Лес, острый запах хвои и сырой земли, высокая трава в капельках росы приятно щекочет голые ноги. В воздухе пахнет свежестью, прохладой и свободой. Это опьяняет. Это лучше любого алкоголя.

Девушка подбегает к речке, туда, где в нее впадает весело журчащий ручей, и оборачивается:

– Искупаемся? – кричит она своему спутнику.

Из-за листвы появляется молодой парень. Он недоверчиво оглядывает дымку тумана над водой:

– Не холодновато для купания?

– Я тебя согрею, – обещает она с дерзким огоньком в глазах и скидывает платье. Вслед за ним на землю падают джинсы, трусы и рубашка ее спутника.

Два обнаженных, юных и упругих тела с разбега прыгают в реку. Быстрый поток воды относит их в сторону. Она подплывает ближе к парню и запрокидывает голову, подставляя шею под его быстрые, грубоватые поцелуи. Опасность быть замеченными подстегивает и возбуждает.

Внезапно он прекращает свои нетерпеливые ласки и отстраняется:

– Эй, – брезгливо морщится парень. – У тебя месячные, что ли?

– Что? – она неохотно возвращается к реальности и опускает глаза. – С чего ты…

Вода вокруг них стремительно окрашивается в темно-бордовый цвет.

Пронзительный крик разрезает утреннюю тишину.



Тина Слоу была удивительно похожа на свою фарфоровую копию.

Особенно сейчас, когда сердце перестало гнать кровь по ее венам, и мертвенная бледность кожи напоминала фарфоровое свечение.

Терезе очень хотелось развернуться и уйти, но она заставила себя подойти ближе и внимательно рассмотреть новую куклу на соседнем стуле. Большие темные озера-глаза, густые брови дугой, копна длинных каштановых волос.

Кто же ты, несчастная девочка? Где тебя искать?

– Убита этой ночью, в промежутке от часа до трех, – бесстрастный голос криминалиста раздался где-то над ухом. – Один выстрел в голову. Следов сексуального насилия нет.

– Свидетели? – обратилась Лисбон к офицеру неподалеку.

Тот покачал головой:

– Нет. Никто ничего не видел и не слышал.

На другое она и не рассчитывала.

– Джейн?

– Я думаю, – ответил консультант.

– Босс, – на пороге нарисовались подоспевшие Чо и Ригсби. – Что у нас?

– Новая жертва. Тина Слоу, помощница социального защитника. Джейн сумел ее вычислить, но убийца опередил нас… Сами посмотрите, – она махнула рукой и наконец-то отвернулась.

Агенты осторожно обошли бездыханное тело девушки и покосились на куклу.

Кимбелл нахмурился:

– Это…

– Следующая жертва. Да, – ответила Лисбон, не оборачиваясь.

Они переглянулись:

– Плохо дело.

Снаружи началась какая-то суета. Тереза сделала глубокий вдох, выдох, мысленно сосчитала до пяти. Что ж, те полгода с психологом и тренинги по управлению гневом не прошли даром – она была готова к тому, что ждет ее за дверью. Риз вышла из дома и остановилась на крыльце. Так и есть – журналисты.
Стервятники слетелись, едва учуяв запах свежего мяса, и были готовы разорвать каждого, кто мог поделиться хоть какой-то информацией. Копы испуганно шарахались от тычущихся им в лицо микрофонов и старались утихомирить толпу, призывая держаться дальше от желтой ленты. Некоторые из журналистов уже обосновались на просторной лужайке дома напротив, воспользовавшись отсутствием хозяев. Операторы с камерами наперевес сновали меж служителей закона и оббегали жилище убитой Тины со всех сторон, в надежде поймать удачный ракурс и заснять место преступления.

Плотно сжав губы, Тереза следила за развернувшейся перед нею картиной с тихой злобой в глазах. Видит Бог, она старается быть терпимей. Она свято верит, что «все профессии нужны, все профессии важны», и всегда уважительно относится к представителям СМИ. Но эти люди в погоне за сенсацией готовы переступить любые границы морали. Жажда громкой истории в их глазах сияет нездоровым блеском, они плюют на общепринятый негласный закон – дань уважения к мертвому. Чисто по-человечески, так же нельзя. Лисбон еще немного постояла на крыльце, сложив на груди руки. Раз, два, три, четыре, пять. Пять, четыре, три, два…

– Тереза! – раздался высокий женский голос откуда-то неподалеку.

Ага, вот и она. Бренда Шиттрик отделилась от беснующейся толпы журналистов и оказалась по другую сторону полицейской ленты. Использовав собственную ладонь вместо козырька, она высматривала старшего агента среди прочих сосредоточенно выполняющих свою нелегкую работу людей.

