Сказать, что я был не очень рад повстречаться еще с кем-то, когда ужасно пах и выглядел довольно отталкивающе, это ничего не сказать. К моему сожалению, встреча с сыновьями Чарли произойдет, но от меня зависит, когда именно, а я не очень спешу протягивать им руку.

Моя неуверенность в себе была сейчас достаточно высока. Чарли хотел подстрелить меня, Белла ненавидела, а Рене так вообще выгнала. Меня приняли бы получше, если бы я не выглядел как пещерный человек на фоне двух ковбоев, ведь на контрасте с ними я выгляжу еще грязней.

Прежде, чем меня успели заметить, я зашел в дом и направился на теплую кухню, где Белла стояла у кухонного стола ко мне спиной. Она чуть повернула голову, ее глаза нашли меня, и она отвернулась обратно.

Я был истощен от попыток завести беседу и посеять непринужденность между нами. Она все также смотрела на меня как на пустое место, поэтому я и отправился на поиски Элис – единственного человека на земле, что не осудит меня. Проходя в заднюю часть дома, я натолкнулся на небольшую комнату, что привлекла мое внимание.

Комната была довольно маленькой. По центру стоял диван с цветочным рисунком, прямо перед камином, заставленным фото в толстых рамках. Рядом стояли два темно-зеленых стула.

Я подошел к камину, проводя пальцами по запыленному стеклу, дабы получше рассмотреть, что изображено на фото. Я увидел маленького счастливого ребенка на первом фото, он держал в руках большой торт – похоже, в свой день рождения. Глаза девочки лучились от смеха, а улыбка ее была почти на половину лица. Я мог почти слышать смех этого ребенка. Светло-каштановые волосы обрамляли ее лицо. Это была Белла. Это должна быть она, и когда я это понял, то щеки мои от улыбки приподнялись вверх.

Но было и больно от того, что того счастливого ребенка больше нет. Улыбка исчезла с годами, ее смех и глаза стали отливать ошеломляющей холодностью, горечью действительности.

- И зачем Элис хочет завести ребенка в этом мире? – прошептал я, смотря на фото и покачивая головой. Казалось неправильным приносить жизнь в смерть. В Старом Мире никогда не было гарантий, но сейчас же слово «гарантия» просто исчезло. Дети нуждались в гарантиях. Но все это лишь жестокая шутка, а я не хотел никому такой участи.

Другие фото были иными. На большинстве изображены молодые Рене и Чарли, их лица в день свадьбы, которая проходила на заднем дворе – их свадьба была не из тех сумасшедших и безумно дорогих, которые снились маленьким девочкам. Нет. Они были молоды, усы Чарли поменьше, на нем - джинсы, а на Рене - короткое белое платье. Все было просто, но они казались счастливы.

- Это было так давно.

Я быстро убрал пальцы, только заслышав голос.
– Сожалею, - сказал я, оборачиваясь и убирая руки в карманы. Я не хотел проникать в их семейные воспоминания, ну, в крайнем случае, не хотел быть пойманным на этом. Но, по правде говоря, мне было любопытно.

Рене стояла в сводчатом проходе, чуть улыбаясь, брови ее были немного приподняты, а руки сведены на груди, но она не сердилась. Она сняла с себя грязную одежду, надев короткое коричневое платье. Стоит заметить, что она была довольно привлекательной для женщины в возрасте.

- Это был четвертый день рождения Беллы. - Она стерла пыль с фото большим пальцем. – Я все еще помню, как пекла торт для нее. Она выбрала его из кулинарной книги и, когда увидела его, то ее лицо осветилось радостью. – Она вздохнула. Я уверен, те воспоминания были глубоко в ее памяти. – Она была красивым ребенком.

- Она стала красивой женщиной, - заметил я, недолго думая. Только слова успели сорваться с моих губ, как я пожалел об этом.

Она взглянула меня и, кажется, уловила смысл моих сов.

- Да, так и есть… но то были прекрасные дни.

