Жить стало значительно проще.

Мы уже три дня почти не видимся с Джинни – только за завтраком и ужином. Причем в обоих случаях мы такие уставшие, что нам не до болтовни. Так жить намного легче.

На работе у меня все плохо. Господи, да если бы я знал, что меня ждет, я бы лучше послал всех куда подальше и отказался бы от должности Главы аврората.

Да, те два года, которые я прожил в Америке, не прошли даром – я напрочь отвык от здешних людей. Хотя, мне кажется, что раньше здесь все было иначе. Но за два года не могло же все так сильно измениться!

Конечно, я допускаю, что сейчас, когда уровень преступности низкий и почти незаметный, авроры не должны быть чрезмерно подозрительными и активными, но чтобы так...

Под моим началом пятьдесят человек. Всего пятьдесят!

Большинство из них новички, и они ничего - повторяю, ничего! - не умеют делать!

То, что они не научились нормально вести допросы, составлять отчеты, докладывать по форме – это все ерунда. Я не сноб какой-нибудь, мне сойдет все то, что вполне понятно и удобоваримо.

Но то, что они не умеют вести себя с подозреваемыми, спят на дежурствах и не обращают внимания на важные улики, а даже если и замечают что-то подозрительное, то не знают, куда все это дело пристроить – совсем не смешно.

Нет, я не говорю, что будь я здесь последние два года, такого бы с нашим родным авроратом не произошло. Нет, я совсем не имею в виду, что они распустились в мое отсутствие, но если бы я был здесь, то по крайней мере успел бы ко всему этому привыкнуть!

А теперь, каждый раз приходя на работу... мягко говоря, я не испытываю никакой радости.

И я еще не проверял их на наличие нормальных боевых навыков.

Мерлин, помоги мне не убить кого-нибудь из них!



Дэннис работает неторопливо, но четко. Мы уже второй день колдуем над жестяными ячейками. Колдуем в прямом смысле этого слова.

Конечно, Матиас делал эскизы посложнее и поинтереснее, но Дэннис все делает в срок и не набивает себе цену. Я очень ценю в нем эти рабочие качества.

Идея раскладных рисунков довольно проста. В этом году мы решили не изобретать велосипедов, а сделать все простенько и со вкусом. Все должно происходить примерно так:

На поле собирается невероятное количество цветов, желательно роз. Мы выбрали два цвета – белый и ярко-красный. Так будет видно всем зрителям со всех концов стадиона.

Потом десять человек технического отдела разом выбивают лепестки из цветов и поднимают их в воздух, попутно трансфигурируя их в жестяные ячейки таких же цветов. Ячейки чуть больше лепестков и красиво блестят на солнце, которое, надеюсь, будет светить нам в день, когда запланирован праздник. Ячейки укладываются в воздухе единым фронтом – гладким и ровным. Форма фронта будет меняться в зависимости от рисунка.

Первым делом фронт примет форму квадрата – для приветственной надписи. Красными буквами на белом фоне витиеватым волшебным шрифтом будет написано: «Добро пожаловать!»

Какая оригинальность…

Я предлагала написать что-нибудь другое, но Доротея… Еще бы написала: «С приездом на Аляску!».

С тех пор, как я уволила ее ребеночка, она только и ищет повода зацепиться за что-нибудь.

Пусть ищет!

Белые ячейки играют роль фона, красные – рисунка. Технический отдел должен очень хорошо поработать над тем, чтоб красные и белые элементы в строгом порядке меняли расположение и складывались в нужные изображения.

Красные цветы на белом фоне, белые снежинки на красном фоне, снитч, летящий по белому воздуху (красный, кстати, снитч), орнаменты разных этнических направлений, узоры, и, разумеется, приветственные слова.

У Криви терпение – хоть куда. С парнями из технического отдела он работает так, что даже Доротея завидует. Дэннис говорит негромко, спокойно, с расстановкой, не делает лишних жестов, не повышает голос и считает, что лучше один раз показать, чем десять раз накричать. Мати на его месте давно бы уже начал орать и топать.

