Я думал, что знаю тебя,
Я думал, что знаю себя.
Цены потери я не знал,
Всегда дерзал, чего желал.
А время шло и шло, и шло,
Но вот теперь мы перерыв берем,
Берем, берем, берем.
Push the Hand — The Toadies

На этот раз погода в Форксе была зрелищной. Поздним утром солнце пробилось сквозь облака, и мы с Элис решили посидеть на лавочках, расположенных у высокого дуба посреди огромной лужайки.
Я обдумывала решение увидеться с Джаспером. Надеялась, что он согласится на встречу, на которую я решалась месяц. Если он выслушает, я буду готова объяснить, почему ждала и почему готова сейчас. Также была готова услышать и его объяснения.
Я следила за солнцем, проходившим через деревья, лучи которого испаряли воду с газона. Элис сидела рядом и читала журнал. Нетрудно сказать, что ее занимало мое молчаливое созерцание.
— Эл, думаю, я хочу увидеться с Джаспером.
Подруга опустила журнал и притянула колени к груди, потом повернулась и посмотрела на меня. Ее глаза искрились любопытством, в уголках губ играла улыбка. Я знала, она, вероятно, ожидала, понимая, что в конечном итоге приду к этому.
— Можно спросить, почему?
— Я все еще люблю его, все это время, и это не изменилось ни на йоту. Это же что-то значит, — вздохнула я, запустив в волосы пальцы. — Я потратила так много времени, пытаясь поверить, что все правильно, убедиться, что обида прошла, и я готова его принять.
— Думаешь, ты готова?
— Не знаю, но я готова выслушать, если он будет разговаривать со мной спустя столько времени.
— Белла, он звонит каждый день, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке, и есть ли шанс, что ты с ним поговоришь. Он ужасно расстроен и хочет лишь шанса рассказать о том, что случилось, что происходит. Я бы просветила тебя об этом и сейчас, но он просил меня быть твоим другом и позволить ему справиться с остальным, потому что понимал: ты нуждаешься в том, чтобы знать, что кому-то нужна.
— Неужели?

— Белла, когда же ты поймешь, что Джаспер…
— Что Джаспер? — спросил Эдвард, широкими шагами приближаясь к нам, уткнувшись в свою игровую консоль, его пальцы выводили на кнопках сложный узор.
— Ничего, — вздохнула подруга, поднимая журнал. Я же взяла книгу в надежде, что чтение отвлечет. Мне хотелось пойти к Джасперу, просто нужно подумать, что сказать. Как все ему объяснить. Эдвард сел на скамейку рядом со мной, но развернулся и положил голову мне на колени, глядя в маленький экран. Я убрала книгу.
— Самонадеянно.
Он ухмыльнулся и подмигнул. Хотелось спихнуть его со скамейки, но настроение было хорошим, поэтому оставила все, как есть. Так мы и провели большую часть дня: Элис с прижатыми к груди ногами и стопкой перелистываемых журналов; Эдвард, давивший на кнопки и вопивший на безобидное маленькое черное окно; и я потерявшая себя в другом мире или, как оказалось, в нескольких.
Солнце светило весь день. К счастью, тепло его лучей предоставило нам комфорт даже в обычно суровую февральскую погоду.
Мы потеряли счет времени и не заметили его. Элис опомнилась первой, отпустила колени и прищурилась на солнце.
Свет окружал его словно нимбом, лучи освещали тело, пока он шел к нам. Сердце рвалось из груди, пока я, затаив дыхание, наблюдала за ним. Едва осознала, как рядом со мной встала Элис, чтобы поприветствовать. Я же видела только его, думала только о нем и воспарила душой, зная, что он так близко.
Я желала встать и подойти к нему, но замерла, ничего не предпринимая по поводу лежавшей на моих коленях голове. Казалось, страх вывел меня из строя, но иррациональность состояла в том, что это страх оказаться вновь отвергнутой. Что, если он не хотел меня, если проверял, пытаясь наладить дружбу, что когда-то была между нами.