С кухни послышалась возня: шаги и взволнованные мужские голоса, хотя я и не мог расслышать, что они говорили. Тяжелые шаги разнеслись по комнате, когда крупный мужчина появился в черной мотошляпе с широкими полями. Он был высок и без шляпы, но с нею заполнил весь проем. Темные завитки доходили ему до ушей, а его глаза были невообразимо синими. Легкая борода указывала на то, что он не брился некоторое время, но все же не так давно. Он был большим и мускулистым, с таким бы я в драку не полез.

- Кто это? – спросил он, указывая мясистым пальцем на меня.

Рене слабо коснулась моего плеча.
– Это Эдвард. - Она повернулась ко мне с улыбкой. – Эдвард, а это Эммет.

Эммет вступил в комнату и протянул руку. Его хватка была грубой и сильной, голос - громоподобным.
– Как дела, мужик? Крутую бороду отрастил, в амишей заделался, а? Я вот тоже пытаюсь отрастить. - Он оттянул очень короткие волоски на подбородке, еле захватывая их.

- Вижу, - сказал я, убирая свою руку из его массивной лапы.

- Эдвард вернул нам ведро. Мы пригласили его подругу Элис и его самого остаться на ужин, - сказала Рене.

- Вернули ведро?

- Да. Белла уронила его, когда увидела Эдварда в лесу.

Он кивнул.
– Это похоже на нашу Беллу. Да! Неуклюжая малышка Белла. - Он хлопнул в ладони. – Пойду мыться. – Эммет развернулся и покинул комнату. Поднимаясь вверх по лестнице, он обернулся и крикнул: - У нас хорошая добыча, мам!

Хорошая? О чем он? Имело ли это отношение к объекту, который волокли лошади?

- Где Элис? – спросил я, уставившись на лестничный пролет, который Эммет преодолел в два шага.

- Я позаботилась о ней, дала тазик воды, чуть мыла и одежду. Она сказала, что скоро спустится.

Элис получила мыло и одежду, а я лишь омовение в грязной бочке на улице? Это казалось несправедливым, но я был счастлив, что она получила мыло, о котором не так давно мечтала.

Не зная чем себя занять, кроме изучения их семейных ценностей, я последовал за Рене обратно на кухню. Еще один незнакомый мужчина в белой шляпе стоял спиной ко мне, нависая над недавно наполненным кувшином воды, наливая себе стакан. Он был более худым, нежели Эммет и ниже аж на несколько дюймов, таким же небольшим, как и я.

- Слышала, вы поймали большую добычу, - сказала Рене, двигаясь позади него и потирая его спину быстрым, но уверенным движением. Пот впитался в его грязную, белую футболку, и после ее поглаживания она плотно прилипла к его коже.

- Мы видели его и раньше за небольшим горным хребтом этим утром. Я сказал Эммету, что он пока там, и он согласился. И нам повезло. Мы рады, что вернулись. Теперь нам хватит мяса на несколько дней. - Его акцент был таким же ярким, как и Рене, он произносил слова небрежно и легко.

Я задержался в дверном проеме, надеясь не выдать себя, ведь и так я уже очень сильно помешал им, но мужчина повернулся ко мне, и я попал в ловушку его любопытных глаз и понял, что пересек черту. Он не смотрел на меня как на грязного путешественника. Я видел этот взгляд и прежде. Мужчина оценивал меня, тщательно блуждая глазами по телу в поисках чего-нибудь, чем я мог бы навредить им.

Он видел угрозу. Силу, с которой нужно считаться.

Я хотел потянуться к шее и убрать жетоны, забыв, что уже снял их и убрал в карман. Что он искал? Какую подсказку в моем теле? Я не оставил видимых знаков принадлежности к армии, но он, казалось, и так все понял.

- Кто это? – спросил он, едва двигая губами. Его тон был официальным, даже холодным. Светлых волос почти не было видно на его чистых загорелых щеках, лишь пара волосков виднелась на его лице. Он напомнил мне лейтенанта, которого я знал очень давно, еще в первый год службы, но это был, конечно же, не он. Но его поведение было таким же: напряженное, серьезное.

- Джаспер, это Эдвард. Эдвард, это Джаспер, - представила Рене. – Он столкнулся с Беллой этим утром, и она уронила ведро. Он вернул ей его.

Он изогнул бровь под краем шляпы.
– Интересно. Странно видеть кого-то путешествующего в одиночестве. У тебя должно быть хорошие инстинкты, раз ты выжил.

