Я так устал говорить учиться,
Строя заборы у стен,
Идти не желая, как и остаться,
Но если умру молодым,
Наполните мою пустую комнату солнцем,
Наполните мою пустую комнату солнцем.
Empty Room – Marjorie Fair

На следующее утро мои надежды справиться с этим не исполнились. Открыв глаза, обнаружила, что находилась одна в огромной постели. Я не знала, куда подевалась Элис, или когда она ушла, и, положа руку на сердце, не очень об этом беспокоилась. Знала, что подруга рядом.
Все тело опять ломило, но это не напоминало то утро, несколько месяцев назад, после удара автомобиля. Это другая боль, которая, казалось, начиналась глубоко внутри и процарапывала себе выход. Это было невыносимо.
Я снова закрыла глаза, надеясь, что смогу заставить себя уснуть, чтобы не думать. На некоторое время это удалось.
Так и прошла эта неделя: я не двигалась, не ела, только пила воду и мылась после того, как просыпалась в одиночестве. Не хотела разговаривать, видеть, и, несомненно, чертовски не желала дышать. Элис – замечательная, она сидела со мной столько, сколько могла, свернувшись калачиком с книгой, просто составляя компанию, и я, казалась, жаждала этого, лежа с широко раскрытыми глазами.
Она раз за разом приносила еду и не расстраивалась, если я ничего не ела. Всегда следила за тем, чтобы рядом с кроватью стоял свежий поднос, когда я открывала глаза. Я чувствовала себя ужасно из-за растраты продуктов, но не могла съесть ни кусочка. Пыталась пару раз, но вскакивала с кровати и извергала содержимое желудка в фарфоровую чашу унитаза.
Эдвард, которого я совсем не знала, часто сидел со мной, когда подруга уходила, и, казалось, относился ко мне так, словно я пребывала в коме: разговаривал мягким, нежным голосом или читал интересные отрывки из книги, заинтересовавшей его в то время.
Складывалось впечатление, что я нашла нового друга, не прилагая никаких усилий.
Это произошло почти восемь дней спустя. Туман вроде бы окончательно рассеялся, оставив меня просто страдать. Слушая, как Эдвард читает «Ромео и Джульетту», я перевернулась и посмотрела на него. Он хмурился, пытаясь сохранить плавным поток слов. Когда сменил тон на звенящее сопрано, обозначая голос Джульетты, я, не сдержавшись, хихикнула. Это был не притворный смех, а просто пустой звук, показавший мое веселье.

Парень не настаивал, чтобы я снова заговорила, даже виду не подал, что сделала это, просто продолжил читать.
С каждым днем становилось проще, но не значило, что я забыла обо всем и оставила в прошлом. Я могла различить, что чувствовала и почему. Могла разложить по полочкам эмоции и отстранить их, когда ощущала особый прилив самоуничижения.
На Джаспера больше не злилась, я все еще страдала, до сих пор чувствовала себя преданной, а мысль о его потере, казалось, причиняла сильную боль. Это было совершенно нелогично, но я не гнала этого от себя, просто убрала для последующего анализа.
Было одно, что знала наверняка, что не могла отринуть: то, кем я являлась. Я не могла изменить себя. Это прозрение привело к осознанию того, что я не влюблялась легко, но когда это происходило, то любила всем существом, целиком и полностью. Джаспер всегда будет для меня важен, потому что я приняла его, влюбилась в него. Мне придется столкнуться с этим и с последующим страданием.
Элис приносила мне еду, зная, что я не смогу сопротивляться, раз наконец-то начала выказывать связь с внешним миром. На коленях обнаружилась почти полукилограммовая емкость с мороженым, когда подруга с улыбкой натянула на себя одеяло и взяла четыре пульта дистанционного управления. Она легко болтала со мной, рассказывая о происходившем в Ла-Пуш, и о Розали, даже не упоминавшей недостающую одежду.
Я позволила себе больше смеяться и говорить, и обнаружила, что наслаждалась компанией Эдварда так же сильно, как и Элис. Они были очень похожими: веселыми и остроумными, всегда скармливали вам несколько саркастических замечаний. Они никому не спускали дерьма, но при этом оставались великими добряками. Пытались выслушать и готовы были давать советы, которые казались подходящими.