Не могла сказать точно, что было неправильно, но поняла в тот момент, как мое тело на него отреагировало. Он напрягся, приближаясь к нам: я знала его настолько хорошо, что понимала – все плохо.
Элис положила ему ладони на грудь, пытаясь остановить, но он двигался дальше, ноги несли его к нам. Пристальный тяжелый взгляд, голубые глаза, лишенные каких-либо эмоций, кроме чистой ярости. Мое сердце хаотично билось в груди, страх и растерянность обездвижили. Что-то было неправильно, ужасно неправильно.
— Джаспер, просто остановись и поговори со мной,— взмолилась Элис, ее крошечные руки обхватили его предплечья. — Ты все неверно понял.
Я похлопала Эдварда по голове, чтобы он поднялся с моих колен, непонимание сменило у меня радость и страх от встречи. Единственный живший во мне страх — что он собирался сделать дальше. Я никогда не видела его настолько злым. Не таким…
Я запретила себе вспоминать. Просто не могла понять, почему он игнорировал Элис, почему расстроился. Более того, почему он так расстроен этим.
— Джаспер? — прошептала я его имя. Звуки слетели с моего языка с благоговением, не подходившем к данному моменту, но я не могла остановиться.
Чем ближе он подходил, тем четче его было видно, тем больше покрывавших его красивое лицо синяков я замечала. Эдвард поднял голову с моих колен и посмотрел в сторону сестры и почти неразличимого Джаспера. Переместил ноги на край скамейки и сел, предоставляя мне возможность встать.

Джаспер остановился, как только мы встретились глазами, не успев сказать ни слова или понять, что думал другой. Я чувствовала, как задрожали руки, и все, во что верила и что решила, перемешалось. Что с ним случилось, что так сильно изменилось за месяц, раз он настолько меня возненавидел?
Первым взгляд отвел Джаспер и сжал волосы в кулаках. Он сделал два шага влево, потом повернул налево, а затем направо. Он выглядел очень растерянным, обиженным. Я протянула к нему руки и осторожно шагнула вперед, остановившись только тогда, когда его глаза опасно блеснули.
— Ты и Эдвард? — он выплюнул имя Эдварда, как будто оно смешалось с кислотой.
Меня осенило. Он решил, что мы с Эдвардом? Что мы с Эдвардом вместе? Он не знал, что я люблю его? Как он мог подумать, что я…
— Джаспер, это…
— Избавь меня, — горько рассмеялся он. — Мне следовало понять.
Я осознала, что за мной в защитной позе стоял Эдвард. Видела страх на лице Элис, она смотрела на обоих мужчин и взвешивала варианты: помочь другу или увести брата подальше от этого бардака.
От беспорядка, вызванного мной.
Подруга поймала мой взгляд, я кивнула, понимая, что мне нужно сделать. Джаспер не причинит мне вреда, я это знала: требовалось поговорить с ним, объяснить, что это не то, чем кажется. Мне нужно, чтобы он знал, что весь день творилось в моей голове.
Элис опустила руку и приблизилась к брату. Сжала мою руку, затем отошла.
— Пойдем, Эдвард, — тихо сказала она. — Думаю, они должны поговорить.
— Только если Белла не против.
Я кивнула, даже не оглядываясь. Не пропустила усмешку Джаспера. Я стояла молча, глядя ему в глаза, а он наблюдал за теми, кто пошел в дом. Я знала: когда они окажутся вне поля зрения, его обвиняющий взгляд вернется ко мне.
— Эдвард Мэйсен, Белла? — спросил он, закрывая глаза, гнев, казалось, рассеялся.
— Джаспер, мы…

— О, теперь уже «мы»? — прорычал он, вскидывая руки. Его разочарование легко читалось, и оно было направлено на меня, что подтачивало вывод, который я нарисовала. Решила отбросить все. Он был полной задницей, выдвигал предположения, даже не позволив мне говорить. Каждый раз, когда я открывала рот, обрывал меня. Мой гнев заклокотал на поверхности, как поток расплавленной лавы. Разве я неправа?
— Что с тобой случилось? — зашипела я с отчаяньем в голосе. Он, по меньшей мере, вел себя неразумно.
— Со мной? Со мной? Ты болтаешься с другими парнями. Как ты могла… Из всех… он поверхностный… он не знает тебя настоящую, Белла.
Болтаюсь? Приятно знать, что он так хорошо обо мне думал. Это не мой Джаспер, не тот, которого я любила каждой клеточкой своего естества, это была его оболочка. Жестокий невнимательный парень, который даже не пожелал выслушать. Я спрятала обрушившееся на меня чувство вины. Да, я не разговаривала с ним месяц. Да, долго игнорировала, но если бы он знал меня, как говорил, то должен был понимать, что это никогда не будет проблемой.
— Сейчас я бы сказала, что он знает меня куда лучше тебя! Болтаюсь?
Джаспер снова потянул себя за кончики волос, закрыв глаза. Это удар ниже пояса, но я причинила ему боль так же, как и он мне.
— Он ничего не знает, но уверена, ему сказать могу, он был честен со мной. Больше, чем ты, Джаспер.

