Гарри почувствовал в своей ладони знакомое тепло снитча, схватил его, улыбнувшись, и скатился с метлы на траву квиддичного поля. Глухой шлепок рядом означал, что его неудачливый соперник только что сделал то же самое.

Гарри оглянулся и улыбнулся победоносно:

— Завтра в девять, Малфой. Будь здесь.

И не дожидаясь раздраженного бурчания в ответ, кинулся к толпящимся в нетерпении товарищам по команде и болельщикам, чтобы отметить очередную победу над Слизерином. Более того, Гарри избавился от проблемы, которая еще с лета не давала ему спокойно жить, и от этого победа казалась намного слаще.

В то удивительное послевоенное лето, когда все вокруг приходили в себя, восстанавливали разрушенное и скорбели по усопшим, Гарри провел один славный месяц в Норе. После того как Фреда выписали из больницы, жизнь превратилась в сплошной праздник. Именно тогда Гермиону наконец-то уговорили поиграть в квиддич. Поначалу она ныла и возмущалась, особенно когда метла поднялась в воздух, но вскоре нытье превратилось в боевой клич — спортивный азарт взял верх. К концу дня все поняли, что натравили на братство игроков в квиддич настоящего монстра.

К несчастью для Гарри, Рона и Джинни, Гермиона играла плохо. Нет, летала она сносно, но у нее совершенно отсутствовала координация, она не понимала тонкостей игры и, что самое важное, не обладала природным талантом. Впрочем, побеждать ей нравилось, о чем она каждый раз возвещала громким криком. И теперь, когда ее укусила квиддичная муха, она каждую свободную минуту проводила, пытаясь заставить друзей научить ее играть.

И у Гарри уже закончились отговорки.

Однако, к счастью для него, неожиданно возник Драко Малфой, который захотел добавить интриги в финал Кубка школы по квиддичу. Он предложил Гарри пари: что угодно против мантии-невидимки. Гарри такая наглость застала врасплох, и он настолько сильно испугался потерять свою драгоценную мантию, что чуть было не сказал «нет». Но затем краем глаза заметил, как Гермиона судорожно размахивает руками, явно пытаясь заставить Рона научить ее играть в квиддич. У Гарри родился хитроумный план.

Конечно! Как лучше избавиться от квиддичных грёз Гермионы, если не заставить Малфоя учить ее? Как лучше показать, что ему никогда не победить Гарри, если не выиграть это пари и отправить Малфоя разбираться с Гермионой и ее амбициями?

Они ударили по рукам, Малфой даже не успел заметить довольной улыбки Гарри. Тот с нетерпением ожидал завтрашнего дня, чтобы сокрушить его этой новостью.



— Ох, Гарри, спасибо, что взялся меня учить. Обещаю вечером помочь с эссе по Трансфигурации.

— Не за что, Гермиона, и тебе спасибо. От этого эссе у меня уже крыша едет, — ответил Гарри, заглушив кольнувшее его чувство вины.

Они подошли к полю, и Гермиона остановилась.

— А он что здесь забыл? — спросила она, указав на Малфоя.

Гарри неловко переступил с ноги на ногу.

— Э-э-э… ага… и вот еще что. Учить тебя будет Малфой.

— Что? — воскликнули оба в один голос.

— Гарри, но я не хочу, чтобы он учил меня играть в квиддич, — жалобно простонала Гермиона.

Малфой же окинул ее презрительным взглядом.

— Издеваешься? Она, наверное, даже на метле летать не умеет.

Гермиона выпрямилась во весь рост — однако по-прежнему доставала Малфою лишь до подбородка.

— На самом деле, хорек, летать я умею. Готова поспорить, что даже лучше тебя. В конце концов, не тебе ли пришлось покупать себе место в команде Слизерина?

— Покупать место в команде? Да что ты, самодовольная, невыносимая…

— Лучше быть всезнайкой, чем жалким, избалованным папенькиным сынком, как ты…

Глядя на возмущенную парочку, Гарри не мог сдержать ухмылки. Если бы он не опасался, что они сговорятся и развернут всю артиллерию против него, точно остался бы понаблюдать за летящими во все стороны искрами. Но он опасался, поэтому воспользовался возможностью и сбежал.

