркое, окруженное гарниром из картофеля и моркови, огромную тарелку бисквитного печенья, поблёскивающий в масле горох, и еще я могла видеть пирог через приоткрытую дверь кухни. Мой рот наполнился слюной, и я попыталась вспомнить, когда в последний раз ела. Сэндвич дома у Джейка... но то было прошлой ночью… или этим утром? Я мысленно пожала плечами, и по настоянию Мэгги наполнила свою тарелку.

Еда была великолепна, и разговоры тихие, но доброжелательные. Я узнала о том, что Джаред и Лиза познакомились в местной школе, где оба работали учителями. Том только–только приступил к новой работе в качестве наборщика типографии газеты «Трибьюн».
– Это лишь начало, – сказал он. – Но моя цель – увидеть когда–нибудь своё имя знаменитым.

Йоханнесы и Том задавали обычные вопросы обо мне и моём прошлом, и я отвечала на них честно, но туманно. Я поведала им, что приехала из штата Вашингтон, что я живу одна, что я не местная, что нахожусь впервые в их городе, и что пытаюсь начать жизнь с чистого листа.

Алистер Дженкинс ел молча, лишь порой поглядывая на меня с нечитаемым выражением в глазах.
Мэгги так же наблюдала, только время от времени вставляя реплики, когда я чувствовала себя некомфортно. Она быстро меняла тему разговора и отвлекала внимание от меня, и я благодарно улыбалась ей.
– Хорошо, Белла, – Том приступил ко второму куску пирога. – Раз уж ты никогда не бывала в нашем городе, то позволишь мне показать тебе его?

Он бросил взгляд на окно.
– Снаружи еще светло. Не хотела бы немного пройтись?
Я замялась, не зная, должна ли покидать это место, но сильно желая узнать, что находилось снаружи, за стенами дома. Затем пришла мысль, что, может быть, это было как раз тем, что мне нужно. Может, Том и был моим духовным проводником, в конце–концов, и эта прогулка приведёт меня к ответам?
– Пожалуй, – согласилась я, вставая, чтобы отнести свою тарелку на кухню.
– Нет–нет, оставь это здесь, – вспыхнула Мэгги. – Терпеть не могу, когда постояльцы толкутся на моей кухне.
Улыбкой она смягчила резкость своих слов.
– Просто идите и погуляйте, и хорошенько проведите время.

Таким образом, я последовала за Томом наружу через парадную дверь и захлопала глазами, когда он сунул мне свою согнутую крендельком в локте руку, выжидательно выгнув бровь. Я замялась на секунду, а затем осторожно продела туда свою. Он зажал мою руку своим локтем и с улыбкой погладил ее.
О–о. Это надо пресечь в зародыше. Наши отношения не должны заходить дальше духовной связи между ведущим и… эээ… ведомым. Я прикусила губу, пытаясь подобрать правильное определение к данному случаю, а затем мысленно тряхнула головой, чтобы сфокусироваться на конкретном моменте.

– Это очень мило с твоей стороны, Том: всё, что ты делаешь для меня, – медленно начала я. – Очень утешительно – получить такого друга с момента появления здесь. Рядом с тобой и с Мэгги, а теперь и с Йоханнесами я чувствую себя так, будто окружена добрыми друзьями, – я нарочно подчеркнула слово «друзья» оба раза, надеясь, что он поймёт мой не слишком тонкий намёк.

Он немного сбился с шага и оглянулся вокруг, сжимая челюсть, и я заметила, что он понял, что я имею в виду. Выпрямившись, Том повернулся в мою сторону с вымученной улыбкой:
– Разумеется, это самое меньшее, что я могу для Вас сделать, – сказал он с напором. – Мы ведь, в конце–концов, теперь соседи.
Он сглотнул и добавил заговорщицким тоном:
– Как я заметил, Вы не причислили Алистера к числу своих новых друзей?
– Да, а что насчёт него? – я засмеялась, радуясь тому, что мы так быстро преодолели неловкость. – Он когда–нибудь улыбается?
– Думаю, он сделал это однажды, – задумчиво произнес Том, теребя одним пальцем свою губу. – А может, показалось.

Усмехнувшись, я оглядела окрестности. Мы минули несколько кирпичных многоэтажных домов, похожих на дом Мэгги, затем магазин готовых платьев, аптеку и книжный магазин. Улица была еще наполнена шумом автомобилей, обгоняющих конные экипажи и обгоняемых трамваями. Тротуар оказался полон народу, но все люди были очень вежливы и приветствовали друг друга кивком, проходя мимо.

Я не могла до конца поверить, насколько реальным всё это выглядело.
Я могла ощущать вонь автомобильных выхлопов, духи прогуливающихся женщин и гораздо менее приятный запах лошадиного навоза. Меня окружали картинки и звуки, обволакивая со всех сторон.

