ОНА

Казалось, что это была самая длинная ночь за неполные восемнадцать лет моей жизни. Заснуть, после того, как меня разбудил и поцеловал Поттер, было трудно. Если мне и удавалось провалиться в сон, то он был до обидного непродолжительным и тревожным. Мои мысли метались как стайка, сорвавшихся с цепи, пикси. А что хуже всего, я никак не могла выкинуть из головы гриффиндорца с его проклятым поцелуем.

Утешала лишь одна мысль: Поттер долго мучился прежде, чем Морфей выписал ему пропуск в свой мир. Но в то же время ужасно бесило, что он всё-таки смог заснуть, а я до сих пор тупо пялилась в потолок, раз за разом прокручивая недавнюю сцену. Дура! Идиотка! Ну и зачем я его провоцировала? Добилась своего? Поздравляю, Панси! И что теперь? Что это? Ненависть, противостояние, приятельство…. или…. Мерлин, об этом даже думать не хочется! Я итак уже изменила к нему своё отношение и то, что я испытывала сейчас, качественно отличалось от равнодушия последних семи лет.

Раньше Поттер просто был и это меня не волновало. Мы существовали в своих, слишком различных, чтобы пересечься, мирах. Мы выросли в разных условиях. Нас окружали совершенно непохожие и ничем не связанные между собой люди. У нас даже судьбы были иными до момента, пока проклятое пари и заклятье не свело нас вместе, жестоко привязав друг к другу неразрывной, магической цепью, как каких-то жалких шавок.

Утратив всякую надежду на сон, я села в постели, для удобства устроив за спину две подушки. Окно в спальне было распахнуто настежь и ночной, свежий ветерок приятно холодил обнажённую кожу моих рук и ног. Интересно, Поттер всё же спит или усердно притворяется?

Я повернула голову в направлении кушетки, находившейся от кровати на расстоянии равном примерно 20-ти дюймам. В кромешной тьме трудно было разглядеть что-либо кроме неясных очертаний фигуры парня, укрытого тонким покрывалом. Я не видела его лица, но зато слышала довольно шумное дыхание Поттера.

Не знаю, почему, но оно действовало мне на нервы. Слишком размеренное, чересчур умиротворённое сопение гриффиндорца вызывало во мне целую бурю негодования. Так и хотелось встать с постели и запихать ему в глотку что-нибудь, чтобы он задохнулся к Волдемортовой бабушке.

Прошло пять минут, во время которых наступали моменты, когда мне начинало мерещиться, что я ощущаю его дыхание физически, буквально чувствую кожей каждый вдох и выдох, хотя я могла поклясться самой Морганой, что он не лежал рядом со мной, как этим утром. Наверное, так люди и начинают сходить с ума…

Пытаясь отвлечься от своих противоестественных ощущений и страстного желания придушить своего фиктивного супруга во сне, я и не заметила, как мысли вновь вернулись к последним воспоминаниям. И, если уж говорить начистоту, это был не первый наш поцелуй (если верить Поттеру, конечно же). Но то, что произошло сегодня, резко отличалось от того инцидента, когда я лично сцапала инициативу и шкирку Поттера в свои хрупкие, но загребущие ручки, и вызвала у парня сильнейшее потрясение. В этот раз я сама была в полной прострации. Поттер поцеловал меня в момент, когда я меньше всего на свете ожидала этого от него.

«Ну-у да!» — довольно мерзко захихикал мой внутренний голосок. — «А до этого ты с ним не заигрывала и глазки ему не строила!».

«Подумаешь! Он меня сам на это спровоцировал. Нечего было меня критиковать!» — защищалась я.

«Ага! Так я тебе и поверила!» — С приличной долей сарказма хмыкнул голос. Несомненно, женский.

«В твоём доверии не нуждаюсь! Так что, будь добра, заткнись!» — гордо заявила я, заставляя голос (предположительно совести) умолкнуть.

Нет, ну, в самом деле! Действия гриффиндорца никак не вязались с его громкими словами о безразличии ко мне. Ведь с самого утра он из кожи вон лез, чтобы показать, насколько я ему неинтересна как девушка. И, кстати, это ему удалось.

Я уже успокоилась и практически поверила, что не смогу закадрить брюнета. Даже просто так. Ради спортивного интереса. Хоть это и било по моему женскому самолюбию, но факт оставался фактом. И что в итоге?! Поттер с прытью, которой позавидовала бы добрая половина хищных существ магического мира, набрасывается на меня, как нюхлер на золотую побрякушку. Вот это вот уж точно не входило в мой первоначальный план выведения Поттера «на чистую воду»!

Я к своему стыду сильно испугалась (не думала, что Поттер может быть таким шустрым!) и не смогла придумать ничего лучше, чем банально остудить пыл гриффиндорца моей фирменной пощёчиной. В тот миг это показалось мне единственно верным решением, которое могло предотвратить нечто непоправимое.

Но сейчас, когда страсти потихоньку улеглись, и ко мне постепенно возвращалась способность мыслить трезво, я, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, внезапно поняла, что очень сожалею о содеянном. Нет, я сокрушалась вовсе не по поводу того, что не позволила Поттеру «уложить себя в койку». Я жалела лишь о том, что обошлась с ним так резко и хладнокровно. Мне не следовало так поступать, ведь в произошедшем я была виновата не меньшенего. Если не больше…

Закончив с психологическими «самораскопками», я с недовольством отметила, что к моей бессоннице присоединилось ещё и чувство вины и теперь эта паршивая парочка принялась дружно долбить мой и без того уставший мозг. Зато за время моего, обычно не свойственного мне, самобичевания в спальне произошли значительные перемены. Поттер больше не сопел. Нет. Я не убила его Авадой. Он просто избрал другую тактику и теперь, вместо сопения, я могла иметь сомнительное удовольствие слушать его мощный, здоровый храп, наверняка, разносившийся на всю округу.

Я обречённо выдохнула, старательно ища в себе хоть каплю ангельского терпения. Но её не оказалось в наличии, поэтому я приготовилась напасть на Поттера с подушкой, дабы заткнуть его жизнерадостный «фонтан». Однако когда я уже была близка к своей цели, он неожиданно заткнулся самостоятельно, лишив меня прекрасного шанса стать счастливой вдовой.

Удивлённо моргнув, я замерла у края кровати, до сих пор держа в руках «орудие» преступления, которому, видимо, не суждено было произойти сегодня. Хотя, может, ещё не всё потеряно? Поттер заворочался и всхрапнул. Я плотоядно облизнулась и перехватила подушку покрепче. Но к моему безутешному горю, продолжения «концерта» не последовало.

Обиженно фыркнув, я пихнула подушку в сторону и поползла обратно, на своё насиженное место, чтобы разобраться с её близняшкой. Война с подушками окончилась моей безоговорочной победой. Сорвав на бедных накопившуюся злость, я принялась дипломатично налаживать «мирные» связи, то есть вновь притянула их к себе и подложила под свою истощённую тушку.

Через минуту ко мне подползла Нэф, вероятно, растревоженная моей бурной возней наверху. Сладко зевая, она по-кошачьи грациозно опустилась рядом со мной и заурчала, наверное, пытаясь усыпить меня своим способом. Я не возражала. Опустив руку, я принялась ласково и осторожно играть с её пушистым и постоянно ускользающим хвостом.

Эта незамысловатая игра незаметно ввела меня в лёгкий транс. Затем я начала ощущать лёгкое покалывание во всем теле и свинцовую тяжесть в веках. Постепенно я погружалась в долгожданный сон с мыслью о том, что обожаю свою новую питомицу. И даже если она не нравится Поттеру, это уже его проблемы.

* * *
На этот раз меня ждало необычное пробуждение. Я проснулась не от того, что солнце уже давно поднялось и неприятно слепило глаза своими лучами. И не из-за того, что с улицы начали доноситься посторонние звуки: человеческие голоса, чириканье птиц, шум, издаваемый маггловским транспортным средством и т. д. И даже не потому, что Нэф тыкалась своей усатой мордочкой в мою ладонь, нагло требуя свой завтрак. И не по причине, что Поттер опять решил прикинуться «подушкой».

Я проснулась, так как до меня доносилось тихое и более чем странное бормотание. Нахмурившись, я сонно и недовольно зевнула и лишь усилием воли разлепила свои прекрасные очи. Однако ясности в ситуацию это не внесло. Я прислушалась к звуку и определила, что он исходил от кушетки, точнее от дрыхнувшего на ней Поттера.

Тут меня охватило непреодолимое женское любопытство. Приподнявшись, я по-партизански подкралась к любителю поболтать во сне. Но когда я пригляделась к спящему гриффиндорцу и тому, что побудило его к разглагольствованию в столь ранний час утра, меня разобрал сильный беззвучный ржач. На плече Поттера самым хамским образом разлеглась моя пушистая питомица, которая в данный момент домогалась парня, активно облизывая его щёку.

С одной стороны я чувствовала необходимость оттащить хвостатую проказницу от предмета её внезапного вожделения. Почему-то у меня не возникало ни малейшего сомнения в том, что если, проснувшись, Поттер обнаружит Нэф, щедро покрывающей его лицо липкой слюной, то в спальне разразится грандиозный скандал. Возможен даже неконтролируемый всплеск магической энергии, возникновение и последствия которого придётся долго объяснять магглам людям из министерства. А с другой стороны, как я могу прервать такое шоу?! К тому же, мне было интересно, чего ещё разболтает Поттер во сне. Вдруг он выдаст нечто, что можно будет использовать против него.

— Прекрати… — корчился гриффиндорец с мечтательной улыбкой на губах. Такую я у него видела впервые. И судя по блаженному выражению лица парня, во сне его пытали вовсе не при помощи Круцио. — Прекрати шалить! — сладострастно вздрогнул брюнет, подтверждая мои подозрения об эротических фантазиях. Так-так-так! Это уже интереснее. Я уселась удобнее и приготовилась слушать откровения Избранного. Но долго мне ждать не пришлось. Буквально через пару секунд Поттер выдал ТАКОЕ, от чего я чуть не свалилась на пол.

— Паркинсон, ты очень плохая девочка! — строго отчитал меня гриффиндорец, однако тут же расплылся в пошлой ухмылке. — Но мне это нравится.

Мой первый порыв приказывал мне в ту же секунду схватить подушку и запустить её в Поттера, а лучше сразу задушить его этой подушкой. Второй заключался в немедленной кастрации гриффиндорского извращенца. Но любопытство взяло верх, и я возобновила прерванный гневными мыслями «разогрев» своих ушей. Нэф, удивлённая последней репликой спящего брюнета, на несколько секунд приостановила свои «пытки» и замерла, уставившись на меня с немым вопросом в глазах.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила я у неё шёпотом. — Фас его! Фас! — приказала я кошке, злорадно тыча пальцем в сторону Поттера.

— Мяу. — Протянула пушистая чертовка, тряхнув головой и забавно поводя усами. Подобравшись ближе к лицу гриффиндорца, она лизнула его прямо в губы.

— Нэф! Ты желаешь моей смерти? — поинтересовалась я у кошки сквозь разобравший меня смех. — Поттер меня убьёт за твои выходки! — Нэф, которую мало волновали потенциальные действия гриффиндорца, не обращая внимания на мои «предсмертные» хрипы, вновь увлечённо «чмокнула» Спасителя волшебного мира.

— А почему у тебя губы мокрые? — настороженно поинтересовался Поттер сонным голосом. Нэф, разумеется, ничего ему не ответила, но уже в порядке вещей «поцеловала» парня повторно. — Ммм… Не надо! — заупрямился он, отворачивая голову вбок. — Паркинсон, я тебя поцелую, если ты вытрешь губы и сбреешь усы!

Ну, ничего себе ультиматум! Всё! На этой весёлой ноте пришёл конец моей выдержке. Повалившись на кровать ничком, я расхохоталась во весь голос, параллельно совершая попытку унять конвульсии, вызванные сильными приступами смеха. Но проснувшийся Поттер нарушил мои планы. Неимоверными усилиями подавив вырывавшийся наружу ржач, я впилась в гриффиндорца предвкушающим взглядом. Мамочки, что сейчас будет!

— Что… — прохрипел он, медленно приподнимаясь на локтях и смотря перед собой рассеянным взором. Наконец, сведя глаза в одну точку, он обнаружил Нэф, нахально рассевшуюся у него на груди. Кажется, эта «находка» стала последней каплей в котле терпения Поттера. — Какого дементора?! — яростно воскликнул гриффиндорец, постепенно покрываясь гневным румянцем. Его грудь колыхнулась в такт разъярённому окрику. Испуганная кошка спрыгнула с парня на пол и моментально скрылась под кроватью. — Какого Мерлина тут происходит, Паркинсон?! — требовал ответа Поттер, резко сев и почему-то повернув свой перекошенный от злости лик к моей задыхавшейся от хохота персоне. Только секундой позже, он почувствовал, что что-то не так. Приподняв руку, он дотронулся до своих губ. — Почему мой рот мокрый? — этим вопросом гриффиндорец буквально убил мою выдержку.

Я, правда, хотела ответить, но вид парня, брезгливо очищающегося после близкого контакта с гибким язычком Нэф, заставил меня разом позабыть все слова и вновь бессильно уткнуться в подушку, пытаясь обуздать свою ненормальную весёлость. Где-то через полминуты мне удалось взять себя в руки. И я смотрела на Поттера уже более осмысленными глазами и даже могла говорить спокойно, без постыдного похрюкивания, появлявшегося у меня в минуты особого веселья.

— Нэф решила проверить, как хорошо ты целуешься, Поттер. — Размеренным тоном объяснила я парню, с трудом уговаривая себя не заржать снова. На лице моего муженька появилось забавное сочетание злости, обиды и искреннего изумления, побудившее меня лихорадочно выдохнуть воздух, набравшийся в лёгких. Это я таким способом пыталась сохранять спокойствие, хотя меня так и подмывало ещё раз уржаться над Поттером. Когда ещё выпадет такой шанс? Тише, Панси! Тише, девочка!

— Так это она меня облизала?! — шокированно и (мне это показалось?) слегка разочарованно промямлил Поттер.

— Уж точно не Я! — открестилась моя особа от такого сомнительного удовольствия, приподняв руки в отрицающем жесте.

— ФУ! — презрительно сплюнул гриффиндорец, принимаясь с особым остервенением тереть обслюнявленные «зоны». А я опять согнулась пополам от смеха. Да. Не выдержала. Не каждый день становишься очевидцем такого события.

— Очень смешно, Паркинсон! — оскорблёно буркнул парень, сверля меня убийственным взором, обещавшим мне все муки ада, если я сейчас же не заткнусь.

— Ну-ну, котик! — пропела я, предупреждающе засверкав глазами. Ведь у меня теперь было нечто вроде компромата на мистера Поттера. А он пока ещё не знал, какой я могу быть шантажисткой, если захочу. — Я тебе ещё не рассказала, о чём ты говорил во сне.

— И о чём же? — недоверчиво покосился на меня брюнет, едва заметно краснея. Однако хороший самоконтроль помог ему сохранить внешнее спокойствие. Что ж, отлично! Судя по всему, он помнил, что именно ему снилось.

— Так я тебе и выложила всю правду! — заливисто рассмеялась я, соскользнув с постели и натягивая домашний халатик.

— А если серьёзно? — спросил Поттер, скучающе зевнув, но меня он своими интонациями не проведёт. Кажется, он решил пойти ва-банк и одним махом «разоблачить» меня. Наверное, он ошибочно полагает, что мне ничего неизвестно. Хм… Да за кого он меня принимает? За лгунью?

