Белла нервничает.

Ускоренное сердцебиение, порывистое дыхание, волнение в глазах, наблюдающих за дорогой – всё это выдаёт её. Сегодня я пустил её за руль лишь потому, что, казалось, вождение этой рухляди успокаивает её, помогает сосредоточиться.

Я был почти уверен, что знаю причину её чрезмерного волнения. Она боялась сражения, боялась того, что может случиться с кем-нибудь из моей семьи или стаи, попади они в руки Виктории и её армии новорождённых вампиров. Она знала, что была беспомощна и бесполезна в этой битве. И, возможно, на этот раз в ней заговорила малюсенькая здравомыслящая часть, обеспокоенная собственной безопасностью.

Однако эту ночь мы проведём вместе, только вдвоём, и мы определённо насладимся нашим уединением. Казалось, прошло уже так много времени с тех пор, как мы имели возможность побыть наедине хотя бы несколько часов, ни о ком не думая, ни о чём не беспокоясь. Мы имеем право побыть эгоистами некоторое время, просто концентрируясь друг на друге.

Я не мог этого дождаться.

Моё ожидание подогревала загадочная улыбка всезнающей Элис, которой она наградила меня, когда вместе с Джаспером сегодня уходила из дома. Хотя она скрывала свои мысли, концентрируя внимание на арии из какой-то русской оперы, она всё же не сумела скрыть самодовольное и даже немного возбуждённое выражение лица и хитрого блеска в глазах.

- Получай удовольствие сегодня вечером, Эдвард, - сказала она, улыбнувшись. – Хотя бы постарайся.

Я нахмурился, понимая, что она что-то скрывает.
- Что ты имеешь в виду, Элис?

- Я? – спросила она, притворяясь удивлённой. – Я - ничего. Вообще ничего. Но вот Белла…ну…, - она не договорила и лишь пожала своими крошечными плечиками.

Услышав усмешку Джаспера, я кинул на него настороженный взгляд, пытаясь прочесть его мысли, но он думал о…той же проклятой опере. Без сомнения, это сестра его предупредила.
- Что тут происходит, Джас?

Он передразнил свою жену, пожимая плечами.
- Всё, что я знаю, так это то, что, по моему мнению, на этот раз ты должен послушать Беллу, Эдвард.

Вдруг знакомое чувство разлилось по моему телу…Приятная напряжённость, тепло внизу живота, теребящее мои внутренности. Я знал это чувство.

Это было то, что я обычно испытывал, когда Белла прижимаясь, целовала меня.

Я открыл рот, чтобы начать расспрос, но Элис опередила меня, вставая на цыпочки и вытягивая шею, чтобы быстро чмокнуть меня в щеку.
- Удачи, Эдвард.

Джаспер похлопал меня по спине.
- Да, Эдвард, получай удовольствие. По крайней мере, попробуй, ладно? - подмигнув, он вышел из дом вслед за Элис.

Уголки губ вздернулись вверх, когда Белла остановилась перед моим домом. Судя по намёкам Джаспера, большую часть нашего времени будут занимать поцелуи. Я смогу держать себя в руках. Я смогу даже больше. Ожидание нервировало меня. Не было ничего более приятного в последние дни, как чувствовать Беллу, такую мягкую и тёплую, в своих объятиях, чувствовать её сладкие губы против моих. Это заставляло меня чувствовать тепло, создавая иллюзию, что я человек.

Как только Белла заглушила мотор, я бросился к водительской двери, чтобы открыть её и вытащить Беллу с водительского сидения, прежде чем она успеет пошевелиться. Я схватил сумку, перекидывая её через плечо, и нагнулся к Белле за поцелуем, одновременно ногой захлопывая дверь грузовика позади неё. Подняв её на руки, я прижался к её губам, мягко и нежно целуя их, пока заходил в дом. Я чувствовал, как напряжение отпускало Беллу, пока она растворялась в поцелуе, запуская свои пальчики в мои волосы.

