За окном светало. Тонкие лучи с осторожностью проникали в комнату, забирались по паркету на кровать. Вчерашняя ночь рассеивалась с отступающей темнотой, но ее события не исчезли следом. Они оставили на моем теле очень важные, долговечные отпечатки.
Эдвард крепко меня обнимал. Его дыхание щекотало шею. Вездесущий аромат окутывал коконом с ног до головы. Я чувствовала, как поднималась и опускалась его твердая грудь, то и дело касаясь моей спины. Слышала, как в полной тишине громыхает его сердце.
Неужели, это не сон? Если так, я пробудилась в самой невероятной фантазии.
Меня переполняли эмоции. Хотелось бежать, кричать, делать сальто. Мысли, воспоминания кружились в голове вальсом, а потом и вовсе пустились отплясывать канкан. Я не могла лежать. Не могла не двигаться. Хотелось всему миру поведать о том, как я влюблена. Взаимно влюблена.
Я потеряла терпение и выскользнула из постели. Эдвард дернулся, потянулся, будто за мной, что-то пробурчал под нос, но не проснулся. Эдвард… Я не могла оторвать от него глаз. Светлые волосы сбились почти в спиральные кудряшки и прилипли ко лбу - последствия бурной ночи. Меня так и манило прикоснуться к ним, взъерошить. Но пришлось сдержаться - не хотела его будить.
Через силу отведя взгляд от приоткрытых губ Каллена, я собрала одежду с пола и быстро накинула на себя. А затем, оставив Эдварду самую милую записку, на которую только была способна, выскользнула из его апартаментов.
Утренняя прохлада обожгла пылающие щеки, немного остудила разгоряченное тело. Но не разум. Я глубоко вдохнула свежий (и вкусный) воздух, наполненный зеленью Риегровых садов, что раскинулись прямо за поворотом, и по указателям поплелась к отелю в сторону Вацлавской площади.

Я очень надеялась, что Эдвард не обидится на мой побег (в особенности прочитав записку). Но в это утро я правда не смогла бы больше уснуть. Даже под дулом пистолета. И сдержаться, чтобы не задушить Эдварда своей любовью, не смогла бы. Поэтому вариант разбудить его тоже отпадал. Я оказалась в ловушке: слишком счастлива и смущена взаимными чувствами.
Проветривая мозги и собирая себя в привычную Беллу Свон, я прогуливалась вдоль пустынных улиц еще дремавшего города. Я минула мост и остановилась, чтобы насладиться видом - оранжево-красной полосой рассвета. Давненько я его не наблюдала. Ведь в это время я обычно или уже спала мертвым сном после бутылки текилы, или в пьяном бреду тащилась домой, укрываясь от солнечного света, как от радиоактивного излучения.
Много воды с тех пор утекло.

Захватив из отеля спортивную сумку, я доехала до арены на метро (без билета) в безлюдном вагоне. В комплексе тоже не оказалось ни души. Я довольно потянулась: в тишине спортзала хруст суставов, гулко разлетающийся по пустому периметру, был усладой для моих ушей.
Затем я долго растягивалась и разминалась под любимую музыку. Приятная боль в мышцах и едва ощутимая тяжесть внизу живота аккуратно напоминали о вчерашнем, раз за разом вызывая на моем лице совершенно глупую улыбку.
Когда после всего тело стало легче воздуха, а мышцы податливы, как пластилин, я вытянулась стрункой в углу ковра и начала повторять техническую часть программы, на ходу дополняя ее импровизированными па. Диагональ связки «рондат, фляк, темп, фляк, двойной твист, сальто вперед»² пролетела быстро и без усилий, а точное приземление подтвердило радужную статистику. Теперь я выполняла ее десять раз из десяти. И гордилась собой.
Неожиданно раздавшиеся аплодисменты вернули меня с небес самохвальства на землю. Я обернулась на звук. Марта Кароли. Женщина в строгом классическом костюме и даже в такое раннее утро с идеальным макияжем восторженно хлопала в ладоши.
- Изабелла Свон, Вы не перестаете меня удивлять, - услышала я ее скрипучий голос из зрительного зала. – Сочетать в себе грацию художественной гимнастки и такую спортивную мощь… Просто невероятно!
Она медленно, кошачьим шагом приблизилась. Я уловила легкий приятный парфюм. И напряжение.
- Изабелла, мне нужно, чтобы вы понимали. Завтра на вечере будут присутствовать очень уважаемые члены национального комитета, - сказала Марта Кароли будничным тоном, только расставленные ударения выдавали значимость ее фраз. – Покажите себя, как вы это умеете. Если убедите их… - Многозначительная пауза. - Я сделаю все, чтобы вы попали на олимпиаду в Лондоне.
Олимпиада? В Лондоне? Я застыла, не зная, что сказать. Конечно, я мечтала дойти до олимпийской вершины, но до этого разговора мои мысли не забирались так далеко. Казалось, я все еще сижу в яме, которую сама же себе и вырыла.
- Надеюсь, мы поняли друг друга?
- Д-да, - закивала я. Больше у меня не нашлось слов.