Я не жалею, что уволила этого гада.

Айрис стоит очень близко к рабочему фронту – ей интересно, как одиннадцать человек управятся с таким огромным, нет, сумасшедшим количеством жестянок. Мне тоже интересно, но я уже не в том возрасте, чтобы бегать по стадиону и умиляться тому, как красиво работают наши специалисты. Не то чтобы я не хотела... но нельзя, а то люди еще неправильно поймут. Айрис пока можно заниматься такими вещами.

Я наблюдаю за всем этим делом издалека. С верхнего ряда тоже замечательно видно.

Насладиться интересным зрелищем мне опять не дают. Что на этот раз?

Все тот же Энди и опять запыхавшийся и перепуганный тормошит меня:

- Миссис Поттер, наверное, на сегодня работы нужно приостановить. Дирк... он болен, миссис Поттер.

- Болен? – непонимающе тяну я, хотя, по-моему, глупо переспрашивать.

Энди кивает:

- Да, он с утра уже... его тошнило.

Если один человек из технической бригады болен – дело дрянь. Я внутренне удивляюсь тому, как еще Дирк так долго продержался, ведь они работают уже часа три.

Судя по тому, что мне все-таки удалось там у них увидеть, могу сказать точно: перемена рисунков и ритмичность работы у них еще не отлажена. А у нас осталось всего три дня. Черт...

Я спускаюсь по боковой лестнице главного сектора и ищу глазами Дэнниса, чтобы сообщить ему о том, что на сегодня работы придется прекратить. Нестабильная магия больного может очень плохо отразиться на работе с мелкими объектами.

Дэннис, Айрис и сам Дирк стоят рядом. По-моему, Криви уже заметил, что Дирку нехорошо и решил выяснить, в чем дело. Тем лучше – меньше объяснять.

Я подхожу еще ближе в момент, когда происходит что-то по-настоящему пугающее.

Ячейки, еще не успевшие принять свой «лепестковый» вид, собираются в один большой ком в середине. И мне почему-то кажется, что этого происходить не должно.

То, что происходит следом, просто подтверждает мои соображения.

Жестянки, собравшиеся в круглое нечто в середине поля, разом разлетаются в разные стороны. Это очень похоже на взрыв.

Последнее, о чем я успеваю подумать - эти чертовы ячейки, должно быть, очень острые..



- Мистер Поттер!

В мой кабинет влетает дежурный аврор.

– Мистер Поттер, на центральном стадионе чрезвычайная ситуация! Произошел взрыв, и есть пострадавшие!

Он так кричит, что я и не сразу понимаю, о чем именно идет речь.

- На квиддичном стадионе? – уточняю я, как будто, у нас так много магических видов спорта.

Просто мне не хочется верить, что на квиддичном стадионе мог произойти взрыв.

Мальчик тяжело сглатывает и кивает так, что будь его шея потоньше – обязательно бы голова оторвалась.

- Да. Это, скорее всего, несчастный случай, но так как там есть пострадавшие – нам нужно быть там в ближайшие полчаса. Сколько человек выделить? Кого отправить?

Он так быстро сыпет вопросами, что я не успеваю отреагировать.

- Нужно отправить двоих для выяснения главных...

Я вдруг понимаю, что делаю совсем не то, что нужно и быстро поправляюсь:

- Я сам пойду. Возьму с собой еще двоих.

- Мистер Поттер, - опять зовет меня он. – Сэр, ваша жена...

Что моя жена? Черт возьми, Джинни, что с тобой еще? Неужели ты успела и там попасть в гущу событий?



Когда в тебя летят мелкие остренькие чешуйки, количество которых исчисляется отнюдь не десятками и, похоже, даже не сотнями, отреагировать успеваешь только на рефлекторном уровне.

Я к тому, что даже сама не поняла, когда успела выставить щит.

Но Айрис и Криви не повезло. Среди них не нашлось того, кто мог бы защитить их. Нужно было мне подойти на минуту раньше, и сейчас бы все было иначе.

