2024-11-25

16

0

0

- Чёрт возьми, Джейк, я была открыта! – закричала Виктория, когда мяч описал дугу по направлению к Эдварду.

- Ха! – Алекс выпрыгнул из воды и погасил мяч. Изабелла оказалась ближе всех к тому месту, где он ударился о воду, и нырнула вперёд с вытянутыми руками.

- Не думаю! – услышала она сзади. Пальцы девушки уже почти коснулись мяча, но тут её дёрнула назад пара чьих-то рук, сомкнувшихся у неё на талии. Слева на перехват быстро плыла Виктория, поэтому у Изабеллы было мало времени на размышление. Она резко изогнулась и плеснула водой в лицо державшему её противнику.

Эдвард не ожидал такой контратаки и ослабил хватку, чем тут же воспользовалась Изабелла, чтобы броситься к мячу. Она поймала его, но отдать пас товарищам по команде не сумела – пытаясь отобрать у неё мяч, Эдвард успел вцепиться в него. Однако Изабелла сдаваться не собиралась и, плотно обхватив свой трофей, ни за что его не отпускала.

- Пощекочи её, Эдвард! – закричала Виктория – как раз перед тем, как Джеймс поднял свою рыжеволосую спутницу жизни в воздух. – Мошенник! – весело взвизгнула она.

Между тем Изабелла вела безнадёжную борьбу. Эдвард дотянулся до мяча и второй рукой и навис над девушкой.

- Ты отпустишь мяч, Изабелла, или мне придётся тебя заставить? – пробормотал он на ухо бившейся под ним противнице.

Близость его губ вкупе с ощущением плотного обхвата тёплых рук вызвала у неё кратковременную перегрузку чувств, и Эдварду удалось вырвать мяч.

- Взял! – триумфально провозгласил он.

Однако его торжество было недолгим - Алекс сбил Эдварда с ног, а Изабелла воспользовалась ситуацией, чтобы снова завладеть мячом.

Все трое потеряли равновесие и ушли под воду, а через пару секунд показались на поверхности, хохоча и отфыркиваясь.

Несмотря на протесты Джейка, игру решено было завершить. Победителями объявили Джеймса, Алекса и Изабеллу. Все они получили по поцелую от тётушки Ди. А проигравшим пришлось, наоборот, поцеловать её.

После того как все желающие приняли душ, за большим столом началась игра в «Техасский Холдем»*. Изабелла внесла двадцать долларов, не сомневаясь, что потеряет их. Она терпеть не могла блефовать, и все это знали. Эдварду тоже не потребовалось много времени, чтобы научиться читать её.

Похоже, он знал эту игру и неплохо справлялся с известными шулерами тётей Ди, Джеймсом и Джаспером. Изабелла предположила, что беспечное поведение врача вызывало у остальных доверие, поэтому они часто становились жертвами его блефа.

Как и ожидалось, Изабелла быстро оказалась вне игры, её стопка фишек разошлась на ставки вслепую и вступительные взносы, которые доставались другим после сдачи карт в открытую, когда девушка не выдерживала «торговли». Её утешало то, что она выбыла не первой – этой чести удостоилась Виктория, как это обычно и бывало. Отсутствие терпения и неспособность скрыть свои эмоции делали её лёгкой добычей, и Джаспер, в частности, с удовольствием пользовался слабостями хозяйки дома.

Довольная своей новой ролью наблюдателя, Изабелла откинулась на спинку стула, потихоньку потягивая пиво. Она чувствовала себя счастливой в этой идиллической обстановке. Небо уже темнело, мягкий свет свечей и бамбуковых факелов тики создавал уютную обстановку. Негромко звучала джазовая музыка, а аромат лимонной травы добавлял в атмосферу отчётливую летнюю нотку. Сидя в кругу друзей, среди которых были её самые близкие люди, Изабелла лелеяла мысль о том, что она не одинока и у неё действительно есть семья, которая любит и поддерживает её, хоть и не связана с ней кровными узами.

