Мне следовало знать, каким упорным и беспринципным может быть Колин, следуя намеченному плану, но все же надеялась, что мне удастся вырвать хотя бы несколько часов сна. Надежда умерла окончательно где-то в районе девяти утра – выспаться у меня так и не получилось. Я ожидала подобного уже тогда, когда Джонс только приказал всем готовиться к вылету на рассвете, чтобы в следующий закат нанести удар по нашим врагам. Но чего я не ожидала, это того, что до утра мы будем тренироваться с Александром. Не подумайте, я жаждала этой поездки, как ничего другого, но события последнего вечера вымотали меня достаточно, чтобы к утру я еле держалась на ногах, так и норовя уснуть где-нибудь в неподходящем месте. Однако на рассвете я покинула клуб «Темная сторона» с чистой совестью и чувством выполненного долга, в компании десяти оборотней под руководством Макса. Хлоя осталась присматривать за Кристианом и клубом, где остались люди вампиров, поскольку более безопасное место сложно было представить, учитывая наличие в нижних помещениях укрытия с дверью, способной выдержать прямое попадание танкового снаряда.
Я искренне удивилась, узнав, что у Колина есть частный самолет, а потом мое изумление сошло на нет, когда о наличии подобных заявили практически все королевские особы. «И кто в наше время не имеет частного самолета в ангаре?» – удивлено спросила Королева Вашингтона, заставив нас с Максом неуклюже пожать плечами, как бы говоря: «Действительно». Учитывая, что большинство вампиров принадлежало Колину, и самолет был полностью забит многочисленными гробами, было принято решение перевозить его гроб вместе с Франциском и Александром в самолете последнего. Это был небольшой белый летающий аппарат с салоном на десять человек и небольшим багажным отделением. Пилот и стюардесса были покладистыми и исполнительными, отчего я задумалась, сколько же им платит Алекс, что они соглашаются работать на него, несмотря на ужас, который испытывают в его компании? Для подстраховки я пожала ладонь женщины, чтобы проверить искренность побуждений, и утвердилась, что ей просто нужны деньги. Если говорить совершенно откровенно, мне просто хотелось быть уверенной, что Александра окружают честные порядочные люди, а не предатели, которых полно рядом с нами. Я рефлекторно обернулась назад, где в конце прохода помещение расширялось до багажного отделения, и стояли пять гробов – Колина, Матильды, Кетрин, Александра и Франциска. Хозяин самолета сейчас спал своим дневным сном в гробу из светлого дерева, украшенном на крышке золотым орнаментом в виде сокола, сидящего на резной ручке меча – герба их кровного рода. Я невольно залюбовалась им, когда впервые увидела. Алекс мило пошутил, что это символ их дальновидности и хладнокровия, а я возразила, что раньше не замечала в нем холодности, когда прикасалась во время тренировок по объединению наших сил. На это он ответил, хитро усмехнувшись, что холоден со всеми кроме меня. Я смутилась и убежала к Колину, но блондинчик был слишком занят, чтобы отвлечь меня от мыслей об Александре, которые вновь и вновь всплывали в моей голове. Он пугал и завораживал меня одновременно, словно я была Икаром, а он – моим солнцем, к которому я не могла ни лететь.
Сейчас, сидя в удобном глубоком кресле на высоте в несколько тысяч метров над землей и попивая свой черный кофе с вишневым круассаном, чтобы хоть немного проснуться, я вновь всерьез задумалась об Адаме и тех словах, которые он мне сказал. Память начала подбрасывать мне обрывки того вечера, и я вспомнила, как боялась его, но в то же время вампир интересовал меня как первый мужчина, с которым интересно было общаться. Я вспомнила свои чувства, когда сидела в его машине и ждала, что сейчас он передумает, остановится и съест меня, и все же мне не хотелось выходить из мерседеса, когда машина затормозила у моего дома. Я искала повод остаться ещё хоть на мгновенье, просто провести ещё немного в компании мужчины, с которым я могла не прятаться и не бояться быть собой.
Я подумала о том, что такого я чувствовала к Адаму, чего не чувствовала к Колину или Даниэлю, и пришла к выводу, что Томпсон был единственным, к кому я пришла по собственной воле и следуя за своим желаниями, никому ничем не обязанная. Тогда у меня не было безвыходной ситуации, мне не нужно было спасать собственную жизнь, а мои мысли не были сосредоточены на единственной цели – родить дочку. Я просто влюбилась в его кривоватую ухмылку, темные волосы и пронзительный взгляд. Я не привыкла к нему и не полюбила со временем, а влюбилась с первого чертового раза, как только увидела его, нависшего надо мной и оскалившегося. Как гром среди ясного неба…
- Мисс МакКалистер, вы просили предупредить, когда первый самолет сядет в Италии, – вежливо проговорила стюардесса.
Я улыбнулась и кивнула, косясь на гробы.
- Отлично, как раз вовремя, – улыбнулся Макс, сидящий в кресле через проход. – Ты чего все время пялишься на эти деревянные коробки? Им ведь ещё рано вставать.
Мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы смутиться и отвести взгляд к иллюминатору, наблюдая за пушистыми облаками, обволакивающими наш самолет. Друг не планировал заканчивать разговор так быстро, о чем тут же решил заявить:
- Ты можешь ответить на один вопрос, мучающий меня? – кротко поинтересовался он, сжимая ладони в кулак на своих коленях, и продолжил лишь после того, как я немного неуверенно кивнула, опасаясь услышать вопрос, на который у меня просто не было ответа: – Ты сохранила жизнь Клер и заставила вампиров стереть её память и внушить быть со мной. Почему? Мы же так плохо с тобой обошлись.
Я глубоко вздохнула, откидываясь на спинку кресла и переводя взгляд к закрытой двери кабины пилота. Я помню боль, которую ощутила, когда поняла, что Клерстон все то время, что мы дружили, была «засланным казачком» и обманывала нас. А потом вспомнила взгляд друга, когда он впервые признался об их связи, и том, что они вместе.
- Я понимала, почему ты поддержал Хлою в её ненависти ко мне, ты всегда был к ней ближе, – мягко начала я. – К тому же, она выглядела жертвой в той ситуации, а я – убийцей смысла всей её жизни.
Мне не удалось сдержать смешка, когда я вспомнила наши перебранки в школе. Тогда же они казались мне самым страшным, что только могло случиться в моей жизни.
- Ты любил Клер, я не могла позволить, чтобы вам с Хлоей снова причинили боль, – признала я. – К тому же, она была неплохой, просто её заставили поверить в неправильные идеалы.
Макс кивнул, глядя прямо перед собой.
- Помню, как Колин рассказал нам о Клер, – горько произнес он. – Я не мог поверить, что ты это скрыла.
Мне пришлось пожать плечами.
- Я просто пыталась оградить вас.
Мы оба замолчали, глядя каждый в свое окошко иллюминатора, ощущая повисшее между нами напряжение. Мы были лучшими друзьями двадцать лет назад, но время отняло у нас прежнюю непосредственность общения, оставив какую-то недоговоренность. Мне это не нравилось, но менять что-либо сейчас казалось неразумным. Я не должна подпускать их с Хлоей к себе близко, учитывая, что совсем скоро я вновь их оставлю, теперь уже навсегда.
- А что у тебя с этим темноволосым вампиром, вселяющим страх? – осторожно поинтересовался друг, заставив меня смущенно заелозить в кресле в поиске ответов.
Абсолютно все заметили, что мы неплохо подружились, но лишь самые близкие задавали подобные провокационные вопросы, на которые я не знала ответов. Как объяснить то, что между нами, когда в ответ на подобное в моей голове вспыхивает нечто вроде: «Да ничего, мне просто нравится запах его кожи» или «Нас ничего не связывает, но от одного вида его улыбки у меня низ живота сводит нервным спазмом»?
- Не знаю, – вместо всего этого честно призналась я. – Я уже давно ничего подобного ни к кому не чувствовала. С ним мне хочется улыбаться. Глупо улыбаться, Макс.
Друг задумчиво кивнул, формулируя ответ.
- Знаешь, Колин очень страдал, когда ты ушла, – признал мужчина. – Он не видел смысла в своей жизни без тебя. Матильде понадобилось больше пятнадцати лет, чтобы добиться его внимания. А потом он узнал, что ты жива, и у него просто сорвало крышу. Я действительно думал, что вас ждет грандиозный финал со свадьбой и долгими годами жизни, но сейчас все не так, правда? Вам словно чего-то не хватает?
Я хмыкнула, прикусывая нижнюю губу. Он говорил именно о том, что я все это время ощущала наедине с вампиром.
- Мы отвыкли друг от друга, – согласилась я. – В моей жизни закончилась глава «Колин Джонс», и я перевернула эту страницу. Мы начали жизни с чистого лица, пока судьба вновь не столкнула нас лбами. К тому же проявить к нему нежность сейчас, кажется неправильным по отношению к Даниэлю. Между ними я свой выбор сделала ещё двадцать лет назад.
- Прошла страсть, правда? – понял Макс.
Я кивнула.
- Я до сих пор люблю его, но от его взгляда по моему телу больше не бегают мурашки. Не знаю почему, словно чувствую, что он больше не мой, и я не могу позволить себе быть его.
Макс протянул ладонь через проход, и я сжала её. Приятно было говорить с ним после стольких лет разлуки.
- Возможно, судьба дарит тебе шанс на счастье, – предположил мужчина, глядя на кольцо все ещё надетое на моем безымянном пальце. – Главное правильно выбрать партнера.
Я автоматически сжала ладонь в кулак, чувствуя, как металл врезается в кожу.
- Не думаю, – прошептала я. – С этой чертовкой у нас старые счеты.

Наш самолет сел одним из последних, поэтому в широком ангаре практически не осталось свободного места. Стрелка часов уже успела перевалить за семь вечера, поэтому вампирам пришлось несколько часов после пробуждения находиться в своих гробах, пока солнце полностью не село. Я остановилась у траппа, восхищенно присвистнув. Более трехсот вампиров, одетых в черное и вооруженных «до зубов», ждали дальнейших указаний. Когда-то Колин показывал мне свои воспоминания о гражданской войне, когда мы проходили её в школе, а я не могла найти вдохновения для написания реферата, но, даже видя многочисленные человеческие армии в боевой экипировке, я не была так поражена, как увидев всех этих вампиров. Ранее на территории клуба собирались лишь королевские особы, принадлежащие им люди и личные телохранители, а здесь, в ангаре, были собраны все вампиры, принадлежащие их кровным линиям и вызванные своими мастерами. Ещё ни разу я не видела такое количество вампиров, собранных в одном месте и с одной целью. Это восхищало.