— Перебьёшься, милый! — коварно ухмыльнувшись, я внимательно взглянула на парня, пока что безрезультатно разыскивавшего свой домашний тапок. Что-то мне подсказывало, что его снова стащила Нэф.

— Понятно. — Он поднял свои глаза и кивнул с таким довольным видом, что у меня возникло странное ощущение неуверенности в своих словах. Мне это однозначно не понравилось. — Сдаётся мне, ничего я во сне не говорил. А ты, следовательно, ничего не слышала. Наверняка, ты просто выдумала это, чтобы заставить меня понервничать.

— Делать мне прям больше нечего! — растянула губы в раздражённой полуулыбке, но потом, передумав, плотоядно ухмыльнулась. Думаю, пора показать Поттеру, на что я способна. — Хотя нет… Ты прав, Поттер! — он глядел на меня с удивлением. Видимо, не ожидал такой быстрой «капитуляции» с моей стороны.

— Я специально придумала это, чтобы побесить тебя… — «призналась» я, натянув на лицо маску невинного ангелочка. — … Ведь я плохая девочка! — свою мысль я заканчивала, скривив губы уже в дьявольской улыбочке. От потрясения у Поттера некультурно отвисла челюсть. Но я собиралась уничтожить его сомнения в корне. — Ой! Не так. — Продолжила я свою увлекательную игру. — Ты сказал иначе. Как же это было? Ах, да! Вот так: «Паркинсон, ты очень плохая девочка!». — Реально уев гриффиндорца, я окинула беднягу победным взором, словно спрашивая у него: «Ну, Поттер, что ты теперь скажешь в своё оправдание?»

Бедолага на добрых пятнадцать секунд выпал из реальности, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег русалка. Точнее русал. Я же с нескрываемым удовольствием взирала на результат своих трудов, пока Поттер не пришёл в себя.

— Ты не имела права подслушивать то, что я говорю во сне! — возмутился побагровевший, то ли от ярости, то ли от стыда, Поттер.

— О, прости, что я не догадалась заткнуть свои уши ватными шариками! — тоном насквозь пропитанным «искренним сожалением» обратилась я к брюнету.

— Р-р-р-р-р! Ты невыносима! — натурально зарычал Поттер, со злостью закинув в угол единственный найденный тапок. Второй пропал бесследно.

— Спасибо, солнышко! Я тоже тебя обожаю! — холодно процедила я, отвернувшись от гриффиндорца к зеркалу, и принялась расчёсывать растрёпанные волосы. Мерлин, почему любой наш разговор обязательно заканчивается ссорой?! Мы даже день начать не можем, не поцапавшись и не наорав друг на друга.

Поттер, судя по его помятому виду, тоже был не в восторге от наших скандалов. Тяжко вздохнув, он опустился на кушетку, обводя комнату растерянными глазами. Какой же он иногда неприспособленный, совсем как ребёнок! И не скажешь, что один из сильнейших магов современности. Не выдержав его грустной мордашки, я обернулась и схватила палочку, намереваясь помочь ему в поисках.

— Акцио, тапки Поттера! — проговорила я чётко и властно. Через секунду искомая парочка беженцев (или лучше сказать похищенных?) подлетела к моим ногам, а уже после этого я отлевитировала их законному владельцу. Эх, Панси! Что-то ты совсем расклеилась! Осталось только у Поттика слёзно прощение вымаливать, стоя на коленях.

— Эээ… — Поттер был в лёгком ауте. Кажется, мысль о манящих чарах в его пустой голове даже не появлялась. — Спасибо!

— И это волшебник, победивший самого Волдеморта! — едко хмыкнула я, награждая парня пристальным насмешливым взглядом, под которым он невольно начал покрываться пристыженным румянцем.

— Насчёт вчерашнего… — внезапно раздался его голос в тишине. Я непроизвольно вздрогнула. Перед глазами диким вихрем пронеслись образы прошлой ночи. О, нет, только не об этом! Только не сейчас, Поттер!

— Давай забудем, ок? — попыталась я замять, заранее предвижу, неприятный разговор. Надеюсь, он не услышал дрожи в моём голосе?

— Хорошая идея. — Согласился он. — Но я всё же хочу попросить у тебя прощения. Я не должен был этого делать. Не знаю, что на меня нашло. Я не хочу, чтобы ты обижалась на меня из-за этого. Извини?

«Мужчины! — разочарованно усмехнулась я про себя. — Для них всё так просто! Они думают, что стоит им произнести одно короткое «извини» и всё сразу же вернётся на свои места». По непонятной причине я почувствовала себя уязвлённой и чуточку оскорблённой.

— Не стоит просить у меня прощения, Поттер. — Равнодушно ответила я, пройдя к прикроватной тумбочке в поисках своих наручных часиков. Потом, в задумчивости щёлкнув языком, добавила. — Я обычно не обижаюсь на идиотов.

Моя последняя фраза была сказана насмешливо и, скорее, относилась к шутке, нежели к намеренному оскорблению. Откуда ж я могла знать, что гриффиндорцы не понимают слизеринского юмора, Тёмный Лорд их заавадь!

Наступила звенящая, неестественная тишина. Я, как-то резко поняв, что сболтнула лишнего, обернулась к Поттеру. С виду он был спокоен, даже слишком спокоен. И лишь ярко-зелёные глаза выдавали его истинные эмоции. Прожигающий гневом взгляд парня метал мириады Авад и несметное количество Круцио. Ух ты! Я аж малодушно сжалась под этим зловещим взором.

— Да. — В конце концов, заговорил он после небольшой паузы. Его голос звучал как-то приглушённо, надломлено, а на лице появилось странное выражение, будто он проглотил что-то горькое, отвратительное на вкус. — Я тоже обычно не целуюсь со стервами. — Хладнокровно сказал парень, стремительно поднявшись с кушетки и направляясь к двери.

Его слова произвели на меня неизгладимый эффект пощёчины на ментальном уровне. Догадка, что я неосторожными словами задела гриффиндорца за живое, посетила моё сознание немного запоздало. Сожалея об этом, я попыталась исправить ошибку.

— Поттер, подожди! — окликнула я парня, сделав несколько шагов к нему. Но было поздно. Он покинул комнату, хлопнув дверью и едва не прищемив мой бедный носик. Я в нерешительности застыла на месте, глупо гипнотизируя дверь ещё около минуты. Я ощущала, как в душе образуется нечто неприятное с очень горьким привкусом. Не знаю, чего именно я хотела в этот момент: чтобы Поттер вернулся обратно или, чтобы этого всего вообще не было? Скорее, второе.

Он, конечно же, не ушёл далеко. Брюнет просто стоял за дверью, наверняка, упрямо подпирая собой стену. Я знала, что смогу встретить его в коридоре и ещё раз попытаться объяснить ему всё. Но станет ли он меня слушать? Вот в чём вопрос.

— Дементор подери, — пробормотала я, бессильно топнув ножкой. Затем, быстро натянув на себя бюстгальтер, джинсовые шорты и простую белую футболку, подхватила полотенце и отправилась в коридор — вылавливать злого, как голодная мантикора, Поттера. Мерлин, как же всё сложно!

ОН

— Проклятье, — выплюнул я, со всей силой ударяя кулаком правой руки по выставленной перпендикулярно ладони левой. Боли, конечно же, не было. Вот если бы это была каменная стена, то мою руку ждали бы как минимум две ссадины. Единственное, что я сейчас испытывал, это злость. Безграничная и всепоглощающая. Злость на себя. И ещё больше на Паркинсон. Ах да, про паршивую чёрную кошку в свете последних событий я благополучно позабыл. Ну, ничего, она у меня тоже домяукается! Только позже!

Я прислонился к стене, скрестив руки на груди, и задумался над инцидентом, произошедшим только что в спальне. Я всего лишь хотел попросить у неё прощения. И вот чем всё обернулось! Теперь ещё одной проблемой стало больше. Одного только не могу понять: как ей удалось довести меня до практически неконтролируемой ярости?

В порыве чувств я наградил Паркинсон громким и подходящим её натуре прозвищем — стерва. А она была ещё той стервой. Стервее некуда! А ещё у неё слишком длинный и порой чересчур острый язычок, который не мешало бы немного укоротить. Чтоб на нервы не действовал!

В общем, Паркинсон добилась своего, буквально выцарапав у меня признание, которое давно вертелось на моём языке, но не осмеливалось вырваться наружу. Я многое мог стерпеть и терпел до сих пор, но её последние слова, брошенные таким небрежным тоном, словно она хотела показать мне, каким ничтожеством я для неё являюсь… Эти слова реально взбесили меня. Эх, нервы у меня совсем ни к чёрту стали!

Но я был с ней согласен. Да, я идиот! Я самый настоящий идиот. Я сам повесил на себя этот грёбанный ярлык в миг, когда решил шутки ради обвенчаться с этой язвительной, высокомерной слизеринкой. Почему я это сделал? Я не знаю. Наверное, думал, что где-то глубоко внутри Паркинсон скрывалась вполне обыкновенная, ранимая девушка без всей этой мишуры фальшивого коварства, надменности, расчётливости. А вот хренушки! Паркинсон внутри являлась такой же стервой, какой казалась снаружи. С той лишь разницей, что когда ей это было очень нужно, она могла косить под милую, белую, пушистую и т. д.

Ошибался я и насчёт того, что мы с ней сможем прийти к какому-то общему мнению, будем придерживаться определённой модели поведения, проведём эти две недели в более-менее стабильном мире и согласии. Но нет! О ком я говорю! Это же Паркинсон! Непредсказуемая слизеринская гадючка, бомбочка-сюрприз с часовым механизмом, светская львица, не поддающаяся дрессировке!

Но это лишь малая часть моих проблем. Вчера ночью, во время моего внезапного «срыва с цепи», я к своему непередаваемому ужасу осознал одну весьма и весьма неприятную и неутешительную вещь: у меня появился стойкий, личный интерес к Паркинсон. Кажется, ей удалось привлечь моё внимание. И это не предвещало для меня ничего хорошего.

Я и сам точно не знаю, когда это произошло. Но, думаю, всё началось с момента, когда слизеринка, одурманенная возбуждающим зельем, завалилась в мою комнату и нахально заявила, что хочет заняться со мной любовью. Дальнейшие утренние события лишь подтверждают мою догадку. А её поцелуй окончательно сбил меня с толку, погрузив в состояние близкое к безмятежному парению где-то около седьмого неба.

В течение нескольких последующих дней эта нервирующая атмосфера лишь нагнеталась неловкими, смущающими ситуациями, двусмысленными намёками, в конце концов, пошлым письмом Малфоя, которое больше выглядело как призыв к активному действию. А затем ещё произошло сокращение магической цепи и вы сами можете представить, как туго мне сейчас приходится.

Мне и без всего этого было довольно трудно найти с ней общий язык. Я не знал, что делать, как говорить, чтобы не ухудшить сложившееся положение. Я понимал только то, что мне непременно нужно уладить все наши конфликты. Жизнь в обстановке непрекращающихся ссор, планирования и реализации очередных подлянок, постоянного ожидания нового взрыва извращённого вдохновения паршивки выматывала не меньше, чем все предыдущие битвы с Волдемортом и его приспешниками.

Позже, если мне всё же удастся (уже в который раз!) заключить с Паркинсон мирный договор, я собирался придерживаться нейтралитета. Мерлин, когда же эти 2 недели подойдут к своему логическому завершению? Никогда ещё время для меня не тянулось так медленно. Я уже не в состоянии сносить выходки моей благоверной и при этом оставаться спокойным. А вот, кстати, и она собственной персоной!

Дверь спальни открылась так стремительно, что я едва успел отскочить в сторону, пока она не заехала мне по носу. Кажется, Паркинсон, так же как и я, была не в восторге от нашего утреннего «милого» разговора по душам. А ещё, наверняка, от того, что я обозвал её стервой. Это выражалось в её порывистых движениях и мрачном взгляде, который она направила на меня, как только оказалась в коридоре. Смерив мою фигуру каким-то неописуемым пофигистическим взором (вот нахалка!), она плотнее прижала полотенце к своей груди и привалилась к соседней стене, как раз напротив.

Ещё минуту мы, как два упрямых барана, не моргая, буравили друг друга сверкающими глазами. Я был готов поклясться Мерлином, что это самый настоящий визуальный поединок, в народе именующийся «гляделки». Вынужден признать, Паркинсон была достойным противником, но, тем не менее, не выдержала жестокого прессинга на глаза. Моргнув, она крепко зажмурилась и болезненно зашипела сквозь стиснутые зубы. Это была чистая победа.

— Поттер! Дементор тебя поимей! — недовольно рыкнула она, потирая глаза кулачками. — Больно же, садист хренов!

— Тебя никто не заставлял пялиться в мои глаза, не моргая. — Резонно заметил я, наблюдая за отчаянно заморгавшейся слизеринкой.

Придя в себя, она направила на меня уничтожающий взгляд, потом неожиданно хмыкнула и хитро улыбнулась уголками губ. Чё-ёрт! Ну, не могу я долго злиться на эту капризную сволочь! Чувствую, что уже почти простил мерзавку. Наверное, я законченный оптимист, если после всего, что вытворяла эта слизеринская скотина, всё ещё верю, что она лучше, чем хочет казаться окружающим.

В следующую секунду она повела себя несколько непредсказуемо. Хотя, она постоянно ведёт себя так. Обойдя меня, она прислонилась к «моей» стене, заняв соседнее место и беззаботно насвистывая какой-то мотивчик.

— Хорошо стоим! — произнесла она ехидно, скосив в мою сторону необъяснимо весёлый взгляд. С чего это она веселится? Опять что-то задумала? — Поттер, а мы сегодня в ванную пойдём или как?

— Или как. — Непроизвольно усмехнулся я, поражаясь своеобразной манере Паркинсон вести разговор и подкатывать с извинениями. А то, что извинения последуют за этим вопросом, я даже не сомневался. Надо бы первым извиниться. Мы помолчали ещё полминуты, раздумывая о своём, а потом…

— Паркинсон, прости меня.

— Поттер, прости меня. — Услышали мы одновременно.

Переглянувшись, мы захохотали, как ненормальные. На душе сразу стало как-то легко и светло, словно и не было утреннего разговора и вчерашней ночи. Знаю, что это глупо, но я, кажется, начинаю воспринимать Паркинсон как… друга?! Или что-то типа того? Ох! Это уже диагноз! Надо бы головой об стенку удариться или попросить слизеринку отвесить ещё одну пощёчину, чтобы мозги на место встали. А то непорядок! Но я не успел произнести и слова.

— Поттер, какой же ты всё-таки… — протянула Паркинсон с улыбкой на губах, неодобрительно и в то же время насмешливо покачивая головой.

— Идиот? — предположил я, чуть приподняв брови.

— Придурок! — припечатала девушка, безжалостно оскалившись.

— Ну, и стерва! — наигранно возмутился я. — Требую компенсацию за моральный ущерб. — Мда… Хм… Что-то я совсем обнаглел. Как бы она мне сейчас ещё Круциатосом не засветила.

— Утешительные объятия подойдут? — спросила слизеринка, растягивая губы в дразнящей улыбке и морща носик.

— Кое-что другое, конечно, было бы лучше…. — размышляю я вслух, в шутку скользя по её фигуре плотоядным взглядом. Она это прекрасно понимает, но всё же, следуя сложившейся традиции, начинает «недовольно» пыхтеть.

— Поттер! — лёгкое возмущение в её голосе и безболезненный, но ощутимый удар кулачком в плечо заставляют меня прекратить придуриваться.