Игра в покер закончилась, как только Джейку и Виктории стало невмоготу ждать, когда можно будет устроить фейерверк. Поскольку городок был слишком маленьким, чтобы проводить традиционное для этого праздника огненное шоу за счёт муниципалитета, жителям приходилось действовать самостоятельно. Мужчины семьи Уитлоков каждый год старались сделать зрелище более замысловатым, чем предыдущее, а азарт Виктории подпитывал их одержимость. Она, Джеймс и Джейк вывезли по тележке, наполненной пиротехникой, а Джаспер уже ждал их, готовый руководить процессом. Его главной целью был «финал», который состоял из множества фейерверков, срабатывающих один за другим, что обеспечивало долгую непрерывную цепь разноцветных вспышек.

Изабелла не решилась предложить свою помощь. Джаспер становился очень придирчивым во время подготовки, а Виктория превращалась в настоящего тирана, когда стремилась к достижению цели. Изабелла не испытывала ни малейшего желания навлечь на себя чей-нибудь гнев, поэтому держалась подальше от зоны работ – и, с наслаждением растянувшись на одеяле, брошенном на траву, предоставила своим мыслям блуждать.

Воспользовавшись этим, они, разумеется, тут же направились прямиком к Эдварду, который всё ещё беседовал за столом с Хайди и Элис. Барбекю удалось, а Изабелла в любом случае хорошо и весело провела бы время со своими друзьями, однако присутствие Эдварда и общение с ним подарило ей новые грани удовольствия. И хотя между ними не было никаких открытых заигрываний, теперь девушка была уверена, что его интерес к ней не ограничивается только дружбой. Изабеллу одновременно и волновало и умиротворяло постоянное присутствие рядом с ней Эдварда, его случайные, но повторяющиеся прикосновения, долгие взгляды. Виктория отчаянно пыталась вызвать подругу на откровенность, но та только отмахивалась с самодовольной улыбкой. Изабелла была очень благодарна Виктории за поддержку и желание помочь, но не собиралась позволять кому бы то ни было влиять на развитие её отношений с Эдвардом - даже такой настойчивой и любопытной особе.

- Пенни за твои мысли.

Открыв глаза, Изабелла увидела Эдварда, садящегося рядом на одеяло, и мгновенно ощутила странную, но приятную пустоту в животе, подобное чувство она раньше испытывала лишь на «американских горках».

- Просто вспоминаю об одной своей излишне назойливой рыжей знакомой.

- А, да, - весело сказал он. – Я, со своей стороны, довольно тесно общаюсь с её двоюродной бабушкой. Похоже, совать всюду свой нос – их семейная черта.

- Ну, по крайней мере, у них добрые намерения.

- Да.

Некоторое время они в комфортном молчании наблюдали за приготовлениями к фейерверку, которые проходили при свете фонарей террасы.

- Я очень рад, что меня сюда пригласили, - заметил Эдвард, когда Джаспер в последний раз проверил расстановку пиротехники. – Это был один из лучших дней за долгое время, - он подавил зевок, потянулся, а потом прилёг рядом с Изабеллой.

- Могу сказать о себе то же самое, - сказала она с застенчивой, но счастливой улыбкой.

- Давайте сделаем это! – прогремел в тишине наступающей ночи голос Джейка, когда его отец показал большой палец.

Виктория выключила наружное освещение, и все в ожидании уставились в темноту.

Изабелла лежала на животе, положив подбородок на скрещенные руки, рядом с Эдвардом, опирающимся на локти.

В животе у девушки снова и снова возникало щекочущее чувство из-за волнения, вызванного близостью Эдварда. Это чуть не сводило её с ума, и вдруг она не выдержала:

- Эдвард, не хочешь как-нибудь сходить куда-то вместе? – ей показалось, что вопрос прозвучал достаточно спокойно, и она была довольна собой. – Например, поужинать?

Он медленно повернул к ней голову, его взгляд был осторожно нейтральным. Изабелла постаралась удержать равнодушное выражение лица, хотя чувствовала, что её чуть ли не тошнит от нервного напряжения.

И тогда он улыбнулся:
- С удовольствием. Как насчёт следующей субботы? У тебя есть какие-нибудь планы?

Она вернула ему улыбку:
- Теперь, кажется, есть.

Он одобрительно кивнул, и они продолжали смотреть друг на друга, наслаждаясь этим моментом, сохраняя его в памяти.