- Поражает? – раздался хрипловатый голос за моей спиной, словно прочитавший мои мысли.
Мне не нужно было поворачиваться, я буквально спиной чувствовала, что это был Александр.
- Это войдет в историю, – пошутила я.
Вампир кивнул, равняясь со мной на ступенях. Мы выходили последними, поэтому никому не мешали спускаться.
- Я живу более двух тысяч лет, но ещё никогда не видел, чтобы столько вампиров объединялось для достижения какой-то цели, – серьезно заметил он. – Твой вампир хороший стратег, я рад, что не убил его в прошлом.
Я хмыкнула, в шутку ткнув его локтем в бок, но оспаривать это не стала, помня, как опасался его Колин.
- Да, у Джонса язык правильно подвешен, – согласилась я.
- Мне об этом уже говорили знакомые дамы, – пошутил вампир, заставив меня покраснеть и отвернуться, тем самым ещё больше разжигая его интерес к этой теме. – Да что такого он вытворяет в постели, что об этом чуть ли не оды слагают?!
Мне пришлось закрыть лицо руками, чтобы не рассмеяться в голос и не умереть от стыда. Одно дело, позволять Колину делать то, что он так хорошо умел, и совсем другое – говорить об этом с другим мужчиной.
- Я тебе потом как-нибудь покажу, если мы переживем эту ночь, – пообещал Джонс, оказавшись у последней ступени, чтобы помочь мне сойти.
Матильда в нескольких метрах от нас затягивала оружейный пояс на бедрах Кетрин, пока рыжая выбирала ножи. Брюнетка была полностью облачена в черный кожаный комбинезон и высокие сапоги до середины бедра, заканчивающиеся как раз в том месте, где начинались набедренные ножны.
- Ради такого стоит постараться, – улыбнулся Александр, скидывая с плеча серую спортивную сумку. – Все самолеты сели?
Джонс кивнул, протягивая мне такой же комбинезон, что был на остальных. Я приняла его, оглядываясь по сторонам в поисках места, где могла бы переодеться.
- Я тебя прикрою, – пообещала Матильда, поравнявшись с нами. – Пойди, выбери оружие.
- Ей не нужно оружие, с ней буду я, – самодовольно возразил брюнет, глядя на удивленную вампиршу.
- Почему это мне не нужно оружие? – раздраженно возразила я, оглядываясь на Александра. – Шовинизм в действии? Между прочим, я могу держать нож и неплохо стреляю.
Вампир расхохотался:
- У вас не будет времени, чтобы участвовать в сражении, Ева, – мягко пояснил Колин, игнорируя смех своего союзника. – К тому же, я думаю, тебе будет удобнее пользоваться своими силами с пустыми руками.
Я испытывала недовольство, но мне пришлось признать, что вампиры правы. Мое лучшее оружие – это ладони, направленные на врагов. К тому же, единственной нашей целью на том корабле был Бартоломей, а его деревянные палки не возьмут.
- Уговорили, – согласилась я, отходя от мужчин.
Матильда потянула меня в служебный коридор, откуда вела дверь в туалет, где переодевались все, кто стеснялся делать это в общем ангаре – в комнате я была одна. Быстро стянув с себя серые джинсы и синий свитер, я надела комбинезон и зашнуровала поверх него высокие ботинки, купленные для меня. Учитывая мою нелюбовь к каблукам, Колина даже не пришлось просить о сплошной подошве – он до всего додумался сам. Я заправила внутрь цепочку, на которой висели теперь уже два кольца: одно с гравировкой «seul», подаренное Колином на мой восемнадцатый день рожденья, а второе – купленное Даниэлем в дешевом ювелирном, когда нам пришлось быстро воплощать в жизнь придуманную легенду о счастливой молодой семье. К моему удивлению, снять его с пальца оказалось совсем не сложно, должно быть, я изрядно похудела за время, что живу с вампирами. Я застегнула молнию до конца, пряча столь важные в моей жизни украшения, и завязала волосы в пучок, чтобы не мешали двигаться.
Мы молча вошли в ангар, где большинство вампиров уже были готовы к наступлению, когда раздался громкий крик и звук бьющегося стекла. Несколько вампиров, стоящих около высоких двустворчатых ворот, выбежали на улицу к своим соратникам на помощь, пока мы поспешили присоединиться к Колину и Алексу, стоящим на том самом месте, где мы их оставили.
- Что там происходит? – взволнованно поинтересовалась Матильда, как только мы поравнялись с вампирами.
Колин оглянулся через плечо к воротам.
- Похоже, нашли шпионов, – предположил он. – Это неудивительно, Дариэла должна была успеть предупредить, что мы сегодня выступаем. Наш джокер в том, что мы знаем о ловушке, которую они пытаются организовать.
Я поежилась, представляя скалящегося в гневе Бартоломея, когда через ворота в ангар влетело тело и, пролетев несколько метров, врезалось в стену, пробив приличную дыру. Я встала на носочки, пытаясь хоть что-то рассмотреть через спины обступивших меня вампиров. Телом оказался вампир в синих джинсах и кофте с капюшоном, но мой взгляд зацепился за его фигуру, скрытую под мешковатой одеждой. Слишком знакомыми казались плавные ленивые движения, когда он поднимался, готовый ответить на любой ждущий его удар. Невольно, я сделала несколько шагов вперед, чувствуя, как кто-то схватил меня ладонями за талию, удерживая на месте. Инстинктивно, я вырвалась, и сделала ещё шаг, пока вампир не показался мне в полный рост, и я увидела белые кроссовки фирмы «Nike» на его ногах.
Я сорвалась с места. Кто-то попытался удержать меня за руки, видимо Колин, но я была словно хищником на самом пике охоты, когда жертва уже в поле зрения, и ты присаживаешься и крадешься к ней. Вот-вот, и ты совершишь прыжок, решающий все. Быстрым движением руки, я схватила со стола серебряный нож, и кинулась к краю толпы вампиров, окруживших парня, пытающегося встать на ноги. Кто-то что-то кричал мне, но я уже не слушала. Я считала свои шаги. Шаг, ещё один. И ещё один.
Когда между мной и Брайаном не осталось преград, я размахнулась и выпустила нож, целясь прямо в его грудину, туда, где билось его сердце, запущенное чей-то кровью. Он был в моем списке – черт возьми, он возглавлял его! – но сейчас, когда нож уже был выпущен, я пожалела о сделанном. Смерть от серебра в сердце показалась слишком легкой за то, что он сломал шею моему ребенку. Возможно, кто-то услышал мои молитвы, и нож замер в нескольких сантиметрах от его тела, остановленный материализовавшимся перед ним вампиром. Это была девушка с темными волосами, упавшими кудрями на её лицо, когда она с огромной, даже для вампира, скоростью приземлилась перед своим союзником, спасая его от гибели. Она махнула головой назад, стряхивая волосы с лица, скалясь на собравшихся, пока взгляд серо-голубых глаз не наткнулся на меня, замершую в первой линии толпы вампиров со все ещё поднятой в замахе рукой. Мое сердце остановилось, тело похолодело, а губы разомкнулись в замершем вопросе. Одним молниеносным движением Колин схватил меня за плечо и спрятал за своей спиной, опасаясь, что она причинит мне вред. Александр выпрыгнул на свободное место между нами и, должно быть, применил свои силы, поскольку вампиры упали на колени с остекленевшими от страха глазами.
Мне показалось, что зрение решило сыграть со мной злую шутку, но когда из уст вампирши вырвался высокий писк, я будто пришла в себя. Я знала этот голос слишком хорошо, чтобы его забыть. Высвободившись от опеки Колина, я налетела на Алекса. Пришлось оттолкнуть его в сторону, заставляя ослабить напор рук, с силой обхвативших мои плечи, удерживая от необдуманного шага. Вампиры, окружившие нас, зашипели, готовые напасть на незваных гостей. Их было слишком много, а у меня не было достаточно времени, чтобы остановить их и заставить выслушать, поэтому я просто выпустила свои силы, ослепляя всех, кто находился в этом здании.
Алекс сорвался с места и повалил меня на пол, удерживая своим телом и заставляя потерять концентрацию и отпустить наших вампиров. Мало кто мог противостоять мне, это не могло не впечатлить, правда сейчас я не могла думать ни о чем, кроме спасения оказавшихся не в том мести и не в то время вампиров.
- Что ты делаешь? – прошептал он, мягко удерживая мои руки прижатыми к полу.
Я попыталась вырваться, но он был в тысячи раз сильнее меня и, похоже, научился приспосабливаться к силам, которые я против него использовала. Я гневно задергала конечностями, переводя взгляд на сидящих на земле вампиров, пока Джонс не стал рядом с ними, защищая от остальных.
- Прекратите! – прокричал он приказ вампирам. – Эта новообращенная – дочь Евы. Вы причините ей боль, только переступив через мой труп.
Александр несколько раз удивленно моргнул и сполз с меня, позволяя перекатиться в сторону и вскочить на ноги. Я двинулась к ней, толком не понимая, что она здесь делает и почему вообще жива.
Брайан предостерегающе зашипел, защищая мою дочку, когда я подошла достаточно близко, чтобы рассмотреть её лицо. Та же светлая кожа, ещё не утратившая медового оттенка загара, полученного этим солнечным летом на речке и заднем дворе нашего дома в Спринг-Крике. Те же вечно запутанные кудри до середины ключицы, сине-серые глаза её отца. Я смотрела на неё, видя, как в светлых глазах, которые я так любила, появляется осознание происходящего. Осознание того, кто перед ней стоит.
- Мамочка? – удивленно прошептала она, сорвавшимся голосом, пока глаза наполнялись кровавыми слезами. – Но как? Ты ведь умерла!
Она оглянулась на Брайана, но тот лишь так же ошарашено пожал плечами, пока я смотрела на ту, которая была смыслом всей моей жизни, и не могла поверить в случившееся. А потом мои колени подкосились, и я упала прямо на землю, не в силах удержать глубокий протяжный всхлип, вырвавшийся из моего горла и оглушивший ангар. Моя Элизабет подползла ко мне, заключая в крепкие объятия, а мое лицо стало влажным от слез, градом стекающим по щекам. Мои кости заскрипели под силой вампирского объятия, но я скорее бы сама себе шею свернула, чем попросила её ослабить захват. И пусть её сердце уже не билось, но это была моя дочь. Моя Элизабет. Та, ради которой я отдала бы все, что имела, ни разу не пожалев об этом. Она была не просто моим ребенком – она была смыслом всей моей жизни, целью жизни. С её уходом мой мир померк, лишился красок, а теперь я будто ожила. Я снова могла дышать полной грудью, чувствовать. Любить.