Парень отшатнулся как от пощечины, сморщившись от боли. В тот момент я слишком разозлилась, чтобы задуматься об этом. Он даже не попытался объясниться. Это первый раз с тех пор как, как мы говорили в утро моего ухода, а он, казалось, заботился о том, что нашел меня с Эдвардом. Я более чем готовилась попытаться все наладить, но увидела, что оказалась неправа, полагая, что между нами все исправится. Неужели он действительно думал, что такое поведение было милым? Что будет, если мне захочется, чтобы у нас все получилось?
— Я пришел сюда, что объясниться, потому что скучал по тебе и хотел, чтобы ты знала, пришел сюда, потому что…
— Остановись, — сказала я, поднимая руки в надежде, что он не скажет того, что я боялась услышать. Посреди скандала мне этого не требовалось. Не после всего случившегося. Я не могла позволить ему восстановить надо мной власть, это меня уничтожит.
— Ты не сделал ничего, чтобы объясниться, Джаспер. Ты пришел сюда и обвинил меня, пришел сюда и злишься. Давно на себя смотрел? Твое лицо покрыто синяками, ты дерьмово выглядишь, и я только могу догадаться, как ты их получил.
— Это не так, я просто…
— Это больше не имеет ничего общего со мной, Джаспер, — прошептала я, ненавидя себя за то, что нанесла еще одну морщинку боли и грусти на его лицо. Внутри меня назревала катастрофа, я ощущала бурлившую боль.
— Белла, не делай этого.
— Я ничего не делаю, Джаспер. Я не заслужила ни того, что ты мне сказал, ни того, что продемонстрировал. Элис не заслужила того, чтобы ее не замечали, а Эдвард лишь друг для меня.
Джаспер что-то пробормотал под нос, но слишком тихо, чтобы я услышала. Он жаждал встретиться со мной взглядом, но не могла этого сделать. Я не могла посмотреть ему в глаза, потому что знала: гнев рассеется, снова делая меня уязвимой.
Как бы я ни хотела все забыть, как ни желала стать его, не могла снова позволить причинять себе боль, не могла позволить обвинять меня, не зная истории с Лорен. Мне даже неизвестно, вместе ли они. Я не дала ему возможности объясниться, не стала. Я просто должна отпустить это.

— Думаю, тебе пора.
— Белла, пожалуйста, просто выслушай меня. Потом я тебя оставлю, если захочешь, не буду больше беспокоить, но ты должна понять, что произошло. Ты должна знать, что я…
— Джаспер, пожалуйста, уходи, — взмолилась я, перебивая, прежде чем он скажет что-нибудь еще. Прежде чем скажет то, что раскрошит слабую оборонительную стену, которую я возвела.
Его руки потянулись ко мне, но упали, когда я отступила.
— Белла, — прошептал он. Боль в его голосе передалась прямо мне в сердце, отягощая его. Я хотела упасть в объятия и сказать, что это не имело никакого значения, что все это глупо и мелочно, хотела сказать, что люблю его, но не могла. Он не доверял мне, а, следовательно, не мог и любить. Я даже не знала, что цеплялась за надежду, пока та не вывалилась из закоулка сознания и не раздробила меня на миллион острых осколков. Зачем ему меня любить?
— Прощай, Джаспер.
Я повернулась и побежала к дому. Как сильный шторм на горизонте, в груди зарождались рыдания. Это поднималось во мне, сжимало горло, затуманивало глаза. Я не знала, ушел он или стоял на месте, но не оглядывалась. Походило на развилку дорог, и оба пути вели к боли, которую я больше не хотела чувствовать.
Ворвавшись в дом, взлетела по лестнице, игнорируя стоявших в гостиной и дожидавшихся меня Эдварда и Элис. Я обещала себе, что больше не отреагирую, как в первый раз, но мне требовалось немного времени, чтобы прийти в себя и замаскировать кровоточащее сердце.
Я бросилась на кровать, разум заполонили вопросы.
Как настолько быстро все пошло неправильно? Как он мог обвинить меня в том, чего никогда не было, подумать так?
Двойные стандарты с обеих сторон забора, как я поняла. Вообразила, что он с Лорен, когда могла быть совершенно не права, но расстроилась из-за его подобного предположения. Ничего, что можно было бы еще предположить. Все знали, что мы с Эдвардом были просто друзьями. Они знали, что у нас оказался общий знаменатель. Душевная боль.
Потом его двойной стандарт. Если он действительно видится с Лорен, как я предположила, встречается с ней, не прилагая особых усилий для защиты своего имени, то как смеет обвинять меня? Я и не сомневалась, не хотела, но знала: он думал, что я на это способна… это мне немного претило.