Марта Кароли говорила много, говорила воодушевлённо. Я прилагала все усилия, чтобы слушать и даже иногда отвечать, но не совсем получалось. Мысленно я еще несколько предложений назад зацепилась за ее слова о спортивном лагере «Скалы» и новом тренере национальной сборной Америки. Впервые мне пришлось признать тот факт, что Эдвард не всегда будет моим наставником и не всегда будет со мной. Что мой успех означал расставание с ним.
Черт.
Утешало одно: совсем скоро для подготовки к американскому кубку мне с Эдвардом предстояло уехать на три месяца к озеру Биг-Беар-Лейк в тренировочный лагерь нашего спортивного клуба. Теплое джакузи на фоне заснеженных гор… О чем еще мечтать? Об остальном я решила подумать позже.
Миссис Кароли я пообещала действовать на пределе своих возможностей. На том и сошлись.

Я воспрянула боевым духом. Время летело неумолимо быстро. Тренировка увлекла меня, как никогда.
Сначала на мои попытки освоить элемент Шишковой, упомянутый Люкин в одном из интервью, откликнулось всего пара гимнасток, которым наскучили заученные до автоматизма программы. Но через полчаса вокруг собрался целый «консилиум». В результате даже самые гордые и необщительные, рисуя в тетради пошаговую раскадровку элемента, помогали мне покорить «сальто назад с поворотом на 360» на низком бревне для тренировок. Несколько девочек помимо меня также пробовали выполнить непростые прыжки, другие - страховали нас, кто-то записывал на камеру, чтобы просмотреть на замедленном повторе все недочеты и сравнить с разрисованными бумагами. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что наслаждаюсь происходящим. Передо мной был пример действительно слаженной командной работы. Поэтому, когда на сто первый раз я приземлилась на две ноги и удержала равновесие, все взорвались радостными криками и бросились обнимать друг друга. А я с высоты снаряда наблюдала за ними и не могла перестать улыбаться.
Затем мы пытались экспериментировать на брусьях и даже с опорным прыжком, но на него совсем не осталось сил. Да он попросту никому и не нравился.

Я опомнилась, когда на улице уже стемнело. За весь день я не притронулась к телефону, поэтому тотчас помчалась в раздевалку, чтобы поговорить с Эдвардом и принести ему тысячу извинений. Но, к моему удивлению и огромному разочарованию, от него не было вестей. Я даже перезагрузила телефон и проверила сеть – тот же результат. То есть никакого результата.
Автобус прибыл за нами в половину девятого, и мы шумной компанией погрузились в него. По приезде в гостиницу девочки собирались пойти прогуляться по ночной Праге, так как завтра получили честный отсыпной. Они звали меня с собой. Но… я-то уже видела этот город ночью.
- Так ты с нами, Белла?
- А?
- На эту мистическую экскурсию и в клуб, или куда мы там собрались? – Спросила Кристен из Канады.
- Это на ту, которую ведет парень в костюме скелета? – Выглянула с переднего сидения Мелани (не помню, откуда она).
- А может лучше в ресторан, есть крутая пивоварня «У Флеку»…
Девочки заспорили между собой, одна перебивала другую. Мне было странно ощущать себя частью этого коллектива. Пусть и временно. Я слишком долго оставалась обособленной. Думала, так будет лучше. Но, оказывается, нравиться кому-то – чувство очень даже ничего.
- Я пас, извините меня, устала, - тем не менее, ответила я.
Я слишком сильно переживала из-за молчания Эдварда и срочно хотела с этим разобраться. Девчонки недовольно заголосили, но через пару секунд вернулись к своим насущным темам.

