►Mimi Page - Gravity (Omega Remix)



Темная мгла медленно рассасывается, уступая смазанной картине серо-белых тонов. Затем постепенно разводы неопределенной формы превращаются в белый потолок, кусок стены с бежевыми обоями и мамино лицо, отражающее обеспокоенное замешательство.

– Кэролайн, ты как, детка? – Мама проводит теплой ладонью по моему лбу и смотрит в глаза, ожидая ответа. – Ты такая холодная. Сейчас принесу еще одеяло.
– Крхм, – с моих уст срывается хрип, а горло отзывается болью, – мам, не надо.
– Ох, Кэролайн! – Мама, успевшая уже отойти на шаг от моей кровати, тут же возвращается и с сожалением смотрит на меня. – Что случилось? Окно разбито… А этот шрам?! Кто был здесь? Кто сделал это с тобой?!

Я отвожу взгляд от маминого лица и смотрю на окно, а точнее лишь на раму, беспрепятственно пропускающую в комнату холодный ветер. С легкостью вспоминаю события минувшей ночи и сажусь. Голод. Хочется крови, огромного количества живительной алой крови. А еще я горю желанием выдрать себе глотку, которая будто кровоточит и вот-вот слипнется от недостатка жидкости.

– Кэролайн? – Мама все еще ждет от меня ответа.
– Я не знаю, кто это был, – я сказала практически правду. Нет, конечно, я знаю, что окно выбито мной собственноручно, но остальное оставалось неясным. Также я не могу поверить в то, что вампирам свойственно падать в обмороки от переизбытка чувств, а проще говоря, от стресса? Вряд ли.
– Ну, доченька, вспомни хоть что-то. Для начала: это был мужчина?
– Да.
– Высокий?
– Возможно.
– А лица ты его не видела?

Морда разъяренного зверя следит за каждым моим движением, пасть раскрывается в ожидании скорейшего приема пищи, а сам волк через секунду перемещается на несколько метров и оказывается в считанных шагах от меня. Я смотрю в его дикие черные глаза и понимаю, что ошиблась в своей непобедимости. Здесь бой будет не только равным, но и с перевесом не в мою сторону…

– Нет, не видела. Он был в маске.
– Ох… Это все я виновата… Прости меня, детка…
– Что?
«Нет, мам, ты ни в чем не виновата! Это все я, возомнившая себя «грозой леса» дура, получила по заслугам!» – хочется закричать мне, но вместо этого я жду маминого ответа.
– Если бы не моя работа, ты не подвергалась бы подобной опасности. Я уверена, что мне хотели отомстить за что-то! Но вряд ли я смогу выяснить, кто именно это был. Ох, Кэролайн, мне так жаль… – На маминых зеленых глазах проступают слезы, и она отворачивается от меня, пытаясь скрыть свою слабость. Я же пододвигаюсь к ней и обнимаю, сама еле сдерживая слезы.

Как же я ненавижу врать! А особенно матери, которая дала мне жизнь и столько уже сделала для того, чтобы я не просто жила, а была счастливой! Мне так хочется ей все рассказать, избавить от этой отвратительной лжи, но я не могу. Боюсь, что цена правды окажется слишком высокой. Я очень боюсь, что потеряю самого дорогого для себя человека.

– Здесь нет твоей вины. Это случайность!..
– Случайность? Кэр, ты, наверное, смеешься? Не пытайся меня успокоить, я даже боюсь предположить, чем эта «случайность» могла обернуться!
– Ну, все же хорошо!
– Нет, ничего подобного я здесь не вижу. Кэролайн, я нашла тебя без сознания в душевой кабине, с порезанной грудной клеткой!!! Представляешь, что я почувствовала? Ты даже не можешь представить, как мне стало страшно за тебя!
Мне нечего сказать на это. И мне самой страшно от того, что я по непонятной причине смогла потерять сознание. Однако все это не так важно, по сравнению с сильнейшим голодом, атакующим меня все время после пробуждения.
– Ты права… Мам… Прости… Но я так устала…
– Ой, детка, прости меня! Конечно-конечно, отдыхай… Я, кстати, уже позвонила мастеру, завтра окно отремонтируют. А еще я заказала нам сигнализационную систему! Так, ладно, потом тебе все расскажу. А сейчас пойду. Тебе тепло?
– Да-да, спасибо.
– А стакан воды не принести?
– Нет, не надо.
– Ну, все отдыхай. Если что – я внизу, зови.
– Хорошо.

