Она читала энциклопедию уже более десяти минут и за это время не проронила ни слова. Не зная чем себя занять, Драко принялся рассматривать Книгу Судеб. Переплет, мерцающий при свете свечей, символы, латинская надпись — эта вещь действительно выглядела внушительно.
Он вдруг ясно представил себе Грейнджер, идущую по улице Египта и опасливо озирающуюся по сторонам. А она ведь так и не рассказала, как нашла книгу. Ни в письмах Тину, ни ему сейчас. А он бы не отказался послушать. Когда ему стало так интересно то, что как-то связано с ней?..
А ведь письма до сих пор пылились в столе. Все четырнадцать штук. Там же лежал гребень. Сколько раз Драко хотел их выкинуть, но так и не собрался. Или не очень-то хотел…
Гермиона шумно вздохнула и подняла глаза от книги. В них читалась растерянность.
— Что там у тебя? — спросил Драко, заглянув ей через плечо.
— Не могу понять один оборот. Смотри, здесь написано: «Человек, в чьи руки пришла книга по собственной своей воле да сможет изменить Судьбу человеческую. Да руки его прикоснутся к ней единожды, ибо никто не вправе владеть чужой Судьбой» А дальше идет что-то про пришедших, ушедших, назначенных… Не понимаю, в чем смысл, — она всплеснула руками. Чувствовалось, что признавать собственную слабость даже в такой мелочи ей очень неприятно.
— Дай-ка взглянуть… — Малфой забрал книгу и несколько секунд молча смотрел в текст. — Это одна из форм условного наклонения. Редкая и используемая только в очень древних текстах. Странно, что она здесь: вроде издание не очень давнее. А перевод такой: «Пришедшая в руки его, да уйдет она, когда выполнит он свое назначение. И лишь раз перо его оставит след на той странице её, что сочтет он нужным для себя и других переписывать». Короче, смысл в том, что писать в ней можно только один раз и в одном месте, — быстро закончил он, не до конца осознав смысл произнесенных слов. Лицо Гермионы изменилось. Если до этого на нем читалась обида от того, что Малфой знал Руны лучше неё, то теперь там отразилась паника.
— То есть как в одном месте?! — она вырвала энциклопедию у Драко из рук. — Может, мы что-то не так поняли? Что там дальше? — перелистнула несколько страниц. Судорожные движения, дрожь в голосе и суетливость вряд ли могли помочь найти и понять хоть что-то. Потребовалось больше минуты, чтобы просто открыть нужный раздел. — Тут пишут про какую-то тень… «И лишь тень, чья Судьба стерлась, попавшая в сети Времени, да сможет исправить ошибку его, коли совершена она будет, да вернуть всё на круги своя. Лишь его перо да способно вычеркнуть строки лишние, но лишь те, что рукой человеческой вписаны». Но это не о том, кажется.
— Похоже. Не знаю. Что там дальше?
— Конец раздела. А потом часть про то, как уничтожить книгу. Вернее о том, что сделать этого нельзя.
— А до этого? Ты всё внимательно прочитала?
— До этого написано, что Книгу невозможно найти, если ищешь, что она сама приходит в руки владельцу, и что писать в ней может только тот, кто её нашел. Ни для кого другого она не откроется. Как-то так…
— Понятно, — Малфой машинально кивнул и задумался. Смысл сказанных Гермионой слов медленно проникал в сознание. Получается, что если бы его план удался, и он бы выкрал книгу, это было бы зря? Ведь никто не в силах там писать, кроме великой Нашедшей. Драко почувствовал злость, вскипающую внутри, и благодарность Судьбе одновременно, ведь, хотя его план и мог потерпеть крах, всё сложилось как нельзя лучше.
— Ты нашла, как в ней писать?
— Как раз этим и занимаюсь. Кажется, здесь… — Гермиона провела пальцем по странице и нахмурилась: — Ничего себе ритуальчик!
— Что там?
— «Да прольет Нашедший кровь свою в центр Светила, да оживит Время… Да коснется огонь той страницы Книги, где при взгляде на свет можно образ увидеть свой».
— Чего-чего?
— Как я понимаю, я должна пролить кровь в центр Звезды на обложке. А про образ и огонь я сама не поняла…
— Да уж, прямо загадка Сфинкса. Больше там ничего не написано?
— Больше ничего. Давай я, что ли, попробую… — задумчиво произнесла Гермиона и взглянула на книгу. — Есть тут что-нибудь острое?
— Нож для резки пергамента. Второй ящик стола, — равнодушно ответил Драко. Гермиону это разозлило. Она собралась «проливать кровь», а ему как будто всё равно. Хотя глупо было ждать от него сочувствия.
