С утра я уже успел побывать в магазине. Рон, как и обещал, отдал мне свои пердушки бесплатно. Я даже удивился, когда узнал, что этих подушек целых два вида.

Обе подушки сейчас лежат у меня на столе в моем домашнем кабинете. Очень мило.

Конечно, друг дал мне еще и инструкцию по использованию, чтоб я случайно не взорвал одну из них. Джинни говорит, что те подушки, которые появились в доме благодаря Джейми, воняли хуже стаи скунсов. Наверное, мне стоит быть с ними поосторожнее.

Вообще в последнее время я довольно мало ем и сплю. Эта чертова записка не дает покоя, да и вообще – как спать, если знаешь, что в твоей стране находятся такие серьезные люди?

Жаль, что Рон не видел того паренька сам. Сегодня утром я не застал Джорджа, и теперь придется возвращаться в магазин. Они так рано открываются…

Дверь тихонько поскрипывает, и в кабинет заглядывает Джинни.

- Ты завтракать собираешься?

Доброе утро, родная.

- Да, да, конечно.

- Давай быстрее, иначе опоздаешь.

- Да, я уже иду.

Она переводит взгляд на стол и, заметив подушку, задорно улыбается:

- Как исследования?

Я честно пожимаю плечами:

- Никак. Что можно выяснить за пятнадцать минут?

Она чему-то кивает и скрывается за дверью. Нужно идти завтракать.

Сегодня приходит Робби. Нужно еще раз с ней поговорить.

Подушки подождут, времени еще много.

Когда я захожу на кухню, все уже готово. Джинни уже сидит со своим дурацким пергаментом и что-то пишет. На моей стороне лежит заботливо сложенная газета.
У меня складывается такое впечатление, что ей нравится молчать за завтраком. Она занята своим, я – своим. Самое интересное, что мне вовсе не нравится сидеть с умным видом и таращиться в газету, попивая утренний кофе. Правда, сейчас нет выбора – нужно быть в курсе всего, что происходит. Как выяснилось, у нас только пресса работает без перебоев.

Я отодвигаю стул и говорю, стараясь быть, как можно миролюбивее:

- Сегодня приходит Робби Ричардсон, ты не забыла?

Джинни поднимает голову и устало смотрит на меня:

- Нет, не приходит. Мы же вчера обо всем договорились, Гарри, ты что – забыл?

- Ни о чем мы не договаривались. Он придет и будет здесь весь день. Будет ходить везде вместе с тобой.

- И в туалет тоже?

- Перестань, Джинни. Это нужно для твоей же безопасности.

- Гарри, я в безопасности, поверь мне. Или что-то случилось?

Даже если что-то и случится, тебе я этого не расскажу.

- Нет, но если я буду ждать, пока что-нибудь действительно случится, ничего хорошего не будет, не думаешь?

Жена вздыхает и поправляет воротник платья. Она действительно хорошо выглядит. Если бы я не был знаком с ней настолько близко, то на вид дал бы ей лет тридцать-тридцать пять.

Если она попадет к ним в руки…

- Робби все равно придет, хочешь ты этого или нет.

Она закусывает нижнюю губу и вздыхает еще раз. Неужели все?

- Гарри, скажи мне, что происходит?

- Еще ничего особенного не произошло. Но сейчас я рад, что наши дети находятся в Хогвартсе. Единственный человек, за которого я переживаю – это ты. Ты же знаешь, что Зигфрид и Юрген находятся в нашей стране.

- Знаю, и что с того? В нашей стране и до них бывали преступники, но все же было нормально. С чего ты взял, что они заинтересуются твоей семьей?

Ладно, придется рассказать ей про записку, и пусть думает, что хочет.

- Пару дней назад мне передали записку. В ней было написано, что у меня очаровательная жена. И все. Никакой подписи, никаких добавлений или пояснений. Просто: «Мистер Поттер, у вас очаровательная жена». И благодаря тому, что мой секретарь отличается непростительной невнимательностью, я узнал об этой записке только вчера.