— Гарри! — яростно выдохнула Гермиона, топнув ногой, и повернулась было к нему, но быстро остыла, когда обнаружила, что он ушел. Причем ушел довольно давно, потому как его нигде видно не было.

— Смотрю, тебя даже Поттер не в состоянии вытерпеть, — ехидно заметил Малфой.

— Да пошел ты, Малфой.

— Я бы с радостью, но, к моему большому сожалению, я заключил с Поттером пари, и мой проигрыш — это ты. Дурацкая игра, чтоб ее. Почему я хотя бы раз не могу победить Поттера? — пробормотал тот себе под нос.

— Вы с Гарри поспорили на результат вчерашнего матча?

— Да.

— Да? — произнесла Гермиона, задумавшись на мгновение. — Я его убью! Поверить не могу, что он ленив настолько, что даже не хочет научить меня играть в квиддич.

— Скорее всего, дело не в лени, а в том, что ты необучаема.

— Что ты хочешь сказать?

— Брось, Грейнджер. Ты же явно не спортсменка.

Гермиона уперла руки в боки. Ох, лучше бы Малфой имел в виду не то, о чем она подумала.

— Значит, ты утверждаешь, что умных спортсменов не бывает?

— Да нет! — хмыкнул Малфой. — Взгляни на меня: мил, мозговит, мускулист.

— Ой, Малфой, не начинай. Лично меня остролицые хорьки не привлекают.

Гермиона осознала, что врет, сразу же, как только эти слова вылетели у нее изо рта. Только слепой бы не заметил, как сильно похорошел Малфой за последний год. Гермиона списала бы это на какую-нибудь особую форму посттравматического синдрома, оставшегося со времени, проведенного в той проклятой палатке, если бы не шепотки среди остальных гриффиндорок. Малфой, может, и красив, но геморрой тот еще.

— Да тебе крупно повезет, если я хотя бы пальцем к тебе притронусь, — презрительно взглянул на нее Малфой.

— Спустись на землю, — отрезала Гермиона, мрачно глядя на свою метлу.

Метлу Гермиона купила в Косом переулке, когда запасалась необходимым для учебы. Она так радовалась, что наконец-то поняла, о чем все эти годы говорили Гарри и Рон. Они были правы: квиддич — это весело. А побеждать в квиддиче — еще веселее.

Но сейчас все изменилось: друзей, по непонятной причине, стал раздражать её интерес к квиддичу. Гермиона думала, они будут рады, что она наконец-то полюбила спорт, ведь они так долго пытались увлечь ее. Однако после того единственного матча в «Норе» они уклонялись ото всех просьб научить Гермиону играть. И она никак не могла взять в толк, почему — ведь ее команда выиграла, причем исключительно благодаря стараниям Гермионы и ее же тактическим находкам.

Волоча за собой свою «Молнию», она побрела прочь с поля.

— Эй! Ты куда? — спросил Малфой.

— Обратно в свою гостиную.

— Что? Зачем?

Гермиона яростно сверкнула глазами.

— А сам как думаешь? Мне есть чем заняться, кроме как препираться с тобой остаток дня.

Малфой обогнал ее и преградил дорогу, подбоченясь.

— О нет, никуда ты не пойдешь! Тебя надо научить играть в квиддич, и я это сделаю.

Гермиона уставилась на него с открытым ртом. Малфой похлопал ее по подбородку.

— Не тупи, Грейнджер. У нас полно работы.



Четыре часа спустя Драко уже жалел о проявленной решимости. В волшебном мире все долги считались долгами чести, и если он так и не сможет научить Грейнджер, пятно на его репутации останется на всю жизнь. Но Драко бы это пережил. В конце концов, он когда-то был Пожирателем смерти — куда уж хуже? Ведь это же невозможно! Грейнджер была безнадежна и, в довершение всего, азартна. До неприличия.

Драко снова вцепился в свои когда-то безупречно уложенные волосы.

— Грейнджер, нет! Неправильно. Маятник Морана делается так, — прокричал он, выполняя метлой изящные движения.

— Я так и делаю! — прокричала Гермиона в ответ.