Попрощавшись со всеми, я зашла в номер, включила свет и окончательно загрустила. Знала, что Эдвард не будет ждать меня с шампанским на кровати или выпрыгивать из ванной с криками «сюрприз», но… надеялась на какой-то знак. Или звонок.
Может, он все-таки обиделся?
Я отгоняла противные мысли и ощущение пустоты, настырно подкрадывающиеся ко мне. Бросила сумку около тумбочки и забралась с ногами на покрывало. И почти завизжала от радости: в кухонной нише напротив стоял огромный букет розовых роз.
А-а-а!
Я в два шага допрыгнула до записки, которая лежала на столе рядом с вазой.
«Завтра, 8 утра, станция метро Мустек».
Одной рукой я сжимала послание, другой открывала на телефоне журнал вызовов, чтобы набрать Эдварда.
- И куда же мы отправимся? – Падая на лопатки, нетерпеливо спросила я Каллена.
- В сказку.
О, Боги, его голос и был сказкой.

Четыре часа в обнимку на автобусе с сэндвичами из «Сабвей» и старым французским кино, и мы приехали в местечко под названием Чески-Крумлов.
Уже перейдя мост, который вел к главным воротам, я поняла, что оказалась в волшебном городке: по обе стороны раскинулись еще зеленые аллеи, порезанные ручьями на лоскуты; а впереди возвышался старинный замок, и, если бы я родилась пару-тройку веков назад в королевской семье, жила бы именно в таком. Кривые узкие улочки, совсем кукольные, с разноцветными игрушечными домиками и ухабистыми дорожками, ведущими то резко вверх, то с горки вниз, веселые мелодии шарманки от бродячих музыкантов, буйство красок – я очень быстро стала частью этого праздника жизни.
Мы поднялись на высотные башни, откуда рассмотрели городок целиком, намеренно потерялись в замковых хитросплетенных коридорах. Раздевшись до маек, бегали друг от друга в парке под палящим даже в ноябре солнцем. Заглянули в настоящую кузницу, где в очаге под треск огня плавился металл, чтобы потом кузнец выковал из него сувенирный меч, подкову или самые настоящие рыцарские латы.
Как же там было интересно! Я металась из одного угла в угол, пока Эдвард не усадил меня в маленьком итальянском ресторанчике поодаль от главной улицы. Официантка, пухлая чернобровая итальянка с жутким акцентом и невероятным обаянием, уговорила нас взять большую сырную пиццу и пасту с соусом песто. Ну, и сухое красное вино, конечно. Бутылку.
За бокалом я рассказала Эду о встрече с Мартой Кароли и плодотворной тренировке с другими гимнастками. Каллен удивился (даже очень) и похвалил меня. Ну, и как всегда, мы много шутили и подкалывали друг друга.
Я пыталась подступиться к разговору о Биг-Беар со всех сторон. Пока наконец открыто не упомянула поездку в тренировочный лагерь. И быстро сменила тему. Эдвард терпеливо выслушал весь несвязный бред, что я несла, взял мою руку, протянув свою через стол, и медленно проникновенно заговорил.
- Белла, я тоже с нетерпением жду этой поездки. Ты же знаешь, я буду рядом.
Я знала. Эдвард показал себя человеком, который делает, а не разбрасывается словами, поэтому я верила ему и без подобных откровений. Но как же все-таки приятно было хоть иногда услышать от него искренние признания.
- Per Bella Svon!
Звук моего имени в незнакомом месте заставил напрячься каждый мускул в теле. Эдвард тоже услышал, значит, не показалось. Он посмотрел поверх меня и правее, точно определяя говорившего. Порывшись в голове, я вспомнила двух неприметных женщин. Я видела их лишь краем глаза перед тем, как занять столик.
Они узнали меня?
Я направила все силы, чтобы сосредоточиться на их разговоре.