– Я здесь, Бренда, – подала голос Лисбон и продолжила стоять на своем месте в мрачном ожидании. Меньше всего сейчас ей хотелось беседовать с этой женщиной, но делать было нечего. Риз на собственном опыте знала, какой непробиваемый у Шиттрик лоб, и как ловко она может манипулировать имеющейся информацией. Лучше покончить со всем этим сразу.

– Послушай, Тереза, – почти заговорщицки начала Бренда, остановившись ступенькой ниже, напротив агента, – пресса рвет и мечет. Мы должны кинуть им кость. Скажи, что у тебя есть для меня что-то.

Лисбон смерила ее холодным взглядом и покачала головой:

– Извини, никакой информации. Это очень важное дело.

– И громкое, – возразила Шиттрик. – Ходят слухи, будто в штате начал орудовать маньяк. А еще говорят, что убивал он и прежде, а КБР все никак не может его отловить. Ты понимаешь, что это значит?

– Что у кого-то из копов очень длинный язык.

– Тереза, – она вздохнула и подарила Лисбон сочувственно-понимающий взгляд. – Это непросто, я знаю. Погибают молодые девушки, которым бы жить и жить. Тот, кто это делает – настоящий монстр, зверь. Ты должна поймать его, это понятно. Но мы не можем молчать. Подумай только, в каком свете предстанет КБР? Если не дать журналистам никакой информации, пресса размажет Бюро по стенке. Разве это поднимет его значимость в глазах общественности?

– Какое мне дело до общественности? – поморщилась агент.

– Общественность, Тереза – это мощное оружие. Если простые люди решат, что вы не справляетесь со своей работой, поднимется паника. Наши граждане не любят, когда их держат в неведении. Реклама у КБР и без того так себе, а с подачи прессы станет только хуже. Зато ФБР – другое дело. Каждый знает, что это за зверь такой. Люди доверяют ФБР. Не боишься, что твое дело передадут федералам?

Лисбон молча смотрела на нее исподлобья, соображая, как разумнее всего поступить в сложившейся ситуации. В словах Шиттрик был определенный смысл, и она явно знала, на какое место надавить.

– Ты ведь хочешь сама поймать этого убийцу, – сладко пела Бренда. – Так помоги мне, а я помогу тебе. Нам обеим выгодна благосклонность СМИ. Ну же, решайся.

– Агент Лисбон, – к беседующим женщинам приблизился Уэйнрайт. – Мисс Шиттрик, – он поднялся на крыльцо и немного нервно провел зажатым в руке носовым платком по взмокшему лбу. – О чем идет речь?

– Сэр, – кивнула Тереза начальнику. – Дело в том, что мисс Шиттрик пытается убедить меня в необходимости общения с прессой.

– Агентам не обязательно выступать перед камерой, – быстро добавила Бренда. – Я сама могу переговорить с журналистами. Все, что мне нужно – это немного информации.

– Забавно, – протянул Уэйнрайт, – я как раз о том же хотел попросить агента Лисбон. Информация. Мы же вроде договаривались, что вы будете сообщать мне о любой появившейся зацепке. Так почему же я последний узнаю о новой жертве? И откуда – из дневных новостей! Что вы скажете, агент?

– Простите, сэр, ситуация требовала немедленного вмешательства. Речь шла о жизни и смерти, у меня не было времени…

– Мисс Шиттрик, – Лютер обернулся к слушающей их с раскрытым ртом женщине, – не могли бы вы оставить нас? С вами мы позже потолкуем и подробно обсудим возможности сообщения со СМИ.

Бренда согласно закивала и отступила, возвращаясь к своему разбушевавшемуся стаду.

Уэйнрайт вновь обратил свое внимание на Лисбон.

Выглядел он, мягко говоря, не очень. Как будто похудел за последние дни на килограмм-другой, осунулся, костюм уже не так хорошо сидел на его изменившейся фигуре. Лицо босса было изможденным, над верхней губой блестело несколько капелек пота.

Вероятно, Бертрам крепко потрепал его – подумала Тереза.

Ей даже на секунду стало жаль начальника. Молодо-зелено, а уже сидит на таком посте, где уровень ответственности зашкаливает. Вряд ли он был готов к подобному, а тут еще назначили боссом отдела, где свое место прочно занял балагур и затейник, мошенник, фокусник и заноза в заднице по имени Патрик Джейн. Честное слово, Уэйнрайта можно было пожалеть!

Вот сейчас он и старается показать свою власть. Пытается держать ситуацию под контролем. Ха, наивная душа! Даже Терезе не удается сдерживать Джейна, чей разум работает на уровне с компьютерами, а душа жаждет вечных приключений. За полетом его мысли не угнаться. Хочет быть посвященным во все детали расследования – пожалуйста, только придется иметь дело с Джейном – получите, распишитесь. Долго ли он продержится?

