Глава 15. Как в тумане

К ночи отцу стало хуже. Через час или два после ужина у него начался мокрый кашель. Мама дежурила у постели с чаем и бульоном, меняя влажные салфетки на его лбу. Просто стоя рядом и ничего не делая, я чувствовал себя бесполезным, поэтому спустился вниз к Белле, чтобы вцепиться в неё, словно в спасательный круг.
Каждый раз, видя мать идущей вниз по лестнице, я замечал тревогу на её лице. С отцом было всё критично, ей даже не надо было это озвучивать. Когда я решился подняться к нему, она выгнала меня из спальни, и я вернулся к Белле, чувствуя себя ещё хуже, чем раньше.
Прежде чем часы пробили полночь, мама зашла в гостиную и замерла посреди зала.
- Он в бреду, - сообщила она, тыльной стороной ладони смахивая пот со лба. Но продолжает звать тебя, Эдвард. Поднимись к нему. Думаю, мне стоит позвонить врачу…
Коротко сжав руку Беллы, я побежал к лестнице, не оглядываясь, боясь не сдержать панических слёз; в конце концов, я слишком взрослый, чтобы плакать. Каждая ступенька была похожа на уступ горы.
Приоткрыв аккуратно дверь, я бросил взгляд на кровать – она была там же, где всегда, неподалёку стояло кресло-качалка, в котором, видимо, сидела моя мать. А потом я увидел глядевшего на меня отца; он лежал под одеялом, его лицо раскраснелось, а взгляд потух из-за лихорадки.
- Отец, - выдохнул я.
- Эдвард, я хочу извиниться… - он замолчал, чтобы откашляться. – Мы всегда думаем, что нам виднее, как стоит поступать нашим детям. – Снова кашель. – Занимайся тем, что делает тебя счастливым, Эдвард. И не теряй мгновения, которые ты можешь провести рядом с ней.
- Да ладно, пап, - деланно бодро бросил я, - завтра тебе станет лучше, ты выйдешь из этой комнаты и снова начнёшь учить меня жизни.
Его слова вызвали во мне мучительный приступ боли.
Смех отца перерос в долгий кашель. Он прижал платок к лицу, содрогаясь всем телом, а когда отнял руку, я с ужасом заметил, что ткань окрасилась кровью.
- Это не обычная простуда, Эдвард, ты должен приготовиться к худшему…
Мой отец обсуждал со мной собственную смерть; в глазах потемнело. Он был серьёзным, а я хотел, чтобы всё оказалось шуткой.
- Береги мать, - продолжал он. – И будь вместе с Беллой. Она хорошо влияет на тебя. Элизабет была права… она именно то, что тебе нужно.
Я проглотил ком в горле, но слёзы обжигали глаза. «Не плачь, - внушал я себе. – Ты слишком взрослый, чтобы плакать».
- Отец… я…
Он улыбнулся, и, кажется, это стоило ему больших усилий.
- Иди, сынок, тебе не нужно оставаться здесь и слушать мой кашель.
Я с ужасом осознал, что он пытается избавить меня от надобности наблюдать за тем, как он умирает. Вылетев из комнаты, я сжал голову руками. Этого не может быть. Отец молод и здоров. Он не мог умереть… и всё же это на самом деле происходило.
У подножья лестницы я встретил маму. Взглянув на моё лицо, она крепко обняла меня и поцеловала в лоб. Я сжал её изо всех сил, но она вырвалась и убежала к отцу.
В гостиной меня ждала Белла.
- Эдвард? – я чувствовал, что она смотрит на меня, поэтому отворачивался, боясь не сдержаться и заплакать, если взгляну на неё.
– Он едва узнал меня, и он кашлял кровью… кровью, Белла. Он попрощался. Я думаю… думаю, он умирает.
В этот момент, я, наконец, смог принять реальность происходящего и посмотреть на Беллу. Её объятья раскрылись для меня, и я отпустил своё горе, уткнувшись лицом в её плечо и рыдая, как ребёнок.
- Шшш… всё будет хорошо, - пальцы успокаивающе пробежались по моим волосам. Её свободная рука выводила круги на моей спине, пока Белла продолжала бормотать слова утешения. – Всё будет хорошо, любимый, вот увидишь. Я здесь, и я всегда буду рядом с тобой.
