Этой ночью, как и предыдущей, мне снова снятся эти странные сны. Они преследуют меня уже несколько недель, дурманят сознание и путают мысли. Иногда я даже не могу понять: сплю я или нет, настолько реальными они кажутся. Сегодня меня мучил один из самых страшных кошмаров, что мне снился. Я шла по белому коридору в белоснежном легком платье, развевающимся при ходьбе, держа в руках длинный извилистый клинок. Странная улыбка не покидала моих губ, а в душе было так здорово и легко, словно всю свою жизнь я была в цепях, а теперь, наконец, смогла вырваться. Я ступала удивительно тихо, а каждый шаг был легким и плавным, словно я плыла над поверхностью мрамора, а не шла по нему. Шелковая ткань ласкала тело, теплый ветер развевал волосы и я была абсолютно счастлива, но потом меня что-то остановило. Какой-то странный шипящий звук заставил меня замереть и оглянуться. Я опустила взгляд на свои руки, чтобы убедиться, что клинок плотно зажат между пальцами. Это казалось важным – крепко держать его между тонких пальцев. И в тот самый момент, я ощутила свой собственный разум. Я больше не была помещена в чье-то тело и не смотрела на все со стороны. Просто в один миг именно я оказалась в том коридоре. Мне сделалось не по себе. Я вздрогнула и опустила взгляд на ладони, резко выдыхая в попытке осознать, почему они алые и липкие. Я опускала глаза вниз, рассматривая абсолютно красный подол пышного платья, пропитанный насквозь чей-то кровью. Мне не нужно пояснять, я знала, что это не просто случайно попавшая на пол грязь - это кровь моих жертв. Тех, кого я только что жестоко убила.
Я вынырнула из сна, резко садясь в постели и со свистом втягивая в себя воздух. Мои легкие горят, руки и грудь вздрагивают, словно после нескольких часов непрерывного плача. Отлично, не хватало только разбудить моего ночного гостя подобным пробуждением. Хмурюсь от этой мысли, я бездумно уставилась в потолок, ожигая, что скоро окажусь одна в постели. Обычно, пугаясь моих криков, парни сбегали ещё до моего пробуждения, а тут вдруг попался крепкий орешек. Неужели я проговорилась? В общем, помните, что я говорила о четвертом свидании? Вот вам и реальная причина.
А этот молчит. Возможно, собирается поглумиться, прежде чем уйти? А что я? Мне плевать. Я даже имени его не знаю, поэтому успокаиваюсь и расслабляюсь. Мышцы саднят. Их сводит, словно этой ночью я преодолела марафон к которому физически была не готова. Хорошая боль, приятная истома. Мне нравится ощущать себя настолько измотанной. В подростковом возрасте я специально долго бегала вечером во всю скорость, поскольку лишь физическая нагрузка и усталость заглушали эмоциональное напряжение. Я часто ощущала себя по утрам так, словно вместо сна разгружала вагоны ночами, хоть подобные сны меня и не мучили. Или мучили, но я их не запоминала. Какое-то время я даже думала, что хожу во сне, но потом узнала, что лунатики никогда самостоятельно не возвращаются в свою постель, а я каждое утро просыпалась на том самом месте, где засыпала.