Мама закрывает за собой дверь, а я тут же вскакиваю с кровати и подхожу к зеркалу. Только, посмотрев в отражение, я замечаю, что на мне надета пижама, а царапина обработана и заклеена. Желая избавиться от ненужного бинта, я снимаю повязку и замираю. Рана не зажила! Более того, она выглядит так, будто ее только что нанесли. Немыслимо! Такого не может быть!

Я опираюсь на туалетный столик и продолжаю смотреть в зеркало. Да, выгляжу я ужасно: отвратительно бледная и измотанная, да еще и испуганная. Не в силах больше видеть себя в подобном состоянии, я начинаю собираться: надеваю тренировочные штаны, толстовку и кроссовки; собираю волосы в хвост, а также захватываю с собой пачку влажных салфеток. Затем подхожу к окну, выскальзываю из него и мягко приземляюсь на каменную плитку. Мне срочно нужно утолить голод. Вполне возможно, что и рана заживет, как только я насыщусь.

Только вот сейчас день, дообеденное время, а это существенно усложняет мне задачу. Как мне найти жертву? А, главное, где мне найти укромное местечко для расправы? Доверяясь интуиции, я бегу к первой же забегаловке и высматриваю того, кто мог бы оказаться одиноким по жизни, и чье исчезновение стало бы куда более незаметным. Я смотрю на помещение кафе через огромное окно, всматриваюсь в лица: молодая девушка разговаривает по телефону и смеется; ребенок плачет в ожидании мамы, стоящей на кассе; пожилой мужчина протирает платком свои очки, а рядом его такая же пожилая собеседница что-то бурно пересказывает – не то, не те. Разочаровавшись, я иду дальше, смотря себе под ноги и при этом оценивая каждого прохожего боковым зрением. Вот мне навстречу плетется мужчина лет сорока пяти, небритый, в грязной рабочей одежде. Он с аппетитом уплетает канцерогенный хот-дог и улыбается так, будто это его первая трапеза за неделю. Я «случайно» ухожу вправо и натыкаюсь на незнакомца, подходящего мне для подпитки по всем параметрам.

– Смотри, куда прешь! – огрызается мужик.
– Не хочешь пойти со мной? – Я смотрю в серо-карие глаза жертвы, вижу его душу насквозь, но не прибегаю к дару убеждения.
– Но я должен идти на работу?.. – недоверчиво поглядывает меня чернорабочий.
– А ты не хочешь меня? Давай же! Как только мы зайдем за угол, ты снимешь куртку и начнешь меня лапать… – я включаю все свое обаяние и наблюдаю за мужиком, который, наверное, думает, что я явно «больная на голову».
– Хорошо, – соглашается незнакомец и расплывается в похотливой улыбке, – если ты так хочешь, малышка…

Дальше мы просто заходим за здание, укрываемся в глубокой тени тупикового двора, и он начинает приставать ко мне. Мне неприятно, и я просто жду того момента, когда оголится его шея, позволяя мне впиться в нее. Секунда, две, три. И вот сладостный момент настает.

Я чувствую свое звериное желание, мысленно ухмыляюсь: «Да уж, кто тут к кому приставать еще будет!» – а затем впиваюсь в грязную шею мужика, начиная высасывать горячие капли крови.

Да! Как хорошо! Да!

Волна животного экстаза прошибает меня с каждой новой каплей, растворяя в ощущении полета. Да, я лечу, парю. И хочу еще и еще!

Вскоре тело мужчины обмякает в моей хватке, и я с легкостью поднимаю его и закидываю в мусорный бак. Затем достаю влажные салфетки, вытираю свое лицо, руки. Снимаю толстовку, на которой остались заметные пятна крови, и остаюсь в одной пижамной майке.

На улице прохладно и оживленно. Как ни в чем не бывало, я выхожу из тени и иду в направлении дома, смотря на солнечное небо и улыбаясь. Мне хорошо, спокойно, нет никакой терзающей вины. Ведь я убила мужчину не просто так, я не хотела стать жертвой изнасилования и защищалась.

