— Эта комната воплощает наши мысли, желания. То, чего мы хотим в данный момент. Я только начал изучать ее возможности. Представь на мгновение: за несколько минут можно воссоздать любое место, где ты когда-либо был. Или же придумать. Но самое главное — здесь все материально. Диван, книги, огонь в камине. Даже снег за окном. Я экспериментировал с разными предметами, заставляя их исчезать и появляться. Это потрясающе! С магией такого рода я сталкиваюсь впервые. Вот бы еще разобраться в том, как она работает.

Последние слова Том произнес с легкой завистью. И я отлично понимала причину ее возникновения. Уникальная магия, бесценные знания, дарящие могущество и власть. Все вновь повторялось. Восьмерка. Бесконечность. Стоило лишь на миг представить, что Риддл наконец-то сумел вырваться с проклятого круга, как он тут же входил в новый, еще более опасный, нежели предыдущий. Это меня и пугало.

Я сидела рядом с ним на расстоянии нескольких дюймов. Лицо Тома было невыносимо близко, и я могла рассмотреть каждую черточку, морщинку, малейшее движение мимических мускулов. Слизеринец замечал мой пристальный взгляд и снисходительно улыбался. Отчего-то именно эта улыбка заставляла меня краснеть, и я смущенно отворачивалась. А он продолжал говорить, словно и не было этой неудобной паузы.

Риддл, безусловно, красив. Но, в отличие от Эйвери, Том не акцентировал внимание на внешности. Слизеринец подкупал другим. Ум, целеустремленность, честолюбие и потрясающая харизма помогли создать ему отменную репутацию. В сравнении с ним многие парни выглядели серыми и неинтересными.

Но была и другая сторона медали. Мало кто знал, на что Том Риддл мог пойти для достижения намеченной цели. Вспоминая замученных крыс и напуганных до полусмерти детей, я понимала, что грани между запрещенным и дозволенным для него не существовало. Идеальный облик, под которым скрывался злой гений. Это единственная правда, которую я знала.

— Ты меня не слушаешь.

— Что? — рассеянно переспросила я.

— Зачем было просить рассказать о Выручай-комнате, если ты меня не слушаешь?

Том выжидающе смотрел на меня. Я открыла рот, чтобы возразить, оправдаться, но, поняла, что все слова бесполезны. Он их не услышит. Не захочет понять. Поэтому я подвинулась к нему поближе и доверчиво положила голову Риддлу на колени. Жестко. Закрыла глаза и ждала его реакции. Тихий смешок, шорох. Тонкие холодные пальцы коснулись моего лица, ласково очертили скулу и завели выбившиеся прядки за ухо. Он привык показывать свои истинные эмоции и чувства с помощью жестов, объятий. Именно поэтому я поступала так же. Не хотелось с ним вновь ссориться. Не сегодня.

— Я не хочу, что бы сегодняшний вечер заканчивался, — призналась другу.

Перевернувшись на спину, посмотрела на него снизу вверх. Казалось, что спокойный, чуть насмешливый взгляд темных глаз проникал мне в душу. Словно гипнотизировал, подавляя мою волю. Голова становилась тяжелой от переполняющих ее образов и мыслей. Хотелось спать. Я зевнула, прикрыв рот ладошкой. Нельзя. Было необходимо продолжить наш разговор, ведь я так долго ждала возможности вновь быть с ним на равных.

— Том?

— Да?

— Ответь честно: это твои приятели напали на Мейбл?

Этот вопрос мог разозлить Риддла. И тогда исчезла бы такая желанная сейчас атмосфера беспечности и уюта. Но мне важно было знать правду.

— Да. Эйвери немного увлекся, когда разъяснял девчонке, чем чистокровный волшебник отличается от магглы.

— Но я ведь тоже маггла.

Обида, негодование, боль — все смешалось в моем голосе, вызвав у друга лишь чувство досады. Как будто он хотел сказать: «Хватить говорить глупости! Я так устал слышать их каждый день от окружающих!».

