Не теряя ни минуты, Гермиона спешила встретиться с Дамблдором, чтобы рассказать ему о том, что происходит с Драко.

Она уже стояла возле каменной горгульи, как услышала чьи-то перешептывающиеся голоса. Стараясь не обращать на них внимания, Гермиона решительно произнесла пароль:

— Лакричные палочки.

Ничего не произошло, и она повторила пароль, но статуя оставалась неподвижна. Гермиона недовольно покосилась на изваяние и развернулась в сторону голосов.

Пройдя некоторое расстояние, она увидела Рона и Гарри.

— Гарри! — воскликнула она, поспешила навстречу другу и обняла его.

Рон неотрывно следил за ней.

— Я так рад вернуться сюда и снова видеть вас, — сказал довольный Гарри.

— А вы не видели Дамблдора? — поинтересовалась Гермиона.

— Он только что отправился в министерство. Думаю, он вернётся не скоро, — ответил Гарри.

— Я пожалуй, пойду посмотрю, как работают мракоборцы со скрывающими чарами, — сказал Рон, почувствовав, что он тут лишний.

— Рон, я тебя просто так не отпущу, — уверенно произнесла Гермиона. — То, что я сказала тогда, было разумно, и ты не можешь обижаться на меня. Но это вовсе не означает, что ты мне не нужен. Я по-прежнему хочу быть с тобой.

Рон стоял и внимательно её слушал, а после того, как она закончила говорить, он улыбнулся ей.

— Я тоже хочу быть с тобой, — сказал он.

— Я, конечно, не знаю, что тут произошло, но я согласен с Гермионой, не нужно обижаться, — вмешался Гарри.

Друзья вновь обнялись.

Драко стоял у камина и думал о том, что с ним происходит; длинные пальцы скользили по неровной каменной поверхности.

Если Волдеморт не может быть жив, в таком случае, что значит эта боль? Метка после его смерти не может просто так активизироваться, и Пожиратели Смерти тоже не могут привести её в действие, а, следовательно, с Волдемортом не покончено. Холодный камень больно врезался в ладонь и Драко осознал, что яростно бьёт по нему рукой. Ему необходим был кто-то, кто может его успокоить. Он поднял трость и произнёс:

— Комната Гермионы Грейнджер.

Настойчивый стук побеспокоил сознание Гермионы.

«Только не сейчас», — подумала она.

Нехотя вырываясь из тёплых приятных ощущений, она пошла открывать дверь.

— Малфой? — удивилась Гермиона, увидев на пороге взволнованного Драко.

Его рука сильно сжимала дверную ручку, а волосы были растрёпаны.

— Что ты здесь делаешь? — раздался третий голос из комнаты.

Драко напрягся, вспоминая, кому он принадлежит, и сжал дверную ручку ещё сильнее, когда узнал голос Рона Уизли.

— Грейнджер, мне нужна твоя помощь, — тихо произнёс он.

— Малфой, какого чёрта ты врываешься к ней без приглашения? — разъярённо спросил Рон.

— Тебя это не касается, Уизли, — прошипел Драко.

— Я занята, — произнесла Гермиона, смущаясь.

— Интересно, чем же? — с отвращением спросил он.

— Тебя это не касается, Малфой! — передразнил его Рон.

— Уизли, может, пойдёшь прогуляешься? На улице отличная погода, — скривившись, выдавил из себя Драко.

— И оставить тебя наедине с Гермионой? Ну, уж нет.

— Боишься потерять свою подружку? — насмехался Малфой.

— Потерять? Не смеши меня, Малфой! Я не хочу, чтобы она находилась с мерзким Пожирателем Смерти, — прорычал Рон, приблизившись к нему.

— Так, прекратите сейчас же! — вмешалась Гермиона, вставая между ними. — Вы уже надоели! Вам не по одиннадцать лет!

— Грейнджер, удели мне минуту своего драгоценного времени, — потребовал Драко.

— Нет, Малфой, не сейчас.

Рон победно усмехнулся.

— Рон, пожалуйста, оставь меня одну, — стараясь сохранять спокойствие, попросила Гермиона.

Дверь за Драко и Роном захлопнулась, как только они оказались за пределами комнаты Гермионы.

— Зачем тебе вообще понадобилось прийти? — разочаровано произнёс Рон. — В такой-то момент…

Драко скривился, поняв, что он прервал, и, не удостоив его ответом, удалился.