- Mia figlia la adora! Questo è un regalo per il compleanno di Giulietta. Solo sono preoccupata di aver speso i troppi soldi per quel concerto.
Мой итальянский был не совершенен, но я хорошо его понимала. С небольшой задержкой я перевела, что одна из дамочек привезла дочь на завтрашний благотворительный концерт в качестве подарка на день рождения, так как девочка очень меня любила. И, кажется, это стоило мамаше больших денег, раз она настолько недовольно обо мне отзывалась.
Фух. По всей видимости, я до сих пор оставалась незамеченной. Если эти дамы вообще знали, как я выгляжу.
- È tonta!
Но рисковать не было смысла.
Я стиснула зубы. Рядом так некстати возникла официантка, которая собиралась откупорить новую бутылку вина, заказанную Эдвардом всего пару минут назад. Она что-то безостановочно болтала, но я не обращала внимания. Молча натянула ворот свитера повыше и кивнула головой в сторону дворика. Эдвард понял меня без слов и попросил у официантки счет. Итальянка начала уговаривать нас (или, скорее, Каллена) остаться и обещала бесплатную сырную тарелку под вино. Эдвард, в свою очередь, промурлыкал что-то о моем желании прогуляться и извинился за отказ. Дальше я не слышала, потому как мчалась оттуда со всех ног. И чуть не плакала.
ВискИ стучали вопросами.
Когда-нибудь мы сумеем не прятаться? Когда-нибудь я смогу без страха и риска целовать Эдварда среди прохожих? Признаюсь ли я во всем Чарли?
Я находилась в расстроенных чувствах. Но, оказавшись на заднем дворе, увидела небольшую церквушку. Здесь было так тихо, умиротворенно. И никого, ни души. Только солнце играло бликами на оконной мозаике. И мне неожиданно стало легче. Ком, стягивающийся в груди, исчез. В один миг. Я подошла к стене, в проемах которой виднелся город. И застыла.
Эдвард нашел меня на том самом месте. Его лицо было серьезным, даже хмурым. Он явно готовился к худшему. И ожидал чего угодно, кроме откровенной радости с моей стороны.
Но разве мало поводов для счастья подкинула мне судьба?
Эдвард… Мой Эдвард! Он был рядом, любил. А все остальное мы преодолеем вместе – так я решила, пока стояла одна.
Эдвард крепко обнял меня и закружил.
- Боже, Белла, ты безупречна! – Воскликнул Каллен.
Но я-то знала, что безупречный здесь как раз он.
- Может, найдем более укромное место для вина? – Указала я на закрытую бутылку, оторвавшись от Эдварда.
Он встретил мой взгляд, будто хотел проверить, совпадают ли наши планы. Они совпадали. Его добрая улыбка тотчас обернулась ехидной (и безумно сексуальной) ухмылкой.
- Моя девочка, - с ударением на слово «моя» довольно произнес он.

Мы пробежали несколько кварталов, пока Эдвард не свернул в переулок, где красовалась табличка «места есть». Это был небольшой двухэтажный коттедж, слегка кривоватый и обветшалый, но других здесь и не имелось.
Внутри нас встретила хозяйка необъятных размеров и с недовольным лицом. Сначала на ломаном английском она долго объясняла, что в ее гостинице (а это с трудом можно было так назвать) нет почасовой оплаты. Потом, что расчетный час отсчитывается с двенадцати дня, и никаких скидок она не делает.
- Плевать, - положив на стойку деньги, сообщил ей Эдвард, чем вызвал еще больше поводов для ворчаний.
- Какие темпераментные, ты на них посмотри… Вам одну кровать или две?
Она определенно испытывала терпение, которого у Эдварда почти не осталось. Странно, но я подумала о том, как изменилась. Раньше я бы уже кричала благим матом и швырялась в хозяйку всем, что попадало под руку.
- Одну, - ответила я за Эдварда, который клацал от злости зубами. И не без улыбки пошла в направлении, указанном женской рукой.