— Ты не Ричардсон. Не забывай об этом. Ладно? — словно маленькому ребенку, разъяснил он мне давно известную вещь. С его точки зрения.

Я отрицательно покачала головой и попыталась возразить. Он не позволил, положив холодную ладонь мне на лоб и сказав:

— Спи. Ты устала.

После слов Тома удержать ускользающее сознание становилось все труднее.

— Хорошо. — Зевнув, я закрыла глаза и добавила: — Но завтра ты покажешь мне «паучка» в действии. Обещаешь?

Последний вопрос прозвучал по-детски жалобно. Риддл не ответил. Лишь когда грань между сном и реальностью стала совсем расплывчатой, я услышала тихое: «Обещаю».

* * *
Сегодня утром я проснулась от того, что кто-то звал меня по имени. Я удивилась, так как были каникулы ,и Мини на данный момент должна была находиться дома, рядом с любящими родителями. Открыв глаза, я увидела Риддла. Слизеринец как всегда был аккуратно одет и причесан, он небрежно вертел в руках мою волшебную палочку.

— Вставай, иначе пропустишь все веселье.

Я, потянувшись, подчинилась и нетерпеливо посмотрела на парня. Предвкушение новой увлекательной игры захватило все мои мысли. Я, не сдержавшись, напомнила ему о вчерашнем обещании. Том с сомнением окинул взглядом мое заспанное лицо. Небрежно взмахнув рукой с жатой в ней палочкой, отлевитировал мне чашку. В ней плескалась ароматная жидкость. Принюхавшись, я уловила знакомые запахи, характерные для настойки «Бодрости»: мята, женьшень, пыльца лунной лилии и еще кое-что сладкое, едва заметное. Нахмурившись, я вопросительно взглянула на друга. Слизеринец, хмыкнув, указал кончиком моей палочки на чашку и сказал:

— Пей!

Вздохнув, я осторожно сделала глоток настойки. Приятное тепло разлилось по моему телу, отдаваясь легким покалыванием в кончиках пальцев. Изумительно! Выпив зелье «Бодрости», я ощутила прилив сил. Меня окутал тончайший флер легкости, беззаботности. Захотелось пошалить. Забрав свою волшебную палочку с рук Риддла, я резко провела ею снизу вверх и воскликнула:

— Пилеус трансформатио*!

К моему немалому удивлению, вместо того, чтобы превратить подушку в ежика, я ее взорвала. Палочка, словно чужая, неприятно обожгла холодом мою ладонь. Мерлин, я же все сделала правильно! Магия никогда раньше не подводила меня. Я, растерявшись, посмотрела на Тома. Он же с интересом и некой долей превосходства глядел на меня. Как будто я не живой человек, а очередная зверушка, над которой он проводил эксперимент. Страх, радость, эйфория, ужас перемешались, не давая трезво оценить сложившуюся ситуацию. Я поняла, что задыхаюсь. Железные тиски неизвестности сжали мое тело, медленно убивая. А он все смотрел и довольно усмехался. Я не знаю, сколько продолжалась эта пытка. Секунда? Час? Вечность? Мой друг, мой палач наслаждался беспомощностью ведьмы, потерявшей контроль над магией. Тук-тук, тук-тук. Что ты задумал Том? Что? Хватит! Прошу тебя, остановись!

Казалось, мой безмолвный крик о пощаде можно было потрогать рукой. Скользкая, гадкая, податливая материя, готовая на все. Но Риддлу этого было мало. Слизеринец хотел большего.

Он сжалился лишь тогда, когда я начала терять сознание. Голова гудела, как потревоженный улей. Невыносимо, противно, громко. Сил открыть глаза не было. Я старалась выровнять сбившееся дыхание. И прислушивалась. Размеренное дыхание, шорох одежды, холодная ладонь на моем лбу, — все это уже было. Но что дальше?

— Еще не время, Гермиона. Ты слишком слаба.

После этих слов я услышала звук, образующийся только от резкого рассекания воздуха волшебной палочкой. Тук-тук, тук-тук. Ожидание приносит почти физическую боль. А тихое «Обливейт» — избавление. Незнание — это счастье. Жаль, что я не вспомню об этом через несколько минут.

