Я моргнул: утренний свет ослеплял. Мои глаза, чувствительные после сна, обожгло, когда я позволил жизни проникнуть сквозь туман дремоты. Уникальная вонь горелой веревки и жира осталась. Мой мешок стоял в центре комнаты. Собранный.
Я сражался с Джаспером и Эмметом.
Мы с Элис уходим сегодня.
Она последовала за мной прошлой ночью. Она видела меня с Беллой. Она все еще злилась?
Она предложила принести мне еды, когда закончит помогать Рене после ужина. Я уснул, но не было никаких признаков того, что она вообще возвращалась. Никакой еды. Никакого стакана с водой. Ничего, за исключением воды, налитой два дня назад, в миске на ящике.
Ничего.
Я провел рукой по лицу и вздрогнул, понимая, почему мои глаза так болели. Опасаясь того, что увижу в зеркале, я вначале завязал ботинки, задыхаясь от напряжения, затем поднялся и встал перед квадратным зеркалом. Черные круги под глазами искажали мою внешность, делая похожим на существо, казавшееся совсем не живым, а раны прорезали кожу на щеках.
Я протер губкой раны, затем поправил кровать, чтобы она выглядела так, будто меня никогда раньше здесь и не было, и осмотрелся вокруг, чтобы убедиться, что ничего не упустил.
Комната была такой же, как в ту ночь, когда ее предоставили мне, и я надеялся, что вскоре она станет всего лишь воспоминанием.
Я забросил свой мешок на плечи, вынося миску с водой из комнаты и направляясь в комнату Элис, чтобы посмотреть, там ли она.
Ее не было.
Вещи тоже отсутствовали. Простыни на кровати были натянутыми и расправленными, как она делала каждое утро. Слегка сбитый с толку тем, что она не собралась и не ожидала меня, готовая уйти отсюда, я спустился вниз, чтобы найти девушку, ожидая увидеть ее торчащей на кухне, но там была только Рене. Она сидела за столом с корзинкой картошки перед ней, прилагая усилия, чтобы очистить ее с помощью маленького ножа. Она когда-то назвала клубни зимней едой, заявив, что в холодные месяцы это основной источник их питания.
Я колебался с приветствием, помня, как она смотрела на меня прошлой ночью. Она превратилась в кого-то более ожесточенного и покровительствующего из спокойной женщины-матери, которую я знал.
- Доброе утро, - я прочистил горло.
Она посмотрела на меня.
- Утро, - ответила она, прежде чем вернуться к своей работе. – Ну у тебя и лицо.
Я поставил миску на столешницу перед ней. Я вылью эту ужасную воду, прежде чем мы уйдем. Воздух был заряжен этим утром; шепчущие электрические разряды пронизывали мою кожу и еще больше напрягали меня. Жуткое спокойствие коснулось каждой поверхности, а неизвестный звон щекотал мои уши.
- Да, мэм. Вы видели Элис этим утром?
Нож царапнул картофель несколько раз, прежде чем она ответила.
- Она ушла с Беллой за водой.
Мои мышцы расслабились, когда я услышал, что она видела ее, но напряжение стало еще большим.
- Кто-то пошел с ними?
Она покачала головой, не утруждая себя тем, чтобы посмотреть на меня.
- Вы знаете, когда они вернутся?
- Я считаю, когда закончат.
- Я пойду тогда помогу им, - сказал я, направляясь к входной двери.
- Ты всегда бежишь, чтобы спасти кого-то?
Я остановился и повернулся.
- Что?
- Это то, что сказала Элис. Ты всегда бежишь, чтобы спасти кого-то.
Клинк. Клинк. Клинк. Клинк.
Отдаленный шум отвлек меня, ненадолго оттянув мое внимание от нашей беседы, но я подошел к Рене, встав перед ней. Она не подняла глаз, думаю, чтобы не признавать моего присутствия больше, чем ей было нужно. Я поставил свою сумку на пол у стены, так чтобы она не мешалась под ногами, если бы кто-то прошел мимо.
- Зависит от того, кого нужно спасать.
Она посмотрела на меня этим все-понимающим взглядом. Я догадался, что она подозревала какие-то чувства между своей дочерью и мной.