Три часа до отъезда, второй этаж. Мы ворвались в номер торопливо и неуклюже, сбили со стола вазу. Эдвард ухватил ее у самого пола. Отменная реакция.
Я почти сразу осталась в тонкой маечке и нижнем белье. Эдвард впился в мою шею, начал прокладывать путь к ключице и…
- Вино… - Прошептала я с закрытыми от удовольствия глазами.
- А? – Эдвард не останавливался ни на секунду.
- Ты… попросил штопор… чтобы… открыть бутылку…
В голове рисовалась картинка, как противная хозяйка гостиницы стучится или даже врывается в самый неподходящий момент.
- Р-р-р…
Мой лев был недоволен. Я улыбнулась.
- Я схожу за штопором сам.
Эдвард пулей пронесся по комнате и исчез за дверью. Я слышала его громкие шаги вниз, затем спор. И обратно тот же гулкий звук на лестнице. Уже скоро он торжественно нес перед собой штопор, будто олимпийский кубок. Его глаза горели желанием.
Эдвард одним легким движением открыл вино, сделал несколько жадных глотков прямо из бутылки и с жаром бросился ко мне.

Он развернул меня лицом к приоткрытому балкону и запустил руку в трусики. Я ахнула и сжала бедра, когда его пальцы надавили на самый центр. Губы Эда нашли мои. Сначала губы, а потом и язык. Руки рисовали возбуждающие круги на груди и между ног. Я, что есть сил, держалась, только бы не взвыть на весь город. Он целовал мою шею, прижимал меня к себе до боли. Я не владела своим телом, сейчас оно находилось целиком и полностью в его власти.
Он подтолкнул меня вперед, почти впечатав в другую, закрытую створку балконной двери. Прозрачную и жутко холодную. Ощущения обострились до предела. Отставив попку, я двигалась вместе с его руками, крутилась то в одну сторону, то в другую. Невыносимая сладость.
Когда я почувствовала приближение оргазма и больше облокотилась на стекло, крепление замка сорвало, и дверь на балкон распахнулась. Но Эдвард удержал меня в своих стальных объятиях, еще сильнее нажав там и сдавив грудь. Я больше не была собой. Потерялась. И с громким стоном задергалась в его руках.

После я тяжело дышала и потихоньку съезжала вниз. Тогда Эдвард подхватил меня под коленками и перенес в постель. В сравнении с тем любовным ложе у него в квартире, кроватка выглядела скромно. Даже слишком. Но какая нам была разница?
Он позаботился о безопасности, пока я трясущимися, непослушными руками стянула с себя майку и лифчик. Эдвард залез на кровать и начал красться, наступать подобно хищному животному. Заставил пятиться назад, забираясь все дальше, пока я не уперлась лопатками в стену без пути к отступлению.
Наши губы опять спорили. Я не представляла, что может быть иначе. Я прогибалась под его напором, а затем выстреливала страстью в самый неожиданный момент. Ему нравилось. Про себя молчу (это было невероятно).
Но когда я меньше всего что-либо подозревала, Эдвард развернул меня спиной. Стена. Я оперлась руками. И мы стали одним целым.
Я вскрикнула. Не сдержалась. Эдвард замер. Ненадолго. Затем толкнулся один раз… два… три… На четвертый я сама вильнула бедрами в такт его движениям.
Он целовал линию позвоночника, покусывал спину и плечи. Я оборачивалась, чтобы найти его. И это были не просто поцелуи.
Он сжимал мои ягодицы и снова ласкал внизу. Пальцы все крепче впивались ногтями в кожу. Дыхание учащалось. В комнате становилось жарче. Громче. По всему телу порхали бабочки. Все сжималось. Туже. Меня начинало трясти. Накатывала вторая волна. Эдвард понял.
Он бился в ритме моего пульса. Он тоже был на грани.
Внезапно у меня перехватило дыхание. Я пропустила вдох или два. Мурашки пробежали по коже. И наконец-то огонь внутри разлетелся миллионами искр. Эдвард последовал за мной.

