Первое, что я чувствую, проснувшись, это резкая жгучая головная боль, поражающая, когда я пытаюсь открыть глаза. Сперва оглядывая свое окружение одним полуоткрытым глазом, я не понимаю, где нахожусь. Белый цвет комнаты усиливает боль, заставляя меня снова сомкнуть веки. Я переворачиваюсь на спину, открываю глаза и смотрю в потолок. Во рту пересохло так, что больно сглотнуть.

На часах нет и шести. Я со стоном заставляю себя сесть. Жажда сильнее желания спать, так что я выхожу из своей комнаты и босиком иду на кухню. И еще не дойдя до нее, слышу его голос.

– Нет, – резко говорит он. Я замираю на ходу. – Ни в коем случае! Отправь Джаспера. – Сразу становится понятно, что он говорит по телефону. – Да, но ему лишь нужно расставить все точки над i… ему в любом случае придется привыкать сидеть в водительском кресле. Нет! Я говорил тебе, что у меня Белла с Джейкобом, и… Ох, черта с два, если пошлешь Джеймса, можешь распрощаться со сделкой. Я не понимаю, почему мы так много ему платим, он ходячее недоразумение… Ладно, решай сам. Как я уже говорил, я проведу выходные со своей… с Джейкобом и Беллой.

Мне неловко оттого, что я подслушиваю, поэтому я выхожу на кухню. Сперва он вздрагивает от неожиданности, но затем уголки его губы изгибаются в ослепительной улыбке. Он обводит рукой пространство кухни, будто веля мне чувствовать себя как дома, и выходит в гостиную. Я беру бутылку воды из холодильника и залпом выпиваю половину, пока Эдвард заканчивает звонок.

– Нет, не привози их. Давай сегодня встретимся с тобой и Розали за ужином. Тогда и сможешь передать их мне. – Его голос снова становится громче по мере приближения. – Ладно, я забронирую столик и перезвоню… Конечно, пока.

– Доброе утро, – тихо говорит он, вернувшись на кухню и кладя телефон на стол.

Я указываю на трубку бутылкой.

– Рановато для делового звонка. Надеюсь, мы тебя не отвлекаем? – спрашиваю я.

Он мотает головой.

– Это был Эммет. Мы скоро финансируем одну сделку, и он хотел, чтобы я сегодня слетал в Бразилию, посмотрел, как все идет. Нужно еще кое-что закончить, и он психует, потому что не может полететь сам.

– А ты не хочешь этого делать?

Он улыбается, будто его настигло какое-то прозрение.

– Ни капли. – Он смотрит на меня с минуту, прежде чем продолжить. – Я уже говорил ему, что у меня с тобой планы на эти выходные. Честно говоря, я расчистил все выходные в обозримом будущем.

– Для Джейкоба?

Он улыбается.

– И для тебя. Я хочу проводить как можно больше времени с вами обоими. – Он идет ко мне с решительным блеском в глазах.

– О вчерашнем… – начинаю я и морщусь оттого, как клишировано звучат мои слова, и не могу сдержать смешка.

Он подходит ко мне, но не достаточно близко, чтобы коснуться.

– Я считаю, хорошо, что мы наконец начали говорить друг с другом, – говорит он. – И поцелуй тоже был хорош.

Я резко встречаюсь с ним взглядом и с облегчением замечаю, что в выражении его лица нет самодовольства. Мы долго смотрим друг на друга. Я отчасти чувствую себя как под микроскопом. Меня немного беспокоит, что я целовала его только под воздействием печали и алкоголя, потому что в глубине души я знаю, что действительно хочу его, но нет больше никаких смягчающих обстоятельств.

– Может, нам стоит с пользой провести время, пока не проснулся Джейкоб? – тихо говорит он. Мой резкий вздох вызывает у него смешок. – Я имел в виду, что нам нужно поговорить о предстоящей встрече с моей семьей. – Выражение его лица становится печальным. – Мы не останавливались вчера на этом вопросе. Не то чтобы я жаловался, но поговорить нам об этом надо.

– Хорошая мысль, – соглашаюсь я, борясь с желанием закатить глаза от собственной глупости. – Но сначала мне нужно выпить кофе.

Он больше ничего не говорит, пока варит мне кофе. Когда он проходит мимо меня к холодильнику, я ловлю на себе его беглый взгляд. Он проводит им вдоль моего тела, а затем встречается с моим. Пижама, что на мне, совсем ничего не обнажает, но я все равно чувствую себя открытой.

Он относит наши кружки к обеденному столу и ставит их рядом, прежде чем пригласить меня присесть. И задевает меня бедром, садясь на стул рядом со мной.

– Может, мне стоит начать с того, что посвятить тебя в происходящее в семействе Каллен? – говорит он так, что я не упускаю из виду, что пусть он и старался произнести это легко, в его голосе совсем не слышно юмора.

– Я бы предпочла начать с того, как они, по твоему мнению, отреагируют на Джейкоба, – настаиваю я.

– Я бы даже не допустил мысли о том, чтобы знакомить их с Джейкобом, если бы не думал, что они примут его, – искренне отвечает он. – Они с большим нетерпением ждут встречи.

– Почему? – спрашиваю я. – Они не желали иметь ничего общего со мной. Сделали все возможное, чтобы разлучить нас… почему я должна верить, что с моим сыном они будут более доброжелательны, чем со мной?

– Мы совершали ошибки, Белла. Я – больше всех… но это в прошлом, и никто тебя ни в чем не винит.

– Элис была довольно яростна в своем осуждении, – отвечаю я. – Я все это время скрывала от тебя сына. Еще один пункт в списке моих проступков.