— Хорошо-хорошо! — приподнимаю руки в знак безоговорочного согласия. — Объятия сойдут.

— Вот и прекрасно. — Удовлетворённо фыркает слизеринка, обвивая свои руки вокруг моей шеи, и слегка (типа по-дружески) похлопывая по спине. А я что? Я подло (сам от себя не ожидал) пользуюсь моментом, обнимая девушку сначала за тонкую талию, а потом незаметно опуская руки вниз. А, может, и не так незаметно, как мне бы того хотелось.

— Поттер! — снизу раздаётся предупреждающее, почти ласковое шипение.

— Что? — восклицаю удивлённо.

— Руки убери! — требует Паркинсон, как мне кажется, улыбаясь. Её макушка упирается аккурат в мою скулу и невыносимо щекочет подбородок. Но запах от волос исходит восхитительный, какие-то экзотические фрукты, поэтому я решаю немного потерпеть.

— О каких руках ты говоришь, солнышко? — интересуюсь тоном «Разве это я?! Да я вас вообще в первый раз вижу!». Всё! Приехали. Последняя остановка. Я так надеялся, что я особенный, но с фактом не поспоришь. Я такой же, как и остальные парни. Озабоченный.

— Наверное, о тех, — говорит слизеринка, мягко отстраняясь, — что только что гладили мой зад!

— Разве? А я и не заметил. — Улыбаюсь рассеянно, строя из себя невинный одуванчик.

— Идём уже. — Паркинсон напускает на себя строгий вид. — И помни: ручки не распускать! Я тебя уже вчера предупредила, Поттер! На первый раз выговор, а потом начну штрафовать!

— И какова сумма штрафа? — прикидываю в уме, насколько можно распустить руки, эээ… точнее раскошелиться.

— Ну, думаю, десятити галлеонов вполне достаточно. — Коварно ухмыляется слизеринка, направляясь к лестнице и при этом плавно так повиливая филейной частью. Сте-ерва!

— Что?! — выдыхаю возмущённо и потрясённый следую за мерзавкой. — Паркинсон, у тебя сахарница бриллиантовая что ли?!

— Не бриллиантовая. — Серьёзно отвечает она, а затем тянет ехидно. — Изумрудная, с серебряным напылением.

— Да хоть рубиновая с золотым! Меня это не волнует. — Ржу за её спиной. Обернувшись, девушка бросает на меня прожигающий взор. — Ну… То есть… Я хотел сказать… — вдруг тушуюсь под её не по-детски разъярённым взглядом.

— Ни слова, Поттер! — шикает она грозно, но при этом огромными усилиями воли стремится подавить выступающую на губах улыбку.

«Странная». — Думаю я, смотря на её затылок. — «Вчера чуть голову мне не отгрызла за то, что я позволил себе некоторую вольность, а сейчас сделала лишь небольшой выговор потому, что я прошёлся ладонями по её… хм… Наверное, дело в гормонах».

— А можно штраф будет пять галлеонов и я пощупаю только правую булку? — спрашиваю с надеждой.

— Ну, всё, Поттер! Тебе не жить!

— Всё! Молчу! — засовываю своё предложение глубже в мысли, пока она меня не прибила.

* * *
Боги, как же это, оказывается, удобно, когда у Паркинсон хорошее настроение. Общаться с ней становится намного легче и приятнее.

Во-первых, она не язвит и не огрызается.

Во-вторых, она не пытается меня придушить/прибить/пристукнуть/пришибнуть/заавадить и т. д., или на худой конец нанести мне физический вред, выражающийся в мощных ударах по жизненно необходимым органам. Что очень подло с её стороны! Никакого сочувствия.

В-третьих, она становится почти милой и обаятельной особой.

И, в-четвёртых, она не замышляет против меня ничего чудовищно коварного. По крайней мере, пока не замышляет и это меня вполне устраивает. Но проверить всё же стоило. Мало ли что она там опять удумала? А вдруг это всего лишь отвлекающий манёвр? Ведь у Паркинсон семь пятниц на неделе.

Я искоса бросил на слизеринку недоверчивый взор. Вроде ничего особенного. Стоит себе — зубы чистит. Поймав мой взгляд в зеркале, оборачивается и строит забаную рожицу. Улыбнувшись ей в ответ, облегчённо вздыхаю, и возвращаюсь к бритью правой щеки.

Честно говоря, даже не знаю, что и думать о такой резкой смене настроений моей дражайшей супруги. Но одно могу сказать точно — если вторая неделя нашей вынужденной семейной жизни пройдёт также гладко и безмятежно, я могу считать себя самым счастливым человеком на свете. И к чёрту так не вовремя возникший личный интерес! Паркинсон в роли хорошего приятеля мне импонировала больше. Поэтому я попытался скорее засунуть в самую глубь сознания нежданно-негаданно всплывшие воспоминания о вчерашнем волнительном поцелуе. Вот зачем?! Зачем мы совершаем поступки, о которых впоследствии пожалеем? Ведь знаем же прекрасно, что ничем хорошим это не кончится. И всё равно допускаем кучу ошибок. Наверное, это ирония человеческого существования…

Продолжить философские размышления мне не дали, внезапно приземлившиеся на моём затылке, несколько капель воды. Удивлённо замерев с бритвой в руке, я медленно поднял глаза к потолку и лишь секунду спустя запоздало вспомнил, что на втором этаже дома нет ничего, что могло бы пропускать воду и устроить потоп. Тогда откуда у меня на шее вода? Хм…

Вытянув руку, я провёл ладонью по затылку и стёр влагу. Подозрительно повернувшись к Паркинсон, стоявшей у меня за спиной, я увидёл, как она, старательно надув щёки и сжав губы, ополаскивает рот. На меня она не обратила никакого внимания. Странно…

Ещё раз возведя глаза к потолку, я начал вглядываться в белую, совершенно чистую поверхность. Ничего. Никаких протечек или признаков появления воды. Я уже хотел плюнуть на это и продолжить бриться, как россыпь мелких капелек вновь приземлилась на моей шее. В этот раз я отчётливо почувствовал, с какой стороны прибыли «гости».

— Паркинсон! — рыкнув, я тут же отбросил бритву прочь и подлетел к угоравшей слизеринке, сцапав мерзавку за талию, чтобы пресечь её попытки к бегству с места преступления. Черноволосая бестия сопротивлялась, отбрыкивалась и даже намеревалась укусить меня за руку, но я решил, что не спущу ей этого. «Условное освобождение» здесь уже не поможет, поэтому сразу перейдём к казни источника моих бедствий. Отмахиваясь от её рук, я принялся безжалостно щекотать паразитку. Как я и думал, она жутко боялась щекотки.

— Поттер, прошу! Нет! Только не это! Поттер! — визжала Паркинсон, смеясь и стараясь отбиться от моих «пыток». — Поттер, пожалуйста, я больше не буду! Отпусти меня, изувер проклятый!

— Ну, уж нет, получай по заслугам! — расхохотался я «злобно», чувствуя себя начинающим садистом.

Слизеринка ещё некоторое время оказывала мне безуспешное сопротивление, а затем просто покорно застыла, позволяя своему телу безвольно упасть в мои руки. Ну-у! Я так не играю! Весь азарт как ветром сдуло! Смирившаяся, практически сдавшаяся без боя Паркинсон не вызывала у меня желания зверски защекотать её, пока она не начнёт умолять о пощаде. Разобидевшись на весь мир и отступив от своей «жертвы» на пару шагов назад, я грустно заглянул в хитро сверкнувшие каре-зелёные глаза. Пока я отвлекался, Паркинсон, которой не откажешь в завораживающей змеиной грации, незаметно выудила из-за спины кусок мыла. Скотина! Обманула, как последнего (извиняюсь за выражение) лоха!

«Когда она его только успела схватить?», — подумал я прежде, чем этот самый кусок мыла полетел прямёхонько в мой лоб. Я быстро среагировал, уклонившись от снаряда. Мыло врезалось в стену, отскочило от неё и упало на пол в метре от нас. Я разогнулся с довольной усмешкой и повернулся к Паркинсон, чтобы подразнить её «мазилой», но взбеленившаяся слизеринка уже приготовила мне очередной «сюрприз».

Молочко для ухода за кожей (как было написано на этикетке с этой баночки), выпущенное в мою сторону мощной струёй, живописно и щедро окатило моё лицо, оставшись стекать крупными каплями с бровей, носа и подбородка. Паркинсон явно переборщила, выплеснув на меня всё содержимое флакона. Что ж, зато теперь моя кожа будет ухоженной и увлажнённой. По крайней мере, так обещали на этикетке. В наступившей зловещей тишине раздалось приглушённое рычание. Ой! Это, оказывается, я так рычу.

Паркинсон, удивлённо приподняв брови, невольно покосилась на дверь. Видимо, уже поняла, что я сейчас её в порошок готов стереть. Сбежать захотела?! Убью, гадину! Моя жёнушка моментально дёрнулась к выходу, а я инстинктивно рванул за ней, по пути подцепив какое-то ведёрко с замоченными в нём тряпками. Кажется, это Кричер тут чего-то вчера не достирал. Так и оставил. Настаиваться. «Вовремя» так оставил. Вылившаяся из ёмкости порошковая вода расплескалась по всему полу, а тут ещё под мою ногу так некстати подвернулся тот злосчастный кусок застывшей щёлочи. Схватить беглянку я успел, а вот затем мы, дружненько взвизгнув, поскользнулись на мыле. Пол буквально вылетел из-под ног, окружающая обстановка весело подпрыгнула и мы полетели на долгожданную встречу с полом. Приземление было болезненным. Для меня уж точно, так как Паркинсон, эгоистка хренова, вновь исхитрилась навалиться сверху и при этом садануть мой бедный торс острыми локтями. Одежда намокла, сразу же впитывая в себя влагу.

— Паркинсон, кошмар последней недели моей жизни, слезь с меня немедленно! — застонал я, пока что безрезультатно спихивая с себя эту наглую сволочь. Она коротко рассмеялась, но всё-таки послушно сползла с моей ушибленной тушки на пол, устраиваясь рядышком.

— Поттер, ты меня едва не угробил, и после этого получается, что ещё Я и кошмар, да? — «обиженно» вякнула девушка сбоку.

— Изыди, слизеринское отродье! — скривился я, приподнявшись на локтях. Наблюдавшая за мной Паркинсон лишь весело расхохоталась, ничуть не обидевшись на новое оскорбление её персоны.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — я не успел даже рот разинуть на её неожиданную реплику, как она, поднявшись на ноги, смиренно и раболепно сжала ладони, как это делали, к примеру, индусы, и, поклонившись мне, ловко юркнула в ванную и, на самом деле, оградилась от меня шторкой. Все её действия сопровождались неизменной гаденькой улыбочкой.

— Хэй! — попробовал было возмутиться. — В этот раз была моя очередь принимать душ первым.

— Перебьёшься, Поттер! — коварно крикнула Паркинсон, включив воду. Комнату заполнил шум льющейся воды, а я, яростно скрипнув зубами, уселся на табурет, транспортированный сюда Кричером из кухни ещё вчера утром. Стянув с себя майку, я принялся выжимать из неё воду и как раз в этот момент Паркинсон начала выкидывать интересные штучки.

Приподняв руку над шторкой, она кинула свои шорты, куда придётся. Пришлось прямо мне в руки. Интересно, это она специально раскидывает свою одежду или просто не может дотянуться до крючка? Я ещё не нашёл ответа на поставленный вопрос, как на пол летела её белая футболка. Та-ак! Стриптиз за занавеской — это что-то новенькое!

— Поттер, будь добр, подбери мою одежду. Я не могу дотянуться до крючка. — Попросила Паркинсон. Ну, вот! Подтвердилось моё подозрение.

— ЩАСС! — прошипел я как разъярённый питон. — Я тебе не домовик какой-то, чтобы твои шмотки собирать! — проворчал недовольно, но, тем не менее, лёгким взмахом палочки поднял вещь с пола и отправил в корзину для белья. Кричер потом разберётся.

— Ну, Поттер, пожа-алуйста! Ты же ла-апочка! — умильным тоном протянула девушка, наверняка, желая меня разжалобить.

— Сейчас эта «ла-апочка» кого-то заавадит, если этот кто-то немедленно не заткнётся! — буркнул сердито, передразнивая слизеринку. — Всё? — спросил неуверенно через минутку. — Больше шмоток не будет?

В ответ на мой вопрос из-за шторки вылетела чёрная, кружевная тряпица и как нарочно приземлилась в моих ладонях. Если Паркинсон хотела меня смутить, то ей это удалось. В руках я обнаружил её бюстгальтер. За шторкой послышалось сдавленное хихикание. Нервно дёрнувшись, я резко забросил порочную вещицу в корзину и взял себя в руки.

— И это всё? — ухмыльнувшись, поинтересовался я у нахалки как можно более беззаботным тоном. — Ты меня даже не завела. Думаешь, я никогда не видел бюстгальтер?

— Хм… — раздалось задумчивое восклицание за шторкой. — Что ж… — не знаю точно, но, судя по хитрым ноткам, скользнувшим в голосе слизеринки, она опять что-то придумала. — Я не хотела, но ты сам напросился, Поттер! Лови!

Секунду спустя мне навстречу стремительно летело что-то совсем крохотное и тоже чёрное. И что же это? Без труда перехватив предмет ещё в воздухе, я развернул клубок и … ощутил, что мне срочно нужно принять холодный душ. Наверное, нетрудно догадаться, что в руках я держал не менее соблазнительные трусики Паркинсон. Неимоверными усилиями воли я пытался сохранить спокойствие. Хотя бы внешнее. К сожалению, запылавшие щёки предательски выдавали моё нынешнее состояние.

— Ну что, Поттер? Нравится? — спросила Паркинсон вкрадчиво и издевательски. Наверное, едва сдерживалась, чтобы не заржать в голос. Вот с…!

— Впечатлён! — еле-как выдавил я из себя, посылая трусики в полёт до той же самой корзины. — Слушай, а душ скоро освободится?

— Уже почти. — Сообщила слизеринка к моему неописуемому облегчению и удивлению. Как она так быстро душ приняла? — Халат кинешь?

На этот раз препираться я не стал. Мало ли? А вдруг ей взбредёт в голову выйти из ванной, в чём на свет появилась? Вдруг у всех чистокровных мозги набекрень на почве многочисленного кровосмешения и это у них в порядке вещей — кидать в гриффиндорцев нижнее бельё?

Быстренько сцапав её халат, я приблизился к шторке и на вытянутой руке передал вещь девушке, предварительно не забыв благоразумно зажмурить глаза. Издевательский хмык, раздавшийся совсем близко от меня, свидетельствовал о прекрасном расположении духа слизеринки. Через несколько секунд она выбралась, наконец, из ванны, довольная до неприличия и уставилась на меня как-то выжидающе. И что ей нужно? Я принялся раздеваться, но вот проблема! Снимать джинсы на глазах у Паркинсон, нарочно вцепившейся в мою фигуру кровожадным взором, чтобы смутить ещё больше, я не имел ни малейшего желания.

— Эээ… — протянул я растерянно. — Может, отвернёшься? — предложил ей вежливо. Паршивка, фирменно усмехнувшись, закусила губу и впилась в меня ещё более плотоядным взглядом. — Паркинсон! — рявкнул нетерпеливо, в глупой надежде пристыдить нахалку.

— Что? — воскликнула она недовольно, словно, так и полагается. — Услуга за услугу. — Пояснила она с невозмутимым выражением лица. — Ты видел моё нижнее бельё, теперь я хочу взглянуть на твоё. Что в этом такого?

