►Plumb - Damaged
Песня подходит идеально к тем чувствам, что переживает Кэролайн в этой части главы. Отражает ее состояние и мысли.






Вчерашний день многое изменил в моей жизни. Оказавшись на волоске от смерти, почувствовав хрупкость, казалось бы, совершенной сущности, я осознала, что не готова умереть. Поняла, что мои опрометчивые мысли о самоубийстве и нежелании жить – лишь способ оправдать монстра, убийцу. Родная человеческая часть, убеждающая разум в своей незапятнанной доброте, неспособности причинить боль, взбунтовалась и выиграла, вызвав страх перед окончательной темнотой.

Я вдохнула свежий воздух, на секунду прикрыла глаза и улыбнулась, чувствуя, как волосы, развеваемые ветром, щекочут лицо. Сегодня снова пасмурно и по–осеннему прохладно. Застегнув молнию кожаной куртки и посильнее прижав шерстяной шарф к горлу, я все же продолжила немного дрожать, а точнее, терпеть последствия продолжительного голодания. Из-за того что мое тело не способно долго удерживать нормальную температуру тела, сегодня я надела под свитер несколько кофт, а на ноги – тренировочные штаны с начесом и зимние сапоги. Однако едва ли столь теплые вещи дают мне нужное тепло. Снова открыв глаза и осмотревшись по сторонам, я иду дальше к корпусу школы. Сильный ветер поднимает в маленьком смерче мокрую желто-алую листву, пробирает людей (меня, в том числе) холодом и, кажется, еще чуть-чуть – и сломает оголенные деревья.

– Тебе в действительности холодно, или это такая тонкая актерская игра? – серьезным голосом, но при этом с явной иронией задает вопрос Тайлер Локвуд, возникая фактически из ниоткуда.
«Как ему это удается?»
Я поворачиваю голову направо, смотрю в глаза волку, затем на то, во что он надет, и скрываю удивление или зависть: на парне лишь расстегнутая толстовка на молнии, из–под которой виднеется футболка (возможно, даже майка), тонкие джинсы (во всяком случае, такими они кажутся) и кеды.
– Знаешь, я с детства хотела стать ветеринаром, но не актрисой. И я не вижу особой надобности в такой мелкой игре на публику.
– Я бы сказал, что ты достаточно талантливо играешь свою роль… – Я молчу, замечая легкую ухмылку Тайлера. – Так, значит, тебе холодно?
– Да. – Поддавшись внезапному порыву, я обхватываю запястье парня рукой, одновременно показывая ему степень своего обморожения и убеждаясь, что ему-то точно не холодно. Всего на мгновение мне удается насладиться теплом чужого тела, сохранив себе несколько горячих импульсов. И уже через несколько секунд Локвуд вырывает свою руку из ледяного замка моих пальцев и задает еще один вопрос:
– Дай угадаю, ты не ела?
– Яичницу с кровавым беконом мне никто на завтрак не пожарил. А откуда такое любопытство?
– Да так…
– Ты не расскажешь, почему помог? – повторяю я вчерашний вопрос, стараясь голосом показать всю свою заинтересованность и надавить интонацией на собеседника.
– Какая разница, зачем? Главное, итог, – равнодушно кидает спаситель.
– Для меня есть разница.
– Слушай… – Он поворачивается ко мне, смеряет злым взглядом, тем самым снова заставляя его бояться, и шепотом продолжает: – …оборотни с вампирами не дружат. Так что просто забудь про то, что я сделал.
– Ты первый подошел.
– Я не был уверен, что моя кровь помогла.
– Что значит «не был уверен»?
– Разговор окончен.

Далее Тайлер ускоряет шаг и скрывается в толпе спешащих на урок учеников, оставляя меня в еще большем непонимании мотивации его поступков. «Зачем спасать того, кого по природе на дух не переносишь? Он дал мне свою кровь, чтобы провести эксперимент, так получается? Меня спасли от смерти, чтобы потом посмеяться над результатом?»

Я захожу в здание школы и невольно таю, ощущая приятное тепло в помещении. Далее иду к своему шкафчику, смотрю расписание, приклеенное к его двери, беру тетрадь по математике и решаю зайти в туалет, чтобы привести себя в порядок. Как и утром, в зеркале я не вижу бледного лица или черных синяков под глазами, я выгляжу выспавшейся, здоровой. Зеленые глаза сверкают, губы приятно сложены в довольной улыбке, а на светлых вьющихся волосах блестят капельки дождя.