- И ты думаешь, что это они ее прислали?

- Я думаю, что осторожность лишней не будет.

Надеюсь, она меня поняла.

***

Робби – симпатичный паренек. Такой темноволосый и кареглазый. Милый мальчик. Интересно, чем он может помешать тем, кто захочет убить меня?

И я не имею ни малейшего понятия о том, что с ним делать.

Но стоит он намертво – на все мои уговоры он никак не реагирует.

Ладно, я попробую еще один вариант.

Мы сидим в гостиной, и я делаю вид, что читаю книгу, потому что надо чем-то себя занять. Робби сидит и разглядывает наш ковер.

- Робби, - ласково зову его я.

Мальчик уже понял, что я опять взялась за свое – он качает головой и тяжело вздыхает:

- Да, миссис Поттер?

Я недовольно морщусь:

- О, не называй меня так! Звучит так, будто мне лет семьдесят, честное слово. Можешь звать меня просто Джинни.

Он неловко кивает. Хорошо, значит, с этим мы договорились.

- Робби, я вот о чем думаю. Давай ты просто уйдешь к себе домой, а я скажу мужу, что ты честно был со мной весь день?

О, Мерлин, ну, как это унизительно! Я упрашиваю почти что ребенка, который мне, считай что, в сыновья годится, чтоб он ушел домой, а он стоит на своем. Но я не могу сидеть с ним целый день!

- Миссис… Джинни – видно, что мое имя дается ему нелегко – не пытайтесь от меня избавиться. Ваш муж с меня шкуру спустит, если я вас оставлю.

Гарри ни с кого не спускает шкуру. Гарри – добрый дяденька, не то, что я. И я уже начинаю злиться.

- Шкуру спустит? – уточняю я.

- Ага, - Робби поднимает на меня взгляд, и мне становится его жалко.

- Но он ничего не узнает, - голосом змея-искусителя начинаю я. – Я же не скажу ему…

Робби отчаянно вскидывает руки и соскакивает с дивана.

Он довольно внушительно выглядит.

- Миссис… Джинни, не пытайтесь прогнать меня! Мистер Поттер приказов не отменяет и ничего не делает просто так. Я никуда не пойду.

Похоже, Гарри завоевал себе непререкаемый авторитет среди этой малышни.

- Можешь называть меня не миссис Джинни, а просто Джинни, хорошо? – примирительно говорю я.

Ладно, если он так боится мужа, пожалею его. Денек посидит у нас дома, ничего со мной не сделается. Но завтра я уже не допущу никаких телохранителей.

Робби улыбается и слегка краснеет. Милый мальчик. И где таких берут?

- Хорошо, ми… Джинни.

***

Говорить с Джорджем гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Он и раньше-то был сам себе на уме, но сейчас, за годы жизни без поддержки в лице Фреда, за два десятилетия работы с самыми разными клиентами, он стал совершенно нечитаем. Он просто отвечает на мои вопросы и не делает ничего больше.

Я сижу в его кабинете уже минут пять.

- Так значит, этот Нильс зашел ближе к обеду? – я стараюсь уточнить детали, потому что зацепиться можно в любом месте, и важны все моменты, какие только удастся охватить.

Джордж медленно кивает:

- Примерно в половине первого.

- И долго пробыл?

- Час, может, больше.

- Он ничем другим, кроме подушек, не интересовался?

Теперь он так же медленно качает головой:

- Нет.

- То есть, он просто купил все подушки и ушел?

Джордж хмурится и задумчиво отвечает:

- Вообще-то его интересовало совсем другое. Сомневаюсь, чтоб ему так уж нужны были эти дурацкие подушки. Его интересовала технология ароматической капсулы.

Ароматической? Ну да, как еще ее можно назвать… не «зловонная» же, в конце концов.
Насколько я успел понять из инструкции, в каждую подушку вшита миниатюрная ароматическая капсула, которую можно зачаровать, как индикатор на какого-то конкретного человека.