Мы приблизились к небольшому кафе, где снаружи за столиками сидело несколько посетителей, попивая кофе и закусывая бутербродами. Я могла видеть листики салата, выглядывающие между хлебом и мясом. Такая детализация была восхитительна.
Да я просто монстр по части галлюцинаций.

Я повернулась к Тому и, всего мгновение поколебавшись, спросила:
– Какое сегодня число?
Том на минуту задумался и ответил:
– Ммм… одиннадцатое марта, я полагаю.
– Я знаю, как это странно прозвучит, но… – я задержала дыхание. – Какого года?
Том посмотрел на меня изумлённо, но всё–таки ответил:
– Тысяча девятьсот восемнадцатого… Белла, а ты уверена, что с тобой всё впорядке?

Тысяча девятьсот восемнадцатый?
Тысяча девятьсот восемнадцатый!
Будто тумблер щёлкнул в мозгу, и я ощутила, что все кусочки мозаики встали на своё место.
Тысяча девятьсот восемнадцатый. Время Эдварда.
Я увидела газетный заголовок и ускорила шаги, таща за собой ничего не понимающего Тома.
– Белла? Что–то не так?

Я лишь ускорилась, почти перейдя на бег, достигнув газетного киоска, а затем резко остановилась. Мои глаза обшарили полки и сфокусировались на первой странице газет из стопки.
«Чикаго Трибьюн».
Ну, конечно же!
– Так ты работаешь в «Чикаго Трибьюн»? – с нажимом проговорила я.
– Ну, да, – ответил Том в замешательстве.
– Я в Чикаго! – я задохнулась.
– Ну, конечно, в Чикаго...

Я слышала голос Тома, но не могла сосредоточиться на словах. Моя голова шла кругом, как только я поняла, где и когда нахожусь.

Эдвард был здесь. Где–то в этом времени, поблизости. Эдвард был здесь. Я подняла голову, вглядываясь в лица мелькающих мимо прохожих в поисках его знакомой улыбки. Я отпустила руку Тома и бросилась вперёд по тротуару, лихорадочно оглядываясь в поисках растрёпанной копны бронзовых волос.
Где же он?*******

Я потерялась в своей одержимости. Нет больше понимания, что ничто из этого не было реальным – я была захвачена своей мечтой.

Меня не волновало, происходило ли это на самом деле. Всё, что меня заботило – это найти Эдварда.
Я слышала голос, истерически зовущий его по имени, и обнаружила, что этот голос был моим собственным. Я заметила рыжеволосого мужчину, удалявшегося от меня, догнала и схватила его за руку. Он резко развернулся ко мне лицом, и я поняла, что это был незнакомец. Это был не Он. Слёзы потекли по моему лицу. Как я могла пройти весь этот путь и не встретить Его? Я стояла, рыдая, посреди улицы, и вокруг меня собиралась толпа.

Сквозь слёзы лица окружающих выглядели искаженными – гримасничающие маски беспокойства или замешательства.
Моё дыхание зашлось в коротких вдохах, и перед глазами всё поплыло.
– Белла, Белла, ты в порядке? – Том подбежал ко мне, схватив за обе руки, и слегка встряхнул.
– Его здесь нет, – прошептала я. Мои колени подогнулись, когда Том подхватил меня.
Сквозь вновь охватившее меня головокружение я лишь повторяла:
– Его здесь нет...
– Кого, Белла? Кого здесь нет?

Я не ответила.
А затем сделала то, чего не делала никогда в жизни. Я упала в обморок.

Примечание автора: Да, я знаю… Белла проводит много времени в отключке. Она с этим справится, я обещаю!

Примечания переводчика:

1* Все, кто читает фики, знает, что такое «первая база», даже если понятия не имеет о бейсболе. Для новичков – речь идёт о поцелуях.
2* Шляпы–котелки
3* Шляпы–федоры
Подробнее о них можно прочитать https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%B0
4* Прутья корсета делались в разные времена из железных полос, из стальных пластин и из китового уса. История корсета в картинках
5* В оригинале «здорова, как бык». Миссис Олесон говорит в том стиле, который англоязычной литературой приписывается именно ирландцам, немного злоупотребляя народными поговорками и просторечием.
6* Речь идёт о раковине–тюльпане
7* Поведение Беллы можно считать странным, но не забывайте, что она уверена: это галлюцинация, а не настоящее путешествие во времени. Да и нам пока ничего на этот счёт точно неизвестно

Другие иллюстрации:

Чикаго начала 20 века
тык и тык

Дамы в корсетах
тык и тык

На Белле было что–то в этом роде
или в этом

Переводчик: Ochiro
Бета: LanaLuna11
Голубь: Nicole__R