«Даже и не похожа на мертвеца, жаждущего крови! Более того, я почти не чувствую этой самой жажды. Странно и непривычно...»

Предпочтя оставить вчерашний день в туманном прошлом, я думаю только об учебе и о вечерней ярмарке, которая проходит в нашем небольшом городке каждый год. Можно сказать, что я чувствую себя человеком, прошлой Кэролайн, неспособной причинить вред и убить ради собственного существования. Заблокировав в своем сознании ненужные терзания касаемо второй неудавшейся смерти, я спокойно сижу на уроках, внимательно слушаю учителей и даже несколько раз выхожу к доске, успешно выполняя задания. На ланче ко мне подсаживается Майкл. И пусть его появление не приносит мне былого воодушевления, я все же улыбаюсь и спрашиваю, как у него дела.
– Знаешь, Кэролайн, все могло бы быть намного лучше…
– А что такое? – заинтересованно я продолжаю допрос, ковыряя вилкой что-то, отдаленно похожее на лазанью. Да, наши школьные повара никогда не умели готовить блюда зарубежной кухни.
– Ну, я до сих пор не могу понять, куда ты исчезла тогда на дискотеке… Я прихожу со стаканом сока, а тебя нет. Почувствовал себя еще тем идиотом, знаешь ли, – усмехается парень, а я впервые смотрю на него в действительности любопытным взглядом, пытаясь понять, правда ли он был расстроен. В его голубых глазах не отражается и намека на ложь, впрочем, искренность всегда была характерна для Майкла. Именно она меня привлекает в нем, и лишь моя излишняя подозрительность (вполне обоснованная) портит все впечатление от откровенного признания парня.
– Мне просто мама позвонила, пришлось вернуться домой.
– Что-то серьезное? – и снова Майк слишком заинтересованным голосом, полным волнения, поражает меня.
– Нет-нет, гости приехали. Требовалась моя помощь. – Порой я удивляюсь своей спонтанной и убедительной лжи.
– Ок. А на ярмарку ты сегодня пойдешь?
– Да, собиралась. А ты?
– Тоже. Хотя, признаться, я не хочу видеть наш класс в неучебное время…
– Почему? – Не то чтобы я люблю своих одноклассников, я просто с недавних пор не обращаю на них внимания. Есть они, нет их – мне все равно. Так что, мне любопытно узнать, почему Майк так невзлюбил людей, с которыми провел полжизни.
– Кэр, может, выйдем на улицу? Я покурю…
Я смотрю на несчастную лазанью, неровные ряды теста и мясная начинка которой окончательно стали похожи на месиво непонятного происхождения. Морщусь, радуясь, что больше мне никогда не придется есть столь неприятную человеческую еду, и встаю из-за стола.
– Да, конечно, – прибавляю я и улыбаюсь.
– Я тебя ланча лишил.
– Очень смешно. А то ты не знаешь, как в нашей столовой проходят дни «итальянской» кухни?!
– Знаю! Так же, как и все дни «китайской» и «японской».
– Во-о-от! – тяну я и, улыбнувшись, убеждаю: – Так что все нормально.

Мы выходим на улицу через стеклянные двери столовой, отходим к одной из самых дальних скамеек. Майк зажигает сигарету и делает первую затяжку, вздрогнув от холода, а я становлюсь напротив него и, с сожалением, чувствую, как тепло заметными волнами покидает мое тело. Дыхание сигареты, срывающееся с губ Майкла, охватывает меня дымом, и я тут же перестаю вентилировать свои легкие воздухом, не желая вдыхать табачный аромат.
– Почему ты не хочешь пойти на ярмарку? – Я снова задаю волнующий меня вопрос, наблюдая за тем, как в глазах Майка цвета утреннего неба зажигаются мысли. Скорее всего, он подбирает слова, не зная, что сказать. Я тем временем отмечаю про себя, что ему идет такая задумчивость, да и синяя рубашка в черную клетку выгодно подчеркивает голубизну его глаз.