***

– Мам? – Мама поворачивается на мое обращение и удивляется: то ли тому, что я так быстро выспалась (прошло около часа), то ли моему посвежевшему виду.
– Кэролайн, детка, тебе лучше. Да?
– Кажется, да. Мам, я пришла спросить у тебя…
– Что?
– Сегодня в школе вечеринка. И я так хотела на нее пойти…
– Но Кэролайн… Я считаю, что рано еще для подобных увеселительных программ. Тебе нужно отдохнуть, восстановить силы…
– Мам, я отдохнула. Просто если я не пойду, будет очень обидно. Мам, ну, неужели из-за какого-то придурка, напавшего на меня, я теперь должна оставаться дома?!
– Не знаю я…
– Ну, ма-а-ам! – Я подхожу к матери и сажусь рядом с ней на диван. Смотрю в ее глаза жалостливым взглядом и вижу, что она начинается сдаваться под моим напором. – А еще мне нечего надеть… – После последней реплики мама иронично смотрит на меня и продолжает хитро улыбаться. Наверное, она чувствует сладкую власть надо мной, прекрасно понимая, что от ее решения многое зависит.
– Ладно. Только недолго. Чтобы в одиннадцать была дома! – окончание фразы я слышу, уже поднимаясь по лестнице.
Я захожу в свою комнату, кидаю взгляд на тазик, в котором в холодной воде замачивалась моя толстовка, вздыхаю и подхожу к шкафу. Просматривать все вещи еще раз не имеет смысла, я и так выучила их наизусть, одеть на сегодняшний вечер мне действительно нечего. Часы показывают три, у меня еще четыре часа на то, чтобы купить платье и туфли, привести себя в порядок и улучшить настроение.
– Кэр? – Мама заходит в комнату, я сразу замечаю у нее в руках несколько сотен долларов и расплываюсь в улыбке. – Я думаю, этого хватит.
– Да, безусловно! – я подхожу к матери и обнимаю ее: – Спасибо, мам!
– Только помни, что до одиннадцати.
– Да, я поняла. А ты на работу сегодня не идешь?
– Нет, я взяла отгул и буду ждать твоего возвращения.
– Хорошо, – киваю я и жду, когда мама снова уйдет из комнаты. Затем я несколько минут стою в нерешительности, а потом все же подхожу к зеркалу. До этого момента я все время после насыщения не смотрела на свое тело, надеясь, что рана зажила. Как же я ошибалась. Порадовавшись здоровому цвету лица, зеленым глазам, лишенным дикого блеска, я медленно опускаю взгляд на декольте и второй раз за день чуть ли не плачу. Ничего не изменилось: уродливая глубокая царапина по-прежнему рассекает мою грудную клетку и ужасает своим буро-алым цветом. От злости я кидаю в зеркало те деньги, что мама дала мне на покупку нового платья и, не зная что делать, начинаю мерить комнату шагами. Волна страха, забывшегося после потери сознания, снова возвращается ко мне. Я не понимаю, что это все значит. Почему эта царапина, оставленная волком, не заживает? Если даже сломанная рука после схватки с медведем срослась за пять минут, а порез любым острым предметом и вовсе – мгновенно затягивается?! Не понимаю!

Золотистые глаза волка становятся абсолютно черными, а клыки, будучи и без того в два раза длиннее моих, удлиняются до пяти сантиметров…

– Нет! Черт! – я со всей силы сжимаю виски и опускаюсь на пол. Смутное осознание произошедшего разрывает мозг. Мне кажется, будто я знаю ответы на волнующие вопросы, но при этом никак не могу уцепить нить логики.

Тот волк был быстрее меня, сильнее, опаснее, возможно, даже умнее – необъяснимо. В это сложно поверить. Ведь за те два долгих месяца, что я являюсь вампиром, я поняла обратное. Скорость, сила, власть над сознанием жертвы, ум – вот главные качества вампира, качества превосходного хищника, практически не имеющего слабых сторон. После смерти я очнулась, чтобы убивать и быть при этом неуязвимой. Но одна ночь, одно незаживающее ранение, и я уже не знаю, что думать. И нет того, кто бы мог помочь мне. Нет той энциклопедии, где можно было найти все ответы.

Что мне делать? Я снова чертыхнулась и взмахнула руками.

– Ладно, я просто должна пойти в магазин, купить платье и туфли. Забыть про чертового волка. Натянуть улыбку и повеселиться на вечеринке! Все же просто, – вполголоса убеждаю я себя, застегивая кожаную куртку, надевая джинсы вместо тренировочных штанов и поднимая рассыпанные по полу купюры.

Все еще прибывая в задумчивом состоянии, я забываю о предосторожности и, выйдя из своей комнаты, перепрыгиваю через всю лестницу, тем самым мгновенно оказываясь в прихожей. Затем иду к двери и натыкаюсь на маму, надевающую пальто и тоже явно собирающуюся уйти.

– Ох, Кэролайн, ты меня напугала! Я не слышала, как ты спустилась.

