2024-11-27

16

0

0

- Что? – Эдвард нахмурился. Он смотрел не на меня, а на миссис Коуп. Как будто была допущена какая-то ошибка.

Нервничая из-за всеобщего внимания, миссис Коуп посмотрела на свой стикер:
- Он просил… э… чтобы мы прислали её индивидуальную учебную ведомость, чтобы они могли уточнить распределение учебной нагрузки.

Эдвард засмеялся. Он засмеялся…

- Кайус, должно быть, шутит. Это низко, даже для него.

- Разрешите мне взглянуть, Шелли, - попросил Карлайл, вставая.

Она подала ему записку и взволнованно посмотрела через его плечо:
- Он спрашивал ещё о времени прибытия… и что-то по поводу того, что мисс Свон пропустила один из пунктов, заполняя бланк…

Карлайл молча кивал, продолжая читать с озабоченным выражением лица. Наконец он поднял глаза.

- Это правда, мисс Свон? – спросил он. – Вы поступили в академию Аро Колаянни?

- Карлайл… - заговорил было Эдвард недоверчиво, но мастер Карлайл жестом попросил его подождать.

При первых же словах миссис Коуп я застыла на месте, ноги мои буквально приросли к полу. Я наблюдала за разворачивающейся передо мной сценой словно откуда-то сверху. Так, будто это не мою ложь сейчас разоблачали. «Нужно ответить… - услышала я какой-то голос в своей голове. – Отвечай…»

Моё дыхание участилось, горло сдавил комок. Все смотрели на меня. Я понимала, что Эдварда удивляет то, что я до сих пор не сказала «нет». Я заставила себя проглотить комок. Ответ получился хриплым:
- Да.

Лицо Эдварда, только что такое спокойно-уверенное, вытянулось, и он недоверчиво уставился на меня.

- Это просто смешно! – заявил мистер Мэйсен. – Так и знал, что ей нельзя доверять.

- Заткнись, отец! – рявкнул Эдвард, не сводя с меня взгляда, который постепенно становился всё холоднее – по мере того как удивление уходило, сменяясь болью и осознанием предательства. Теперь он смотрел на меня, словно на незнакомку.

Я хотела отвести глаза. Убежать. Но не могла. Не могла не глядеть на него. Я знала, что в моих глазах не видно мольбы о прощении. Или грусти. Только… пустота. Холод. Потому что весь мой мир разваливался на части… и этого было слишком много для какой-то одной эмоции.

Мастер Карлайл откашлялся.
- Думаю, экзамен придётся отложить. Мои извинения, - он адресовал эти слова внешкольному экзаменатору, а также Селене и ученице мастера Родригеса. Затем посмотрел на меня и придержал дверь открытой: - Мисс Свон.

Какая-то часть меня, очевидно, была сильнее остальных, потому что мне удалось подобрать с пола сумку и подойти к двери. Я замедлила шаги, проходя мимо Эдварда, но он не пошевелился. Просто стоял абсолютно прямо и неподвижно, не глядя на меня. Мне хотелось обнять его и попросить прощения… и чтобы он сказал, что всё в порядке. Что мы справимся с этим… но глупо было думать, что это возможно.

Я стиснула зубы, преодолевая боль, нарастающую в груди, и вслед за мастером Карлайлом вышла из студии.

- Простите, - прошептала я, поравнявшись с ним. И почувствовала, что, хотя я сказала то, что следовало, но уже не могу справиться с эмоциями, которые в этот момент бушевали во мне, стремясь вырваться наружу и заставить меня потерять самообладание.

- У всех нас есть причины для тех или иных поступков, - спокойно сказал мастер Карлайл.

Мне не нужно было спрашивать, куда мы направляемся – вниз по лестнице, потом по коридору, ведущему от фойе к кабинету директора. Мы шли молча. Я отстранённо размышляла о том, что он сейчас, должно быть, думает обо мне. О студентке, на которую потратил столько времени и сил. И которая уходит в другую академию, даже не предупредив его. Не предупредив никого…

- Садитесь, - сказал он, выдвигая для меня стул.