- А Даниэль? – прошептала я, захлебываясь от истерики. – Твой папа тоже жив?
Она отрицательно покачала головой, вытирая кровавые разводы на своем лице.
- Мы думали, что ты тоже мертва, – объяснила дочка. – Если бы я только знала об этом раньше! Я бы никогда не оставила тебя, ты же знаешь?!
Я мягко провела кончиками пальцев по её волосам, привлекая к себе личико и крепко целуя щеки, нос, глаза лоб – все, до чего только могла дотянуться, и плевать, что за нами наблюдали сотни ничего не понимающих вампиров. Сейчас я готова была кричать от радости.
- Как так вообще получилось, что ты жива? – воскликнула я, снова прижимая её к себе, боясь отпустить даже на мгновенье, поскольку до сих пор не верила, что это не сон и не моя фантазия. – Я видела, как он сломал тебе шею в том чертовом ущелье. Этот хруст до сих пор стоит в моих ушах…
Элизабет смущенно оглянулась на Брайана, который уже залечил свои раны, полученные, когда он пробивал новые дыры в стенах ангаре головой, и сейчас стоял радом с моей дочерью, защищая её спину от возможных нападений окруживших нас вампиров.
- Думаю, на этот вопрос стоит ответить мне, – вступил в разговор он. – Я знаю, что вы ненавидите меня, мисс Ева.
- И она имеет на это полное право, – гневно проговорил Колин, вставший за моей спиной, положив ладонь на плечо в знак поддержки. – Ты, маленький мудак, расстрелял её в упор из пистолета!
Брайан кивнул, переводя медленный взгляд с Джонса снова на меня. Он опустился на пол рядом с Элизабет, и я еле подавила недовольный возглас, когда он взял её за руку.
- Я полюбил её с первого взгляда, как увидел, – признался вампир, заставив мою девочку мягко и одобрительно ему улыбнуться. – В ту ночь, когда ей сломали руку, я дал ей своей крови, чтобы залечить раны. Бартоломей не знал, но за немногие годы, что я провел с ним, я собрал достаточно энергии, чтобы отделиться от его кровной линии и начать свою собственную. Когда я узнал о его планах относительно Элизабет, я понял, что нужно действовать. Я просто не мог позволить ему убить её. Только не её. Тогда с её согласия, я выпил её крови, сделав Эли своей – связал нас кровными узами, понимая, что это единственный шанс сохранить ей жизнь, пускай и в качестве вампира.
Я закрыла глаза, пытаясь переварить все сказанное.
- Когда ты сломал ей шею, ты знал, что она не умрет? – все же удалось переспросить мне.
Вампир кивнул, неуверенно пожав плечами.
- Я должен был заставить Бартоломея поверить, что она действительно мертва, поэтому, когда все накинулись на тебя и леопарда, я отнес её в одну из комнат, и вытащил из ущелья, когда вампиры пришли спасать тебя, и разразилась бойня. Разорвав все связи с создателем, я скрылся, надеясь, что он решит, что при нападении меня убили, а тело Эли спасли вместе с вашими. Так и вышло, – он прервал свою речь, немного замявшись. – Мне жаль, что пришлось причинить тебе боль, но тогда я был совершенно другим человеком. Я не понимал, что играл за плохих ребят.
Колин сжал мое плечо, приводя в чувства. Мой мир перевернулся. Тот, кого я так сильно ненавидела, на самом деле был на моей стороне. Хотя точнее, если смотреть на его преданный взгляд, направленный на мою девочку, предан он изначально был только ей. Её вампир в этой чертовой связи между мормонами и окружающим нас миром.
- Так парнишку мы больше не пытаемся убить? – неуверенно переспросил Александр, встав слева от Колина надо мной.
Я замотала головой из стороны в сторону, видя, как поежилась Эли при взгляде на брюнета.
- Нет, – уверенно возразил Джонс, протягивая мне ладонь и помогая подняться.
Элизабет и Брайан тоже поднялись на ноги, оглядываясь на собравшихся вампиров.
- Если вы пришли убить Бартоломея, то мы с вами, – серьезно заявил вампир в белых кроссовках.
- Да, мы знаем, где именно он отсиживается, – подтвердила Элизабет слова вампира. – На пирсе в бухте стоят восемь кораблей. Они скрываются на них. Мы следим за ним уже несколько дней. Он знает, что вы придёте сегодня, и нисколько не боится.
Колин кивнул, протягивая руку парню в знак благодарности за спасение жизни моего ребенка, я же недовольно сощурила глаза, глядя на эту парочку.
- Элизабет Виллиам Колл, – серьезным материнским тоном произнесла я, смиряя её взглядом, не терпящим возражений. – Можешь даже не планировать участвовать в битве. Ты будешь сидеть в этом ангаре под замком и ждать, как послушная девочка.
Её глаза округлились, а потом хитро сощурились, когда она поняла, что это не шутка, и я действительно говорю серьезно.
- Ты не можешь приказывать мне, я уже взрослая, – самоуверенно заявила она, беря Брайана за руку, будто ища поддержки. – К тому же, я вампир и, даже если захочешь, ты не сможешь меня поймать.
Колин хмыкнул, стоя рядом со мной.
- Кого же она мне напоминает? – смеясь, проговорил он, точно зная ответ на этот вопрос.
- Не помогай мне, – фыркнула я, снова разворачиваясь к этой новоявленной парочке. – Если ты не будешь слушаться меня, как дочери следует слушать мать, видит Бог, я силой напою тебя своей кровью и привяжу к себе, чтобы ты безоговорочно выполняла все мои приказы как твоего мастера.
Она недоверчиво посмотрела на меня сквозь занавес густых полуопущенных ресниц.
- Ты этого не сделаешь, – прошептала она. – Ты на такое не способна.
Я потянула вверх бровь, понимая, что теперь готова на все, лишь бы она была в безопасности.
- Поверь мне, мышонок, – уверенно ответила я, глядя в её серо-голубые глаза и дословно повторяя слова, которые когда-то сказала её отцу, когда он предположил, что я не смогу стать тихой владелицей антикварной лавки в маленьком городке: – Ты ещё ничего не знаешь о том, на что я способна.

Спустя полчаса мы двигались с вампирской скоростью к пирсу, где по данным Брайана находился Бартоломей. Колин удерживал меня, пока я обхватывала ногами его талию и с силой прижалась к шее вампира, положив голову на его плечо. Это был не сексуальный жест, просто ему так удобнее было бежать, а мне на самом деле было абсолютно плевать как, главное, скорее добраться до вампира и уничтожить его. В ответ на это желание голову заполнили тысячи мыслей о том, что мои планы снова рушатся. Я не хотела оставлять Элизабет, ей по-прежнему нужна была мать, да и я была достаточно эгоистичной, чтобы не суметь навсегда с ней распрощаться. Однако, я просто не знала, как жить дальше. Не после всего, что я пережила и что успела сотворить.
«А что именно это меняет?» – как бы невзначай поинтересовался Джонс в моей голове, следующий за ходом моих мыслей.
Я глубоко и устало вздохнула, покосившись на него. Внешне он никак не изменился в лице, и ничем не выдал наше общение, но внутренне этот вопрос его волновал. Словно мое решение что-то меняло.
«Я не знаю, – признала я. – Возможно, я поспешила со сделкой, что мы заключили».
Вампир хмыкнул, и его лица коснулась легкая, малозаметная улыбка.
«Эта сделка всегда была фарсом, – признался он. – Я никогда не планировал позволить тебе уйти».
Я улыбнулась, утверждаясь во мнении, за которое он уже получил пощечину.
«Кстати, у тебя неплохой удар правой», – заметил вампир, вспоминая вместе со мной ту ситуацию в клубе, а потом мы оба замолчали, понимая, что эти смешки скорее истеричные, чем реальные.
Мы были уже достаточно близко к пирсу, чтобы ощутить свежесть Адриатического моря и солоноватый запах прибрежной зоны. Звезды ярко освещали наш путь, но мы двигались достаточно быстро, чтобы быть незаметными для человеческих глаз. Вампиры Борталомея, в полной уверенности, что мы следуем в ловушку, ожидали нас у старого завода, пока мы шли за головой главного вампира Европы. Окруженная союзниками-вампирами, я чувствовала всплеск адреналина, заставляющий мои руки нервно дрожать, сжимаясь в кулаки, в ожидании хорошей битвы. Я не была воином и чувства, что заполняли меня, скорее всего, принадлежали Джонсу, но в этот момент наши мысли были едины. Мы оба жаждали смерти Бартоломея, поскольку его смерть сулила не только осуществления наших желаний, но и изменения в жизни каждого из нас. Вы спросите, готова ли я умереть за эту идею? Я отвечу «да», хотя мне и не хотелось умирать, вновь обретя свое дитя. Однако, если не будет иного выбора, я скорее сама себя убью, чем позволю Бартоломею уйти.
Колин резко остановился, отчего мои ладони крепче ухватили ткань его кожаной куртки.
- Тише, – прошептал он, сжимая мои ягодицы и медленно опуская на ноги, крепко удерживая, пока я не коснулась земли. Шум нам сейчас явно был не нужен.
Я кивнула, оглядываясь по сторонам. Наша группа, включающая в себя тридцать вампиров, была именно той, кто планировал прорываться на корабль Бартоломея. Примерно такие же группы движутся к остальным семи кораблям, а основная масса направлена напасть на завод, но уже после того, как мы нанесем удар, чтобы Бартоломей не успел узнать о нашем плане. До битвы Элизабет спросила, где будет самое безопасное место, чтобы послать туда Брайана, и Колин назначил его возглавить фланг нападения на старый завод, учитывая, что если все пойдет по плану, я уничтожу большую часть врагов, через связь с Королем всех Королей. Она нервничала, отчего мне пришлось взглянуть на свою дочь другими глазами. Она больше не была моей малышкой, кушающей овощи и любящей старые мюзиклы. Теперь она была вампиром, влюбленным в своего создателя.