- Можно и так сказать. Инстинкты и немного удачи. Да и, к счастью, я не один.

Он, казалось, проявил к этому высказыванию больший интерес.
– Нет?

- Его подруга Элис наверху, в одной из запасных спален. Кстати говоря, пойду и проверю, как она. Белла, пожалуйста, поставь сегодня хорошие тарелки, раз у нас компания, хорошо?

Она повернулась к своей матери, но не ответила. Возможно, и не должна. Рене тихо вышла из кухни, ее босые ноги не создавали шума, когда она прошла через коридор и по скрипучей лестнице, шум от которой я слышал даже тут.

Я наблюдал, как Белла шагнула к Джасперу, взяла несколько тарелок, которые зазвенели, когда она их собрала в стопку. Что-то иное зацепило мой взгляд, это сопровождалось отвратительным ураганом внутри меня.

Ладонь Джаспера скользила по ее спине, поднимая серую рубашку так, что показалась ее кожа. Он сжал обнаженную плоть ее талии и прижал ее бедра к своим темным джинсам. Я подумал, что он успокаивает ее, но понял, что это не так, когда он поднес нос к ее уху, так что шляпа задралась на лоб от их близости, я знал, что он уже не успокаивает ее.

Он что-то прошептал ей на ухо и поцеловал ее в висок, прижимаясь к ней бедрами. Это было животное поведение, то, как он трогал ее, будто требовал моего пристального внимания, и я знал, что это и было его целью. Он клеймил ее, говоря, что он ее первый, только она не отвечала на его чувства. От моего внимания не ускользнуло, как она уклонилась от него, когда его губы прижались к ее уху, или как она напряглась, когда он прижал ее к себе.

Эта привязанность была нежелательна, и мне стало неудобно наблюдать за ними, но мне было болезненно любопытно следить за их отношениями. Он ее родной брат? По виду не скажешь. Никаких общих черт, кроме фигуры – оба стройные. Даже Эммет не вписывался в портрет семейства Свон. У него были темные волосы, но ничего большего, что можно было бы отнести к принадлежности семьи Беллы.

У меня не было сомнений, что Джаспер что-то сделал с ней. И нечто в моей груди не унималось от этого. Честно говоря – это возмутило меня, но я ничего не мог сделать этому мужчине, потому что я ничего не знал о нем, или о ней, или об их отношениях.

Мое насилие может оказаться беспричинным, кроме того они превосходили меня численностью, не считая Снежного Человека, живущего вместе с ними.

Но это не означало, что я меньше переживал за нее. Это не означало, что я не буду пытаться хоть как-то помочь ей, пока буду здесь. Я жалел ее: она бедная, беспомощная девочка, у которой, казалось, не было возможностей защитить себя. Она была в некотором роде подобна Элис и мне. Мир использовал в своих интересах наши слабости.

Напряженность в воздухе, казалось, испарилась, когда он подошел ко мне.
– Я иду мыться. Тебе показать, где можно помыться? – спросил он, выпячивая подбородок и пальцем поднимая шляпы, показывая свои темно-голубые глаза. Пятна темно-красные и темно-коричные стали отчетливо видны на нем, когда он подошел ближе.

- Белла была любезна и уже все показала, - сказал я, выпрямляя спину.

Он ухмыльнулся, осмотрел меня, еще раз усмехнулся, прежде чем покинул кухню и отправился наверх.

Мне он не нравится.

Мне он очень не нравится.

Было очень непривычно видеть уставленные на столе тарелки, ложки и стаканы вокруг большой кастрюли с тушеным мясом, корзиночкой с хлебом и бело-желтыми свечами, стоящими в центре. Это была не моя реальность. Это была лишь мечта, чужая реальность. Моя же находилась за парадной дверью и на дороге, ведущей в никуда.

Я не достоин сидеть за этим столом, как и Элис, но мы остались. Элис - ради еды и мыла, а я - ради продуктов и любопытства.

- Эдвард, ты можешь сесть там, - любезно указала на стул Рене. – Элис, а ты можешь сесть рядом с ним, если хочешь.

