Всё казалось ненастоящим. Придуманным, воображаемым. Особенно крепкая мужская рука, лежащая так близко от моей. И даже её вес на моём теле ни на миг не убеждал мой воспалённый мозг. Я боялась дышать. Боялась спугнуть мираж, видение или наваждение, не важно, что это было.
Я боялась даже смотреть, но устоять не могла… Длинные пальцы, коротко остриженные ногти, грубоватая кисть, слегка выпирающие вены. Я извращённо исследовала каждую родинку, волосок или шрамик. Глаза скользили дальше и дальше, пока голова оставалась в неизменном положении: нежно, призрачно касаясь, почти лаская и изнемогая от желания узнать, проверить, доказать: запястье, локоть, плечи… Ночью я ведь и правда чувствовала, как они наполняются мощью и приобретают такие соблазнительные рельефы, когда Эдвард?..
Вспышка. И я невольно сжала бёдра, чтобы унять ярко разгоревшееся, словно кричащее желание, заблудившееся в предрассветных перепалках и признаниях.
- Проснулась? – ответом на все мои вопросы прозвучал мягкий, интимный шёпот. Прозвучал, разгоняя дымку полудрёмы. Прозвучал, возвращая в реальность, которая, как ни странно, оказалась волшебнее любого сна.
Мой чувственный стон, нечестно вырванный перебежками наэлектризованных губ Эдварда от ключицы к шее, послужил ему подтверждением.
- И тебе… доброе м-м-м… утро… - отвлекаясь на такие точные, такие взрывоопасные поцелуи, пробормотала я. А затем резко перекатилась на другой бок, столкнувшись с пучиной золотисто-оливковых глаз в паре дюймов от себя, в которой смогла найти все оттенки чувств – от безбрежной нежности до сладострастного вожделения. И непонятно, чего было больше.
Взгляд Эдварда стал туманнее, моё дыхание тяжелее. Напряжение нарастало, подталкивая нас друг к другу. Ещё немного и, клянусь, вы бы услышали как трескочат искры между нами, но… Всегда это «но».
Чары спали вместе с настойчивым стуком в дверь. Я недовольно заскулила, переворачиваясь на спину и накрывая лицо подушкой. Чем, кажется, довольно повеселила Эдварда.
Стук не прекращался. И я скорее почувствовала, чем услышала, как Каллен встал с кровати. Стало как-то пусто.
Я откинула подушку в сторону и приподняла голову, чтобы увидеть, кто, чёрт возьми, помешал…
- Белла, Белла, Белла! – пропела моя новая знакомая, бесцеремонно впорхнувшая в номер. Кейт². С подносом вкусностей в руке, по-хулигански растрёпанными волосами пшеничного цвета и с безграничным энтузиазмом в глазах. – Вставай, вставай! Нас ждут приключения! – заверещала она, уже опустившись на край постели также легко и невесомо, как и её летящее жёлтое платье.
Её не смутил даже Эдвард, застывший в проходе в одних трусах. Собственно, в этот момент я поняла, что любые сопротивления бесполезны. И, немного пожалев себя, поднялась и отправилась в душ.

***
Наш паром отплыл из Краби-тауна в девять утра. До острова Пхи-Пхи, где мы должны были сделать остановку, в запасе было два часа, поэтому я примостилась на ближайшем к бортику сидении и стала наблюдать за монохромной картинкой утопающих в зелени берегов. Прежде чем наше место отбытия сильно уменьшилось в размерах, я задремала.

Проснувшись, я не ощутила твёрдой поверхности скамьи под головой и, только раскрыв глаза, поняла причину – Эдвард уложил меня к себе на руки подобно тому, как обнимают маленького ребёнка. Я слегка повернула голову, чтобы украдкой взглянуть на него. Веки Эдварда всё ещё были прикрыты, пальцы ласково перебирали пряди моих волос.
Когда он почувствовал движение, подбородок опустился, и я встретила его взгляд. И опять ток. Такой явный и соединяющий нас по невидимым проводам. Зеленоглазый ангел улыбнулся. И я вслед за ним.
- Твои волосы… - сказал он негромким, спокойным голосом, который, тем не менее, пробуждал бурю эмоций, - напомнили мне вкус детства. Сразу захотелось какао. Такого насыщенного, немного даже густого, понимаешь меня?
Я засмеялась глазами и быстро закивала.
- Тогда тебе придётся отпустить меня ненадолго, - не без ухмылки добавил Эдвард, глянув на мои медвежьи объятия. Сама того не замечая, я цепко ухватилась за его одежду.
Стушевав, я быстро разжала пальчики и отпустила Эда. Даже после необычной ночи я легко смущалась и краснела от любой мелочи, тем или иным образом связанной с ним.
- Я быстро, - произнёс Каллен и едва ли ощутимо на тонкий миг коснулся губами моего виска.