Услышав легкий стук в дверь, я решила проигнорировать его, но не хотела отталкивать всех, не желала, чтобы это снова по мне ударило.
— Входи, Элис, — мой голос звучал ужасно, в каждом слове слышались всхлипы.
Подруга, шагнув в комнату, закрыла за собой дверь. Она пришла и села рядом со мной на кровать, ее пальцы пробежались по моим волосам, пока я смотрела в пустоту. Я размышляла о том, как много она слышала. Мы с Джаспером не кричали, но я сомневалась, что трудно не заметить враждебности в языке наших тел.
— Что случилось?
— Он обвинил меня в связи с Эдвардом.
— Что? — Подруга была потрясена, и я только могла представить выражение ее лица в данный момент.
Непризнание, неверие, неудовольствие. Три «Н».
— Я знала, что он должен быть расстроен, — вздохнула она, снова запуская пальцы мне в волосы. — Снова занялся боксом. Он занимается им, когда эмоции бьют через край, и он не может с ними справиться.
— Я думала, он ненавидит бокс? — всхлипнула я, перекатившись на бок и свернувшись в клубок.
— Так говорит он сам. Но ненавидит потому, что отец любит этот спорт. Так было всегда: отрицал то, чего желал его отец. Сейчас в большинство вечеров он посещает тренажерный зал с Эмбри, переходя через грань, но не сдается и не позволяет парню не биться с ним.
— Это нелепо, — с досадой вздохнула я. Что, черт возьми, он творил? Бокс от боли? Просто так искать драки, где только возможно, чтобы выбить все дерьмо?
— Все так, но лучше это, чем алкоголь или наркотики.
— Раз ты говоришь так.
Рыдания сдавили горло, и я закрыла рот ладонью.
— Не так я представляла этот разговор. Я собиралась извиниться, попытаться выговориться, но он так разозлился.
—Знаю, — сказала Элис, обнимая меня. — Не отказывайся от него.
Не ответив, я заплакала. Надеялась, что все пройдет, и воспоминания о нем и этом поступке разрушатся.
— Белла, я не притворяюсь, что понимаю что-то из этого, но в одном уверена: Джаспер тебя любит.
— Элис, прекрати, пожалуйста.
— Почему ты не хочешь этого слышать? Я считала…
— Я тоже, но думаю…. По-моему, слишком много всего произошло, чтобы вернуться. Я люблю его, Элис, и ничего не могу сделать, чтобы это изменить. Но не могу позволить ему снова причинить мне боль. Я должна это самой себе. Должна двигаться дальше.
— Белла, сегодня… ну, это было странно, но ты не можешь сейчас сдаться. Понимаю, что он разозлился, я пыталась объяснить, что это не то, о чем он подумал, но он не принимал утешения. Я никогда не видела его таким. Никогда.
— Элис, знаю, он твой лучший друг, и очень не хочу выбивать тебя из колеи. Если мне придется уйти, то так и сделаю. Но сейчас я не могу, не в силах позволить снова причинить мне боль.
Она надолго замолчала. Она прижалась лбом к коленям, скрывая от меня печаль. Думаю, она надеялась, что все получится.
Теперь я не знала, что делать. Как действовать, если в Форксе не осталось ничего, кроме подруги Элис. Я чувствовала себя виноватой, потому что уверена: мое присутствие легло тяжким бременем на ее дружбу с Джаспером, а это последнее, чего я хотела.
Сейчас Джаспер в ней нуждался. Я не полагала, что в данный момент он тосковал по мне, или, что я достаточно хороша для него, чтобы он расстраивался — видела его лицо сегодня, волну прокатившейся в глазах боли. Ему больно, и я была частью этого. Ему нужен не бокс, а друг, чтобы поговорить.
— Элис, — пробормотала я, слова тяжестью ложились мне на сердце. — Ты должна отправиться к нему, ему нужен друг.