– Сэр, опять же, я прошу прощения, что вовремя не сообщила вам…

– Ваши извинения мне ни к чему, – поморщился Лютер. – Лучше объясните, каким образом вы выяснили, где искать следующую девушку? Я так понимаю, обнаружила ее полиция, проникшая в дом по вашему приказу.

– Совершенно верно, – кивнула Тереза. – У нас была надежда застать ее живой, отсюда такая спешка. Это Джейн вычислил Тину Слоу, у него свои методы, как вам известно.

– Что же это за методы, позвольте спросить?

– Ну, это очень долго объяснять, босс... – Лисбон покосилась на начальника, занявшего выжидательную позицию и, вздохнув, продолжила: – Многое в суждениях Джейна базируется не на обычной логике, а на догадках, слепом импульсе, интуиции, наблюдении… – она кратко пересказала ему цепочку, приведшую консультанта к новой жертве.

Уэйнрайт немного помолчал, обдумывая ее слова:

– Так что, – спросил он, – тот список из больницы, вам его уже переслали?

Тереза пожала плечами:

– Скорее всего. Я оставила им карточку с электронным адресом и предупредила Ван Пелт. Как только список окажется у нас, она начнет проверку на совпадение имен с теми, кто жил в тех краях одиннадцать лет назад.

– Славно, славно, – пробормотал он. – Хорошая работа, агент.

Он сделал неловкий жест рукой в ее сторону и выронил крепко сжимавший до сих пор платок. Лисбон присела, чтобы поднять его, Уэйнрайт тоже потянулся за упавшей вещью. Рукав его пиджака слегка задрался, обнажив небольшой участок кожи с тремя глубокими свежими царапинами. Травмированная рука на секунду оказалась прямо перед носом Терезы и тут же исчезла – ловко подхватив платок за краешек, Лютер снова выпрямился и одним нервным движением отправил испачканную вещь в карман пиджака. Лисбон тоже поднялась на ноги и неуверенно улыбнулась боссу.

– Мой кот, – объяснил Уэйнрайт, кивая на руку, – Цезарь, недавно взял его, еще совсем дикий. Приходится терпеть его нрав.

Лисбон кивнула.

– Что ж, агент, – начальник откашлялся и выудил из кармана телефон, – сейчас я свяжусь с директором Бертрамом, обсужу возможные взаимодействия с прессой. Очевидно, что сообщать пока нечего, а имеющиеся зацепки надо держать в строжайшей тайне. Мы же не хотим, чтобы убийца узнал, что у нас на него есть.

– Конечно, нет, сэр, – подтвердила Тереза.

– Я сообщу вам о его решении.

Вооружившись мобильным телефоном, Уэйнрайт спустился с крыльца в поисках более спокойного места. Лисбон мысленно пожелала ему удачи.

– Привет, – позади старшего агента появился Джейн. – Как у тебя тут дела?

– Неважно, – она вздохнула. – Пресса требует от нас ответов, Бренда меня шантажирует, Уэйнрайт бесится, что я не сообщила ему о Тине, Бертрам, похоже, вовсю отрывается на нем. А у тебя как дела? Есть подвижки?

– Небольшие, – он помедлил. – Вообще-то, у меня есть план. Но, боюсь, он тебе не понравится.

– О, нет, – простонала Лисбон. – Какой еще план?

Только этого не хватало.

Джейн огляделся вокруг, не смотрит ли кто, и поманил ее пальцем, отходя в угол крыльца, туда, где тень скрывала их от посторонних глаз. Риз закатила глаза, но подошла к нему, остановившись на максимально близком расстоянии, не пересекая, однако, границу приличия. Он наклонился к ее лицу и зашептал:

– Послушай, Лисбон, у этого маньяка есть четкий план. Продуманная схема. Своих жертв он выбрал уже давно, и полностью подготовился. Вначале я думал, что промежутки между убийствами будут больше, но он умен. Не дает нам фору. Я спешил, как мог, но даже если бы мы выиграли лишний час или два, это все равно было бы напрасно. Он убил Тину еще ночью.

– И что ты хочешь сказать? – Тереза не понимала, куда он ведет свою мысль.

– Я хочу сказать, – он снова посмотрел по сторонам, – у нас слишком мало информации, чтобы работать быстрее. Я не знаю, как вычислить следующую девушку до того, как он расправится и с ней.

– То есть, ты сдаешься? Думаешь, он будет убивать и дальше, а мы так и продолжим оставаться на шаг позади него?

– Сначала отвечу на последний вопрос – в общем-то, да, ты права. На первый – конечно, нет, Лисбон, когда это я сдавался? – он поморщился. – Поэтому я и сказал, что у меня есть план.

– Не поделишься?

Джейн вздохнул:

– Нам надо поменять правила игры. Этому сукину сыну нравится все держать под контролем – вот мы и лишим его этой возможности.

