Глава 18

Весенний бор источал запахи смолы, хвои и свежести. Дробно стучал дятел. Перепархивала с ветки на ветку стайка мелких пичужек. Копошился в слежавшихся сосновых иголках еж. Над розово-фиолетовыми островками яснотки жужжали пчелы. Я поежилась и без всякой нужды поправила перевязь меча.
- Переживаешь за детей?
- И да, и нет, - вздохнула я. – Да, переживаю и уже скучаю, но Нааль и Зара справятся с ними, а я больше нужна в Полдании, чем в Белогорье. Мне просто не по себе.
- Плохие предчувствия? – насторожился Ален. Я прислушалась к себе и покачала головой.
- Нет. Может, нас и ждут впереди неприятности, но можно только предполагать, какие. Сам же помнишь, с ясновидением у меня всегда возникали сложности.
- Тогда в чем дело?
- В них, - коротко ответила я, кивком показывая на окружающих нас всадников в кожаных куртках, укрепленных металлическими пластинами, и вооруженных до зубов: мечи, от заспинных до двуручных, шестоперы, засапожные ножи… Десятник, едущий впереди всех, которого все звали Филином: то ли из-за густых кустистых бровей, то ли из-за зоркого зрения и умения подмечать каждую деталь, сжимал в руке устрашающего вида боевой топор с заостренным навершием.
- Элька, ты же все время путешествовала в компании мужчин? – удивился Ален.
- С хорошо знакомыми. С Лежеком, Тереном, Ингваром, тобой…
- Ну спасибо, что ты назвала меня последним.
Я не обратила внимания на нарочитую обиду мужа и договорила уже мысленно, покосившись на едущего чуть впереди-справа жилистого худощавого бородача.
«А от этих я не знаю, чего ожидать».
«Того, что при необходимости они закроют тебя своими телами, пока ты сплетаешь заклинание».
«Обычно нам удавалось обходиться без охраны».
«Элька, я тоже не в восторге от их присутствия. Но Ремар прав в одном – официальную делегацию должна сопровождать охрана. Ты же сама изучала правила этикета».
- Эти пункты я пропустила, - проворчала я уже вслух. – Изучая этикет в Картхейне, и подумать не могла, что когда-нибудь поеду в составе официальной делегации. Да и Делвер не очень-то придерживается правил, сам знаешь.
- Зато Великий Герцог Забелиус требует их скрупулезного исполнения и сам неуклонно им следует.
Я безразлично пожала плечами.
- Вряд ли Великий Герцог будет следить за выполнением правил с тем же усердием, что и дамы из королевского серпентария.
- Зато, в отличие от косых взглядов придворных змеек, неодобрение герцога может ухудшить внешнеполитические связи. По крайней мере, так внушал мне Ремар, пока ты шушукалась с Мораввеном.
- Ален, не ревнуй, - попросила я. – Мораввен посчитал, что мне необходимо узнать некое заклинание, а Ивэн согласился с ним. Я же, честно говоря, обошлась бы без этого знания, поскольку видела, к какому результату оно приводит.
- Что-нибудь чудовищно-разрушительное? - посочувствовал муж.
- Можно и так сказать. Заклинание мгновенно стирает сознание и приводит к полному распаду личности, и за этим действительно страшно наблюдать.
- То, что творилось с Лейфером? – уточнил Ален.
- Не совсем, но близко к этому. «Бездонное забвение», использованное с Лейфом, можно обратить. «Небесную благодать» - уже нет. - Немного помолчав, я добавила:
- Вообще-то Мораввен слишком хорошего обо мне мнения, если считает, что я смогу применить заклинание без пробной попытки и в критической ситуации.
Ален не стал спрашивать, почему именно в критической, и так понимая, что в любой другой я просто найду что-нибудь менее разрушительное и мучительное, и только заметил:
- Насколько я понимаю, Ивэн тоже считает, что у тебя получится. Или может получиться.