То есть в первом виде подушек капсулы тоже есть, но они взрываются сразу же после того, как кто-то сядет на подушку. А во второй партии игрушек капсулы немного сложнее. Если задать в специально разработанном заклинании имя конкретного человека, то капсула активируется только после того, как именно он войдет в контакт с этой самой пердушкой. Кто угодно может прыгать и валяться на этих подушках – с ним ничего не произойдет. Но стоит запланированному объекту коснуться поверхности – капсула подрывается с характерными звуками, и воздух наполняется самой настоящей ядреной отравой. Отличное средство мести для детишек.

Нет ничего удивительного в том, что вторая партия пердушек произвела действительно настоящий фурор.

И, по всей видимости, именно капсулы второй группы и интересовали этого Нильса.

- То есть ты имеешь в виду, что его интересовала технология второй партии подушек?

- Именно. Он все хотел узнать, каким образом мы добиваемся такого «лично направленного эффекта». Но я не продаю своих секретов и тем более никому их не открываю.

- Мне не нужна эта технология, ты же знаешь, я просто хочу узнать, чем он интересовался.

Джордж перекладывает папку, лежащую рядом с ним, на край стола и почти безразлично интересуется:

- У нас в магазине каждый день появляются сотни покупателей. Почему тебя так заинтересовал именно Нильс?

- Сейчас меня интересуют все те, кто ведет себя странно и при этом говорит с иностранным акцентом.

Если честно, меня даже Рон не спрашивал, зачем мне понадобился именно этот датчанин.

- Я спрашиваю, потому что парень наверняка был под Оборотным.

Ох…

- То есть ты подозреваешь, что он был ненастоящий?

- Я уверен, что он был не настоящий. Видишь ли, я знал Нильса Кристенсена. Это обыкновенный мороженщик, который жил недалеко от родителей Анджелины в ту пору, когда она еще была не замужем. Он давно научился говорить по-английски без акцента, да и к тому же знает меня в лицо. Я и сам подозреваю, что он влип в какие-то неприятности, раз уж кто-то пользуется его внешностью для того, чтоб ходить по магазинам.

Это весьма и весьма интересно. И визит к Джорджу оказался куда полезнее, чем я мог представить.

- Слушай, а ты не знаешь, какой у него был почерк?

Джордж неопределенно пожимает плечами и кивает:

- Вроде помню что-то.

Я осторожно вынимаю изрядно потрепанную записку из кармана и протягиваю ее ему:

- Это похоже на него?

Бросив один беглый взгляд на клочок пергамента, Джордж решительно отвечает:

- Почерк не его. Чернила его.

Чернила?

У него что – были интересные чернила? Я тяну листочек обратно и разглядываю линии на бумаге.

Ничего особенного.

- Бирюзовые чернила, - поясняет Джордж, видимо, уловив мое замешательство. – Видишь ли, у Нильса была баночка совершенно необычных бирюзовых чернил с потрясающим запахом. Он использовал их в тех случаях, когда писал пригласительные и прочие редкие вещи.

Кажется, я вспомнил. Да, точно, пригласительные на свадьбу Джорджа и Анджелины были подписаны именно такими чернилами.

- О, кажется, я понял…

- Да, да, пригласительные на мою свадьбу подписывал именно он. У него отличнейший каллиграфический почерк.

- А почему он работает мороженщиком?

Джордж поднимает глаза, и я только сейчас замечаю, какой тяжелый у него взгляд.

- Потому что у него пятеро детей, и все они хотят есть время от времени. А красивым почерком денег не заработаешь. Впрочем, его дети уже, должно быть, взрослые.

Я благодарно киваю, несмотря на всю его недоброжелательную усталость. Он смог дать мне намного больше, чем я надеялся выяснить.

- А где он живет сейчас, ты не знаешь? – напоследок, уже возле двери, спрашиваю я.

- Нет, - спокойно отвечает Джордж и добавляет встречный вопрос. – Кто-то из иностранцев угрожает тебе?

