Sealed by snow

Глава 9. ЕPOV

Зайчонок опять переместилась, и теперь мы сидели у огня. Ни один из нас не говорил много, но молчание не было неудобным. Посмеявшись за ужином, мы перешли к более дружескому общению. Я просматривал заметки, подсвечивая газовым фонарем, так как из-за бури опять вырубило электричество. Зайчонок сидела напротив меня ближе к огню, но казалось, что она постоянно ерзает. Я наблюдал за ней в течение нескольких минут, и заметил, что девушка постоянно вздрагивает от боли, передвигаясь.

- Ты не ушиблась, когда упала днем? – спросил я, нарушая тишину.

Она ошеломленно посмотрела на меня.

- Не уверена, но мой бок болит.

Я мгновенно вспомнил те ужасные синяки на ее теле. Что, если сегодня она еще больше усугубила ситуацию? Сделав глубокий вдох, я заговорил:

- Твой бок весь в синяк и опух, поэтому я и волновался. Позволишь, посмотреть? Просто, чтобы убедиться, что всё хорошо.

Девушка заколебалась, но кивнула, а затем медленно встала и пошла ко мне. Я включил свет, используя генератор, мне нужно было хорошенько всё разглядеть.

- Я хочу приподнять рубашку, чтобы я мог посмотреть, ты не против?

- Нет, – она ответила так тихо, что я едва расслышал

Я задрал рубашку и уставился на огромное количество синяков. Волна ярости захлестнула меня, когда я снова увидел доказательства ее избиения. Бок выглядел красным и все еще опухшим, а отпечаток обуви, который сейчас виднелся невероятно ярко, сказал мне, что тот, кто ее бил, топтался по ней. Жестко. Мой живот скрутило от мысли о том, что она пережила.

- Я могу прикоснуться?

Ответом мне был кивок. Я осторожно обвел пальцами синяки, кожа там была теплой, но не горячей. Новых синяков не было, но вдруг она вздрогнула и вздохнула, когда мои пальцы обвели отпечаток обуви.

- Прости, - шепнул я, ненавидя мысль о причинении ей новой боли. Желание прижаться к синякам губами, неожиданно ударило меня. Я быстро опустил рубашку и спросил, могу ли осмотреть ногу.

Зайчонок снова кивнула, и я быстро проверил ее ногу на наличие новых травм.

- Думаю, ты просто повредила уже имеющиеся травмы, когда упала, поэтому вечером боль усилилась, - заверил я ее.

Внезапно ко мне в голову пришла одна мысль. Я откинулся на спинку стула, не зная, как она отреагирует.

- Я думаю, мы должны сделать несколько фото твоих синяков, - тихо заявил я.

Девушка напряглась.

- Зачем?

- Когда память вернется, возможно, потребуются свидетельства того, что с тобой произошло.
Я использую свой фотоаппарат и скину фото на флешку, а потом сотру. Обещаю.

Я снова услышал тихое «хорошо».

Встав, я схватил камеру и сделал несколько снимков каждого синяка. К горлу подкатил ком. Я специально увеличил фокус, чтобы запечатлеть отпечатки и их приблизительные размеры, на всякий случай.

Волны гнева на человека сделавшего это, снова захлестнули меня, и я не хотел ничего больше, чем наказать его. Закончив, я встал.

- Готово, - мой голос прозвучал напряженно.

Я помог ей выпрямиться, и она сразу же схватилась за диван в поисках поддержки. Девушка стояла, опустив глаза, и я мог видеть, как по ее щекам покатились слезы. Я точно знал, насколько уязвимо она чувствует себя прямо сейчас, я понимал ее эмоции, но пока не был готов поделиться этим с ней. Вместо этого я наклонился вперед и нежно прижался губами к ее лбу.

- Ты была очень храброй, позволив мне сделать это, - тихо прошептал я, желая похвалить ее за мужество. Она ничего не сказала, но я услышал ее глубокий вздох.

Прежде чем я понял, что делаю, она уже была в моих объятиях. Девушка сразу же уткнулась в мою грудь, и я осторожно обнял ее еще крепче, помня о травмах. В течение пары минут мы стояли молча, наслаждаясь нашей близостью. Как бы мне ни хотелось, но я мягко отстранился и усадил ее на диван, а затем вручил обезболивающее.

- Не терпи, - нежно отругал я ее.

- Я не хочу использовать все твои лекарства, - тихо ответила девушка, – Тебе они нужны не меньше, насколько я знаю.

Сев рядом, я кивнул.

- Верно, но у меня их достаточно. Тем более, я не принимаю их часто.

Зайчонок затихла и, взглянув на нее, я увидел, что она нахмурилась, обдумывая что-то.