Что в этом такого?! ЧТО В ЭТОМ ТАКОГО?! Нет, они все пришибленные, эти чистокровные придурки! Она что? Измывается что ли? Хотя, о чём я говорю? Конечно, измывается, проклятое слизеринское отродье. Ну, и зачем ей сдались мои трусы? Она же уже видела меня в трусах и, если мне не изменяет память, это зрелище её мало вдохновило.

— Ты уже видела эти трусы. — Решил я напомнить ей, удерживая руки на ремне.

— Чёрт! — она скривила недовольную гримаску, а потом вновь обратила на меня свой пристальный взор. — Ну, тогда, может, ты покажешь мне ещё что-то? — всё это она сказала таким заманчивым голосом, что мне захотелось сию же секунду аппарировать от этой ненормальной маньячки куда-нибудь подальше, желательно туда, где она не сможет меня достать. Например, в Африку. Видимо, мои стремления как-то выразительно отразились на лице, так как в следующую секунду Паркинсон расхохоталась, придерживаясь за живот. — Да, шучу я, Поттер! Расслабься! Изнасилование отменяется. — Едва выдохнула она через активное повизгивание и похрюкивание.

Вот шуточки у неё, блин! Я уже всерьёз начал переживать за душевное здоровье слизеринки, а она, оказывается, прикалывается надо мной.

— Да иди ты! — выплюнул я злобно, чем вызвал новый взрыв хохота моей дражайшей жёнушки, чтоб ей икнулось.

— Ик! — смех оборвался в связи с нежданно-негаданно начавшейся икотой. — Дементор подери! — булькнула слизеринка уже не так радостно, как прежде, и вызвала Кричера, чтобы попросить у него стакан холодной воды.

«То-то же!». — Подумал я, спрятавшись за шторкой, и, удовлетворённо улыбаясь, принялся спокойно стягивать с себя джинсы.

ОНА

Боггартова икота! Ненавижу! К тому же Поттер весь кайф обломал. Скотина, лишённая чувства юмора. Я же просто веселилась, а он сразу сжался, будто я объявила ему, что прямо здесь и прямо сейчас буду его насиловать. Нужен он мне, как гиппогрифу вторая голова. Хотя… На кое-что взглянуть мне было бы весьма интересно. Просто так, из чисто женского любопытства. Разведка потенциальных возможностей, так сказать.

Ехидно ухмыльнувшись, я на цыпочках подобралась к шторке. С тех пор, как Поттер ретировался от меня подальше, прыгнув в ванну, прошло добрых пять минут. Пар заполнил собой почти всю комнату. Ну и прекрасно! Мне же на руку. Шумела вода и Поттер довольно фальшиво напевал незнакомую мне песенку. Наверное, маггловская. Бедные мои уши! Героически подавив желание заткнуть муженька, я принялась за своё тёмное дельце.

Сделав на шторке почти идеальный, хирургический надрез при помощи одного полезного заклинания, я с гипертрофированным чувством собственного превосходства предвкущающе уставилась на получившуюся щель. Так-так! Посмотрим. Что там у нас? Надеюсь, ты меня не разочаруешь, Поттер! Но Поттер, скотина такая, в этот момент как раз стоял ко мне задом. Тьфу ты! Плюс ещё этот проклятый пар не давал мне ничего толком разглядеть. И вообще…

«С чего такой интерес к Поттеру? Уж не замуж ли собралась?» — вовремя встрял в мои размышления внутренний голос.

«Уже!», — равнодушно заметила я. — «Тише ты! Дичь спугнёшь».

«Молчу». — Послушно заткнулся голос, а я продолжила своё извращённое занятие, сама не зная, зачем мне это сдалось.

Дементор меня поцелуй, когда Поттер, наконец, обернётся? Задница у него, вроде, ничего так, но этого явно маловато для удовлетворения моего любопытства. От этой мысли я неожиданно для себя покраснела и засмущалась, но уже через секунду отправила эти ненужные никому эмоции, куда подальше. Поттер, сволочь, так и не повернулся, чтоб ему пусто было!

Не успела я подумать, как мой бедный муженёк, случайно уронил мыло, затем благополучно на нём же подскользнулся и рухнул прямо на пятую точку, смешно раскинув свои конечности по бортику ванны. Буквально через секунду послышался злобный мат в сочетании с болезненным стоном. Я застыла на месте и на всякий случай затаила дыхание, чтобы не выдать себя громким ржачем.

Только отойдя от шторки на безопасное расстояние, я дала волю своим чувствам и то не в полную силу. Сотрясаясь от беззвучного смеха, я лишь сейчас вспомнила, что ведьмы и маги с рождения обладали способностью, у простого люда именовавшейся «дурной глаз». Как я могла забыть? Вот я и сглазила беднягу. Пожелала, чтоб ему пусто было. Притом так эмоционально пожелала, что он уже через мгновение получил по сахарнице. Мда! Всё-таки я злобная ведьма и не менее злобная стерва. Чем ужасно горжусь!

* * *
Завтрак проходил как обычно: чинно, спокойно и без эксцессов. Я не стремилась взбесить Поттера, а он, в свою очередь, не трогал меня. Такая ситуация была для нас несколько необычной, но, в принципе, вполне приемлемой. Вообще, Поттер как-то сразу присмирел после того, как я самым наглейшим образом запустила в него своими трусиками. Может, он воспринял их как нечто вроде белого флага для магглов? Или что? Я терялась в догадках, но спрашивать не хотела.

Невооруженным глазом было видно, что Поттер немного сконфужен. Он даже старался не смотреть на меня без особой на то необходимости. И так, как его настроение невольно передавалось мне, я сделала выводы, что сконфуженность — состояние заразное. В момент, когда я уже начала клевать носом и отчаянно зазёвываться, Поттер неожиданно встрепенулся и, одним глотком допив свой кофе, демонстративно бодро улыбнулся мне и поднялся из-за стола.

— Рота подъём! — загорланил он прямо над моим ухом, чем вызвал у меня невольное раздражение.

— Я не глухая, Поттер! Что разорался? — скривив презрительную гримасу, рявкнула я в ответ. — Иду уже, будь ты проклят со своими упражнениями, бегом и Авроратом вместе взятыми! Вот как только увижу начальника этого гадского заведения, ту же секунду зааважу подонка!

— Потерпи, немного осталось. — Усмехнулся Поттер, а я направила на него выразительный взор, требовавший немедленного отчёта. — В понедельник идём на встречу с Министром Магии. — Объяснил брюнет.

— Ого! — уважительно присвистнула я. — Да ты у нас большая свинка, Поттер! — мерзко заухмылялась.

— Пожалуй. — Скромно согласился парень, возведя воистину по-ангельски смиренный взгляд к потолку. Ой, сейчас умру от смеха! Поттер-паинька? Ага! Щазз!

— Хм… — мои губы расплылись в предвкушающей улыбке злодея, задумавшего новую подлянку. — Что-то мне подсказывает, милый, что эту встречу с Министром Магии ты запомнишь на всю жизнь! — обратилась я к супругу с хитрющей усмешкой.

— Ммм… — задумался Поттер с такой же язвительной ухмылкой. — А мне что-то подсказывает, дорогая, что если ты испортишь эту встречу, то я придушу тебя вот этими руками. — Предупредил парень и, словно давая понять мне, что его слова не расходятся с делами, приподнял руки и угрожающе двинулся ко мне, наверняка, желая сцепить пальцы вокруг моей тонкой шейки.

— Остынь, вояка! — бесстрастно отмахнулась я от рук Поттера. — Я пошутила. Встреча пройдёт по высшему классу. Ты станешь аврором, а я стану хоть чуточку спокойнее, так как мне не придётся каждое утро вставать с первыми лучами солнца и бежать неизвестно куда. — Ворчала я, направляясь в прихожую и рыская в поисках своих кроссовок.

У Нэф обнаружилась одна не очень хорошая привычка: она таскала обувь. Любую обувь. Теперь от её хищнических инстинктов страдал не только Поттер, но и я. А вот на крыс, которые огромными табунами бегали на чердаке и днём, и ночью, она почему-то не охотилась. Какая-то неправильная кошка мне попалась.

— Поттер, ты мои кроссовки вблизи не видишь? — спросила я, надеясь, что гриффиндорец будет наблюдательней, но он лишь, ухмыльнувшись, пожал плечами. — Понятно! Акцио…

* * *
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу бегать! Вот, если бы у меня был мотив, то бег приобрёл бы для меня большую привлекательность. Согласитесь, что убегать от кого-то и гнаться за кем-то это в корне отличается от простого бега без цели. Оставив язык свободно свисать вперёд, я плелась рядом с гриффиндорцем уже… А, кстати, какую? третью - четвертую милю? Не знаю. Но знаю, что я начинала уставать. И какой придурок сказал, что бег прибавляет сил и повышает тонус? Идиот! Убить бы этого умника!

Поттер, смотря на меня с искренним сожалением, предложил остановиться и немного передохнуть. Предложение было подхвачено на ура и мы, купив минералку в ближайшем супермаркете, расположились на одной из скамеек, мимо которых как раз пробегали. Жадно присосавшись к горлышку пластиковой ёмкости, я опустошила её сразу наполовину. Поттер наблюдал за мной, широко распахнув глаза.

Утолив жажду, я с удовольствием откинулась на спинку скамьи и осмотрелась вокруг. Довольно милая обстановка. Кажется, сюда мы раньше не забегали. Передо мной открывался вид на небольшую речку, через которую перекидывался массивный каменный мост. Не очень большой, но и не маленький. Берег реки с нашей стороны был покатым и ярко зелёным от покрывавшей его низкой, ухоженной травы. Вдоль берега тянулась красивая аллея, уложенная декоративным булыжником. По обеим сторонам аллеи возвышались ещё молодые, семи ярдовые дубы с пышными кронами, откидывавшими тень на каменную дорогу. Этот берег был относительно спокойным и почти безжизненным, если сравнивать его с «соседом».

Противоположный же буквально кишел людьми. Судя по громадному колесу обозрения и, так называемым, американским горкам, с которых доносились отдалённые радостные вопли обывателей, да и вообще, если внимательнее приглядеться к разноцветным палаткам, раскинутым прямо на земле, это был маггловский парк развлечений. Ну, я так думаю. В маггловском парке развлечений я никогда не была, лишь видела на картинках и колдографиях.

— Красиво, — воодушевлённо выдохнула я.

— Угу, — легко согласился Поттер, отхлёбывая воды и, кажется, ещё не совсем улавливая потенциальную «угрозу» в моих словах. Тоже мне, будущий аврор! У него на такие подлянки должен нюх выработаться, а он ничего не заметил. Сидит себе спокойно и водичку прихлёбывает.

— На сегодня с тренировками покончено? — спросила я издалека, чтобы не шокировать гриффиндорца.

— Угу, — послушно кивнул парень.

— Тогда собирайся. — Поттер, который только что поднёс бутылку к губам и сделал глоток, взглянул на меня удивлённо. — Мы идём веселиться! — радостно закончила я. Даже слишком радостно, так как Поттер, у которого вода, видимо, пошла не в то горло, поперхнулся, закашлялся и разбрызгал минералку на ярд вокруг себя. Я с трудом успела отскочить, дабы не попасть под этот «фонтан».

— Что?! — потрясённо воскликнул он, когда, наконец, смог отдышаться.

— Что слышал: мы идём веселиться! — ещё раз объяснила я и рукой указала на парк развлечений, расположенный на другом берегу. Поттер скептически взглянул в том направлении.

— О, не-ет! — протянул он, лукаво усмехнувшись, с видом «Хрен ты меня заставишь!»

— О, да-а! — ослепительно улыбнулась я, подбираясь к Поттеру ближе.

— Не-ет! — сказал он строгим тоном и без намёка на улыбку.

— Да-а! — я тоже могла быть убедительной.

— Нет! — Поттер упёрся как ступефайнутый баран. — Ты что? Дитё малое в парк аттракционов таскаться?!

— Нет, я — дитё большое! И, да… Я хочу в парк аттракционов! — я не собиралась отступать без боя. — Или все узнают, о чём грёзит Гарри Поттер во сне! — тут же, коварно улыбнувшись, обрисовала я ему перспективу. Поттер сглотнул и отстранился от меня.

— Сте-ерва! — проныл он, страдальчески возведя глаза к голубому, летнему небу без единого облачка.

* * *
Через полчаса, которые мы потратили на возвращение домой, лёгкий перекус сэндвичами и переодевание в более подходящую для похода в парк одежду, мы стояли у входа в «центр развлечений» и я с ехидным удовольствием наблюдала, как Поттер, скорчив мученическую мину, покупает нам билеты. Ммм! Как же это иногда полезно — быть такой наглой скотинкой, как я! Впереди нас ожидали несколько часов самых разнообразных, я полагаю, ощущений.

Парк, и вправду, оказался довольно большим. В нём имелись не только аттракционы, но и другие виды развлечений. Например, игровые площадки для детей младшего возраста, небольшая рощица в отдалении для пейнтбольных перестрелок (хотя я так и не поняла, что это такое), приличный зверинец и ещё много чего, на что мне бы очень хотелось взглянуть. Нам даже выдали специальную карту парка с указаниями, как пройти к тому, или иному месту.

Пользуясь своей безмерной наглостью и располагая бесценным «компроматом», который я без зазрения совести пускала в ход всякий раз, когда Поттер начинал упрямиться, я намеревалась затаскать гриффиндорца по всем закоулкам этого увлекательного места. Кстати, парк носил весьма заманчивое для любителей проблем на пятую точку название «Мир приключений». И, конечно же, приключения не заставили себя ждать, найдя нас с Поттером практически сразу.

Не успели мы решить, с чего начать нашу культурно-развлекательную программу, как кое-кто другой уже решил всё за нас. В один неожиданный момент за нашими спинами послышались восторженные вскрики, смех, улюлюканье, жизнерадостные голоса, слившиеся в единый невообразимый гул. Такой шум могли производить лишь одни существа на всём белом свете и, сказав «существа», я вовсе не имела в виду Корнуэльских пикси, которые по сравнению с ЭТИМИ созданиями показались бы вам невинными и дружелюбными милашками.

С каждой секундой шум становился всё громче и отчётливее, что предвещало о приближении этих гадких монстров. Слизеринское чутьё подсказывало мне, что пора делать ноги. Но, обернувшись, я констатировала, что отступать уже поздно: мелкие паразиты окружили нас плотным кольцом, тем самым перекрыв все возможные пути к бегству, а их главарь (или лучше сказать «предводительница»?) пробирался прямо к нам.

«О, нет! Только не дети! Лучше бы на нас напали десять дементоров и двадцать боггартов!», — истерично провизжал мой внутренний голос и принялся лезть на стенку. Я с ним была полностью согласна и тоже последовала бы его примеру, но рядом со мной ни стенки, ни даже забора, через который можно было перепрыгнуть и убежать, куда глаза глядят, не было. Был только Поттер. Может, спрятаться за ним и молиться, чтобы меня не заметили?

Пока мои мысли текли в подобном направлении, запыхавшаяся и чем-то взволнованная «предводительница» — женщина 30-32 лет, блондинка с довольно симпатичным лицом и приветливой улыбкой — поравнявшись с нами, обратилась к Поттеру.

— О, прошу прощения, что отвлекаю вас, но не могли бы вы мне помочь? — протараторила она, уставившись на нас жалобными, почти умоляющими глазами.