– Но как?

– Выведем его из себя. Он кичится своей хитроумной схемой, гордится, что все так детально продумал, одно к одному, просто, изящно, прямо-таки рука мастера. И у его плана определенно есть какой-то смысл, все убийства ведут к конечной точке – основной цели. Но пока он доберется до нее, должно погибнуть еще несколько девушек. Точное число я не знаю, три, пять, вряд ли больше пяти, иначе это займет слишком много времени. А ему непременно надо довести свой план до конца.

Лисбон сделала большие глаза и нетерпеливым жестом поторопила консультанта.

– Надо заявить ему, что его план – дерьмо. И нет вообще никакого плана. Что все его убийства – жалкие попытки нагнать ужаса, отмщение маленького мальчика всему миру за мокрые штанишки.

– Это выведет его из себя, – согласилась Тереза. – Но что дальше? Мы не можем предсказать последствий. Это слишком рискованно, Джейн.

– Но так надо! Пойми же, – он понизил голос, – он потеряет контроль над ситуацией. Ведь вместо того, чтобы мир, наконец-то, понял, услышал, что он хочет донести до него этим извращенным способом, вместо того, чтобы люди осознали свою ошибку – они просто смеются над ним! Он словно бьется о стену, столько усилий, и все напрасно, глупые люди не понимают, они не видят его действий в перспективе, не знают, что у него есть миссия. И ему придется доказать нам, что она действительно есть. Ему придется приступить к последней части своего плана, пропустив несколько пунктов.

– И что, по-твоему, он сделает? Снова убьет?

– Возможно, – Джейн кивнул и быстро продолжил, предупреждая ее возражения, – Лисбон, он все равно будет убивать. И мы ничего не сможем с этим поделать. А так у нас хотя бы будет шанс спасти других девушек. Скорее всего, ему придется убить еще одну жертву, деваться некуда, он же оставил ее куклу как предупреждение. Пойти на попятную – значит разрушить блестяще выстроенную схему. Но он захочет сделать это быстро, чтобы покончить с ней и сразу приступить к основному действу. Он будет нервничать, что отходит от плана, будет нервничать, что теряет контроль, и он допустит ошибку. Лисбон, он обязательно допустит ошибку! Оставит улику, упустит какую-то мелочь, и мы поймаем его. До того, как он приведет в исполнение последнюю часть своего замысла, какой бы она ни была.

Тереза слушала его, сложив руки крестом на груди. В словах Джейна было здравое зерно истины. Но разве она могла так поступить? Приблизить чью-то смерть, стать той, кто отнимет у бедной девушки последние дни ее жизни? Жертвам этого маньяка и без того приходилось несладко, они скитались по миру, словно одинокие путники, никому не нужные и всеми покинутые. И все-таки в душе у них находилось достаточно отваги, а в сердце – достаточно доброты, чтобы не опуститься на дно, а напротив, пытаться подарить ближним немного тепла и заботы, которых они сами были лишены с самого детства.

Аманда забыла свою жизнь ради здоровья подруги, она открыла дверь незнакомцу, который просил о помощи среди ночи. Тина трудилась как пчелка в этой конторе, разрывалась между городами, получала жалкие гроши, но не оставляла работу, потому что здесь она приносила пользу людям. И, похоже, она тоже добровольно впустила убийцу в дом, поскольку следов взлома полиция не обнаружила. Следующая девушка, кто бы она ни была, эта незнакомка с огромными глубокими и темными глазами, Риз знала – ей тоже досталось от судьбы. И она тоже не сломалась.

Так почему она, Тереза Лисбон, вправе играть ее жизнью? Потому, что так говорит Джейн? Потому, что он уверен – другого выхода нет? Как же она может согласиться на это?

Патрик стоял напротив и смотрел так, будто знает ее мысли. Он и правда мог легко угадать, какие непростые вопросы ставит перед собой его напарница. Какие непростые вопросы ей приходится перед собой поставить. Он чувствовал легкую вину, ведь это из-за его слов Тереза оказалась в подобном положении. Это он не мог думать быстрее, не мог быть лучше, ловчее убийцы, не мог предложить ей другой вариант.

Ей будет больно принять решение, но она должна. И она сможет. Потому что это Тереза Лисбон, и он ни на секунду не сомневается в ней. Иного пути просто нет. Если бездействовать, жертв будет намного больше.

Минуты текли мучительно долго. Наконец, она вздохнула, засунула руки в карманы, опустила голову и тихо сказала:

– Ладно. Действуй.

Джейн аккуратно положил руки ей на плечи.

– Лисбон, – негромко позвал он, – посмотри на меня.

Несколько секунд она упрямо оставалась в прежнем положении, но потом все же нехотя подняла на него глаза. В них блестели слезы, и у Патрика сжалось сердце. Жаль, что он ничем не мог ей сейчас помочь.

