Дни перетекали в ночи, и не успел я опомниться, как прошла уже неделя с исчезновения жетонов. Мои попытки убедить Элис, что нам нужно уйти, оказались безуспешными. Она не верила, что эти люди когда-либо навредят мне. Была уверена, что они «сделаны из обрывков рая»… или как, черт возьми, она там выразилась. Единственным, кто был близок к этому описанию, была Белла. Она держалась особняком, и ее слабая улыбка появлялась только тогда, когда она утыкалась носом в свежий базилик, растущий на краю сада. Опустив пару веточек в карман своего повязанного на талии фартука, она продолжала свои обязанности по дому.
Она стала синонимом этого аромата. Если в доме чувствовался запах базилика, значит, и она была где-то неподалеку. Я знал о ней не так уж и много: знал о базилике и какой у нее любимый овощ (картофель). Знал, что в основном она предпочитает носить джинсы и футболки, и, кажется, отказывается носить обувь, будь то в саду или в доме. Но были и вещи, которых я не знал.
Например, правда.
Ночи были убийственно страшными. Шуршание, пробирающееся сквозь стены, становилось всё громче, а в коридоре что-то скрипело и стонало, будто кто-то патрулировал там из коридора раздавались скрипы и стоны, будто кто-то снова и снова обходил весь дом. Будучи один, я обращал на звуки больше внимания, чем когда-либо, и уже на следующую ночь после исчезновения жетонов задумался о воссоединении с Элис в ее комнате. Но что-то будто приковало меня к постели, замотало в простыни и придавило к подушке. Оно внушало мне не двигаться, и слушался. Мои мысли, в конце концов, становились достаточно тихими, чтобы я мог уснуть. Я приветствовал бы любые сны, что пришли бы ко мне, но их так и не было.
Если я и видел что-то, это были все те же кошмары центра города, когда я находился в ловушке под обломками. В них никогда не было крови или смерти - с этим я мог бы справиться, - но жизнь медленно ускользала, и я ничего не мог сделать, кроме как наблюдать. Это было моим кошмаром; беспомощность.

. . . | . . .

Я погрузил вилы в грязь и просеивал ее.
Ничего.
Я сделал это снова.
Ничего. Ох. Да, есть. Я бросил мяч в тачку в нескольких футах от меня.
- Как у тебя дела? – спросил Чарли из-за стены. Он был с другой стороны, занимаясь тем же: уборкой стойла.
После завтрака и сразу после того, как они с Джаспером оседлали лошадей, чтобы отправиться за завтрашним ужином, Эммет показал мне, как заниматься этой рутиной.
Просеивать животное дерьмо. Я словно вернулся в детство, только на этот раз делал всё не руками.
- Все будет хорошо, - сказал я, зачерпнув мокрую субстанцию, борясь с отвращением из-за невыносимого запаха аммиака. – Чёрт, ну и вонь.
- Эх, вскоре ты привыкнешь. Я больше её не замечаю.
- Сэр, не поймите меня неправильно, ведь я действительно благодарен за все, что вы и Рене делаете для нас, но я надеюсь, что никогда не наступит время, когда я не буду замечать этого запаха.
Его смех поднялся к потолку, и я тоже улыбнулся.
Несколько минут спустя он вышел из-за темной деревянной стены, что разделяла нас.
- Я закончил со своей работой. Когда все доделаешь, отправляйся в дом и возьми немного воды, и если женщины уже приготовили обед, перекуси.
- Да, сэр, - ответил я, смотря на него, тащащего за собой небольшую тележкус навозом и мусором к задней части сарая, где находилась свалка.
Я быстро закончил убирать стойло, повесил вилы и, откатив тележку туда же, сбросил все в компостную кучу. Краем глаза я уловил слева что-то белое.
Ее.
Мой разум вернулся на несколько дней назад, когда я впервые увидел, как она, зачерпывая воду в руки, омывает свое тело самым невинным, и вместе с тем самым соблазнительным образом. Эта картина преследовала меня: порочная, впивающаяся в душу своими острыми, как бритва зубами.
Босая, она на носочках стояла на верхушке лестницы, протягивая одну руку к верхним веткам, а другой помогая себе удерживать равновесие, корзинка висела на ее запястье. В том же самом белом платье, которое она надевала и несколько дней назад, она сейчас стояла среди красных и зеленых листьев, а ее волосы мерцали под лучами солнца.
Изгиб ее спины и плеч, когда она тянулась, можно было запечатлеть и выставлять как произведение искусства.
Я почувствовал себя подавленным, когда понимание озарило меня. Она стирала и штопала мою одежду на днях. Если у кого-то и был шанс увидеть мои жетоны, так это у нее. Мои поиски привели к нулевому результату, я искал повсюду, где был в тот день, когда потерял их. Я восстановил каждый из своих шагов бесчисленное количество раз. Искал их в сарае, пока Чарли брал инструменты для работы в саду. Если они лежали где-то там, на земле, их было бы легко найти. Но - ничего.
Я попробую незаметно спросить её, не видела ли она жетоны. Вместо того чтобы отправиться в дом, я завез тачку в сарай. Затем направился к задней части хозяйства к небольшим деревьям, которые росли у забора. Я прошел почти три четверти пути, когда она начала поворачиваться и поймала мой взгляд, прежде чем ее ноги соскользнули с лестницы. Я был не в силах остановить это, был недостаточно близко, чтобы поймать ее!