Подруга стояла немного впереди, и ей досталось больше. Я сначала думала, что она истечет кровью, столько мелких повреждений она получила, но, как сообщили медики из Святого Мунго, порезы оказались неглубокими. Ну да, жестянки-то легкие были. Но, черт возьми, как же страшно...

Дэннис выглядит получше, и, наверное, даже сможет уйти своими ногами и к себе домой, а не больницу. А Дирк... Дирк пострадал больше всех.

Мне ужасно страшно, и я даже не знаю, как на все это реагировать.

Я просто стою как дура и молча наблюдаю за тем, как медики осматривают всех, кто был в радиусе ста ярдов от эпицентра событий. Благо, под мой щит попали еще двое членов технической бригады.

- Поттер, - знакомый голос Доротеи прерывает мои и без того нерадостные мысли. - Кренглицкая тоже пострадала. Что вы тут делали?

Я оборачиваюсь к ней и вижу, что на ее лице нет ни царапины. Как всегда – досталось всем, кроме нее. Хотя о чем это я...

- И сильно? – безразлично спрашиваю я.

- Ты должна лучше знать, это же ты везде бываешь. Мне-то откуда знать? Я только что подошла.

Стефания Кренглицкая – иностранный представитель на нашем празднике. Будут и другие гости (если праздник состоится), но пани Кренглицкая принимала непосредственное участие в организации торжественной части. Если она пострадала слишком сильно, придется вызывать другого представителя, а это опять ненужные проблемы. Сейчас и других забот вполне хватает.

- А кто еще пострадал? – я не могу сосредоточиться на рабочих моментах, потому что все мои мысли о другом.

Доротея подходит ближе и посмеивается:

- Много. Вот видишь, Джинни, не нужно было менять художника, - на полном серьезе выдает она.

Она что – серьезно?

Я все еще оглядываю стадион, пытаясь приблизительно оценить последствия взрыва, и одновременно отвечаю:

- Смена художника не причем, ты же знаешь.

- Как это не причем? – в ее голосе столько возмущения, что я даже отрываюсь от созерцания травы, усыпанной красными и белыми кусочками жести. – Как это не причем?! Он – новый человек, группа к нему еще не привыкла, конечно, у них возникло стрессовое состояние! Под стрессом легко сорваться и наделать глупостей, тебе ли не знать!

Она и вправду такая тупая или просто притворяется? Нет, подумать, что Дэннис довел технарей до такого состояния, что они сорвались – это же просто глупо! Нет, это даже не глупо, это...

- Дэннис здесь вообще никаким боком не причастен, - медленно и с расстановкой начинаю я. – Дирк пришел на работу больным, отсюда и нестабильность его магии. От нестабильной магии произошёл взрыв. Все просто.

- И почему же он пришел на работу больным? - гнула она свою линию. – Нет, мне очень интересно, как Дирк мог попасть на работу больным? Бред какой-то.

- Он пришел в таком состоянии потому, что у нас мало времени, - я уже начинаю кипятиться, а это плохо. – У нас вообще не остается времени на нормальную подготовку, вот они и ходят больные и уставшие.

Сеньора Луньес вспыхивает согласно своему горячему темпераменту и через долю секунды выдает такой звук, что я еле могу устоять на ногах.

Что ни говори, а голосом испанки не обделены.

- Ты намекаешь на моего сына?! – визжит она.

Могла бы хоть по имени его назвать. Мать львица, тоже мне.

- Я не намекаю, я прямо говорю. Было бы у нас больше времени, и подобного бы не произошло.



Когда мы прибываем на место происшествия, я первым делом ищу глазами Джинни. Она стоит на противоположном краю поля и о чем-то беседует с какой-то женщиной.

Я надеялся поговорить с ней и узнать, что здесь произошло от нее. Теперь придется расспрашивать остальных.

Пострадавших намного больше, чем я мог представить. Я даже не знаю, что все они здесь делали. Троих в тяжелом состоянии уже отправили в больницу, а еще у четырнадцати несложные ранения.