Гермиона достала остро заточенный нож, похожий на маггловский канцелярский, только с более представительной ручкой, выполненной в старинном стиле, на всякий случай произнесла очищающее заклятье и без лишних размышлений порезала себе безымянный палец. Голова слегка закружилась. Возможно, виноваты были духота, дым свечей и важность ритуала. Вспомнились детские клятвы на крови, больница, куда она попала лет в девять. Тогда боль от пореза была сильнее…
Ойкнув и слегка поморщившись, занесла руку над книгой и выдавила каплю крови, дав ей упасть точно в центр Звезды. В первое мгновение ничего не произошло. Гермиона уже хотела было расстроиться, что зря порезала руку, но тут песчинки в часах зашевелились и медленно стали сползать вниз.
— Итак, время мы оживили, — она с гордостью посмотрела на Драко. — Осталось разобраться с образом…
— Да. Интересно, что будет, когда весь песок пересыплется… — задумчиво произнес Драко. Гермиона подумала, что он мог бы похвалить её за сообразительность, предложить салфетку или просто спросить, не больно ли ей. Хотя бы из вежливости…
Дождешься от него, как же! А ещё аристократ…
— Думаю, лучше не проверять, — Гермиона прикусила губу и принялась постукивать пальцами по столу. На некоторое время об обидах пришлось забыть. Внимание переключилось на более важные вещи. — Образ при взгляде на свет…
Драко быстро подошёл к окну и отдернул шторы. В глаза ударил солнечный свет.
— Дай-ка сюда книгу, — потребовал он, ничего не объясняя. Гермиона не послушалась, так как всё равно догадалась, что он собрался сделать. Открыв первую же страницу, посмотрела сквозь неё на солнце. Сначала та выглядела просто как переливающийся в лучах пергамент, но через пару секунд блики стали складываться в картинку, главной героиней которой была она. Это походило на ожившие иллюстрации, но Гермиона без труда узнала в них себя. Казалось бы, здесь не было ничего особенного: она бежала по заснеженной аллее, падала, поднималась и снова бежала. Ничего такого, что могло бы вызвать тревогу или тоску, но именно они охватили сейчас, сжав грудь и мешая свободно дышать. Она быстро опустила книгу.
— Что там? Что ты видела?
— Себя…
— Выглядишь не слишком довольной.
— Да нет, всё в порядке.
— Можно я взгляну?
— Конечно. Только скорее, песок пересыпался почти наполовину.
Драко взял Книгу и посмотрел сквозь страницу на свет. Его лицо мрачнело с каждой секундой. Он опустил её примерно через минуту. Бегающий взгляд не мог ни на чем сфокусироваться, лицо почти побелело…
— Всё нормально? Что там было? — обеспокоенно спросила Гермиона.
— Ничего, — Малфой ответил резко. Стиснул зубы и сжал руки в кулаки. — Думаю, теперь страницу надо поджечь.
— Да, мне тоже так кажется, — Гермиона вытащила из подсвечника свечу и поднесла её к Книге. Пламя коснулось бумаги и мигом принялось. Она горела, не сгорая: огонь касался страницы и как будто скользил по ней. На том месте, где он уже прошел, стал появляться текст. Это было странное зрелище: пугающе-завораживающее. Хотя и Гермиона, и Драко повидали за свою недолгую жизнь немало, атмосфера этого момента захватила их, заставив сердца биться чуть чаще.
Ровные буквы на желтоватой бумаге… Как будто чья-то невидимая рука вывела их здесь. Гермиона провела пальцами по странице. Сейчас книга вызывала страх, как что-то неизвестное, несущее в себе тайну и возможную опасность.
— Как думаешь, откуда она? Кем создана? — на выдохе спросила Гермиона. Голос прозвучал отрешенно и разнесся эхом, которого, казалось бы, не должно было быть в комнате.
— Не знаю… Здесь может быть не один вариант. Давай поговорим об этом потом, хорошо? — Драко отмахнулся. Её вопрос заставил его задуматься, но это были не те мысли, которыми он готов был занимать сознание, и потому гнал их прочь.
— Хорошо, — Гермиона уже не слушала. Она листала страницу за страницей, и с жадным блеском в глазах впивалась в текст. — Невероятно! История всего мира, всех людей — здесь!
— Грейнджер, Грейнджер, стоп! — Малфой забрал книгу одним резким движением.
— Что ты делаешь?! — она вскочила и попыталась вернуть её обратно, но Драко не дал ей этого сделать.