Я тихо усмехнулся, когда Белла как будто расплавилась в моих объятиях. Немного отодвинувшись, я снова улыбнулся, глядя на её раскрасневшееся лицо. Мне нравилось, что я мог заставить её испытывать такие чувства.

Как только я перенёс Беллу через порог, держа на руках, как это бывает у молодожёнов, я позволил себе пофантазировать, что так оно и было. В моём воображении я представил себе Беллу в шёлковом платье, отделанном белыми кружевами, с моим кольцом на пальце, говорящим, что она моя навсегда. Моё мертвое сердце наполнилось эмоциями при одной только этой мысли.
- Добро пожаловать домой, - пробормотал я, мечтая о том дне, когда я приведу её в мой – наш – дом, как мою жену.

Я стал таким неженкой.

- Красиво звучит, - улыбнулась в ответ Белла, пытаясь восстановить дыхание.

Когда я поставил её на ноги, она тут же обняла меня, прижимаясь лицом к моей груди. Я почувствовал её тепло сквозь одежду, а также знакомый рывок внизу живота.

Сегодня, видимо, она была особенно ласковой. Возможно, это как раз подходящий момент, чтобы заставить ее согласиться на мой подарок. Ведь она уже приняла подарок от пса, неужели она не согласится принять мой подарок?

Я подавил в себе раздражение, возникшее при мысли, что собака может подарить Белле что-то, особенно настолько личное. Он, кажется, до сих пор не понимает. Какими ещё словами ему объяснить, что Белла моя, и никогда не станет его, как он того желает?

Мне захотелось вбить это сообщение в его жалкое пушистое тельце. Глупый упрямый недоумок.

Я оттолкнул стремление к насилию туда же, куда и раздражение. Сейчас не время думать о паршивом животном.

- У меня кое-что есть для тебя, - сказал я Белле непринуждённым тоном.

- Да? – она смотрела на меня подозрительно.

- Кое-что подержанное для тебя, помнишь? Ты сказала, что примешь.

Её лицо прояснилось, но незначительно.
- О, да. Думаю, именно это я и сказала.

Я усмехнулся на её нежелание принять что-либо от меня, даже когда она не знает что именно.
- Это на верху, в моей комнате. Принести?

По непонятной мне причине её глаза загорелись.
- Конечно. Пойдём, - она переплела свои пальцы с моими, показывая тем самым, что собирается идти со мной.

Мне надо было воспользоваться внезапным энтузиазмом Беллы в своих интересах. Снова подняв Беллу на руки, я буквально взлетел вверх по лестнице в свою комнату. Поставив её на ноги около двери, я побежал к стенному шкафу, торопливо открывая дверцу, ища небольшую железную шкатулку под какой-то старой, или вернее, по мнению Элис старой, одеждой, которую я одевал не более чем пару раз.

Эта шкатулка хранилась у меня с 1918 года, когда Карлайл изменил меня. В ней хранились вещи, которые были дороги мне. Когда я встретил Беллу, к ним прибавилась крышка от лимонада. В шкатулке хранились только драгоценности моей матери, отданные мне Карлайлом, которые я сумел сохранить. Также там была одна черно-белая фотография, которую моя мать держала при себе, умирая в Чикагском госпитале. Это была свадебная фотография моих родителей. Хотя брак был строжайшей обязанностью в те времена, по их сияющим лицам было видно, что они счастливы вступать в брак. Я всё ещё имел некоторые воспоминания о рассказе моей матери об этом дне, в её голосе всегда было счастье и радость.

Я решил не задерживаться, любуясь фотографией, потому что я должен сделать задуманное, пока Белла не передумала. Я взял то, что искал, и быстро закрыл крышку шкатулки. Я снова оказался рядом с Беллой прежде, чем она успела сделать хоть шаг.

Проигнорировав меня, она подошла к кровати и забралась на самую середину золотистого покрывала. Она обхватила колени руками, будто готовясь к чьему-то нападению.
- Хорошо, - проворчала она, - давай подарок сюда.

Ну, началось...

Но это не важно. Она приняла подарок от псины и носила его, а значит, захочет носить и мой.