– Белла, ты продела потрясающую работу, воспитывая Джейкоба. Мне стыдно, что тебе пришлось делать это одной, но… и я не хочу показаться снисходительным… но я испытываю благоговение перед тобой. У вас с Джейкобом такая связь, какую я никогда не испытывал, но это не означает, что я ее не вижу. За вами двумя потрясающе наблюдать, и хотя я не имею права чувствовать это – я горжусь им всякий раз, когда он вступается за тебя.

Его голос полон эмоций.

– Он такой открытый и любящий мальчик, и только благодаря тебе. – Он сжимает мою руку. Я смотрю, как он переплетает наши пальцы. – Я все им рассказал о нем, о том, какой он чудесный. – Он изучает мои глаза взглядом. – Джейкоб станет лучиком света для всех нас.

– Даже для Карлайла?

Выражение его лица становится кислым.

– Он все такой же козел, – прямо отвечает он. – Но теперь безобидный. Он ничего не испортит.

– Как ты можешь быть так уверен? – спрашиваю я; живот сводит от одной только мысли о том, что Джейкоб проводит время с этим человеком. – Я уже дважды сталкивалась с ним с тех пор, как приехала, и оба раза он вел себя… ну, как козел. Почему ты считаешь, что он не станет снова обращаться со мной как с дерьмом?

– Потому что я ему не позволю, – отвечает он. – Я говорил всерьез прошлой ночью. Теперь я буду бороться. Я не повторю прежних ошибок.

Я смотрю на наши руки, как он водит большим пальцем по моей ладони.

– А как же твоя личная жизнь? – тихо спрашиваю я. – То есть, в твоей жизни есть кто-то важный, о ком Джейкобу нужно знать?

– Разве ты не задавала мне этот вопрос? – спрашивает он.

Я ощетиниваюсь.

– Ты все время уходишь от ответа.

– Разве?

Я пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает.

– Да, и продолжаешь делать это сейчас.

– У меня нет женщины, – бормочет он. – У меня много лет не было долгих отношений. Время от времени встречался с кем-то, но в последнее десятилетие, в общем-то, был женат на работе. У меня нет тайной подружки, спрятанной от общественности, или партнерши, или любых других отношений, которые можно придумать. Так что… Джейкобу… не о чем беспокоиться.

Меня раздражает, что его слова избавляют меня от страхов, наличие которых я не признавала до этого момента.

– Я бы не поцеловал тебя, если бы у меня кто-то был, – настаивает он. – Я знаю, что с моей репутацией в это трудно поверить, но это правда. Я не хожу налево. – Он проводит рукой по моим волосам, а затем обхватывает щеку ладонью. – Я должен был бросить Ирину, как только понял, что люблю тебя… – Он делает резкий вздох и проводит рукой по волосам. – Список моих сожалений чертовски длинный, но ты в него не входишь. Я никогда не любил Ирину… конечно, поначалу я, возможно, думал, что люблю, но мои чувства к ней были ничем по сравнению с тем, что я испытывал к тебе. И был дураком, раз позволил управлять мной своей неуверенности, а не своим настоящим чувствам к тебе.

– Я не понимаю, как ты можешь так говорить. Ты уехал из города с Ириной. Ты выбрал ее. Я думала, что она давала тебе то, что я не могла.

Он отпускает мою ладонь и скользит ей по моей шее, пока не зарывается в волосы. Затем осторожно притягивает меня к себе, пока мы не соприкасаемся лбами.

– Этого она никогда не могла. Среди безумия, творившегося вокруг, я упустил из виду самое важное: тебя! Но чем больше я об этом думал, тем больше начинал сомневаться в тебе. Поверь мне, я сожалею, что не поверил тебе тогда… сожалею, что поверил в твою ложь. Я, черт возьми, знал тебя! В глубине души я знал, что у нас все по-настоящему, но я отпустил эту мысль и то, что ты была слишком молода, чтобы все это было так же важно для тебя, как для меня, стало иметь больше смысла.

– Значит, ты хочешь сказать, что я сама виновата в том, что ты меня бросил? – спрашиваю я, отодвигаясь.

– Нет, я говорю, что облажался. Я уже начинал сомневаться в тебе, а эта ложь… ну, если быть честным, она дала мне выход.

Похоже, ему самому дурно от своих признаний.

– Я думала, ты хотел Ирину. Было больно… очень. Я наговорила ужасных вещей Элис, и мне было не по себе оттого, что я настучала в администрацию больницы. – Я делаю глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. – Я была бы рада сказать, что делала это, чтобы расчистить тебе путь к примирению с Ириной, но на самом деле я делала это, чтобы ты не захотел возвращаться. Я уже знала, что беременна, и не хотела становиться второй Я не хотела, чтобы мой ребенок был на вторых ролях.

– Ох Белла, – сокрушается он.

– Когда я узнала, что беременная, я не могла в это поверить. Хотя это была моя вина, я сказала тебе, что пью противозачаточные…

– Ты солгала? – перебивает он, удивившись.

– Нет. Не лгала. Просто не особенно скрупулезно относилась к приему… ну знаешь, к тому времени кожа стала лучше, я стала забывать о них. – Я замолкаю. И чувствую, что веду разговор, который должна была завести десять лет назад. – Я не обманывала тебя, я, правда, не думала, что могу забеременеть. Я пропустила всего пару таблеток разок-другой.

Поначалу его взгляд напряжен.

– Я знаю, что ты не обманывала, – говорит он с тенью горечи в голосе. И резко выдыхает. – Это я повел себя безответственно, но, даже если бы ты не забеременела, я должен был сдержать свои обещания. Я знаю, что толку с этого мало, но я не могу не извиняться.

Сердце болит, а в желудок будто насыпали камней. Глаза жгут слезы, а когда нижняя губа начинает дрожать, он нерешительно проводит пальцами по моей щеке, а затем большим пальцем касается ее, унимая дрожь.

– Мы можем говорить об этом весь день, но я вижу, как сильно тебя ранит это, – бормочет он. – Мне тоже больно.

Я киваю, и по щекам текут слезы.