- Лучше все-таки не доводить до этого…
Я не стала заканчивать. Не имело смысла говорить, что если в чем-то замешан Мрак, то критические ситуации могут возникнуть в любой момент, как правило, самый неподходящий, хотим мы того или нет. Ален и сам прекрасно это знал.
Вскоре после полудня мы подъехали к Каменску, пограничному городу Полдании. Подъехали – и встали у запертых ворот. Из караульной неспешно вышли два стражника, рослых, плечистых, в металлических нагрудниках и шлемах. Один из них нес копье, второй небрежно поигрывал длинным ножом, больше смахивающим на короткий меч. Общаться с ними отправили Филина.
Обычно разговоры с пограничниками заканчивались довольно быстро. Приехавшие объясняли суть приезда, если таковая интересовала стражей, уплачивали пошлину и беспрепятственно пересекали границу. Однако прошло уже десять минут, а переговоры не заканчивались. Более того, судя по неприязненным взглядам пограничников, бросаемым на нас, и сведенным кустистым бровям десятника, пропускать нас не хотели.
Я тронула Янта коленями, подъезжая поближе. Ален сделал то же самое, поставив Кулона так, чтобы прикрыть меня от внезапного броска копья.
- В чем дело? – властно осведомился он.
- Нас не хотят впускать, досточтимый Ариэн, - хмуро пояснил Филин.
- По какой причине?
- Великому Герцогу и Великой Полдании не нужны проходимцы, пусть и вооруженные до зубов. – Стражник сплюнул на землю и отшатнулся: в его горло уперлось острое навершие топора Филина.
- Кого ты назвал проходимцем? – прорычал десятник.
Лязгнул меч второго стражника. Хлопнула дверь караулки, и из нее выскочили еще трое: два с взведенными арбалетами и третий с двуручником.
Сопровождающие нас воины тоже обнажили оружие и рассредоточились так, чтобы прикрывать меня и Алена от арбалетных болтов.
- Стоп! – Резкий голос моего мужа разрубил накалившуюся, начавшую уже потрескивать от напряжения атмосферу. – Уберите оружие!
Он передал мне поводья Кулона, соскочил на землю и вышел вперед, держа на ладони переливающийся всеми цветами радуги шарик размером с крупное яблоко.
- И вы тоже, господа, - обратился Ален к полданцам. – Мне вы ничего не сделаете, а эта малютка… - шарик в его ладони увеличился и выбросил сноп искр, - …может натворить немало неприятностей. Не советую проверять.
После некоторой паузы пограничники разрядили арбалеты и убрали мечи. Филин неохотно опустил топор. Шарик на ладони Алена съежился и исчез.
- А теперь мне хотелось бы увидеть официальный документ, на основании которого в Полданию не пускают представителя княжеского рода Белогорья, приехавшего с официальным визитом.
- А его нет, - с нагловатым упрямством ответил пограничник. – Только устное распоряжение не пропускать в страну про… мигрантов из сопредельных стран и бродячих авантюристов. О возможном приезде представителя княжеского рода, - он буквально выплюнул эти слова, - ничего не сообщалось. А ни на вас, ни на вашей… крале не написано, что вы едете с официальным визитом.
- И часто бродячие авантюристы ездят с десятком вооруженных охранников? – холодно осведомился Ален.
- Всякое бывает, - буркнул пограничник с копьем, до сих пор молчавший. – Времена сейчас такие.
- Какие? – поднял бровь мой муж.
- Такие.
Стражник всем своим видом показывал, что другого ответа мы не получим. Ален не стал продолжать бесполезный диалог.
- Так мы можем проехать?
- Можете, - неохотно сообщил пограничник. – После уплаты пошлины. С вас причитается… - Он обвел взглядом наш отряд, пошевелил губами, подсчитывая, и назвал сумму, от которой Филин изумленно ахнул.
- Сколько? За эти деньги можно весь материк объехать!