- Что?

- Ты много знаешь о боли, - просто ответила девушка.

Я неосознанно напрягся и кивнул.

- Твоя нога… Это был несчастный случай?

- Нет.

- Что произошло?

- Не хочу говорить об этом, - покачал я головой.

- Почему?

Моя рука запуталась в волосах. Я уже с трудом сохранял спокойствие, увидев все ее травмы снова. У меня не было сейчас сил на этот разговор.

- Потому что, нет, Зайчонок. Я не должен тебе никаких объяснений.

- Знаю, - пробормотала она мягким голосом, – Я просто подумала…

- Что? Что ты думала? – съязвил я.

- Я думала, что возможно, ты бы хотел поговорить об этом.

- Ну, ты думала неправильно. Забудь, – отрезал я.

- Извини, просто мне показалось, что у тебя не так много людей, с кем можно обсудить это, - ее голос затих.

Я встал, мой гнев достиг точки кипения.

- Почему ты так говоришь? Ты ничего не знаешь о моей жизни. Черт, сейчас ты даже о своей ничего не знаешь, - прошипел я.

Девушка тоже встала, на ее глазах выступили слезы

- Необязательно быть таким жестоким, - прошептала она прерывистым голосом, - Я просто хотела помочь.

Я шагнул вперед, сжав руки в кулаки.

- Ну, я не просил твоей помощи. Мне не нужна твоя помощь. В отличие от тебя я не навязывался незнакомцу, - я просто почувствовал, что в моих глазах заполыхало от гнева, когда я говорил это ей.

Девушка попятилась от меня, покачав головой. Смущение на ее лице сменила боль. Развернувшись, она выбежала из комнаты, так быстро, как могла. Я услышал ее сдавленные рыдания и звук захлопнувшейся двери.

Развернувшись на пятках, я поймал в окне свое отражение и, замер в ужасе от увиденного. Неудивительно, что она попятилась. Глаза были угрожающе сощурены, руки сжались в кулаки, а на лице застыла маска гнева. Наверное, она подумала, что я собираюсь…

Черт!

Сев, я спрятал лицо в руках. Я напугал ее. Уверен, Зайчонок думала, что я собираюсь ударить ее. Конечно, я был зол, но такого я никогда не сделаю. Я покачал головой. Она не могла знать этого точно, так? Короче говоря, я вызвал в ней воспоминания и… страх.

Я застонал. Она, наконец, расслабилась достаточно, чтобы шутить во время ужина со мной, и она поела. А теперь, я всё испортил, поступив так глупо. Просто потому, что она спросила меня о моей ноге в самый неподходящий момент. Встав, я вышел в коридор, приближаясь к двери спальни. Я прислушался, но не услышал никаких звуков. Медведь лежал у двери, глядя на меня с отвращением.

Положив руку на дверь, я тихо постучал. Неудивительно, что никакого ответа не последовало.

- Зайчонок? Прости. Я вышел из себя. Ты в безопасности, клянусь. Я не причиню тебя вреда.

Ничего. Не было никакого ответа.

- Я иду вниз, оставлю тебя в покое. Здесь Медведь. Ты можешь открыть дверь и впустить его, если захочешь, после того, как я уйду.

Я ждал, но ответом мне было молчание.

- Позаботься о ней, мальчик, - я похлопал Медведя по голове. Он прорычал в ответ, дав мне знать, что думает он о только что произошедшем.



Пару часов спустя я поднялся наверх, обуздав свой гнев. Медведя не было, так что я предположил, что он в спальне с Зайчонком. Подкинув в огонь парочку журналов, я лег на диван, пытаясь устроиться поудобнее. Мысли не давали покоя. Я продолжал ворочаться и беспокоиться о Зайчонке. Была ли она в порядке? Все еще боялась или нет? Я всё время сидел внизу, надеясь, что она появится. Делая свои упражнения и занимаясь в бассейне, я держал ухо востро, чтобы не пропустить звук ее мягких шагов. Я вспомнил ее массаж, когда я сидел в ванной, потирая воспаленные мышцы. Она просто хотела поговорить. Я засыпал ее вопросами весь день, но, как только она задала один единственный - я разозлился. Думая о своем поведении, я понимал, каким мудаком был.

Наконец я сел. Мне нужно проверить ее, а потом я смогу заснуть. Я расслаблюсь, только убедившись, что Зайчонок в порядке. Тихо пройдя по коридору, я попытался открыть дверь и обрадовался, поняв, что она не закрыта. Я проскользнул в комнату, сразу заметив, что было прохладнее, чем всегда, и направился к камину, чтобы кинуть пару журналов.