Ноги обессилили от двух оргазмов подряд, и я повалила нас обоих на кровать. Сейчас мы дышали по очереди. То он делал вдох, то я. Как будто через одну маску кислородного баллона.
Я не верила своему счастью. Вру, верила. Я получила фантастического мужчину и невероятного любовника. И сейчас ничуть не жалела, что до него никого не знала.
- А теперь, может, все-таки выпьем вина? – Перестав задыхаться, спросила я.
Мы переглянулись и дружно захохотали.

В конце своего выступление под «We are the champions» группы Queen я торжественно вскинула вверх руку, которая с последними аккордами сжалась в кулак. Зрители застыли.
«Of the wo-o-orld». Все.
Вокруг раздались восторженные крики, загремели овации. Кажется, по мне плакал драматический театр. Ну, что поделать, я старалась. Так как не могла добавить сложности и новшеств в программу, да это и не имело смысла для благотворительного вечера, я выложилась в актерской игре. И сработало. Даже больше, чем ожидала. Марта Кароли показывала «два пальца вверх», ее спутники оживленно кивали мне. Но глаза искали среди лиц только одно. Родное.
И не находили. Эдварда не было нигде. Он обещал мне, что придумает способ. Обещал, что не оставит сегодня одну. Я напоминала себе, убеждала.
Не было его и в Карловы-Лазне, клубе, куда нас привезли после официальной части. Я не теряла надежды, но нервы давали о себе знать. Я переживала. Не хотела верить, что он не увидит мое платье – натурально бежевое, почти телесное, расшитое камнями. И, конечно, запредельно короткое.
Я отказывалась танцевать с девочками и, как шпион, выжидала у барной стойки. Но через полчаса и два безалкогольных коктейля почувствовала жажду рома. С колой или ред буллом, как в старые добрые времена.
Чтобы отвлечься, я спрыгнула с высокого барного стула и хотела заглянуть в уборную, проверить, как выгляжу. Но тонкий каблук уехал вперед, ноги разъехались и грозились организовать шпагат прямо посередине клуба. Меня подхватил парень, сидящий по соседству, но дорогие чулки это не спасло – камни на туфлях порвали их окончательно и бесповоротно. Не мой вечер. Или даже день. Я с самого утра не видела Эдварда.
В туалетной кабинке я стянула с себя порванное изделие. Перед зеркалом уборной подкрасила губы и поправила прическу. На выходе поймала одного из охранников и, вручив ему две сотни баксов, отослала в магазин за колготками самого маленького размера.
Мне было некомфортно. Ощущала себя голой и одинокой.
- Мисс Свон? – Заинтересовался мной кто-то рядом. Высокий брюнет в черном наряде. Кажется, тоже из секьюрити.
- Вы принесли мне колготки? – С надеждой переспросила я.
Он неоднозначно посмотрел на меня, но ответ не дал.
- Я должен сопроводить вас, - сообщил здоровяк, делая шаг в сторону и пропуская вперед.
Парень из охраны привел меня к вип-комнатам и открыл дверь одной из них. Я послушно зашла внутрь, и тишина ударила по ушам. Черт. Я слышала даже свое дыхание. Прерывистое. Тяжелое. Стало не по себе. В помещении, больше напоминающем коробку, была идеальная звукоизоляция: что происходило снаружи, я не слышала, наверное, как и не догадывались там, что творилось внутри.
Я не сразу заметила мужскую фигуру на лоджии. В приглушенном свете без движения она была едва различима. Мне не пришлось гадать, чтобы узнать, кто это. Я помчалась к Эдварду, мечтая вырваться из тихой западни.