— Белла, скажи, что мне сделать, я не знаю, как остановить его от причинения вреда себе.
— Будь его другом, Эли, отговори от бокса. Ты — его лучший друг, все было здорово, пока не появилась я и все не испортила.
— Не начинай, Белла. Если ты рассчитываешь сбежать, да поможет мне бог…
— Нет, я обещаю, никуда не уйду.
Элис посмотрела на меня, потом на дверь. В ее взгляде сквозила безнадежность, что скрутило мне сердце, заставляя его прижаться к ребрам. Понимала, что сама желала поехать к нему, но не могла. Ни сейчас, ни когда-либо.
— Иди, — прошептала я, приподнимаясь на локтях. — Со мной все будет хорошо, обещаю.
Элис перевернулась на колени и встала с кровати, на лице было написано страдание. Я знала, что она хотела просить меня отправиться с ней, понимала, что сама желала согласиться, но не могла. Я надеялась, что мой взгляд дал ей это понять.
Кивнув и резко повернувшись, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. В момент, когда прозвучал щелчок, по моим щекам потекли слезы, соскальзывая на руки. Это окончательно меня сломало, и пальцы сжали дорогую ткань покрывала. Вот и он, конец, и это убивало меня изнутри, ведь я любила его и сомневалась, что это когда-нибудь прекратится.
Я вздрогнула и проснулась, поняв, что задремала в разгар тихого срыва. В груди все еще болело, глаза щипало от слез, пролитых, пока сознание не покинуло меня.
Комнату окутывала тьма, не оставляя теней. Как будто тьма поглотила целиком и меня. Боль осталась, вторя пустоте, поселившейся в центре моей груди.
— Белла? — голос по другую сторону двери испугал, заставив полностью проснуться. Я забыла, что здесь Эдвард.
— Входи, Эдвард.

Дверь приоткрылась, впуская на деревянный пол свет, который наполнил и комнату, озаряя все неярким свечением. Я прищурилась от вызвавшего боль света: мне было плевать, приспособятся глаза или нет, но это случилось. В проеме возник силуэт Эдварда, он тоже привыкал к темноте комнаты.
Войдя, он не щелкнул выключателем, просто молча шагнул к кровати. Опустился на четвереньки и пополз ко мне. Никто не проронил ни слова, когда он сел рядом. Он будто знал, что я нуждалась в компании.
Вздохнув, я оказалась в его руках, рыдая на плече. Он крепко меня прижимал, позволяя выплакаться. Ничего интимного не было, просто друг утешал, позволяя мне освободиться.
Правильно было отправить Элис к Джасперу. Ему нужен кто-то, кто поддержит во время кризиса, кто-то, кто заставит боль уйти. Это отличалось от того, как утешала подруга: руки Эдварда были крепкими и обнадеживающими, грудь — по-мужски широкой. Как та, которой я жаждала.
— Ты в порядке?
— Просто плохой день, — всхлипнула я, спрятав лицо в его рубашку.
— Это моя вина, если бы меня не оказалось рядом, когда он появился, все было бы нормально.
— Эдвард, ты мой друг. Я — в твоем доме. Ничего плохого ты не сделал. Джаспер предположил, а я ничего не сказала, чтобы изменить ситуацию.
— Он подумал?... — спросил Эдвард, не в силах сказать эти слова.
Я кивнула в грудь, и руки меня сжали.
— Мне очень жаль.
— Не надо, — зарыдала я, отталкиваясь, чтобы увидеть его лицо в тусклом сиянии света, идущем из коридора. — Тебе не за что извиняться.
— Мне просто не нравится видеть тебя такой расстроенной.
— Звериная натура, — промямлила я.

Эдвард усмехнулся.
После этого я взяла себя в руки. Осознание, что заставляю парня чувствовать себя виноватым, делало все только хуже. Именно поэтому я и услала Элис, а сама поступаю точно так же с Эдвардом. Вряд ли это справедливо.
— Спорим, ты рад вернуться домой, а?
— Ты, определенно, сделала жизнь интересной, Белла, — хмыкнул он, нежно сжимая меня в объятиях. — Но я рад вернуться домой.
Я не знала, как реагировать на его ответ. Было что-то в словах, чего не могла понять, не была уверена, поэтому их отпустила. Так было проще.
Некоторое время мы проговорили, Эдвард меня не отпускал, и я не понимала точно, как себя чувствовала. Спросила про Элис, но парень сказал, что ее еще нет дома. Не могла сказать, что удивилась. Если Джаспер чувствовал себя подобно мне, знала, что им требовалось о многом поговорить.
Просто придется научиться отпускать. У меня не было выбора — только защищать себя, я не могла снова этого сделать.
Просто надеялась, что после всего сказанного и сделанного время излечит зиявшие в моей душе раны.
------------------------------
Перевод: Lelishna, Stasya765/Герда
Бета: Lelishna
Форум.