- Видно, да, - отвечаю я.

А что скрывать? Ничего лишнего он не спросил. Да и потом вряд ли он побежит в редакцию «Ведьмополитена» с только что полученной информацией.

- И Джинни тоже попадает в объектив?

Сколь не мерзко это признавать, но приходится ответить:

- Да, скорее всего.

- Береги ее. Если это будет нужно, пришли ее к нам, пусть поживет у меня.

Все-таки привычка опекать младшую сестру сильнее всяких временных рамок. Близнецы всегда умели позаботиться о ней, не ущемляя особо при этом ее прав. Это особый талант, как я думаю.

***

К обеду у меня уже сдают нервы.

Он везде таскается за мной. По всему дому. Даже если я хочу пойти в туалет, он неловко переминается с ноги на ногу возле двери.

И в том, что мне хочется наорать на него, нет ничего плохого.

Мне пришлось разрешить ему сидеть в моем кабинете, пока я делала анализ прошедшей спортивной недели, пока писала статью и разбиралась с письмами.

Он внимательно следил за тем, как я убираю комнаты и протираю пыль. И все это время он молчал.

И почему Гарри стал таким параноиком?

Нет, просто это удивительно. Всего одна записка – и он уже решил, что я нахожусь в смертельной опасности. Да даже если и так – ему какая разница?

***

Найти Нильса Кристенсена удалось по картотеке последней переписи, которая была пять лет назад. По тем данным жил он недалеко от Лондона.

Но ко всей моей радости прибавилось небольшое разочарование – ни его, ни миссис Кристенсен не оказалось в доме.

Придется навестить его завтра.

Поэтому я собираюсь домой, чтобы отпустить в конец обессилевшего Робби на свободу. В том, что он находится именно в таком состоянии, я не сомневаюсь – наверняка Джинни уже извела его. Но я надеюсь завершить это дело в самом скором времени, так что пускай потерпят немного.

Пока я проверяю, не закрыт ли домашний камин, думаю еще и о том, что нужно бы присмотреть за Дженис. Если она и дальше будет вести себя подобным образом – придется ее уволить. Хотя, она и так уже побаивается меня.

Камин открыт. Я вроде говорил ей закрывать камин. Чертова упрямица.

Зато сейчас я могу прибыть домой самым скорым образом.

***

- Ну, как дела? – интересуюсь я, пока он идет на кухню. – Всех переловил?

Он резко тормозит, и я по неосторожности врезаюсь в его плечо.

- Нет, и пока не переловлю, тебе лучше слушаться меня.

- Что?

- Насчет камина и охранных чар. Я говорил тебе закрыть камин, разве нет?

- Сейчас не война, Гарри. И камин был мне нужен. Ты еще пароль на дверную ручку установи!

Он поворачивается ко мне и сейчас стоит совсем близко – прям впритирку.

- Не зли меня.

Что?!

Словно услышав мои мысли, он повторяет:

- Не зли меня, Джинни. И Робби придет завтра и послезавтра – пока я не разберусь со всем этим.

- Завтра я должна пойти к маме, а потом в Косую Аллею.

- Ну, и иди.

- С ним?

- А что такого? Сплетен боишься? Так законспирируйся, ты же умеешь.

Черт бы тебя побрал, злопамятный индюк! Вероятно, мне придется выслушивать это до конца своих дней.

Я отхожу на шаг, потому что от него сейчас просто разит яростью. Наверное, возражения подождут.

Он сразу сникает и примирительно подходит ближе. Хотя, куда еще ближе.

Берет меня за подбородок и удерживает так, чтоб я смотрела на него. Кажется, он в первый раз прикоснулся ко мне за все эти три месяца. Если не считать той полу-драки в Ирландии, разумеется.

- Джинни, все это ненадолго. Потерпи, пожалуйста.

Кажется, сейчас это все, что он может мне сказать, не накричав при этом.

Я медленно киваю.

А какие еще есть варианты?