- У вас это было, да? – Внезапно рядом со мной на место Эдварда плюхнулась Кейт. И вызвала искреннее удивление её жизненными силами.
- Нет, - буркнула я, не поняла даже зачем. Я не собиралась посвящать в таинства моей личной жизни почти первого встречного. Даже такого любопытного и назойливого, как Кейт.
- Ну, не ври мне, - запротестовала светловолосая девушка, тотчас превратившаяся в обиженную маленькую девочку. Она, было, собралась что-то добавить к своим аргументам, но так и замерла с приоткрытым ртом.
Я незамедлительно проследила за её взглядом, интересуясь, что заставило эту болтушку, наконец, замолчать. Но ухмылка довольно быстро сползла с моего лица: на противоположном конце площадки хохотал Миша. С дамочкой. Очень грудастой и вульгарной. И его рука без стеснения лежала на заднице рыжеволосой собеседницы.
Я заметила, как помрачнело лицо Кейт. И это поразило меня. В миг такая позитивная и бесконечно счастливая, жизнерадостная блондинка превратилась в свою серую тень. Я не могла понять, как такое вообще возможно. Как этот лучик света с алым росчерком помады, в широкополой шляпе, наполовину скрывающей лицо, такая нежная, но не приторно сладкая, с гранжем во взгляде и стиле, как Кейт могла так быстро перемениться. И из-за кого!
- На самом деле у меня ещё никогда не было секса, - вдруг ляпнула я, обнажив перед ней свой самый большой страх. Я хотела спасти Кейт, отвлечь её, и это единственное, что пришло мне на ум. И теперь я прикусила язык, чувствуя себя глупо, растерянно, сконфуженно. Зачем я это сделала?
Меня выручил Эдвард, так вовремя подоспевший с горячими ароматными напитками, которые пришлись кстати даже в жаркое утро. Кейт молча приняла стакан и довольно скоро повеселела, но то и дело поглядывала поочерёдно то на Мишу, уже направляющегося к нам, то с прищуром – на меня с Эдвардом. Но вслух ничего не сказала, и мы продолжили обсуждения предстоящего вечера уже вчетвером. Будто ничего и не было.