- Не хотите – не платите, ваше дело, - безразлично сказал стражник. – Можете возвращаться в Белогорье, объехать материк или отправляться к бесу на рога. В Полданию без уплаты пошлины я пропустить не могу.
Ален молча достал мешочек с деньгами и бросил его пограничнику.
- На остаток выпей за наше здоровье.
Полданец взвесил мешочек на ладони и неохотно кивнул. Два арбалетчика исчезли в караулке и через некоторое время загремели засовом ворот. Филин и Ален вернулись к отряду.
- Странно, - пробормотал муж, сев в седло. – С чего бы Забелиусу изолировать страну?
- Боится мигрантов из Ласинии? – предположила я.
- Какие там мигранты?! Ласинийцы, даже если и захотят перебраться в Полданию, пойдут по другому тракту, через перевал Призраков и город Пяти Флагов. Здесь могут ехать разве что арренийцы или асгорские вампиры. До первых война еще не добралась, а вторым и в голову не придет мигрировать в человеческие города. Нет, тут что-то другое. Меня удивляет высокая въездная пошлина. Забелиус должен сойти с ума, чтобы ввести ее.
- А это не инициатива местных пограничников? – припомнила я аналогичную ситуацию в Морийске.
- Нет, alliarr. В мыслях стражника не было ни намека на возможность обмануть как приезжих, так и собственного правителя. Это действительно приказ Забелиуса, уничтожающий на корню всю систему внешней торговли. Ты обратила внимание, что мы не встретили ни одного торгового обоза?
- Нет, - растерянно покачала я головой. – Честно говоря, и не подумала об этом.
- Зато я подумал. Между Полданией и Арренией – оживленные торговые связи, тут десять верст нельзя проехать, чтобы не натолкнуться на возок с зерном, едущий на восток, и с рудой или шкурами – в обратную сторону. С плодородными землями здесь плохо, зато хорошо с копями и лесными зверями. Но какой торговец согласится платить такую пошлину, что, распродав товар, он еще и останется в убытке? Зачем это Забелиусу? Он решил уморить сограждан голодом?
Ален замолчал и задумался. Я разглядывала улицу Каменска, по которой мы ехали, и пыталась понять, что еще кажется мне странным. На вид – обычный город. Дома сложены из красивого камня, отливающего розовым в солнечном свете. Таким же булыжником выложена мостовая. Под окнами – кусты сирени и белые звездчатые цветы с золотой серединкой. В каждом дворе, огороженном кованой оградой, надрывается лаем собака, и от их шума уже звенит в ушах… Вот оно.
- Ален, а собаки здесь всегда так лаяли?
Муж отвлекся от своих размышлений.
- Нет. Они, конечно, всегда тявкали, но с такой яростью – никогда.
Ограда ближайшего к нам дома загремела: на нее бросался крупный массивный пес, захлебывающийся от ненависти к чужакам. С его оскаленных клыков во все стороны летела слюна. Я опасливо отъехала подальше, и меня тут же отгородил от содрогающегося забора жилистый бородач.
- Постоялый двор тоже закрыт, - заметил он, показывая на двухэтажную постройку с заколоченными окнами и огромным замком на двери.
- А как ему работать, если приезжих нет? – хмыкнул Ален. – Впрочем, спасибо, Гард. Еще одна монетка в копилку странностей.
И она все пополнялась и пополнялась. Нам явно не были рады в Каменске. В ясный весенний день на улицах должны резвиться дети, хихикать молоденькие девушки, подмигивая бравым воинам, перемывать соседские косточки хозяйки и греться на солнышке старики. Однако мы встретили не больше десятка прохожих, и все они смотрели на нас весьма неприветливо, а некоторые – и угрожающе. Одна домохозяйка выплеснула прямо перед нами ведро помоев и визгливо расхохоталась, глядя, как ругается промокший Филин. Ален помог ему просохнуть и очиститься, к большому неудовольствию женщины.