В то же время они совершенно разные. С Эдвардом разговоры были интеллектуальными, давали пищу для размышлений, он не боялся вскрывать подоплеку различных тем и смотреть, что лежало под ней. Элис, хоть и очень умна, все же предпочитала говорить о чем-то относительном. Она описывала многое, что происходило в «Swan Bridge of Hope» («Мосте надежды Свон»), на пляже в Ла-Пуш. Проблема в том, что объявились Сет с Полом.
Оба избегали упоминаний о Джаспере. Некоторое время я этому потакала, но спустя две недели, так и не услышав его имени и имея только воспоминания, поняла, что придется заговорить о нем самой. Мы с Элис смотрели серию «Гриффинов» со спецвыпуском «Звездные войны», когда я решила напомнить о нем.
– Джасперу понравилось бы, – обронила я после небольшого хихиканья.
– Ага, – без особых усилий согласилась Элис. Не было многозначительной паузы, задержки дыхания, хитрых взглядов или «хождения на цыпочках», просто еще один разговор, как и в любой другой день.
Я почти желала, чтобы и для меня это было так же легко.
– Я скучаю по нему, Элис.
– Знаю, – улыбнулась она, подмигнув мне.
– Чувствую, что погорячилась. Сидела здесь в ступоре почти две недели, эгоистично тратя время. Опять.
– Белла, у каждого свой способ справляться с болью. Ты спряталась внутри себя, решила закрыться от мира, чтобы прийти к согласию со всем этим. Этот способ неплохой. Я просто хочу, чтобы ты ела.
– Я пыталась, правда, но тело не слушалось. Я делала это, а потом всплывала какая-нибудь мелочь. Это жалко. Не говоря уж о том, что должен обо мне думать твой брат.
– Эх, я не беспокоюсь о нем, его профилирующая дисциплина — психология. Он решил, что все это ужасно захватывающе.
Я опустила голову на руки и в ужасе покачала ей. Как неловко.
– Серьезно, он, кажется, вернулся действительно расслабленным, я не позволила бы ему тебя беспокоить.
– Позволить беспокоить ее чем? – спросил Эдвард. Я подняла голову и увидела прислонившегося к моей двери парня с фирменной полуулыбкой и сиявшими весельем зелеными глазами.
– Белла стесняется своего предыдущего состояния ступора.

Ее брат усмехнулся. Я оценила его прямоту.
– Дерьмо случается, ребенок, тебе просто нужно преодолеть это и двигаться дальше.
– Видишь – психолог, – рассмеялась Элис, закатывая глаза.
Подруга посмотрела мимо меня на стоящий на тумбочке будильник и передала мне огромную чашу попкорну, который ела.
– Ты в порядке? Я сказала Джейку, что приеду в Ла-Пуш после обеда.
– Я буду в порядке, повеселись, – улыбнулась я, взяла горсть попкорна и сунула в рот, словно подтверждая свою правоту.
Элис рассмеялась и, спрыгнув с кровати, проскользнула мимо Эдварда, который все еще стоял у двери, после чего повернулась и улыбнулась мне.
– Вернусь не очень поздно, телефон с собой, если что-нибудь понадобится.
– Со мной все будет нормально, иди уже, – рассмеялась я.
Подруга исчезла, оставив меня с Эдвардом. Я улыбнулась ему и, кивнув, предложила чашу. Он зашел в комнату и скользнул на кровать, набрал пригоршню и уставился в телевизор.
В относительной тишине мы досмотрели оставшуюся часть шоу, просто смеялись и хихикали, смешки больше относились к Эдварду в подходящие моменты. Несмотря на все, что о нем слышала, я удивлялась, что настолько комфортно чувствовала себя в его присутствии, не было никакого давления, требовавшего заполнять тишину ненужной болтовней, просто общение. Когда шоу закончилось, он поднял руки над головой, потягиваясь из-за долгого сидения, и с задумчивой улыбкой посмотрел на меня.
– Не желаешь сходить на прогулку? Уверен, сейчас тебе хочется свежего воздуха.
– Я не против, дай только соберусь. Буду ждать внизу.
Через пять минут я встретилась с ним в огромном фойе, укутанная от пронизывающего ветра, который, знала, ждал меня снаружи. Мы медленно шли в полной тишине, наслаждаясь свежим воздухом. Снега было еще много, и я задавалась вопросом, как долго он шел после моего самоизгнания.
– Элис говорила, что ты закончил один семестр, – сказала я, меня одолевало любопытство. – Тебе не нравится Нью-Йорк?