— Начав читать, ты рискуешь не выйти отсюда уже никогда. Ты же понимаешь, что человеческой жизни не хватит, чтобы хоть мельком проглядеть всё это, — объяснил он.
— Я знаю… — растерянно произнесла она. — Но я немного, всего лишь несколько моментов… Как ты не понимаешь?! Здесь есть всё!
— В том и дело! Это как наркотик. Особенно для тебя. Начнешь — уже не сможешь остановиться.
В его словах была доля правды, Гермиона осознавала это. Ещё только открыв Книгу, она уже представила себе, как прочитает о сотворении мира, откроет тайну Атлантиды, Вавилонской башни, Бермудского треугольника, узнает, как возникла магия, и в чём её секрет, кто были первые волшебники, и какой была жизнь в различных государствах древности. Она сможет закрыть все темные пятна в маггловской и магической истории и совершит прорыв в науке.
Сердце защемило от радости и предвкушения. В этот момент Малфой забрал книгу.
— Я могу посмотреть одну вещь? — спросила Гермиона осторожно. Собственное поведение злило, потому что Книгу нашла она, руку резала тоже она, а теперь она же спрашивает разрешения.
— Что именно?
— Я хочу почитать о тех людях, что нашли книгу до меня. Как мне удалось узнать, история там не из приятных… Не хотелось бы повторить их ошибки.
— Хорошо, — Драко вернул ей книгу. Быстро открыв её на первой попавшейся странице, Гермиона была уверена, что найдет желанное место. В энциклопедии говорилось о чем-то подобном… Что книга обладает собственным разумом и скреплена с Нашедшим нерушимой связью. Поэтому он может открыть её именно там, где ему нужно. И написано в ней в тот момент лишь это, потому что вся история не поместилась бы не только в один такой том, но и в тысячи и миллионы подобных.
Предчувствие Гермиону не обмануло: перед ней была история Марии и Эрика. Читать её необходимости не возникло, потому что всё стало ясно и без этого. Половина страницы была залита черными чернилами.
Так вот что тогда произошло… Мария просто пролила чернила на страницу книги, тем самым истратив свой шанс вмешаться в историю и оборвав жизнь Эрика навсегда.
Осознав это, Гермиона испытала панический ужас.
Разлитые чернила, способные убивать. Какая же огромная, неведомая сила была заключена здесь! И неизвестно, что она несла в себе.
Быстрым движением Гермиона отставила черницу на подоконник, желая унять возрастающее чувство тревоги. Но было ясно, что это не единственная опасность, которая может подстерегать здесь.
Драко подошел сзади и заглянул через плечо.
— Ты вся дрожишь… — прокомментировал он.
— Я… Нет, тебе кажется, — ей не хотелось демонстрировать свой страх.
— Не кажется, но я не хочу с тобой спорить, — отошел и посмотрел в окно. Такое равнодушие убивало. Как будто он не понимал, как важно, фундаментально и судьбоносно то, что происходило с ними сейчас! Как будто видел Книги Судеб по десять раз на дню и уже устал удивляться!
— Это хорошо, — Гермиона ответила машинально. Воспользовавшись тем, что он не смотрел, перелистнула несколько страниц и нашла глазами знакомое имя.
«Драко Малфой по…» только и успела прочесть она, потому что он обернулся, и Гермиона судорожно захлопнула книгу, понимая, чем грозит подобное любопытство.
Малфой опустился на стул.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, на книгу, в окно. Никто не решался начать разговор о самом главном: о том, ради чего они пришли сюда.
Затянувшееся молчание действовало гнетуще. Гермиона вдруг вспомнила, что находилась в Малфой-мэноре, что по этим коридорам ходил Волдеморт, что сюда в любой момент мог зайти Люциус Малфой.
Хотя что ей Волдеморт и Люциус Малфой, когда на коленях лежала Книга Судеб?
Один шанс. У неё есть всего один шанс. Всего лишь несколько слов, которые должны будут изменить многое. Она думала, что сможет писать, сколько захочет: исправлять и перечеркивать, решать и выбирать. Но всё оказалось куда сложнее.
Только сейчас до сознания окончательно дошел смысл той фразы, перевод которой дался ей с таким трудом.
— Ты понимаешь, что теперь, когда я могу исправить лишь что-то одно… — она не смогла закончить. На глаза навернулись слезы. Безысходность, растоптанная надежда. Всё это легло ей на плечи тяжелым грузом.
Малфой посмотрел на неё в упор. В какое-то мгновение ей показалось, что сейчас он достанет палочку и выстрелит Авадой Кедаврой. Но он этого не сделал, лишь молча кивнул.