– Устал. Да еще Локвуд…
– А что Локвуд?
– Да ничего. Неважно. Просто я другом его считал. А он…
– А что он?
– Кэролайн, – начинает Майкл, как-то непривычно зло усмехаясь, и продолжает голосом, полным неподдельной злости: – Я не знаю, чего он добивается. Но я видел, как он на тебя смотрел на вечеринке. Видел вас сегодня утром. Я не знаю, о чем вы разговаривали, но мне это все не нравится.
– Почему? – Я знаю Майкла полжизни. И даже когда он меня не привлекал, как парень, он был мне хорошим другом. И я прекрасно понимаю, что он волнуется за меня (и это волнение не беспочвенно), но сейчас мне хочется знать, что конкретно руководит его агрессией. Может, у нас ничего не получится, и нам просто не суждено быть вместе. Но я могла бы попытаться, если бы знала, что это стоит того. Я почти уверена, что сумела бы сдерживать монстра и быть счастливой девушкой Майка, если бы он только мне сказал, что хочет отношений со мной.
– Я… – Он тушит сигарету, жестоко вдавливая ее кроссовком в асфальт. Затем ненадолго отводит взгляд в сторону, а я все жду ответа, смотря на длинные ресницы, украшающие его голубые глаза, и часто моргающие от поднявшегося ветра. – Я не могу не думать о тебе, Кэролайн. Я привык к тебе. Мы оканчиваем школу в этом году, и, пожалуй, больше всего я буду жалеть о том, что буду мало видеть тебя…
Он смотрит на меня с нежностью, неподдельной любовью (как к человеку). Именно из-за этого взгляда я полгода назад влюбилась в него. Тогда я только рассталась с парнем, черты внешности которого сейчас даже смутно припоминаются, и мне так было обидно, что у меня в который раз ничего не вышло. Я чувствовала себя одинокой, недолюбленной. Меня успокоил Майкл, посмотрев так, что я решила дальше улыбаться только ради него. Шло время, мы общались все больше и больше. Стали действительно близкими друзьями. А потом… Все рухнуло. Я изменилась, а вместе с тем, казалось, переменился и весь мир вокруг меня.

– Майк! – восклицаю я, думая, что точно сейчас расплачусь.
– Не дрейфь, все хорошо будет.
– Ага, как же! Мой фотоаппарат… – ною я, до сих пор не понимая, как так получилось, что у меня его отобрали. У нас не было урока, точнее, на уроке не было учителя. Он проводил контрольную в другом классе и вообще не был обязан вести у нас, так как нам просто поставили замену. Каждый в нашем классе делал, что хотел: кто–то разговаривал, кто-то пускал бумажные самолетики. Все смеялись и веселились. Я фотографировала Майкла на недавно подаренный мне фотик и в тот момент, когда все произошло, дала ему посмотреть на результаты своих стараний. И тут влетел разъяренный учитель, мистер Лайерс, отобрал у Майка мой фотоаппарат и сказал, что отдаст его только в руки его родителям. Лайерс никогда не уважал нас с Майком, бесился, что мы сидим вместе, что нам весело. И наконец нашел способ отомстить за все. Только вот рычагом своего мщения он выбрал мой фотик, а когда я попыталась его забрать (при этом пятьсот раз извинившись), даже не поверил, что аппарат в действительности принадлежит мне. Сказал, что я просто прикрываю своего «дружка». И вот теперь мы стоим с Майклом около кабинета директора, планируя нажаловаться на неправильное поведение учителя.
– Как же я его ненавижу! Клянусь, если бы он не был учителем… – Майк сжимает кулак и со всей силы бьет в стену рядом со мной.
– Успокойся. Я его тоже не люблю, но держусь. – Удивленная и вдохновленная яростью парня, я не могу оторвать от него взгляда восхищения. Каким же он мужественным кажется, тратя время ланча на вызволение моего фотоаппарата! Как же я люблю его за бесконечное спокойствие к моим выходкам (а трепать нервы я умею) и злость к тем, кто переходит ему (нам) дорогу!
– Черт! Черт! Гребаный склизкий тип! Я его убью, если он еще хоть раз придерется ко мне или тебе. Он меня задолбал!
– Да… – Лишь протягиваю я свое согласие, все еще завороженная парнем.
Из кабинета очень кстати выходит директор. И мы с Майком, чуть ли не перебивая друг друга и захлебываясь негодованием, начинаем описывать всю ситуацию, поставившую нас в тупик. Директор понимающе кивает, после мы вместе с ним идем к мистеру Лаерсу. Тот удачно все выворачивает в свою сторону, говоря, что фотографироваться мы решили на уроке (которого на самом деле не было!). Не знаю, как сдержался Майк, так как даже мне захотелось до смерти избить придурка или просто историка. К счастью, через десять минут все заканчивается. Мне возвращают незаконным способом отнятую собственность, а Майкл с довольной улыбкой сообщает мне:
– Если что, мы всегда выиграем. Вместе мы – сила!
Я смеюсь и легонько (по-братски) толкаю парня кулаком в плечо, он смеется в ответ…