А потом начался фейерверк.


За почти полтора года, что Эдвард прожил здесь, их с Изабеллой пути пересеклись в городе всего три раза, и один из них был воскресным утром в парке в прошлом месяце. Вот почему он не мог поверить в своё невезение, когда столкнулся с ней не где-нибудь, а именно там. Конечно, она не знала причины его визита к врачу, но сам-то он, разумеется, знал, и поэтому ему было особенно трудно скрыть неловкость, которую он испытывал.

Он понимал, что его поведение можно расценить как грубость, но всё равно отводил взгляд то к бежевой стене, то к блестящему пёстрому полу, потому что только так мог поддерживать разговор. И всё равно замечал, какие у неё пухлые губы, какой доступной для взгляда делают тронутую свежим загаром кожу тоненькие бретельки её топа. Действительно, её декольте было похоже на вырез того купальника – мысленная картина, которую он совсем не хотел оживлять в памяти именно сейчас. Он невольно вспомнил о бассейне и о своих ощущениях, когда их тела оказались прижатыми друг к другу… И о том, что эта близость побудила его хотеть большего… вот почему он записался на приём.

Эдвард был не настолько самонадеян, чтобы предположить, что его зарождающиеся отношения с Изабеллой уже на этом этапе дойдут до обмена подобной информацией. Однако неплохо было иметь её под рукой – просто на всякий случай. Он был почти уверен, что с прошлого обследования, пройденного четыре года назад, существенных изменений не произошло, но всё равно считал, что лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Эдвард успел только обменяться самыми общими любезностями с Изабеллой, как его снова вызвали в смотровой кабинет. У его врача, доктора Маркса, не должно было уйти много времени на то, чтобы провести первоначальный осмотр и назначить исследования, но стареющий врач, казалось, был обижен на весь белый свет. Он ясно дал понять, что перед ним точно такой же пациент, как и все остальные, и Эдвард не получит никаких поблажек из-за своего статуса коллеги, поэтому начал приём с подробнейшего опроса. Эдвард не имел бы ничего против, если бы только что не потратил десять минут на то, чтобы записать те же самые ответы на бланк, который теперь лежал в файле у доктора Маркса.

Когда Эдвард наконец направился в лабораторию, чтобы сдать на анализ образцы крови и мочи, единственный санузел был занят. Минутой позже оттуда появилась Изабелла с точно таким же контейнером, как у него. Этот мимолётный момент был неловким для них обоих, и Эдвард на целое мгновение допустил, что они оказались здесь с одинаковой целью.

Эта мысль волновала и всё-таки ужасала – по многим причинам, которых он не успел обдумать. Подав лаборантке свой стаканчик, он свернул за угол к процедурному кабинету и увидел там мертвенно-бледную Изабеллу, уставившуюся на вакуумные пробирки с этикетками, на которых было написано её имя.

Он занял пустующее кресло рядом с ней:
- Насколько я понимаю, ты не поклонница иголок?

Она зажмурилась:
- Да, не особенно их люблю. Тяжёлые воспоминания… Мама…

Сердце Эдварда сжалось, но он попытался сохранить жизнерадостный тон – ради неё:
- Ну, у меня есть достоверная информация, что Леа, которая сейчас будет брать у тебя кровь из вены, - одна из лучших медсестер. Ты почти ничего не почувствуешь, - он кивнул темноволосой медсестре, которая готовила иглу.

- Он прав, между прочим, - сказала Леа. – Просто продолжайте сжимать и разжимать кулак, и через минуту я вас уже отпущу отсюда.

Изабелла ничего не сказала – закрыв глаза, она неподвижно замерла в кресле.

- Знаешь, за время своей работы врачом мне приходилось видеть и слышать довольно-таки сумасшедшие вещи, - непринуждённо сообщил Эдвард.

- Да? – почти беззвучно прошептала она.

- Несколько лет назад одна обеспокоенная мамаша привезла своего сына. Она была уверена, что у него жар, потому что измеряла ему температуру, положив одну руку на нагретую печь, а вторую – на лоб ребёнку. Сказала медсестре, что у ребёнка температура около двухсот пятидесяти градусов**.