Я оглядела опрятный кабинет, отделанный вишневым деревом. До этого случая я побывала здесь дважды: впервые - когда стало известно, что Эммет и Джаспер приклеили жевательную резинку на пуанту Лорен, а во второй раз – с Эдвардом, после ревю. В обоих случаях меня отчитывали и я тревожилась о том, что со мной будет, как я буду наказана.

Но сейчас эти тревоги казались такими детскими… потому что тогда я знала, что на следующее утро, в шесть тридцать, меня разбудит стуком в дверь мадам Эсми, что мне дадут второй шанс, что люди, которые мне небезразличны… даже если мы не в самых лучших отношениях… что они по-прежнему будут рядом.

Теперь же я чувствовала, что земля уходит у меня из-под ног. Я находилась в кабинете директора, который считал, что я предательница… в школе, которая даже не была уже моей…

Я чувствовала себя чужой. И такой… такой одинокой.

- Белла, - тихо сказал Карлайл. Он сидел напротив меня, подавшись вперёд. В тёплом свете настольной лампы его лицо казалось добрым, но я знала, что не достойна этого. Я заслужила, чтобы на меня орали. – Белла, - сказал он снова.

Я осознала, что не могу даже посмотреть на него.

Сильно прикусив губу, я встретила его взгляд. Он нахмурился:

- Я не сержусь.

- Я должна была сказать вам, - мой голос всё ещё был не более чем надтреснутым шёпотом.

- Да, - согласился он спокойно. – Но я знаю, что в вашей душе были добрые намерения.

Он сложил вместе кончики пальцев, потом посмотрел на меня:
- Ваша мать звонила мне некоторое время назад, в первые дни после вашей травмы, и сказала, что ваша семья испытывает большие финансовые трудности, изыскивая средства на продолжение вашего обучения здесь.

- Она не сказала мне об этом звонке, - правда, это уже не имело никакого значения.

Карлайл кивнул:
- Я обратился в Совет и попросил о помощи, но это было неудачное время. Они не разрешили выделить ещё одну стипендию на эту часть учебного года, - он положил ладонь на лоб, и всего лишь на мгновение я мельком увидела то, чего никогда не замечала в нём прежде: разочарование. Разочарование в себе самом. – Простите, Белла, - сказал он, снова искренне глядя на меня. – Я пытался сделать всё, что в моих силах, чтобы оставить вас здесь, но этого, очевидно, было недостаточно. Вы достойны того, чтобы учиться здесь. Вы трудолюбивая, страстная танцовщица… - он вздохнул. – Но ваша мать больше не звонила, и поэтому я предположил, что вы нашли какой-то способ оплатить счета.

Мама ждала, пока я поговорю с Эдвардом. Я не хотела, чтобы он случайно узнал обо всём от кого-нибудь из учителей… но это обернулось против меня самой.

Карлайл кашлянул.
- Значит, академия Аро Колаянни предложила вам стипендию?

- Я не хотела уходить отсюда, - сказала я ему, внезапно почувствовав необходимость объяснить, что это не было моим желанием… попытаться как-то загладить свой уход. – Это… Я не подавала туда нового заявления и не делала ничего такого: они просто прислали письмо, где было сказано, что кто-то уехал, а я следующая в очереди на стипендию.

- Я понимаю, - ответил Карлайл. – И рад, что вы сможете продолжать танцевать где-то ещё.

Я покачала головой:
- Это будет совсем не то же самое.

Мастер Карлайл посмотрел на меня, глаза его были печальными:
- Это будет совершенно по-другому. Но я уверен, что вы найдёте там своё место.

Я не поверила ему. Не поверила, что для меня есть другое место помимо Force…, но здесь для меня тоже больше не было места… только не после того, что я сделала. Только не после того, как я не сумела никому сказать.

Карлайл открыл один из ящиков стола и вытащил оттуда лист бумаги. Он пододвинул его ко мне вместе с авторучкой.