- О прошлой ночи, - продолжил я, - ситуация вышла из-под контроля. Я прошу прощения за любые неприятности, которые причинил вашей семье. Мы уйдем, как только Элис вернется.
Клинк. Клинк. Клинк.
Этот шум вновь повторился. Откуда он доносился?
- Ты связан с ней, не так ли?
- Элис? Нет. – Мы не были связаны. – Она мой друг.
Она фыркнула.
- Учитывая, как она гоняется за тобой, надеюсь, ты отплатишь ей необходимым вниманием, хотя я и знаю, что ты ничего не испытываешь к ней. Ты положил глаз на кого-то другого, не так ли?
- Я не знаю, о чем вы говорите. – Но я знал.
Она оттолкнулась от стола, бросив очищенный картофель в фарфоровую миску, чтобы помыть его, как делала постоянно; только на этот раз все казалось другим. Возможно, дело было в том, как она посмотрела на меня, прежде чем позволила им выпасть из помятой металлической миски. Ее взгляд резанул по мне, выжигая надежду из моего разума. Это был скептический взгляд, такой же, как и у Джаспера, стоящего у двери подвала, когда я вышел из него с Беллой.
Он знал тогда. Рене знала теперь. Неужели мои чувства к этой девушке были настолько очевидны? Да, я хотел ее, и время от времени я не мог думать ни о чем ином – только как притянуть ее к себе. Ее молчаливое очарование, то, как она двигалась, таинственность, которая охватывала каждый ее изгиб, только разжигали мой интерес, превращая его во влечение. Вместе с ним росло и желание, более опасное, нежели все, что я испытывал за все свои годы, и прошлой ночью она сломила меня. Эмоции заволокли разум после нашего поцелуя – моей кончины.
- О, пожалуйста, - сказала она, пропуская воду через пальцы. – Не играй в молчанку со мной. Ты точно знаешь, что я имею в виду. – Она вытащила руки и вытерла о свой белый фартук. – Ты ведь не думаешь, что я не увижу, если кто-то положит глаз на моего ребенка?
- Со всем уважением, но я не считаю, что именно из-за меня вы должны беспокоиться. Как насчет того мужчины, которые должен защищать ее, но утащил ее в сарай для Бог знает чего? Вы тогда даже не дрогнули, смотря на него.
Клинк. Клинк. Клинк.
- Джаспер многое сделал для нас. Я не должна объясняться перед тобой. Ты не знаешь меня или мои причины. Ты не знаешь ничего об этой семье или о том, через что мы прошли.
- Я бы хотел понять. Давно хочу.
- Но тебе не нужно!
Рене Свон была глупой женщиной, независимо от того, что она сделала, чтобы помочь мне и Элис. Безразличие, которое она выказывала своей дочери, было беспричинным, но я начинал думать: что если Элис была права насчет девушки, которую я считал невинной? Что Белла сделала, чтобы вызвать такие эмоции? Была ли она ценой, уплаченной за защиту Джаспера и Эммета, и, возможно, Чарли и Рене просто не могли остановить то, что с ней делали? Это была отвратительная мысль, и внутри у меня все перевернулось, заставляя прекратить погружаться в эти размышления.
Она, возможно, и была глупой, но Рене была права. Это место – их семья – всё это было не моим делом.
Клинк. Клинк.
Мои брови нахмурились из-за этого постоянного, прерывающегося шума.
- Что это?
Она бросила быстрый взгляд на меня.
- Что?
Мгновение спустя он раздался вновь. Клинк. Клинк. Клинк.
- Это.
Она покачала головой. Она это слышала, или я окончательно сошел с ума?
- Ох, этот шум?
- Да, - сказал я. – Этот шум. Что это такое?
Она подняла корзину со столешницы и повесила ее на сгиб руки, наконец-то сказав:
- Вероятно, Чарли возится с чем-то в подвале. – Она вышла через дверь, не сказав больше ни слова.
Я задержался на кухне на мгновение, не став следовать за ней. Было видно, что ей больше не были интересны никакие разговоры со мной. Эта семья доказала, что может быть еще более странной, а я знал, когда мое присутствие было нежелательным. Предложение Элис уйти был хорошей идеей.
Чем раньше, тем лучше.