В следующей улочке мы наткнулись на мальчишек, остервенело мутузящих друг друга. Они дрались с той же непонятной ненавистью, с которой на нас кидались собаки. Мелькали кулаки и колени, с треском рвалась одежда, кое-где запачканная кровью, в воздухе витали бессвязные восклицания и угрозы.
- Эй, пацанье! – гаркнул Филин. – А ну прекратите!
Его никто не послушал. Драка продолжалась и даже стала еще ожесточенней. Потребовались усилия троих мужчин и сильный локальный дождь магического происхождения, чтобы растащить мальчишек, и то они продолжали брыкаться и пытаться укусить разнимающих их взрослых.
Один из них, наиболее пострадавший, на предложение остановить льющуюся из раны на голове кровь, заорал, ударил державшего его Гарда пяткой по колену и, вырвавшись, удрал за угол. Его крики привлекли патруль стражников, что повлекло за собой неизбежные объяснения: кто мы, откуда и куда едем. До демонстрации силы дело, впрочем, не дошло. Стражи неохотно выслушали нас, кивнули и напутствовали пожеланием поскорее убраться из Каменска и из Полдании.
«Ален, - позвала я, когда мы покинули негостеприимный город. – Может быть, нам все-таки следовало бы телепортироваться вдвоем? Полданцы как-то нехорошо реагируют на чужаков».
«Не уверен, что это получилось бы. Изолироваться от путешественников и не прикрыть пути магического проникновения? Что-то мне подсказывает, что «паутинка» выбросила бы нас где-нибудь на подступах к Полдании. Нам все равно пришлось бы ехать своим ходом, но уже без охраны. А в таких условиях компания одиннадцати сильных вооруженных мужчин кажется мне весьма уместной».
«Возможно, ты и прав, - задумчиво проговорила я. – Проверять как-то не хочется. Может, у Ксаны выудим ответ».
«Зачем у Ксаны? Такого рода дела обязательно согласовываются с Главой местного Ковена. А Магистру Сапеку нет причин умалчивать. Завтра к вечеру узнаем, прав я или нет».
Примерно через час начался дождь. Сначала мелкая морось, висящая в воздухе водяной пылью, которая постепенно перешла в ливень. Передвижение отряда вынужденно замедлилось: лошади с трудом вытаскивали копыта из раскисшей земли. Мы с Аленом ехали сухими, поскольку с самого начала выставили над собой защиту от дождя. Остальные от «зонтиков» отказались и закутались в широкие плащи, надвинув капюшоны пониже. Топор Филин бережно прикрыл полой.
Когда дневные сумерки с полным правом стали называться вечерними, Ален выехал вперед и коротко переговорил с десятником. Слова терялись в шуме дождя, но по жестам стало понятно – пора искать ночлег.
- Слева деревня. Обычно мы ночуем в небольшом городке дальше по тракту, но в таких условиях доберемся до него не раньше чем к полуночи. Придется ночевать здесь, - пояснил он, вернувшись в строй.
- А если и там постоялый двор закрыт?
- Тогда мы очень настойчиво попросим его открыть. Надеюсь, этого не потребуется.
Деревня, название которой так и осталось неизвестным, встретила нас полным отсутствием людей на улицах – в чем, в общем-то, нет ничего странного, мало кому нравится бродить в сумерках под проливным дождем – и безудержным лаем собак. Постоялый двор, он же местный кабак, впрочем, оказался открыт и приветливо светил окнами. Чуть поодаль стояли несколько возков, содержимое которых было прикрыто мешковиной.
- Смотри-ка, торговля в Полдании еще существует, - заметила я, спешиваясь, и ойкнула, поскольку угодила в глубокую, не замеченную в темноте лужу. Ален быстро помог мне выбраться из нее на относительно сухое место.
- А в конюшне еще лошади, - сообщил подошедший к нам Филин. – Пять под седлом, две вьючные. Не рабочие крестьянские лошаденки, а крупные, явно боевые.