- Это нужно просто подписать, - тихо сказал мастер Карлайл. – Остальное я могу сделать сам.

Я безучастно кивнула и дрожащей рукой расписалась в нижней части страницы.

"Нижеследующая подпись подтверждает просьбу об удалении моего имени из списков школы и пансиона".

Чувствуя подкатывающую к горлу тошноту, я положила авторучку, и Карлайл забрал у меня листок.

- Должна ли я оставаться здесь до конца недели? – спросила я, сомневаясь, что смогу это вынести.

- Это решать вам и вашим родителям, - ответил он.

Я кивнула, поняв, что правила академии теперь ко мне не относятся – я больше не была студенткой. Не была частью этого учебного заведения.

Мы оба встали, и мастер Карлайл проводил меня до двери.

- Благодарю вас, мисс Свон, - сказал он. – Учить вас здесь было удовольствием и честью.

- Простите меня за всё, - прошептала я.

Он грустно улыбнулся мне и открыл дверь.

В коридоре стоял мистер Мэйсен с недовольным выражением лица.
- Мой сын ждёт вас на террасе, - сообщил он, а потом с отвращением посмотрел на меня и прошёл в кабинет Карлайла.

Дверь, щёлкнув, закрылась позади меня. Я услышала, как мистер Мэйсен тут же разразился обвинениями. Можно было не сомневаться, что это имело отношение ко мне.

Я помедлила несколько мгновений, снова подавляя боль, и побрела в дальний конец коридора, к двери, на которую жестом показал отец Эдварда.

Я вышла из здания школы на припорошенную снегом террасу.

Мне не приходилось бывать здесь раньше. Наверное, это место могло бы восхитить своей красотой при других обстоятельствах – снег, тихо падающий на старомодную кирпичную кладку… но только не сейчас.

Эдвард стоял у каменной балюстрады, спиной ко мне, глядя на накрытые белым покрывалом владения Force. Я понимала, что он знает о моём присутствии, но он не оборачивался.

Было холодно, а я всё ещё была в пачке и леотарде. Но меня это не волновало. Пощипывающий кожу морозный воздух как раз подходил мне.

Атлас моих пуант намок и потемнел, пока я шла к Эдварду по влажным камням террасы. Он по-прежнему не двигался. Я положила руки на балюстраду и смотрела, как сосны с отяжелевшими от снега ветками раскачиваются на ветру. Раньше я любила зиму… а вот теперь она почему-то стала моим врагом – знаком того, что моё время в Force истекает. Я вела себя глупо. Своим молчанием я не могла отсрочить конец, точно так же как не способна прекратить снегопад или замерзание луж.

- Расскажи мне, - заговорил наконец Эдвард, всё ещё пристально глядя перед собой. В его голосе не было эмоций, только взгляд был предельно сосредоточенным. – Расскажи всё.

Я задрожала от холода. Будь сильной, Белла. Будь сильной…

- Мои родители сказали, что у них кончились деньги… что они больше не смогут платить за моё обучение здесь…

- Когда? – спросил Эдвард. Его лицо по-прежнему ничего не выражало. – Когда они сказали тебе это?

Я плотно сложила руки на груди, как будто это могло защитить меня:
- В День Благодарения.

Он ничего не ответил, только молча кивнул.

- Но потом я получила письмо из академии Аро Колаянни, в котором мне предлагали стипендию. Она… она покрывала все расходы, всё. А моей маме понравилось, что там преподают общеобразовательные предметы… - я понимала, как глупо это звучит. Ничто из этого не имело значения – только не теперь, когда я уходила отсюда. – Это было для меня единственной возможностью, Эдвард, - прошептала я. – Единственным шансом продолжать танцевать… разве ты не видишь?..

- Разумеется, вижу, - сдавленным голосом оборвал он мой рассказ, внезапно повернувшись ко мне. Его зелёные глаза обжигали. – Разумеется, это я понимаю! Чего я не понимаю – так это почему ты ничего не сказала мне. Ты знаешь об этом уже почти месяц! Почему ты не потрудилась сообщить мне?