Мы сели там, где нам и было предложено. Эммет сел рядом с ней, потом Джаспер, Рене, Чарли и Белла слева от меня, показывающая языком тела свою настороженность.

- Благословим нашу трапезу? – спросил Чарли, скрещивая пальцы у груди.

Я уже и не помнил, когда последний раз участвовал в благословении обеда. Наверняка, это было очень давно, раньше моего вступления в армию. Моя мать была непреклонна в этом вопросе, что было странно для меня, ведь она не посещала церковь. Оглядываясь назад, я понимаю, что она делала это ради отца, который стал очень религиозен после окончания медицинской школы. Мой дед был священником, пастором или преподобным - я не очень хорошо помню их звания, - так что благословение еды было необходимостью, а не блажью. Особенно, когда он был рядом.

Я опустил голову и, как и прежде, свел руки вместе. Настала тишина, и раздался голос Чарли:
- Дорогой Господь, мы хотим поблагодарить тебя за эту замечательную еду и возможность жить в этом прекрасном мире, который…

- Стал дерьмом, - подхватил Эммет низким голосом.

- Эммет! – отругала Рене, словно он был маленьким ребенком.

Чарли откашлялся.

- Мы также хотим поблагодарить Эдварда и Элис, которые присоединились к нам, сойдя с тяжкого пути. Надеемся, ты помилуешь их также, как и нас. Аминь.

- Аминь, - отозвался рой голосов.

Джаспер потянулся рукой к большой серебряной ручке, что торчала из красной банки, но Рене придержала его, сказав:
- Гости - первые. Белла, положи им еды.

Она сделала это, но заполнила глубокую посуду лишь наполовину.

Чарли посмотрел на то, что она им дала:
- Положи им побольше, Беллз.

Она еще раз взяла наши тарелки, наполнив их до краев, но лицо ее выражало нежелание, а сердитый взгляд был направлен на родителей. Я проткнул тушеное мясо, разбирая ингредиенты, определяя, что было в том, что я ел. Все выглядело нормально: морковь, картофель, помидоры, кабачки, лук и мясо.

Мы также взяли по кусочку хлеба. Боже, он был рассыпчатым и я вздохнул… Может, даже застонал. Я застонал? Лишь один укус породил в моем животе тревогу, и все, чего я хотел, - чувствовать этот приятный вкус до конца своей жизни.
- Бедняжка, - заметила Рене, накладывая ложкой тушеное блюдо себе в тарелку. – Когда вы кушали-то в последний раз?

- Мы перекусывали маленькими рыбешками последние пару дней, - ответила Элис, прикрывая рот, пока прожевывала пищу.

Чарли покачал головой.
- Не знаю никого, кто бы смог выжить на вашем месте.

Я проглотил большой, жирный кусок мяса, пробуя его. Он был хорош.
– Нам это нелегко давалось.

- Могу себе представить, - отозвался он. – Мы видели людей, что проходили мимо. Они были просто кожей да костями, голодные и истощенные от ходьбы.

- Увиденное разбивало наши сердца, - добавила Рене. – Мы делали все возможное, чтобы помочь тем, кому повезло меньше. Мы брали людей к себе, давали еду, ну знаете… помогали встать на ноги. Этот дом многим служил ночлегом, у нас много места и мы думали: а почему бы и нет?

- Это очень мило с вашей стороны, - сказал я.

- Мне любопытно, как вы встретились? – спросила Рене.

- Я была детской медсестрой в Лос-Анджелесе, прожила там некоторое время после того, как все началось. Позже я переехала на юг до Сан-Диего, потому что Лос-Анджелес стал слишком жестоким и суровым. И прямо на окраине города я наткнулась на Эдварда. - Она вздохнула, и все эмоции исчезли с ее лица, когда она посмотрела на свою почти пустую тарелку. Я знал, что пустота завладела ею. Она вспомнила день, когда нашла меня едва дышавшего, близкого к голодной смерти. Воспоминания слишком быстро возродились во мне: взрывы и обрушенные здания руками граждан, пытающихся убить все живое. Ничего, кроме пепла, крови и солнца, наблюдающего за нашим распадом.
– Он был частично под обломками с… - Она замолчала, прикусив язык. Я знал, что вертелось на ее языке: другими солдатами.