— Нет, не так. Твой маятник столь же изящен, как горный тролль в брачный период.

Она сердито выдохнула, решительно вытерла ладони о мантию, вцепилась в метлу и попыталась еще раз. Упорство ее сомнений не вызывало, но способностей к квиддичу у нее не было вообще. И неважно, сколько раз Грейнджер пыталась — ничего не выходило. Даже Крэбб и Гойл так бы его не раздражали.

Драко резко выдохнул, сдувая с глаз челку.

— Так, ладно, попробуем в другой день. Не хочешь выучить Уловку Рамади?

Грейнджер должна была все сделать правильно. Уловка Рамади была основой основ. Все, что было нужно, — это обмануть вратаря, держа мяч, словно перед броском, а затем направить метлу в сторону, облететь противника и забить гол в пустые ворота.

Драко расположился перед кольцами и хмуро наблюдал, как Грейнджер возится с квоффлом. Наконец, ей удалось его пристроить в руке и сделать вид, что пытается забить гол. Жалкая попытка обмануть Драко явно была неудачной, но он послушно поддался, а затем… провалился в темноту.



Гарри сидел в Больничном крыле и наблюдал за неподвижно лежащим Малфоем. И это не осталось незамеченным. Мадам Помфри просто посмотрела на него с подозрением. Забини сострил, что теперь может приударить за Джинни, раз уж Гарри перестал скрываться. Нотт уставился на него с неодобрением, а Паркинсон невероятно долго выла над бессознательным Малфоем, полностью игнорируя Гарри.

Но слизеринцы, в конце концов, ушли, а Гарри остался. Он пытался не обращать внимания на чувство вины, но оно никак не исчезало. Это неверноятно раздражало, но что-то подсказывало Гарри, что он все же причастен к госпитализации коллеги-ловца. Он, конечно, не был в ответе за квиддичную сноровку Гермионы, но в том, что с её мастерством близко познакомился Малфой, был виноват именно он.

Гермиона влетела в гостиную Гриффиндора и нервно сообщила Гарри, что Малфой попал в Больничное крыло. Видимо, тот пытался обучить ее забивать квоффл в кольцо, и как-то так — Гермиона даже не знала, как именно, — вышло, что она, вместо того чтобы облететь вокруг, врезалась прямо в Малфоя, отчего тот свалился с метлы. К счастью, с палочкой Гермиона управлялась гораздо проворнее, иначе он был бы уже мертв.

Тут внимание Гарри привлек стон со стороны кровати.

— Ты что здесь делаешь? — едва слышно спросил Малфой.

— Пришел убедиться, что ты в порядке.

— Эта девчонка — ходячая катастрофа. Ее нельзя больше подпускать к квиддичному полю.

— Что случилось?

— Я пытался научить ее выполнять Уловку Рамади.

Гарри, не сдержавшись, расхохотался. Малфой нахмурился:

— Не смешно.

— Прости, конечно, но ты должен признать, что все же чуточку смешно.

— Как я здесь оказался?

— Вместо того чтобы облететь вокруг, она в тебя врезалась.

— Так и знал! Я должен был предвидеть, что у нее не получится. Она не смогла выполнить ничего из того, чему я пытался ее научить.

— Зачем, думаешь, я принял твое предложение? Она действовала мне на нервы разговорами о квиддиче с тех самых пор, как мы вернулись в Хогвартс.

— Как она вообще поняла, что ей нравится квиддич?

— Э-э-э… Должно быть, летом в «Норе» мы случайно пробудили в ней спортивный азарт. Нам не хватало одного игрока, и мы уговорили ее принять участие. И вот, вскоре после начала матча, она поняла, что играть ей нравится. В довершение всего, она приметила кое-что насчет тактики Чарли, я к ней прислушался, и это привело нас к победе. Так что теперь она мнит себя величайшим квиддичным стратегом.

Малфой застонал и неверяще посмотрел на Гарри.

— О чем ты думал? Очевидно же, что если Грейнджер начнет играть, в ней проснется азарт.

— Да брось, Малфой. Откуда мы могли знать? Она никогда не выказывала любви к спорту.

— И ты считаешь, что азарт может пробудить только спорт? Она привыкла быть первой во всем, быть лучшей. Думаешь, она смогла бы признать, что в чем-то не совершенна?