Её голос мягкий и невесомый, будто у ангела, нашёптывал мне, что всё наладится. Даже успокоившись, я не отстранился, наслаждаясь её нежным теплом. Я любил её, Боже, как сильно я любил её в этот момент.
Вскоре она разжала объятья, и я неохотно выпрямился.
- Прости, Белла. Я должен быть сильным…
- Ерунда, – перебила она и снова обняла. – Ты не должен быть сильным со мной.
Вздохнув, я удивился: как она могла принимать меня так безоговорочно, даже рыдающим, словно я маленький мальчик, уткнувшийся в подол её платья.
- Ты моя сила, Белла. Я знаю, тебе стоило уехать, но… я рад, что ты здесь, со мной.
Чувство бескрайней благодарности затопило меня, руки дрожали, когда я коснулся её лица и нежно поцеловал, надеясь, что она чувствует мою любовь и признательность. Чтобы не случилось, я всё вынесу, если Белла будет рядом.
Мы сидели в гостиной в тишине, пока не раздался звонок в дверь.
- Это должно быть врач, – пробормотала Белла, осторожно выскальзывая из кольца моих рук, – я открою.
Кажется, ей не нравилось ощущать себя бесполезной, но я пошёл за ней, чувствуя, будто нас связала невидимая нить. На пороге ждал наш семейный врач.
- Я к господину Мейсену, – официально произнёс он, как если бы мы не были знакомы, а ведь он лечил нас уже больше десяти лет, но эта чопорность так и не исчезла.
- Да, сюда, пожалуйста, – ответила Белла, провожая мужчину к лестнице, а я поплёлся следом, будто ребёнок, не желающий отрываться от юбки матери; как мне было стыдно за такие чувства!
- Туда, – она указала на закрытую дверь, за которой умирал мой отец.
Белла, благослови её Господь, понимала, что я не в состоянии смотреть правде в глаза, поэтому и увела меня обратно в холл.
Мы оба замерли у подножия лестницы.
- Больше всего на свете ненавижу это… ожидание, – пробормотал я, не в силах выбросить из головы вид окровавленного отцовского платка. – Не люблю бездействовать.
- Знаю. Я чувствую то же самое. – Она накрыла мою щёку ладонью. – Возможно, тебе следует попытаться поспать. Уже поздно, день был довольно длинным. Ты измотан. А я ещё посижу и разбужу тебя, если что-нибудь случится.
Это было так заманчиво: сбежать в мир грёз, но, увы, невозможно. И я точно эгоист, мучая Беллу, тогда как она, наверняка, устала и измотана не меньше меня.
- Нет, я слишком взволнован, чтобы спать. А вот тебе сон не помешает, Белла. У тебя круги под глазами от усталости.
- Как будто я могу позволить тебе остаться здесь и переживать в одиночестве, – с вымученной улыбкой произнесла она, когда я погладил кожу под её глазами.
- Тогда всё, что нам остаётся — ждать дальше, – вздохнул я, жалея, что не могу ничего сделать для неё.
Мы вернулись в гостиную, где я обнимал Беллу, пока мы ожидали новостей. Примерно через полчаса спустился доктор, как я понял, он не мог ничего сделать для моего отца. Белла поднялась следом со мной, но не стала заходить в родительскую комнату.
- У него был ужасный приступ кашля, а теперь… - мама замолчала, безумных взглядом смотря сквозь меня.
Я схватил её за руку, слушая вдохи и выдохи отца, кажется, воздух с трудом проникал в его лёгкие. Он снова закашлялся, и очередная порция крови оросила платок, а затем он сделал последний хрипящий вдох.
Когда в комнате повисла оглушающая тишина, мама вскрикнула, а я никогда не слышал, чтобы она издавала подобные звуки.
Её ноги подкосились, но мне удалось поймать её прежде, чем она упала. Боясь, что могу потерять и её в любом смысле этого слова, я вывел мать из комнаты.
- Что я могу сделать? – тихим дрожащим голосом поинтересовалась Белла.
Я не понимал, как с этим справляться. Шок, неверие, паника. Рядом мать бьётся в истерике.
- Сообщи слугам, – мягко ответил я, – они всё подготовят.
Белла отвернулась и поспешила на кухню, а я проводил маму вниз. Вероятно, мне стоило предложить ей прилечь и отдохнуть, но не было места, где бы она смогла это сделать без боли и страшных мыслей, тем более, не в спальне, так что оставалась гостиная.