Я слегка отступила назад, дыхание вырывалось у меня изо рта с облачками белого пара. Сердце болезненно колотилось.

- Я не знаю, почему, - ответила я тихо. – Я всего лишь хотела, чтобы мои последние недели здесь были счастливыми.

- Пока я был полным идиотом? – рявкнул Эдвард. – Думая, что наше партнёрство надолго и что всё в порядке? Что после всего того дерьма, через которое ты прошла по моей вине перед ревю, мы наконец будем счастливы? Я считал, что мы можем безраздельно доверять друг другу, в то время как ты знала, что собираешься бросить меня в конце года!

- Это было не так… - боль снова росла, и я знала, что на этот раз не могу остановить её.

Кулак Эдварда сжался в снегу.

- Я тебе действительно настолько безразличен, что ты и не подумала бы сказать мне, что уходишь? Ты считаешь наше партнёрство… - он недоверчиво рассмеялся, и это испугало меня даже больше, - наши отношения такими незначительными?

- Нет! – отчаянно закричала я. – Конечно же, нет! Всё было так идеально… я не хотела, чтобы что-то изменилось. Не хотела, чтобы мы изменились… занятия в паре и всё остальное…

- Правильно, - сказал он, отводя взгляд. – Значит, вот как это было? Ты боялась, что мы перестанем танцевать вместе. Думала, что я сразу откажусь от партнёрства с тобой и ты снова станешь обычной первокурсницей. Тебе хотелось, чтобы твоя слава не померкла до самого конца.

- Ничего подобного! – ответила я. – Ты знаешь, что это не так! Знаешь, как я дорожу тобой и доверяю тебе!

- Недостаточно для того, чтобы сказать мне, что ты уходишь от меня! – крикнул Эдвард. – Недостаточно для того, чтобы сказать мне, что вы не можете найти деньги!

- Я знала, что здесь ничего нельзя сделать, и хотела просто забыть об этом!

- Здесь можно было что-то сделать! – зарычал Эдвард. – Я мог попросить своего отца!

- Правда? – сказала я, повышая голос. – Я не хочу быть для тебя объектом благотворительности.

- Что? – резко спросил он. – Значит, твоя гордость важнее, чем наше партнёрство? – он запустил руку в волосы. – Я стольким пожертвовал для тебя, Белла! - сказал он. – Просмотром, Таней… всем своим временем, своей чёртовой репутацией. Но я на самом деле верил, что у нас есть что-то достойное этого. Что-то более важное, чем всё это.

- У нас это есть! – закричала я.

Он покачал головой:
- Ты даже не боролась за то, чтобы остаться здесь. Даже не сказала мне ничего, так чтобы у нас была возможность разобраться с этим вместе, - казалось, Эдвард утратил часть своей энергии. Он окинул меня взглядом с головы до ног, а когда снова заговорил, голос его был тихим и грустным: - Ты не верила в нас, да? – он недоверчиво мотнул головой, его решимость росла. – Так и не поверила. Я видел это – в студии, когда мы репетировали. Ты так быстро сдавалась. Как будто заранее знала, что ничего не получится.

- Я не знала, - сдавленно прошептала я, но, уже говоря это, понимала, что он прав… Я действительно потеряла веру в нас.. Я не верила, что смогу соответствовать ему так, как Таня… Правдой было и то, что какая-то часть меня всегда боялась того, что мог сделать Эдвард, если бы я ему сказала… та самая часть, которая беспокоилась, что он просто бросит меня.

Эдвард понял по выражению моего лица, что я капитулирую.

Он глубоко вдохнул и поглядел на меня теми глубокими изумрудными глазами, в которые я так часто смотрела… теми самыми, которые, когда мы танцевали вместе, показывали мне всю его душу и заглядывали в самую глубину моей.

Однако теперь… теперь он снова смотрел на меня равнодушно и я поняла, что та связь, которая была между нами, оборвана.

- Прости, но я считал это чем-то совсем другим, - сказал он тихо, а потом повернулся и ушёл.