После, я подошел к кровати, на которой лежал Медведь и наблюдал за мной. Его выразительные глаза сказали мне, что он согласен с тем, что я осёл. Глаза Зайчонка были закрыты, но на щеках все еще виднелись дорожки от слез. Не говоря ни слова, я накинул на девушку еще одно одеяло, подоткнув вокруг нее.

Я стоял и просто смотрел на нее. Внезапно я почувствовал маленькую руку, которая остановила меня, когда я уже собирался уйти. Обернувшись, я увидел, что она открыла глаза и смотрит на меня.

Я опустился на колени рядом с кроватью.
- Мне очень жаль, что я напугал тебя. Я был зол, и… твой вопрос застал меня врасплох.

- Почему ты был зол? – тихо спросила она.

- Потому что кто-то причинил тебе боль. Ненавижу смотреть на эти следы. Больше, чем ты можешь себе представить.
Мгновение Зайчонок просто смотрела на меня.

- Тем не менее, я не должна была спрашивать. Ты прав. Это не мое дело, - тихо ответила она, – И мне очень жаль, что навязалась тебе… Я уйду. Не хочу мешать.

Ее взгляд был душераздирающим. Я сделал глубокий вдох.

- Ты не мешаешь, Зайчонок. Это я был ослом. Я не хотел. Ты не навязалась.

Девушка ничего не ответила. Наклонившись, я оставил на ее лбу мягкий поцелуй.

- Спи. Поговорим утром, - я начал подниматься, когда она заговорила.

- Подожди.

Зайчонок откинула одеяло в молчаливом приглашении. Даже сейчас, когда мой разум кричал мне уйти, я не мог. Я залез под одеяло и притянул девушку в свои объятия, вздохнув с облегчением.

- Почему я чувствую себя в безопасности, когда ты обнимаешь меня? – последовал тихий вопрос.

- Потому что так и есть. Я никогда не причиню тебе вреда.

Она подняла на меня взгляд, и я не смог удержаться, чтобы не погладить ее мягкую щеку.

- Мне очень жаль, Зайчонок. Знаю, что напугал тебя. Я могу злиться и говорить глупые вещи, но я никогда не ударю тебя. Никогда.

Я положил свою руку на ее щеку.

- И ты не навязывалась. Мне очень жаль, что я сказал такое.

Ее глаза не отрываясь, смотрели в мои.
- Что я тогда делаю?

Я ответил прежде, чем подумал, что говорю.

- Спасаешь меня от одиночества, - тихо прошептал я.

Глаза девушки расширились.
- Эдвард…

Я прижался к ее губам в нежном поцелуе. Мягко вздохнув, она открыла рот, и мой язык скользнул внутрь, мягко исследуя новую территорию. Я застонал от сладости ее ротика, а ее ответный стон лишь стимулировал меня. Ее руки оказались в моих волосах. Наклонив голову, я углубил поцелуй, чувствуя необходимость быть еще ближе к ней. Наши языки сплелись вместе.

Поглаживая.

Наслаждаясь.

Все глубже и глубже.

Я чувствовал, что растворяюсь в ней. Я хотел большего. Я хотел ее. Меня пронзило дикое желание обладать ею. Притянув девушку еще ближе, я услышал ее тихий вздох, но на этот раз не от удовольствия, а от боли. Я отпрянул в ужасе. Черт, как я мог забыть о ее травмах?

- Малышка, мне очень жаль. Я сделал тебе больно. Боже, – я в отчаянии погладил ее бок.

- Эдвард. Прекрати. Я в порядке. Это просто… слишком крепко.

Я посмотрел на нее: губы, опухшие от моего поцелуя, волосы растрепались, но в глазах горел огонь. Наклонившись, я снова поцеловал ее, но на это раз мягко. Уткнувшись носом в ее щеку, я лег на свою половину и прижал девушку к себе, поглаживая ее волосы.

Мы лежали вместе, наслаждаясь тишиной. Как будто недавние события открыли во мне что-то. Мне захотелось ответить на ее вопрос. Я хотел, что она знала.

- На меня напали.

Ее руки сжали мою рубашку в ответ на мои слова.

- Где?

- За моим домом. Я шел домой с ужина. Кто-то набросился и затянул меня в переулок… и избил. Сильно.

Ее руки отпустили мою рубашку и обвились вокруг талии, обнимая меня.

- Когда я проснулся, я лежал в больнице. Я был в коме в течение двух недель.

- Ох, Эдвард, - выдохнула девушка.