Корзина соскользнула с ее кисти, когда она упала на землю, вытянув руку перед собой в попытке смягчить удар, но упав прямо на нее. Я пробежал остаток пути. Она втягивала воздух через зубы с легким шипением. Я опустился на колени рядом с ней, она лежала на боку, прижимая запястье к телу, ее лицо исказилось от боли.
- Черт возьми! Мне так жаль. Не двигайся. Где болит? – она села и я воспротивился своему естественному инстинкту прикоснуться к ней, чтобы проверить ушиб или предложить утешение. – Мне так жаль. Это моя вина. Запястье болит?
Ее раненая рука была сжата в кулак, но она расслабила его и раскрыла ладонь. Мы оба смотрели на ее покрытою кровью кожу. Огромная колотая рана в центре ее ладони была виновником этой боли. На что она упала?
Слезы катились по ее щекам, и она размазала красное по своему белому фартуку, пытаясь, всхлипывая, оторвать лоскут ткани от своей юбки. Однако ее попытка оказалась неудачной. Схватившись за ткань, я оторвал часть подола. Платье порвалось наискось. Я посмотрел на нее, прежде чем продолжить, спрашивая разрешения, но она смотрела на мои руки на ее коленях.
- Ты не против? – спросил я.
Она кивнула.
- Вся нижняя часть подола оторвется, - предупредил я. Мое дыхание перехватило на мгновение, а и чем дольше я сидел рядом с ней на коленях, тем сильнее билось сердце. Тепло прокатилось от кистей рук к плечам, когда ее темные, наполненные слезами глаза встретились с моими.
Она снова кивнула.
Я оторвал то, что должно было стать жгутом, потянув полоску к небу, затем наклонился к ее ногам, чтобы до конца оторвать ткань в том же месте, где начинал.
- Позволь мне посмотреть, - почти прошептал я.
С колебанием, она протянула свою раненную руку, чтобы я мог перевязать ее. Мои пальцы обхватили один из ее пальчиков, и из груди вырвался тихий вздох, когда наша кожа соприкоснулась. Ее, как и моя, была немного огрубевшей. Я был уверен, что чувства от этого контакта отразились на моем лице вместе с другими эмоциями, которые буквально рвались из каждой моей поры, пока я вновь и вновь обматывал ткань вокруг ее руки.
- Совсем как новая, - сказал я, завязывая узелок на тыльной стороне ее ладони. Она повернула свою руку, проверяя мою работу. Это была не лучшая повязка, да и продержится она недолго, но у меня был опыт с перевязкой небольших ран в поле, и я знал, что этого хватит на какое-то время.
- У Элис, вероятно, есть что-то в сумке, позже она сможет помочь. У нее все еще могут быть таблетки от боли.
Она бросила на меня озадаченный взгляд.
- Мы ограбили парочку больниц, - сказал я с легким весельем. Ее зубы впились в плоть губы, а ресницы затрепетали, прежде чем она отвела взгляд, пытаясь найти другой объект для изучения.
Красное пятно по-прежнему было в центре ее платья, привлекая мой взгляд. Оно было не таким ярким, как я помнил.
На самом деле, при ближайшем рассмотрении оно оказалось старым. Я указал на него.
- Думаю, оно не вывелось? – я чувствовал себя немного глупо. Конечно же, не вывелось, Эдвард. – Что ж, думаю, и не отстирается, да?
Она посмотрела на него, затем на меня. Покачала головой, и ее глаза засветились тем выражением, что можно было понять без особых усилий. Мне было любопытно, но, может быть, она не могла объяснить это, а я не был уверен, как задать этот вопрос так, чтобы ответом на него было «да» или нет», не зная, с чего начать. Когда мы приехали, Чарли сказал, что Джаспер и Эммет в то утро убили медведя. Может быть, оно взялось оттуда. Нужно время, чтобы избавить мясо от всей крови, но, может быть, они спешили и разделали тушу уже через несколько часов после убийства. В таком случае было бы много крови. Это было логично, и это объяснение, правдиво оно или нет, удовлетворило меня.
Если бы только я мог найти причину ее молчания.
- Итак, - начал я, сорвав травинку из-под себя. Мой живот сжался. – Твоя мать сказала мне, что ты не всегда молчала.
Ее глаза опустились к земле, уголки губ дернулись, и я оказался смотрящим на женщину, которая, возможно, была такой же потерянной и разбитой, как я. Было что-то родное в ней, что я чувствовал своим сердцем. Потерянная надежда. Я сглотнул. Я не знал, были ли границы у этой темы. Она не была похожа на Элис, у которой не было границ. Между Беллой и остальным миром была кирпичная стена, которую я хотел снести.
Она покачала головой. Нет.
Прохладный ветерок разделил нас на мгновение, выбившиеся волосы коснулись ее щек. Я хотел потянуться и убрать их, но не стал. Я не знал, как она отреагирует. Испугается ли она? (Она не Элис, ей это не понравится.)
- Так что заставило тебя прекратить разговаривать? – спросил я. Она вздохнула, выглядя так, будто собиралась заговорить, и я с нетерпением ждал слова или стона; чего угодно, что намекнуло бы мне на ее голос, даже если это и был бы всего лишь шепот. Но вместо того, чтобы заговорить, она указала на свою ключицу, как будто это что-то значило.