***

Что-то протестовало внутри у Драко, не давало ему отвлечься от произошедшего. Он, сам того не желая, побрёл туда, где было слишком много людей, и, стоя возле Большого зала, наполненного суетящимися мракоборцами и волшебниками, даже не испытывал к ним неприязни. Какое-то ощущение обиды прожигало его мозг, такого он не испытывал прежде. Перебивающие друг друга голоса немого отвлекли Драко, но среди водоворота слов он услышал имя Гермионы, которое отозвалось предательским учащением сердцебиения. Он кинулся прочь от людей.

Он шёл так быстро, что даже не совсем понимал, куда ведёт его заколдованная трость, но не сбавлял шаг, подчиняясь выбранному ею маршруту. Лишь бы подальше от тех, кто умеет говорить и произносить имя Гермионы. Если бы он мог видеть, то, зайдя к ней в комнату, увидел бы её в объятиях Рона Уизли. Может быть, это не совсем проклятье? Но фантазия Драко восполнила собой зрение и показала ему такое, о чём хотелось тут же позабыть. И он шёл, считая собственные шаги, всё дальше, лишь бы не думать об этом.

«Почему? — спросил себя Драко. — Что со мной происходит?».

Но даже самый гениальный целитель из святого Мунго не смог бы объяснить ему, что не так. Он остановился и попытался отдышаться.

Тишина.

Наконец, такая нужная и умиротворяющая тишина. Ни одной мысли, ни одного звука, а только всепоглощающая тишина. Она, подобно едкому запаху нашатырного спирта, врезалась ему в мозг, только вместо того, чтобы взбудоражить сознание, она притупила его. Руки обмякли, и трость упала на землю, но никакого звука не последовало.

Тишина.

Холодные сырые объятия приняли Драко, встречая его капельками росы на траве. Он утопал в цветном видении, что обволакивало его, подобно тёплому уютному пледу. Он не почувствовал даже, как, словно тупым ножом, резануло по коже левой руки.

Уже десятый по счёту лист пергамента отправился прямиком в корзину.

— Нет, не так, — бормотала Гермиона, поправляя выбившуюся прядку волос из аккуратного хвоста.

Она взяла новый лист и принялась выводить отрывистым почерком буквы на нём. Всё в этом тексте не устраивало девушку, и она яростно обмакнула перо в чернила, чтобы вновь истязать несчастный пергамент. Ещё две неровные строчки, от которых недовольство пробежало по её лицу. Чёрная клякса капнула на пергамент, заставляя Гермиону окончательно покраснеть от гнева.

Скомкав и этот листок, она кинула его на пол, вымазав руки в чернила.

— Вот, чёрт! — раздражённо воскликнула Гермиона.

«Неужели так сложно написать письмо? — подумала она, вытирая руки платком. — Соберись, Гермиона! Всего-то нужно написать пару строк о метке».

Ей необходимо было срочно связаться с Дамблдором, чтобы узнать, может он помочь Драко или нет. Этот страх, панический и навязчивый страх новой войны, заставлял дрожать её всем телом. Она выгнала Рона, хотя он отвлекал её от любых непрошенных мыслей, но теперь жалеет об этом. Нет, она не будет писать письмо, она обязательно дождётся Дамблдора и лично его спросит о метке. Тогда что ей делать в четырёх стенах? Они давят на неё. Они, будто, таят в себе монстров, готовых вырваться из каменных темниц и наброситься на беззащитную Гермиону.
Бежать на улицу!

Гермиона, часто и глубоко дыша, оперлась о стену замка, и закрыла глаза. Медленно опускался вечер и в траве громко застрекотали сверчки.

Свежий весенний ветерок играл в её волосах и понемногу успокаивал, заставляя расслабиться и наслаждаться вечером. Ещё ведь ничего не ясно, а она уже паникует.

«Всё будет хорошо», — повторяла она себе, словно заклинание.

В траве что-то зашевелилось, и Гермиона резко посмотрела под ноги, пытаясь сфокусировать взгляд, но ничего необычного не заметила.

«Змея», — подумала она.

Но "змея" закашляла, отчего Гермиона подпрыгнула. Она вжалась в стену, настолько, насколько это было возможно, и зажмурилась.