Вновь заставляю себя выбросить все мысли из головы. Их слишком много для одного наполненного похмельем утра. Обычно для этого мне приходится слишком усердно концентрироваться, поскольку в голове мыслей больше, чем тараканов на этой чертовой кухне дешевой съемной квартиры, в которой живу. Я закрываю глаза, глубже притягивая к себе одеяло. Парень не просто не проснулся от моих криков, но и преспокойненько спит и сейчас, когда я бодрствую. Обычно люди спят удивительно чутко. Стоит проснуться одному, как запускается цепная реакция, и сосед по подушке просыпается. Но этот симпатяга даже не двигается. Он спит на животе, поэтому я удостаиваюсь возможности бесстрашно пускать слюнки на его оголенную спину и линию бедер, вспоминая прекрасные мгновенья вчерашней ночи. Хотя, кого я обманываю? Я столько выпила вчера, что память решила сыграть со мной злую шутку, скрывая некоторые воспоминания о самой прекрасной ночи в моей жизни. Я ревниво пыхчу, стараясь пробраться в глубины своего сознания и с боем заполучить все, до чего смогу дотянуться, но получаю лишь обрывки. Вот он смотрит на меня, сидя за своим столиком, заставляя забывать алфавит, потом я подхожу, а он оказывается рядом. Должно быть, мы вызвали такси или доехали с попутчиком, поскольку следующее мое воспоминание появляется уже на пороге моей квартиры. Черт, какое это воспоминание!!! Он на коленях передо мной, заставляет меня царапать пальцами обои в прихожей, выгибая спину. Потом мы на диване, ковре, кровати... Его губы на моем теле, зубы кусают и царапают кожу, заставляя меня кричать и сжимать кулаки, больно впиваясь в ладони ногтями. Мне все равно, плевать на боль, я хочу продолжения. Все, что мне нужно от жизни, заключается в нем и том, что у него в штанах. А потом... Пытаюсь сконцентрироваться, но ничего не выходит. Хмурюсь, стараясь пробиться глубже. Не люблю чего-то не знать, обычно со мной такое редко случается. У меня отличная память, как зрительная, так и слуховая - я ничего не забываю, а тут не могу вспомнить того, что было пять часов назад. Поворачиваю голову, смотрю на часы на тумбе. А может и меньше. Совершенно не помню, сколько продолжался наш марафон и кто первый уснул. Помню лишь как расстегнула молнию на его брюках, улыбаясь, не найдя под ними белья, а потом все. Аут. Брошен занавес и пустота.
Переворачиваюсь на бок, обдумывая планы на сегодняшний день и то, как можно обыграть ситуацию с лежащим в моей постели обнаженным парнем. Решаю, будь что будет, и мягко прикасаюсь к его спине кончиками пальцев. Ласкаю его подушечками и ногтями. Жду, когда он проснется и даст мне то, что я безмолвно прошу. Утренний стояк практически так же радует женщин, как и елка на рождество. Улыбаюсь этой мысли, делая отметку в голове, обязательно поделиться ею с Корри - она любит подобные пошлые высказывания. Даже тетрадку завела, куда их записывает. Усиливаю нажатие ногтей и жду его реакцию. Еще немного жду. Ну, разве можно так крепко спать? Подползаю ближе, прикасаясь губами к гладкой спине, провожу языком вдоль позвоночника, ощущая твердость мышц под моими ласками. Замираю, поражаясь температурой его тела. Почему он такой холодный? Я что, всю ночь лишала его одеяла? Хмурюсь, вновь не получая никакой реакции. Это начинает злить, поэтому решаю проявить немного жесткости и переворачиваю его на спину, второй раз в жизни собираясь произнести именно то, чего хочу от него глядя прямо в глаза. А почему нет? Возможно, это все наши женские заморочки – скрывать истинные мотивы своих поступков, боясь показаться пошлой и глупой. У мужчин таких проблем обычно нет. Отчего же я должна стесняться? Кто он мне?
И вот, я все такая настроенная на утренние игры разворачиваю его на спину и одним рывком отскакиваю, да так, что падаю с кровати вместе с одеялом, тем самым полностью обнажая мужчину. Секунду или две мне кажется, что просто почудилось - глупая игра сознания и такого в реальной жизни просто не может быть, поэтому заставляю себя встать на колени и взглянуть на то, что лежит на моем матрасе. Именно на то, поскольку на моего вчерашнего знакомого это мало похоже. По крайней мере, его лицо точно. Какой-то странный звук выскальзывает из моего горла и проходит сквозь крепко сжатые зубы. Не знаю что это, никогда прежде не видела ничего подобного. Интуитивно хочется отвернуться, но я заставляю себя смотреть прямо на него. Его руки, ноги, туловище остались такими же, какими я их и помнила, но его лицо... Я пытаюсь вспомнить внешность вчерашнего красавца и не могу. Обычно, рассказывая о ком-то, можно описать линию его скул, форму носа и полноту губ, разрез и цвет глаз, но о нем я помнила лишь то, что он был очень красивым. Он светился и завораживал, но то, что лежало на моей кровати, было абсолютно низменным. Нет, это был симпатичный молодой человек с темными волосами и правильными чертами лица, но он не был завораживающим. Хотя возможно это потому, что он был чертовски мертв? И, к тому же, что-то было с его кожей. Заставляю себя присмотреться, потирая глаза. Или я сошла с ума, или ровно между глаз у него огромная кровавая дыра?