– Послушай, ты сделала правильный выбор, – его голос звучал твердо, и Риз на мгновение задумалась – кого он пытается убедить в этом? Ее или себя?

– Как ты собираешься сказать убийце, какой дерьмовый у него план? – она решила перевести тему и двигаться дальше. В конце концов, терять время сейчас было глупо.

Джейн ухмыльнулся:

– Очень просто, – и кивнул на что-то перед собой. Тереза проследила за его взглядом и задержала дыхание – ну конечно! Ревущая толпа стервятников. Журналисты. Патрик Джейн избрал единственно известный ему способ коммуникации с серийным убийцей.



Джейн прокашлялся, покачал головой, разминая шею, развел назад плечи и посмотрел в камеру напротив него, туда, где мигал красный огонек. Большеглазая журналистка невысокого роста в ядовито-розовом пиджаке повернулась к лениво жующему жвачку оператору:

– Так, Дэйв, мне нужно, чтоб был крупный план, но не как в прошлый раз, ты понял?

– Понял, понял, – ответил он, перекатывая во рту липкий и уже безвкусный кусочек резинки. – Все будет тип-топ, не грузись.

Журналистка раздраженно повела плечами и нетерпеливо разгладила складки на белоснежной блузке. Ее звали Виктория Куик – ведущая собственного телешоу «Глазами Америки», в котором раскрывались горячие подробности расследований громких дел. Жестокие серийные убийцы, таинственные преступления, открытый взгляд на криминальную составляющую страны – это была стихия мисс Куик. Именно ее кандидатуру предложила Бренда, когда Лисбон попросила выделить ей репортера, который быстрее и полнее остальных осветит слова Джейна в эфире.

– Итак, мистер Джейн, вы готовы? – обратилась Виктория к консультанту.

Тот ослепительно улыбнулся в ответ:

– Абсолютно и на все сто процентов.

– Мне повезло, что именно Вы решили поделиться со страной подробностями, – она игриво подмигнула Патрику. – Вы невероятно телегеничны. Дэйв, – махнула она рукой, – начинаем, и не забудь – крупный план на мистера Джейна. Понял?

– Усек, – кивнул оператор и выплюнул жвачку прямо на аккуратно подстриженную лужайку.

– И за что мне такой подарочек, – пробормотала она. – Дам вам один совет – никогда не оставайтесь в долгу перед большими шишками с непутевыми отпрысками, – шепнула она консультанту.

– О, что вы. Я бы ни за что не сделал такую глупость, – уверил ее Джейн.

Она рассеянно кивнула и повернулась к камере, проверяя микрофон.

– Поехали. Итак, мы стоим перед домом новой жертвы возродившегося маньяка – предположительное имя девушки Тина Слоу… – она сказала еще несколько фраз о том, кем была убитая, и какой по счету жертвой она оказалась.

Бренда Шиттрик тихо подошла к стоящей неподалеку Лисбон:

– Ты знаешь, это лишнее, ты могла бы просто дать мне информацию, и я уладила бы вопрос с журналистами, – негромко сказала она, сложив руки на груди, и посмотрела на агента.

– О, но мне показалось, так будет лучше, ты же сама хотела, чтобы репортеры получили свою историю. Тебя что-то не устраивает? – Тереза вопросительно подняла бровь.

– Нет-нет, все отлично, даже прекрасно, – поспешила заверить ее Бренда. – Мне просто интересно, откуда такое рвение? Еще недавно ты не хотела поделиться с прессой и парой слов, – в голосе Шиттрик сквозило подозрение и желание разгадать тайные мотивы агента.

– Что я могу сказать, я прониклась твоими словами, – Лисбон развела руками, словно признавая свое поражение, – испугалась, что дело уйдет к ФБР. Ты должна гордиться, смогла достучаться до меня, – она очень старалась скрыть насмешку в своем тоне.

– Мило, Тереза, я почти поверила, – Шиттрик отдернула пальцы, которыми небрежно коснулась своего запястья. Лисбон проследила ее движение и заметила содранную кожу на левой руке женщины.

– Боевое ранение, – хмыкнула Бренда. – Бывают не только у агентов. Тебе стоит знать, Тереза, журналисты – крайне темпераментные люди. Особенно, когда речь идет о сенсации.

– Консультант Калифорнийского Бюро расследований, Патрик Джейн, согласился поделиться со мной некоторыми подробностями этого дела, – Виктория Куик, между тем, уверенно вела свою линию. – Мистер Джейн, скажите, это правда, что в Калифорнии начал орудовать маньяк?

Оператор направил камеру на мужчину, репортер замерла, протягивая ему микрофон в ожидании ответа своего интервьюируемого.