– О, я люблю Нью-Йорк. Мне просто нужно немного времени побыть дома, чтобы все обдумать.
– И не говори, – я слегка хихикнула. – Девушка?
Эдвард тепло улыбнулся, казалось, легко принимая мой допрос.
– Это так легко определить?
– Нет, просто имеет смысл. Если бы подобное произошло со мной, я хотела бы оказаться дома.
– Если не против вопроса: почему ты не поехала туда?
Я прикусила язык, поняв, что сказала слишком много. О чем только думала? У меня не было дома, семьи, ничего не было. Как бы вы ответили на подобный вопрос, когда не уверены в реакции?
– Прости за грубость. Тебе очень рады в нашем доме, и я наслаждался проведенным с тобой временем. Мне просто любопытно.
Подумав о предлоге, который Элис сообщила семье, решила попробовать сымпровизировать, но в голову ничего не приходило.
– На данный момент моей семьи нет в стране, они не любят, когда остаюсь дома одна, поэтому я здесь.
Эдвард усмехнулся, но больше ничего не сказал.
– Что?
– Ты ужасная лгунья, – улыбнулся он. – Но это не мое дело. Не буду больше допытываться, уверен, в свое время расскажешь сама.
– Спасибо, это не то, о чем сейчас я хочу говорить.
– Понимаю.
Мы снова шли в тишине, лишь под ногами раздавался хруста снега, когда мы пересекли большой ухоженный газон, окружавший их дом. Молчание было приятным и удобным, и я воспользовалась временем, чтобы рассмотреть свое окружение.

Я считала дом Джаспера огромным, но после того, как оказалась здесь, он казался более скромным. Это строение было почти что вычурным, и, казалось, источало семейные богатство и власть.
– Я любил этот дом с момента его постройки, – сказал Эдвард, вытянув меня из раздумий. – Теперь думаю, что он слишком большой: нас всего четверо, и не требуется так много места, это просто еще один способ для наших родителей покричать о том, сколько у них денег.
– О? – это произвело на меня впечатление: в этом плане он отличался от них.
– Я знаю, это шокирует, – он рассмеялся, подталкивая меня локтем. – На самом деле я скучаю по особняку, в котором останавливаюсь в Нью-Йорке, он для меня огромный, но скромный по сравнению с этим уродством.
Я рассмеялась. Действительно странно слышать, как он с такой неприязнью говорил об этом доме. Приготовилась, что парень окажется снобом, но скромная личность оказалась приятным сюрпризом.
– Ее зовут Кейт.
– Прости?
– Девушку… в Нью-Йорке. Ее зовут Кейт.
Я кивнула, не особо понимая, что сказать. Мне не хотелось вмешиваться, но и не желала, чтобы он подумал, что я не заинтересована. Если он хотел поговорить об этом, я более чем готова выслушать.
– Мы вместе уже довольно давно, с тех пор, как я туда переехал. Странно, я был почти уверен, что между нами ничто не встанет. Но я дома, потому что слишком больно видеть ее каждый день.
– Эй, ты же не выпал из реальности почти на две недели, то есть я хотела сказать, что ты справляешься со своими проблемами намного лучше меня.
– Ты слишком строга к себе, Белла, – рассмеялся Эдвард. – С такой болью сложно справляться. Элис рассказала, что у тебя была пара трудных лет. Не совсем уверен, что это означает, потому что она не пожелала вдаваться в подробности, но яро защищает тебя, зная, что твое сердце разбито.

Я снова кивнула, не зная, как реагировать. Казалось, мы с Эдвардом находились в одной лодке с одинаковыми проблемами, и я поняла его дружбу со мной. Она основана на общем языке.
– Знаешь, больше всего меня бесит, что повода для расставания с Кейт не было. Она ушла от меня, почти не разговаривая, всегда плакала. Я ничего не мог сделать правильно. Она не сказала, что ее беспокоило, хотя я просыпался посреди ночи, а она все еще не спала, свернувшись клубочком с книгой в гостиной. Все стало гораздо сложнее, и я устал, что она постоянно меня отталкивала, поэтому и попросил об этом.
– Был кто-то еще? – поинтересовалась я, не уверенная, правильный ли это вопрос. Казалось, он все еще любил девушку: лицо хмурилось от боли, когда упоминал ее имя.
– Так я думал. Считал, что она отталкивала меня из-за чувства вины за кого-то другого, в ком была более заинтересована. Это оказалось ошибкой: мы устроили перепалку в три утра, обвиняя друг друга в разрыве. Она продолжала говорить, что я не понимал, что должна все обдумать, прежде чем поговорить со мной. Я сказал, что не могу больше терпеть ее отталкивания. Она закончила все тогда и там, сказав, что теперь я должен быть рад, потому что ее не будет рядом, чтобы делать меня несчастным.
Эдвард остановился, направив на меня полные боли глаза. Я видела сковавшую юное лицо боль, когда он мысленно переживал этот момент. Парень засунул руки в карманы и посмотрел вниз, на землю, ногами сгребая снег в небольшую кучку перед собой.
– Идиотизм, на Рождество я планировал сделать ей предложение, знал, что мать с отцом будут счастливы: племянница мэра Нью-Йорка станет Мэйсен, ее родителям, казалось, я тоже нравился. Я любил ее, только это и было важно. Я даже пытался умолять ее не уходить, но она собрала свои вещи, я просил остаться, обсудить, но она продолжала бормотать о том, как рада, что все закончилось прежде, чем стало слишком поздно. Она совсем отказалась разговаривать со мной. Все это случилось почти два месяца назад, и я застрял на попытках побеседовать с ней. Все реже и реже видел ее в университете, она избегала меня и сказала не больше двух слов.