- Для армейского подразделения маловато, - прикинул Ален. – Или дозор, или кого-то сопровождают. Нам с ними делить нечего, но попроси своих ребят быть поосторожнее.
- Ясное дело, - буркнул Филин.
Из распахнутой двери нас обдало такой мощной волной запаха вареной квашеной капусты, что я пошатнулась и еле устояла на ногах. Ален поддержал меня и, пробормотав что-то сочувственно-неодобрительное, помог добраться до свободного стола под окном, которое уже приоткрыл кто-то из наших охранников. Здесь дышалось куда легче, и я смогла оглядеться.
В противоположном от нас углу мочила усы в пивной пене группка местных мужиков. За соседним столом угрюмо ковырялись в капусте обозники. У двери – пятеро в бордовых мундирах с вышивкой на левом нагрудном кармане. У четверых – серебряный меч, обвитый вьюнком. У пятого – золотая сфера с синей молнией внутри.
- Дозор, - оценил Ален. – Четыре бойца и маг.
- То есть слова Велена о нашествии нежити и в Полдании – правда? Иначе что бы им тут делать? – задумчиво проговорила я.
- Скорее всего, да, - хмуро подтвердил муж. - Я не помню официальных сообщений о каких-то событиях в Полдании, требующих рассылки дозоров, включающих магов, но при такой изоляции страны... Может быть, стоит и познакомиться с ними, прояснить обстановку перед визитом к Забелиусу.
- Тогда уж лучше с обозниками. Боюсь, эти с нами и разговаривать не будут, - покосилась я на мужчин. Их неприязненные взгляды едва не прожгли наш стол, а маг явно пытался прочесть нас. Что же, головная боль ему обеспечена.
- Посмотрим, - неопределенно отозвался муж.
К нам подошла девушка-подавальщица. Точнее, девушкой ее можно было назвать с большой натяжкой. Пышнотелая женщина давно перешагнула порог юности и уже практически приблизилась к рубежу, отделяющему зрелость от старости.
- Сшто надо? – хрипло поинтересовалась она.
- Пива, хозяюшка, - попросил один из наших охранников, молодой черноволосый парень по прозвищу Шмель. Вообще, как я заметила, десятка Филина предпочитала обращаться друг к другу не по именам, а по кличкам, точно описывающих их владельцев. Шмель, к примеру, отличался басовитым тембром голоса, напоминающим жужжание одноименного насекомого. Только Гард или не имел прозвища, или же предпочитал, чтобы его звали по имени.
- Пива нет, - отрезала женщина.
- А что тогда пьют вон те господа?
- Сшэль.
- Тогда нам всем шэля.
- Сшэля нет.
- Хозяюшка, уж не хочешь ли ты сказать, что вот эти две дюжины человек выпили все запасы пойла в вашем кабаке? – переспросил его сосед, крепкий, широкоплечий, длинноусый Сом.
- Для васш – сшэля нет! – резко ответила женщина.
- Что-о-о? – Сом начал приподниматься с места, но был остановлен жестким взглядом Филина.
- А почему для нас нет шэля? – обманчиво мягко поинтересовался Ален.
- Потому сшто Великий Герцог Забелиусш не хосшет терпеть на сшвоих землях всшяких бродяг и оборвансшев, - заученно отчеканила хозяйка.
- Посмотрите на нас, - все так же вежливо предложил Ален. – Разве мы похожи на оборванцев? Нас пригласил к себе Великий Герцог.
Женщина, растерявшись, обернулась к дозорным. Не получив от них никакой поддержки, она набрала воздуха в пышную грудь.
- А сшем вы докасшите, сшто госшти, а не бродяги?
- А ничем, - спокойно ответил Ален. – Только завтра мы будем у Великого Герцога, а послезавтра сюда явятся его люди и разнесут ваше заведение по бревнышку за проявленное неуважение к его гостям.
Хозяйка вновь бросила взгляд на дозор, и на этот раз получила еле заметный кивок от мага.