Гарри застыл в удивлении. О таком он не подумал, но в словах Малфоя был смысл. Особенно если вспомнить о том, как сильно Гермиона желала победы в игре, и о том, как долго она изводила их с Роном просьбами научить ее играть правильно. В глазах Гарри промелькнуло что-то вроде уважения к Малфою.

— А ты-то откуда об этом знаешь?

Малфой закатил глаза:

— Поттер, ты издеваешься? Не все такие тупые, как ты.

Гарри покраснел. Неловко было узнавать что-то о своем друге от Малфоя. Однако он предположил, что тот всегда и за всеми следит, выискивая слабости. Чтобы потом бить по самому больному.

От необходимости отвечать Гарри спасла мадам Помфри.

— Мистер Поттер, часы посещения окончены.

Тот кивнул и взглянул на Малфоя.

— Ты не обязан и дальше ее учить. Этот несчастный случай вполне может аннулировать наш договор.

Малфой прищурился:

— О, тебе бы очень этого хотелось, верно? Я Малфой, и я выполню условие пари. Передай Грейнджер, что завтра после уроков я жду ее на поле.

Гарри вскинул брови. Что ж, если Малфой сам желает продолжать, не стоит его останавливать. Это происшествие вряд ли остудило Гермиону, а Гарри очень не хотел быть следующим, кто окажется в Больничном крыле из-за ее излишней горячности и неумения управляться с мячом в полете.



Появления Грейнджер Драко ждал с некоторой опаской. Он все еще не понимал, почему не отказался от задания. Может, дело в том, что Поттер думал, будто Драко спрячет голову в песок сразу же, как только представится случай. Может, за последние два года Драко наконец понял, что самый легкий путь не всегда самый правильный. А может быть и так, что Драко — просто идиот-мазохист. Во всяком случае, некоторые прошлые ошибки это бы точно объяснило.

Драко даже не успел толком ничего обдумать, как появилась чересчур жизнерадостная Грейнджер. В руке она сжимала свое оружие массового поражения. И Драко бы задуматься, куда вдруг подевался его слизеринский инстинкт самосохранения. Ведь тот, очевидно, исчез в самый миг, когда он отметил, что Грейнджер удивительно прекрасна в своей маниакальной сосредоточенности. Драко потряс головой, пытаясь избавиться от подобных мыслей.

— Ну ладно, Грейнджер, давай просто поскорее покончим с этим.

— Я тут подумала…

Когда дело касалось Грейнджер и квиддича, эта фраза вселяла страх в сердце Драко.

— О чем подумала?

— В общем, этим утром я получила письмо от Виктора. Он очень обрадовался, что я наконец поняла, насколько интересен квиддич, и что я учусь играть. Я рассказала Виктору, как победила в том матче в «Норе», и он изложил в общих чертах, чему я, по его мнению, должна научиться.

Почему Драко стоял посреди поля? Гораздо удобнее было встать рядом с одной из деревянных башен трибун; тогда можно было побиться головой. Пару раз. Грейнджер помахала упомянутым письмом, и Драко его тут же выхватил.

Сбылись худшие опасения. Рассказывая бывшему о своих квиддичных талантах, Грейнджер сильно себя переоценила, и теперь этот звездный ловец предлагал ей выучить сложнейшие квиддичные комбинации. По тону письма было очевидно, что Крам всерьез считал, будто к концу года Грейнджер выйдет на профессиональный уровень.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что он немного забегает вперед?

— Ты сейчас о чем? — ощетинилась та.

Ох, пресвятой Салазар. Грейнджер действительно столь высоко оценивает свои способности. Нужно быть тактичным, хотя бы попробовать. По умолчанию Драко разговаривал с ней исключительно враждебно, щедро сдабривая свою речь сарказмом. А теперь придется подключить дипломатию. Выражение лица Грейнджер обещало немедленно уничтожить любого, если ей не понравится то, что тот скажет.

— Ну, мы же еще не изучили основы, а он уже предлагает тебе комбинации, которые используют команды, играющие на международном уровне.

Она уперла руки в боки. Драко рефлекторно пригнулся.