- Ты серьёзно? – хрипло спросила Белла, открывая глаза, чтобы недоверчиво посмотреть на Эдварда.

- Чистая правда. А однажды я осматривал здорового шестимесячного ребёнка и заметил в его вещах бутылочку, наполненную светло-коричневой жидкостью. Я начал объяснять, что ребёнок не должен пить шоколадное молоко. И знаешь, что сказала эта мать?

- Вы готовы, Изабелла? – спросила Леа, держа в руке иглу.

- Э… да, - Изабелла всё ещё смотрела на Эдварда. – И что же сказала мать?

- Она сказала: «О, это не шоколадное молоко. Это кофе. Он его очень любит!

- Не может быть… ох! – большие карие глаза моргнули, когда игла проколола кожу.

- Самое неприятное позади. Я закончу буквально через секунду, - объявила Леа.

- Ага, - продолжил Эдвард. – Мне пришлось составить график, чтобы она смогла постепенно избавить бедного малыша от кофеиновой зависимости.

- Иногда удивляют тебя, да? – отозвалась Изабелла и вздрогнула, когда Леа вытащила иглу из её руки.

- Всё готово. Не снимайте повязку, пока кровь не остановится – думаю, десяти минут будет достаточно. Как вы себя чувствуете?

- Гораздо лучше, когда всё закончено. Спасибо и извините, что я так нервничала.

- Это ещё ничего, - ободряюще сказала Леа. – Поверьте, я видела и похуже.

- Это и было бы хуже, если бы меня так хорошо не отвлекли, - Изабелла слабо улыбнулась Эдварду.

- Это часть обслуживания, мэм, - ответил он, возвращая ей улыбку. Потом взглянул на Леа, которая теперь готовила его флаконы. – Я следующий, так что…

Изабела побелела:
- Да, конечно, мне лучше уйти, - она сняла свою сумку с крючка на стене. – Мм, наверное, теперь до субботы…

- До субботы, - подтвердил он. – Жду её с нетерпением.

Эдварду действительно не терпелось встретиться с Изабеллой, подарить ей замечательный вечер. Он планировал пригласить её в первоклассное французское бистро примерно в двадцати пяти минутах езды от города, но она настояла на ужине в единственном ресторане в городе – семейном.

Его первой реакцией было удивление – Лорен скорее осталась бы голодной, чем согласилась есть в этом заведении. Потом он почувствовал себя виноватым из-за того, что подумал о своей бывшей невесте. Он не собирался сравнивать двух этих женщин, но знал, что будет трудно удержаться от этого, особенно сейчас, совсем недавно закончив единственные серьёзные отношения в его жизни.




Утром перед свиданием Эдвард изо всех сил пытался избавиться от волнения и тревоги. Не имело смысла ни предполагать, ни рассуждать, ни обосновывать. Он не собирался отрицать свои чувства ни из-за разницы в возрасте, ни из-за слишком свежих воспоминаний о собственном печальном опыте.

Тётя Ди и Шарлотта обменивались плохо замаскированными улыбками каждый раз, когда перехватывали взгляд Эдварда на наручные или настенные часы. Как только рабочее время истекло, он направился к своей машине, едва не переходя на бег. Он хотел кое-что сделать перед тем, как заехать за Изабеллой, чтобы отвезти её ужинать, и не был уверен, сколько времени понадобится для осуществления его замысла.

Хотя Лорен не считала это преимуществом при покупке, размер земельного участка Эдварда составлял двадцать четыре акра, восемнадцать из которых были заняты лесом***. Он обходил свои владения и как-то прошлым летом нашёл там маленькую поляну с островками фиолетовых и белых цветов. Подарить Изабелле что-то из её же магазина казалось ему дурным тоном, поэтому он решил собрать букет сам.

У его в общем-то неглупого плана был один маленький недостаток: увы, Эдвард не помнил точного расположения этой поляны. Туда не вела ни одна тропа, а в первый раз он не догадался зафиксировать координаты с помощью GPS и даже не был уверен, что там эта система работала бы.

Поиски заняли почти три часа, но Эдвард сумел найти поляну. На ней обнаружились ещё и маленькие розоватые цветочки, которых он в прошлый раз не заметил, и они стали симпатичным дополнением к его самодельному букету.