- Хоросшо, - смирилась она. – Дюсшина сшэля.
- Мне молоко, - вмешалась я.
- Сшто есше?
- А что есть горячее? – опять взял на себя роль переговорщика Шмель.
- Капусшта со сшкварками.
- И все?
- Всше.
- Тогда что спрашивать? Всем по порции.
- Мне хлеба и сыра, - поспешно добавила я.
Подумав, от капусты отказались еще Ален и Гард. Филин, только попробовав принесенное месиво, брезгливо отодвинул его в сторону, пробурчав:
- Такую бурду даже свиньи есть не будут.
Остальные принялись нехотя ковыряться в тарелках, выискивая кусочки посъедобнее и запивая их шэлем. Что бы ни представлял из себя этот напиток, пах он приятно: медом, мятой и жарким летом. Мне от хозяйских щедрот принесли еще и тарелку каких-то жирных копченых колбасок. Я с радостью разделила ее между мужчинами, не став и прикасаться к ним.
А вот молоко оказалось вкусным, хлеб – относительно свежим, от запаха сыра не слезились глаза, и, в общем, голод мы утолили. Ален пошел уже договариваться о ночлеге, как дверь кабака в очередной раз хлопнула, и на пороге возникла еще одна промокшая фигура. Под старым дырявым плащом оказался древний дед в невероятной, казалось, сделанной из одних заплаток рубахе, подпоясанной веревкой, и давно потерявших цвет штанах. Он достал из-за пазухи свирель и, высвистев из нее немыслимую трель, огляделся. Никто из присутствующих в зале не среагировал. Дед высвистел еще раз, дольше и еще более немузыкально.
- А ну посшел прочь, рвань подзаборная! – заорала на него хозяйка, замахнувшись мокрой тряпкой и едва не задев ею Алена.
- Ну что же вы так, - укорил ее мой муж, успешно увернувшись. – Человек просто зашел погреться, выпить шэля, поговорить, сыграть.
Дед, воспрянув духом, вновь поднес к губам свирель.
- Эй! – поспешно замахал ему рукой Филин. – Обогрейся сначала! Садись к нам, угощаем!
Сидевшие за столом подвинулись, освобождая место. Дед, победно зыркнув на хозяйку, умостился между ними. Подождав, пока принесут еще шэля, лихо схватил кружку и залпом опустошил ее.
- Эх, хоросшо! – выдохнул он, стирая пену с усов. – И сшыграю же я сшейчасш…
Перед ним тут же возникла вторая кружка.
После третьей дед уже не порывался доставать свирель, обратив свое внимание на тарелку Филина.
- Сшпасибо, люди добрые. – Рыгнув, он подобрал хлебом остатки соуса. – Давно усше не доводилось мне поесшть по-сшеловесшески.
Шмель пододвинул ему свою почти нетронутую тарелку.
- Странно, - удивился вернувшийся к столу Ален. – Неужели людям жаль пожертвовать даже мелкую монетку, чтобы накормить голодного?
- Исштинно вам говорю, - дед поднял зажатую в кулаке вилку и погрозил ею кому-то невидимому, - не осшталось ноне в людях ни добра, ни учасштия. А все посшему?
- Почему? – эхом повторил Ален.
- Досшди! – ткнул дед вилкой в потолок. – Они, проклятусщие, уже посшитай месшяц как льют. Всю доброту из людей вымыло. Все злые сштали, как сшобаки, а сшобаки и того хусше! По улисше не пройти – лают и рысшат, того и гляди, без порток осштавят!
Для усиления своих слов он ткнул вилкой себе в ногу, выругался и принялся за капусту.