Я продержалась стоя всего несколько секунд, прежде чем мои колени подогнулись и я упала на камни. Ледяная вода пропитала мои колготки, а в грубый тюль пачки набились хлопья снега. В конце концов слёзы, которые я до сих пор сдерживала, переполнили мои глаза и потекли по щекам. Я снова плотно обхватила себя руками и скорчилась. Это было слишком ужасно. Я не могла это вынести…
Я ударила рукой по снегу, сжала его в кулаке. Как я могла быть такой глупой! Такой непроходимой дурой!
Мои пальцы стиснули горсть снега, делая его твёрже, превращая в лёд. А потом силы оставили меня, я выпустила из руки комок льда и просто лежала там, всё ещё вытянув руку и уткнувшись лбом в колени.

Голова шла кругом от раздающихся в ней криков, плача, шёпота, молитв. И от воспоминаний… воспоминаний о том, как Эдвард спас меня от Майка на моём первом уроке парного танца. О том, как мы станцевали потом вместе и всё просто встало на место, вызвав во мне неведомые прежде чувства. И о том, как мы вынуждены были сталкиваться снова и снова, хотя он не хотел видеть меня – во время моих ссор с Таней, или в классе па-де-де, или в обеденном зале. Каждый раз, когда мы встречались взглядами, это было ново, и волнующе, и странно.

И наш танец на ревю, когда он прилетел из Нью-Йорка мне на помощь… это было так идеально и легко… потому что нам нужно было просто сосредоточиться на настоящем. Больше ничего не требовалось, только внимательно прислушиваться к тому, что говорили тогда наши сердца. Вот отчего это было так просто. Так чисто…

Но теперь необходимо было беспокоиться о прошлом и будущем. О стандартах, и правилах, и людях. Теперь мы существовали в реальном мире… и ничего не получилось. Наше прошлое было таким разным, а наше будущее – таким… невозможным. Настоящее больше нельзя было использовать для того, что мы хотели делать в данный момент, а только для того, что мы намеревались совершить через несколько месяцев или лет. И это не срабатывало. Просто было слишком трудно… Я недостаточно хороша для него…

Небо становилось серым, а я всё ещё лежала там. Что-то блеснуло сквозь снег. Я поняла, что это кольцо, которое Эдвард подарил мне в День Благодарения. Сапфиры подмигнули мне, как будто пытаясь скрасить всё это.

Медленно приподнявшись, я села и стащила кольцо с мизинца.

К этому времени я совершенно промокла, прядь волос выбилась из причёски и упала мне на глаза, её облепил снег. Я превратилась в развалину… но это не имело значения. Мне было всё равно.

Я неуверенно поднялась на ноги. Снег сыпался с моей пачки, пока я медленно шла обратно к дверям. К счастью, все были в обеденном зале, поэтому в фойе было пусто.

Дрожа от холода, в липнущих к телу мокрых колготках и леотарде, я поднималась по парадной лестнице. Кольцо лежало у меня в ладонях, сложенных вместе и прижатых к груди - как будто в попытке сохранить его… хотя я шла, чтобы оставить его у двери Эдварда. Оно принадлежало ему… он вкладывал в него какой-то смысл – а я не смогла оправдать его ожидания и теперь должна была вернуть кольцо.

Я медленно шла по коридору старшего курса. Огромные окна вдоль правой стороны освещали помещение бледным слабым лунным светом.

Я подошла к комнате Эдварда. Номер сорок восемь. Через щель под дверью просачивался свет.

Уверенная в том, что услышала что-то, я нахмурилась…

«О, Эдди!»

Моё сердце замерло. Это могла быть только…

Через мгновение я рывком распахнула дверь.

Эдвард и Таня стояли лицом к лицу, прильнув друг к другу в поцелуе. Таня закинула обнажённую ногу ему на талию, его ладонь лежала на её бедре…

- О Боже! – задохнулась я, а потом повернулась и побежала.

Даже не знаю, что тут можно сказать. Я тоже хочу биту!

Очень ждём ваших комментариев здесь и на ФОРУМЕ