— Малфой, как долго ты меня знаешь?

Вопрос был с подвохом?

— Э-э-э… семь лет.

Грейнджер самодовольно улыбнулась.

— Именно! И скажи-ка, было ли хоть что-нибудь, что у меня не получилось?

«Укладка волос», — подумал Драко, но благоразумно промолчал.

— Не-е-ет, — протянул он.

— Совершенно верно. Так что, думаю, начнем с пятого пункта. Удар Чилича.



Гарри казалось, что на той кровати, что уже вторую ночь подряд занимал Малфой, даже постельное белье не успели сменить. Во всяком случае, стул, на котором он вчера сидел, точно не двигали.

Впрочем, сегодня Малфой выглядел еще хуже — словно по нему промчалось стадо гиппогрифов. И Гарри поймал себя на том, что снова ждет, пока тот проснется. Забини с Ноттом тоже приходили, но на этот раз не обратили на Гарри никакого внимания, будто он по умолчанию прилагался к больничной кровати их друга. С Паркинсон же дело обстояло иначе. Она целых десять минут непрерывно ругалась. Свалила на Гарри всю вину за нынешнее состояние ее бедного Дракусика и предупредила, чтобы держал свою ходячую катастрофу подальше. И Гарри бы воспринял угрозу всерьез, если бы не знал, что Гермиона одолеет Паркинсон одной левой.

Тут зашелестели простыни и раздался стон.

— Наверное, стоит обойтись малой кровью, не дожидаясь твоей смерти, — заметил Гарри.

— Последнее, что я помню, — биту загонщика в руке у Грейнджер.

— Да, и о чем же ты думал, когда пытался научить ее Удару Чилича?

— Я не виноват. Это предложил тот проклятый болгарин.

— А-а-а…

— Буду благодарен, если ты найдешь то письмо и отберешь у Грейнджер.

— Попробую, но Гермиона постоянно носит его с собой и зачитывает вслух отрывки при любой возможности.

— Мерлин! Она даже хуже, чем Крысли, — с горечью произнес Малфой.

— Что-то мне подсказывает, что это письмо заняло почетное место «Истории Хогвартса» в ее сумочке, — отметил Гарри, не обращая внимания на замечание о Роне.

— Потрясающе! Только этого не хватало.

— Ты же знаешь, что можешь отказаться.

— Передай Грейнджер, что я жду ее завтра, в то же время, — упрямо ответил Малфой.

— Ты покойник, — пробормотал Гарри, не понимая, почему Малфой так упорно настаивает, что готов обучать Гермиону и дальше.

Малфой помрачнел.



С метлой в руках Гермиона вприпрыжку спускалась из спальни девочек Гриффиндора. Настроение было отличное. Сегодня Гермиона обязательно освоит квиддич. Пробежав взглядом письмо Виктора, она отыскала наиболее подходящий прием — Нырок Дагдейла. Он был сложным и требовал смелости и некоторого безрассудства, что лишь немногие в ней видели. Но если она возьмется за дело всерьез, у нее все получится. Вспомните Отряд Дамблдора в девяносто пятом — именно она была у его истоков. Она! Идеальная староста! Она наловчилась нарушать любые правила так, чтобы избежать наказания. Так что она вполне в состоянии освоить Нырок Дагдейла и сделать его своим коронным приемом.

А еще Гермиона поняла, что ей нравится заниматься с Малфоем — не нравился только конец каждого занятия, когда нужно было спешно доставлять Малфоя в Больничное крыло. От пикировок с ним она получала удовольствие, да и смотреть на него было не так уж и неприятно.

— Э-э-э… Гермиона, у тебя есть минутка? — нерешительно спросил Гарри, поднимаясь с дивана у камина.

— Да, конечно.

— Может, дашь Малфою отдохнуть сегодня? Он ведь два последних дня провел в Больничном крыле.

— Не говори ерунды, Гарри, — нахмурилась Гермиона. — Если он сегодня не в состоянии со мной заниматься, тогда зачем назначил встречу?

— Он гордый. Не хочет признавать поражение.

— Какое поражение?

— Не хочет признавать, что не в состоянии научить тебя квиддичу.

— О чем ты? У меня все хорошо.