Я усмехнулся на выражение ее лица и взобрался на кровать рядом с ней. Её сердцебиение ускорилось, а это было еще одним свидетельством чувства дискомфорта от принятия подарка.

- Использованная вещь, - сказал я ей и потянулся к ее левому запястью, на котором висел серебряный браслет с фигуркой пса. Он был достаточно привлекательный, но дешевый. Я бы одел на неё что-нибудь из платины хотя бы, что-то достойное находиться на ее совершенной коже.
«Но, по крайней мере, это не проклятый ошейник», - с горечью подумал я, надевая свой подарок на противоположную сторону от фигурки.

Осторожно, будто боясь обжечься, Белла подняла руку, чтобы посмотреть, что я надел на браслет. На другой стороне от самодельной собаки висел бриллиант в форме сердца. Мама носила его на платиновом ожерелье, конечно же, которое отец подарил ей в день моего рождения.

Белла ахнула, разглядывая, как миллионы граней сверкали в приглушенном свете лампы.

- Он принадлежал моей матери, - я пожал плечами, пытаясь выглядеть непринужденно, чтобы она не отказалась принять его. - Я унаследовал немного этих безделушек. Несколько подарил Эсме и Элис. И это всего лишь мелочь и ничего особенного, - я, конечно, не собирался рассказывать ей, что это трехкаратный бриллиант. Она, скорее всего, приняла его за кристалл, и я даже был доволен этим ее заблуждением.

Она слегка улыбнулась, поэтому я продолжил.
- Но я подумал, что это было бы хорошим напоминанием. Он твердый и холодный, – я
рассмеялся. – И на солнечном свете он отбрасывает радужные блики.

- Ты забыл про самое важное сходство, - прошептала она. - Оно прекрасно.

Моё сердце сжалось, и я громко вздохнул. То, что она не видела во мне монстра, всё ещё удивляло меня. Время от времени я подумывал, что она не в своём уме.
- Мое сердце такое же тихое, - наконец ответил я. - И оно тоже, твое

Она тряхнула рукой, и бриллиант поймал ещё один лучик света.
- Спасибо. За оба.

Я усмехнулся на её слова. Она не отказала. Наконец-то, удача.
- Нет, спасибо тебе. Это такое облегчение, что ты приняла подарок так просто. Пора тебе привыкать получать их.

Она нырнула под мою руку, прижимаясь к груди, ложа голову на плечо. Мне так хотелось обнять её со всей силой своей любви, но, конечно, это было невозможно, если я не хотел раздавить её. Вместо этого, я аккуратно обнял её, тихонько потянув на себя.

На этот раз она громко вздохнула.
- Можем мы обсудить кое-что? Я буду благодарна, если ты хотя бы попробуешь и посмотришь на это непредвзято.

Я смутился. Когда она начинала разговор с таких слов, она обычно хотела, чтобы я разрешил ей сделать что-то опасное. Я надеялся, что мы не будем вести такие разговоры, не сегодня.

- Постараюсь изо всех сил, - сказал я, в конце концов.

- Я не нарушу никаких правил, - продолжила она. - Все будет, исключительно, о тебе и обо мне, - она остановилась, чтобы прочистить горло. - Итак … я впечатлена тем, как хорошо мы нашли компромисс прошлой ночью. Думаю, что можно применить тот же принцип к другой ситуации.

Я улыбнулся. Её формальный тон звучал довольно мило.
- Что ты хочешь обсудить?

Она молчала. Я слышал её тяжелый вздох и очередное ускорение её сердечного ритма.
Так же я почувствовал, что её тело стало немного теплее.
- Послушай, как быстро бьётся твое сердце, - пробормотал я, заинтересовываясь, чем же вызвана ее нервозность. - Оно трепещет словно крылышки колибри. Ты хорошо себя чувствуешь?

- Я чувствую себя отлично, - сказала она, пытаясь выглядеть уверенной.