– Кэролайн, – обращается ко мне Майкл, и я отвлекаюсь от теплого воспоминания.
– Что?
– Ничего. – В голубом океане души парня тонет разочарование, в то время как во мне всплывает забытая обида. Наш диалог очень похож на множество тех, что были вестниками приближающейся ссоры, и мне совершенно не хочется выяснять отношения со своей «больной мечтой». Мне холодно, мне хочется тепла.

И в последний раз посмотрев по-особенному, Майкл уходит, оставляя меня в состоянии «несостояния». Замерзшая, расстроенная и лишь слегка подогреваемая прошлым я решаю уйти вслед за ним, но останавливаюсь, когда замечаю Тайлера Локвуда. Не знаю, как давно это продолжается, но волк не сводит с меня глаз. И даже когда наши взгляды встречаются, продолжает на меня смотреть. Нас разделяет добрая десятка метров, мое внимание периодически отвлекают снующие туда-сюда ребята в поле моего бокового зрения, но все же я смотрю Тайлеру в глаза и не понимаю, что происходит. У меня создается ощущение, будто он с одной стороны напуган тем, что я могу услышать его разговор с Кайлом Гордоном, а с другой – просто заинтересован мной. Однако при всем своем желании я не могу различить шепот парней, так как мой вампирский слух изрядно притуплен голодом, и ухожу, избегая непонятного зрительного плена оборотня.



Удивительно, как гладко прошел целый день в школе. За исключением утреннего диалога с Тайлером Локвудом, который лишь еще раз напугал меня своей переменчивостью, больше ничего неординарного не произошло.

Да, я весьма довольна собой. Я смогла прийти в школу после всего, что произошло. Я снова смогла сыграть (нет, даже прожить!) роль прошлой меня. Жаль, что с Майком все получается так… Мне тяжело отпустить наше общее прошлое. Он подарил мне столько радости просто своей улыбкой...

Поставить многоточие в конце очередной записи в личном дневнике меня заставил звонок в дверь. Я встала и босиком побежала к двери. Съехав по перилам лестницы и сделав несколько шагов по прихожей, я остановилась на ковре. Посмотрела на него, вспомнила, как вчера несколько часов потратила на отмывание паркета от собственной крови, и в итоге до конца не отмыв, постелила палас, который мы год назад убрали по причине «Надоело чистить». Хорошо, что вернувшаяся в полночь мама, изрядно измотанная, даже и не заметила этого изменения в интерьере.
Неизвестный гость еще раз настойчиво звонит в дверь, и я, преодолев последние полтора метра, все же решаю открыть ему. Серые глаза источают холод, шрам на щеке искривляется от неестественно дружелюбной улыбки мужчины – гостем оказывается Джек Крейвен.

– Мисс Кэролайн Форбс, я советую вам одеться потеплее и проследовать со мной в участок.
Я опускаю взгляд на свои домашние шорты и майку, незаметно принимаю на себя роль «святой невинности» и снова смотрю в глаза детективу.
– Да, разумеется.

____________________________________________________________________________________




Так получилось, что первая часть главы выходит под Новый год. Но, честно говоря, она не особо похожа на тот подарок, что я хотела бы вам преподнести. Более содержательной и яркой будет вторая часть, которая (так сложилось) выйдет не раньше 2-ого января...) Хочу сказать, что я рада тем, кто по-прежнему со мной. Хочу узнать ваше мнение... И еще решила вам дополнительно скинуть фотографии моих героев: Майкл, Кайл, ну, и Тайлер

О! И забыла поделиться с вами необычной фотографией Кэр. Многие помнят, что в сериале у нее голубые глаза, а в моем фф они у нее зеленые. Вот, что нашла:ссылка - вообще, мне кажется, что ей очень идет такой цвет глаз (пусть из-за того, что это фш, выглядит не совсем естественно). И, как по мне, зеленый цвет теплее голубого, а мне важно передать внутреннюю теплоту героини :)