– Я больше не могу, – шепчу я. – Хочу забыть об этом ненадолго.

Он оставляет нежный поцелуй на моих губах.

– Мы только процарапали поверхность, малыш, но мы закончим. Со всем разберемся.

Его искренним словам и ощущению его рук, обнимающих меня, сложно сопротивляться. Я не должна желать его утешения, но прошлое и будущее будто бы ушли в сторону, и внезапно, в этот самый момент, я ничего не хочу сильнее.

Я утыкаюсь в изгиб его шеи, и мы крепко обнимаем друг друга. Пальцы впиваются в тела, грудь крепко прижата к груди, пока постепенно не наступает успокоение, и он не отстраняется, глядя на меня.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Я киваю.

– Почти, но это нелегко.

Его губы изгибаются в сочувственной улыбке.

– Станет легче.

Я сажусь, смахивая слезы пальцами. По какой-то причине я чувствую, будто с плеч упала часть груза.

– Пойдем на ужин, – предлагает он, внезапно переменившись в настроении.

– Что?

– С Эмметом и Розали, – продолжает он. – Я встречаюсь с ними сегодня. – Его глаза загораются. – Не знаю, почему я не подумал об этом раньше. Джейкоб познакомится с Эмметом, и ты знаешь, что Эммет тебя всегда любил.

Правдивость его слов звучит заманчиво, но меня беспокоит практическая сторона вопроса.

– Джейкобу завтра в школу… далеко ехать.

– Я могу позвонить им и попросить встретиться за обедом, – предлагает он. – Подумай об этом, с кем, если не с Эмметом, Джейкобу будет лучше всего познакомиться первым? – смеется он. – Они полюбят друг друга!

Сложно противиться его энтузиазму. Он прав; Эммет единственный из Калленов, на кого я могу положиться. Но меня беспокоит его жена.

– А Розали? – озвучиваю я свое беспокойство.

Его улыбка становится шире.

– Она жесткий человек, – отвечает он с добрым смешком. – Ни от кого не терпит никаких выходок, но справедлива… и поскольку она замужем за вечным ребенком, я уверен, что она тоже полюбит Джейка.

У меня такое ощущение, что сейчас закружится голова.

– Я не хочу, чтобы наши выходные так заканчивались, – продолжает он, уловив мои сомнения от резкой перемены в разговоре. – Можем взять Джейкоба на обед с Эмметом и Розали, а потом, когда он будет знакомиться со всем остальными, ему будет проще.

Воспоминания об Эммете согревают сердце.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Он обхватывает мое лицо ладонями и пылко целует. Я накрываю их своими и принимаю поцелуй… чувствуя, будто сегодня день приятия.

Он отстраняется и смотрит мне в глаза. Я чувствую в себе перемены, думая о том, как много он сделал для Джейкоба за последние несколько недель.

– Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты поехал в школу, когда у Джейкоба были неприятности, – говорю я, прикусив губу. – Они с Рене рассказали мне о случившемся, но хорошо, что ты был рядом.

Он улыбается.

– Я был рад это сделать. Я был счастлив, когда он попросил о помощи, хотя было неприятно слышать о приключившемся с ним.

– Я так привыкла справляться со всем одна, – говорю я и улыбаюсь. – Тебе придется потерпеть, пока я не привыкну делиться.

Он проводит подушечкой пальца по моей скуле.

– Тебе больше никогда не нужно будет справляться со всем в одиночку. Как я и говорил вчера вечером, я с тобой и сделаю все, что тебе будет нужно.

– Что ж, а сегодня мне только и нужно, чтобы день прошел хорошо. Я устала копаться в прошлом и волноваться о будущем. Я хочу хорошо провести время с Джейкобом… и с тобой.

Он притягивает меня к себе, и на этот раз я встречаю его на полпути. У него мягкие и теплые губы, и когда он скользит языком мне в рот, я не могу сдержать стона удовольствия. Ножки стула со скрипом скользят по полу, когда мы сдвигаемся вперед, его колени оказываются между моих ног, а мы все равно пытаемся стать ближе.

Ничто из того, что я испытывала за годы разлуки, не сравнится с этим. Я так и не нашла такого всепоглощающего удовольствия ни в чьих руках. Видит Бог, я пыталась, но так и не нашла. Только он может сделать это со мной.

Сила моих чувств заставляет меня отодвинуться.

Он оставляет легкие поцелуи вдоль моей щеки, а потом прижимается губами к уху.

– Я понимаю, что нам нельзя торопиться, но это будет непросто.

Я запускаю пальцы ему в волосы, слегка отодвигая его, чтобы посмотреть в глаза.

– Я не могу рисковать и ранить Джейкоба, – объясняю я. – Слишком быстро. Притяжение, конечно, никуда не делось, но я… теперь дело не только во мне, Эдвард. Не только мои чувства на линии огня. Джейкобу нельзя видеть нас такими, пока… – я пытаюсь подобрать слова, потому что не знаю, буду ли когда-нибудь ему доверять.

Выражение его лица становится чуть более напряженным, но голос остается спокойным.

– Я понимаю. Я лишь прошу, чтобы ты не судила меня по одним лишь моим прежним поступкам. Открой глаза и увидь во мне того, кто я теперь. Только так я могу снова завоевать твое доверие.

– Хорошо, – шепчу я.

Приняв душ и одевшись, я скорее готова провести день в постели, нежели ехать на ланч и провести массу времени в дороге. Однако пора выйти из тени.

Я иду на кухню и слышу голос Джейкоба. Он сидит за столом, поедая хлопья, оживленно что-то рассказывая – с набитым ртом – а Эдвард ловит каждое слово.

Заметив меня, Эдвард выпрямляется. Я замечаю, что он тоже принял душ и переоделся. Джейкоб оборачивается и улыбается мне.

– Привет, – говорит он и, отвернувшись, зачерпывает полную ложку хлопьев.