Желудок сворачивается узлом, а тошнота подходит к самому горлу. Я резко падаю задницей на пол и отползаю ещё на несколько метров, пока не упираюсь спиной в стену. Я понимаю, что дрожу и всхлипываю, когда пытаюсь оплести себя руками за плечи. Мое лицо влажное от слез, но я не слышу своих рыданий. Или это был шок, властно выключивший мой слух, или у меня проблемы со здоровьем. Страх подчинят меня. Я резко дергаюсь, ударяясь головой о стену. Секунда просветления, прежде чем темнота и холод вновь заполняют каждую клетку моего тела. Затем снова и снова бьюсь головой, пока не ощущаю боль в затылке. Все в порядке, я не свихнулась. Я должна избавиться от окоченелости, а боль - самый эффективный способ прийти в себя. Мне приходится удариться головой ещё раз, чтобы заставить себя раскрыть глаза. В душе все ещё горит надежда, что мне все это приснилось и никого здесь не будет, когда я раскрою глаза, но неподвижное тело на моем матрасе упорно убеждает в обратном.
Не знаю, сколько я неподвижно сидела на полу, глядя на труп неизвестного мужчины, когда трель телефона привлекла мое внимание. Долго ли он звонил? Я перемещаю взгляд на звук, видя валяющуюся в коридоре сумочку. Ползу к ней и отвечаю на вызов, даже не смотря, кто звонит. Все движения необдуманные, машинальные.
- Эй, подруга, я сгораю от нетерпения услышать обо всех подробностях! – заговорщицки шепчет Корр, стоит мне поднести телефон к уху. - Вы вчера так эффектно удалились с тем красавцем, упираясь во все поверхности, что попадались на вашем пути!
Мурашки сковывают мое тело. Не знаю, о чем я думала прежде, но теперь слезы градом катятся по моим щекам, а с губ срывается ещё один жалобный писк, который не остается незамеченным для моей собеседницы.
- Корр, - шепчу я, между всхлипами. - Ох, Корри...
Должно быть, девушка не на шутку заволновалась, поскольку из трубки слышится резкий звук тормозов и несколько сигналов автомобилей.
- Ты дома? - кричит она уже ни в первый раз. Я пропускаю её слова, словно не понимая их смысла. - Мэл, черт тебя дери, отвечай же мне! Ты дома? Этот мудак что-то сделал с тобой? Ты в безопасности?
Я не могу ответить ничего, поскольку мое горло сжало спазмом от подступивших слез. Она обещает приехать и отключается, понимая, что я не отвечу. По крайней мере, точно не сейчас. Мне всегда казалось, что я не из тех девушек, что отключаются, когда не в силах справиться с ситуацией. Вероятно, ошиблась.
Через несколько минут дверь в мою квартиру с грохотом ударяется о стену и в комнату влетает растрепанная испуганная брюнетка. Её зрачки резко расширяются, когда взгляд проходится по телу на кровати, а потом она видит меня, притиснувшуюся к стене так крепко, что от силы, с которой я себя сдавливаю, давно болят мышцы на руках и ногах. Я вижу, как на её лице беспокойство сменяется шоком. Она в панике, взгляд мечется. Затем ему на смену приходит непонимание, как такая маленькая девочка, как я, могла убить мужчину вдвое больше себя и, наконец, когда взгляд подруги прирастает ко мне, на меня смотрит сама решимость. Корри всегда жестче и смелее меня. Не удивительно, порой мне кажется, что любой житель этой планеты жестче и смелее меня. Я не героиня приключенческих романов, где девушки хватают меч и дерутся плечо к плечу со свом мужчиной. Я - принцесса в башне, которую вечно необходимо спасать. А Корри всегда была той, кто срывал подорожник и прикладывал к моей ушибленной коленке. Именно она учила меня отшивать парней в барах и высказывать свое мнение громко и четко. Поэтому, когда она возвращается, чтобы захлопнуть и закрыть на засов входную дверь, а затем проходит в комнату с бутылкой виски, взятой из бара, протягивая мне стакан, я хватаю его и дрожащей рукой послушно выплескиваю всю янтарную жидкость в пищевод. Я не могу говорить, но она ничего и не спрашивает, словно ощущает все то, что я держу в себе. Она снова наливает, я снова пью. Просто переворачиваю стаканы, даже не чувствую вкуса напитка. Горло не жжет, виски не лезет обратно, как это обычно бывает без закуски. Со мной точно не все в порядке.