Я устало вздохнула, вытерев взмокшие от пота ладони о штаны. Все были напряжены и сконцентрированы, ожидая знака, чтобы напасть одновременно со всех точек. Александр встал рядом со мной, с улыбкой протянув ко мне руки, приглашая залезть на него так же, как я только что сидела на Колине, поскольку именно здесь мы должны разделиться, чтобы дальнейший свой путь в этой битве я провела в паре с брюнетом. Это отрезвило. Перед нами словно кто-то прочертил белую линию старта, и, с мгновения на мгновение, мы должны были её перейти. Точка невозврата, которая разделит всех нас на группы, и бросит в самое пекло адского логова.
Я развернулась к Колину со страхом в глазах. Ранее в моей голове просто не укладывался тот факт, что мы идем на бойню, с которой многие могут не вернуться. Сейчас же, я словно очнулась ото сна и смогла посмотреть на мир ясными глазами, осознать все то, что ранее просто игнорировала. Например, тот факт, что около трехсот вампиров с нашей стороны будут противостоять пятистам вампирам Совета, или того, что если у нас не получится убить Бартоломея, он, скорее всего, приведет к истинной смерти всех наших союзников. Всех, кто доверился и пришел вместе с нами. Тогда умрет Колин. Он не покинет своих соратников, не сможет сбежать. Он примет смерть, поскольку это будет благородно и правильно. И больше я его не увижу.
Джонс слышал все, о чем я думала, и в тот момент, когда я подняла взгляд к нему, шокированная осознанием этого факта, он лишь грустно улыбнулся, протягивая ко мне ладони. Он знал о риске с самого начала, как только понял, что должен бороться, а мне было абсолютно наплевать на окончание битвы до этого момента. Сейчас же, я больше не была пустым, ничего не чувствующим мешком крови и костей, я была собой. Я была Евой МакКалистер. Той самой, которая умеет любить жадно и страстно, умеет надеяться и мечтать, терпеть и сочувствовать. Я не пустая, не отрешенная и не покорная. Я – это я.
Сорвавшись с места, я кинулась к нему в объятья, крепко обняв за шею и прижавшись к губами к его губам. Он опешил на мгновенье, затем с силой меня обнял, привлекая к себе и углубляя поцелуй, который я начала. На секунду весь мир замер, а из моей головы пропали все мысли и страхи. Я позволила себе это. Позволила забыть о времени, что мы потратили вдали друг от друга, о муже, которого я любила и потеряла, о боли и мести, что жили в моем сердце. Я откинула все лишнее, обнажая себя и свое истинное я, что так упорно и долго прятала. Двадцать лет прошло с тех пор, как я делала то, что хотела, когда могла целовать его так, как хотела, и не думать, что не должна этого делать. Сейчас мне было плевать на план, который я придумала, и Матильду, которой обещала отпустить Джонса. Все, что волновало меня в этот момент, был он и понимание того, что скоро я вновь могу потерять его, теперь уже навсегда.
Мне пришлось оторваться от него с тихим стоном, поскольку если бы мы сейчас не прекратили, это могло бы вылиться в нечто, чего нельзя делать под носом вампиров, на которых собираешься напасть. Колин не разжал своих рук, продолжающих удерживать меня слишком близко к нему.
- Я уже и забыл, как восхитительно ты умеешь целоваться, когда этого хочешь, – сладко прошептал он, глядя с мягкой улыбкой в мои глаза.
Умом я понимала, что сейчас самое время сказать все то, что я должна была сказать ему раньше, объяснить свои действия и попросить прощения, но у меня просто не поворачивался язык. Это означало бы, что я с ним прощаюсь, а этого мы никогда не умели делать.
- Будь осторожен, – вместо всего этого приказала я, сжимая пальцами его плечи. – Не давай никому себя убить.
Он очень серьезно посмотрел на меня и обещающе кивнул, ставя на ноги. Затем его взгляд переместился к Александру, и все тепло сошло с его лица, обнажая холодную беспринципную маску.
- Позаботься о моей девочке, – попросил вампир, глядя на брюнета.
Я немного смутилась, оглядываясь на всех, окружающих нас в поиске Матильды. Её взгляд был жестким и отстраненным, поэтому я быстро перевела свой, подходя к Александру ближе.
- Буду смотреть за ней так, будто она моя, – пообещал брюнет с самодовольной улыбкой, отчего заработал от меня удар под ребра, когда я запрыгнула к нему на спину, обхватив ногами за талию, а руками за плечи и шею.
- Мой Король подал сигнал, – проговорил высокий вампир с синими волосами и таким количеством пирсинга на бровях, что его глаз практически не было видно. – Все семь групп готовы и ждут нашего сигнала.
Колин кивнул, оглядывая всех.
- Хорошо, – уверенно проговорил он, вынимая из ножен длинный клинок с серебряным лезвием. – Тогда вперед.
Не было никакого гонга или маха рукой, но все вампиры одновременно сорвались с места и понеслись к кораблю. Я крепче ухватилась за жилетку Александра, оглядываясь, чтобы заметить, как ещё семь групп параллельно нам движутся к пирсу и кораблям, стоящим у причала. Мой взгляд метнулся к небу, проклиная его за наличие стольких звезд сегодняшней ночью. Хотя и в полной темноте нам вряд ли бы было безопаснее, учитывая острое вампирское зрение.
Алекс двигался стремительно, на несколько шагов опережая наших союзников, поэтому неудивительно, что к кораблю мы добрались одними из первых. Он на секунду прижался к земле, оттолкнулся и прыгнул, мягко приземляясь на палубе. Я соскочила с него в тот самый момент, как один из вампиров напал на нас, но через мгновенье его голова оторвалась от тела и полетела за борт. Крепкая рука обхватила меня за талию и со скоростью потянула к люку, ведущему к многочисленным каютам. Никогда не любила корабли – меня всегда укачивало даже на весловой лодке. Сейчас же, кроме тошноты и головокружения, клаустрофобия сжала мои мышцы, пока мы быстро следовали по узким коридорчикам, стараясь не попадаться никому на глаза, полагаясь исключительно на слух вампира, поскольку если бы обнажила свои силы, Бартоломей узнал бы, что я рядом. Этого мы допустить не могли, только не сейчас, когда наш план блестяще осуществлялся весь день.
Мы спустились ещё на два яруса вниз, прежде чем звуки битвы, доносившиеся с палубы, стали практически не слышны для моего человеческого слуха. Здесь пахло сыростью, отчего воздух казался тухлым, а быстрый взгляд себе под ноги доказывал, что пахло ещё и кровью. Я старалась не думать, что мои ботинки хлюпают по лужам, просто контролировала свое дыхание и следила за состоянием Колина. Он не закрывался от меня, как обычно делал в битве. На самом деле он решил, что лучше будет открыться полностью, чтобы иметь возможность чувствовать происходящее со мной и не отвлекаться на эти мысли во время битвы. Джонс был переполнен энергией и жаром хорошей драки, неудивительно, что у меня ладошки чесались кому-нибудь врезать, но вездесущий Александр не подпускал ко мне нападающих на нас вампиров ни на метр. Он был везде, ограждая меня со всех сторон, что неудивительно, учитывая, что единственное свое оружие я сейчас применить не могла.
Мы спустились ещё на пролет вниз, оказываясь в абсолютно темном узком коридоре, лишенном всех возможных опознавательных знаков. Александр двигался впереди меня, положив мои ладони на свою талию, чтобы я не упала. Эта близость немного нервировала, но все, что меня сейчас действительно волновало, это ноющее чувство внизу живота, заставляющее мои руки дрожать от напряжения. Я нутром чуяла приближение Бартоломея, словно после нашей последней встречи его запах въелся глубоко под кожу.
Александр резко остановился, отчего я споткнулась, уткнувшись в его спину. Он придержал меня рукой, показывая, что нужно двигаться тише, учитывая, что мы уже приближаемся. Я прижалась к стене, прикрыв глаза и затаив дыхание, чтобы не шуметь, пока вампир осторожно выглянул за угол, проверяя коридор. Я полностью сконцентрировалась на Джонсе, пока была возможность, и, почувствовав мое желание, Колин словно втянул меня в свое тело, заставляя увидеть его глазами. Он двигался, а мои мышцы напрягались так, словно это двигалась я сама, грациозно проскакивая между вампирами. Он вел меня куда-то и, прежде чем я успела спросить куда, наш взгляд скользнул к маленькой рыжеволосой фигурке, залитой кровью и скалящейся над очередным мертвым трупов нашего союзника. Мари. Внутри меня все похолодело, когда она оглянулась на присутствующих и нашла нас в толпе, рвущихся к ней. Колин мчался к ней так быстро, как только мог, поэтому неудивительно, что он успел нагнать её, даже несмотря на её глупые попытки сбежать.
- Я ждал этого дня более пяти столетий, – прорычал Джонс, крепче охватывая кончиками пальцев окровавленную ручку кинжала.
Вампирша отскочила к стене, чтобы прикрыть себе спину, но Джонс двигался так, словно в этом мире его ничего кроме рыжеволосой бестии больше не волновало.
- Колин Джонс, – прорычала она, растягивая губы в нервную улыбку. – В последнюю нашу встречу ты визжал как раненная свинья, когда я тебя потрошила.
Колин замер, пытаясь оградить меня от воспоминаний того самого момента, о котором так мечтательно вспоминала Мари.
Вампир задумался над ответом, но вместо слов резко двинулся вперед и, схватив её за волосы, поднял с земли. Она брыкалась и визжала, но один взмах серебряным лезвием, вспоровшим её живот, заставил вампиршу заткнуться навеки. Нашего носа коснулся тухлый запах её внутренностей, выскользнувших из пухлого детского тельца и с хлюпающим звуком приземлившихся на деревянную палубу. Она была ребенком, когда её обратили, неудивительно, что повзрослевшее сознание, заключенное в теле десятилетнего ребенка, не выдержало, и она в итоге тронулась умом. Мне могло бы быть жаль её, не став я свидетелем работы, которую она провела над моим ребенком, но сейчас, глядя глазами Колина на её неподвижное мертвое своей истинной смертью тело, мы оба чувствовали в груди не что иное, как восторг. Мы оба ненавидели её, и теперь она мертва нашими усилиями. Минус один, остались ещё двое: Тобиас и Бартоломей.