— Гермиона, ты знаешь, что я люблю тебя, но ты не создана для квиддича. По правде говоря, играешь ты отвратительно. Думаешь, почему ни Рон, ни Джинни, ни я не хотели учить тебя играть?

От обиды Гермиона отшатнулась. Почему Гарри такое сказал? Ладно, она пока не выучилась до конца, но считала, что довольно быстро добилась некоторых успехов. В конце концов, именно она предложила ход, который принес им победу в матче в «Норе». Гермиона сложила руки на груди, будто защищаясь.

— Гарри, может, я пока и не первоклассный игрок, но у меня получается все лучше и лучше.

— Гермиона! Малфой две последние ночи провел в Больничном крыле, и все из-за тебя.

— Это вышло случайно. Травмы в квиддиче не редкость, вы с Роном сами мне рассказывали.

— Ага, но несчастных случаев на индивидуальных тренировках обычно не бывает.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь опасность.

— На самом деле, нет. Это не в моих правилах, но я и вправду волнуюсь за здоровье Малфоя. Ты же убьешь его.

Гермиона раздраженно выдохнула. Теперь она действительно обиделась.

— Это было жестоко. Хочешь сказать, что я настолько опасна, что действительно его убью?

— Мне просто кажется, тебе нужно трезво оценить свои способности. Ты сильная ведьма и прекрасный друг, но игрока в квиддич из тебя не выйдет.

— Откуда ты знаешь? Ты даже не разрешаешь мне учиться!

Гарри вздохнул, запустив руку в волосы.

— Послушай! Иди тренируйся с Малфоем, но неужели нельзя забыть о письме Виктора и сосредоточиться на самых основах?

— Хочешь сказать, я настолько глупа, что не могу выучить пару движений на метле?

— Нет, я лишь хочу сказать, что, прежде чем бежать, наверное, стоит научиться ходить.

— Гарри Поттер, ты такой приятный собеседник! Да это ты с самого начала обучения в Хогвартсе всегда бежишь вперед паровоза!

С этими словами Гермиона вылетела из гостиной Гриффиндора. Как Гарри посмел предположить, что она не в состоянии научиться играть в квиддич? Это ведь всего лишь дурацкая игра, а Гермиона просто пыталась приобщиться к увлечению друзей. Если бы она не знала Гарри, то могла подумать, что он ревнует и намеренно пытается отговорить ее. Но это уже смешно. Он самый молодой игрок Хогвартса в этом столетии, он летает на метле лучше всех. Тогда зачем он предлагает Гермионе сдаться? На секунду она засомневалась в себе. Неужели все настолько плохо? Но тут же потрясла головой, избавляясь от подобных мыслей. Быть такого не может. Гермиона раньше никогда не терпела фиаско и с квиддича начинать не собиралась.



Драко наблюдал, как Грейнджер медленно подходит к полю. Что с ней сегодня такое? Из них двоих она обычно была самой жизнерадостной. Шагала она уже определенно не так бодро, как раньше. И Драко понял, что такая версия вечной всезнайки ему не нравится.

— Взбодрись, Грейнджер, — окликнул ее он.

Она подняла голову и хмуро посмотрела на него, будто оценивая.

— Ты же сегодня хорошо себя чувствуешь? В состоянии со мной заниматься?

Драко замялся. Что на нее нашло? Раньше она совершенно не интересовалась его здоровьем. В голову закрались подозрения.

— Ты говорила с Поттером?

— Ну да. Он считает, что сегодня нам нужно отдохнуть.

— Это не его дело, — отрезал Драко.

— Но если тебе нездоровится, мы можем перенести занятие.

— Я себя отлично чувствую. Я уверен, что знаю о возможностях собственного организма больше, чем Поттер, пусть даже его и называют Избранным.

Эти слова, похоже, успокоили Грейнджер. Она кивнула, оживилась и воодушевленно схватила метлу.

— Отлично, — сказала она, подскочив к Драко. — Я подумала, что сегодня можно попробовать Нырок Дагдейла. Я уверена, что он просто создан для меня.