— Драко… — Гермиона рванулась к нему, но остановилась. — Я не то имела в виду! У нас есть шанс исправить так многое! Ведь я уверена, можно спасти не только твою маму и родителей Гарри, но и тысячи других людей даже этой отпущенной нам фразой, — её дыхание сбилось, щеки раскраснелись. Стало душно от нахлынувших эмоций. — Мы в ответе за них всех теперь. За всех тех, кому поможем, и кому нет. И я не знаю, что делать!
— Ты слишком много на себя берешь… — просто ответил Драко в ответ на длинную эту тираду. Он был слишком глубоко в своих мыслях, чтобы проникнуться переживаниями Гермионы. Все оказалось сложнее, чем он ожидал. Один шанс… Один эпизод…
Что бы они ни придумали, он всё равно в западне. Вернув Нарциссу, он не избавится от Подготовки, а сняв Подготовку, уже не сможет вернуть мать. И что будет с ней, когда она увидит, как рушится его жизнь?
Ведь он не выдержит долго, потому что уже на грани…
Эгоизм, ненависть к себе и к жизни за данную, а потом отобранную надежду, вскипала в душе. А Грейнджер рассуждала о судьбах мира…
Она встала и принялась ходить по комнате.
— Понимаешь, есть множество вариантов. Можно уничтожить Темного Лорда, — на этой фразе Драко поднял глаза и, наконец, прислушался. — Это спасло бы сотни жизней… Но я не знаю... Сейчас, когда мы можем так многое, даже это кажется мелочью, — Гермиона подошла к окну, распахнула его и несколько раз жадно вдохнула. Её трясло, нервное возбуждение достигло предела, отчего зрачки расширились, голос почти пропал, а мысли явно путались. Драко даже подумал предложить ей свое успокоительное, но не стал этого делать, испугавшись лишних вопросов.
Он понимал, о чём она говорила, и готов был бы разделить эти мысли, если бы не собственные проблемы, которые сейчас казались куда важнее эфемерных рассуждений об их предназначении и судьбе человечества.
Ей хорошо, в её жизни нет Темного Лорда, Подготовки, её мать не утонула в Средиземном море. Ей легко говорить о вечных ценностях и глобальных проблемах.
— Как думаешь, может, стоит остановиться, переварить полученную информацию, составить список возможных вариантов и того, что мы хотим получить в итоге, и только после этого что-то писать в Книге? — вдруг спросила Гермиона. Теперь она сидела в кресле в углу, обхватив голову руками и смотря в пол.
Драко встрепенулся. Нет, только не ждать! Они не смогут выйти отсюда, ведь отец наверняка позаботился о том, чтобы он не покинул Поместье. Домовые эльфы могли проболтаться о визите Грейнджер, и тогда их время шло на минуты. Если бы Драко знал, что написать, сам бы вывел рукой Гермионы нужные строки. Но он был не в меньшем замешательстве, чем она.
— Нет, не стоит. Поверь, это не облегчит нам задачу. Лишь больше запутает, — Малфой попытался поддержать беседу, поняв, что иначе Гермиона загонит себя в тупик. — Давай решим, чего мы хотим добиться. Избавить мир от зла и смерти? Не думаю, что стоит заходить так далеко. Тут вряд ли поможет даже Книга Судеб… А вот что мы действительно можем, так это попытаться вернуть близких нам людей и сделать жизнь для себя и родных чуть лучше.
Гермиона кивнула. Драко мыслил здраво, а ей этого явно недоставало. Некстати подумалось о том, как непохож он в своих рассуждениях на привычного Малфоя, почти стоящего на стороне Волдеморта. В грядущей войне, где они снова окажутся по разные стороны баррикад.
Сердце ёкнуло от ужаса подобных мыслей. Но именно они подтолкнули Гермиону к идее, ставшей той нитью, что позволила раскрутить клубок сомнений и противоречий.
Она схватила книгу и распахнула её.
— Что ты собралась делать? — Драко тут же оказался рядом.
— Пусть мы не можем избавить мир от зла, но мы может уничтожить главное его следствие, — начала Гермиона, встав и раскинув руки. Горящие глаза, вдохновленное лицо, разливающийся по комнате голос — она выглядела почти одержимой.
— Ближе к делу. Что ты хочешь написать? И где? — резко остановил её Драко, попытавшись привести в себя.