– Добрый день, Виктория. Да, к сожалению, я вынужден признать, что это правда, – Патрик коротко кивнул.

– Спасибо за откровенность. Говорят, это не первое его убийство. Два дня назад от рук этого же маньяка погибла другая девушка, Аманда Питерсон. А одиннадцатью годами ранее еще три девушки стали его жертвами. Что это – слухи и домыслы? Или разбушевавшийся маньяк и правда возродился спустя столько лет?

– Все это правда. Одиннадцать лет назад он убил Саманту Цукерман, Дебору Кингсли и Люсию Сантьяго, – Джейн описал характер преступлений и особенный кукольный антураж. – Не знаю, что заставило его вернуться к убийствам спустя годы затишья, – продолжал консультант. – Сложно судить, когда мы говорим о людях с такими тяжелыми психическими отклонениями. Я не специалист, поэтому не могу сказать, что именно послужило толчком.

– С психическими отклонениями? – переспросила журналистка. – То есть вы уверены, что этот человек не в себе?

Джейн кивнул:

– Определенно. Все его действия говорят о том, что он – псих, следующий слепым импульсам своего больного разума.

– А как вы думаете, в чем заключается смысл переодевания жертв в кукол?

– Да ни в чем, – по лицу Патрика скользнула легкая усмешка. – Никакого смысла просто нет. Да вы посмотрите сами, как он выбирает жертв? Никакого порядка, никакой логики, этих девушек ничего не объединяет, у них различный рост, вес, национальная принадлежность. Саманта трудилась на швейной фабрике, Дебора была танцовщицей, Люсия Сантьяго работала в приюте. Сегодняшняя жертва, Тина Слоу, занимала должность помощника социального защитника. Они жили в совершенно разных местах и не имели общих интересов. Все, что волнует убийцу – чтобы будущая жертва была одна, не могла позвать на помощь, и была слаба. Именно поэтому молодые одинокие девушки и стали его выбором. Но смысл? Смысла в убийствах просто нет. Он действует хаотично, а в кукол наряжает их по одной-единственной причине… – внезапно консультант замолчал.

Он подумал о том, что опять делает это. Дразнит серийного убийцу на камеру, собирается унизить его перед всем миром. Словно он не знает, чем это кончается. Словно бы урок не пошел впрок.

– И что же за причина, мистер Джейн? – поторопила его журналистка.

Патрик сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и заговорил, добавляя своему тону как можно больше пренебрежительных ноток и стараясь, чтобы слова его звучали уверенно:

– Все дело в том, что у этого психа извращенное представление о мире. Он родился с этим, и вряд ли что-то можно было изменить. Будучи маленьким мальчиком, он предпочитал машинкам и солдатикам куколок в бальных платьях. Вместо войнушки с другими пацанами во дворе – заплетал Барби косы где-то в подвале. Он прятался от других детей, потому что они не понимали его увлечения. Они унижали его, издевались над ним… Он злился, но не мог ничего поделать. Он рос, и его злоба росла вместе с ним. Выросли и его игрушки. Теперь коллекции кукол уже недостаточно, и он нашел выход – убивает девушек, наряжает их, представляя, что это увеличенные Барби, а заодно и вымещает свой гнев. Это просто маленький мальчик, который обижен на весь мир, жалкий трус, больной извращенец, он не знает, что делает. Он ничего не контролирует, упиваясь своими играми. Именно поэтому скоро он допустит ошибку, и мы поймаем его.

Вот он и сказал это. Не так уж и страшно. Он знает, что делает, знает, что говорит. Это не Кровавый Джон, это просто мальчик в описанных штанишках. Он не угроза. А если бы и был ей… Чего опасаться Патрику? Предыдущий маньяк, которого он разозлил, уже забрал все, что у него было. Он забрал его жизнь, больнее, чем сейчас, уже не будет.

– Тереза, ты уверена, что Уэйнрайт в курсе? – ошарашенная словами консультанта Шиттрик повернулась к агенту. – Вы планировали это?

– Да, Бренда, конечно, – уверила ее Лисбон. – Уэйнрайт дал добро.

– Странно, – процедила женщина, и пошла в сторону Виктории, глаза которой напоминали глаза наркомана, только что получившего свою дозу. Они уже закончили интервью, и Джейн, вежливо попрощавшись с командой мисс Куик, направлялся в сторону напарницы.

– Ну как? – коротко спросил он.

– Убедительно, – так же лаконично ответила Тереза. Она хотела добавить что-то еще, но тут ее взгляд столкнулся с яростно горящими глазами Уэйнрайта, который стремительно приближался к парочке.

– Агент Лисбон, – начал он, почти что шипя, – что это вы здесь устроили? Что за самовольство? Кто позволил?!

– Это я. Я сам вызвался, – прервал его Патрик. – Лисбон ни о чем не знала. Она не могла мне помешать!