Я поглядываю на Эдварда и получаю легкую улыбку.

– Что будем сегодня делать? – спрашивает Джейкоб, снова обернувшись ко мне. – Можем как-нибудь повеселиться, прежде чем ехать домой?

Я подхожу к столу и выдвигаю себе стул рядом с ним.

– Мы думали сводить тебя на обед, – начинаю я.

– Здорово! – восклицает он. – Можем пойти в «Chuck-e-Cheese»?

Я смотрю на Эдварда, поморщившись, а потом снова на сына.

– Не сегодня. Мы встречаемся кое с кем за обедом… помнишь, как мы говорили о брате Эд… твоего папы – Эммете?

– Который боится помидоров?

– Да, – улыбаюсь я. – Но, пожалуйста, не упоминай об этом при нем. Так что мы подумали, что было бы неплохо пообедать с ним и его женой. Что скажешь?

Сначала он смотрит на Эдварда, а затем снова на меня.

– Правда? Было бы классно! – восклицает он. – А какой Эммет? Он похож на тебя? – спрашивает он, переведя взгляд на Эдварда.

– Не очень, – отвечает он. – У него темные волосы, и он крупнее меня.

– Правда? Он, наверное, очень высокий.

Эдвард улыбается.

– Нет, он на пару дюймов ниже меня, – говорит он, а затем разводит руками. – Но огромный как медведь.

Джейкоб смеется, а потом засыпает Эдварда лавиной вопросов про Эммета и Розали.

После завтрака мы отводим Джейкоба погулять по берегу. Он с восторгом рассматривает лодки, и Эдвард предлагает взять в следующий раз лодку в прокат и отвезти нас на остров Блейк. Джейк радуется предложению и просит опробовать каждый аттракцион, что попадается нам на пути. Такое ощущение, что все его вопросы начинаются со слов «В следующий раз…».

Мы заходим достаточно далеко, и когда доходим до пирса, Эдвард предлагает зайти выпить кофе. Но Джейкоб замечает игровые автоматы и тянет меня за рукав, упрашивая отпустить его поиграть в видео-игры.

Я разрешаю ему недолго поиграть и спешу за ним. На мгновение меня охватывает паника, когда я теряю его из виду среди автоматов, но вскоре он мчится ко мне, крича, что нашел игру «Time Crisis».
– В нее можно играть вдвоем! – восклицает он. – Поиграешь со мной?

В прошлом году мы ездили отдыхать с Рене и Филом в Орландо. Там в отеле был автомат с этой игрой, и мы с Джейкобом играли в нее каждый день. Это было нашим тайным увлечением, от которого я, возможно, получала даже больше удовольствия, чем Джейкоб. Я иду за ним к автомату, а изумленный Эдвард следует за нами.

Я открываю сумочку в поисках кошелька, но перед глазами возникает рука Эдварда с мелочью. Подняв взгляд, я благодарю его.

Мы с Джейкобом не утратили навыки. И вскоре мы смеемся и несем всякий вздор, нажимая на педали и стреляя во все, что движется. Эдвард внимательно за нами наблюдает, облокотившись на автомат. Через пару минут я замечаю легкое удивление на его лице. С сияющим взглядом и широкой улыбкой на лице он наблюдает, как мы с Джейкобом даем друг другу пять, закончив еще один уровень.

– Ах черт! – фыркает Джейкоб, бросая ружье, когда его игрока убивают.

– Следи за языком! – ругаю я, и ему хватает совести покраснеть. Затем он переводит взгляд на Эдварда.

– Извини, – бормочет он в смущении, но когда игра заканчивается, его настроение снова становится прежним, и он предлагает Эдварду поиграть.

Заметив будку для размена, Эдвард дает Джейкобу пару банкнот и велит ему разменять их. Я смотрю, как Джейкоб с радостью мчится к будке.

– Я удивлен, что ты разрешила ему играть в эту игру, – замечает Эдвард. Тон его по-прежнему легок, и у меня не возникает чувства, что он осуждает меня.

– Да, когда он впервые захотел играть, я сомневалась, но на самом деле игра ничем особо не отличается от тех, в которые я играла в детстве. К тому же, ему нравится, и игра не из кровавых.

– Не один он получает от игры удовольствие, – замечает он с улыбкой.

Я пожимаю плечами.

– Приятно видеть твою улыбку, – говорит он, пока не вернулся Джейкоб.

Эдвард начинает свою партию, но он не ровня Джейкобу в игре, и смеется, когда этот маленький дьявол радуется по этому поводу. Когда игра Джейкобу надоедает, он мчится по игровой, останавливаясь только у тех автоматов, которые привлекают его внимание. Мы с Эдвардом следует за ним по пятам, разделяя его радость. Эдвард несколько раз задевает мою ладонь своей, что заставляет меня задуматься о том, что нам никогда не удавалось быть полностью открытыми.

С ним я никогда не знала простого удовольствия держаться за руки или идти под руку по улице. Всегда приходилось себя сдерживать. И чем больше все меняется, тем больше остается прежним.

Мы берем кофе на вынос, и я выпиваю его на обратном пути к дому Эдварда. Джейкоб идет чуть впереди, и у нас появляется возможность немного поговорить.

– Я рад, что Джейкобу хочется встретиться с Эмметом и Розали, – говорит Эдвард. – Ему так интересно.

Я смеюсь.

– У него всегда так. Когда предстоит встреча с кем-то новым, он засыпает меня вопросами. И всегда хочет заранее знать, как эти люди выглядят. Не знаю почему, но он всегда спрашивает об этом.

– Обо мне он тоже тебя расспрашивал?

– Расспрашивал, но не так много, как обычно. Для него знакомство с тобой было очень важным, наверное, он слишком нервничал и не знал, с чего начать.

– И все же так легко меня принял.

Я улыбаюсь ему печальной улыбкой.