Когда в этот вечер он подарил цветы своей спутнице, стало очевидно, что время и усилия были потрачены недаром. Изабелла приняла букет с сияющей улыбкой, и у Эдварда возникло такое чувство, словно он только что совершил нечто грандиозное.

На девушке было светло-зелёное платье, завязанное сбоку как халат, и Эдвард боролся с собой, чтобы подавить не самые джентльменские желания. Она выглядела такой молодой и невинной, стоя перед ним с блестящими глазами, обрамлёнными тёмными ресницами и порозовевшими щеками, что ему снова пришлось отгонять упорно не покидающие его опасения, что разница в возрасте и жизненном опыте между ними окажется непреодолимой.

- Ты готова? – спросил он почти благоговейным тоном.

Изабелла молча кивнула с лёгкой улыбкой на губах.

Они мало разговаривали во время короткой поездки до ресторана. Однако молчание не было неловким - оно было словно пронизано напряжением, накал которого усилился, когда автомобиль остановился возле ресторана. Эдвард быстро выбрался из машины и оказался со стороны пассажирского сиденья как раз в тот момент, когда Изабелла потянула за ручку дверцы. Он открыл её и предложил девушке руку, чтобы помочь выйти. Она посмотрела на него с удивлением, словно озадаченная этим жестом.

Эдвард заметил её нерешительность и подумал, не обидел ли он её. Хотя она, казалось, благосклонно принимала его знаки внимания на вечеринке у Виктории, возможно, его прежние страхи были обоснованными – он ошарашил её своей склонностью перехлёстывать. Почти автоматически он открыл рот, чтобы извиниться.

Но когда Изабелла крепко взяла его за руку и не отпустила, даже выйдя из машины, в сердце Эдварда расцвела надежда. Он заметил счастливую улыбку своей спутницы и понял, что тоже улыбается.

В ресторане было много народу, и, будучи известными в городе людьми, врач и флористка за каждым столиком видели знакомых. На то, чтобы пройти через зал, им потребовалось несколько минут, потому что они то и дело обменивались с кем-нибудь приветствиями.

- Эй, мамочка, это тот глупый дядя!

Мысленно съёжившись при звуке этого голоса, Эдвард повернулся, чтобы увидеть маленького Эммета МакКарти, сидящего на специальном детском стуле за пару столиков от них. Он улыбнулся покрасневшей матери ребёнка самой ободряющей улыбкой, на какую был способен в этот момент.

- Это Цветочница из магазина. Я пойду скажу ей «здрассте»! – Эммет оттолкнулся от своего стула и свалился на пол раньше, чем миссис МакКарти успела среагировать.

Малыш с перепачканным личиком подбежал к Изабелле и смущённо остановился возле неё.

- Привет, Эммет, - сказала она, поглядывая на Эдварда искрящимися весельем глазами. – Скажи мне, почему ты называешь доктора Каллена таким нехорошим словом.

Эммет посмотрел на Эдварда и сморщил нос от отвращения:
- Потому что он и есть нехороший. Он тыкал меня в животик и не разрешал мне кекс, а потом мне сделали укол. И там не было пластырей с динозаврами, поэтому леди дала мне дурацкого Человека-Паука.

Изабелла поднесла салфетку ко рту, скрывая смех:
- Понятно, - и кивнула приближающейся миссис МакКарти: - Привет, Розали.

- Здравствуй, Изабелла. Доктор Каллен, простите, пожалуйста! Эммет просто, ну, он…

Эдвард тряхнул головой:
- Не беспокойтесь об этом. С трёхлетними малышами бывает трудновато даже в их лучшие дни.

Миссис МакКарти пообещала дать Эммету мороженое, если он вернётся на место. Послав Эдварду ещё один сердитый взгляд, ребёнок помахал Изабелле и побежал к своему столику.

Врач издал тихий вздох облегчения, но Изабелла горестно покачала головой:
- Я понимаю, почему он тебя не любит. Как ты мог не иметь пластырей с динозаврами?

- Ты права. Не знаю, о чём я только думал.

Ещё несколько мгновений они сохраняли на лицах серьёзное выражение, а потом рассмеялись.