Она опускается на пол рядом со мной и продолжает мне наливать. Я продолжаю пить. Мы сидим так ещё какое-то время, прежде чем мои всхлипы начинают затихать, а вскоре и вовсе пропадают, оставляя меня дрожащей на полу собственной квартиры. Она переплетает со мной пальцы и гладит по голове, давая понять, что рядом и никуда не уйдет. В жизни каждого должен быть такой человек, которого вы позовете помочь спрятать труп, если ненароком кого-то убьете. Я всегда считала, что со мной подобное не произойдет, но я до конца своих дней буду благодарить Бога, что у меня есть такой человек. Говорю об этом вслух, а Корр тихо невесело смеётся. Нервно, словно, как и я, не представляет, что нам теперь делать. Мы не обсуждаем труп на моих простынях - пока для нас обоих это слишком. В голове все затуманивается от количества выпитого, не пойми откуда появляются силы и здравые мысли.
- Нужно позвонить в полицию, - то ли спрашиваю, то ли просто утверждаю я.
Она молчит, но я точно знаю, что в голове брюнетки сейчас выстраивается целая логическая цепочка, определяющая меня прямо с этого пола в самое сердце тюрьмы строгого режима штата. Я не хочу в тюрьму, не такой я представляла свою жизнь. Секс вне брака - зло, говорила наша вторая мачеха и теперь я абсолютно с ней согласна.
- Ты не отправишься в тюрьму, - заявляет Корри, разворачиваясь ко мне и вынимая пустой бокал из моих пальцев. - Мы никому ничего не скажем. Мы ведь его даже не знаем!
Я усмехаюсь, поражаясь тому, как низко и хрипло звучит мой голос.
- Его будут искать, - шепчу я, оглядываясь по сторонам, словно кто-то сидит на кухне и подслушивает наш разговор. – Дырка между глаз совсем не подходит под самооборону, правда?
Заставляю себя замолчать, чтобы успокоится и не говорить, как свихнувшаяся шизофреничка.
- Я не знаю, что случилось, - шепчу я. – Вчера было все хорошо, а сегодня я проснулась с трупом в одной постели. Кто поверит в то, что я понятия не имею, что произошло, но свершено точно ничего не делала!
Брюнетка тоже понижает тональность своего голоса.
- Конечно, ты его убивала! - выдыхает она. – У тебя цепочка не была закрыта на двери, а судя по тому, как вы вчера покидали клуб, я бы не удивилась, если бы вы вообще забыли закрыть дверь.
Я слушаю её молча, позволяя алкоголю подействовать и успокоить меня.
- К тому же, ты его знаешь? Этого парня? – поясняет Корр и продолжает, не дождавшись ответа. - Нет. Вот и я не знаю. Никто его не знает, я спрашивала вчера.
С силой сжимаю пальцы в кулаки, пытаясь прийти в себя. Алкоголь туманит сознание.
- Ну, он же взялся откуда-то… - отрицательно машу головой. - У всех есть родственники. Его точно будут искать.
- У нас же нет, - фыркает Кор.
- Мы есть друг у друга, - тут же напоминаю я, обхватывая себя ладонями за плечи. - Если бы ты пропала, я бы перевернула мир, но нашла тебя.
Настает её черед усмехнуться, подбадривая меня нервной улыбкой.
- Будем надеяться, что у него нет таких друзей, - заключает она. - В противном случае всегда можно сказать, что он ушел до твоего пробуждения.
Я смотрю на неё, не веря тому, что мы собираемся сделать. Я никогда не нарушала закон. Я даже штрафы оплачивала в библиотеке, когда просрочивала с возвратом книг. Как я могу спрятать тело мертвого человека?