– Я сомневалась сначала… но ты все для него упростил, и я благодарна за это. Я сомневаюсь, что он справился бы без тебя. Я даже не обдумала все хорошенько, прежде чем ехать сюда. Мне нужно было поскорее быть здесь ради Чарли. Иногда, когда я позволяю себе подумать об этом, мне становится страшно, как плохо все могло обернуться… – Я вздрагиваю, когда он касается моих пальцев и обхватывает мой мизинец своим. Я посматриваю на него и продолжаю. – Но благодаря тебе… и Сью, Майку и Лее, у нас все будет хорошо.

– Сегодня ты настроена более позитивно, – замечает он.

– Последние несколько недель были тяжелыми. Я устала от этого. И хочу, чтобы Джейкоб наслаждался своим пребыванием здесь; мне нужно помочь ему освоиться. На этом я и хочу сосредоточиться в ближайшую пару месяцев. Я устала думать о прошлом и беспокоиться о будущем. Мне нужно сосредоточиться на настоящем.

Он задумчиво кивает. Я убираю руку и неуверенно заправляю прядь волос за ухо. Больше мы не говорим, предпочтя наблюдать за Джейкобом, скачущим впереди нас.

Мои опасения по поводу того, в какой ресторан Эдвард нас поведет, оказываются беспочвенными, когда мы подъезжаем к большой, шумной пиццерии, заполненной семьями. Заведение кажется неформальным, но нам все равно приходится ждать у входа, когда нас проводят к столику. Официантка подводит нас к столу, покрытому красно-зеленой скатертью. Я замечаю игровую зону в конце помещения, и Эдвард хмурится, когда маленькая девочка врезается в него, по путик ней.

– Я не удивлена, что ты не привык обедать в таких местах, – говорю я, усаживаясь. – Откуда ты о нем узнал?

Он морщится.

– Позвонил секретарше и попросил посоветовать места, которые подойдут детям. – Он обводит взглядом помещение, его глаза чуть округляются, а челюсти напрягаются. – Детей у нее нет, так что идея, наверное, была не лучшей.

Сперва я смеюсь над его словами, задумавшись, зачем ему звонить секретарше, но затем понимаю, что знакомых с детьми у него, наверное, нет.

Джейкоб не замечает неловкости Эдварда, принимая из рук официантки пакет с головоломками и цветными карандашами. Пока ждем приезда Розали и Эммета, мы заказываем содовую.

– Наверное, стоило оговорить, что место должно быть тихим, – говорит Эдвард, вздрагивая, когда ребенок за соседним столом начинает реветь.

Я смеюсь над ним.

– Не бывает тихих семейных ресторанов.

Его улыбка увядает, когда он обводит зал взглядом. Затем опускает его на пластиковый соусник в форме помидора, и я замечаю тень презрения на его лице.

– Полагаю, это все слишком непритязательно для тебя, – говорю я, выгнув бровь.

Он поднимает взгляд и морщится.

– Извини. Веду себя как сноб.

– Ты никогда им не был, – замечаю я.

– Нет.

Всего одно слово, а передает так много. Оно говорит мне о том, как тщательно он отгородил себя от человека, которым был раньше.

Джейкоб отрывается от головоломки и смотрит на меня.

– Тебе здесь не нравится? – спрашивает он, глядя на стойку, возле которой толпа детей смотрит, как повар переворачивает тесто для пиццы. – Смотри, тут даже разрешают смотреть, как готовят. – Он указывает карандашом налево. – И тут есть игровая зона, и… тут всякое дают бесплатно, – заканчивает он, указывая на головоломки.

Эдвард улыбается ему.

– Что ж, раз ты так говоришь… мне нравится.

Джейкоб кивает, довольно улыбаясь, и продолжает чиркать карандашом.

– Они приехали, – говорит Эдвард, вдруг вставая.

Я вспоминаю фильм ужасов, который однажды смотрела; трепет, который я испытываю сейчас, ничем не отличается от тех чувств, что пробуждал во мне тот фильм. Джейкоб бросает карандаш и разворачивается на стуле. И я заставляю себя обернуться.

Эммет шагает к нам, неотрывно глядя на меня. Проходит мимо Эдварда и останавливается передо мной. На его лице расплывается широкая улыбка.

– Так-так, ну разве не услада для уставших глаз, – говорит он, поднимая меня на ноги. – Я скучал по моей маленькой офицерше.

У меня к глазам подступают слезы. Я не ожидала такого радушного приветствия, и понимаю, что тоже скучала по нему. Я принимаю его крепкие объятья, и, отстранившись, он приподнимает мое лицо и целует меня в щеку.

– Как ты? Прими мои соболезнования.

В груди жжет от знакомой боли, и требуется немало усилий, чтобы не поддаться ей.

– Я справлюсь, – шепчу я.

Мы отодвигаемся друг от друга, и он улыбается мне с печальным кивком.

Он смотрит на Джейкоба, а потом отступает в сторону и указывает на высокую статную блондинку.

– Кто первый? – улыбается он, с малой толикой волнения в глазах. Вот, что я всегда любила в нем. Он будто бы всегда знает, что происходит, но никогда не зацикливается на этом. Он никогда ни во что не вмешивается. Он как живое воплощение солнца. Скрашивает любую ситуацию, согревая безо всяких усилий.

– Ой! – восклицаю я, вырываясь из вызванного Эмметом ступора и вспомнив о манерах. – Джейкоб, это Эммет… брат Эдварда… твой дядя Эммет. – Я путаюсь в словах и невнятно лепечу.

– Дядя Эммет? – хохочет Эммет. – Тебя послушать, так мне все девяносто.

Джейкоб протягивает руку.

– Приятно с вами познакомиться, дядя Эммет.