***
Пхи-Пхи-Лей без сомнения был райским островом. Но даже тот факт, что пески, по которым мы ступали, возможно, ещё помнили босые ноги ДиКаприо, снимавшегося здесь десять лет назад в фильме «Пляж», не отличал его от десятка других, уже увиденных мной.
Так я думала, прогуливаясь вместе с остальными туристами вдоль тропинки, уводящей всё дальше в «джунгли». Думала ровно до тех пор, пока мы с Эдвардом не отделились от основной массы народа и наших новых друзей, уже мило воркующих, несмотря на недавние события.
Идя рука об руку, мы с упоением ловили игривые взгляды друг друга, звонко смеялись, касались, ласкали, гладили, целовали, то нежно и мимолётно в щёку, то жадно и властно в губы. Мы не замечали ничего вокруг, пока не оказались в безлюдной низине острова.
- Вау! – восхитилась я дикой, первозданной природе, окружившей нас.
Всё здесь казалось знакомым. Такие пейзажи были в Таиланде повсюду. Но всё здесь было и на чуточку прекраснее: пальмы чуть зеленее, океан голубее, воздух прохладнее, скалы размашистее. Все сомнения казались несерьёзными, а любовь, моя любовь – увереннее.
Я почувствовала прилив сил и с радостным визгом побежала вниз по склону. Ветер развевал мои волосы, бил по щекам, бодрил, подбрасывал, делал движения лёгкими и невесомыми. Уже у линии воды, не сбавляя темпа, я сделала мах ногой и завертелась в идеально отточенной комбинации, которую уже использовала на показательных и собиралась продемонстрировать на благотворительном вечере. Брызги воды летели во все стороны, но я была уверена, что смотрелась бесподобно.
Завершив переднее сальто, я твёрдо врезалась ступнями в мокрый песок и с ликованием раскинула перепачканные руки высоко над головой в завершающем жесте.
- Замечательно! – расслышала я, несмотря на шум в ушах.
Небо с землей вернулись на свои прежние места, и аплодирующий силуэт Эдварда приобрёл чёткие контуры. Но его выражение лица мне не понравилось.
- Замечательно, но?.. – Я раздражённо скрестила руки на груди. Что за хрень?
- Но, при переходе из твиста в сальто, ты не должна быть так сосредоточена на довершении связки, - Эдвард бесстыдно принялся критиковать меня. – Иначе создаётся впечатление, что ты прилагаешь много усилий, чтобы закончить упражнение. А ты должна казаться лёгкой…
- А я, значит, тяжёлая, блин? – разозлилась я. И молчание Каллена в ответ только сильнее распалило мой гнев. Ну, что за кошмар на мою голову!
Возмутительное спокойствие бесстыдника передо мной было его главным оружием, всегда точно попадавшим в цель. Катализатором моих взрывоопасных эмоций. Я не унималась.
- Покажи, - я бросила дуэльную перчатку Эдварду в лицо. И добилась желаемого: безмятежное выражение его лица сменилось на подозрительное, потом на задумчивое.
Я победоносно задрала подбородок и собралась плюнуть в Эда какую-нибудь колкость. Но уловила развеянный ветром смешок и замерла, наблюдая, как Каллен одним движением стянул футболку, вторым – убрал со лба медовые волосы и, наконец, выстрелил в меня взглядом. Он, чёрт возьми, принял мой вызов.

Я, застыв, будто каменное изваяние, с открытым ртом наблюдала, как Эдвард несётся ко мне навстречу, кувыркаясь и изгибаясь в воздухе во всевозможных акробатических элементах. Сложное сальто с двойным поворотом и переходом в кувырок, и вот он выпрямился в полный рост меньше чем в шаге от меня.
Пару мгновений я не могла найти ни подходящих слов, ни мыслей в своей голове. Я давно мечтала увидеть Эдварда в действии, но никогда и подумать не могла, что это будет настолько грамотно, чисто и… красиво. Его оголённый торс был изрезан рельефами натренированных мышц и вздутых от напряжения вен, а широко распахнутые глаза горели настоящей эйфорией.
Берег Индийского океана залился звучным мужским смехом, и мои ноги потеряли под собой опору. Эдвард закружил меня в объятиях, прижимая близко к распалённой коже. В следующую секунду я смеялась вместе с ним.
- Ты делаешь меня таким счастливым, - восторженно прошептал Эдвард, когда приземлил меня на песок. Я поймала поцелуем его большой палец, очерчивающий контур моих губ, и просияла улыбкой.
Что это было, если не любовь?

***
На острове Пхи-Пхи-Лей мы успели как следует повеселиться и посоревноваться. Я даже смогла набраться уверенности перед длинной лестницей к успеху, который олицетворялся для меня олимпийской победой. Эдвард убедил, что все эти ступени и шаги покажутся незаметными, если я одержу верх на «Кубке Америки». Тогда, по его словам, дорога к Олимпиаде будет прямой и беспрепятственной. Он считал, что я либо возглавлю американских гимнастов и потащу их за собой, либо… А второй вариант не принимался.
В самом разгаре обсуждений и планирований нас прервала Кейт, сообщив, что нужно поесть и плыть дальше. И как только ей удавалось появляться везде так неожиданно внезапно?

Ещё через два часа пути мы прибыли на Пхукет и сошли с парома.
Пока на улице было светло, мы взяли на прокат скутеры и решили проехаться по округе. Эдвард даже помыслить не дал о собственном транспортном средстве (не знаю, откуда он узнал о моих неудачах с водительскими правами), молча натянул на меня шлем и усадил позади себя.
Мы исколесили половину острова, с каждым поворотом встречая новые красоты и сюрпризы, которые приготовило нам это место. Пхукет успел показаться мне тихим и не избалованным туристами. Но всё изменилось, когда стемнело, и на город опустился хаос.