- Твоя ключица?
Нет.
Она указала на отметину, которая при свете выглядела иначе, чем другая ее кожа. Шрам. Три шрама, если быть точным, однородные и параллельные.
- Он причинил тебе боль?
Она поджала губы. Не думаю, что она была довольна моей трактовкой. Она пыталась снова и снова, пока я не смог расшифровать ее молчаливый язык. Это было похоже на общение с ребенком, которые не мог говорить: рисование, кивки, качание головой, различные выражения на лице. Это было утомительно, но чем больше она показывала, тем больше разрывалось мое сердце.
Она боялась своего мужа. Он не был хорошим мужчиной, но никто не мог сказать этого. Ее ум застыл, объясняла она, и когда она показала почему, я не хотел верить этому.
- Джаспер убил кого-то на твоих глазах, и это напугало тебя? Но почему он убил кого-то?
Она яростно схватила свою руку, а затем вновь коснулась ключицы.
- Они схватили тебя?
Да.
- И он убил их за это?
Да.
Я хотел бы сам убить тех мужчин. Хотел, но не мог.
- Ты думаешь, это из-за того, что он пытался защитить тебя? – спросил я, задаваясь вопросом, а что если я недооценил чувства Джаспера к ней. Возможно, он действительно заботится о Белле. Может быть, на этот раз Элис была права.
Она пожала плечами, смотря на свои колени. Она деликатно поглаживала ткань, а затем повернула свою ладонь к небесам. Кровь просочилась сквозь белую повязку.
- Все это время я защищал Элис. Мужчины пытались коснуться ее, - я потянулся к ее ране, ожидая, что она уклонится, но она не сделала этого. Тыльная сторона ее ладони легла в мою руку, пока я исследовал ее под пропитанной красным тканью. – Больше не кровоточит. Пара капель, но ничего серьезного. – Я вернул повязку на место. – Во всяком случае, именно это и делает семья. Они присматривают друг за другом. Может быть, именно это он и сделал для тебя.
Но почему она пытается уклониться от кого-то, кто заботился о ней? Если только…
- Неужели он причиняет тебе боль, Белла?
Она медленно пожала плечами, нахмурившись.
Этого было достаточно для ответа. Он причинял ей боль раньше, и он сделает это вновь. Нет, Элис не была права. Даже сейчас, когда я внимательно изучал глаза Беллы, я видел боль. Наши взгляды встретились на мгновение, прежде чем она отвела свой, вновь смотря на свою ладонь.
Наши руки все еще были соединены. Только они не были неподвижны. Мой палец задевал оторванный кусок от ее платья вновь и вновь. Я неожиданно понял, что делал это с тех пор, как мы впервые соприкоснулись.
Я убрал его.
- Мне жаль. Я прервал твою работу. Если бы не я, ты вероятно, уже закончила бы. – Я поднялся, подняв упавшую корзинку, лежащую рядом с лестницей. – Позволь мне помочь тебе.
Мы сложили все яблоки в корзину, и прежде чем она смогла поднять ее, она уже оказалась в моей руке.
- Я буду держать, а ты собирай. Не хочу, чтобы ты вновь упала. – Я улыбнулся. Тень улыбки мелькнула на изгибе ее губ, когда она сделала шаг назад, а затем заправила выбившуюся прядь волос за ухо, прежде чем взобраться на лестницу. Она позволила мне помочь ей, и мне казалось, что невидимая стена начала понемногу рушиться, пока я держал корзину у своей груди, крепко обняв ее двумя руками.
Яблоки опускались в нее, а движения ее рук захватили меня. Думать об этом было глупо.
Она вновь поднялась на носочки, белое платье развевалось на ветру вокруг ее тонких ног. Я сглотнул, представляя, как они обхватывают мою талию. Представил, каково будет чувствовать ее кожу, движущуюся под моей, или щекотку, которую я почувствую, когда волосы упадут с ее плеча на мою щеку, если она окажется надо мной. Я не смог бы увидеть ее лицо в темноте, если только не зажег бы фонарь, или луна не светила бы достаточно ярко, но я знал, что был бы бессилен против того выражения, что было бы на ее лице, на спрятанных тьмой чертах. Оно бы менялось, совсем немного, с каждой секундой, с каждым движением удовольствия или боли. Она бы шептала что-то настолько тихо, что я не мог бы различить ее слов, и в этой тайне, даже если бы это было всего лишь ее дыхание у моего уха, я бы нашел освобождение от своих забот.
Но она не была моей. И никогда не будет. Она была женой фермера. Чертова мудака. Он не заслуживал жену, особенно такую.
Если бы только был способ избавиться от него. Убийство, может быть. Мне не нужно много причин, всего лишь маленький стимул, который лишил бы меня здравомыслия на несколько мгновений, пока я не задушил бы его или не всадил пулю в его голову. Я мог бы оказать ему милость, сделав это быстро. Эммета нужно было бы убрать первым, потому что, конечно же, он не сидел бы сложа руки, пока я убивал бы его друга. Он бы сражался. Ожесточенно.
Я видел их смерти в моей голове, стоя у основания лестницы, пока Белла собирала фрукты. Когда она закончила, попыталась взять корзину у меня, но я с улыбкой и тихим смешком увернулся.