– Ну разве ты не милейший парнишка на свете! – смеется Эммет, притягивая Джейкоба и потирая ему макушку костяшками пальцев. – Старый добрый Эммет вполне подойдет, не за чем звать меня дядей. – Он замечает, как Джейкоб слегка хмурится. – Ну если тебе очень хочется…

Джейкоб неуверенно пожимает плечами.

– Думаю, Эммет подойдет, – он переводит взгляд на жену Эммета.

– Это Розали, – представляет ее Эммет, обхватывая рукой ее узкую талию и притягивая ближе. – Моя жена.

Джейкоб нерешительно улыбается ей и говорит, что рад познакомиться с ней, непривычно высокопарным тоном. Я подозреваю, что его, как и меня, поразила ее красота. Она высокая и стройная, с волосами, блестящими словно золотые нити, в свете, струящемся из окон. Она бледна и безупречна, у нее полные, красные губы, хотя, кажется, на них нет помады.

Ее яркие глаза блестят, когда она смотрит на Джейкоба.

– Ты вылитый отец, – говорит она так, что вызывает у меня чувство, будто ей это приятно, хотя я не понимаю почему.

– Да? – переспрашивает Джейкоб.

Она издает восхитительный смешок.

– О да, ты очень красивый мальчик.

Эммет игриво подталкивает ее локтем.

– Эй, это я тут красавчик-Каллен!

Джейкоб слегка краснеет, но видно, что ему польстило ее внимание.

Розали поворачивается ко мне и тепло улыбается.

– Приятно познакомиться с тобой… наконец.

Я пожимаю ей руку, и мы все садимся.

Эдвард садится рядом со мной, оставив места напротив для Эммета и Розали. Джейкоб садится обратно на свое место в конце стола, смотря на всех нас по очереди. Он пододвигает меню к Эммету и Розали, улыбаясь, когда те благодарят его.

Официантка останавливается у соседнего столика и расставляет тарелки под внимательным взглядом Розали, которая поворачивается к Эдварду с хитрой улыбкой.

– Приятно прийти в ресторан, где подают настоящую еду.

– Настоящую? – удивленно переспрашивает Эдвард.

– Хорошо, я перефразирую. Приятно прийти в ресторан, где еду подают порциями для людей, а не насекомых. – Она переводит взгляд своих красивых глаз на меня. – Честно говоря, он обычно ходит в места, где подают такие маленькие порции, что не знаешь, есть их или фотографировать.

Джейкоб смеется.

– Не похоже, что вы много едите.

– Джейкоб! – ругаю я.

Эммет и Розали разражаются смехом.

– Извините, – говорит Джейкоб. – Я считаю, что вы очень хорошо выглядите. – Румянец на его щеках очарователен.

– Человек со вкусом, – говорит впечатленный Эммет. Джейкоб широко улыбается, когда тот подмигивает ему.

Официантка подходит к нам и спрашивает, готовы ли мы сделать заказ. Мы заказываем, и наступает тишина, которую нарушает Джейкоб.

– Почему вы назвали маму офицершей? – спрашивает он у Эммета.

Тот улыбается.

– Потому что ее отец – офицер полиции. – Едва произнеся это, Эммет нерешительно смотрит на меня, но я улыбаюсь, давая понять, что со мной все в порядке.

– О, – произносит Джейкоб, и я вижу, как он напряженно размышляет. Я знаю, что он скажет. – Но офицерша – жена офицера.

Мы с Эдвардом переглядываемся, сдерживая смешки. Как иронично, что Джейкоб указал Эммету на его оплошность, а мы этого никогда не делали.

– Я знаю! – восклицает Эммет, указывая на нас с Эдвардом пальцем. – Хотя они думают, что это не так. – Он наклоняется к Джейкобу и заговорщически понижает голос. – Когда я сказал это в первый раз, я видел, как они переглянулись, так что понял, что облажался. Но я думаю, твой маме это нравится, потому что она никогда не просила перестать так ее называть.

Джейкоб засыпает их тысячами вопросов, на которые Эммет и Розали счастливы ответить. Я подпрыгиваю от неожиданности, когда Эдвард берет меня за руку под столом и сжимает ее. Повернувшись к нему, я вижу, что он с гордостью смотрит на Джейка. Сердце поет от осознания того, как много это для него значит. Я переплетаю наши пальцы и осторожно сжимаю его ладонь, наслаждаясь нашим общим чувством гордости за сына.

Официантка приносит еду, и мы приступаем к обеду. Вскоре я замечаю, что Джейкоб хмуро смотрит на пиццу вместо того, чтобы есть ее.

– С ней что-то не так? – спрашиваю я, вытирая губы салфеткой.

Он украдкой поглядывает на Эммета.

– Э-э-э… – тянет он, будто не хочет отвечать. Мне становится жаль его, когда я замечаю, что все мы смотрим на него и ждем ответа. – Тут томатный соус, – виновато говорит он, глядя на Эммета.

Эммет резко переводит взгляд на Эдварда.

– Мы готовили как-то раз, само как-то вспомнилось, – объясняет Эдвард с легкой улыбкой.

– Извините, – бормочет Джейкоб.

Эммет поворачивается к нему.

– Не извиняйся. Все отлично. Переживу. – Он наклоняется и выставляет кулак, на который Джейкоб смотрит с любопытством. Эммет берет руку Джейка, сгибает его пальцы в кулак и ударяет им о свой. – Все дело в томатных семечках, это их я не люблю. Но круто, что ты такой заботливый. Это ты унаследовал от мамы.

Джейкоб выглядит слегка озадаченным, но убедившись, что Эммет не в обиде, принимается за пиццу. Хотя вскоре уже испытывает затруднения, и, заметив это, Эдвард бросает свои приборы и помогает ему. Джейкоб благодарно улыбается и поглощает первый кусочек.

Оставшаяся часть обеда проходит за нейтральной, но приятной беседой, пока Джейкоб не поддается наконец желанию пойти в игровую зону. Как только он мчится поиграть, Эммет достает папку из портфеля, который принесла Розали, и отдает ее Эдварду.