Я моргнула, вновь оказываясь в темном узком коридоре, но теперь на моем лице играла довольная ухмылка. Она стала еще шире, когда этаж оглушил низкий пронзительный крик Бартоломея с именем той, кто была его любимым ребенком, и кого он потерял. Око за око, зуб за зуб. Он отобрал у меня мужа, я заберу всех, кого он любил в этой жизни, прежде чем сделаю все, чтобы убить его самого. Александр поймал мой взгляд и улыбнулся, понимая, что же на самом деле произошло.
- Минус один? – с улыбкой прошептал он, протягивая мне ладонь, чтобы двигаться дальше.
Я кивнула, пытаясь ступать на носки, чтобы не создавать шума. Мы были уже близко, это доказал крик главного вампира, за которым мы пришли, но теперь каждый шаг, что я делала, больше не усиливал мою нервозность. На самом деле, чем ближе мы подступали к Королю всех Королей, тем спокойнее и хладнокровнее я становилась.
Ещё несколько кают, поворот, и мы оказались перед двустворчатой дверью, охраняемой тремя вампирами. Несколько резких движений Алекса, и вампиры пали мертвым грузом на деревянный пол корабля, освобождая для нас путь. Не сговариваясь, мы кинулись в каюту, готовые отразить любой удар, что нас ждал. Более скрываться не было смысла, поэтому я отпустила силы, заполняя ими свое тело и окружающее меня пространство. Александр подтолкнул меня к стене, чтобы иметь возможность прикрыть свою спину и вместе с тем меня, пока уничтожал вампиров, готовых умереть во имя Бартоломея. Они умирали с каждым движением брюнета. Неудивительно, что я залюбовалась скоростью и грациозностью его смертоносных движений. Бартоломей взвыл от досады, выпуская невидимый взгляду импульс, призывающий всех его вампиров присоединиться к нам в его защите. Многие наверху откликнулись на зов своего мастера и поспешили сюда. Я хотела помочь, но пока был жив Бартоломей, они были под его контролем, скрытые за плотными стенами его щита, под защитой от моей магии. Все, кроме одного.
- Кровь от крови моей, – твердо и уверенно проговорила я, нащупывая в себе ту тонкую нить, что ещё вчера связывала меня с Товальтом. Сегодня она была ещё слабее, но я понимала, что медлить нельзя.
Вампир стоял перед своим мастером живой стеной, словно говоря, что приблизиться к нему будет можно только через его хладный труп. Этого я не хотела, у меня были другие планы.
- Плоть к плоти, – настойчиво продолжала я, вкладывая силу в свой голос. Бартоломей ощутил, что я пытаюсь сделать, и дернул за нить, что привязывала вампира к нему, пытаясь вытолкнуть меня из его сознания. Дернул как пса, когда я шептала к нему, как заботливая родительница своему милому младенцу. – Душа к душе. Отныне ты принадлежишь мне.
Вампир дернулся, позволяя моим силам полностью влиться в него, заполнить изнутри, как вода пустой сосуд. Я смотрела в глаза одного из вампиров из моего списка и понимала, что больше не чувствую к нему гнева. Он был моим, душой и телом, принадлежал мне, и я отвечала за него. Только сейчас я поняла, в чем в действительности заключалась разница между тем, что делали вампиры, и что делала я, когда привязывала кого-то к себе: если они обволакивали их тела и разумы своей магией и силой, покрывая, словно второй кожей, то я наполняла их чувствами и теплом изнутри. Неудивительно, что они тянулись ко мне.
Товальт улыбнулся, глядя на меня так, словно я была единственным существом, необходимым ему в этом мире, прежде чем мысленно отдала приказ вампиру: «Убей Бартоломея». Он дернулся от прямого приказа, развернулся на девяносто градусов и напал на того, кому подчинялся многие века.
Однако Бартоломей был готов отразить удар. Они провели серию быстрых ударов, но не один из них не попал в цель, тогда Товальт вцепился в белую рубашку своего создателя и повалил его на пол, пытаясь обездвижить массой своего тела. Но скорость и умение драться Бартоломея были на высоте. Он в секунды освободился от захвата и двинул своего ребенка в живот. Товаль был практически в два раза больше Бартоломея, но он был младше, поэтому слабее, хотя из-за всех сил старался исполнить приказ, что получил от меня. Александр сражался не менее рьяно. Даже несмотря на то, что встретившие нас вампиры были хорошо обученными боевому искусству, из трех теперь осталось только двое. За дверью послышался гул шагов, поэтому я потянулась разумом к Колину – помощь нам сейчас была жизненно необходима. Он понял, что к чему в считанные секунды. Отдав приказ, вампир и небольшая группа наших союзников, двинулись по узким коридорам нам на выручку. Я ощущала жар его тела и сокращение мускулов от быстрых движений, но понимала, что он не успеет. Товальту не одолеть Бартоломея, Алексу не справиться со всеми. Или я действую сейчас, или никогда больше шанса не представится. Движимая единственной целью, я поднырнула под рукой защищающего меня Александра и кинулась к двум сцепившимся в другом конце комнаты вампирам.
- Товальт, держи дверь, – приказала я, оказываясь за его спиной. – Не дай моим врагам войти в эту каюту.
Вампир тут же отпустил Бартоломея и двинулся к двери в тот самый момент, когда она заскрипела от натиска наступающих вампиров. Его масса и не дюжая сила помогли вампиру удержать дверь, спасая нас от подоспевших на помощь Бартоломею вампиров, пока мы пытались разобраться с теми, что уже были в каюте.
Я забралась на стол и нанесла удар ногой своему главному врагу, когда он поднялся, более не удерживаемый громилой Товальтом. Колин разразился нецензурной лексикой в моей голове, когда понял, что я оказалась лицом к лицу с тем, с кем боялись сражаться вампиры многие тысячелетия, но он был ещё слишком далеко, что занять мое место в этой битве. Александр все ещё сражался с двумя вампирами, когда Бартоломей полностью пришел в себя и, обхватив мои колени, повалил на стол одним резким движением, которого я даже не заметила. Я пыталась отбиваться ногами, но он двигался так, словно точно знал, что я хочу сделать и в какую сторону нанести следующий удар, предотвращая его и закрываясь. Ему абсолютно ничего не стоило забраться на меня сверху, прижав к столу своим телом, обездвиживая. Я могла приказать Товальту скинуть его с меня, но тогда ещё дюжина вампиров ворвется в эти двери с единственным желанием разорвать наши глотки. Мне просто нужно было немного потянуть время, чтобы Александр убил двух вампиров, и мы воплотили в жизнь наш план.
- Ну же, кусай, – выплюнула я в лицо Короля, понимая, что он скорее умрет от жажды, чем попробует моей крови после того, что её капля сделала с Товальтом.
Он разразился смехом, прижимая меня сильнее нижней частью своего тела к столу.
- Чертовка, – промычал вампир. – Если бы у меня было больше времени, я бы не стал убивать тебя. Ты даже представить себе не можешь, с каким бы удовольствием я ломал тебя и твою волю день за днем, привязав тебя к себе.
От отвращения меня чуть не вывернуло наизнанку. Одно дело слышать его оскорбления, но совсем другое – терпеть эти нелепые грязные высказывания. Колин был абсолютно согласен со мной, перепрыгивая по нескольку ступенек, опускаясь ещё на пролет вниз, после того, как им пришлось убить десяток ожидающих в засаде вампиров.
- Я бы задушила себя собственными руками, но никогда бы не стала твоей, – искренне признала я, глядя в его выцветшие голубые глаза.
Он улыбнулся, словно мое стремление противостоять ему было в радость.
- Не ожидал услышать ничего иного, – усмехнулся он, наклоняясь к моей шее и медленно проводя языком вниз, расстёгивая молнию комбинезона, к впадине между грудями, заставляя с новыми силами начать неистово брыкать ногами и выгибаться всем телом, пытаясь скинуть его с себя. Вампир обхватил зубами цепочку и дернул её, разрывая на моей шее. Я ахнула, услышав, как два висящие на ней кольца упали на деревянный пол, покатившись в неизвестном направлении. Это было единственное дорогое, что было в моей жизни, и он снова это отнял.
Я не была сильнее него, но сейчас гнев во мне воспылал с новой силой, заставляя поддаться к вампиру и, обхватив его за виски, выплеснуть всю ту злость, что я держала внутри себя. Моя магия окружила его тело, пытаясь проникнуть в сознание, но его щиты, как и прежде, прекрасно сдерживали мое наступление. Возможно, я бы отчаялась окончательно, но в стороне от нас с победоносным рычанием Александр закончил свой бой и, схватив Бартоломея за рубашку, откинул его с меня прочь, давая мне минуту, чтобы перевести дыхание. Они сцепились, двигаясь так быстро, что даже я не могла в полной мере отслеживать все их движения, словно перемещались, пропадая и оказываясь в совершенно другом месте. Я потянулась разумом к Колину, находя его группу в одном из пролетов, отражающих очередной удар. Он был ранен, хотя и пытался скрыть от меня проникающую колотую рану в своей груди, чтобы не допустить ко мне боль. Я боялась ран, хотя и пыталась заставить себя понять, что она не смертельная. Он не умрет от неё.
Александр глухо зарычал, приводя меня в чувства. Он дернулся, пытаясь отстраниться от вампира, ранившего его чем-то в живот, но это лишь дало Бартоломею преимущество и возможность действовать. Король всех Королей провел захват и повалил моего союзника на пол, пытаясь придавить своим телом, одновременно с тем сцепляя ладони на его шее, но брюнет вовремя отреагировал и проскочил под рукой, запрыгивая на его спину. Наши взгляды встретились, и я поняла, что лучшего шанса воплотить в жизнь наш план у нас уже не будет. Соскользнув со стола, я пулей метнулась к вампирам. Александр встал на колени, удерживая его под руки и сцепив свои ладони на его затылке, тем самым практически обездвижив его. Я упала на колени перед Бартоломеем, чтобы вампир оказался зажат между нами и нашими силами. Алекс выпустил свои силы, окружая вампира темным облаком своей магии как раз в тот самый момент, когда мои руки легли поверх его ладоней, выпуская мои силы навстречу.
У нас замечательно получалось в клубе, когда мы тренировались на его вампирах, поскольку больше никто не вызвался добровольцем. За несколько часов мы довели наши действия до совершенства, четко действуя по очереди. Сначала Александр окружал Бартоломея своей силой, ударяя по нему магией страха, способной пройти сквозь любой щит, а потом, когда вампир ослаблял достаточно, чтобы потерять контроль, в игру вступала я и заканчивала начатое. Просто и легко.