* * *
Я и Том методично обыскали весь второй этаж, но так и не нашли ничего интересного или же таинственного. Это огорчало.

«Паучок» ловко маневрировал в запутанных коридорах замка. Последние пять минут мы петляли, словно зайцы. Я устала и проголодалась. Нужно было прекратить поиски на сегодня. Может быть, завтра нам повезет больше.

— Том, остановись!

Парень нетерпеливо отмахнулся от меня и завернул за угол, где секундой раньше исчез блестящий бок «паучка». Я последовала за ним, злясь на себя за минутную слабость. Ну уж нет, Риддл! Я не позволю тебе вновь глядеть на меня снисходительно. Подбадриваемая этой мыслю, я побежала вслед за другом.

Вынырнув очередной раз в главный коридор, мы пересекли его и оказались перед дверью, ведущей в женский туалет. Артефакт остановился прямо перед ней, издавая стрекотание.

— Что… Что он хочет нам сказать? — спросила я, прислонившись к стене и пытаясь отдышаться. В боку кололо от продолжительного бега. Том же чувствовал себя превосходно. Даже не запыхался. Его движения были уверенны, изящны.

Не ответив на мой вопрос, слизеринец открыл дверь и впустил в женский туалет «паучка». Обернувшись, отвесил насмешливый поклон и сказал:

— Только после дамы.

Проигнорировав шпильку, я задала вопрос:

— Ты собираешься зайти в женскую уборную?

— Да. — Его невозмутимости можно было позавидовать. Упрямец! Бросив на друга сердитый взгляд, я вошла в открытую дверь. Том, посмеиваясь, последовал за мной.

Войдя в туалет, я с изумлением увидела, как «паучок» перепрыгивал со стенки на стенку. Создавалось впечатление, что он что-то отчаянно искал и никак не мог найти. Стена, пол, раковина, окно, снова стена — казалось, что он вот-вот взорвется от перенапряжения.

Прыжок. Скольжение. Тонкие «лапки» быстро перебирали по неровной поверхности умывальника. Вот артефакт замер на краю одной из раковин и издал уже знакомый мне звук.

— Нашел!

В этом простом слове Риддл сумел уместить каскад эмоций: торжество, предвкушение, любопытство, страх. Маленькая ложка дегтя в бочонке с медом. Но я-то знала, что он боялся ошибиться.

Парень подошел к умывальнику, провел рукой по белоснежной эмали. На первый взгляд не было ничего необычного или же таинственного. Стандартный туалет, совершенно не отличающийся от десятков других, раскиданных по всему замку. Или же нет?

Заинтересованность, с которой Риддл смотрел на раковину, меня настораживала.

— Том, ты что-то нашел?

— Иди сюда. — Поманив меня рукой, слизеринец указал на рисунок, изображенный на кране. Змея, обвивающая посох.

— Это же герб Слизерина!

— Верно.

Том, переместив руку на кран, нажал на изображение. Раз, второй. Тайник не открылся.

— Может, надо произнести отпирающее заклинание? — предположила я.

Рассеяно кивнув, парень взмахнул палочкой и прошептал заклинание. Ничего не произошло. Лишь «паучок» нетерпеливо приплясывал на месте. Он выполнил свою задачу и жаждал продолжить поиски. Бездействие после длительного перерыва было невыносимым.

— Том?

— Пошли, пока мистер Норингтон не поймал нас здесь, — угрюмо произнес Том. Он решил отступить и вернуться сюда позже. Я не сомневалась, что друг обязательно доведет начатое дело до конца.

Коснувшись кончиком палочки внутреннего круга на спине артефакта, слизеринец отключил его.

Риддл расстроился. Движения его рук стали более резкими. Глубокая складка залегла между бровей, делая лицо парня еще более мрачным.

Я приблизилась к Тому, забрала у него из рук «паучка», ободряюще улыбнулась и промолвила:

— Не переживай. Мы обязательно откроем тайник.