– Вы… – Лютер почти прожигал его взглядом. – Конечно, это все вы.

– Не слушайте его! – возмутилась Риз. – Я должна была догадаться, что он выкинет нечто подобное, но все равно позволила говорить перед камерами. Это полностью моя вина!

– Трогательно, – прошипел начальник. – Как трогательно, вы всегда друг за друга горой, не так ли?

– Конечно, мы же Лисбон и Джейн, – серьезно ответил консультант и кинул быстрый взгляд на напарницу.

Она выглядела так, будто готова в любой момент ринуться в бой и до последнего защищать его, Джейна, несчастную задницу. Решительно, не задумываясь ни на минуту принять на себя всю вину. Она казалась очень сильной, эта сердитая принцесса, но Джейн знал, какая тяжелая усталость живет у нее внутри, и как мало на самом деле осталось у Терезы сил.

– Директор Бертрам будет в ярости, – Уэйнрайт покачал головой. – Вот пусть он сам и придумывает вам достойное наказание. Уверен, его фантазия справится лучше моей.

– Наказывать здесь нужно только меня, – возразил Джейн. – Говорю же, Лисбон ни о чем не догадывалась.

– Агент Лисбон ваш босс, ее обязанность – сдерживать вас от выходок, подобной этой, – Лютер засунул руки в карманы. – Но у нас нет времени обсуждать сейчас ваше поведение. Скажите-ка мне лучше, мистер Джейн, вы действительно имели в виду то, что сказали?

– О чем вы?

– Ваши слова, будто убийца действует безо всякого плана… Что у него нет цели, и девушек переодевает в кукол просто ради забавы. Вы действительно так считаете? Или это опять очередная уловка?

Патрик помолчал.

– Я абсолютно уверен в том, что сказал, Лютер. Разве стал бы я обманывать американских граждан?

– Вот как, – протянул Уэйнрайт. – Что ж, это хорошая новость, не так ли? Если вы правы, скоро убийца сам запутается в череде непродуманных жертв, тут-то мы его и поймаем. Верно?

– Верно, – Джейн улыбнулся, подтверждая его слова.

Уэйнрайт неопределенно хмыкнул и поспешно удалился, поскольку именно в этот момент начал разрываться его сотовый телефон. Судя по бледности начальника, Лисбон догадалась, кто был на том конце. И снова от души пожалела босса, которому приходилось отдуваться за их с Джейном проделки.

– Не переживай, – словно прочитав ее мысли, сказал Патрик. – Мы еще тоже свое получим. Но сначала надо поймать этого ублюдка.

– Зачем ты соврал Уэйнрайту? – больше для порядка пожурила его Тереза. – Он просил посвящать его во все детали.

– Ну, Лисбон, в самом деле, я же не мог сказать правду. Только представь, что бы началось.

– Остается надеяться, что твой план сработает, – пробормотала Риз и тут же оборвала себя. Ей показалось очень грешно так думать. Если он сработает – незнакомка умрет. Если не сработает – скорее всего, тоже умрет, а с ней и другие. Лучше просто не думать об этом. Лучше настроиться на мысль, что больше никто не погибнет. Есть же шанс, что они успеют поймать убийцу до того, как…

Она не успела завершить свою мысль, потому что в этот раз зазвонил ее собственный телефон.

Неужели Бертрам?

Но это был не он.

– Агент Лисбон? – донесся до нее слегка хриплый мужской голос, – Это шериф Теодор Харриган. Вчера вы и ваши люди обнаружили тело бедняжки миссис О’Флинн. Тут вот какое дело… У нас новое убийство. Похоже, это опять по вашей части.

Нет, нет, нет.

Тереза отняла трубку от уха и медленно подняла глаза на встревоженного Джейна:

– Это Патрина Ракло.



Они проехали по уже знакомой тропе, поднимая в воздух клубы пыли, и свернули налево, вглубь леса. Там их уже ждал автомобиль шерифа.

– Ее нашли местные подростки, – Харриган проводил их до речки и остановился, указывая на слабые кровавые следы у кромки воды. – Сбежали с занятий и решили искупаться. Жутко перепугались, когда увидели кровь. Выскочили и прятались в лесу еще несколько часов. Потом решили посмотреть, что и как, пошли вдоль ручья, нашли ее и позвонили нам. Ну, идемте, сами все увидите.

Шериф, кряхтя и опираясь на длинный сук, зашагал впереди. Джейн и Лисбон следовали за ним. Подъем вверх по ручью оказался довольно крутым, но Тереза ловко цеплялась за ветки, и Джейн, который почему-то втайне надеялся на меньшую прыть напарницы, оставил попытки поддержать ее за локоть и обратил все внимание на неторопливую речь Теодора.