- Тогда продолжай, пожалуйста, - чёрт бы побрал её безмолвный разум. Было бы намного проще для нас обоих, если бы я мог знать, что она хочет сказать.

- Ну, думаю, сначала я хотела бы поговорить с тобой об этом смехотворном брачном условии.

Моё сердце сжалось снова, но на этот раз от горечи. То, что мысль женитьбы на мне её раздражала, приносило мне столько неожиданной боли. Я постоянно напоминал себе, что это всё из-за ее воспитания, из-за того, что она видела между Чарли и Рене. Однако сомнение, что была еще какая-то причина, не покидало меня.
- Смехотворное оно только для тебя. И что о нем?

- Я тут размышляла … это все еще можно изменить?

Я нахмурился, чувствуя, как холодное сердце трещит по швам. Она ещё не отказывалась раньше. Но произойдет ли это сейчас? Я с трудом проглотил слюну, подбадривая себя. Разве Элис не сказала, что это будет приятная ночь? А если она не увидела, что Белла собирается изменить решение?
- Давным–давно мной была сделана самая большая уступка – я согласился забрать твою жизнь, вопреки своим собственным убеждениям. И это следует считать, как несколько компромиссов сразу в твою пользу, - я говорил так, будто обсуждал какую-то деловую сделку, которая бы удовлетворила Беллу.

Видимо, не совсем удовлетворила.

- Нет, - она уверенно покачала головой. - С этой частью решено. Мы не обсуждаем сейчас мое … изменение. Я хочу добиться некоторых других деталей.

Теперь я совсем запутался.
- Про какие конкретно детали ты говоришь?

Сначала она промолчала, а потом, сделав глубокий вздох, продолжила.
- Давай сначала выясним твои условия.

- Ты знаешь, чего я хочу.

- Брак, - она практически выплюнула это слово, как будто оно было ругательным.

Я скрыл свою реакцию на ее интонацию за улыбкой.
- Да. Для начала.

Ее глаза расширились.
- Есть что-то еще?

Конечно, есть что-то ещё. Всё это часть моего плана. Я хотел привлечь ее внимание к тем вещам, которые, возможно, заставят ее еще больше не хотеть свадьбы, но я не видел смысла скрывать от нее что-либо. Если она соберется отказать мне и пойти к Карлайлу с просьбой изменить ее, то она должна хотя бы знать, от чего отказывается.

- Ну, если ты станешь моей женой, - я старался не смаковать это слово, слетающее с моего языка, - тогда – все что принадлежит мне, станет твоим, … например, деньги на обучение. Поэтому не будет проблем с Дартмутом.

Она нахмурилась.
- Еще что-нибудь? Пока у тебя не прошел приступ абсурдных желаний?

- Я бы не возражал против времени.

- Нет, - решительно заявила она, не колеблясь ни секунды. - Никакого времени. Если таково твое условие, то сделка разрывается прямо сейчас.

Я не мог не вздохнуть. Ей так необъяснимо хотелось поскорей покончить со своей человеческой жизнью, что наводило меня на мысль о том, что она действительно не понимает смысл слова «вечность», в котором эти несколько лет ее человеческой жизни не будут значить ровным счетом ничего.

- Всего год или два?

Она снова покачала головой, плотно сжимая губы в тонкую полоску.
- Переходи к следующему.

- Это все. Разве что, ты захочешь поговорить о машинах… - я знал, что это заставит её сгримасничать, поэтому и поддразнил. И всё же. Её грузовик умрет рано или поздно... Даже если мне придётся в этом поучаствовать.

Я взял её руку и начал гладить каждый пальчик по очереди, наслаждаясь ощущением ее мягкости против моей каменной кожи. Когда-то я счёл хрупкость людей раздражающей, однако теперь всё изменилось, хотя и немного.

Теперь мои карты были раскрыты, хотя она знала всё это и раньше. Но теперь она дает понять, что она хочет чего-то еще, помимо изменения. Я даже не мог представить чего именно. Безумно сложно не слышать ее мыслей.
- Я не представлял, что кроме желания превратиться в чудовище, ты хочешь чего-то еще. Мне очень любопытно.