Риддл медленно кивнув головой, не сводя с меня пристального взгляда. На миг мне показалось, что в глубине темных глаз мелькнуло сожаление. Словно было что-то, за что нужно попросить прощение.

— Том? — я удивленно приподняла брови.

— Если поторопимся — успеем на обед. Сегодня будут булочки с корицей.

Он всегда менял тему, когда пытался скрыть чувства, которых он стыдился. Что же ты сделал, Том? Чего так боишься?

— Хорошо. Но мы ведь сюда вернемся, правда?

Искреннее любопытство в моем голосе вызвало на его лице слабую улыбку.

— Конечно, — ответил он, пряча руки в карманы брюк, — но позже.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Маленькое слово, вмещающее в себе так много смысла. Я верю тебе, Риддл, верю. И это сейчас единственное, что связывает нас сильнее, чем самые крепкие кровные узы.

* * *
— Сегодня последний день каникул, — заметила я.

Риддл кивнул головой и еще больше нахмурился. Ему что-то не давало покоя. С того дня, как «паучок» обнаружил скрытое помещение в женском туалете, прошла неделя. За это время мы часто обговаривали возможные варианты взлома магического замка. Длинные диалоги, наполненные теориями и безумными предположениями, развеивали нашу скуку.

Все чаще я ловила себя на мысли о том, что мне безумно нравиться слушать голос Тома. Слизеринец умел убеждать, увлечь идеей так, словно от этого зависела чья-то жизнь. Но ведь он мой друг. Это естественно.

Мы неторопливо шли по тропинке, ведущей к оранжереям. Ледяной ветер проникал сквозь плотную ткань зимней мантии, щекотал кожу, заставляя пробегать по моей спине веселую армию мурашек. Неприятное ощущение. С куда большим удовольствием я бы седела в гостиной Гриффиндора, наслаждаясь теплом и уютом. Вместо этого нужно было помочь другу добыть корень нирна**. Новое зелье должно открыть замок, скрывающий тайну. Эта загадка захватила мое сознание, заставляя подсознательно искать ответ. Словно кто-то шептал на ухо: «Скорее, Гермиона! Это важно».

Том шагал рядом на расстоянии пары дюймов. Из его рта вырывалось облачко пара, когда он глубоко вдыхал морозный воздух. Казалось, слизеринец упивался последними днями свободы. Никаких обязанностей, минимум ограничений и целый замок в твоем распоряжении. Чем не рай для такого скрытного волшебника, как Риддл?

— Том, почему ты запретил мне входить в тот туалет на втором этаже? — полюбопытствовала я.

— Это опасно, — нехотя ответил он.

— Почему?

Я продолжала настаивать на том, чтобы Риддл объяснил свои действия. Не хотелось, чтобы парень вновь принимал решение вместо меня.

— Ты веришь в легенду о чудовище Слизерина?

Столь неожиданный вопрос озадачил меня. Я остановилась, окинув подозрительным взглядом друга. Что именно он хотел услышать? Правду или ложь?

— Отчасти.

Я ступила на хрупкий лед равновесия между двумя Риддлами. Один из них был рассудительным прилежным учеником магической школы. Второй — вспыльчивым безумцем, когда дело касалось того, во что он свято верил. Я решила не давать точный ответ на этот вопрос. Если действовать осторожно и ненавязчиво — можно выведать истинную причину странного поведения Тома в последнее время.

— Отчасти, — повторил он. — А я верю. Комната существует, и я найду ее.

— По легенде Тайную комнату может открыть лишь наследник Салазара Слизерина.

Помню, в «Истории Хогвартса» был рисунок с изображением темного коридора, в конце которого находился барельеф. Там-то и должно было спать чудовище до прихода своего истинного хозяина. Но, кажется, мои слова не уменьшили энтузиазма друга. Его глаза по-прежнему лихорадочно блестели, а уверенность в том, что он напал на верный след, ни капельки не уменьшилась. Неужели он верил в то, что вход в Тайную комнату спрятан в женском туалете?