- Я понесу это. Ты просто покажи, куда мне поставить ее. – Она пыталась сдержать улыбку, но не получилось.
Я последовал за ней мимо сарая.
- Знаешь, я помню яблоки, блестящие и действительно красные.
Эти же не были такими. Они были тусклыми; желтые и розовые, лежащие рядом, они создавали интересный узор. Конечно же, она не ответила, но я и не ждал этого от нее. Я просто хотел завязать разговор, пока мы шли к дому и остановились перед двумя широкими дверями, установленных в земле. Она открыла их одну за другой и вошла, медленно спускаясь вниз. Я сразу же последовал за ней, убедившись, что знаю, где начинается следующая деревянная ступень, прежде чем поставить на нее ногу.
Воздух был затхлым и гораздо прохладней, чем снаружи. Единственный свет находился позади нас. Пустые корзины и странные части небольшой мебели валялись на полу, а полки были заполнены банками, книгами, старой электроникой и другими предметами. Все это выглядело нормально, как предметы, которая любая семья хранила бы в подвале. Это был обычный подвал, заваленный, но все же он понемногу становился жутковатым, чем дальше мы углублялись в темноту, и полки на нашем пути уже начали покрываться пылью. На другом конце замерцал свет. Возможно, фонарь для тех, кто рискнул спуститься сюда из дома.
- Белла, где ты? – прошептал я в темноте, потеряв своего молчаливого гида из виду. Она высунула голову из-за полки, освещенная лучами света, идущего от двойных дверей входа. – Я потеряюсь здесь, если ты убежишь от меня.
Она указала на полку, куда хотела положить корзину. Я поставил ее туда.
- Это все, да? Только собрать и положить их?
Она кивнула.
- Потрясающе, - я вытянул руки над головой, отходя с ее пути, чтобы она могла пройти мимо, но она не сделала этого. Она стояла, в основном скрытая тьмой, и смотрела на меня. Ее руки переплелись. В ее взгляде появилась тяжесть, которая вызвала жар в моем животе. Я сглотнул. Мы были одни, и это был мой шанс спросить ее о жетонах, но когда я начал говорить, она пошевелилась.
Она не был агрессивной или уверенной в своих движениях, когда подошла ко мне. На самом деле, она явно колебалась, но это не остановило ее. Чем ближе она приближалась, тем больше энергии излучала. Это соблазняло меня, как и ее пальцы, порхающие по моей рубашке; она наклонилась, а я вздрогнул.
Отрицание того, что я хотел этого, сделало бы меня лжецом, и когда она прижалась своим ртом к моей нижней губе, я не захотел скрывать правду. И вернул ей поцелуй, обхватывая ее верхнюю губу своими.
Жажду, что росла внутри меня, невозможно было утолить. Это была та жажда, что медленно, на протяжении долгого времени копилась внутри. Наиболее опасный ее вид, самый желанный и требовательный. Я был испуган этой жаждой. Был испуган тем, что обнаружил ее, тем, к чему она могла привести. Быть с Беллой было опасно, но я не был с женщиной уже так долго, а чувствовать ее, прижатой ко мне, было так приятно.
Я подумал о ней на лестнице, и ногах, которые тянулись в бесконечность под этим платьем. И это виденье было всего лишь на расстоянии руки. У нас была только эта возможность, эта возможность, только здесь и сейчас.
Когда она отстранилась после нашего краткого прикосновения и скользнула в тень, мои бедра сжались в агонии и тоске. Я хотел вернуть ей прикосновение, но вместо этого вспышка удовольствия пронзила мою грудь. Радость. Восторг. Что-то в этом роде.
- Что это было? – спросил я.
Ее подбородок коснулся плеча, и она опустила глаза к полу, тьма еще больше обхватила ее, ползя вверх по ее коже. Была ли она смущена? Сожалела ли она? Было ли ей стыдно?
Я не хотел, чтобы она чувствовала что-то из этого. Больше чем что-либо, я хотел, чтобы она знала, что все хорошо. Ее действия не были нежелательными, а еще менее они были чем-то постыдным. Мой палец потянул ее подборок к свету, поднимая ее лицо ко мне так, чтобы я мог видеть его. Чем дольше я смотрел на нее, тем больше видел. В ее ирисовых, почти радужных глазах были пятнышки золота. Необычно для таких темных глаз. Столь полных любопытства и удивления, возможно, и желания.
Ее волосы оказались мягкими, когда я прикоснулся к ним, обеими руками убирая их с ее лба, позволяя опуститься на ее плечи, а затем и нежно скользнуть по ее рукам. Кожа Беллы была ледяной, она дрожала, ее зубы впились в нижнюю губу после того, как по ней быстро скользнул язык. Ее губы призывно блестели, и боль, которую я чувствовал раньше, полная желания боль обернулась нуждой. Не было ничего, что удовлетворило бы того мужчину, который жил внутри меня, кроме нее.
Я наклонился вперед, прося ее встретить меня на полпути легким нажатием своих пальцем на внешнюю сторону ее руки. Мой пульс ускорился, когда стало очевидно, что ей не нужны мои подталкивания. Она хотела поцеловать меня. Она хотела меня, даже если у нас был только этот украденный момент.