Улица Бангла Роуд встретила нас торжественно: яркие люминесцентные огни, плотные толпы разношёрстной публики, прибывшей со всего света, пышущие развратом трансвеститами с павлиньими хвостами, конфети и аэрозольный серпантин, прилипающий к волосам, массаж ног в аквариуме с рыбками… Невинность здесь чередовалась с пошлостью, которая не пряталась за закрытыми дверьми: я то и дело замечала иностранцев, неприлично обнимающихся по углам с тайскими проститутками, половину из которых могли запросто при всей своей миловидности оказаться парнями. Тут же зазывалы предлагали посетить «пинг-понг шоу», куда я наотрез отказалась идти, услышав подробности начитавшейся обо всём Кейт. Загуглите, если вы извращенец.
Воздух был пропитан дешёвым сексом. И всё это было несколько дико и странно даже для меня. А я за этот год повидала в Америке немало злачных мест.
Странно, но определённо круто.

Прогулявшись до середины улицы, мы зашли в один из самых ярких стриптиз-баров с мощными тиграми, украшающими фасад снаружи и барные стойки внутри. Не успели присесть, как на наш столик залезла полуголая тайка и начала вертеться у встроенного шеста. Вскоре нам принесли ведро рома с колой. Целое ведро, отпив из которого я поморщилась и заказала добавки колы, ибо пить эту крепкую дрянь было просто невозможно.
За соседним столиком парни в шляпах викингов шумно стучали стопками по столу, где-то позади наперегонки резались в игровые автоматы, то и дело звучал гонг, ознаменовывающий бесплатные шоты за баром, а почти под потолком стриптизёрша в красной коже исполняла трюки, напоминающие фильм «Матрица».
Я вернула внимание к нашему столику, когда стул Кейт с шумом опрокинулся на пол, а сама девушка быстро зашагала вглубь заведения. Гадать о причине не пришлось – Миша, присосавшийся к коктейлю, жадно лапал небольшие холмы извивающейся у него на коленях девки. Я нахмурилась и перевела взгляд на Эдварда. Тот понял меня без слов. Только кивнул и слегка сжал мою ладонь.
Любовь к нему разгоралась сильнее с каждым новым жестом и поступком, но сейчас я не могла об этом думать, последовав за Кейт, которая, я боялась, могла наломать дров.

Войдя в женский туалет, я подумала, что это должно быть странно – переживать за незнакомого человека. Но Кейт была такой открытой и добродушной (хоть и непоседливой, и даже надоедливой порой), что было бы не справедливо бросить её одну на растерзание собственных демонов.
Я услышала её приглушённый плач почти сразу и, игнорируя пристававших с расслабляющим массажем плеч таек, прошла к крайней кабинке. Немного обождав, я несмело постучала в дверь, неуверенная, нужна ли блондинке сейчас компания.
- Он женат, - донеслось из-за перегородки между девичьими всхлипами. – И даже не вздумай меня жалеть, потому что я обо всём прекрасно знала.
И затем Кейт прорвало. Выяснилось, что Миша давно и счастливо женат, что у него есть сын её возраста, и что всё это он выложил в первый же день их знакомства, когда подкараулил Кейт после выступления в театре, где балерина исполняла одну из ведущих партий. Но он был так настойчив в своих намерениях завоевать девушку, которая, по его словам, принесла ему удачу в крупной сделке, состоявшейся как раз в перерыве спектакля, так галантен и щедр на подарки, что в какой-то момент Кейт не устояла. Она не собиралась влюбляться в него даже месяцы спустя, когда их тайный роман стал набирать обороты. Но это произошло. Она даже не могла сказать, когда. Просто в какой-то момент одной из их встреч она поняла, что не может без него жить. Но Мише её чувства оказались не нужны. А полгода назад, когда Кейт забеременела, он заставил её сделать аборт. И это окончательно сломало блондинку, но отчего-то только больше связало с мужчиной.
Кейт назвала свою любовь больной и мазохистской. А потом добавила, что секс – главный инструмент такой любви. И самое настоящее зло.
- Никогда не занимайся сексом, пока не убедишься, что тебя по-настоящему любят, иначе всё это заведёт тебя в подобную историю.