- Другими людьми, - закончил я за нее. – Большая группа. Мы путешествовали вниз по шоссе и здание рухнуло, - лгал я. – Я не знаю, как долго мы пробыли там. Лишь помню, как окрикнул людей, узнать, кто еще жив, но никто не отозвался. Я был единственным оставшимся в живых, удивительно, но мне не было больно. И если бы Элис не нашла меня, то сейчас бы меня не было здесь. Чистая случайность. Если бы она шла по другой стороне улицы, то прошла бы мимо меня.

Элис кивнула, смотря на стол.

- Тебе повезло, - тихо сказала она и посмотрела на меня. – Действительно повезло.

- И с тех пор мы заботимся друг о друге. - Я зачерпнул ложкой морковь с картофелем.

- Ничего себе, - сказал Чарли, пережевывая пищу. – Как замечательно.

- Удивлена, что вы выглядите здоровыми, - сказала Рене, смотря на нас. Будто заставляя думать, что она видит меня сквозь стол.

- Мы стараемся хранить еду, в основном это консервы и нечто подобное, - сказал я. – Врать не стану: делать это становится все труднее, но мы как-нибудь справимся.

- Эдвард также охотится, - добавила Элис, ее голос сквозил улыбкой, будто она гордилась этим.

- Охотник? На что охотишься? – спросил Эммет.

- В основном мелкая дичь, вроде кроликов. Мы недавно столкнулись с оленями, но их трудно переносить и хранить, поэтому больше их убивать не стану, - улыбнулся я воспоминаниям. – А как насчет тебя?

- Медведи, - сказал он. – И, конечно, олени, да и всякую мелкую дичь, что можно поймать. Белла, кстати, отлично рыбачит.

Краем глаза я заметил, как она качает головой.

- Не скромничай, - сказал Джаспер. – Ты отличный рыбак!

- Элис тоже, - добавил я, не забывая того, как она находчиво поймала пескарей. Она слегка улыбается.

- Вы делаете все, чтобы двигаться дальше, но приятно видеть, что находите время и для этого. - Она указала на стол. – Я уверена, что мало людей в наше время садятся за стол и едят домашнюю пищу. Приятно знать, что это еще кто-то делает.

Чарли, орудуя ложкой, кивнул и сказал, не переставая жевать:
- Мы пытаемся сохранить семейные традиции. Это всегда было важным.

- Я согласна, - ответила она, доедая последний кусочек из своей тарелки.

Рене тоже это заметила.
– Тебе нужно взять еще, - сказала она с улыбкой, накладывая еще еды в тарелку Элис и предлагая ей еще кусочек хлеба.

Я все понял по лицу Элис. Она хочет остаться здесь навсегда.



Мне казалось, что я вот-вот лопну.

Все вышли из столовой, забыв о тарелках, мы с Элис остались на месте, расставив ноги под столом да откинувшись на спинки стульев, как откормленные свиньи. Это был тот момент, когда я захотел расстегнуть свои штаны, чтобы все мясо могло уместиться в моем желудке. Белла начала убирать. Я встал, полагая, что должен проявить немного сострадания и сочувствия, прежде чем мы навсегда покинем этот дом.

- Я помогу тебе, - сказал я, взяв в руки пару стаканов, и последовал за ней на кухню. – Куда поставить?

Она повернулась, расставив посуду на столе, и ее пальцы коснулись моих, когда я передал ей остальное. Я удивился, что она не отстранилась, ведь до этого старалась обходить меня стороной.

Солнце уже клонилось к горизонту. Оранжевый свет проникал сквозь окна. Я и не знал, что уже так поздно. Нам с Элис пора идти, ведь еще предстоит найти место для ночлега, пока совсем не стемнеет. Быстрый осмотр. Мы одни. Пора задать вопрос, что мучает меня.

- Хм, прежде чем мы уйдем, я хотел кое-что спросить у тебя, - начал я, опираясь на стол, но не вторгаясь в ее пространство. Она посмотрела на меня почти нетерпеливо, будто спрашивая «что?». – Я не любопытный, но должен знать, что с тобой будет все хорошо. Я не хочу уходить, не узнав этого.