Сперва столкнулись наши дыхания, затем встретились наши губы. Краткое прикосновение, и мы оторвались друг от друга, но лишь слегка.
Еще одно прикосновение. Дольше, чем первое, и мы вновь расступились.
Еще одно прикосновение, более твердое, более уверенное. И никакого расстояния между нами. Болезненно медленно я прикасался и сминал ее губы своими, пока не установился определенный ритм на сомкнутых губах, а после влажность — на приоткрытых.
Я гладил ее шею, позволяя себе впитывать ее кожу и волосы, запах базилика окутал меня, разжигая внутри огонь. И когда дыхание, вырвавшееся из ее рта, заполнило небольшое пространство между нашими губами, желание взметнулось вверх, возносясь высоко над моей головой, и поглотило нас.
Господи, я хотел ее. Я хотел окружить себя ее телом, скрыться в нем и никогда вновь не покидать ее. Мы бы утонули. Я хотел утонуть. Если бы нас увидели, это было бы самоубийством, я был бы мертвецом, если бы кто-то застал нас вместе. Но я бы рискнул жизнью, лишь бы почувствовать ее.
БАМ!
Мои глаза распахнулись. Сердце забилось быстрее, и я отстранил ее от себя. Боясь обернуться, я смотрел в ее лицо и думал, как хорошо, что мы спряталась в темном углу. Я отодвигал ее, пока ее спина не прижалась к стене, и только затем оглянулся через плечо.
Никакого движения. Никакого человека. Никакого Джаспера.
Никакого Джаспера.
Джаспер.
Ее муж.
Что я наделал?
Что ты делаешь?
Это было глупо. Это глупо.
Мы не должны даже быть здесь.
Не так.
Ее руки крутили мою рубашку на талии. Ее голова была повернута в сторону от дверей и света, смотря вглубь подвала, который, казалось, продолжался бесконечно.
- Что это было? – прошептал я ей в ухо, пытаясь разглядеть что-то помимо стен и полок. Тьма поглотила меня, как и ее, и мы оставались неподвижны, не уверенные, есть ли там кто-то. – Скоро они начнут искать нас. Давай выбираться отсюда.
Я повел ее к лестнице, выходя из прохладной сырости в тепло дневного света. Я поднимался, пока не смог выглянуть за двойные двери, прислоненные к земле. Ничего. Моя грудь, сжимающая от беспокойства, расслабилась, и я проделал остальной путь, но споткнулся на последней ступеньке. Я вернул себе равновесие, умудрившись не упасть, но не смог сдержать улыбку, смущенный. Глаза Беллы сияли весельем, ямочки появились на ее щеках от почти невидимой улыбки, когда она поднялась по лестнице, придерживая юбку, с большим изяществом, чем я.
Я хотел протянуть руку и помочь ей, и почти сделал это, но отказался от этого, вместо этого засунув руку в карман.
Не умно. Не умно. Не умно. Не тогда, когда кто-то нас может увидеть. Ты просто поцеловал ее… жену другого мужчины! Заляг на дно. Сделай вид, что этого никогда и не было.
Но как я могу? Как могу я лгать себе, когда хочу сделать это вновь? Я хотел утащить ее обратно в подвал и закрыть двери за нами, запереть нас во тьме, откуда наш секрет не смог бы сбежать.
Мы закрыли двери, не увидев третьего человека, что присоединился к нам.
- Чему ты улыбаешься?
Я застыл. Дерьмо.
Я повернулся лицом к нему – мужчине, которого боялся увидеть с тех пор, как наши с Беллой губы разомкнулись всего лишь несколько мгновений назад. Его одежда не изменилась с самого утра, и он, как обычно, был в шляпе. Что-то до боли знакомое было в его глазах, предупреждение, которое он дал мне, когда я посмотрел на Беллу. Держись подальше, говорило оно.
Странное чувство завертелось между нами, и больше всего на свете я хотел, чтобы оно было унесено прочь порывом ветра, как запах гнили. Я хотел, чтобы воздух очистился. Я хотел, чтобы мое дыхание, перехваченное от вины, замедлилось, чтобы паническое выражение моего лица исчезло, пока он ждал моего ответа.
Знал ли он? Что если он прокрался вниз, когда я отвлекся? Черт!
- Просто так, - ответил я, затем тихо выдохнул. – Просто помогаю Белле с яблоками, которые она собрала. Она ушибла руку.
Он кивнул.
- Рене упоминала, что ты не появился на обеде. Почему бы тебе не пойти что-нибудь перекусить. Прошло уже много времени с тех пор, как ты ел, да?
- Не слишком, - ответил я, надеясь нейтрализовать его загадочный тон. Но единственный способ уменьшить напряжение – это отойти от Беллы, показать ему, что я не заинтересован в его жене. Любое его подозрение было необоснованным … по крайней мере, в его разуме. Я посмотрел на Беллу, но эти некогда любопытные карие глаза были невыразительными и теперь принадлежали Джасперу.
Я сделал несколько шагов, после чего завернул за угол дома, открывая дверь. Семья, включая Элис, собралась на кухне. Чарли и Эммет склонились над тарелками за столом. Чарли уже очистил свою, но Эммет только начал. Его большие руки лежали вокруг краев его тарелки, он выглядел как животное, готовое защищать то, что принадлежало ему. Рене и Элис гремели чем-то за столешницей, и когда Элис встретилась своим взглядом со мной, ее глаза были несчастными. Возможно, она устала, и я наконец-то смогу убедить ее отказаться от этих уроков у усталой, старой женщины.