Она довольно долго молчала, смотря на наши переплетенные руки. Я следил за выражением ее лица, когда неожиданно увидел румянец. Она смущается?
- Ты краснеешь? – я удивился. Она по-прежнему не смотрела на меня. - Пожалуйста. Белла, неизвестность причиняет мне боль.

«Боль» - едва ли описывало то, что я испытываю. В то время как ее безмолвные мысли иногда были благословением для меня, время от времени давая мне моменты остро необходимой тишины в хаосе мыслей, которые иногда угрожали сокрушить, по большей части они были источником расстройства. Я просто не привык не знать, о чем думают другие. А, учитывая, что это её мысли, которые имеют столь важное для меня значение, это расстраивает меня в десять раз больше.

Она покусывала губу, но ничего не говорила.

- Белла.

Наконец, глубоко вздохнув и посмотрев на меня сквозь ресницы, она сказала.
- Ну, я немного переживаю… о том, что будет после.

Она сомневалась в своем решении? Но ведь еще минуту назад она утверждала, что ее изменение не подлежит обсуждению. Я не знал радоваться мне или беспокоиться. Она вроде бы уже решила выйти за меня. Но неужели она интересуется, как долго это продлится в пределах вечности?

Моё сердце упало вниз, и я боролся всеми силами, чтобы не выдать своей реакции. Я не заставлю ее делать то, чего она не хочет, вне зависимости оттого, чего хочу я.
- Что тебя беспокоит? – спросил я, стараясь держать ровный тон.

- Кажется, все вы убежденны, что после изменения, единственным моим интересом будет убить всех в городе, - меня передернуло от ее слов, создающих столь яркое впечатление монстра. - И я боюсь, что буду так поглощена мыслями об убийствах, что не буду больше собой… и, что я не буду … я не буду хотеть тебя так же, как сейчас.

Она боялась, что не захочет меня? Я даже не рассматривал такой ситуации. Элис никогда об этом не говорила, и не было шанса, что она захотела бы утаить такое.

Но если она не хочет выходить за меня, а ее изменение мы не обсуждаем…

Я вообще ничего не понимал, меня стало подташнивать.

Из всех вариантов, я выбрал самый простой – она просто обеспокоена тем временем, пока она будет новорождённой.

- Белла, такое состояние не длится вечно, - сказал я спокойно, надеясь, что мои слова убедили ее.

Она снова отвела глаза, смотря на свои колени.
- Эдвард, есть кое-что, что я хотела бы сделать, перед тем как измениться.

Теперь я еще больше запутался. Если есть что-то, что она хочет сделать, будучи человеком, то я, конечно, не буду ей препятствовать. Но почему же она так нервничает? Я смотрел на нее, наблюдая за тем, как румянец заливал ее щеки, а сердце билось как сумасшедшее. Я даже не знаю, о чем ее еще спросить.

- Делай, что хочешь, - наконец, выдавил я не в силах представить, что она может попросить такого, на что я бы не согласился. Разве что она хочет поставить себя под угрозу в какой-то мере. Не поэтому ли она спрашивает? Она знает, что я не позволю ей причинить себе вред. Это имело какое-то отношение к волкам? К Джейкобу?

Эта мысль заставила меня чувствовать себя еще более отвратительно. Я даже думать не хочу о том, что она может с ним делать.

- Обещаешь? – пробормотала она, по-прежнему несмотря мне в глаза.

- Да, - опрометчиво согласился я, отчаянно желая узнать, что она хочет прежде, чем моя голова взорвется. Я знал, что я могу нарушить своё слово, если ее желание будет слишком рискованно, но мне было необходимо знать, что она хочет. Сейчас же.
- Скажи мне – чего ты хочешь, и ты сможешь получить это.

Она подняла голову и, наконец, взглянула на меня.
- Тебя, - пробормотала она так тихо, что почти не слышно для человеческого слуха.

Меня? Я и так её. Я полностью принадлежу ей. Она должна об этом знать.