– Тут окончательные документы. Джаспер их уже подписал, – говорит он, удерживая папку, когда Эдвард пытается е забрать. – Уверен, что хочешь это сделать? – продолжает он.

Эдварду с виду некомфортно.

– Да, – настаивает он, вытаскивая папку из хватки Эммета.

Розали переводит взгляд на меня.

– Может, оставим их вдвоем? – предлагает она, грациозно вставая со стула. – Пойдем посмотрим, как Джейкоб играет.

Эдвард встает, чтобы выпустить меня, и опускает руку мне на поясницу, когда я прохожу.

Возле игральной зоны стоят стулья, и мы с Розали садимся на них.

– Сожалею о смерти твоего отца, – искренне говорит она.

– Спасибо, – тихо отвечаю я.

Повернувшись, она открыто смотрит на меня.

– Знаешь, я много слышала о тебе от Эммета. Он рассказал мне о том, что случилось. – Она замолкает, ожидая моей реакции. – Останови меня, если я выхожу за рамки.

Я качаю головой.

– Продолжай.

Она тепло улыбается.

– Должна сказать, что считаю тебя невероятно сильной. Вернуться сюда и помогать отцу и в то же время иметь дело с Эдвардом… – она откидывается на спинку стула и скрещивает ноги. – Что ж, Эммет был прав, говоря, что ты боевая крошка.

Я не могу сдержать смешка.

– В последнее время, при всем случившемся… я совершенно упустила из виду тот факт, что я больше не наивная восемнадцатилетняя девочка. Но сейчас я готова идти вперед. Эдвард с Джейкобом хотят быть частью жизни друг друга, так что мне нужно отодвинуть собственные проблемы в сторону и помочь им этого добиться.

Она смотрит на Джейкоба, который нетерпеливо взбирается по веревочной лестнице.

– Он замечательный ребенок, – говорит она.

– Я очень горжусь им, – говорю я.

Она широко улыбается.

– И должна гордиться. Надеюсь, мы с Эмметом сможем вырастить такого же… однажды.

Я вскидываю брови.

– Вы пытаетесь завести ребенка?

Она мотает головой.

– Не сейчас. Я осуществила три года из пятилетнего плана, – делится она с улыбкой. – Побывала во всех странах, в каких хотела побывать, вышла за своего принца и достигла высшей ступени карьерной лестницы, так что через пару лет мы попытаемся завести ребенка.

Наступает недолгое молчание, и я разражаюсь смешком.

– Что? – спрашивает она, скорее озадаченная, нежели обиженная моей реакцией.

– Я еще никогда не встречала кого-то, у кого были бы такие четкие планы.

– Я люблю контролировать ситуацию, – улыбается она.

– А мой контроль всегда был задним числом, – признаюсь я. – Когда планы развалились… извлекала лучшее из имеющегося, полагаю.

Какое-то время мы наблюдаем за Джейкобом, он оживленно машет нам, когда замечает, что мы на него смотрим.

Следующие минут пятнадцать мы узнаем друг друга. Розали подходит к этому прямолинейно. Смело, но не грубо задает вопросы, и с равной искренностью говорит об их с Эмметом жизни. Как и стоило предполагать, тема Калленов тоже оказывается затронутой.

– Твое возвращение вызвало оживление в семействе, – говорит она, поглядывая на меня.

– Могу представить, – фыркаю я.

– Эммет всегда говорил, что однажды ты появишься, – признается она. – Твой отец все еще был в Форксе, так что он знал, что ты вернешься. Но не думаю, что он ожидал, что ты привезешь с собой бомбу замедленного действия.

Впервые за долгое время я не испытываю особого чувства вины при упоминании моей ситуации. При том, какого прогресса мы с Эдвардом вчера добились, и, я полагаю, с возможностью полностью сосредоточиться на этом, я начинаю чувствовать, что мы справимся.

– Мы все совершили ошибки. И сейчас я хочу сосредоточиться на будущем и убедиться, что у Джейкоба есть возможность построить отношения с отцом.

Розали оглядывается на Эдварда через плечо.

– Я думаю, это лучшее, что могло с ним случиться, – говорит она. – Я уже вижу перемену в нем.

– Да? – интересуюсь я.

– Все время, что я его знаю, он всегда был очень холодным… ну, возможно, «холодный», это слишком сильное слово. «Равнодушный», наверное, подойдет больше. Он никогда не говорит о личном, обычно только работает и не отдыхает, и… – она смотрит на меня. – Я не слышала, чтобы он встречался с одной женщиной дважды. Но вот он, сидит в таком заведении, нарезает еду сыну, о котором, кстати, говорит без умолку, и, не думаю, что когда-либо видела, чтобы он так много улыбался.

– Джейкоб много для него значит, – говорю я с улыбкой.

– Я не думаю, что дело только в Джейкобе, – многозначительно замечает она.

В мыслях всплывают его слова с прошлой ночи.

– Наверное, – признаюсь я.

– Он очень хочет, чтобы вы оба пошли с ним на благотворительный бал. Ты идешь?

Я хмурюсь.

– Я не уверена. Я совсем не знаю, чего ожидать, – я посматриваю на Джейкоба. – Джейкоб тоже очень хочет пойти, но меня смущает любопытство, которое вызовет его присутствие.

– Ох, не сомневаюсь, что многие будут заинтересованы. Но, как я говорила, Эдвард очень скрытный человек, и я сомневаюсь, что многие позволят себе открыто высказывать предположения.

– Я думаю, что если Джейкоб станет частью мира Эдварда, ему нужно будет привыкнуть к такому.

– А как же ты? Ты будешь частью его мира?

– Знаешь, а ты удары не смягчаешь, да? – говорю я с удивлением.