– Патрина Ракло жила отшельницей, – говорил он. – Вверх по ручью, там других домов-то нет. Люди все стараются сбиться в кучки, народ у нас хороший, дружелюбный. Находят места поближе друг к дружке, чтоб веселее было. Патрина тоже женщина неплохая была, приличная. Образцовая мать, они с дочкой вели свое небольшое хозяйство, дома всегда чисто, сверкает все. Не представляю, кому понадобилось с ней это сделать.

Чем ближе они подходили к месту преступления, тем громче становился неясный гул голосов. Люди шерифа вели себя спокойно, ничего не трогали, только успели натянуть треклятую желтую ленту по периметру. Они терпеливо ждали КБР и добросовестно выполняли свою работу, благоразумно решив не мешать расследованию Бюро.

Это было довольно странно. Лисбон давно привыкла, что их не жалуют в маленьких городках. Полиция вечно старается гнуть свою линию, несмотря на то, что расследование ведет КБР. Если же у местных людей такая реакция, значит, с убийством цыганки явно что-то не так.

– Сюда, – указал шериф направление. – Она там.

Тереза сделала несколько шагов и остановилась как вкопанная.

Патрина Ракло лежала у самого ручья, верхняя половина тела, неловко выгнувшись, оказалась в воде, раскинувшиеся в стороны бескровные ноги покоились на земле. Тяжелые смоляные волосы, поддавшись быстрому течению ручья, покачивались на волнах. В распахнутых глазах застыло то же выражение ужаса, что было и у миссис О’Флинн.

Но хуже всего было не это.

В груди у цыганки зияла огромная кровавая дыра. Неровные, рваные края раны, оторванные куски кожи, словно над женщиной поработал жестокий мясник. Кожа Патрины была содрана почти до бедер, и представшая картина вселяла настоящий ужас. В теле бедной женщины, казалось, не осталось и капли крови – всю ее унес вниз, к реке, стремительный ручей. В нескольких метрах от изуродованного тела валялось вырванное сердце. Сердце, которое больше никогда не будет биться.

Тереза почувствовала, как к горлу неумолимо подкатывает тошнота. Она резко отступила назад, сделала два больших шага в сторону, и секундой спустя остатки утреннего пончика и съеденных в обед спагетти оказались на земле. Она постаралась выпрямиться, но не смогла – в глазах резко потемнело, вместо окружающего вида перед ней поплыли яркие разноцветные круги. Почти тут же ее настиг очередной рвотный позыв. Сквозь какую-то пелену Риз неясно чувствовала, как кто-то бережно держит ее волосы и легонько поглаживает по спине.

– Лисбон, – донесся до нее встревоженный голос консультанта. – Все хорошо, Лисбон, оставайся с нами. Сейчас тебе станет легче.

Желудок окончательно прочистился, и Тереза медленно втянула носом воздух. Неясные круги все еще мерцали перед глазами, и в голове что-то неприятно шумело. Она почувствовала руки Джейна у себя на плечах, и бездумно прижалась к нему, уткнувшись горячечным лбом ему в грудь. Пуговица его жилета, врезавшись в щеку, приятно холодила кожу. Это отрезвляло. Так же, как и ладонь Патрика, которая очертила путь от виска Риз и вниз, к шее – консультант с тревогой определял температуру напарницы. Градусов сорок, не меньше.

Наконец, она пришла в себя, и первым делом быстро отстранилась от Патрика.

– Прости, – шепнула она, оценила масштаб стараний своего желудка и покосилась на мужчину. – Если ты кому-нибудь, хоть слово…

– Я нем как рыба, – заверил ее Джейн.

Он отошел в сторону и принялся делать вид, что внимательно осматривает место преступления. На самом деле ему просто не хотелось смущать Терезу – зная, как она ненавидит проявлять слабость, он предпочел не заострять внимание на этом инциденте. Тем не менее, его собственные мысли блуждали где-то очень далеко от выпотрошенного тела Патрины Ракло. Но тут внезапное озарение заставило Джейна прийти в себя. Он быстро обернулся и столкнулся со взглядом Лисбон – она тоже подумала об этом.

– Шериф Харриган, – в голосе Риз сквозило напряжение. – А где девочка?

– Что? – переспросил Теодор и тут же понял. – Ох, – он вытер лоб. – Мы пока не знаем. Ее здесь не было, мои люди тщательно осмотрели дом. Возможно, на занятиях? Точно, сейчас же время занятий.

– Немедленно пошлите людей проверить это. Как ее зовут?

– Мэдди. Мадонна, вообще-то, но мы все зовем ее Мэдди.

– Срочно выясните, где она сейчас. Мы должны найти Мэдди.

– Бесполезно, Лисбон, – подал голос Патрик. – Вы ее не найдете. Убийца забрал ее с собой.