«Да что же с тобой происходит, Гермиона Грейнджер? — протестовал внутренний голос. — Почему ты стала всего так бояться?».

Она открыла глаза и огляделась по сторонам, но никого и ничего не было, кроме низких кустов, из-за которых опять раздался приглушённый кашель. Гермиона осторожно обошла куст и увидела Драко, лежащего на холодной земле.

— Малфой? — сорвавшимся голосом произнесла она.

Гермиона попыталась его поднять, но он оказался слишком тяжёлым.

— Малфой, Господи, да что же с тобой творится?

Она потрясла его, и он, наконец, открыл глаза и прислушался к её дыханию.

— Грейнджер? Что… Где я? — спросил он хриплым голосом.

— Всё нормально, ты ещё живой, и ты лежишь на мокрой траве.

— Где? — переспросил Драко, припоминая падение. — А, ну да, я помню, как упал.

— Сможешь подняться? — заботливо спросила она и протянула ему руку.

Драко ухватился за неё, как за спасительный трос, и крепко сжал. Гермиона помогла ему подняться на ноги и отряхнула его мантию от земли.

— Помню, как шёл куда-то… Потом падение… — бормотал Малфой.

— Я отведу тебя в твою комнату, — поддерживая его за локоть, сказала Гермиона.

Он не спорил и не сопротивлялся, а покорно последовал за ней.

***

— Как твоя рука? — спросила Гермиона, когда они уже оказались в замке.

— Ещё на месте, — отшутился Драко.

— Если ты не хочешь говорить об этом, то я…

— Не хочу! — перебив, сказал он. — Ты не можешь объяснить, что это было, а поэтому не имеет смысла об этом говорить.

— Хорошо.

Теперь они шли в полном молчании, прислушиваясь к голосам, доносящимся с разных сторон. Поднялись по лестнице, свернули налево и прошли длинный коридор.

— Пришли, — сказала Гермиона, и голос отозвался эхом.

Драко достал ключ и сам отпер дверь (у него уже неплохо это получалось). Комната встретила их резким холодом, и Гермиона поёжилась, обнимая себя за плечи.

— Да, здесь холодно, — проговорил Малфой и достал палочку из кармана мантии, чтобы разжечь камин.

— Позволь мне? — мягко спросила Гермиона, перехватив его руку.

— Как хочешь.

Она подошла к камину и кинула в него несколько поленьев, затем достала из кармана черновики своих медицинских записей и бросила их следом.

— Что ты делаешь? — удивился Драко, прислушиваясь к странным звукам.

— Разжигаю камин.

— Руками?

— Да, мне нравится это делать без помощи магии.

Драко лишь усмехнулся, стягивая с себя влажную мантию.

— Магглы… — тихо пробормотал он.

Когда в камине был разведён огонь, Гермиона удобно устроилась возле него и стала греть руки. Драко умостился в кресле и слушал треск поленьев, улавливая еле ощутимый запах орхидей, исходящий от кожи Гермионы.

— Присоединяйся, — неожиданно для себя сказала она.

— К тебе?

— Ну, да.

Не раздумывая, он поднялся и направился к камину, заметив отсутствие своей заколдованной трости.

«Осталась на улице», — с сожалением подумал Драко.

Он сел на пол рядом с Гермионой и почувствовал жар от камина или от того, что находился так близко к ней.

— Такой тихий вечер, — произнесла она. — Только сверчки в где-то там переговариваются, и лёгкий ветер убаюкивает всё вокруг.

— И языки горячего пламени жадно облизывают кожу, касаясь рук, — тихо добавил Драко, протянув руки к огню.

— Да, — зевнув, согласилась Гермиона.

«Если сейчас не встану, чтобы уйти, засну прямо здесь», — подумала она, вставая с пола.

— Я пойду, — шёпотом сказала Гермиона.

Драко услышал неуверенность в её голосе и тоже поднялся.

— Тебе далеко идти, а уже поздно, — сказал он.

— И что ты предлагаешь?

— Можешь остаться и поспать в кресле, там удобно.

— Остаться? — недоверчиво переспросила она.

— Остаться, — подтвердил Драко.

«И что я теряю, может, послушать его?» — раздумывала Гермиона.

— Ладно, — робко произнесла она и снова села на пол.

Драко почувствовал какое-то умиротворение от того, что она будет здесь всю ночь, и опустился на пол рядом с ней.