Мы умыли Кейт, а я всё раздумывала над её словами. Любит ли меня Эдвард? И не сделает ли меня любовь к нему такой же несчастной, как и разбитую девочку передо мной?
Вчера Эдвард сказал, что я заставила его чувствовать. Но что? Он сказал - то, что давно не чувствовал. Но, чёрт возьми, что? Я поняла, что злюсь, когда мы вышли из уборной. И послала на хрен парня, там же подкатившего ко мне.
За нашим столиком я никого не обнаружила. Кейт безразлично шлёпнулась на высокий стул и опрокинула стакан рома. Я же заволновалась, не замечая в округе знакомых лиц.
- Может ты передумала насчёт знакомства? – напротив меня возник тот самый брюнет, что приставал пятью минутами ранее.
Я раздражённо прыснула и, натянув самую фальшивую и злобную улыбку, сквозь зубы повторила ему своё предыдущее предложение: убраться далеко и надолго.
- Отвали от неё! – вклинившись между нами, закричал Эдвард и оттолкнул опешившего парня, который повалился на пол.
- Что ты творишь? – воскликнула я, схватив Каллена за плечо. Я попыталась оттащить его в сторону, чтобы избежать проблем. Он послушался, но руку отнял.
- Что ты творишь? – бросил он мне в ответ, не скрывая укора в глазах. Сейчас я обратила внимание на рассечённую бровь Эда и капельку крови запёкшуюся на ней.
Стоит ли говорить, что из клуба нас выгнали?

***
Паром разрезАл спокойную гладь воды, неся нас обратно после бурно завершившейся прогулки, в то время как я уложила Кейт и передала пост Мише, который заботился о ней, несмотря на всю собачность своей натуры.
Оказалось, что Миша из-за какой-то ерунды сцепился с одним из «викингов». Эдвард объяснил, что попытался усмирить мужчин, готовых помериться силами, и получил удар кулаком, который прошёлся по касательной. В конечном итоге, он сумел выдернуть из потасовки Мишу и поспешил вернуться за нами. Где уже застал меня, как ему показалось, флиртующей с парнем. И распалённый недавней стычкой чуть не вышиб из него дух.
Я пришла к выводу, что новые знакомства всё-таки не всегда приводят к хорошим последствиям.
- Прости меня, - уловила я тихое извинение Эдварда, незаметно подкравшегося к корме, где я, облокотившись на перила, вглядывалась в посеребрённый светом луны океан. – Не знаю, что на меня нашло.
Я качнула головой. Но нарастающее чувство беспокойства не унималось. Теперь я получила подтверждение тому, что всё еще была далека от Эдварда и многого о нём не знала.
- Нравится вид? – спокойный тоном, видимо, решив, что конфликт остался позади, спросил он.
Меня раздирало желание задать прямой встречный вопрос. Но духу не хватало.
- Да, у мамы была похожая картина, «Луна кривляется морю», кажется, - отчего-то вспомнила я.
В трудные и беспокойные минуты я всегда вспоминала о маме. Даже когда злилась на неё. Хотя сейчас я просто по ней тосковала.
- Твоей мамы нет в живых, ведь так? – осторожно поинтересовался Эд. Моё молчание послужило ответом. – Мне жаль, - добавил он искренне. Но жалость в его голосе только взбесила меня больше.
- Она покончила собой, - произнесла я угрюмо. Я уже мало скрывала, что была рассержена. – Она болела Альцгеймером. Как её мать, и мать её матери… У меня тоже может быть этот ген, - обычно запретная тема обнажилась от злости прямо перед Эдом.
- Ты проходила обследование на…
- Нет, не хочу знать, - оборвала я его на полуслове.
- Но…
- Ты любил Розали? – всё-таки не сдержалась я и почувствовала такое облегчение, что смогла сказать это вслух.
- Что? – Эдвард явно не понимал связи.
- Ты любил Розали? – очень медленно повторила я, давая понять, что ответ мне необходим, и я не потерплю уклончивости. Облегчение тотчас перевоплотилось в нарастающую панику.
- При чём здесь она?
- Вчера ты сказал, что я заставляю тебя чувствовать то, что ты давно не чувствовал. Ты говорил о Розали, так? Ты любил её? – Я становилась настойчивее, голос срывался. Наверное, я выглядела жалко со стороны, но я так хотела знать, так ждала, что он скажет да или… Не знаю.
- Не знаю, - будто повторив мои мысли, произнёс он. Меня как ледяной водой окатили.
- То есть ты не знаешь, что чувствуешь ко мне? – я перевела на свой язык его ответ.
Эдвард долго смотрел в одну точку, его черты лица то смягчались, то опять напрягались. Губы дрожали желанием что-то сказать. Но он молчал. Долго. Я ждала. А потом он громко выдохнул и отвернулся.
- Белла, это сложно…
Для меня не было. Я поняла, что сейчас расплачусь.
- По-моему, проще простого, - обиженно выплюнула я и поспешила уйти.