Я налил себе стакан воды.
- Принес что-то? – спросил я у Эммета.
Он закончил жевать, прежде чем ответил: - Нет, ничего.
Я сделал маленький глоток из своего стакана, не желая выпить воду слишком быстро.
- Всегда есть завтра.
- Может быть, - сказал Чарли, потирая ладонями лицо, а затем сложил их вместе перед собой на столе. – У нас много дел, которые нужно сделать здесь завтра.
- У тебя здесь есть он, - Эммет указал на меня.
Чарли покачал головой. – Но у меня нет времени обучать его всему, ты же знаешь.
- И что, мы должны остаться без мяса на следующие пару дней? Есть как вегетарианцы и голодать?
Рене фыркнула позади меня, и я сделал еще один глоток воды.
- Эммет, - сказала она, забирая что-то небольшое у Элис, - мы не будем голодать. У нас есть более чем достаточно еды для всех.
- Нам нужно мясо, мама. Мы не можем есть одни овощи.
- Мы едим его постоянно.
- Но нам нужен белок.
Я поставил свой стакан на столешницу, чтобы воспользоваться им позже.
- Ты всегда можешь съесть немного больше яиц на завтрак, если хочешь белка. Также белок есть в некоторых овощах, - заметил я.
Но Эммет не был удовлетворен. С отвращением покачал головой. Он никогда не выжил бы в пути.
Хотя он был большим и жестким с виду, он казался, я не знаю… избалованным ребенком.
- Ты-то знаком с этим, не так ли, городской мальчишка? Откуда, говоришь, ты? Сан-Диего? Сколько педиков там живет? – он сказал это, не поднимая глаз от тарелки, вероятно дорожа последним мясом, которое съест в течение несколько следующих дней.
Это не было концом мира.
Потому что он уже наступил.
Я мог ответить чем-то умным о нем, жителе Техаса или что-то вроде того, но мои мысли и внимание больше не находились внутри дома. Что-то происходило за его пределами, и даже не с Элис, что насторожило меня. Вначале я не думал об этом, но чем сильнее прислушивался, тем больше хмурился. Мои сапоги понесли меня по кафельному полу через экранные двери, будто их и не было.
Мои уши горели, тело было пропитано адреналином к тому времени, когда я оказался снаружи дома, смотря на источник шума.
Передо мной стояли Джаспер и Белла. Мои зубы заскрежетали, когда я увидел, как он потащил ее, держа за локоть, к сараю. Она сопротивлялась, вонзив свои голые пятки в землю и пытаясь разжать его пальцы своей свободной рукой. Он тащил ее яростно, а затем ударил по лицу, бросая на землю!
- Сукин сын! – пробормотал я, почти задыхаясь. Мои ногти впились в ладони.
Я убью его!
Я почувствовал, как земля перевернулась у меня под ногами, когда бросился бежать, пока он поднимал ее из грязи. На носочках я молчаливо подбирался к нему, и он не услышал меня, пока я не оказалась всего в футе. Он повернулся ко мне и попытался отразить удар, но было слишком поздно. Рев вырвался из моего горла, когда я врезался в его торс плечом, и мы упали на землю с фырканьем и стонами.
Я хотел приземлиться на нем, чтобы одержать верх, но сила удара отбросила нас в разные стороны, агония пронзила мои ребра, когда я упал в грязь. Белла также оказалась на земле, изо всех пытаясь встать и отойти от нас.
Я перекатился и поднялся с легкостью, но вздрогнул, когда выпрямился. Джаспер стоял передо мной, его шляпа была в грязи, а волосы слиплись на голове. Его одежда была пыльной, а скоро будет еще и в крови.
Он направился ко мне, низкий вопль эхом раздался от стен сарая, когда он занес кулак. Я позволил ему это. Я дал ему поверить, что он сможет ударить, но когда он замахнулся, я нырнул и ударил кулаком в живот, вынуждая его сложиться пополам. Я едва ли чувствовал боль, пульсирующую в моем боку, когда ударил его. Он упал, а я сел на его живот.
Я думал о том, чтобы сжать свои руки на его нежном горле и смотреть, как жизнь медленно покидает его глаза, но я хотел большего. Я хотел, чтобы он чувствовал боль. Он пытался столкнуть меня, жалкая попытка, но я ударил его по лицу. Снова и снова.
Снова.
Снова.
Кровь брызнула из его губы и носа, и прежде чем я смог нанести еще один удар, меня оттащили.
- Отвали от меня! – прокричал я, борясь с руками, что обхватили мою грудь. Они крепко удерживали меня, и я знал по мышцам на предплечьях, что это был Эммет. И все же я ударил его всем телом, изо всех сил, чтобы прикончить того мужчину на земле. Он перевернулся, поднялся и повернулся ко мне. Хватка вокруг меня стала сильнее, когда угрюмое выражение лица Джаспера сменилось улыбкой. Он оскалился, и я приготовился к удару.
Моя голова откинулась влево, когда боль распространилась по всей щеке. Я думал, мой глаз взорвется! Еще один удар перебросил мою голову в другую сторону. Агония преследовала меня.