«Мерлиновы ягодицы, да она хочет подложить нам какую-то свинью!», — немедленно среагировала моя интуиция, поняв, что скрывается за глазками-бусинками. Ещё бы: годы собственной практики принесли богатый опыт в области организации подлянок.

— Чем мы можем быть полезны? — Поттер, троллев джентльмен, сразу же вызвался на помощь. Вот только я тут причём?

— Поттер, я пас! Меня сюда не приплетай! — поспешила я выразить своё недовольство и нежелание быть козлицей отпущения. Вот Поттеру оно самое! Ему судьбой предначертано и на лбу написано.

— Паркинсон, не будь эгоисткой! — попытался пристыдить меня он, уже привычно возводя глаза к небу.

— Я не эгоистка! — вспыхнула я, направив на гриффиндорца испепеляющий взгляд.

— Угу. — Выразительно хмыкнул он, изогнув губы и продемонстрировав во взгляде, брошенном на меня, всё, что он думал по этому поводу. — Как же…

Женщина, молча и слегка ошарашенно, наблюдала за нашей перепалкой, пока Поттер не вывел её из прострации.

— Так что вы хотели? — вежливо поинтересовался он. Я же гневно скрипнула зубами и скрестила руки на груди. Помнится, со мной он не был так участлив, требовательно, почти грубо цапнув за руку и дотащив мою пьяную, невменяемую тушку до церкви.

— Понимаете, — начала женщина свой «трогательный» рассказ, — когда мы стояли в проходе, я была занята и не заметила, как двое детей улизнули от меня в неизвестном направлении. Правда, один работник видел, как они забежали в парк. Я должна срочно найти их. Думаю, это не займёт больше пятнадцати-двадцати минут. Пожалуйста, не могли бы вы в это время присмотреть за остальными детьми, пока я не вернусь?

— Эээ… — Поттер неуверенно переглянулся со мной и задумчиво почесал затылок. Я облегчённо вздохнула, думая, что он, как и всякий нормальный человек в здравом уме, скажет «нет»…

— Да. Мы согласны! — воскликнул он, нацепив на свою бесстыжую гриффиндорскую морду радостный кретинский оскал. Смотря на него в эту секунду, я испытала острую потребность схватить что-нибудь тяжёлое и от всей души тюкнуть Поттера по его идиотскому котелку. Жаль, дубины под рукой не было, а использовать магию на глазах у магглов запрещено. Р-р-р-р-р! Как несправедлива жизнь!

Я хотела вмешаться в разговор и возразить, но Поттер, сволочь проклятая, зыркнул на меня Волдемортом, типа «Только попробуй вякнуть, милая»!». Я злобно фыркнула, но препираться не стала. К тому же это не я в няньки вызвалась. Хочет возиться с этими сопляками, пусть делает это сам, без моей помощи.

— Отлично! — засияла «предводительница», едва ли не выпрыгнув из своей старомодной юбки от «немыслимого счастья». А меня чуть не вывернуло наизнанку от её беспричинного восторга. Фу! Как можно быть настолько жизнерадостной? Тоже мне, нашла повод для веселья — «презентовала» нам своих «драгоценных» и довольная собралась на поиски ещё двоих нервотрёпов. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны… Мудрая женщина! Скинула свои проблемы на этого придурка и смоталась подальше. Гениальный план!

— Вот, — неожиданно произнесла женщина, отвлекая меня от моих размышлений, и, быстренько покопавшись в своей чудовищно бесформенной сумке, выудила оттуда небольшой бумажный шарик, состоявший из безалаберно скомканных маггловских купюр разных достоинств. Я брезгливо сморщила носик, а женщина, не теряя времени даром, всучила этот комок в руки Поттера и, пробормотав что-то про непредвиденные расходы, мороженное, нехватку времени и аттракцион «Прыг-скок» с надувными батутами, резко развернулась и размашистыми шагами отправилась разыскивать двух сбежавших спиногрызов.

— Эй, постойте! А как вас зовут? — крикнул опомнившийся Поттер вслед дамочке, когда она уже успела отойти от нас на расстояние примерно в восемь ярдов. Она обернулась и вопросительно воззрилась на нашу разношёрстную «компанию».

— Лора. — Представилась она. — Лора Лэй.

— А меня Гарри Поттер. — Дамочка кивнула.

— Спасибо вам, Гарри! Встретимся через двадцать минут возле надувных замков аттракциона «Прыг-скок». — Проинструктировав нас, она поспешила прочь. Через несколько мгновений её фигура скрылась за живой изгородью, окружавшей небольшую полянку, на территории которой мы сейчас находились.

— Итак, Поттер, и что нам теперь делать? — спросила я гриффиндорца с ехидными нотками в голосе. Почему-то мне не очень верилось в то, что Великий Золотой мальчик умеет ладить с детьми.

— Ммм… — весьма красноречиво протянул он, тупо уставившись на детей, которые, в свою очередь, так же не отличались оригинальностью, буквально «сжирая» наши фигуры любопытными взорами. Я издевательски хмыкнула. Что ж, Поттер сам напросился! Сам ввязался — пусть сам и расхлёбывает!

— Ну, Поттер! У тебя… — я по головам пересчитала мозгошмыгов, которым на вид было не больше десяти лет. — Девочек — девять штук, мальчиков — шесть штук. Итого, пятнадцать причин для головной боли и самоубийства. Поздравляю! — едко подытожила я.

— Спасибо, Паркинсон! — поблагодарил он, уничтожающе сверкнув на меня глазами, и повернулся к детям. — Привет! Меня зовут Гарри Поттер. Вы можете называть меня Гарри или просто…

— Дядя Идиот! — внесла я свою лепту, проказливо осклабившись. Ох, когда-нибудь Поттер забудет о своей «гриффиндористости» и прибьёт меня за мои приколы. Язык мой — враг мой.

— Дядя идиот, дядя идиот! — радостно подхватили спиногрызы, которым очень понравилась моя шутка.

— Паркинсон! — проскрежетал брюнет вне себя от ярости, но убивать меня на глазах у детей не стал. — Ну, хорошо! — выдохнул он на удивление сдержанно, но в его зелёных очах заплясали черти, и я поняла, что это ещё не всё. — Дети, а это тётя Стерва! — та-ак… Чую он до сих пор не простил мне утренний скандал.

— Тётя стерва! — воодушевлённо загоготали сопляки, не отрывая от Поттера обожающих глаз.

— Поттер, да я тебя сейчас по асфальту размажу, поганый паршивец! — зашипела я на новоявленного фантазёра не хуже, чем василиск. Но гриффиндорец лишь гаденько ухмыльнулся… за что и получил от меня увесистый подзатыльник. Дети затаили дыхание, ожидая бури.

— ПАРКИНСОН! … — начал было Поттер эмоционально, но тут же сжал губы в тонкую полоску, видимо, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего и нецензурного при детях. Вздохнув, он взглянул на меня исподлобья и процедил сквозь зубы. — Зачем ты это сделала?

— Чтоб неповадно было! — назидательно буркнула я. На секунду брови гриффиндорца взметнулись вверх, но через миг изумление парня сменилось недоброй усмешкой. Сжав мою руку чуть повыше локтя и одним рывком развернув меня в другую сторону, словно я была тряпичной куклой в его руках, он наклонился к моему уху.

— Ещё одна такая выходка, милая… — зашипел он разгневанно, но я моментально прервала его мстительную речь.

— И что, солнышко? Что ты мне сделаешь? Принесёшь завтрак в постель? — пропела я не менее едко. Не люблю угроз. Особенно тех, которые не имеют под собой почвы.

— А ты хотела бы этого? — его губы изогнула порочная полуулыбка. Он ослабил хватку, позволяя своей руке свободно скользнуть вниз, к моему запястью. У-у-у! Поттер меня с ума сведёт своими намёками. Я неодобрительно покачала головой.

— Знаешь, котик, мне кажется, тебе как можно скорее нужно наведаться в «Дом весёлых сестричек Флоры и Фауны». Они оказывают все виды услуг. А тебе, как Спасителю волшебного мира вообще могут сделать крупную скидку и подарить золотую карточку VIP-клиента. Я тебе позже дам адресок. — Прошептала я ему доверительно на ушко и сразу почувствовала давление его пальцев на запястье. Странно, но ни одна мышца на его лице при этом не дрогнула.

— Не играй со мной, Паркинсон. — Сказал он спокойно, будто мы говорили о чём-то обыденном. — Надеюсь, мы поняли друг друга.

— Ещё как. — Я яростно вырвала свою руку из его хватки и развернулась обратно, незаметно потирая то место, где ещё мгновение назад сжимались его пальцы. Интересно, а следов не останется?

— Итак, дети! Сейчас мы дружно возьмёмся за руки и пойдём к надувным батутам. И зовите меня дядя Гарри, хорошо? А это тётя Панси, понятно? — обратился он к детям, указав на меня.

— Неа, — не согласились с ним магглёныши. — Дядя Идиот и тётя Стерва! — провозгласил один мальчик, ткнув в нашу сторону своим маленьким пальцем. Остальные его поддержали частыми кивками головой. Кажется, этот мальчик был у них кем-то вроде «вожака» стаи. Неформальный лидер! Хм… Ну, ладно! Посмотрим, как с этим справится Поттер.

Слабо рыкнувший гриффиндорец, судя по всему, не был доволен тем, что его мнение оспаривается. Но пока предпринимать ничего не стал. Он удручённо провёл ладонью по лицу и воззрился на детей с обезоруживающей улыбкой. Вот это выдержка. Я даже на секунду прониклась к парню невольным уважением. Но лишь на секунду!

— Хорошо! — оптимистично выдал он, оглядывая своих подопечных задумчивыми глазами. — Кто-то один пойдёт со мной, а другие разобьются на пары. — Но дети на просьбу Поттера отреагировали совершенно иначе. Встав в кружок, они о чём-то зашептались, а потом, хихикая, вытолкнули вперёд девочку с двумя длинными хвостиками.

— А сколько вам лет? — смущённо спросила она у нас.

— Нам почти восемнадцать. — Чуть удивлённо ответил гриффиндорец, поймав мой такой же недоумевающий взгляд.

— О-о-о, — подобострастно протянули детки, округлив глазки и подавшись к нам ближе.

— Большие, — уважительно хмыкнул тот мальчик, которого я про себя окрестила «вожаком». Затем они вновь зашушукались и снова выслали к нам своего «переговорщика». Меня эта ситуация начинала немного забавлять.

— А вы… вы… — та же девочка с хвостиками замялась, не решаясь задать нам очередной вопрос.

— Ну же, — поддержал её Поттер, присев рядом с ребёнком на корточки. — Ты хочешь что-то узнать?

— Вы встречаетесь, да?! — не вытерпела другая девочка в красном платьице, оказавшаяся более смелой, чем её подружка, или наглой. Тут уж, с какой стороны посмотреть. Поттер взглянул на меня в замешательстве, а я пожала плечами в ответ.

— Нет, мы не встречаемся. — Отрицательно качнула я головой, присоединяясь к «допрашиваемому» парню.

— Значит, вы женаты? — с умным видом поправив очки, предположил один мальчик, который отдалённо напомнил мне заучку-Грейнджер, когда та была ещё первокурсницей.

— С чего такие вопросы? — вконец опешил Поттер. Полагаю, такого допроса с пристрастием он от этих мелких магглёнышей не ожидал. — Конечно, нет! — рассмеялся он, но, кажется, не очень убедительно, судя по скепсису, застывшему на лицах малолеток.

— Значит, встречаетесь! — утвердительно припечатал «вожак», скользя по нам самодовольным взором. Хребтогрызы увлечённо зашумели, обсуждая «новость».

— Так, дети! Тихо! — призвал всех к порядку слегка раздражённый Поттер. — Мы не встречаемся и мы не женаты. Точка. Тема закрыта. Теперь идём к батутам, а потом я куплю вам мороженное. — Но даже обещание гриффиндорца угостить их сладким, не повлияло на коварных спиногрызов.

— А вы целуетесь? — стыдливо заалела девочка с косичками.

— А вы живёте вместе или в разных домах? — заинтересованно подпрыгнул мальчик в комбинезоне.

— А у вас есть собака?

— Кошка?

— А вы душ вместе принимаете?

— А кто из вас готовит завтрак?

— А кто мусор выносит?

— А вы спите в одной постели?

Магглёныши будто с цепи сорвались, возбуждённо закидывая нас самыми разнообразными, нелепыми, а местами и вовсе неприличными, вопросами. Поттер онемел, в ужасе переводя глаза с одного спиногрыза на другого. А я, оказавшись в роли постороннего наблюдателя, не отказала себе в удовольствии поржать над незадачливой «нянькой», роль которой сейчас играл парень. Мда, бедный Потти! Детки удобно устроились на его шее, и теперь будут диктовать свои правила. А я ведь знала!

— А вы занимаетесь сексом? — разом перекрыв хор голосов всех своих друзей, прокричал «вожак» и посмотрел на нас требовательно. Остальные дети тут же умолкли, впиваясь в нас такими же кровожадными взглядами.

Я мельком взглянула на Поттера. Как и следовало ожидать: его состояние оцепенения в данный момент ничем не отличалось от моего ступора. Этот вопрос был неожиданнее грома и молний среди ясного неба. Наверное, если бы перед нами возник внезапно оживший Волдеморт, Поттер и на четверть не был бы так шокирован и растерян, как сейчас. По крайней мере, с ним всё было куда проще, чем с детьми: Авада и заупокойная молитва.

Как уже было сказано выше, я задохнулась от неслыханной наглости. Ещё бы: не каждый же день тебе задают такие вопросы! К тому же, дети! О, Мерлин, чему только этих магглёнышей учат в школе? Не знаю, как Поттер, который в данный момент со своими вытаращенными глазами и отвисшей челюстью очень смахивал на типичного клиента психиатрического отделения Св. Мунго (т. е. конкретного дебила-шизофреника), но с меня хватит! Я такого хамства терпеть не намеренна!

Не теряя времени и счастливого случая надрать кое-кому задницу, я грозной гарпией подскочила к наглецу и прежде, чем он успел увернуться от меня, бесцеремонно сцапала его за ухо. Шокированные моими «методами воспитания» дети хотели броситься врассыпную, но я задушила панику в корне.

— Стоять! — рявкнула я повелительно, обведя «крошек» убийственными глазами. Все послушно застыли на местах, не смея ни то, что пошевелиться, даже вздохнуть вопреки моей воле. Удостоверившись, что никто не сбежит, я спокойно вернулась к своей «жертве», присев перед ним, чтобы смотреть прямо в его бесстыжие глаза.

— Теперь слушай меня внимательно, какашка Венгерской хвостороги. — С холодной и оттого более зловещей улыбкой обратилась я к «вожаку», приблизив своё лицо к его испуганной мордашке. — Со мной шутки плохи, ведь я не дядя Гарри. Если я хоть ещё раз услышу от тебя нечто гнусное и неприличное, то для начала я оторву твоё ухо. — И в подтверждении своих слов я сильнее скрутила упомянутую часть его тела. Мальчик жалобно заскулил. — А если ты не будешь слушаться меня, зловонная отрыжка соплохвоста, я оторву тебе второе ухо. Я ясно выражаюсь? — «ласково» пропела я. Щенок задрожал и едва не описался в штанишки.

— Да, тётя Стерва! — согласно закивал мальчонка.