***
Я обработала и заклеила ранку на лбу Эдварда и с удовольствием завалилась на кровать. Зарылась носом в подушку и выдохнула в неё все обиды сегодняшнего дня, мечтая поскорее уснуть. Но Эдвард мне мешал. Он уже на протяжении десяти минут ходил из угла в угол, то замирая так тихо, что я думала, его нет, то шумно выдыхая и напоминая о себе. Терпение и нервы были на пределе.
- Может, ляжешь уже? – буркнула я ядовито.
Я знала, ощутила его прожигающий взгляд у себя на затылке. И опять тишина. Эдвард не двигался.
Я привстала, чтобы проверить, что происходит. Каллен с руками в карманах стоял у стеклянных дверей, ведущих к балкону, и подпирал их лбом. Его ноздри раздувались, а жилка на виске яростно дрожала. В остальном он казался мёртвенно спокойным. Как всегда.
- Я считал, что любил Роуз, - надорвали тишину его слова.
Я вздрогнула и покрылась мурашками от его хриплого голоса.
- Я был готов на всё ради неё, и эта любовь меня растоптала. Разве такой она должна быть? Трагедией?
Его глаза распахнулись. Озвученный вопрос застыл в них вместе с болью и ужасом пережитого.
- Я не знаю, какой должна быть настоящая любовь. Я безоговорочно могу сказать лишь о любви к Себастьяну… И эти чувства… Они похожи с тем, что я испытываю к тебе.
Я хмуро сдвинула брови.
- Я знаю, что переживаю за тебя, что мне хочется о тебе заботиться и быть рядом. Я хочу говорить тебе только правду и слышать её в ответ. Я хочу защищать тебя, поддерживать, радоваться с тобой. Я хочу забрать все твои сожаления, страхи и неуверенность в себе, которую ты часто прячешь за язвительностью. Ты такая юная и хрупкая для всего этого… Я хочу забрать всю боль, которую видел в твоих глазах, когда ты говорила о матери! – Тон Эдварда сильно повысился к концу речи. – Всё это похоже на то, о чём я думаю, глядя на Себастьяна. За тем исключением, что моё тело начинает пылать, а голова идти кругом, когда ты рядом…
Я проглотила язык. Я не понимала, не верила, что слышу подобное наяву.
- Если это не любовь, тогда я не знаю, какая она должна быть…

Чёрт. Это было лучшее, что я слышала в своей жизни! Это было лучше любого голливудского киношного признания! Это было «я тебя люблю» с большой буквы! «Я тебя люблю» от человека, который испытал не меньше горестей и трудностей, чем я. Это было само определение любви. Такое полное и развёрнутое.
Мои опасения оказались напрасны. Он любил меня. И сильно.
Я быстро сползла с постели и, подойдя сзади, крепко обняла Эдварда, чувствуя, как стальные мышцы расслабляются от моих прикосновений.
- Я тоже, - прошептала я.
«Я тоже люблю тебя», - подумала я про себя.

---

[ссылка на форум]

---

ПРИМЕЧАНИЯ
1) Отрывок из песни “You’re my Waterloo” группы The Libertines:
Ты моё Ватерлоо,
Я буду твоей Голгофой.

В данном контексте песни Ватерлоо (битва 18 июня 1815г, последнее – и проигранное - сражение Наполеона) означает «поражение», «готовность сдаться, поддаться». А Голгофа (место, где был распят Иисус) символизирует испытание.

2) Внешность Кати (Кейт).