Но я должен был попрощаться с Беллой прежде чем мы оставим этот дом, несмотря на обещание, данное Элис - что мы уйдем только вдвоем, - я не оставлю ее, если она передумала и решила отправиться с нами.
Может быть, Элис поймет.
Я с осторожностью закрыл дверь, а затем направился через двор; каждый шаг сопровождался хрустом только что упавших листьев. Прохладный свежий воздух наполнил мои легкие запахом осени, приятный ветерок взметнул красочную листву, что лежала под сапогами. Она недолго кружилась, прежде чем вновь упасть на землю.
Раннее солнце почти ослепило меня, когда я ступил на пыльную дорогу, ведущую мимо здания к краю леса, который я называл домом еще несколько короткий дней назад. Я шел к реке, где меня ждала она. Ждали они.
Мой желудок сжался от мысли, что я увижу их вместе. Сказали ли Элис что-то Белле, и если да, то что?
Я начал бежать, зная, что не смогу выдержать более медленный темп. Завернув за угол дома, оглянулся через плечо. Выцветший красный сарай доминировал во всем. Коллекция желтых, красных и оранжевых деревьев проносилась мимо неорганизованными сгустками. Я представил себе ветки, которые вскоре будут голыми, и что сарай будет единственный ярким пятном на этой ферме. Из черного входа появилась фигура, и я остановился, не понимая, что он там делал. Чарли был у кучи с отходами, забрасывая навоз в большое ведро. Рене сказала, что он возился в подвале. Как он мог оказаться позади сарая так быстро? Если только он никогда и не был… там.
Некогда приятный воздух покинул мои легкие, и напряжение в моем животе превратилась в тошноту. Мои колени, казалось, подломились под тяжестью понимания, которое пролилось на меня с единственным ударом сердца. То, что я думал, во что верил, было ложью. Ничего не существовало в тот момент, за исключением стука в моей голове и выброса адреналина, что пришёл вместе с дрожью. Я бросился к дому на полной скорости; руки сжимались, а в ногах появилось силы больше, чем я мог даже когда-либо представить.
Элис.
Чем быстрее я бежал, тем болезненнее была связь моего тела с холодным воздухом. Он проносился между моими ребрами и жалил легкие, но это не воздух посылал озноб по коже. Это был страх, и никогда раньше в моей жизни я не был так испуган, нежели когда ворвался в дом, больше не скрываясь.
Я иду, Эл. Держись. Я иду.
Мое дыхание было беспорядочным, а ладонь повернула холодную ручку первой двери в коридоре, расположенной прямо рядом со скрипучими ступенями. Я думал, что она выскользнет из моей хватки, но смог удержать ее. Холодный воздух ударил по мне, дал легкую пощечину, вырвавшись из подвала. Оранжевое свечение отбрасывало свет на единственную стену, совсем немного освещая лестницу, ведущую во тьму. Здесь не было ничего, кроме кромешной темноты.
Клинк. Клинк. Клинк.
Этот шум был громче, но слабее, как умирающее дыхание того, что здесь находилось. Только теперь я четко понял, что было его причиной; металл терся об металл.
Приглушенный голос доносился из темноты.
- Элис? – позвал я, когда начал спускаться в этот ад. Я не знал, с чем столкнусь там. Я никогда не спускался в конкретно эту часть подвала, но я найду ее и вытащу отсюда. Я был слишком напуган, чтобы думать о том, зачем они это сделали или что планировали сделать с ней.
Внизу не было ничего кроме холода, который впивался в мою кожу.
- Дай мне знать, где ты. – Звон раздался вновь, более живой. Удостоверившись, что правильно уловил направления, я повернул налево, в сторону звука, выставив руки перед собой. – Я здесь, - произнес я в пустоту, надеясь утешить ее. – Я собираюсь вытащить тебя.
Тихие рыдания наполнили мои уши. Я продолжал идти прямо, исследуя свой путь перед каждым шагом, чтобы не налететь на что-то или не наступить на нее. Мой путь был удивительно чистым.
Клинк. Клинк.
С каждый шагом обстановка менялась, и я стал лучше понимать, где она. Я мог чувствовать ее тело в чернильной темноте подвала. Ее дыхание было громким, а мое сердце яростно билось от звука ее всхлипов.