Я не боялась приближаться к ним, поскольку прекрасно понимала, что после показанного Александром, Бартоломей вряд ли будет в состоянии оказать сопротивление или тем более напасть на меня. Никто не мог думать, переживая свой самый большой страх. Каким бы древним и сильным ни был Бартоломей, он был всего лишь измененным вирусом человеком, а люди имеют страхи. В особенности те, кто так долго живет в нашем мире. Но, чего я точно не ожидала увидеть, так это места, в котором оказалась, как только прикоснулась к вискам Короля всех Королей. Я была в абсолютно белоснежной комнате, запертая. На стенах были белоснежные обои, лишенные рисунков или орнаментов, а пол застелен пушистым ковровым покрытием, щекочущим мои ступни. Здесь было странно; не страшно, но холодно, учитывая, что мебель полностью отсутствовала.
Вообще-то я могла бы спокойно пережить дни и недели напролет в этой комнате, если бы не красное пятно, появившееся в её центре. Оно увеличивалось с каждой минутой, что я наблюдала, расползаясь по полу и перекрашивая белоснежный ковер в алый цвет. Однако я сдерживала себя до тех самых пор, пока в центре комнаты, в луже этой крови не появилась моя дочка, умирающая от колотой раны колом в сердце. Она стала вампиром, сильным бессмертным существом, но я все равно снова теряла её.
Мое сердце заколотилось о ребра, дыхание сбилось, а из горла вырвался неконтролируемый жалкий писк. Я не могла этого допустить, только не сейчас, только не снова.
Мои руки сильно дрожали, и я поняла, что больше ими не чувствовала, больше не видела каюты, в которой мы находились и вампиров, что меня окружали. Не было ничего кроме Эли и её хладного тела в луже собственной крови. Я закричала громче, не в силах изменить происходящего. Она снова была мертва, я опять её не уберегла.
- Ева? – отреченным голосом прошептал Александр, понимая, что я так же попала под его внушение. – Давай, соберись. Это не правда, этого не происходит.
Я слышала его голос, но словно отгородилась от внешнего мира каменными стенами, оставаясь наедине с телом моего ребенка в этой чертовой комнате, наедине со своим горем и страхом. И плевать мне было на Бартоломея, на Александра и на себя саму, все, о чем я могла думать, это Элизабет, лежащая на моих руках. Мое сердце билось так быстро, что я бы не удивилась, если бы оно разорвалось от давления крови.
Где-то внутри меня чей-то мягкий голос что-то говорил, но я не слышала. Больше меня ничего не волновало. Резкий грохот оглушил каюту, когда вампиры прорвались внутрь. Союзники и враги смешались, но Колин успел как раз вовремя.
Он что-то кричал Александру, тот отвечал, перекрикивая звуки ударов и скрежет оружия. Я же просто сидела в луже крови собственной дочери в белой комнате, ничего не пытаясь понимать или действовать. Полный ступор.
Не знаю, сколько длилась битва, но спустя какое-то время крепкое мускулистое тело, пахнущее иланг-илангом и кровью, присело со стороны моей спины и крепко прижалось, удерживая меня за талию и плечи. Это был Колин. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что это он. Просто в один момент я сидела в белой комнате одна, а уже в следующий он стоял напротив. Вампир оглянулся, осматриваясь по сторонам, прежде чем остановить взгляд изумрудных глаз на моем испуганном, опухшем от слез лице.
- Ma femme, – прошептал он, протягивая мне ладони, но я лишь отстранилась назад, продолжая обнимать мертвое тело Эли. – Милая моя, посмотри на меня.
Я всхлипнула, уткнувшись носом в волосы малышки, пахнущие, как и прежде, клубничным шампунем, не смотря на то, что она уже много лет таким не пользовалась.
- Я снова недосмотрела за ней, снова потеряла, – прошептала я, крепче сжимая ладони, словно боялась, что её сейчас у меня заберут.
Колин глубоко вздохнул, прикрыв глаза, словно ему самому было больно видеть меня в таком состоянии. А возможно дело в том, что мы были связаны, и ему приходилось переживать со мной этот кошмар. Снова.
- Какой же я идиот, – пораженно вздохнул вампир. – Как я не догадался, что с новостью о том, что Элизабет жива, страх потерять её не вернется к тебе?
Он присел на корточки, глядя на меня.
- Ева, посмотри на меня, пожалуйста, – вновь мягко попросил Джонс.
Я подняла взгляд, но смотрела сквозь вампира. Меня просто ничего не волновало, я больше ни о чем не могла думать.
- Ты веришь мне? – неожиданно поинтересовался он.
Не задумываясь, я кивнула, поскольку если в чем и была уверена в этом мире, то это в Колине Джонсе. Он кивнул мне в ответ, протягивая вперед ладони.
- Все, что ты сейчас видишь – не настоящая реальность, – мягко начал вампир. – Верь мне, Ева. Верь только тому, что я говорю. Элизабет не мертва, она в безопасности там, где ты сказала ей ждать нас. Она стала вампиром, бессмертным существом. Её теперь так просто не убьешь.
Я старалась прислушаться к его словам, но собственная паника и всхлипы не давали мне думать ясно. Страх за дочь подчинил меня полностью и безоговорочно.
- Не сработает, – прошипел Александр, и его слова донеслись эхом до моего слуха, словно он находился за много метров от нас. – Нужно давать ей голые факты, которые она не сможет опровергнуть. Вампиры не бессмертны, их просто немного сложнее убить.
Я вновь всхлипнула. Нет, не потому, что плакала, ведь слез не было. Скорее это походило на молчаливую истерику.
Колин сильнее прижался ко мне, стараясь успокоить. Часть моего сознания понимала, что я не в белой комнате, а на деревянном полу в каюте, но вырваться из своего кошмара самостоятельно не могла.
- Ева? – вновь попытался привлечь мое внимание Джонс. – Чего именно ты боишься?
Я всхлипнула, крепче прижимая к себе холодное тело моей дочери. Мне нужно было собраться и найти ответ, поэтому я закрыла глаза, пытаясь прислушаться к себе.
- Я боюсь не уберечь её, – призналась я. – Боюсь снова сделать что-то не так, и в результате потерять её.
Колин глубоко вздохнул. Он был достаточно глубоко в моем сознании, чтобы я смогла ощутить, как мои слова ранили его самого. Это заставило меня вспомнить его кошмар и понять, что боимся мы одного и того же – стать причиной гибели всех, кого любим.
В белой комнате, что существовала лишь в моей голове, Колин продолжать сидеть напротив с протянутыми ко мне руками, глядя с сомнением и неуверенностью, словно опасался, что я могу вот-вот начать рыдать навзрыд.
Прежде чем начать говорить, он прокашлялся, чтобы голос звучал уверенно и спокойно. Чистая правда, без грамма лжи или фальши, произнесенная от самого сердца:
- Факты говоришь? – переспросил Джонс, прежде чем вернуть мне все свое внимание. – Ты – смысл моего существования, – по слогам произнес он. – Элизабет – смысл твоего существования. Пока живет она – живешь ты. Я прав?
Я сглотнула, переваривая сказанное вампиром. Хочу ли я жить в этом мире, если здесь не будет моего ребенка? Точно нет.
- Ты прав, – выдохнула я.
Мне помогал его уверенный ровный голос и спокойствие, что он пытался сохранить внутри себя, несмотря на стоящий вокруг хаос.
- Если умрешь ты, ослабну и я, а учитывая количество соперников, так и ждущих моего провала, чтобы свергнуть меня с престола и отобрать все завоеванные земли, я ненадолго тебя переживу, – рассуждал вампир. – Твоя смерть станет моей смертью.
Я кивнула, глядя на него с надеждой. Сознание плавно возвращалось ко мне. По крайней мере, я могла следить за ходом его мысли.
- Отсюда ясно, что смерть Элизабет станет моей смертью, – сделал вывод вампир. – Как ты думаешь, я допущу, чтобы кто-то причинил мне вред?
- Нет, ты сделаешь все, чтобы защитить её, – поняла я. – Ты сделаешь все, чтобы спасти нас всех.
Он поманил меня пальцами на вытянутых ладонях, призывая присоединиться к нему. Я медлила. Одно дело доверить ему свою жизнь, доверить настолько, что быть готовой с закрытыми глазами шагнуть в пропасть, веря, что он поймает, но совсем другое доверить ему жизнь моей дочери. А потом, колесики в моей голове зашевелились, и я смогла осознать одну простую истину: при нем Эли была в безопасности, пока не вмешалась я со своим великим планом по её освобождению. Это он сделал все возможное, чтобы ни у кого ума не хватило даже волосок на её голове пошевелить. Если бы не я, она до сих пор была бы человеком.
- Ты можешь больше не бояться за её жизнь, – пообещал вампир. – Я всегда буду рядом, помогу тебе удержаться от необдуманных поступков. Тебе не обязательно принимать решения, Ева – я буду делать это, если ты захочешь. Если ты позволишь, я привяжу к себе Эли, и положу жизнь на то, чтобы обезопасить от этого мира и всех, кто будет покушаться.
Я слабо кивнула, заставляя себя поверить тому, что он говорил. Что больше всего волнует Колина Джонса, как ни его собственная жизнь? Он тысячу лет защищал себя от нападок и смог не только выжить, но и захватить власть; почему я должна думать, что у него не хватит сил защитить мою дочь? Однако, как бы я ни старалась думать здраво, страх потерять её никуда не уходил, даже несмотря на то, что я верила Колину.
Я закрыла глаза, делая глубокий вдох, чтобы прочистить свое сознание и попытаться взять его под контроль. Я думала о деревянном поле каюты, представляла себе стол, на который повалил меня Бортоломей, качку, от которой меня тошнило. Но ничего из этого не возвращало меня в реальность, ничего не притягивало настолько, чтобы я смогла забыть об ужасе, что меня сопровождал. Паника вновь начала охватывать меня, когда Колин пошевелился за моей спиной, еще сильнее прижимаясь своим телом. Он был теплым от моей крови, а его руки держали сильно, почти отчаянно, вселяя уверенность: что бы ни случилось здесь – он не отпустит меня. Мне нужно было это почувствовать, нужно было позволить себе ощутить собственную слабость, ведь на самом деле я и была такой – беззащитной и глупой, и лишь маска, что я, не снимая, носила на лице долгое время, скрывала это ото всех, кроме него. Только он знал меня настоящую и между тем продолжал быть рядом.