– Мне очень жаль.
– Почему? – ухмыльнулся он, но улыбка не коснулась глаз. – Ты же ничего не сделала.
– Нет, но мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.
Эдвард снова улыбнулся и, повернувшись, пошел дальше. Он посмотрел из-под ресниц, ожидая, что я продолжу прогулку. Я обняла себя руками и зашагала, позволяя тишине заполнить пространство между нами, пока мы гуляли.
Произошедшее казалось очень несправедливым. Если и было что-то, что я выяснила, проводя время с этим парнем, так то, что он действительно казался хорошим человеком. Дружелюбным и открытым, вежливым и умным. А то, что он был холостяком, так в подкрепление привлекательности у него водились деньги. Я не могла понять, зачем любой девушке его отвергать.
Казалось, его проблемы зашли гораздо глубже моих, но вот я здесь и тонула в жалости к себе. Постаралась размышлять о его трудностях, его разрыве, потому что это менее болезненно, чем думать о себе. Ведь это подразумевало мысли о Джаспере. Как бы ни скучала по нему, мне просто требовалось время, чтобы все осознать.
– Что насчет тебя? – спросил он, когда мы провели последние десять минут в раздумьях.
Так много мыслей.
– Как много ты знаешь?
– Только то, что ты встречалась с Джаспером, что-то случилось, и ты ушла. Он безумно расстроен, как явно и ты, и не разговаривала с ним две недели.
Я улыбнулась, предлагая ему посмеяться. Следует поблагодарить Элис за ее благоразумие. Она никому ничего не сказала. Я же предположила, что она объяснила все.
– Что ты хочешь знать?
– Почему ты ушла? После моего рассказа, уверен, ты понимаешь мое любопытство.
Я кивнула, пытаясь придумать лучший способ объяснить свою ситуацию.
– Ну, в моем случае там был кто-то другой. Я не знала, что у него была девушка, и он не упоминал о ней. О ком-то по имени Лорен.

Я подавилась произнесенным именем, но скрыла это, откашлявшись. Посмотрела на землю и сморгнула навернувшиеся слезы. Я ненавидела это, ненавидела воспоминания, которые, казалось, хотели затащить меня под натиск мыслей, которых я больше не желала.
– Лорен Мэллори?
Мои внутренности, казалось, крошились, быстро падая в глубины тела. Конечно, он знал ее.
– Не могу поверить, что он все еще с ней.
О боже, как долго они вместе? Я и хотела знать, и нет. Раны оказались достаточно глубокими, не следовало их расширять. Пыталась удержаться от вопроса, стараясь сосредоточиться на чем-то кроме слов, висевших на кончике языка, но все бесполезно.
– Как долго?
Зеленые глаза Эдварда мгновенно впились в меня. Я знала, что он услышал боль в моем голосе. Понимала, что глупо спрашивать, просто добавлю себе больше горя, но я должна была это услышать, мне требовалось точно знать, насколько мне следовало злой злиться.
– По-моему, почти два года, – честно ответил он, его глаза не отрывались от земли, лишая единственного имевшегося у меня якоря.
– Понятно.
– Белла, я отсутствовал, и могу быть совершенно неправ. Не я должен отвечать на твои вопросы.
– В любом случае, – пробормотала я, мой голос сорвался, – довольно очевидно, что у них что-то было. Два года – долгий срок для отношений.
– Белла.