Для начала нужно поговорить с главным организатором – собрать общую информацию.

Двум парням, пришедшим со мной, я даю задание начинать опрос пострадавших, которые находились близко к месту действия и при этом еще могут связно говорить. Теперь нужно только найти главного организатора.

Ага, главным человеком во всем этом веселье оказалась именно та женщина, которая беседует с Джинни. Придется прервать их.

Подходя ближе, я уже просто кожей чувствую, как нагрелся воздух вокруг них. Джинни стоит, сжав кулаки, и не замечая, что с правого предплечья у нее стекает кровь. Ее тоже зацепило.

- Если бы ты не влезла со своим Криви, ничего этого бы не произошло!

Черт возьми! У миссис Луньес такой визгливый голос, как Джинни ее терпит?

- Не нужно перекладывать на меня всю вину! – а этот голос мне знаком. – Успокойся и перестань молоть чепуху, иначе...

С другой стороны к ним подходит Дэннис Криви. Я тоже скоро буду на месте.

Дэннис берет Джинни за руку и пытается что-то сказать, но в ответ получает разъяренное:

- Не суйся сюда!

Не знаю, обиделся ли он, но ушел довольно быстро. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Луньес в чем-то обвиняет мою жену. Знать бы в чем...

- Конечно, Поттер, ты здесь абсолютно не причем, да?! А кто же тогда виноват? По-твоему, это я виновата?

Даже в такое время женщины успевают поссориться. Как можно просто орать и размахивать руками, если вокруг столько работы? Чем заниматься такой ерундой, лучше бы помогли остальным разгребать весь этот беспорядок.

- Да я до суда дойду, Поттер, чтобы ты знала свое место! – надрывается испанка.

Джинни опять делает малфоевское движение бровью и отвечает:

- Пожалуйста. Делай, что хочешь.

Я уже близко.



Я так устала и совсем не хочу стоять тут и разговаривать с ней. Я переживаю за Айрис, мне еще к ней в больницу нужно будет заглянуть, мне нужно будет выяснить, что делать дальше, проверить, как там Кренглицкая, извиниться перед Дэннисом...

Я как никогда близка к тому, чтобы заплакать. Я очень-очень устала, но опозориться и зареветь я не могу. Я же Джинни Поттер, как я могу плакать? Но если она продолжит в том же духе, я все-таки наплюю на все и либо дам ей по морде, либо разревусь как первокурсница.

- Слушай, Дороти, - она ненавидит, когда ее так называют, - я не могу просто стоять тут с тобой, у меня еще куча дел. Давай поговорим потом, ладно? – даже как-то примирительно говорю я.

- Когда? Когда еще говорить?! Ты, как обычно, уходишь от разговора! Не хочешь признавать свои ошибки – мне все равно, но здесь, мать твою, люди пострадали, так что тебе придется...

Кто-то, наверное, Дэннис, опять хватает меня за руку, и я недовольно вырываюсь:

- Сказала же не соваться сюда!

Но этот «кто-то» оказался не Дэннисом.

- Мне нужно с тобой поговорить, - голосом моего мужа, сообщает незнакомец.

Его я тоже не хочу видеть.

- Потом, - говорю я, поворачиваясь к нему.

Гарри смотрит прямо мне в глаза:

- Сейчас. Идем.

Он так жмет мою руку, что мне почти больно.

Ему все-таки удалось увести меня оттуда, и я ему за это благодарна.



- Тебе ничего за это не будет?

Мы сидим на кухне, и Джинни нервно стучит пальцами по столешнице, не обращая внимания на остывший чай.

- От кого? – улыбаюсь я.

- От... ох, я и забыла, что ты у нас теперь самый главный.

- Лучше расскажи, что у вас там произошло.

Жена недоверчиво смотрит на меня, морщится, но начинает рассказывать. Даже не рассказывать, а жаловаться. На обоих Луньесов, на какого-то Дирка и на то, что теперь придется вызывать другого иностранного представителя.

Я не могу вникнуть в ее слова, но по каким-то причинам мне нравится ее слушать...