- Может, это нечисть людей покусала? – как бы невзначай поинтересовался Ален. – Упыри всякие, вурдалаки, оборотни…
- Вупыри-то? – Дед задумался, не забывая жевать. – Не, вупырей у насш нету. О просшлом годе были, врать не буду, да все высшли. Сшейсшас только досшди и мокреть. Говорят, - дед сделал таинственное лицо и наклонился к Алену, обдавая его запахом гнилых зубов и капусты, - говорят, что Великий Герцог тосше размяк от досшдей. Не просштые они, ох, не просштые… Сшовсшем размяк насш Герцог, и управляет всшем…
- Хватит! – рявкнули от стола у двери. Один из дозорных встал и тяжелым шагом направился к нашему столу. – Ты уже досштаточно намозолил нам глаза. Убирайсшя вон!
- Как вы можете?! – возмутилась я. – Там проливной дождь! Пусть он хотя обсохнет и согреется!
- Нисшего, не размокнет, - презрительно сплюнул дозорный. – А есшли и размокнет – невелика потеря. Великому Герцогу и Великой Полдании не нусшны бродяги и оборванцы!
Дед под шумок закидал себе в рот остатки капусты, засунул за пазуху оставшийся хлеб и сыр и дал деру.
- А вам, госшпосша, - дозорный выделил пренебрежительным тоном обращение ко мне, - не рекомендую вмесшиватьсшя в чусшие дела. Госшти вы Великого Герцога или нет, Великой Полдании не нусшны иноземцы, месшаюсшие ей сшить, и вообсше никакие не нусшны! Понятно! – гаркнул он, кладя руку на рукоять меча.
Не знаю, что он хотел делать дальше: просто пригрозить, приставить к моему горлу или попытаться убить. Судя по ярости, пылающей в его глазах, предполагать можно было все что угодно. Только вот меня мгновенно заслонили две фигуры: Ален и Гард, причем настолько похожим движением, что на задворках сознания мелькнула какая-то мысль. Мелькнула и тут же пропала. Не до нее сейчас было.
- Убери руку с меча, - ледяным тоном потребовал Ален.
- А то сшто? – нагло вопросил дозорный. – Ты посштуписшь как мусщина и не будесшь прятаться за сшпинами сшвоих головорезов?
Строго говоря, Ален ни за чьими спинами не прятался, но после этих слов наши охранники построжели и начали выбираться из-за стола. Местные мужики в углу очнулись от пьяной дремы. Кое-кто из них начал быстро, по стеночке, пробираться к выходу. Кто-то уже бился об заклад, ставя на возможного победителя. Обозники, сидевшие в очень неудобном для побега месте, тоскливо оглядывались и явно соображали, в какой угол падать, если начнется побоище. Дозорные не торопясь расстегивали мундиры и картинно разминались. В воздухе отчетливо запахло кабацкой дракой, перебивая даже капустное амбре.
Меня со всех сторон окружали могучие мужские фигуры. Боевыми заклинаниями из такого положения кидать опасно: скорее попадешь в своих, чем в чужих. Тем не менее я приготовила парализатор, как наиболее безвредное средство при защите, и начала прикидывать: можно ли выбраться из окружения охранников под столом и не будет ли это только помехой?
- В Великой Полдании принято оскорблять своих гостей и угрожать им? – осведомился Ален, даже не шевельнувшись.
- Великая Полдания обойдетсша без всшяких байздрюков… - взбеленился дозорный, вытаскивая меч из ножен, и шагнул вперед, но натолкнулся на невидимую стену перед собой.
- Хватит, Павел. – Из-за его спины неторопливо вышел маг. – Господин Магистр…
- Ариэн одд Шаэннар, - подсказал Ален.
- Даже так? – изогнул бровь маг. – Так вот, Павел, Магистр Ариэн может одним щелчком размазать тебя по полу, и я пальцем не пошевелю, чтобы помешать ему. Где твоя гостеприимность? Где уважение к даме? Госпожа…
- Моя супруга, Элиара одд Шаэннар, - сообщил Ален.
- Госпожа Элиара проявила заботу о бездомных, как это принято у нее на родине, и не тебе, гхырово племя, указывать ей, как себя вести. Убери оружие и не мешай отдыхать гостям Великой Полдании.