Вампир вздохнул запах моих волос, заполняя мои мысли чем-то другим, далеким от страха. Он показывал мне свои мысли, воспоминания, а я шла за ними, как мотылек за светом. Наша первая встреча в тот момент, когда он впервые понял, что Даниэль может стать для нас проблемой, когда однажды вошел в гостиную и увидел, что мы смеемся, пытаясь разобрать какой-то пример по геометрии, параллельно поедая соленые крекеры. На самом деле я даже не помнила этого момента, но для Колина он стал знаковым, поскольку именно тогда он понял, насколько серьезными стали наши отношения, и как он боялся их потерять. А потом я ушла. Несколькими днями ранее я открыла перед ним кусочек своей жизни, когда меня поглотила истерика после того, как увидела его обращение ко мне и всем, кто мог быть свидетелем моей смерти, но лишь сейчас передо мной открылся он, позволив увидеть то, как он разнес свою спальню вдребезги. Уничтожил все, кроме моего портрета, который снял со стены, и не давал никому к нему приблизиться. Как практически умер от голода, отказываясь принимать кровь от любого, кроме меня, и лишь усилия Матильды и её уговоры, что он должен быть сильным, если хочет меня найти, заставили его питаться. А потом кровь. Много пролитой крови размалеванных кукол, литрами стекающих в его горло. Он должен быть сильным – эти слова укоренились огромной неоновой вывеской в его голове, отвлекая от всего остального. Лишь силой он сможет получить власть, лишь она даст ему возможность найти меня. Все страхи, что он имел, вампир заменил целью, к которой стремился, несмотря ни на что.
«Просто вспомни свою цель, Ева, – прошептал он. – Просто вспомни, зачем мы здесь».
Я опустила Элизабет в его руки, а сама поднялась на ноги и подошла к одной из белых мягких стен. Мой глубокий вдох эхом отразился от стен, заставляя прислониться к ней лбом и резко засмеяться. Потом смех перешел в плач, поскольку только так я могла избавиться от страха, что сковывал меня. Лишь пережив её смерть единожды, я смогу научиться не бояться повторения. Лишь взяв под контроль эмоции, я стану сильной. Ещё один глубокий вдох сквозь нарастающую истерику, а потом я начала дышать коротко и быстро. Легкие горели от нехватки воздуха, я буквально захлебывалась собственными слезами, позволяя открыться огромному сундуку в моем сознании, куда я спрятала все свое горе, чтобы иметь возможность действовать, не умерев от тоски по родным. Боль нахлынула, словно из прорванной дамбы, наполняя меня до краев. Я сжала ладонями рот, чтобы не кричать так громко, как хотелось. Я позволила себе оплакивать их, тосковать по ним и любить их ещё крепче, чем любила при жизни. Позволила себе полностью сконцентрироваться на этом ощущении, прочувствовав всю теплоту и покой, что держали меня рядом с ними. Услышать их смех, когда они занимались готовкой своей любимой зеленой мерзости, и как потом скрипели зубами, когда я отказывалась есть. Они любили меня, я любила их. У нас была замечательная жизнь, которая должна оставить светлую память, что всегда будет согревать меня холодными ночами, как согревают воспоминания о родителях. А потом я обернулась и заметила вампира, стоящего в центре. Моего ребенка уже здесь не было, остались лишь он и я. На самом деле, я ещё очень нескоро забуду Даниэля, но у меня будет достаточно времени, чтобы оплакать его. Он прожил более ста сорока лет на земле, это намного дольше, чем среднестатистический человек, а сейчас оказался вместе с братьями и сестрами, которых убила Мари. Он с друзьями и родными, с девочкой, которую когда-то хотел взять себе в жены, пока в его жизнь не влезли вампиры. Ему там спокойно, он присматривает за нами. Моя Эли жива, пускай вампирской жизнью, и сердце её бьётся только тогда, когда берет у кого-то кровь, но она может смеяться и жить дальше. Колин рядом, он не допустит, чтобы кто-то причинил ей боль, нам нужно только покончить с Бартоломеем. Последний враг и больше никому не придет в голову мысль вредить мне или моим близким.
Я медленно вытерла слезы со своих щек и глаз, всхлипнув напоследок, прежде чем позволить рукам вампира обхватить меня и вытащить на поверхность из этого кошмара. Я раскрыла глаза, моргая, чувствуя, что по щекам текут слезы. Сзади меня крепко держал Колин, уложив свой подбородок на моем плече и прижавшись головой к моей голове.
- С возвращением, – мягко прошептал он, оставив легкий поцелуй на моем виске.
Я слабо кивнула, перемещая взгляд на вампиров перед собой. Лицо Бартоломея прямо напротив моего, было напряженное с широко раскрытыми, но невидящими глазами. Я понимала, почему он так неподвижен – страх сковывает. Мои руки все ещё были на его висках, но я сдерживало в себе силу, боясь скинуть свои щиты, словно они единственное, что меня защищало от кошмара.
- Это не так, – прошептала я для себя, глядя в стеклянные голубые глаза. – Я больше не боюсь.
Как только эти слова слетели с моих губ, я будто бы сильнее начала верить в них. Они правдивы. Я больше не могу бояться потерять свою дочь, поскольку не от меня будет зависеть этот вопрос. Как мать, я сделаю все, чтобы её обезопасить, но я не могу закрыть её в комнате без окон с мягкими стенами и ждать, что она будет счастлива. Видит Бог, сколько рисковала я, в этом мире мало кто рискует, но я все ещё здесь. Все ещё борюсь. Она тоже имеет право бороться. Это её выбор, и её судьба. Так же как и моя судьба заключалась в том, чтобы стать последней мормонкой магии святых последнего дня. В пророчестве говорится, что я выведу тьму в свет, и, возможно, говоря всем, что я уже это сделала, когда мы с Колином вышли на синий экран, и он обнажил клыки, мы ошиблись? Что, если на самом деле правда проще, чем мы думали?
Мой взгляд скользнул через пелену русых локонов Бартоломея к лицу Александра. Вампир нахмурился, глядя на меня с непроизнесенным вслух извинением, но было ещё что-то в его глазах, что меня нервировало. Некая недосказанность, повисшая между нами тяжелым грузом.
Однако сейчас было не место и не время для обсуждения данных вопросов. Сейчас нам нужно убить Бартоломея и всех, кто с ним в сговоре, поскольку нет никакой уверенности в том, что на соседних кораблях все происходит так, как надо.
Я прижалась спиной к Колину, позволяя ему держать меня, пока сама плавно снимала свои щиты. Медленно, слой за слоем, и я оказалась обнажена перед миром, раскинув сети своих сил. На мгновенье меня оглушило от мыслей людей, находящихся на корабле. Их боль и страх вонзились в меня, как острый клинок в тот самый момент, когда я позволила себе последовать за их мысленным криком. Они были в плену в багажном отделении, ожидающие гибели от клыков членов Совета. Это позволило гневу воспылать во мне. Никто не вправе издеваться над людьми, над невинными жизнями, и Бартоломей не станет исключением. Я напрягла ладони, лежащие на его лице, позволяя своим силам проскользнуть сквозь тонкую оболочку, что ранее была непроницаемым щитом. Перед лицом страха мы оказались равны, как бы самодовольно это ни звучало, вот только у него не было никого, чтобы помочь выбраться из кошмара, в который поместил его Александр.
Я закрыла глаза, глубже погружаясь в сознание вампира.
Он был в какой-то глубокой пещере, затерянный в подземных лабиринтах, поскольку, как бы я ни старалась, не видела, чтобы сюда пробивался солнечный свет. Отовсюду воняло тухлым мясом и гарью, воздух был буквально пропитан ими. Я услышала сдавленный вопль, и пошла за ним, пока не оказалась перед узким глубоким ущельем. Вампир сидел в клетке, висящей над самой пропастью, и что-то напевал, качаясь взад вперед. Я опешила. Неужели Король всех Королей боится высоты? И в тот самый момент, когда я готова была спросить у него об этом, задул сильный горячий ветер. Что-то пронеслось сквозь меня, останавливаясь у его камеры. Да что-то, поскольку более разумного определения я не могла дать этому существу. Некая копия волка, медведя, козла и человека, с копытами, рогами и хвостом. Тело этого существа было покрыто шерстью везде, кроме крепкой мускулистой груди. Медвежья морда разинула пасть и протяжно завыла по-волчьи, ударяя копытами по каменистым бортам, заставляя Бартоломея вздрогнуть и отскочить к противоположному краю своей маленькой тюрьмы.
- Не трогай меня! – закричал мужчина. – Это ошибка, я не должен быть здесь!
Существо завыло снова, будто они общались на языке, неведомом мне. Я не верила, что он боится монстров, здесь было что-то ещё, чего я пока не понимала, но с чем ассоциировалось у него это существо.
- Зачем он здесь? – выкрикнула я вопрос, глядя на развернувшуюся перед моими глазами сцену, словно вырезанную из фильма ужасов.
Бартоломей не кричал, но я точно знала, что он в ужасе, несмотря на все его попытки держать себя в руках. Он не сводил взгляда с существа, полностью игнорируя меня.
- Он здесь для того, чтобы отплатить за все горе, что я принес, – когда уже и не надеялась услышать ответа, произнес вампир. – Он моя кара, расплата.
Мои глаза округлились от удивления, когда я поняла, где нахожусь, и что здесь происходит.
- Ты в аду, в самом центре пекла! – закричала я. – А это дьявол приветствует тебя, поскольку здесь тебе самое место!
Он вздрогнул, сильнее вжимаясь спиной в прутья клетки и переводя взгляд голубых глаз на меня. В них был ужас, какого я прежде никогда не видела на этом самодовольном лице. Он боялся мести, боялся того, что существовало за гранью жизни – места, где ему предъявят очень длинный счет за содеянные грехи. Мне не нужно было заглядывать глубоко в себя, чтобы найти необходимые чувства, я жила с ними с тех самых пор, как убили моих родителей. Вина. Именно чувства вины так боялся вампир, проживший тысячелетия на этой земле, а уж этим чувством я могла заставить его захлебнуться.