- Меня хорошенько помяли. Лицо было в синяках, нос и два ребра сломаны, разрыв селезенки… и моя нога…, - я сделал глубокий вдох, – Она, буквально, была разбита на куски. Когда я проснулся, врачи уже работали над ней. Потребовалось много операций и месяцы физиотерапии, прежде чем я начал ходить, - я вздрогнул, вспоминая ту боль.

- Было очень больно?

- Пару дней. Кое-что уже не подлежало восстановлению. Добавь штифты, винты и всё остальное. Я чувствую это каждый день.

- Почему?

- Неправильное место, неправильное время. У меня не было много денег с собой, и они разозлились. А потом наказали меня, - я замолчал на минуту, – Потом, когда я был на полпути к выздоровлению, я узнал, что есть вероятность того, что не смогу стать отцом. Это сломало меня. Я был опустошен.

Зайчонок подняла руку и притянула мою голову к своей груди. Я был удивлен, почувствовав влажные следы слёз на щеке. Ее рука гладила меня по голове, пока она нежно шептала успокаивающие слова. Находясь в ее теплых объятиях, я почувствовал, что мне полегчало от осознания всей той боли, мучавшей меня годами. Через несколько минут я посмотрел на нее.

- Прости, – прошептал я.

Зайчонок вытерла остатки слез.

- Не сожалей. Я понимаю, - девушка улыбнулась и тихо прижалась губами к моему лбу. Я сжал ее в объятиях в тихом «спасибо».

- Тех людей арестовали?

Я покачал головой.

- Нет, они скрылись, когда меня нашли, я не запомнил их лиц. Их никогда не найдут.

Она напряглась.
- Это тебя пугает?

Кивнув, я ответил:
- Больше всего. Я не… уверен, там ли они еще. Ждут ли.

Несколько минут прошли в молчании.

- Как долго ты лежал в больнице?

- Шесть месяцев.

- После ты переехал сюда?

- Да, я не мог остаться в городе. Я купил эту недвижимость за год до случившегося и построил дом. Я переехал, чтобы восстановиться… И никогда не покидал его, - сделав глубокий вдох, я посмотрел ей в глаза, – Никогда не выходил за пределы, Зайчонок. Никогда.

Девушка кивнула в тихом понимании, в ее глазах виднелась печаль.
- Агорафобия*?

- Да.

- Но ты можешь выйти из дома, да?

Я кивнул.
- Прошло много времени, прежде чем я смог. Много консультаций и сеансов. Ну и Медведь. Он помог мне. Ему нужно было выходить, и я шел с ним, чтобы он не потерялся. Но я никогда не покидаю территорию. Не уверен, что смогу когда-либо.

Зайчонок затихла.

- Я… я знаю, кто ты. (П.п. ох, у меня дежавю, ничего не напоминает?)

Отстранившись, я посмотрел на нее.
- Ты о чем?

- Я видела награды на твоих полках, когда убирала книги, пока ты готовил ужин. Я заметила твои и, прочла их все, Эдвард. Я знаю, что ты тайный писатель. Очень хороший писатель.

Я посмотрел на нее, ее взгляд был мягким и понимающим.

Мне оставалось только пожать плечами.

- Предполагаю, что это был вопрос времени. Я не пытался это скрыть. Просто… «Е» - мой псевдоним. Он не живет здесь. Только Эдвард.

Девушка кивнула.

- Я понимаю, Эдвард. Я ничего никому не скажу. Когда уеду. Твой секрет в безопасности.

Мои внутренности протестующие сжались.

Когда она уедет.

А так и будет.

Даже она понимает это. Буря закончится, дорога будет расчищена, и она уедет. А я останусь здесь и буду жить дальше. Она точно захочет выяснить всё о своем прошлом и двигаться дальше. Это факт.

Вдруг в комнате стало слишком жарко, а Зайчонок была слишком близко.

Я отстранился и встал с кровати.

- Эдвард? Что случилось? Что я сказала?

Я лишь покачал головой.

- Ничего. Мне нужно выпить, и я пойду спать.

- Ты вернешься? - спросила девушка грустным голосом.

- Нет!

И я ушел.

___________________________________________________________________________________
Агорафобия* - боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых большой площади или безлюдной улицы. Проявляется в бессознательном виде как защитный механизм. Эта фобия может быть получена в реальной жизни из-за страха чего-то, что связано с людьми и эмоциональными травмами от людей.

____________________________________________________________________________________

Всем привет!
Вот мы и узнали кое-какие детали из прошлой жизни Эдварда. Жестоко, не так ли? Теперь самое главное не напортачить утром. Но Эдвард очень вспыльчивый, мало ли что надумает за ночь.

С нетерпением жду ваших мыслей по этому поводу на ФОРУМЕ!

Редактор: Lucinda