- Тебя посадят, Мэл, если мы вызовем копов, - спокойным, рассудительным тоном заявляет подруга, видя, что я в замешательстве. - А теперь поднимайся и найди что-то, во что можно его завернуть. Нужно вытащить его отсюда.
Киваю, озадаченно крутя головой вокруг. Натыкаюсь на часы - десять утра. Через пятнадцать минут я должна быть в музее. Не смотря на всю скукотищу и однообразие моей работы, думаю, мистер Фреч все же заметит, если я прийду пьяная в хлам. Особенно, если придется говорить с ним лицом к лицу. Его огромные очки с толстыми линзами всегда потеют, выдавая с потрохами состояние собеседника. Решаю поберечь его нервы и отпроситься с работы. Сегодня у оценщицы древних побрякушек другая работа - она будет прятать труп.
Я всегда считала, что в моем городе никому ни до кого нет дела. Люди проходят мимо, видя валяющихся на обочине дороги людей и не обращая внимания на странные запахи из мусорных баков, ссылаясь на то, что это не их дело. Сегодня, когда мы с Корр выносили спрятанное в широкий ковер тело мертвого парня, мне казалось, что в моей спине просто дыру прожгли настороженные взгляды соседей. Конечно, я могла понять людей. Какой ещё нормальный человек будет куда-то выносить старый ковер на ночь глядя? Но я просто не смогла заставить себя сделать это до захода солнца.
- Давай, закидывай его, - приказывает Кор, открывая одной рукой заднюю дверцу своего "жука".
Я послушно подчиняюсь. Никогда не думала, что это может быть так сложно. В фильмах все значительно проще. Там мертвые тела помещаются во все ковры. В реальности же нам пришлось укутывать его в два ковра. Вот так просто из-за одной ночи "без обязательств" я лишилась всех ковров в своем доме. Или это мне везет как утопленнице или, как я и говорила, понятия "без обязательств" просто не существует. Люди всегда кому-то что-то должны, когда решают "обменяться телесными жидкостями", будь то несбывшиеся мечты о любви с первого взгляда или неразделенная любовь.
Я справляюсь с поставленной задачей. Нам приходится высунуть часть ковра в окно, но этому парню ведь все равно, что его ноги торчат, правда? Мы садимся вперед, Корр зажимает газ и давит его до тех пор, пока мы не покидаем город. Она решает, что нет лучше места, чтобы спрятать тело, чем похоронить его на дне озера, а я и вовсе не спорю. Мне плевать на все, кроме надежды, что завтра начнется новый день, и я попробую забыть обо всем этом кошмаре.
К озеру мы добираемся глубокой ночью. Привязав к ковру несколько булыжников, что были на берегу, мы скидываем беднягу с пирса, надеясь, что он не всплывет. Ведь все слышали эти россказни, что тело утонет только в том случае, если человек захлебнется и его легкие наполняться водой? Оказывается, это ерунда - он медленно, но верно идет ко дну. С пузырьками. Интересно, смогу ли я ещё когда-нибудь заставить себя искупаться в этом озере? Поднимаю взгляд на Корр, понимая, что она думает о том же. Нет, это место теперь навеки закрыто для нас.
- Думаю, нам стоит уехать из города, - шепчет она, когда мы возвращаемся в машину.
Я осторожно вздыхаю. Меня тошнит, в воздухе все ещё слышен запах мужского тела, а в моей памяти ещё слишком ярко вспыхивают картинки, как яро я вдыхала этот аромат, наслаждаясь прошлой ночью.
- Как скажешь, - шепчу я в ответ. - Нужно выждать несколько дней, иначе это покажется подозрительным.
Она кивает, понимая, к чему я веду.
- Завтра я скажу всем, что мне предложили неплохую работу в Нью-Йорке, - решительно объявляет она. - Ты поедешь со мной. Тебе нечего здесь оставлять.
Я молчаливо киваю. Она заводит машину, не упоминая о трупе и не спрашивая о том, что случилось. Обычно по пятницам у меня сложный распорядок дня, но никогда ещё я не занималась тем, что прятала трупы по озёрам. Этот мир странный. Этот мир не тот, в котором я живу. В моем мире самое отвратительное в том, что люди плохо относятся друг к другу. Они не убивают. Это неправильно. Я не хочу жить в мире, где люди погибают, тем более, если это будет происходить по моей вине, в чем бы она ни была. Позволяю себе быстрый взгляд на водную гладь. Могла ли я сделать что-то, чтобы помочь этому парню? И от чего, спрашивается, он вообще коньки отбросил?