Я улыбнулась, положив ладони на его щеки, и отпустила всплеск силы, молниеносно проскользнувший по моим рукам в тело вампира. Потом ещё один, и ещё. Я вылила в него все то, что чувствовала, когда потеряла Элизабет и Даниэля, родителей, Мика. Видит Бог, чувство вины меня никогда не покидало, а теперь я могла всю эту горечь выплеснуть наружу. Это заставило меня улыбнуться, когда я поняла, что пробираюсь глубже в его разум. Мои силы, словно вирусы, захватывали в неравной битве клетку за клеткой, подчиняя его. Он закричал, вцепившись ладонями в мои руки, но я уже не смогла бы его отпустить, даже если бы захотела. Пережитые события мелькали перед моими глазами, и тут же вливались в моего врага, заставляя его жалобно скулить, хватая ртом воздух. Столько вины, столько боли. Александр вскрикнул и отдернулся от нас, когда очередной поток прошелся по моим венам напрямую в тело вампира.
А потом я ощутила в нем изменения. Он больше не закрывался от меня, словно все его щиты разлетелись под напором страха. Его разум был обнажен, и я знала, что стоило захотеть, я могла бы привязать его к себе так крепко, что он вырвал бы собственное сердце по моему желанию. Но такой риск не был оправдан, к тому же внутри меня проснулось нечто темное и гневное, часть моей души, что не принимает извинений и никогда никого ни за что не прощает. Я улыбнулась и пересев на колени к Бартоломею, прижалась губами к его губам. Они были сухими и шершавыми, но не сладкого поцелуя я ждала, а силы, которую тут же из него потянула. Колин выпустил меня без вопросов, поскольку был полностью открыт для меня, для нас, и точно знал, что я планировала сделать. Он встал у Бартоломея за спиной и прижал его начавшее обмякать тело ещё сильнее ко мне, давая питаться силой вампира, который был здесь с самого основания земли. Я пила его магию, будто молоко из стакана, наслаждаясь вкусом и ощущениями, что они дарили. Пила жадно, стремительно, делая полноценные глотки и ощущая, как нащупываю внутри вампира его связи с многочисленными детьми. Их было так много, что в момент у меня перехватило дыхание, и я, несомненно, упала бы, если бы так крепко не держалась за Бартоломея. С Колином я никогда ранее такого не чувствовала. Он очень осторожно выбирал людей, достойных быть его прямыми наследниками, остальных же лишь привязывал к себе, беря клятвы крови. Сейчас я осознала, как много он потерял, следуя таким правилам. Каждый ребенок Бартоломея был словно батарейкой в его арсенале, питая и усиливая его мощь. Я оторвалась от его губ, чувствуя, что уже до конца заполнена этими силами и более в себе удержать не смогу. Они давили мое горло, требуя вырваться на свободу, но мы пришли сюда не для этого. Мы пришли победить, а для этого, умереть должны были все, кто направил на нас оружие. С продолжительным гортанным стоном, я устремила всю магию, что была во мне по каждому канату, каждому тросу и каждой ниточке, что только могла нащупать в вампире. Я тянулась от вампира к вампиру, наполняя их своей магией и подчиняя своей воле. Где-то на периферии сознания я слышала крик совсем близко к нам, но Колин был рядом, а значит, я не боялась за свою жизнь. Я представила солнце и огонь, и направила эти мысли вслед за потоком силы. Я ощущала их всех так, словно они уже принадлежали мне. Тысячи вампиров, моих вампиров, завизжали в моей голове. Они просили помиловать их, но если я чему-то и научилась за свою жизнь, то это тому, что предателей нельзя прощать. Да, я была жестокой и беспощадной, но просто не могла допустить подобного бунта ещё когда-нибудь.
И я усилила напор, выталкивая в них все, что хранила внутри себя и поглотила от Бартоломея. Вампиры сгорали, один за другим растворяясь в моем сознании. Это было больно. Нет, не физически, но та неразрывная связь, что была между вампиром и его создателем давила на меня. Словно я убивала кого-то дорого, близкого мне. Однажды Колин рассказывал, что решение не заводить много вампиров-детей он принял после того, как потерял первого ребенка. Именно поэтому он был так опустошен, когда я поставила ультиматум на счет Адама, но все же сделал выбор, перевернувший всю мою жизнь. Сейчас я поняла, насколько важным было для него это решение, я словно стала одним из тех сумасшедших, что хватают оружие и расстреливают членов семьи или друзей. Они сгорали с криком и болью, иссушая меня, но останавливаться на достигнутом было нельзя. Даже если мне придется умереть, я потяну за собой их всех. Я ослабла. Я поняла это, когда осознала, что мои пальцы болят от крепкой хватки за рубашку Бартоломея, предохраняя от падения. Мои руки кололо от напряжения, но я просто не могла отпустить его. Не сейчас. Осталось всего несколько вампиров.
Наши союзники отступили от врагов, боясь, что мои силы могут перекинуться и на них при контакте. Я не знала о возможных последствиях, поэтому и не просила Колина приказать вампирам напасть. Будет обидно, если я случайно зацеплю кого-нибудь из наших в самом конце битвы. Мое сердце ёкнуло и забилось ещё медленнее, чем билось минутой ранее. Я чувствовала, как слабо дышу мелкими вдохами, неспособными удержать в сознании. Слишком мало воздуха, слишком много энергии ушло. Мышца за мышцей расслаблялись в моем теле, делая его тяжелым. Я устала настолько, что на секунду позволила себе подумать, что стоит закрыть глаза и поддаться этому ощущению. Легкая, быстрая смерть. А потом мои глаза широко раскрылись. Я больше не хотела умирать. Есть ещё столько, что я не успела сделать, не успела сказать людям, которых люблю!
Я напряглась, вспоминая о Даниэле и его магии, что всегда питала и укрепляла меня, о дочери, которую любила больше жизни. Вспомнила то потрясающее чувство силы, что ощущала, когда мы объединили все наши силы. Это было такое светлое, приятное чувство, которого я никогда прежде не ощущала, неудивительно, что я позволила ему наполнить меня. Собрав все, что хранила внутри, всю любовь и привязанность, боль и горе в один клубок, я пустила его по связям в оставшихся вампиров. В голове словно раздался оглушающий взрыв, а потом все вокруг потемнело. Я поняла, что больше не сижу на коленях Короля всех Королей, а лежу на дощатом полу, двигаясь в такт качке. Перед глазами закружилось и потемнело, я часто моргала, но не могла ничего исправить. Сердце еле билось в груди, почти не ощутимо. Я отдала слишком много, практически иссушив себя точно так же, как осушила Бартоломея. Колина я трогать не смела, поскольку даже представить себе не могла, что будет, если кто-то из наших врагов остался и попробует на него напасть. Он не может сейчас быть слабым. Мне просто нужно немного времени и немного сил, чтобы восстановиться. Просто ещё немного сил.
Словно прочитав мои мысли, Колин с диким рыком впился в шею Бартоломея. Если я вбирала в себя его силы через сознание, то он делал это чрез кровь. Вампир пил её с наслаждением, и каждый глоток стал той необходимой живительной влагой, что могла спасти мне жизнь. Он позволил себе пить кровь того, кто был старше него на тысячелетия, вместе с тем приобретая его силы и опыт. А потом резко дернул челюстью и порвал его горло так сильно, что голова закинулась назад, удерживаемая лишь на связках и костях позвоночника. Движение руками, и она покатилась по полу, когда безвольное, мертвое своей истинной смертью тело моего главного врага рухнуло на пол, как мешок. Я должна была кричать от восторга, но не могла шевелиться. Колин питал меня через нашу связь, но этого не хватало. Он упал на колени рядом со мной и приподнял к себе, нежно удерживая за шею и плечи. Его рука скользнула по моим волосам и щеке, лаская и успокаивая. Я улыбнулась, видя блеск в изумрудных глазах от восторга, что он испытывал. Мы победили. Мы победили! Его губы нашли мои в жадном, страстном, стремительном поцелуе, возвратившем моему сердцу нормальный ритм. Я чувствовала вкус крови на своих губах и знала, кому он принадлежит – моему врагу. Мертвому врагу. Я улыбнулась, облизнула кровь, размазанную на губах, и проглотила её. Больше он не сможет причинить вред ни мне, ни Колину, ни Элизабет.
Вокруг раздавался шум, вампиры кричали от радости, поздравляли друг друга с победой и потрясающей битвой, какой уже не думали дождаться в наше время. Радовались все, кроме нескольких. В их числе был Александр, все ещё не пришедший в себя от чувства вины, что я заставила испытать Бартоломея, и того, что пришлось показать мне. А возможно все дело в том, что теперь у меня появились страхи, и он опасался, что я стала такой же, как и все люди, что его окружали. Но нужно отдать ему должное, он был рядом, когда я окрепла настолько, чтобы подняться и сделать первый шаг на негнущихся дрожащих ногах. Заметив мое состояние, Колин ласково поднял меня на руки и прижал к себе, оставив легкий поцелуй на лбу и виске. Он пах кровью, но сейчас это было неважно.
Другим молчаливым вампиром был Товальт. Он просто стоял над трупом своего мастера с холодным выражением лица и остекленевшими глазами. Мой последний враг. Тот, кто разорвал горло моему мужу, позволил ему истечь кровью на моих глазах и глазах Эли. Он не заслуживал жить. Колин считал так же, поскольку отдал команду кому-то из вампиров убить его. Мой вампир не защищался, он просто смотрел на меня послушными, преданными глазами.
- Мы можем уйти, – предложил Джонс. – Ты сегодня и так сделала слишком много.
Я горько улыбнулась ему, благодаря за возможность сбежать, которую он предлагал.
- Я не смогу спать, пока не увижу, что все они мертвы, – прошептала я, переводя взгляд на вампира.
Он по-прежнему держался неподвижно, однако заметив, что я обратила на него внимание, напрягся, готовый исполнять мою волю. Часть меня желала обнять его, потереться о его кожу и ощутить его ладони на моих руках. Меня тянуло к нему зовом плоти, но я знала, что он не мой друг.
- Ты закроешь глаза и вспомнишь, как убил моего мужа, – требовательно приказала я. – Вспомнишь, как разорвал его горло на моих глазах. Ты будешь знать, за что умираешь. Ты будешь знать, что виноват, и не станешь сопротивляться. Это не нападение – это казнь.
- Да, мой мастер, – прохрипел Товальт, падая на колени и закрывая глаза.
Высокий вампир с синими волосами и пирсингом, которому Колин отдал приказ, вытащил из ножен на бедре длинный клинок и, встав за спиной громилы, обхватил его волосы, задрав горло, и полоснул по нему. Кровь ударила фонтаном, окрашивая пол алым. Несколько капель попало Джонсу на ботинки, но он сделал вид, что не заметил.
- Все, – выдохнула я, поворачиваясь к нему. – Мы это сделали.