Нога ударилась о прочный, но уступчивый объект. Я опустился на колени, чтобы ощутить плоть, и когда мои пальцы нащупали одежду, облегчение затопило мои мысли.
Она дернулась, цепи, где бы они ни были, зазвенели, и девушка заплакала. Почему она не говорит? Мои руки легли на ее бедра, лежащие рядом со стеной, я хотел помочь ей подняться. Я хотел обнять ее и извиниться за то, что выпустил из поля своего зрения, что был таким придурком.
- Я должен был предусмотреть это, - прошептал я, находя, что мой голос полон эмоций, когда моя рука поднималась по контурам ее тела.
Изгибы, которые я чувствовал, исчезли, когда волосы защекотали мои костяшки, еще до того, как я достиг ее груди. Волосы Элис не были такими длинными.
Я продолжил поиски, чтобы найти ее щеки, и нашел. Мокрые, холодные щеки с толстым кляпом на ее губах. Они были узкими, уголки были опущены вниз к стройной челюсти и тонкой шее. Это была не Элис.
Я нашел кляп, который был крепко завязан вокруг ее головы. Гладкая, плотная ткань. Я провел пальцами вниз по переносице, затем под и над глазами, заканчивая круг на бровях.
Мой голос охрип. Мои пальцы скользнули сквозь ее волосы к затылку, когда я переместился ближе к ней. Стена, напоминающая на ощупь наждачную бумагу, оцарапала мои костяшки, но я упорствовал, прижавшись своим лбом к ее.
- Белла.
Она всхлипнула, ее дыхание столкнулось с барьером на ее губах. Я убрал его, удивленный, насколько влажным он был из-за всех этих слез. Она ахнула, ее дыхание омыло мое лицо.
- Что ты здесь делаешь? Почему они сделали это с тобой? – моя грудь разрывалась надвое из-за вопроса, который я больше всего боялся задать. Я не знал, ответила бы она мне. Я резко выдохнул и обхватил ее мокрые щеки. – Где Элис?
Ни слова. Просто возбужденные, бессвязные рыдания и звон цепи, когда она пошевелилась рядом со мной, желая освободиться.
Где Элис? Этот вопрос напомнил мне о том, во что я пока не хотел верить; о том, что они могли сделать с ней, и вскоре тошнота сменилась ненавистью.
- Я вернусь за тобой, - я поднялся, отходя и бросаясь в темноту, спотыкаясь о незнамо что.
Она кричала что-то, похожее на «нет».
- Я вернусь. Обещаю, - сказал я еще раз, прежде чем, перепрыгивая через две ступени, броситься к свету.
Мое тяжелое дыхание нарушало тишину. Я был один в коридоре, и мой ужас пронзал каждый нерв, превращая спокойное пространство в огромный коллаж из отвращения. Если бы только у меня были мое оружие. Сейчас я бы воспользовался пулями. У меня не было времени искать их.
Я скользнул пальцами по грубоватой резиновой рукояти ножа на моем поясе, затем вытащил его из ножен, прижав к предплечью, сделав невидимым для того, с кем я мог столкнуться. Кухня выглядела все еще окутанной странно знакомой теплотой, которая была здесь с тех пор, как мы прибыли, когда беспокойство еще не заставляло волоски на моем затылке вставать дыбом.
Но тех дней больше нет.
Очищенный Рене картофель беззвучно плавал в воде. Быстрый взгляд в огромное окно поверх миски позволил мне увидеть ее в саду, ее большую шляпу и верную темную корзинку рядом с ней, пока она собирала последние из своих драгоценных летних растений. Лгунья. Мошенница. Предательница. Из них всех я менее всего ожидал, что она позволит подвергнуть такому жестокому обращению свою собственную дочь. Беспокоящаяся мать, такой я считал ее. Мои пальцы еще крепче сжались на ноже.
Я выглянул за дверь. Никакого признака Чарли у сарая или Джаспера с Эмметом. Я вышел из дома, мои глаза искали любой признак движения. Ничего. Я двинулся вперед, потихоньку пробираясь вдоль затененных стен.
- Что ты делаешь? – голос Рене был всего лишь легким шепотом по сравнению с шумом крови у меня в ушах. Ее белая фигура появилась на периферии моего зрения, но она не была угрозой, поэтому я не остановился.