— Гермиона, — Том подошел ко мне вплотную и, пытливо заглянув в глаза, спросил: — Ты думаешь, что я сумасшедший?

— Нет, — я отрицательно покачала головой. — Ты иногда ведешь себя странно и…

— … ты меня боишься, — произнес он не сказанные мною слова.

И вновь я ощутила себя открытой книгой, читаемой им с легкостью. Я не придумала ничего лучшего, чем спрятать смущенное лицо у него на груди. Я слышала, как равномерно стучит его сердце, в то время как мое билось в грудной клетке испуганной птицей. Почему я вновь делала шаг назад, стоило Тому задать волнующий меня вопрос? Как верный друг, он облегчал мою задачу, каждый раз помогая найти верный ответ. Но, в тоже время, ставил передо мной новый, еще более запутанный и жуткий вопрос. Безжалостно, словно палач, вел меня на плаху, стоило лишь оступиться. И я понимала, что не смогу иначе. Мы больше не играли, так как отличить правду от вымысла невозможно. Игра стала жизнью, окрашенной во все цвета радуги. Доминирующее место в ней занял серый — цвет сомнений. Безжалостным стилетом вспарывая мой мир и переворачивая все с ног на голову, он дарил мрачное удовлетворение этой жалкой пародией. И я была почти благодарна ему за это. Сейчас рядом со мной Том, и вместе мы все преодолеем.

Риддл крепко обнимал меня. Я почувствовала исходящее от него напряжение и вскинула голову вверх, пытаясь поймать ускользающий взгляд друга. Решительность, ледяное спокойствие и толика того, что могло быть счастьем, читались в темных глазах.

— Не нужно меня бояться. Я не враг тебе, — проговорил он, проводя рукой по моим волосам.

— Знаю, — помолчав немного, я попросила его: — Расскажи мне, пожалуйста, что тебя тревожит.

Том искривил губы в жалком подобии улыбки. Ему все труднее было скрывать свои истинные эмоции в последнее время. Это так непривычно. Краем сознания я отметила сию деталь. Позже я обязательно подумаю над этим.

— Наша находка.

— Не обманывай меня, — укоризненно покачала я головой. Он вновь пытался отгородиться, спрятаться за очередной маской, так виртуозно созданной им для чужаков. Но я ведь ему не чужая!

— Завтра вернутся студенты с рождественских каникул, — наконец-то волшебник произнес слова, хоть отдаленно похожие на правду.

— Ты не хочешь, чтобы они возвращались?

— Не хочу.

Руки Риддла скользнули вдоль моих рук, сжали плечи, зарылись в волосы, не давая отвести взгляд. Да я и не хотела этого. Сейчас в них кружился вихрь эмоций. И каждая из них выжигала все на своем пути, требовала отдать ей волю и жизнь. У меня хватило сил задать лишь один вопрос:

— Почему?

— Ты опять уйдешь.

— Нет, ну что ты! Я… останусь. Завтрашний день ничего не изменит. Обещаю!

Мои слова искренни. Я была готова повторить их столько раз, сколько Риддл потребует. Лишь бы поверил.

Он отстранился, и на долю секунды я испытала горечь и невыносимое чувство потери. Неужели не поверил?! Но нет. Том крепко сжал мою холодную ладонь и, словно маленького ребенка, повел за руку вперед по тропинке.

— Нужно поторопиться. Корень нирна не будет нас ждать целый день! — его голос спокоен, беспечен. Что ж, маска вновь на лице, и редкое мгновение откровенности прошло. Я не жалела о произнесенных словах. Пара фраз помогла мне понять больше, чем все наши предыдущие разговоры. Том дорожил мной, и это было чертовски приятно!

____________

*Пилеус трансформатио — заклинание, позволяющее трансфигурировать подушку в ежа.

**Нирн — растение, встречающееся на берегах рек. Его листья светятся серебристым светом в ясные лунные ночи. Корни этого растения используют в отварах для снятия застарелых чар с неживых объектов.