— Вот и славненько! — я, наконец, «отпустила» захваченное ухо и, встав в полный рост, напоследок потрепала непослушного паршивца по пышной макушке. — А теперь живо выберите себе пару. — Приказала я другим. Потом опустила взгляд на своего «любимчика». — А для тебя у меня особый сюрприз, — сообщила я, взяв его за руку и продемонстрировав свой фирменный хищный оскал а-ля «Изголодавшаяся мантикора». — Ты пойдёшь со мной, сладенький! — мальчик нервно сглотнул, но вырываться не стал. Кажется, понял, наконец, что такие выкрутасы ему дороже обойдутся.

Я с победной ухмылкой обернулась к гриффиндорской горе-няньке. Поттер всё ещё стоял с тем же дебильно-отсутствующим выражением лица и никак не мог отойти от шока. Между тем, дети уже были готовы, выстроившись в ряд по парам.

— Идём уже! Сколько нам тебя ждать? — позвала я витавшего в облаках парня.

— Амм… Ээ… мм… как… Как ты это сделала?! — растерянно пробормотал опомнившийся Поттер.

— О, Поттер! — я закатила глаза. — Семь лет дружбы с такими болванами, как Драко и Блейз, сделали из меня суперведьму. Думаю, Грейнджер меня поняла бы. — Усмехнулась я невесело. — Учись! Так работают профессионалы!

— Угу. — Кивнул он, смотря на меня благодарными глазами.

— Всё. Хватит болтать. Пошли к этим… как их там? — я вопросительно качнула головой, пытаясь вспомнить это странное маггловское словечко.

— Батутам, — услужливо подсказал гриффиндорец, сияя, как новенький галлеон. Я посмотрела на него с сильным сомнением относительно его психического здоровья. Но тут же отмела подобные мысли прочь. Это же Поттер! Наверное, Волдеморт слегка перестарался, убивая будущего Героя волшебного мира. Вот и последствия от неправильно сработавшей Авады.

— Точно. Спасибо. Внимание, спиногрызы! Шагом марш! — выкрикнула я, повелительно вскинув руку, и наш небольшой отряд под моим беспощадным предводительством двинулся вперёд.

Поттер всю дорогу не отводил от меня благоговейного, по-щенячьи обожающего взора, чем нервировал неописуемо, а дети, наоборот, поглядывали с опаской и недоверием. Лишь мой «любимчик», думая, что я не вижу, зыркал в мою сторону ненавидяще, явно вынашивая план мести. Ну-ну! Посмотрим, на что он способен.

Через 8-10 минут мы были на месте и, как я и думала, дамочки здесь не обнаружилось. Мы решили подождать её, пока дети будут веселиться на батутах, представлявшие из себя надувные разноцветные домики с остроконечными башенками из высокопрочной и эластичной резины.

Оглядев аттракцион, мы заметили, что там огромное количество детей. Поттер обеспокоенный тем, что «наши» детки могут затеряться среди общей массы, ухитрился достать откуда-то странную палочку, которая оставляла на коже крупную чёрную полосу. Гриффиндорец объяснил мне, что это «маркер» и он собирается «отметить» наших подопечных, чтобы их можно было легко отличить от других магглёнышей. Бедные магглы! У них даже нет элементарных чернил и перьев.

На то, чтобы «проштамповать» спиногрызов, ушло ровно две минуты. Склонившись над Поттером, в котором неожиданно проснулся талант художника, я увидела, что на руке каждого ребёнка он нарисовал по…

— Снитч? — потрясённо воскликнула я. Поттер лишь задорно ухмыльнулся, совсем как уличный сорванец и продолжил нацарапывать свои каракули, которые ещё умудрялись трепыхать дохлыми крылышками. — Хренов ловец! — фыркнула я вполголоса, про себя замечая, что бывших игроков в квиддич не бывает. Квиддич — это заразная и неизлечимая болезнь!

— Отлично! Теперь беги. Веселись! — довольный Поттер отпустил последнего ребёнка и спокойно устроился на скамье, которую я присмотрела для себя уже минуту назад. Наблюдая за детьми на расстоянии, мы стали ждать нашу дамочку. Но она не удостоила нас своим присутствием ни через минуту, ни через пять, когда запыхавшиеся дети прибежали к нам и Поттер повел их покупать мороженное, ни даже через десять минут, когда мы все, устроившись на свободной зелёной полянке, поедали это самое мороженное.

Я скучающе перекатывала три последних замёрзших шарика деревянной ложечкой, решая, какой я съем сейчас — шоколадный, клубничный или лимонный? Киви и пломбир уже были принесены в жертву моему желудку. Я оглянулась вокруг, дети уже успели обляпаться мороженным, как самые настоящие свинки. А ведь я говорила Поттеру не брать так много — они ж его не столько едят, сколько размазывают по одежде.

Обречённо вздохнув, я перевела глаза на гриффиндорца. Поттер понемногу начинал нервничать. Постукивание ногой и прикусывание нижней губы выдавали его с потрохами. Я не могла упустить такого отличного шанса поиздеваться над ним.

— Что ж, Поттер, — протянула я с наигранным сочувствием, когда на моих часах пошла 30-я минута нашего томительного ожидания, — готовься.

— К чему? — отстранённо спросил он, не отрывая глаз от дорожки, которая вела к аттракциону «Прыг-скок».

— Как к чему? — усмехнулась я, с видом сытой кошки растянувшись на траве. — Стать счастливым папашей сразу 15 исчадий ада. Тебя кинули! Поздравляю!

— Очень смешно, дорогая! — вякнул он, повернувшись ко мне с кислой миной. — Тогда и ты готовься.

— М-м? — я приподнялась, встречая его хитрый взгляд.

— Стать счастливой мамашей пятнадцати самых прелестных ангелочков… ведь ты вроде как моя жена. — Съехидничал парень.

— А ты уверен, что мы говорим об одних и тех же детях? Мне они ангелочками не показались. — Решила я уточнить. — И вообще, это ты взялся присмотреть за ними, милый! Так что это полностью твоя проблема. Я умываю руки. Быть мамашей я пока не хочу!

— А вам и не придётся. — Возвестил кто-то сверху насмешливым голосом.

Мы с Поттером одновременно приподняли головы и увидели за спинами Лору Лэй. Видимо, благодаря нашей увлекательной перебранке мы не заметили, как она появилась из-за угла и подошла к нам. Я огляделась в надежде обнаружить тех двоих, по чьей милости мы «влипли» в это… Ммм, скажем, в не самую приятную ситуацию, но их нигде не было.

— Вы нашли детей? — недоумевающее спросила я у дамочки.

— К сожалению, нет. — Покачала она головой. — Я знаю, что не должна просить вас… Наверное, я итак уже загрузила вас дальше некуда, но… Гарри и … эээ, — она запнулась, направив на меня вопросительный взор.

— Панси, — подсказала я, чтобы устранить неловкость.

— Панси, — повторила она, улыбнувшись. — Вы так много для меня сделали, но не могли бы вы побыть с детьми ещё полчаса? Поиски этих негодников займут чуть больше времени, чем я думала. — Виновато оправдывалась дамочка.

— Не волнуйтесь. Нам не сложно. — Отозвался Поттер, а я безуспешно попыталась спалить его огненным взглядом. Жалко, он не очень хорошо воспламенялся. — Может нам объединиться и поискать вместе?

— Я бы с радостью, но кто присмотрит за детьми? Таскать их по всему парку за собой… Нет уж, увольте. Они устанут и начнут капризничать. Лучше я сама постараюсь быстрее найти своих сорванцов. А вы… — она опять посмотрела на нас умоляюще.

— Не переживайте. Мы справимся. — Успокоил её Поттер.

— Спасибо. Тогда через полчаса возле чёртового колеса. — Предупредила она и кинула на нас странный, задумчиво-тёплый взгляд. — Вы очень красивая пара. Спасибо вам. — Сказала она и, быстро развернувшись, зашагала в противоположную сторону.

— Но я… Но мы… Мы не пара! — возмущённо крикнула я ей вслед, но она уже отошла на приличное расстояние, и, скорее всего, не услышала меня. — Что ты ржёшь?! — раздражённо сорвалась я на трясущегося от хохота гриффиндорца.

— Ничего. — Поспешил он благоразумно заткнуться, пока я не вышла из себя.

И чего он лыбится, словно Хагрид, которому привезли новую зверушку, и ещё как-то не по-Поттеровски сверкает глазками? Придурок! И вообще, какого дементора все говорят нам, что мы красивая пара или «О, милочка, как тебе повезло с парнем!»?! Меня это уже бесит!

— Дядя Гарри, дядя Гарри! У меня шнурок развязался! — звонкий девчачий голосок тут же вернул меня в реальность. К Поттеру подбежала девочка в белом нарядном костюмчике и капризно подставила ему свою ножку.

— Ну-ка, посмотрим. Что тут у нас? — Поттер присел перед девочкой на колени и принялся приводить в порядок запутавшиеся шнурки её маленьких беленьких кроссовок.

Я невольно возвела глаза к небу. Вот ведь странная штука жизнь. Когда я просила гриффиндорца о том же, он лишь посмотрел на меня как на идиотку и деликатно посоветовал обратиться в отдел диагностики психических заболеваний в Мунго. Вердикт неоспорим: дети получают всё! Несправедливо!

— Готово. — Довольно подтвердил брюнет и, поднявшись с колен, ласково потрепал девочку за щёчку. Сначала она фыркнула и нахмурила бровки (наверное, ей не нравилось, когда ей трепали щёчки), но, оценив результат его работы, она солнечно улыбнулась гриффиндорцу. Так улыбаться могут только дети. И ещё, как бы странно это не прозвучало, Поттер. Откуда только в этом недобитом Спасителе столько любви и терпения к ближним, людям вообще и в особенности к детям? Наверное, это известно лишь Мерлину и самому парню.

— О чём задумалась? — раздался возле самого уха голос неожиданно возникшего рядом гриффиндорца. Тьфу ты, дементор его подери! Я едва не вздрогнула от испуга. И как он только успел? Только что завязывал шнурки этой маленькой нахалке, а сейчас уже сидит возле меня. Мдя! Кажется, я очень глубоко нырнула в свои мысли, раз не заметила его приближения.

— Ни о чём серьёзном. — Пробормотала, прищурив глаза. Солнце светило слишком ярко. Зря я не захватила с собой кепку или хотя бы тёмные очки. — Размышляла, что бы мне ещё такого сделать, чтобы превратить твою жизнь в хаос? — призналась, хищно ухмыляясь.

— Расслабься. — Посоветовал брюнет, приподняв уголки губ в лёгкой улыбке. Этот жест значил, что он оценил мою шутку. — Ты уже сделала своё грязное женское дело! — Поттер приподнял свою левую руку и указал на неё глазами, намекая, очевидно, на невидимое обручальное кольцо. Я рассмеялась, представив на секундочку, какой мукой для холостяка может быть брак и, как его последствие, семейная жизнь. — Что может быть хуже такой жёнушки, как ты? — фыркнул брюнет, подтверждая мои предположения.

— Да, ты прав, Поттер! Что может быть хуже, чем… — но окончить свою мысль мне не дали, так как мы с гриффиндорцем в следующую секунду подверглись коварному нападению со стороны врага. Мой «любимчик» и одна присоединившаяся к нему девчушка довольно метко обкидали нас мороженным. Моему муженьку досталось прямо в лоб, а мне подтаивающий шарик пломбира угодил в область между шеей и ключицей и начал молочными дорожками стекать вниз, к вырезу моей футболки. Вот именно поэтому я говорила Поттеру не покупать столько мороженного!

Вокруг воцарилась зловещая тишина. Дети застыли в предвкушении нашей бурной реакции на их выходку. Больше всех ликовал, конечно же, «вожак», который, я чую, выступил инициатором этой гадской подлости. Поттер, аккуратно сняв очки, медленно провёл ладонью по лбу, стирая с него вязкое светло-кофейного цвета вещество. Затем, поднеся руку ко рту, неуверенно лизнул.

— Вкусно, — невозмутимо и как бы, между прочим, констатировал он, переведя взгляд на меня. — Тебе помочь?

— Чего? — непонимающе уставилась я на него. Он как-то таинственно приподнял правую бровь и ухмыльнулся.

— Ну, тебе помочь с мороженным? — и тут он плотоядно заглянул мне в вырез, куда уже успела скатиться растаявшая сладко-липкая субстанция, и как-то уж слишком смачно чмокнул губами, совсем как это делают лягушки, охотящиеся за светлячками. Я тупо уставилась на его руку, с которой жирными каплями стекало мороженное, и только сейчас до меня дошёл «намёк» Поттера.

— Йййяк! Отвали от меня, Поттер! — скривила я губы в неописуемом отвращении, когда представила, что именно он делал со мной в своих мыслях. Ведь, как сказал какой-то умный человек, если ты хоть немного волнуешь парня, то в своих фантазиях он уже давно переспал с тобой, применив не менее 20 различных позиций. «Повезло» же мне с этим извращенцем, у которого, наверняка, очень богатое воображение и неконтролируемый гормональный взрыв.

Добившись своего, то есть в очередной раз, доведя меня до грани психопатического припадка, Поттер заржал как фестрал обожравшийся галлюциногенных грибочков. Я смерила его прожигающим взором, но он не обратил на это никакого внимания, продолжая ржать, пока я приводила себя в порядок и «выгребала» пломбир из места, в котором его по идее быть не должно. Ну, де-ети! Ну, сволочи! Сейчас они у меня получат под зад. И Поттеру тоже заодно достанется. Он уже давно напрашивается.

— Поттер, ты подлая скотина! Я тебе говорила… Я же просила по-человечески! — орала я на ржущего брюнета в лучших традициях разъярённой супруги. Он состряпал «сожалеющую» мордочку, но уже через секунду вновь затрясся в диком хохоте, не сдержав распиравших его эмоций.

Я разозлилась не на шутку. Всё! В этот раз он своим хроническим идиотизмом и гриффиндористостью довёл меня до ручки! Мило улыбнувшись, я без лишних слов, одним мощным пинком скинула Поттера со скамьи. Оказавшись на травке, он сначала болезненно ухнул, потом неожиданно рванулся вперёд и, схватив меня за ноги, стянул мою бедную тушку вниз. И тут начался настоящий хаос.

Дети, расценившие наши действия, как некое приглашение, с диким гиканьем за считанные секунды облепили нас со всех сторон и нелёгким грузом навалились сверху, закрывая собой весь обзор. В следующий миг я и Поттер оказались прижатыми друг к другу в большом коме активно барахтающихся, пинающихся и щипающихся зловредных тел. Благодаря неимоверным усилиям своих локтей я распихала домогавшихся меня спиногрызов и вырвалась на свободу. Но моё условное освобождение длилось недолго.

Едва я успела выползти из этой свалки и набрать воздуха в лёгкие, как прямо надо мной раздался противный голос «вожака», вернувшего свой авторитет. — В атаку! — пятеро паршивцев накинулись на меня с новой силой и начали тянуть за ноги обратно в «клубок». Я руками зацепилась за два каких-то травяных пучка, неаккуратно торчавших из земли.

— О, не-ет! Ты не посмеешь, гадёныш! — я впилась в наглеца угрожающе, но в ответ этот маленький мерзавец лишь оскалился и, подняв руку, провёл ею «мёртвую петлю» под подбородком. От неожиданности я поперхнулась и невольно отпустила пучки, позволяя детям беспрепятственно волочь меня обратно.

Он угрожает? Мне? Да я… Да я его… Это вызов, это бунт, это революция, это ярый протест против режима правления! Они хотят смены власти, им нужны политические реформы, они жаждут войны?! Что ж, они её получат! Всё, им конец!