С каждой минутой я путался всё больше. Эта неопределенность уже начала раздражать меня.

Я заставил себя улыбнуться и пристально смотрел в ее глаза, желая найти в них ответы.
- Я твой.

Глубоко вздохнув, она встала на колени, обвивая своими руками мою шею, и придвинулась вперед, чтобы поцеловать.

Я задавался вопросом, какое это имеет отношение к разговору, но жаловаться даже мысли не было. Минуту назад я беспокоился, что она не хочет меня, а теперь она страстно целует меня. Я с удовольствием вернул ей поцелуй, но не оставил попытку выяснить, что же тут происходит.

Белла медленно переместила свои руки с шеи на плечи, дотрагиваясь до воротника рубашки.

Потребовался всего миг, чтобы понять, что она дрожащими пальцами пытается расстегнуть пуговицы.

Обеспокоенная тем, что не захочет меня потом.

Сделать что-то, пока она еще человек.

То, что она хотела меня.

Вот, дерьмо.

Я замер, а после оттолкнул ее, быстро убирая ее руки от моей рубашки.

Секс. Она хочет заняться сексом.

Я проклинал себя за то, что не догадался раньше. Но ведь я уже говорил ей, что это пока ещё невозможно. Я даже не думал, что она не согласна с этим.

- Будь ответственней, Белла, - сказал я, хмурясь.

- Ты пообещал – все, что захочу, - она пыталась быть настойчивой, но попытка не удалась, она знала, что это не аргумент.

- Это - мы не обсуждаем, - буркнул я, быстро застёгивая две верхние пуговицы, что Белла успела расстегнуть, пока я терялся в догадках. Нет смысла это обсуждать. Это невозможно.

Я услышал досадный скрежет её зубов.
- А я говорю, обсуждаем, - огрызнулась она, расстегивая верхнюю пуговицу своей блузки. Это была блузка, вырез в которой и так был достаточно низок. И если расстегнуть верхнюю пуговицу, то я могу увидеть кружева ее бюстгальтера.

Я отвел взгляд, хватая Беллу за запястья, и прижал ее руки по швам.
- Я сказал – нет.

Мы сердито смотрели друг на друга.
- Ты сам хотел знать, - нарушила тишину Белла.

- Я думал, это будет что-то реальное.

- Значит, тебе позволено просить о любой угодной тебе глупости и нелепости – например, о браке – но мне запрещено даже обсудить, чего я…

Я был слишком зол, чтобы обидеться на ее описание супружества. Она хотела чего-то столь рискованного от меня, а значит невозможного, причем она хотела этого уже давно.
Я должен был догадаться об этом по самодовольным ухмылкам Элис и Джаспера во время нашего последнего разговора.

Я одной рукой сложил ее руки вместе и другой рукой закрыл ей рот.
- Нет.

Она вздохнула, в то время как вспышка гнева в ее глазах потухла. Она опустила голову, снова уставившись на свои колени. Я чувствовал, как ее тело сотрясает мелкая дрожь, а лицо снова краснеет, но не так, как прежде. Я понял это по тому, как опустились ее плечи.

Я вздохнул и переместил руку с ее рта под подбородок, чтобы приподнять ее лицо вверх, и встретиться с ней взглядом.
- Что теперь?

- Ничего, - пробормотала она. Опустить голову ей не удалось, но она отвела взгляд, смотря поверх моего плеча.

Я не давал ей вырваться, наблюдая за эмоциями на ее лице. Она все еще была красной, но теперь ее глаза…блестели. От слёз.

Было такое ощущение, будто меня ударили в живот. Я знал это выражение лица и ненавидел его. Это было безнадежность, чувство неловкости и ненужности …

Она думала, что я не хотел её в этом плане.

Но она даже понятия не имела, насколько не права.

- Я ранил твои чувства? – тревожно потребовал я.

- Нет.

Я обнял ее так, что ее лицо покоилось у меня на плече, пока я большим пальцем успокаивающе гладил ее по щеке.

Глупышка…

2 часть