— Я… — она смешалась. В виде идеи в голове всё выглядело куда проще, чем сейчас, когда нужно было оформить это в слова. — Я хотела… В общем… Я сейчас вдруг вспомнила, как в детстве, ещё до поступления в школу, я смотрела документальный фильм про войну. Я плакала тогда и не могла остановиться. А потом подумала, что если бы я могла изменить что-то в этом мире, то сделала бы так, чтобы её никогда не было…
Из уроков маггловедения Драко смутно помнил, что такое фильм, и какие они бывают. Впрочем, это было не главное. Гермиона, между тем, продолжала. Её голос звенел, глаза блестели от подступивших слез.
— И сейчас, когда я имею такой шанс, хочу воплотить его в жизнь. Пусть это не всё, пусть я могла бы сделать гораздо больше, но пока… Пока я способна лишь на это. Но и это немало. Ведь правда?.. — она остановилась, налила себе воды из графина, выпила залпом и заговорила снова: — Ведь представь: это миллионы искалеченных судеб, миллионы разрушенных семей… Просто так… Я не знаю, каково это. И я не хочу узнать!
— Что и где ты собираешься писать? — грубо спросил Драко. Он так и не получил ответа. Аэто было важно. Ведь в её альтруистических и по-детски наивных задумках был смысл: не будь войны и Темного Лорда, и Подготовки бы не было, и Поместье не стало бы штабом, и Нарциссе не пришлось бы уезжать.
— Не знаю. Я не решила. Можно перед войной с Волдемортом. Написать, что она не случилась. Можно и раньше. Ещё раньше… Так правильнее, я думаю. Например, до Первой Магической войны. Ты помнишь?.. Той, что вел Гриндевальд. Её начало почти совпадает с Первой Мировой у магглов, — Гермиона закончила и перевела взгляд на книгу. Потом снова посмотрела на Малфоя. Как случилось, что именно он находился рядом, когда она принимала, возможно, главное решение в жизни? Как случилось, что вместо того, чтобы идти к Гарри и Рону, просить совета у них, Дамблдора или кого-то ещё, она сидела в маленькой комнате Малфой-мэнора вместе с человеком, которого когда-то ненавидела?..
— И страница у меня открылась на ней… — задумчиво продолжила Гермиона, оторвавшись от размышлений и снова взглянув на книгу. Сейчас почему-то хочется верить знакам.
— Не думаю, что стоит заходить так далеко. Почти сто лет… Мы не знаем, что это может повлечь за собой.
— Да, наверное. Но вряд ли станет хуже.
— Наивно.
— Знаю. Но всё равно… Это миллионы спасенных жизней… — по лицу Гермионы было видно, что её терзают сомнения. — У нас всего одна попытка! — с болью в голове сказала она и резко встала. По дороге сбила с подоконника чернильницу.
Отскочила к стене, смотря на растекшуюся жидкость с неподдельным ужасом. При мысли о том, что могло бы случиться, ей стало плохо.
— Не надо погромов. Если, конечно, не хочешь потом отвечать за них перед моим папочкой, — Малфой усмехнулся и посмотрел на Гермиону с прищуром. Заметив её смятение, произнес очищающее заклятье и добавил: — Это всего лишь чернила.
— Всего лишь чернила… — эхом повторила она. Перед глазами по-прежнему стояла залитая страница. Сердце отсчитывало глухие удары, кровь прилила к вискам. Пережитое потрясение породило нестерпимое желание покончить со всем немедленно.
— Ты прав… — тихо сказала Гермиона и перелистнула несколько страниц. — Тогда так… — обмакнула перо в чернильницу и прикоснулась им к пергаменту. Пути назад больше не было.
«1918 год. Первый этап Магической войны завершен. Режим Гриндевальда, открывший тайну магии обычным людям, окончился практически полным его поражением. Воцарился хрупкий мир». Гермиона не успела подумать, почему стиль книги на этой странице так сильно отличается от того, что она читала чуть раньше, откуда и как появились здесь эти строки. Как сквозь толстый слой ваты услышала голос Драко, произнесший отчаянное «Стой!», а её рука, ровной линией вычеркнув слово «хрупкий», аккуратно вывела «Более люди не знали ужасов войны. Осознав свои ошибки, ценность мира и гармонии, они обрели долгожданное счастье.»
Точка была поставлена. Радость и гордость за совершенный поступок, ещё секунду назад казавшийся таким благородным, вытеснила обжигающая душу тревога. Строки загорелись красным. Пальцы разжались и выпустили перо.
Страх нарастал. Мир терял очертания и краски. Нащупав рядом с собой руку Драко, Гермиона сжала её в своей, пытаясь найти хоть какую-то опору в надвигавшемся водовороте.
Ещё одно мгновение, и всё исчезло.
Не было ни времени, ни пространства, ни света. Она падала в черную бездну.
И летела куда-то вниз.