Я покачала головой, надеясь, что он не попробует взять слова обратно.
– Белла, пожалуйста, ты должна знать, что я не часто разговариваю с Джаспером. Мы не очень ладим. Не знаю, что происходит в его жизни, и даже не притворяюсь, что хочу знать. Прежде чем что-либо решить, может быть, поговоришь с Элис или с ним? Это может помочь.
– Нет, мне не о чем с ним говорить. Для этого нет никаких оправданий. Нет ничего, что могло бы оправдать его поведение.
– Пожалуйста, не полагайся только на мои слова, – взмолился он. – Поговори с Элис.
Я кивнула, больше не ощущая желания дышать свежим воздухом, но и не готовая снова оказаться в одиночестве.
– Я ценю твою честность, Эдвард. Не возражаешь, если мы вернемся?
– Белла, – полным сочувствия голосом сказал он.
– Возможно, мы могли бы посмотреть фильм или чем-то отвлечься? – сказала я, глядя ему в глаза, давая понять, что не буду больше прятаться в себе. Просто не хотела об этом думать. Время должно исцелить все раны, может, хватит и этого, я смогу пережить и найти в себе силы, чтобы поговорить с Джаспером. Сейчас мне просто нужно время.
– Думаю, у нас получится. Может быть, нам следует установить кое-какие правила для фильмов. Никакого Нью-Йорка.
– Никакого Сиэтла.
– Никаких любовных историй.
– Тогда «Двадцать восемь дней спустя», – рассмеялась я, направляясь к дому.
– Фильмы ужасов?
Я усмехнулась. Почему все так удивлялись, что я люблю фильмы ужасов?
– Это станет началом прекрасной дружбы.
Я не смогла сдержать смех, который последовал за его комментарием. Мне было комфортно рядом с ним, у нас имелась общая боль. Я радовалась ни к чему не обязывающему союзнику, который не метался между двух любимых людей, что, как я знала, происходило с Элис. Просто чисто платоническая дружба с тем, кто нуждался во времени и компании, как и я.

Время шло быстро. Я проживала каждый день, они превращались в недели. Джаспер неоднократно пытался встретиться, но Элис поддержала мое решение не видеться с ним. Она знала, что в конце концов я приду к этому, и хотела убедиться, что к тому моменту буду готова.
Мы с Эдвардом проводили много времени вместе, он заставлял меня смеяться и постоянно отвлекал. Ненадолго мы встречались с Эмметом и Розали. Последняя была единственной из троих, кто знал мою историю. Элис рассказала ей про одежду и благотворительность.
Розали была любезной и, казалось, дала мне в два раза больше одежды, чем Элис, но это стало чем-то вроде обмена, потому что у нее оказалось много вопросов. Это не значило, что я возражала, расспросы она вела тактично. Мне очень нравилась ее компания. Она была самым красивым человеком, которого я когда-либо видела, но, по словам подруги, ругалась похлеще моряка.
При первой встрече с ними меня в сторонку оттащил Эммет, настаивая, что должен объясниться. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым, ведь парень был таким милым, так что не могла позволить взвалить на себя вину. Поэтому я точно дала ему знать причины своих поступков, и он воспринял мои объяснения, но не сдавался, пытаясь помочь своему другу.
Мое прощение казалось бесконечным для всех, кроме Джаспера.
Я хотела увидеть его, прикоснуться к нему, почувствовать его запах, вкус, но мнения у сердца и разума оказались противоречивыми. Мне требовалось знать, что при нашем разговоре я буду готова слушать, буду готова услышать его слова и смогу сказать, что именно чувствовала. Мне нужно понимать, что все мои решения будут хорошо продуманы и исполнены.

Не сомневалась, что все еще любила его, так же, как когда призналась себе в этих чувствах, но я не настолько наивна, чтобы поверить, что можно любить и не любить одновременно. Так было и с Чарли, пока он не умер. Я до сих пор это делала, а его нет уже более двух лет.
Тем не менее я не могла отрицать, что с каждым днем желание увидеть Джаспера росло все больше и больше. Постоянные попытки Эммета включить его во все, чем мы занимались, подтачивали мою решимость, пустота в сердце разрывала от боли, когда я слышала его имя. Элис всегда была рядом и не отталкивала, когда мне требовалось поговорить с ней о нем, о своих чувствах.
Не успела осознать, как прошел месяц, и больше я не могла запираться от сердца. Понимала, что время пришло.
-----------------------
Перевод: Lelishna, Stasya765/Герда
Бета: Lelishna
Форум.