Не совсем и вопрос.

Ее губы приоткрылись, она сделала глубокий вдох и выдохнула, сведя брови на лбу. Что-то неразличимое пульсировало в ее глазах; эмоции, что она скрывала от меня.

- Эдвард, - Элис появилась в дверном проеме, – нам, наверное, пора идти. Уже поздно.

- Знаю. Дай мне секунду.

Она скрестила руки на груди и оперлась на стену. Она собиралась ждать. Я направил все свое внимание на Беллу, не обращая внимания на Элис. Я не возражаю, чтобы она услышала. Я все равно расскажу ей все позже.

- Будешь в порядке? – спросил я.

Она на мгновение задумалась, прежде чем кивнула, но я не уверен, что поверил ей. Часть меня хотела, чтобы она не отвечала утвердительно. Часть меня хотела, чтобы она сказала, что я был прав насчет Джаспера, что ее нужно спасти и увезти, прежде чем кто-нибудь причинит ей боль. Она не могла спасти меня, и, может, я единственный, кто это мог сделать. Если бы она сказала «нет», то мы бы забрали ее. Я бы защищал ее так же, как Элис. Это было моим долгом – охранять тех, кто в этом нуждается.

Но она не сделала этого. Она сказала «да» - значит, она будет в порядке. Значит, что я ничего не могу сделать для нее. Я не мог забрать ее с собой и не мог остаться.

- Хорошо, - мягко сказал я. – Я просто должен был убедиться. Я не хотел уходить, не узнав, могу ли я чем-то тебе помочь. Это единственная причина, почему я пошел за тобой. - Я сглотнул. Ну… спасибо за все, Белла. – Я попятился от нее, оставляя на кухне. – Пойдем, Эл.

Я не хотел наедаться и бежать, но не было выбора. Я последовал за Элис через столовую к выходу. По пути мы встретили семью Беллы, сидевшую в кабинете и тихо переговаривающуюся между собой. Чарли первый вышел из разговора, Эммет ударил Джаспера по колену, который дернул и Рене.

Рене встала, когда я взял свою сумку, а Элис - рюкзак.

- Так быстро уходите? – спросила она.

- Время гонит нас. Уже поздно, а нам нужно найти жилье до темноты, но мы хотели поблагодарить вас за ужин и предоставленную возможность помыться. Нам уже давно никто не предлагал помощь. Я даже не могу передать словами то, как мы это ценим, - сказал я, натягивая ремни на плечи. Вес приземлился на спину, еще сильнее давя на бедро. Боль утихла ненадолго, но это бремя напоминало мне, что я не свободен, еще нет.

- Вы не должны уходить, - сказал Чарли.

- Нет! Пожалуйста, оставайтесь! Было бы неудобно выталкивать вас за дверь, когда на дворе ночь, - добавила Рене.

- Мы не хотим навязываться, - настаивала Элис. – Нам не впервой путешествовать ночью.

- Но не тогда, когда вы у нас. Мы настаиваем, чтобы вы остались хоть бы на ночь. У нас много свободных комнат. Можете выспаться, позавтракать и уйти.

Предложение Рене было заманчивым. Есть ли в нем недостатки? Лишь ночь, верно? Кровать звучит заманчиво. Да, словно перезвон небесных колокольчиков. А идея с завтраком еще прекрасней. Они могли бы предложить лишь завтрак и коврик на полу, и я бы согласился. Предложение казалось странным, но выгода перевешивала риск. Я уже пожертвовал формой нам во благо. Если мне придется и дальше быть порядочным гражданином ради еды, то я сделаю это. Элис посмотрела на меня и слегка пожала плечами.

Она согласна, если и я согласен. Я улыбнулся.
– Ну, если вы настаиваете.

- Мы очень настаиваем, - сказал Чарли. Он взял фонарь, что стоял у дивана. – Я покажу вам ваши комнаты. - Он начал подниматься по лестнице.

И мы, как доверчивые дураки, последовали за ним в темное пространство наверху.

Перевод - Lemis
Редактура - Sensuous

Спасибо тем пользователям, что комментируют эту историю и помогают тем самым ее переводить! Отдельное спасибо Korsak! Жду всех на Форуме