Гнев кипел в моей груди и пронзал плечи, заставляя мою ладонь сжиматься на ручке ножа. Мои глаза были прикованы к двери сарая. Это было кошмаром, который миллионы раз проигрывался где-то на задворках моего разума.
Почему ты не пошел за ней прошлой ночью?
Почему ты не забеспокоился, когда она отсутствовала так долго?
Они причинили ей боль. Они убили ее.
Мои глаза были горячими, обзор затуманился. Я не мог думать сейчас о таких вещах. Я должен надеяться на лучшее и ожидать худшего.
Рене снова позвала меня, последнее предупреждение, а затем позвала Чарли, когда я подошел к незапертым дверям и открыл их.
Джаспер и Эммет стояли спинами ко мне рядом с разделочной платформой, и они повернулись, когда я вошел.
Моя челюсть упал, а грудь не смогла больше удерживать кислород. Я был лишен воздуха и тепла. Я онемел, оказавшись на грани безумия из-за боли, что взорвалась в моей груди.
Размытый образ.
Никакого воздуха.
Колени ослабели.
Я не понимал, но все же осознавал все.
- Элис, - сказал я, колеблясь. Мое сердце разрывалось, и я чувствовал это везде: в груди, ногах, руках и в воздухе. Я не хотел смотреть, но не мог отвернуться. Ее некогда светлая кожа была красной, с полосками крови, которая стекала по ее обнаженному телу, к груди и шее. Длинными линиями. Мазками. Ее руки были связаны и болтались ниже головы. Ее лицо был скрыто волосами. Ее ноги были связаны и подвешены на один из многих свисающих с потолка крюков. Она вздрогнула с внезапным неистовством, когда я вновь назвал ее имя. Она была жива! Она простонала сквозь кляп.
Я начал двигаться от дверей.
- Подойдешь ближе, и она умрет в тот же момент, - сказал Джаспер, указывая на изогнутый нож у ее обнаженной яремной вены.
Я остановился. Я верил ему, но знал, что он станет использовать ее против меня. – Пожалуйста, - взмолился я сквозь тяжелое дыхание. – Отпусти ее. Ее ничто не связывает с тобой или мной.
- Полагаю, она очень даже связана с этим. Ты забрал что-то у меня, так что я заберу что-то у тебя.
- Я ничего не забирал.
- Врешь. Вся моя проклятая семья заметила это! Я действительно не знал об этом до прошлой ночи, пока ты не сказал, что убьешь меня, если я когда-либо вновь прикоснусь к ней. – Он фыркнул, веселясь. – Это был верный признак того, что ты забрался слишком уж далеко.
- Я ничего не делал с твоей женой, - уверенно сказал я, надеясь, что он поверит мне.
- Есть всего несколько причин, почему мужчины идут на войну: земля и женщины. Ты должен знать это, Эд.
Джаспер засунул руку в карман. Он раскрыл ладонь и показал предмет, свободно качающийся на его указательном пальце.
Мои жетоны!
- Похоже, моя жена прятала это. – Он смотрел на них. – Вы все хранили секреты, но я знал, что с тобой что-то не так еще с той минуты, как увидел тебя в дверном проеме. – Он опустил руку, все еще сжимая мою собственность в своей ладони. – Но ты другой, не так ли?
- Отпусти ее, - сказал я, сжимая кулак и руку вокруг рукоятки. – Она тебе не нужна. Тебе нужен я! Я, не она!
Джаспер покачал головой с ухмылкой. – Я знаю, что ты делаешь, но это не сработает. Ты не такой, как остальные. Ты в черном, и, может быть, поэтому я не мог сразу соединить все воедино. – Он посмотрел на Эммета. – Мы так привыкли видеть их в зеленом, но ты солдат особой породы, не так ли, Эдвард? Спецоперации, может быть?
- Если ты уверен в этом, тогда ты уже знаешь, как легко мне будет убить тебя. Я знаю, ты не хочешь умереть. Отпусти ее, и мы сейчас же уйдем. Все закончится.
- Я отпущу ее, хорошо. Когда я закончу с ней, вы будете гнить в лесу, которому принадлежите. Если бы ты только смог выжить, чтобы и самому попробовать ее.