- Да! Ударь его снова! – закричал Эммет. Я сражался с ним, но никак не мог избавиться от его рук, когда мои собственные были прижаты к ребрам. Когда боль пронзила каждый мой сустав и просочилась в голову, Джаспер сплюнул кровь изо рта, потирая свои костяшки. Он шагнул вновь, нанося еще один удар с ухмылкой на лице.
Я толкнулся в грудь Эммета спиной, не обращая внимания на заболевшие ребра, и поднял ноги, чтобы ударить Джаспера в грудь. Он упал на землю. Я ударил затылком в лицо Эммету. Его хватка ослабла. Вырвавшись, я схватил волосы Джаспера, когда он пытался подняться с земли. Рычание сорвалось с моих губ, когда я ударил его коленом в лицо. Он простонал, а затем упал на спину.
Массивные руки вновь обхватили меня, удерживая. Джаспер поднялся, но я ничего не мог сделать, прежде чем он подошел и резко ударил меня в пах. Я застонал, закашлявшись, едва ли не харкая кровью, желая умереть. Он выбил воздух из моих легких и слезы из глаз.
- Черт, чувак! – прокричал Эммет, когда мы оба нагнулись. – Ты достал и меня!
Было такое чувство, что тиски сжали меня.
- Какого черта здесь происходит? – прокричал Чарли позади.
Эммет отпустил меня, но у меня не было сил стоять, и я упал на колени, пытаясь справиться с болью.
- Эдвард? – произнесла Элис в нескольких ярдах от нас.
- Это он начал! – сказал Джаспер, вытирая кровь с лица. Его фланель окрасилась ею, но все же недостаточно.
Я снова бросился на него, схватив за рубашку, сжимая ее в кулаках. Отступая назад, он оступился. Я атаковал его другой рукой.
Он выставил блок.
Огонь обжег мою щеку.
Я ударил в ответ, игнорируя всю ту боль, что охватила тело. Я наносил удары куда только мог. Некоторые достигали цели, некоторые нет.
- Эдвард! Остановись! – произнесла Элис, отталкивая меня от него, прежде чем встать между нами. – Что с тобой?
- Он ударил ее! – закричал я, указывая на Беллу, которая отошла подальше от всего этого. Ее щеки блестели на солнце, она заламывала руки.
- Эдвард, я думаю, тебе нужно зайти в дом, сейчас же, - Чарли кивнул на дом. – Иди, приведи себя в порядок и успокойся.
- Да, приведи себя в порядок, киска, - сказал Джаспер.
- Сукин сын! – я снова подошел к нему, злость руководила мной. Смерть сжимала мои кулаки, когда я поднял их, но Чарли оттолкнул меня. Эммет шагнул к Джасперу и обхватил его за руки.
- Давай же! – закричал я. – Ты и я! Прямо сейчас! Я убью тебя!
- Мы это только что и делали, принцесса! Ты проиграл! – насмехался он из-за массивной фигуры Эммета.
- Эдвард! Эдвард! Прекрати! – Элис пыталась образумить меня, толкнув в грудь, но я не хотел слышать. Я хотел причинить ему боль.
- Ты легко отделался, потому что твой парень помог тебе!
Его глаза расширились.
- Ну, ты нарвался! – он бросился на меня, и если бы не было никого, кто встал бы между нами, мы могли бы покончить с этим.
- Вы, оба! – закричала Рене. – Хватит! – она толкнула Джаспера, затем еще сильнее толкнула меня. Я никогда не видел, чтобы женщина смотрела на меня так, как она. В том, как ее брови нависли над глазами, было что-то пугающее. Эммет оттащил Джаспера. Чарли и Элис оттолкнули меня.
Что-то стекало по моим губам. Я вытер это рукавом рубашки. Кровь.
- Иди наверх! – закричала Рене.
- Ты никогда больше не притронешься к ней, - сказал я, указывая на него пальцем, - или я убью тебя.
Он услышал меня, но его реакция была странной. Он улыбнулся.
- Иди, Эдвард! – снова сказала Рене. – И не возвращайся, пока не остынешь!
Я направился в свою комнату, Элис шла за мной. Она закрыла дверь за нами и заперла ее. Как будто это могло помочь.
Я снял свою рубашку и бросил ее в угол. Солнечные лучи позднего вечера обличили мои ушибы в зеркале. У меня была разбита губа и окровавлен нос, вероятно, одно ребро треснуло, а позже появится еще и синяк под глазом. Мои яйца жгло огнем и, хотя адреналин все еще пульсировал в моей крови и притуплял боль, я постепенно чувствовал ее все больше и больше.
- Что, черт возьми, ты делаешь? – спросила Элис, скрестив руки на груди.
Я ответил самым саркастичным тоном из всех возможных, опустив полотенце в миску со старой, холодной водой, оставшейся с прошлой ночи.
- Привожу себя в порядок. – Я пожалел об этом сразу же, зная, что Элис не была виновата в том, что случилось. Прижав влажную ткань к лицу, начал вытирать его и, вздрогнув, зашипел от боли.
- Это не то, что я имела в виду.
- Тогда что ты имела в виду? – Запачканная ткань медленно окрашивала воду красным. Я выжал полотенце, затем вновь начал вытираться. – Что ты имела в виду? – спросил я снова, когда она не ответила мне. Ее лицо было в зеркале, она пошевелилась. Кровать слегка скрипнула под ее весом.