Двери разъехались и впустили в комнату жизнь: журчание воды в фонтане, звонкий смех и приятную музыку с первого этажа. Я хотела сходу обнять Эдварда, обнять и никогда не отпускать. Но что-то насторожило меня. Каллен слегка повернул голову, будто хотел убедиться, что пришла именно я. Промолчал. Ни «здравствуй», ни «иди сюда». Я осторожно, с опаской коснулась его плеча. Он не отреагировал. Тогда я повторила позу Эдварда, опершись на перила и поглядывая на него краем глаза.
Он стоял смирно, как статуя. И безумно меня пугал. Казалось, он что-то обдумывал.
Внизу заиграла красивая мелодия, знакомая с детства, и мягкий женский голос запел старенькую песню про любовь. «Unchained melody» в живом исполнении.
- Потанцуешь со мной?
Он повернулся ко мне вполоборота с натянутой улыбкой. Не дожидаясь ответа, привлек меня к себе и крепко прижал.
Мы почти не двигались, мелко перебирая ступнями на одном и том же месте. Музыка изливалась грустными нотами. А я замерла в ожидании, как будто зависла над пропастью.
Песня тянулась. Женский голос пробирал до мурашек. А я мечтала, чтобы мы не размыкали объятий целую вечность.
- Что-то случилось? – С трудом выдавила из себя я, когда доиграла мелодия.
Эдвард громко выдохнул. Я стиснула зубы, лишь бы не разреветься. Что произошло?
- Мне нужно улететь раньше…
Черт. Не честно. Я надеялась еще на целую ночь.
- И сколько у нас времени?
- Мой самолет через три часа.
Я не сдержалась. Отпрянула от Эда со слезами в глазах. Все это неспроста.
- Так скоро?
- Да, прости. Мне нужно решить кое-какие вопросы.
- А нельзя заняться «кое-какими вопросами» завтра?
Эдвард… Такой красивый в этом синем костюме и расстегнутом пиджаке. Такой загадочный и грустный.
- Это срочно, Белла. Я улечу всего на двенадцать часов раньше тебя. - Эдвард приблизился ко мне, сжал талию и заглянул глубоко в глаза. – Завтра ты спокойно полетишь домой, приведешь в порядок все свои дела, а через неделю мы вместе отправимся в Биг-Беар-Лейк.
Эдвард говорил уверенно. Его тон успокаивал и разгонял дурные мысли. Я пыталась держаться и не паниковать. Выдохнуть.
- Я никуда не денусь, Белла. Мы будем вместе, во что бы то ни стало. Но сейчас мне нужно улететь. Чтобы потом… чтобы потом быть с тобой всегда.
Кажется, я и правда повзрослела. Потому что не захотела устраивать истерик, допрашивать Эдварда, кричать и требовать доказательств любви. Мне было страшно, да, но я верила - раз он говорил, что мы будем вместе совсем скоро, значит, так оно и будет. Он не подводил меня, не давал повода в нем усомниться. Да и пора было начать доверять людям. Или хотя бы Эдварду.
- Я люблю тебя, - он коснулся моего лица кончиком носа. Немного потерся о щеку.
- Я тоже люблю тебя, - честно ответила я.
А потом Эдвард меня поцеловал. Необычно. Медленно и очень невинно. Мне захотелось тотчас повиснуть на его шее. Но я сдержалась. Впервые с Калленом что-то казалось несвоевременным и неуместным.
Наши губы расстались, и он попрощался со мной. А затем ушел.
Мы договорились встретиться на парковке «Скалы» в день отъезда в загородный лагерь. «Совсем скоро», - сказал он.
Ветер обжигал холодом мои голые коленки, о которых я позабыла. Он злобно трепал мои волосы и заставлял зубы стучать. Я тряслась. По щеке пробежала слеза.
Эдвард ушел. Ненадолго.
Но почему мне казалось, что он покидает меня навсегда?

---

[ссылка на форум]

---

ПРИМЕЧАНИЯ
1) Отрывок из песни The Neighbourhood “Flawless”:
The only flaw – you are flawless.
2) серия элементов, выполненная Беллой СМОТРЕТЬ

Предыдущая глава