Я усадил её на диван, накинул шаль на плечи, но она не успокаивалась, и я подумал: может, стоит уйти. Она продолжала плакать и никакие слова не могли привести её в чувства.
Через некоторое время из кухни пришла Белла, за ней плелись слуги в полном составе. Остановившись на пороге, она грустно посмотрела на нас, словно понимая мою беспомощность. Взглядом я попросил её поддержки и протянул руку. Белла подошла и приняла её, пока я продолжал утешать мать.
Почти на рассвете, приехала машина, чтобы забрать тело отца. Я спросил, увезут ли его в похоронное бюро, но служащий покачал головой и ответил, что собирал тела всю ночь. Болезнь накрыла город с убийственной быстротой, и отец – не первая жертва. Некоторое время мы спорили, но мужчина настаивал на своём. От властей поступили чёткие указания – хоронить всех жертв эпидемии немедленно.
Подобные новости повергли мать в истерику, и мы с Беллой тщетно пытались успокоить её. Мужчина же сработал чётко и быстро.
После того, как он ушёл, с помощью Беллы я уговорил маму пойти отдохнуть в одной из спален для гостей, и только после того, как она удалилась, слуги приступили к уборке и замене постельного белья. Я подозревал, что они собирались сжечь старое на заднем дворе.
Проводив Беллу до спальни, я отправился к себе, где долго думал: имею ли права сегодня, когда она устала и измотана, навязывать своё общество. Она должна поспать.
Примерно в таком состоянии – глубокой задумчивости – Белла и нашла меня, незаметно прокравшись ко мне в спальню, я и не понимал, что она в комнате, пока подол её ночной рубашки не коснулся моих ног. Я увидел, как она стоит передо мной в своём тонком одеянии, такая эфемерная, почти призрачная. Белла не оставила меня в эту трудную минуту, моё сердце готово было выскочить из груди, так я любил её.
Схватив её в объятья, я бесстыдно уткнулся лицом ей в живот. Её руки нашли мои волосы и принялись перебирать их, как я любил. Именно в этот момент реальность во всём своём ужасном масштабе нахлынула на меня.
Отец умер.
- Почему это случилось? – Как будто Белла знала ответ. – Еще двенадцать часов назад жизнь казалась прекрасной. И теперь…
Прошла пара минут, прежде чем моя невеста заговорила.
- Думаю, порой судьба готовит для нас что-то большее, чем мы можем постигнуть, и иногда вещи, которые кажутся нами столь несправедливыми и неправильными, могут служить для высшей цели.
Я вцепился в неё ещё крепче. Если судьба запланировала вот так лишить меня отца, я не понимал, чего ждать дальше.
- Мне не нравится быть игрушкой в руках судьбы.
- И мне не нравится, – согласилась она устало. – Но знаешь, судьба ведь никогда не принуждает нас совершать неправильные поступки. По крайней мере, мы в силах сделать собственный выбор, и за свои действия мы отвечаем сами.
- А если выбора нет? – Судьба же не дала выбора ни мне, ни отцу. – Что тогда?
Улыбка Беллы была печальной.
- Я хочу сказать, что… неважно насколько все плохо и неважно, как это отражается на нас, мы можем помочь друг другу, и это лучшее, что мы можем сделать.
Можем помочь… полагаю, мне нужна помощь.
- Что касается помощи, – я уткнулся лицом в складки её сорочки, надеясь, что она не оскорбиться на мою просьбу. – Ты останешься со мной сегодня?
- Разумеется. Я буду с тобой, пока ты этого хочешь.
Я отпустил Беллу, и она нырнула под одеяло, ожидая, когда присоединюсь к ней. В этот раз я слишком устал, чтобы беспокоиться о приличиях, поэтому просто стянул рубашку и брюки и лёг следом. Белла не протестовала и не сомневалась, просто доверчиво свернулась у меня под боком.
Лёжа на моей груди, она стала напевать незамысловатую мелодию, показавшуюся мне странно знакомой. Мотив окутывал нас на пару с темнотой, и вскоре я провалился в глубокий сон без сновидений.

---

Первые потери... переводить так сложно, кто бы знал...
Если есть желание оставить отзыв, это можно сделать на форуме.