– Не вижу смысла, ходить вокруг да около. Если я хочу что-то знать – я спрашиваю, – отвечает она. – К тому же я очень наблюдательна, и видела, как вы держитесь за руки под столом.

Сердце сжимается в груди.

– Все не так, как выглядело со стороны, – возражаю я.

Она улыбается знающей улыбкой.

– Ладно, как скажешь. Но ты все равно должна пойти на бал.

Я фыркаю.

– Я прямо золушка какая-то с твоих слов.

Она смеется в ответ.

– Если туфелька подойдет.

– Я не знаю… я не привыкла к такому. Кажется, событие действительно важное, – говорю я, хмурясь.

Она оживляется.

– Да, событие важное. Самое масштабное событие Сиэтла в своем роде. Сперва, когда Эсми предложила провести благотворительный бал, Эдвард с Эмметом увидели в этом возможность поднять престиж компании. Теперь все значительные лица хотят его посетить, что приносит чертовски много денег для больниц.

– Да, но меня этим не заманишь, – говорю я с сожалением. – Это совершенно не мое.

– Джейкобу понравится. Там проводят разные шоу для детей, а потом музыка и танцы. Сходи с ним. Чем плохо провести приятный вечер вместе с ним?

– Что ж, лучше подождем и посмотрим, что будет на большом воссоединении.

Джейкоб мчится к нам, видимо, наигравшись. Мы возвращаемся за стол, прерывая разговор Эдварда и Эммета. Документов, о которых они говорили, не видно, так что они, похоже, завершили разговоры о делах.

Подходит официантка со счетом, и Эдвард быстро забирает его. Розали издает смешок, когда тот смотрит на него округлившимися глазами.

– Что такое, Эдвард? – спрашивает она с хитрым блеском в глазах. – Никогда не видел такой маленький счет? – она поворачивается ко мне, смеясь. – Готова поспорить, что счет за весь наш обед меньше счета за бутылку вина в местах, в которые ты обычно ходишь. Гораздо меньше.

Эдвард отрывает взгляд от счета, но прежде чем он успевает что-то сказать, Эммет вырывает его у него из рук.

– Думаю, моя очередь платить, – говорит он с улыбкой.

Расплатившись, мы выходим на улицу попрощаться. Мы с Розали обмениваемся телефонами, и она просит меня подумать над предложением пойти с ней за платьем, если я решу идти на бал. Розали с Эмметом говорят Джейку, как рады были познакомиться с ним, и как им не терпится увидеться снова. Джейкоб сияет на обратном пути к машине.

– Мне нравится Эммет, он веселый, – говорит Джейкоб, идя рядом с нами. – И он смешно смеется.

Мы с Эдвардом сами хохочем от его слов. У Эммета очень громкий, грохочущий смех, который всегда привлекает внимание. Если Эдварда раздражал детский плач в ресторане, могу представить, что смех Эммета оказывал такой же эффект на окружающих.

Вернувшись к Эдварду, я отправляю Джейкоба собирать вещи и застилать кровать. Эдвард сидит в гостиной, нагнувшись и уперевшись локтями в колени. Когда я встаю перед ним, он поднимает голову.

– Хорошие выходные, – говорит он с грустной улыбкой.

Я сажусь рядом с ним.

– Спасибо, – говорю я.

– Тебе спасибо, – отвечает он.

Внезапно становится немного неловко. Большую часть выходных я провела с Эдвардом, которого я знаю, но порой мелькал незнакомый мне человек, например, когда мы встретили Райли, или когда он так отреагировал на ресторан. Я пытаюсь примириться с этим, но не могу избавиться от чувства, что он перестает быть самим собой, когда рядом Джейкоб и я. Будто он делает шаг назад из реальной жизни, и когда нас рядом нет, он делает шаг обратно.

Он не кичился своей состоятельностью, но разница между его образом жизни и тем, который ведем мы с Джейкобом, очевидна.

– О чем ты думаешь? – спрашивает он, вырывая меня из размышлений.

– О том, как отличаются наши жизни, – честно отвечаю я.

Он запускает пальцы в волосы и вздыхает.

– Это ты точно подметила.

Меня удивляет его реакция на мой ответ. В его словах слышится тоска, чуть ли не зависть. Он поворачивается ко мне с такой жаждой во взгляде, что немного пугает меня. Я с трудом сглатываю и отворачиваюсь. Собираюсь встать, но он тянется и хватает мня за руки.

– Мне пора, – шепчу я.

Он наклоняется и легонько прикасается губами к моим губам. Поцелуй получается мягким, почти невинным.

– Возвращайся в следующие выходные, – говорит он неожиданно требовательным голосом. – Забери Джейкоба из школы в пятницу и приезжай прямо сюда. – Я отодвигаюсь и вижу, как его глаза горят от нетерпения. – Или я приеду к тебе… не имеет значения… только чтобы мы были вместе.

Набравшись решимости, я соглашаюсь.

– Хорошо, мы приедем к тебе в пятницу.

Он кивает.

– А в воскресенье я поеду в Форкс с вами. – Он берет меня за руки, будто думает, что я могу убежать. – Если мы хотим, чтобы Эммет и Розали были рядом, когда Джейкоб познакомится с моей семьей, придется сделать это в следующие выходные. Потом у Эммета долго не будет свободных выходных.

– К чему спешка? – спрашиваю я, пытаясь скрыть мою неприязнь к этой идее.

– Потому что я хочу, чтобы ты знала, что все будет хорошо.

– Надеюсь, ты прав.

Он тянется и снова целует меня.

– Я все организую на воскресенье.

На обратном пути в Форкс, слушая, как Джейкоб радостно болтает о прошедших выходных, я чувствую, будто пробыла в Сиэтле гораздо дольше двух дней. Во мне произошла значительная перемена, и я начинаю верить, что могу справиться со всем, с чем бы ни накинулись на меня Каллены.