Да если бы я спускалась по лестнице, как все нормальные люди, то задолго до моего появления у входной двери, послышался бы скрип ступеней. Но, увы.
Ответить мне маме нечего, и я меняю тему разговора:
– А ты куда-то уходишь?
– Я? А, да, хотела за продуктами сходить. Тебе купить чего-нибудь особенного?
Раньше «особенным» было мороженное или кефир (ни то, ни другое сама мама не любила), иногда я просила питьевой йогурт, спаржу или бананы (ела я их редко, все-таки калорийный фрукт). Как же я скучаю по этому!
– Нет, ничего не надо.
– Ладно. Ты за платьем?
– Угу, – промычала я, не скрывая плохого настроения в голосе.
– Не расстраивайся. Можно купить платье такого фасона, чтобы закрывало декольте… И, кстати, зачем ты сняла повязку. Так порез нескоро заживет.
– Он чешется, думаю, из-за бинта, – немного покривила душой я. Так называемый порез не чешется, а жжет, что намного неприятнее.
– Кэролайн, но так тоже нельзя. Можно и заразу занести.
– Ничего не будет, мам. Все, я пойду.
– Удачной покупки!
– Угу.
Наконец я выхожу из дома и иду к автобусной остановке. Пора приводить в исполнение свой план «Будь красивой, веселой и очаруй Майкла!» в исполнение…

***

Я захожу в спортзал и, щурясь от мерцающего света диско-ламп, пытаюсь найти взглядом Майка. Играет быстрая музыка, большинство учеников уже прибывают в разгоряченном состоянии, танцуют, смеются. Некоторые, перекрикивая две огромные колонки, общаются. Я продолжаю искать Майкла и начинаю нервничать. Я не знаю, насколько хорошо выгляжу, и достаточно ли моего алого короткого платьица с глубоким вырезом на спине и высоких каблуков для сексапильного образа. Мне неуютно от нескольких взглядов неизвестных мне парней, явно оценивших мой наряд, пусть они и вселяют мне толику уверенности. Ох, зря я пришла! И только я хочу развернуться и уйти, как слышу желанный голос, окликающий меня.

– Майк! – я улыбаюсь и понимаю, что рада, что он вовремя меня позвал и заставил остаться.
– Приве-е-ет! – растягивает он и легко обнимает меня. – Ты все-таки пришла!
– Да. Как я могла пропустить такое веселье!
– Да, уж, это точно!
Возникает пауза, которая меня особо не смущает, а вот Майкл начинает переминаться с ноги на ногу. Мне нравится, как он сегодня выглядит: в белой рубашке, черных прямых брюках и с аккуратно уложенными волосами. Красивый, впрочем, как обычно.
– Может… – запинается Майк, – может, пойдем потанцуем?
– Можно, – я улыбаюсь и надеюсь, что смогу этой улыбкой подарить парню чуточку больше уверенности.

Мы направляемся в центр зала, несколько секунд стоим в нерешительности, а потом начинаем двигаться в такт. Мне радостно, легко и приятно. Так, как не было давно. И неважно, кто я и что вынуждена делать из-за своей сущности. Сейчас я просто Кэролайн, девушка, которая больше всего на свете хочет быть обычным человеком. Для меня исчезают все проблемы, ненужные разговоры за спиной и моря сладкой крови в памяти. Все что имеет значение: электронная музыка, теплая рука Майкла, греющая оголенную кожу моей спины, стук его сердца и откровенный танец.

– Ты сегодня очень красивая, – шепчет мне на ухо Майкл, заставляя меня таять еще больше. – Ты… О нет! – странная фраза парня адресуется, скорее всего, к кому-то за моей спиной. – Нет-нет! Не поворачивайся. К нам идет Тайлер…
– И? – шепчу я Майклу в ответ так же на ухо.
– Я не хочу, чтобы он нарушал такой прекрасный момент…
– Но я все равно его нарушу! – весело отзывается далеко не трезвый Тайлер. Его взгляд расфокусирован, улыбка растянута во все тридцать два зуба, а пьяные затуманенные карие глаза блуждают по нам с Майком. И где он умудрился напиться, если на этой целомудренной вечеринке предложены только соки и различные безалкогольные коктейли?
– Как ты меня услышал?! – взрывается Майкл, то ли в шутку, то ли действительно злясь.
– Я не услышал, я прочитал по губам, – усмехается Локвуд, и на мгновение мне кажется, что он вовсе и не пьян, а будто притворяется. – Здравствуй, Кэролайн! – Тайлер обращает на меня свой мутный взор. – Ты похожа… Эм… На вкуснейшую спелую вишню, которую так и хочется…
– Эй! – не дает договорить ему Майк, – сам ты вишня! Причем пьяная. Катись уже! – вот сейчас мой спутник и в правду разозлился. Неужели приревновал?
– Да ладно тебе! Не увожу я твою подружку! – поднимает вверх руки Тайлер и капитулирует в противоположную от нас сторону.
– «Подружку»? – улыбаюсь я и смотрю в голубые глаза Майкла. В свете диско-ламп они мне кажутся еще более завлекающими и очаровывающими.
– Не слушай его! Он пьян и несет бред!
Задело.
– Да, конечно! – снова улыбнулась и скрыла обиду. Как же я надеялась, что хотя бы сегодня я смогу обойтись без театральной игры. Но нет. Все напрасно. Снова придется прятаться за маской. – Хм, Майк, не принесешь мне попить? В горле пересохло…
– Разумеется. Что ты хочешь?
– Сок. Грейпфрутовый.
– Жди здесь. Я мигом.
– Да…