У Драко сжалось сердце. Он рад был снова видеть улыбку на ее лице (разгоряченная Грейнджер и вправду была милой), но готов ли он к такому? Нырок Дагдейла был очень опасным. Им пользовались только самые опытные игроки, и теперь Грейнджер тоже хочет попытаться.

— Думаешь, попробовать Нырок Дагдейла — хорошая мысль? — неуверенно спросил Драко.

— Да, Виктор сам сказал, что он идеально подойдет для меня.

И снова этот придурок Крам, чтоб его.



— А знаешь, это уже входит в привычку. Уже весь Слизерин заметил, — сказал Малфой, прерывая размышления Гарри.

— Мне кажется, мадам Помфри уже задумывается о том, чтобы закрепить эту кровать за тобой.

Коснувшись шишки на лбу, которая была размером с яйцо, Драко поморщился.

— Нырок Дагдейла, неужели, — задумчиво пробормотал Гарри.

— Не начинай, — простонал Малфой.

Гарри расхохотался.

— Зачем вообще вы стали его учить?

— Ты когда-нибудь пытался остановить Грейнджер, когда она прет напролом? Это невозможно.

Гарри кивнул, соглашаясь. Если уж Гермиона что-то вбила себе в голову, то могла быть такой же упрямой, как Рон. Отчасти поэтому у них не сложились отношения. Из двух упрямцев счастливой семьи не выйдет. А если учесть магию, то это просто опасно.

— Ты же помнишь, что ты больше ничего не должен. Можешь отказаться в любое время. Мне кажется, ты уже сполна заплатил.

— Мне больно говорить такое, но, похоже, придется прекратить.

Гарри сглотнул.

— И как ты собираешься ей сообщить? Она уже строит планы на следующее занятие.

— О, на следующий урок я придумал собственный план, — весело взглянул на него Малфой.

Гарри оставил его набираться сил. Интересно, как он собрался остудить квиддичный пыл Гермионы? Гарри лишь надеялся, что Малфой не будет слишком жесток, но что-то ему подсказывало, что надежды эти вряд ли сбудутся, ведь его собственные попытки убедить Гермиону, что она не создана для квиддича, провалились.



На этот раз Гермиона оставила письмо Виктора у себя в комнате. Она подумала, что Гарри был прав, и решила, что, наверное, стоит сосредоточиться на основах, хоть все эти квиддичные приемы её так и манили. Прежде, чем Гермиона станет выигрывать игру за игрой, придется пройти долгий путь. Она вздохнула. Малфой три ночи подряд провел в Больничном крыле, и пришлось признать, что даже для жестокого мира квиддича это ненормально.

Заметив Малфоя у самого края поля, Гермиона побрела к нему. И лишь подойдя ближе, поняла, что он не взял с собой метлу.

— Что случилось? — спросила Гермиона.

— Грейнджер, настало время признать очевидное.

— Ты о чем? — нахмурилась она.

— Ты не создана для квиддича. Научить тебя невозможно, потому что играть ты не умеешь. Ты — полное дерьмо, а твои друзья просто боятся сказать тебе об этом.

Сколько ни пыталась, Гермиона не смогла скрыть обиду. Но быстро воспряла духом.

— Может, проблема не во мне, а в тебе.

Драко подошел ближе, схватил ее за плечи и приподнял ее голову рукой за подбородок.

— Грейнджер, выслушай меня. Ты. Никудышный. Игрок.

Каждое слово он сопроводил легким поцелуем в губы, и Гермиона застыла от неожиданности. Какого черта здесь происходит?

— Однако, — продолжил Малфой, — предлагаю утолить твой спортивный азарт другим способом. Давай встречаться! Таким образом ты получишь лучший трофей в Хогвартсе и утрешь нос всем девушкам, которые весь год за мной бегали.

Гермиона склонила голову и посмотрела на него оценивающе.

— Не слишком ли ты о себе возомнил?

— Я же Малфой, — ухмыльнулся тот. — И я уже говорил, что мил, мозговит и мускулист.

— Вопрос спорный, — ответила Гермиона, но все же наклонилась к нему и неторопливо поцеловала. — Я подумаю.

Шествуя через поле, Гермиона чувствовала на себе взгляд Малфоя и улыбалась. Упрощать ему жизнь она не собиралась ни в коем случае.