Все это говорилось на чистом Всеобщем, без малейшего акцента, и только непривычная интонация давала понять, что маг – уроженец Полдании. Дозорный резко сунул меч в ножны, развернулся и ушел за стол, на прощание окинув нас злобным взглядом.
- Магистр Дэмиус, - представился маг, проследив за ним. – Приношу вам извинения за своих сопровождающих. Иногда они забывают об элементарных правилах этикета. Так вы направляетесь к Великому Герцогу?
- Именно так, Магистр, - ответил Ален. Филин сделал еле заметный знак рукой. Его воины вернулись к своим кружкам с шэлем. Местные мужики явно расстроились, увидев, что драки не будет. Обозники, напротив, облегченно выдохнули и поманили к себе хозяйку, требуя еще выпивки. – Мы хотели заночевать в Витюе, но из-за погоды вынуждены были остановиться здесь, ожидая радушный прием, как в мои прежние визиты в Полданию.
- Еще раз приношу свои извинения, - поклонился маг. – Такие сейчас времена, знаете ли…
- Какие? – таким же тоном уточнил Ален.
- Это долгий разговор, а уже поздно, и ваша жена, Магистр, устала. Я тоже еду в Полдару и предлагаю проводить вас до столицы. Дополнительная охрана не помешает, и вы можете быть уверены, что больше не наткнетесь на негостеприимный прием. А по пути у нас будет немало времени на беседу. Согласны?
- Разумеется, - не раздумывая ответил Ален.
- Прекрасно. Мы выезжаем через час после рассвета. Хорошей вам ночи, госпожа. – Маг еще раз поклонился мне и ушел к своему столу.
- Пожалуй, нам тоже пора. – Ален помог мне выбраться из-за стола. – Филин, хозяйка обещала приготовить комнаты для ночлега. Не засиживайтесь.
Десятник что-то буркнул ему в ответ.
Комната оказалась точно такой, как я и ожидала увидеть: грубая деревянная кровать, такой же стул, одиноко прислоненный к стене, кувшин с водой и небольшой помятый тазик, серое застиранное, но, кажется, чистое белье.
- Подожди-ка. – Ален придержал меня и проговорил какое-то заклинание. По кровати прошла волна яркого золотого свечения. – Теперь клопов можно не опасаться.
Я с опаской приподняла простыню, заглянула под нее, убеждаясь, что темных пятнышек не видно, и начала расстегивать перевязь меча.
- Ален, а о чем хотел сказать дед, прежде чем его прервал дозорный? Ты же прочитал?
- Да. – Муж завалился на кровать и забросил руки за голову. – И пока не понимаю, как к этому относиться. По Полдании ходят слухи, что вместо Забелиуса сейчас всем управляет его жена. Но я помню Великую Герцогиню. Пустоголовая трещотка, голова которой забита только мехами, балами и роскошными нарядами, но зато с осиной талией, высокой грудью и огромными изумрудно-зелеными глазами. Она не может самостоятельно выбрать обеденное меню, какое уж тут управление государством? Хотя, возможно, в этом и кроется объяснение изменений в «Великой Полдании». Пока мы не встретимся с герцогом, ничего не узнаем. Давай спать, завтра рано вставать.
- Подожди. – Я вдруг вспомнила, что меня заинтересовало. – Гард, случайно, не твой дальний родственник?
- В некотором роде да, - хмыкнул Ален. – Он из Асгора.
- Вампир?
- Ну да. А что тебя удивляет? У Асгора и Белогорья давние связи. Почему бы вампиру и не послужить в охране белогорского князя?
- Да пусть служит, - пробормотала я, заплетая волосы на ночь. – Просто я не ожидала встретить вампиров среди людей.
- Сама же путешествовала с Аленаром. А кстати, что навело тебя на эту мысль?
- Ваши схожие движения, - пояснила я и забралась под одеяло поближе к мужу. – Правда, давай спать. Завтра сложный день.

Предыдущая глава