Во время ужина у них было ещё много таких весёлых моментов. Разговор шёл легко, и когда они наконец встали из-за стола, чтобы уйти, Эдвард подумал, что полтора часа ещё никогда не пролетали для него так быстро. Он был не готов закончить этот вечер.

Изабелла, похоже, разделяла его мнение. Неторопливо повесив на плечо сумочку, она медленно пошла вместе с Эдвардом к выходу. Оказавшись на улице, она охотно приняла его протянутую руку, и они двинулись вперёд прогулочным шагом.

- Такой приятный вечер… хочешь пройтись по парку? – спросил Эдвард, когда они подошли к машине.

- С удовольствием.

В общественном парке было почти безлюдно. Выгоревшее объявление утверждало, что эта территория закрывается на закате, но горожане считали это постановление в большей степени рекомендацией, чем правилом. За последние двадцать лет деревянные решётчатые ворота входа ни разу не запирались.

Эдвард и Изабелла шли по лесной дорожке. Теплый летний вечер успокаивал Эдварда и навевал приятные мысли. Когда он был ребёнком, в отсутствие родителей за ним часто присматривала девочка-подросток, обожавшая мультфильмы Диснея. Она делала попкорн на плите, сажала маленького Эдварда к себе на колени, и он вместе с ней смотрел «Бэмби», «Аладдина», «Белоснежку» и тому подобное. Но особенно ему нравились мультики о животных, особенно о собаках.

Поэтому сейчас, когда они с Изабеллой рука об руку прошли через арочный мостик, перед мысленным взором Эдварда промелькнули кадры из «Леди и Бродяги». Он тихо хохотнул подумав о том, насколько раскованнее и галантнее, чем он сам, держался нарисованный пёс из этого мультфильма.

- Что? – спросила Изабелла, сжимая его ладонь.

- Просто вдруг понял, что у меня никогда не получилось бы назвать женщину «голубкой» или даже «крошкой».

- Что?

- «Леди и Бродяга». Я вспоминал их первое свидание, прогулку по парку.

- Дисней, да? – с улыбкой сказала она. – Кажется, я помню этот фильм. Несколько эпизодов, по крайней мере.

Эдвард взял её за свободную руку и нежно потянул, чтобы Изабелла оказалась перед ним. Позорно было бы уступить первенство мультяшному псу из пятидесятых. Глубокий вздох:
- Помнишь сцену со спагетти?

Глаза девушки слегка расширились. В каждом её зрачке он увидел по светящейся точке – крошечные отражения луны, взошедшей над парком.

- Да, - шепнула Изабелла, понимая, о чём он спрашивает.

Потерявшись в её доверчивом взгляде, Эдвард поднёс руку к лицу девушки и коснулся скулы, нежной и тёплой на ощупь. Охваченный настоящим водоворотом эмоций, он почувствовал себя почти пьяным.

Но когда их губы наконец встретились, когда начали двигаться, лаская и изучая друг друга, туман в его голове рассеялся. Каждое ощущение было ярким и отчётливым, сознание Эдварда очистилось, чтобы не упустить ни одного нюанса этого исключительного момента.

Эдвард шагнул ближе, и они прильнули друг к другу. Изабелла положила ладони ему на грудь и сжала пальцами ткань его рубашки. Склоняясь к ней в поцелуе, он мимолётно подумал, что она, должно быть, чувствует грохочущие удары его сердца.

В их движениях не было ни неловкости, ни неуверенности или колебаний. Это был медленный плавный танец, и когда Изабелла разомкнула губы, Эдвард впервые ощутил её вкус.

Она оказалась такой сладкой и прекрасной, что он понял: не хватит всей его жизни, чтобы насытиться.

---

* Texas Hold’em –карточная игра, разновидность покера;
** 250 градусов Фаренгейта примерно равны 120 градусам Цельсия;
*** 24 акра – 9,7 гектаров, 18 акров – 7,3 гектаров;

_________________________________________________________________

Наши герои наконец перестали отрицать собственные чувства, да ещё как перестали!
С удовольствием прочитаем все, что вы об этом думаете, здесь и
на ФОРУМЕ