— Ну, вы сами нарвались, сволочи! — рявкнула я, молниеносно вырывая ноги из хватки нескольких сорванцов и, успевая ещё схватить в «заложники» троих из них. Ещё двое, испугавшись, шарахнулись от меня в стороны, а своих «пленников» я свалила в кучу, лишь одним взглядом заранее отбив у них всякое желание нападать.

«Вожак», увидев, что я освободилась, удивлённо приподнял брови и округлил глаза. На его лице проступил страх. О, да! Я кровожадно ухмыльнулась, намереваясь схватить эту мятежную свинку, но стоило мне сделать ещё один шаг вперёд, как заклятье привязки сразу же напомнило о себе, сжимаясь болезненным узлом в центре груди. Поттер, что б ему! Придётся вытаскивать его «избранную» задницу, как бы странно это ни звучало, из … детей.

Я повернулась назад и содрогнулась при мысли, через какой ад мне нужно пройти, чтобы вырвать гриффиндорца из плена злобных мелких гоблинов. Собравшись со своим мстительным слизеринским духом, которому обычно не было присуще совершать необдуманные поступки (это всё негативное влияние гриффиндористости Поттера), я уже была готова прыгнуть в «свалку», но, как оказалось, этого совершенно не требовалось.

Клубок распался, явив моему взору вполне здорового и довольного Поттера, добровольно игравшегося с детьми. Он, смеясь и дурачась, «катал» спиногрызов по зелёной траве лужайки, время от времени, благородно позволяя им вешаться ему на шею с весёлым визгом. А я уже собралась было проявить свои героические наклонности. Впервые в жизни, кстати, а он… Мда! Тут есть над чем задуматься: гриффиндорский извращенец любит играться с детьми. Эта новость взорвала бы все периодические издания волшебного мира. А на одном снимке можно было бы заработать минимум сотню тысяч галеонов.

Неожиданно он замер, наверняка, поймав мой озверевший взгляд, и в это мгновение в нём нечто изменилось, словно что-то исчезло. Это его неуёмное ребячество или свет в глазах, что ли? Что-то такое, что делало его самого похожим на ребёнка.

— Кхм-кхм… — прочистил он горло, тут же принимая серьёзный, взрослый вид. — Дети, всё! Хватит. — Сказал он спокойно тем размеренным и рассудительным тоном, так не вязавшимся с ещё не потухшими задорными искорками в его взгляде. — Иначе тётя Панси взбесится и разорвёт нас в клочья. — Добавил он шёпотом, заговорщически подмигнув магглёнышам. Дети хитро блеснули своими глазками-бусинками и нехотя успокоились, рассевшись, кто, где был, прямо на траве.

Один мальчик с тёмно-каштановыми кудряшками сидел прямо на коленях Поттера и тот обнимал его руками. Я окинула эту шайку придирчивым взором: все были отменно грязные и растрёпанные, как свиньи в хлеву. Даже Поттер. Хотя нет. Не так. Поттер в первую очередь. Он вообще самая главная свинья в этом свинарнике. «Нам крупно влетит от Лоры!», — подумала я удручённо.

Тяжко вздохнув, я открыла рот, чтобы вслух зачитать этим скотинам лекцию о пользе чистоплотности и примерном поведении… но в этот миг меня оборвали на полуслове самым хамским образом, не достойным даже великих и гадких слизеринцев: какой-то камикадзе запустил в меня злосчастный пломбир, врезавшийся аккурат в мой нос и запачкавший всё лицо.

— Выыыы… — завопила я как банши, больше не в силах управлять охватившим меня праведным гневом. — Вы микроскопические паразиты! Зааважу всех нахрен! — заменив вопли звериным рёвом, я рванулась в атаку. Впечатлённые моим эффектным обещанием дети, вереща как малолетние дитёныши мандрогоры, в панике повскакивали со своих мест и кинулись наутёк.

— Паркинсон! Проклятье! Быстрее… Бежим… Они же сейчас все слиняют! — взволнованно вскочил на ноги Поттер, оглядывая убегавших детей испуганным, а меня испепеляющее-обвиняющим взглядом.

— Остынь, Поттер. — Я презрительно скривила губы и неспешно подошла к гриффиндорцу, заставив его сесть на место грубым толком в плечо. — Нервные клетки не восстанавливаются. — Напомнила я. Затем села сама и, скрестив ноги, стала ждать. Дети уже исчезли из виду.

Поттер смотрел на меня с примесью шока и ненависти в один и тот же миг. Удивительный взгляд. Раньше я такого у него не видела. Признаться, я вообще мало у кого встречала такой пронизывающий взор.

— Что, Поттер? Хочешь меня убить, не так ли? — попробовала я угадать его мысли.

— Знаешь, возникла такая идея. — Признался он искренне, всё ещё не веря в то, что я сделала. — Что нам теперь делать? Как искать детей? Ты об этом подумала, Паркинсон?! — казалось, он был близок к истерике. Он сидел рядом, беспомощно обхватив голову руками и запустив пальцы в вихрастые пряди.

Создавалось впечатление, что у него дико болит голова. А я подумала, что ещё несколько секунд, и он начнёт покачиваться взад-вперёд так, как это обычно делают умалишённые. Это не было смешно. Я видела много таких людей в первые месяцы после войны — потерянные, сломленные горем, одинокие и никому не нужные. Какой-то неприятный ком обволок моё горло изнутри. Я сглотнула, на секунду сморщив лицо, и поспешила развеять мрачное настроение гриффиндорца.

— Вообще-то, подумала. Не волнуйся. — Произнесла я тихо.

— Что? — Поттер опустил руки и взглянул на меня неверяще, с надеждой.

— Что «что»? — хмыкнула я. — Говорю же, не волнуйся. Нам не придётся искать твоих магглёнышей и тем более ловить их.

— Но как? — удивился он.

— А вот так. Побегают-побегают и вернутся. Куда ж они, милые? — улыбнулась я загадочно.

— Но как?

— Как-как? — фыркнула я, начиная раздражаться. — Да вот так! — я указала направо. Оттуда к нам приближался «вожак». За ним плелись ещё шестеро. — И вон так! — я ткнула пальцем в другом направлении. По той дорожке бежали оставшиеся восемь ночных кошмариков профессора Снейпа. И у всех на лицах было лишь одно выражение — непонимание происходящего.

— Как тебе удалось? — изумился брюнет.

— Это же элементарно, Поттер! — я сорвала одну более-менее цельную на вид травинку и принялась покусывать её зубами. Эх-х-х! Вот бы сейчас на пляж… солнышко… песок. — А? Что? — я открыла глаза и увидела перед собой заинтригованного Поттера, который тряс меня за плечо, пытаясь достучаться до моей замечтавшейся тушки. — Отстань. Это всего лишь заклятье притяжения. В детстве моя няня удерживала меня на месте только с его помощью.

— Но когда? — продолжал допытываться парень. Вот приставучий, а?!

— Когда-когда! Пока ты мороженное покупал!

— Паркинсон, я тебя сейчас расцелую! — счастливый Поттер подался было ко мне, чтобы обслюнявить, но я априори увернулась от его посягательств.

— Э-э, нет! Не стоит благодарности, Поттер! — я остановила воодушевлённого парня, уткнувшись в его грудь ладонью.

— Ну, как знаешь. — Нагнав на себя «обиженный» вид, буркнул Поттер. Но миг спустя, улыбнувшись, лукаво мне подмигнул. — Ты многое упускаешь, детка! — та-ак! Я щазз в обморок свалюсь! Поттер умеет флиртовать?! Этот день в календаре надо обвести красным кружочком.

— Что именно? — ехидно уточнила я, желая обломать самонадеянного нахала. — Возможность обменяться микробами полости рта с самим Спасителем волшебного мира?! Не хватает своих, а, Потти?

Гриффиндорец громко расхохотался и всё же, обхватив меня руками так быстро, что я даже не успела возмутиться, щедро облобызал мою щеку.

— Спасибо! Ты прелесть. — Шепнул он мне на ухо, отстраняясь. После такого неожиданного комплимента я ещё минут пять ходила как пришибленная Ступефаем лабораторная крыска.

— Я же говорил, что они встречаются! — услышала я самодовольный голос «вожака» за своей спиной. Рывком повернувшись в его сторону, я уже хотела, как и обещала, оторвать ему ухо, но потом расслабилась. Какое мне дело до этого сопляка? И вообще…

Мир сошёл с ума: я живу с Поттером, он называет меня прелестью (а я как-то и не против этого), все вокруг думают, что мы прекрасная пара и … Да ну их к дементоровой тётушке! Пусть думают, что хотят.

ОН

Последнюю неделю я только и делал, что удивлялся. Удивлялся всему, не прекращая. В первый раз я очень сильно удивился, когда обнаружил на своём безымянном пальце обручальное кольцо, которое означало, что выпускной вечер всё же не обошёлся без эксцессов. Второй раз я был удивлён тем, что женился на слизеринке. Даже более того: не на какой-то слизеринке, а на Паркинсон — подруге моего заклятого врага. Но это ничто по сравнению с третьим удивлением, накрывшим меня подобно холодной волне в момент, когда мы поняли, что не можем отойти друг от друга более чем на несколько ярдов потому, что какой-то священник-шизофреник наложил на нас особое связывающее заклятье. А дальше, как говорится, больше — моя жизнь превратилась в сущий ад. И всё это благодаря дурацкому пари, заключённому с Малфоем. Но через некоторое время я с удивлением понял, что даже ад может быть не так плох, если привыкнуть к Дьяволу.

Я рассеянно взглянул на своего персонального Дьявола, точнее Дьяволицу, нетерпеливо шагавшую из стороны в сторону. Как мы и договорились с Лорой, через полчаса дети после битвы мороженным были приведены в порядок и отведены в нужное место… вот только блондинка опять запаздывала. Поэтому Паркинсон и бесилась.

Осматриваясь, я надеялся увидеть женщину в массе людей, проходивших мимо, но безуспешно. Вокруг нас кипела жизнь. Большие группы любителей покататься на чёртовом колесе, подходили к аттракциону, желая подняться на высоту около ста ярдов, чтобы оглядеть живописные окрестности. Я прекрасно понимал мотивы этих людей. Высота завораживает. Там, наверху всё кажется другим: земные просторы становятся более необъятными, здания маленькие, совсем как игрушечные, а люди крошечные, будто насекомые и весь мир словно у тебя на ладони. Но колесо обозрения не могло вызвать во мне непередаваемых ощущений, появлявшихся в моменты полёта на метле. Это невозможно было описать словами. Это больше, чем сильное наслаждение, больше, чем бешено колотящееся в груди сердце, даже больше, чем чувство победы.

Я печально вздохнул, в тайне мечтая вновь сесть на метлу и улететь куда-нибудь вдаль, к океану… нестись как морской ветер, рассекая воздушные потоки, вдыхать аромат солёного бриза, ощущать на ладонях и лице капли морской воды…

Я бы мог осуществить свою маленькую прихоть хоть сейчас, но я был скован некоторыми препятствиями, главным из которых являлась, конечно же, Паркинсон, которая едва ли одобрит мою затею. Хотя бы из вредности. Нет. Она точно не согласится. Плохая штука этот брак. Он превратил меня из свободолюбивого ястреба в петуха с подрезанными крыльями. Слава Мерлину, что это не на всю жизнь, а лишь на 2 недели. И если говорить начистоту ни я, ни слизеринка ещё не созрели для серьёзных отношений, при которых возможны сильные чувства и создание полноценной, крепкой семьи.

Но Паркинсон, несмотря на то, что временами напоминала мне капризного дьяволёнка, поражала меня своими взглядами и отношением к некоторым вещам. Взять хотя бы детей. По всем признакам было видно, что она их не любит. Хотя изредка мне казалось, что дело вовсе не в любви, а в страхе. Такое впечатление, словно она боялась общаться с ними. Это выразилось в её действиях: она круто взяла их в оборот, сжав в ежовых рукавицах. Она не пыталась найти с ними общий язык, поставив перед жёстким выбором: либо они её слушаются, либо она наказывает их за неповиновение. И её страх выражался не столько в контакте с детьми, а сколько в неумении с ними общаться. Взяв их под строгий контроль, она боялась потерять свою власть.

— Ну и где она?! — «взорвалась» Паркинсон примерно через пять минут возвратно-поступательного хождения по прямой линии.

— А мне откуда знать? — буркнул я беззаботно, переведя взор на неё, а потом на детей, впившихся вожделенными взглядами в чёртово колесо. Мда… Не дети, а прям сюрпризы ходячие. Чего стоит один лишь мальчик, который рискнул задать нам вопиюще непристойный вопрос, резко вогнавший нас в ступор. Я к своему стыду не сразу отреагировал на его выходку. А через пару секунд было поздно. Разгневанная подобным поведением мальца, слизеринка учинила самосуд и у деток сразу отпало всякое желание узнавать подробности нашей «семейной» жизни, да и вообще действовать нам на нервы. Правда, ненадолго.

Они всё же отплатили ей сполна, начав закидывать нас мороженным, но и здесь она не растерялась. А заклинание, которое к ним применила дальновидная слизеринка, стало для меня настоящим открытием. Иногда меня даже посещала мысль, что я не знаю и сотой доли тех заклинаний, которыми она владела. Мне не очень нравился её способ, но я вынужден был признать, что под страхом быть наказанными злой тётей, дети слушались Паркинсон намного лучше, чем меня с моим демократическим подходом. К тому же, после необъяснимого инцидента, когда дети вернулись обратно, хотя желали совсем иного, попыток сделать от нас ноги они больше не предпринимали. Но, несмотря на все её действия в отношении детей, я должен признать, что из Паркинсон, скорее всего, получится строгая, но хорошая, возможно, даже любящая мать. Хотя, как я не старался, я не мог представить её с ребёнком на руках и выражением бескрайней любви в каре-зелёных глазах. Может, это оттого, что слизеринцы не ассоциировались у меня с позитивными эмоциями?

— Как это откуда?! Это же ты ввязался в эту авантюру! — накинулась на меня брюнетка, отрывая от размышлений и возвращая на грешную землю. При этом от усердия она едва не забрызгала меня своей ядовитой слюной, давая мне отличный шанс побесить её ещё немножко, пройдясь по теме её социального «происхождения».

— Полегче, змеючка! — усмехнулся я. — Яд — вещь драгоценная. Его надо беречь. Мало ли…

— ЧТО-О-О?! — защипела она, попавшись на мою уловку. Я довольно ухмыльнулся и показал ей язык. — Я тебя придушу, Поттер! — пообещала Паркинсон, скорчив мстительную мину, но осуществить задуманного не смогла. Точнее, её прервали на самом интересном.

— Ох, вот вы где! А вас не так-то легко увидеть из-за этой толпы народу. — Послышался звонкий голос за её спиной. Мы устремили взгляды в ту сторону. Перед нами стояла Лора с двумя мальчиками, которых она крепко удерживала за уши, наверное, потому, что те брыкались и пытались сбежать от неё. Один был тёмненький и взъерошенный, как сердитый воробушек, а другой — беленький с тщательно уложенными назад волосами и несколько высокомерным видом. Он сразу напомнил мне…

— Слушай, Поттер, — гаденько захихикала Паркинсон, легонько поддев меня своим плечом и кивнув на мальчиков, — они похожи на тебя и Драко на первом курсе! — я кисло улыбнулся, но не мог с ней не согласиться. К тому же, некоторое сходство всё же присутствовало.

— Знакомьтесь, это Дэниэл. — Указала Лора на тёмненького. — А это Том. — Её взор пал на светленького дьяволёнка. — Обнаружила этих проказников, когда они пытались покататься на американских горках. Слава Богу, успела поймать их в последний момент. — Поделилась она информацией, облегчённо вздыхая. — Гарри, — она посмотрела на меня, — Панси, — затем на слизеринку, — я так вам признательна за вашу помощь.