Скучно. Чертовая скукотища преследует меня уже вечность. Вокруг лишь ночь и кровь, а ещё вой моих последователей и клич, что вырывается из моего горла, когда приходит время. А время приходит, и чем дальше, тем чаще. Чертовые бессмертные существа, неспособные убить друг друга навек, заставляют вечные тела вновь и вновь перерождаться. А мне расхлебывать кашу, что они варят. Или не так? Как там говорят эти людишки? Чем больше об этом думаю, тем сильнее день ото дня хочется все бросить. Хочется свалить с плеч эту нелепую нескончаемую миссию, какой наградила меня Богиня-прародительница, создавшая расу этих безмозглых феечек. Как вообще можно было создать нечто похожее на этих коварных, глупых, разрушающих все вокруг тварей? Должно быть, она уже несколько раз прокляла себя в том мире, куда ушла, когда её же дети восстали против неё, потребовав позволить им править над родом людским. Нужно отдать ей должное, хоть капля здравого смысла была в её голове, когда перед уходом она оградила мир смертных от их вмешательства, заключив их правилами невмешательства и нерушимой печатью, иначе работенки у меня бы значительно прибавилось. Одно дело раз в десятилетие выпускать Дикую Охоту на поимку нарушивших обет фейри, посягнувших на перерождение без царского приказа и совсем иное позволить одному из этих сверкающих мошенников беспрепятственно гулять по улицам смертных, распространяя свой глумор. Видит Богиня, выходных у меня бы не было.
Мой череп пронзает адская боль - ещё один чертовый груз моего бытия. Я падаю на колени, хватаясь за голову, пытаясь осилить боль, что преобладает надо мной. Принять её, поскольку лишь так все в этом мире можно контролировать. Я привык к боли - она моя единственная верная спутница, за исключением серого крылатого коня, которого зову Дым. Он ржет, поднимаясь на дыбы, поскольку знает, что значит эта боль в моей голове. Я не верю в случившееся - в последний раз я чувствовал нечто подобное, когда фейрийские дворы восстали и пролилась бессмертная кровь. Лишь две вещи в мире способны по-настоящему лишить фейри существования, а не просто переродить х в новую жизнь, и они обе считались утерянными. Однако, я не могу врать самому себе - эта боль значит лишь одно - священный клинок найден и кто-то убит. Беру себя в руки, заглушаю все посторонние звуки, прислушиваюсь. Скольжу в сознании, пока не оказываюсь на том древнем уровне самопознания, что давно утерян в этом мире. Прислушиваюсь к своей сущности, пытаясь определить, чья жизнь оборвалась.
- Этого не может быть, - шепчу я, распахивая глаза.
Не верю тому, что вижу. Глаза могут врать, но моя сущность мне не врет. Я знаю, кто убит - светлый принц, последний прямой наследник обоих королевских дворов. Последний, кто нес в себе священную сущность Богини. Больше не осталось никого, кто мог бы перенять престол. Видит Богиня, Королева Энилин позаботилась об этом до того, как ей всадили священный клинок в сердце несколько десятилетий назад. Мечусь в агонии, ощущая, как древняя магия сковывает меня клятвой, что я дал Богини. Я не могу больше оставаться на месте. Встаю на ноги и вскакиваю на коня, размахивающего огромными серо-черными крыльями. Моя кожа горит от силы, а из горла вырывается древний клич, призывающий Дикую Охоту.
Я Дерок Кровавый, первый всадник и повелитель Дикой Охоты. Я тот, кто чтит порядок и закон. Я тот, кто пронзает небеса своей темной армией, кто неустанно следует за нарушителем порядка, что установила для нас Богиня, пока не настигает его. Меня не зря называют карой небесной даже те, кто не верит в силу небес.
Я отдаю приказ своему адскому войску и открываю портал. Светлый принц мертв и я найду того, кто сделал это, а потом, видит Богиня, я заставлю его предстать перед советом старейшин, где и решиться его судьба.