Фигура Майкла скрывается за множеством других, а я решаю уйти. Прекрасного настроения как не бывало. На меня в который раз накатывает волна отчаяния и ощущения, что я никогда не стану счастливой. Моей душе суждено сгнить в вине и отдаться на растерзание монстру внутри, пока мое тело будет переживать год за годом. Вечно.

Бесполезно. Бесполезно улыбаться и создавать иллюзию нормальной жизни. Бесполезно пытаться вернуть прошлую Кэролайн. Ее больше нет. Она умерла пару месяцев назад.

Со слезами на глазах я выбегаю в коридор школы и иду к выходу. Странно, но мне не хочется скрыться в лесу или запереться в своей комнате. Я нуждаюсь в ностальгии, вызываемой стандартными школьными железными шкафчиками, стенгазетами и ароматом пыли. Я представляю, будто все, как раньше, и скоро мне нужно готовиться к выступлению группы поддержки…

В метрах пяти раздается треск ломающегося кафеля. Я поворачиваюсь на источник звука и вижу дверь мужского туалета. «Кому-то плохо, я должна помочь!» – проносится в моей голове, и я тут же врываюсь в помещение. Я с легкостью нахожу то, что издало такой грохот, только это не кафель, а раковина, сломанная пополам. Но как?

– Уходи! – прорычал неизвестный мужской силуэт, забитый в угол около подоконника и скрывающийся в тени.
– Вам плохо?
– Я сказал, уходи!!! – еще более яростно сквозь зубы прокричал он.
Мне не страшно. Я подхожу вплотную к незнакомцу и различаю его лицо.
– Тайлер?

Внезапно парень вскакивает, налетает на меня, и мы вдвоем падаем на пол. Это происходит настолько быстро, что я оказываюсь дезориентирована. Стена, кабинки, его глаза…

►Mimi Page — New (Phrenik Remix)

Глаза с янтарной радужкой и едва заметными красными разводами около зрачка светились диким блеском, а затем начали чернеть. Я чувствую холод и страх. Он… Он напоминает мне… Он похож на… волка!

Мгновенно я вскакиваю и прижимаюсь стене, продолжая смотреть в глаза хищника, он же неспешно движется в мою сторону.

– Нет! Нет! Нет! – кричу я и двигаюсь влево, к двери.

Исчезни! Не тронь меня!

Сердце снова начинает с силой перегонять кровь по моим венам. Сознание мутнеет, где-то внутри поднимается буря, но я сдерживаю ее, не выпуская монстра наружу.

– Черт! – Тайлер падает на колени в нескольких сантиметрах от меня и держится за голову. – Уходи, я прошу тебя! Уходи!
Наконец, послушавшись совета, я резко сдвигаюсь и в следующий момент закрываю дверь с обратной стороны. Нужно бежать! Быстрее и дальше!

«Но как же остальные ученики? Он же убьет их!»

Неважно. Главное, спастись самой.

____________________________________________________________________________________

Жду вас на форуме!

И, да, хотелось сказать пару слов насчет саундтрека. Если вы его прослушиваете, то наверняка замечаете, что не всегда смысл песни подходит к описываемым событиям. Да, порой при выборе музыки я руководствуюсь лишь ее настроением, атмосферой, которую она способна создать при прочтении. Такой "атмосферной" является первая композиция, заявленная в качестве главной к главе: Gravity. Но вот вторая не так проста и подходит на все 200%. Более того, она продолжит играть в следующей главе!
Между тем, прошу прощения, что пришлось так долго ждать третью главу!
И, да, как и помечено в теме, четвертая глава в процессе написания! =)