- Я видела вас, - пробормотала она. – В подвале.
Мои легкие перестали работать должным образом. Она знала, но что именно? Я бросил тряпку, затем повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза, но увидел только ее макушку.
- Что ты видела?
Она начала играть со своими ногтями, выбирая грязь из-под них; это была ее нервная привычка. – Все.
Я сглотнул, и мне захотелось исчезнуть. Один ее тон мог меня убить. Я не знал, насколько сильными были ее чувства ко мне, насколько глубока была ее любовь до этого момента – до этого одного небольшого слова. Все.
- Элис, я не знаю, что там произошло. Она поцеловала меня, затем, я не знаю.
- Я знаю, что там произошло. Тебе не нужно говорить мне. Я запомнила все, - она потерла ладонью щеку и прижала пальцы к глазам. – Почему? Она замужем. Почему она?
У меня не было ответа.
- Потому что я был глуп и… - Возбужден. Не говори возбужден. – Просто глуп.
- Ты был больше, чем глуп. Я не виню Джаспера за то, что он надрал тебе задницу. Я бы сделала то же самое. Но представь, что он сделает, если узнает, что ты поцеловал ее. Он убьет тебя. – Она замолчала. – И именно это я хочу сделать с ней.
Из-за поцелуя?
- Она не сделала ничего плохого.
- Она поцеловала тебя, и она замужем. Там, откуда я родом, это неправильно.
- Но это между ней и ее мужем, не между тобой и ею. Она ненавидит его. Он бьет ее, и, вероятно, она просто обратилась к кому-то, кому может доверять.
- Тогда почему не к ее матери? – спросила она. – Почему не к ее отцу?
- Может быть, она не доверяет им. Я имею в виду, они относятся к ней как к дерьму.
Она поднялась.
- Я знаю это. Когда-нибудь думал, почему это так?
- Больше, чем ты можешь представить.
Ее испытывающий взгляд стал незаинтересованным, когда ее подбородок прижался к ключице.
- Это то, чего ты хочешь?
Мы уже миллионы раз обсуждали этот вопрос, и я устал отвечать на него.
- Ты знаешь, чего я хочу.
- Ты хочешь ее?
- Я не могу получить ее, - прошептал я. – Ты знаешь это.
- Но ты определенно заинтересован.
- Это был поцелуй, Элис. Это было ничто!
- Это не было ничто для меня! – Ее голос – полный боли – дрожал. Слезы образовались в ее глазах, затем покатились по щекам, когда она моргнула. Она обхватила себя руками. – Это все.
Она, не двигаясь, притянула меня к себе. Я хотел сказать ей, что все будет хорошо.
- Элис, я…
Выражение ее лица стало холодным, злым.
- Нет, - она слегка покачала головой, обрывая меня. Вытерла щеки и, тяжело вздохнув, спросила: - Мы можем уйти?
- Уйти? Когда?
- Я не знаю. Скоро. Завтра?
Я не хотел уходить без своих жетонов. Я не хотел оставлять здесь часть себя. Хотя они были где-то рядом, они также могли быть и в миллионе миль отсюда. Тем не менее, я боялся за нашу безопасность и пытался убедить Элис, что нам нужно уйти всю прошлую неделю, но она отказывалась. После того, что случилось, я не мог снова показаться внизу. Так что я кивнул. Время пришло.
- С самого утра, завтра, - сказал я низким голосом.
- Только ты и я?
Мои глаза закрылись от ее вопроса. Воспоминание – тьма подвала – поглотили меня, когда я заговорил.
- Да.
Она опустила руки, которыми обнимала себя с улыбкой, которая едва коснулась ее губ. Прежде чем она вышла за дверь, она повернулась.
- Ты собираешься спуститься к ужину?
Я уже вновь взял ткань, чтобы умыться, ополаскивая ее в неглубокой миске.
- Нет, не сегодня.
- Тогда я принесу тебе что-то, после того, как помогу Рене.
Я кивнул ей, глядя на отражение в зеркале, затем она исчезла, закрывая за собой дверь. Я упаковал несколько вещей, которые выложил из своего мешка, затем решил опустошить его, чтобы вновь аккуратно собрать. Грязь и несколько сухих листьев упали на пол и кровать. Я собрал то, что смог, а затем сменил носки.
Я начистил до блеска мои ботинки и отполировал нож, сбрил щетину с лица и шеи. Мои пистолеты были единственным, что отсутствовало, и Чарли сказал, что он спрятал их от меня. Я сел на край кровати, пока день медленно сменялся сумерками. Сумерки сменились ночью, а я все еще ждал Элис. Запалив свечу, я лег на подушку, наблюдая за волнами света и мерцающими узорами на потолке.
Беспокойство, которое сопровождало мое нахождение на верхних этажах этого дома, укрепилось в душе и не позволило мне уснуть до тех пор, пока я не смог больше сражаться с болью в голове, мышцах и костях.
Непотревоженный никем.

Перевод - Тео - огромное ей спасибо!
Редактура - Aelitka - спасибо за отличную редактуру!

События набирают обороты и раскрывается все больше тайн, уже скоро мы приблизимся к разгадке, а пока ждем всех на Форуме