— Не стоит благодарить нас. Нам было не сложно, — отозвался я. Паркинсон скосила на меня недовольный взор, но я не обратил внимания на её манёвры.

— Надеюсь, дети вам не надоедали? — спросила она настороженно.

— Нет, что вы! — поспешил я успокоить её. — Они все очень хорошие и милые. — Я подмигнул детям и они, будто сговорившись, синхронно натянули на губы самые солнечные улыбки из серии «Это не я разбил фарфоровую вазу конца 16 века». Хороши черти! Маленькие волчата в овечьих шкурках. Но на то они и дети, чтобы проказничать и шалить. Когда же ещё, если не в детстве?

— Угу. — Вторила мне Паркинсон, как-то подозрительно «сладко» улыбнувшись. — Такие послушные и находчивые. Они нам даже устроили показательное выступление. Мини-спектакль, так сказать. — Добавила она вкрадчиво, чтобы у Лоры не оставалось никаких сомнений по поводу того, что её дети те ещё поганцы. Я обернулся к Паркинсон с немым обещанием в глазах придушить её при первом же удобном случае. Только на слизеринку мой прожигающий взор впечатления не произвёл.

— О, боги! — ахнула женщина, прикрыв рот ладошкой и почему-то сразу осматривая наш внешний вид. Наверное, искала следы последствий. — Что ещё они натворили? — она метнула на детей суровый взгляд. Те непроизвольно сжались. Видимо, это не первая их проделка и не первое наказание от мисс Лэй.

— Паркинсон! Кто же тебя за язык тянул, а? — проскрежетал я сокрушённо, устало потерев переносицу. — Лора, успокойтесь. Вам не о чем волноваться. Всё прошло просто отлично.

— Вы уверены? — переспросила она с сомнением. — Если они доставили вам хоть малейшие затруднения, я накажу их…

— Не надо! — воскликнули мы с Паркинсон одновременно, чем немало удивили не только самих себя, но и женщину, стоявшую напротив и в данное мгновение смотревшую на нас с выражением крайнего изумления на лице. Что-то мы слишком часто начали говорить синхронно.

— Надо же… — произнесла она, выглядя заинтригованной. — Вы словно читаете мысли друг друга. — Засмеялась блондинка.

— Надеюсь, это не так. — Улыбнулась ей Паркинсон в лучших традициях светских львиц. Приветливы, чуть высокомерны и властны на людях, без свидетелей жестоки и опасны, а наедине с самими собой — ранимы и ничем не отличаются от обычных женщин. — Было бы не очень честно с его стороны, — лёгкий кивок на меня и небольшая пауза, — знать все мои мысли. Так мы могли бы поубивать друг друга ещё до того, как откроем рот. — Хитрая, скользящая по губам, усмешка слизеринки заставила меня задуматься над её словами. Интересно, почему она опасается своих мыслей и что такого ужасного обо мне она может скрывать в своей лукавой головке?

Лора рассмеялась. — Вы удивительные. — Призналась она. — Я ещё не встречала таких пар, как ваша.

— И не встретите. — Убеждённо произнесла Паркинсон. — Мы единственные в своем роде. Сочетание не сочетаемого. Феномен, можно сказать. — Засмеялась слизеринка, хотя по её лицу, исказившемуся в момент, когда она вновь услышала запретное слово «пара», я бы не стал утверждать, что это искренний смех. Скорее фальшивое прикрытие для истинных чувств.

— Что ж. — Блондинка приподняла уголки губ в грустной улыбке. — Я была рада с вами познакомиться. Ещё раз большое спасибо за помощь. А нам пора. Я обещала детям отвести их в зоопарк. Не так ли? — спросила она, обратившись к ним. Детки, скучковавшиеся за её спиной и по бокам от нас, поддержали этот вопрос дружным восторженным визгом.

— Лора, я хотела вас спросить, но никак не было времени… — неожиданно заговорила Паркинсон. — Это все ваши родные дети?

— Что вы! Господи упаси! — воскликнула Лора, заразительно расхохотавшись, а потом смущённо прикрыв рот ладонью. — Это мои воспитанники. Ученики младшего класса Вестминстерской школы. — Объяснила она. — Из моих здесь только вот этот. — Она притянула к себе того самого светленького мальчика и потрепала его за ухо. Тот недовольно сморщился, окинув фигуру матери обиженными глазами.

— А-а! — кивнула Паркинсон понимающе.

— Ну, удачи вам! — пожелала женщина и, развернувшись, отправилась своей дорогой. Дети последовали за ней, не забыв помахать нам ладошками. А я вспомнил, что забыл кое-что сделать.

— Лора! — окликнул я блондинку, пока она не успела скрыться в толпе посетителей парка. Она обернулась. Я попросил Паркинсон пойти за мной, преодолевая несколько ярдов, разделявших нас и наших нечаянных новых знакомых. — Чуть не вылетело из головы. — Сказал я, когда оказался напротив мисс Лэй.

Запустив руку в карман, я вытащил оттуда деньги, которые блондинка дала мне при первой встрече. Только теперь они были аккуратно сложены, а не беспорядочно скомканы. Я не тратил их, считая, что вполне могу и сам побаловать детей. Я вложил купюры в её руку. — Возьмите. Они мне не понадобились. Купите им ещё мороженного. Они его любят. — Я улыбнулся детям, в ответ получив такие же светлые улыбки.

— О, нет! Гарри вы не можете! — возразила Лора, упрямо возвращая мне деньги. — Пожалуйста, примите их в качестве небольшой компенсации. Это самое меньшее, что я могу сделать для вас.

— Нет, Лора! Я настаиваю. — Я категорично всунул деньги ей в ладонь и сжал её пальцы. — Прошу вас не спорьте со мной. — Попросил мягко, медленно отнимая свою руку от её сжатого кулачка. По её глазам я понял, что она сдалась и больше не будет сопротивляться.

— Спасибо вам, Гарри! — поблагодарила она вновь. — Панси. — Кивнула она признательно слизеринке. Паркинсон небрежно мотнула головой, будто говоря «Не стоит. Мне было не сложно». — Вам очень повезло с ним. Берегите его. — Посоветовала она брюнетке, судя по всему имея в виду меня.

Паркинсон, от которой я ожидал бурного взрыва с душераздирающими воплями типа «Он не мой парень, вы, идиоты!», как ни странно, промолчала, скривив губы в деланной улыбке. Через полминуты, когда дети и Лора исчезли из виду, она развернулась ко мне с реально устрашающим выражением лица.

— В следующий раз я просто зааважу любого, кто посмеет связать тебя, меня и слово «пара» в одном предложении! — со злостью пробормотала она себе под нос. Я не удержался от насмешливого хмыка. Паркинсон в гневе была … смешна. Чего стоил один только вид надутых щёк и по-детски поджатых губ. В такие моменты она чем-то смахивала на сердитого, чёрного хомячка. У меня даже возникало непреодолимое желание протянуть руку и немного потрепать её по макушке. Вот только боюсь, что после этого уже никакое чудо не спасёт меня от взбешённой слизеринки. Кстати, о хомяках, бешеных слизеринках и прочих зверушках…

— Ты не хочешь в зоопарк? — невинно поинтересовался я у брюнетки, что-то выискивавшей в карте парка, в надежде, что если она согласится, то у меня появится редкий шанс натравить на неё пару-тройку питонов, а может, если очень повезёт, то сразу анаконду. Хочу устроить Паркинсон встречу родственников, а то она, наверное, давно не виделась с сородичами. То-то она обрадуется! Учитывая, что я сделал с Дадли во время моего последнего похода в зоопарк, я думаю, что у меня получится провернуть этот фокус ещё разок. К тому же, способность болтать на парселтанге никуда не делась. Спасибо, Волдик!

— Зачем? — она на секунду приподняла голову и вперила в меня непонимающий взгляд, потом опять уткнулась в карту. — Чтобы посадить тебя в клетку в качестве наглядного образца? — я не видел выражения её глаз, но готов поспорить, что они горели озорным огоньком. Вот стерва! У неё не язык, а «Всполох» последней модели! — Нет. Спасибо. Мне хватает свинарника, что ты устроил в моей комнате после своего переезда. — Отмахнулась она от моего предложения, всё так же внимательно изучая путеводитель. Моя предвкушающая ухмылка тут же сникла, вытянувшись в тонкую мрачную полосу. Я нахмурился. Жа-аль! Значит, семейная встреча отменяется! А я так надеялся.

— Ах, да! — наконец, она отстранилась от карты, сложив её вчетверо, и впилась в меня торжественно-уличающим взором. — Когда вернёмся домой, ты уберёшь ту гору носков, что заныкал под кровать! — произнесла она непререкаемым тоном.

— Но, Паркинсон! — запыхтел я возмущённо, защищая свободу своих носков. — Я убеждён, что мои носки имеют некоторые привилегии и могут валяться там, где им заблагорассудится!

— Хм… Значит, ты хочешь сказать, что раз это носки самого Избранного, Золотого мальчика, то их надо наградить Орденом Мерлина I степени и ещё, что ты каждое утро советуешься с ними, какие трусы и джинсы тебе надеть? Я правильно тебя поняла? — полюбопытствовала она с убийственно серьёзным выражением лица. А я, внутри корчась от жестоких пыток своего чувства юмора, делал всё, чтобы не рассмеяться.

— Именно! — просиял я. — Какая же ты умница, Паркинсон!

— Поттер… — пропела брюнетка «медовым» голоском и с неизменной «карамельной» улыбкой. — Я даже не знаю, что к этому добавить, кроме «Тебе пора в психушку, солнышко!».

— Только вместе с тобой, моя звёздочка! — протянул я «ласково», доводя девушку до белого каления. Ох, что сейчас будет! БУ-УМ!

— В общем… Слушай сюда, астроном недотюканный! — Паркинсон, с губ которой вмиг слетела аппетитная улыбка, встала в позу. Нет… Не в предлагающую… Скорее в угрожающую. — Либо ты уберёшь носки, либо я уберу тебя! — предупредила она, негодующе сузив глаза.

— Ммм… Повтори, пожалуйста, ещё раз вторую часть предложения. — Попросил я. — На слове «тебя» твои губы так красиво складываются в буковку «о», что мне дико хочется…

— ПОТТЕР! — рявкнула моя благоверная, смерив меня вожделенным взором маньяка с приличным стажем, только что выцепившего из толпы свою очередную жертву. Глаза её, мягко говоря, выглядели ужасающе. Даже я проникся, пятясь назад и как-то вмиг забыв, что я не абы кто, а сам Избранный спаситель, Герой волшебного мира собственной персоной и т. д. и т. п. А Паркинсон наоборот наступала всё ближе и ближе. — Ты мерзкий, проклятый, озабоченный гриффиндорец! Хватит с меня грязных намёков! Если втюрился, скажи прямо. Я как-нибудь переживу это унижение.

— Че-его?! — промямлил я ошеломлённо, чувствуя, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит. — Я? Запал? На тебя?! Не смеши Мерлина! Закатай губки, дорогая, и примени к ним склеивающее заклинание. И запомни на будущее: живым я тебе не дамся!

— О, как это свойственно гриффиндорцам — сражаться до последнего вздоха! — ухмыльнулась она, кровожадно блеснув глазами. — Что ж, львёнок, ты не оставил мне иного выбора… — я бы и дальше продолжил этот цирк (к тому же ругаться с Паркинсон было намного интереснее, чем просто разговаривать), но девушка потянулась за палочкой с вполне конкретными намерениями. Тут и дураку понятно, что к чему. Нет, я, конечно, понимаю… Магом быть круто, но не колдовать же на глазах у пары сотен магглов. Что за суицидальные наклонности? Я быстро перехватил её руку и, чтобы избежать дальнейшего сопротивления, крепко прижал слизеринку к себе.

— Что ты… Что ты делаешь?! А ну отпусти! Кому говорят? Отпусти меня немедленно! Поттер, ты оглох?! — строптиво трепыхалась она ещё полминуты, но вырваться так и не смогла. Уставшая, она прислонилась к моей груди. Горячее, прерывистое дыхание опалило мою шею. Я самодовольно фыркнул ей в макушку.

— Успокоилась? — она ничего не ответила, продолжая упрямо сопеть. — Зайка, на нас люди смотрят. В будущем веди себя прилично, ок?

— Мне плевать. — Наконец, отозвалась она гневно. — Ни один маггл не спасёт тебя от моей расправы. Дай только выберусь из твоих грязных лап.

— Зачем так грубо, детка?

— Поттер, — Паркинсон, откинув голову назад, растянула губы в непривычной, почти искренней улыбке. И если бы я не изучил её лучше за последнюю неделю, я бы посчитал, что это на самом деле настоящая улыбка, но я знал, что это не так. В моменты практически необузданной ярости она становилась шёлковой, а её голос переливался соблазнительно-тягучими нотками. Но это была лишь видимость внешнего спокойствия. — Моя коленка до сих пор свободна и она всё ещё острая. Не хочешь познакомиться с ней повторно?

— Не имею ни малейшего желания, — признался я, припоминая не самые приятные подробности нашей прошлой «встречи».

— Хороший мальчик. А теперь убери руки и не смей больше называть меня деткой.

— Ок. Но сначала пообещай мне, что будешь паинькой и не станешь использовать магию на глазах у магглов. А когда вернёмся домой, можешь убивать меня, сколько душе угодно. Согласна?

— В твоём положении вообще-то торговаться опасно, но… Ладно. — Сдалась Паркинсон. — Но носки ты всё равно уберёшь! — тут же выдвинула она свой старый ультиматум.

— Как скажете, Ваше Величество! — буркнул я, не желая терять время на лишние препирательства. С Паркинсон этот процесс грозил затянуться на долгие несколько часов. Лучше потратить их с умом и оттянуться по полной программе, раз уж мы оказались в этом парке. К тому же окружающая атмосфера всеобщего веселья призывала окунуться в дикий водоворот развлечений, а не разбираться, где должны лежать мои носки. Я искоса посмотрел на слизеринку. Устроила же скандал на ровном месте. Ну, ничего! Ещё не вечер и я, кстати, тоже умею делать «сюрпризы». Начнём хотя бы с этого. — А теперь идём туда.

— Куда? — подозрительно переспросила у меня брюнетка.

— Туда. — Я махнул рукой в сторону чёртового колеса.

— Неа, Поттер! — Паркинсон, усмехнувшись, отрицательно закачала головой. — Туда я не пойду. И даже не думай об этом!

— Пойдёшь! — заявил ей уверенным тоном. И она знала, что я прав и всё равно добьюсь своего. И ей это не нравилось.

— Нет, нет и ещё раз нет!

— Да, да и ещё раз да! У тебя нет выбора, детка.

— Не называй меня деткой!

— Ты всё равно пойдёшь за мной… детка! — она вздрогнула от клокочущей в ней злости, но ничего не сказала, лишь пронзив меня холодным взглядом. — Помнишь? — я прикоснулся к безымянному пальцу левой руки. Кольца, конечно, видно не было (его можно было почувствовать лишь на ощупь и то, если знать наверняка, что оно именно там), но Заклятье привязки действовало куда эффектнее любых брачных уз. И Паркинсон прекрасно это понимала и злилась ещё больше. — Так ты идёшь или тебя донести?

— Сама дойду! — выплюнула слизеринка, взглядом пытаясь прожечь во мне дыру, но покорно двинувшись по направлению к аттракциону.