- Ты, вероятно, тоже насладился бы этим, учитывая, что никогда не развлекался с ней подобным образом, - сказал Эммет, прислонившись к вертикальной балке.
Джаспер кивнул.
- Мы были удивлены, когда узнали, что ее никто не трахал уже очень давно, но не волнуйся из-за этого, мальчик-Эдди. Мы позаботились об этом.
Она простонала, когда он ударил ее по голому бедру. Он только подлил масла в огонь внутри, превращая слабость в моем сердце в необузданную ярость.
- Все хорошо, Эл. Я собираюсь вытащить тебя отсюда, - сказал я, замечая старый деревянный стол слева от меня.
- Да, лги ей, - произнес Джаспер. – Лги так же, как вы лгали нам.
Больше не было никакого онемения. Я чувствовал, как дрогнул мир, поворачиваясь со мной, как это было бесчисленное количество раз до этого, когда окружающая среда поглощала меня. Воздух, больше не холодный, опалил мою кожу теплом и в этом ржавом, старом сарае появились тысячи оттенков серого. Я чувствовал себя легче, более гибким, излучающим силу, которой позавидовала бы и сотня мужчин.
Краем глаза во всем беспорядке на том столе я увидел изогнутый, ржавый крюк с горизонтальной ручкой. Казалось, это был какой-то старый ручной инструмент, но я не знал, как им пользовались. Тем не менее, я знал, как воспользуюсь им я.
- Я собираюсь убить тебя, - сказал я, проводя острым лезвием по тыльной стороне моего предплечья и мысленно прокладывая свой путь к тому крюку. – Это – правда.
Глаза Эммета встретились с моими. Он умрет первым. Должен, иначе будет держать, пока Джаспер не прикончит меня. Я тщательно взвешивал свои действия. Я не мог подойти к ним, иначе Джаспер еще, чего доброго, исполнил бы свое обещание. Так что я высокомерно усмехнулся и переместился влево.
- Ты выглядишь испуганным, - я направился к этому тяжеловесу. – Но ты и должен.
Его лицо дернулось, показывая, как беспокойство зарождалось под его только с виду спокойным выражением лица. Он посмотрел на Джаспера, который кивнул. Даже хотя их обмен был быстрым, прежде чем они оба обратили все свое внимание на меня, я понял, что это значило. Убей его.
Шаги Эммета были живыми, быстрыми, как у быка, и я приготовился, предвидя его движения. Он понятия не имел, какая судьба была уготована ему, когда поднял свои огромные кулаки, чтобы сбить меня на землю и выбросить за дверь.
Он качнулся, и у его движений были бы крайне негативные последствия, если бы ему удалось ударить меня. Я нырнул и отошел влево, обхватив пальцами рукоять крюка на том столе. Эммет развернулся и снова двинулся на меня, Джаспер же стоял рядом с Элис и наблюдал за происходящим.
Он яростно замахнулся над моей головой: я успел поднырнуть под рванувшуюся в мою сторону руку и подошел к нему, ударяя лезвием, погружая его глубоко в его живот. Я чувствовал сопротивление: нож разрывал его мышцы. Я вытащил его, и Эммет споткнулся с мучительным стоном, затем втянул воздух сквозь зубы и посмотрел на красное пятно, растущее на его белой футболке. Он истечет кровью, но больше не станет мне мешать.
- Ублюдок, - выдохнул он, и прижал ладони к ране с удивлением на лице. Выглядело так, будто он хотел согнуться от боли и упасть на землю, но он стоял.
В прошлом большинство моих боев на этом и заканчивалось. Они были бы порезаны или ранены, а я бы отступил, потому что моя точка зрения доказана: не стоит играть со мной. Но в этот раз я не собирался никого щадить.
Мои глаза вновь метнулись к Элис. Я ни о чем не сожалел, когда поднял крюк и опустил его, погружая в его шею. Он попытался блокировать, но было слишком поздно. Ущерб был нанесен и он был фатальным, в отличие от мелкой ножевой раны.
Я удерживал под контролем, пока кровь сочилась между его губ. Он был ошеломлен, рот был открыт, глаза смотрели на меня, пытаясь осмыслить все, что только что случилось. Вероятно, жизнь проносилась перед его глазами. С минимальными усилиями я оттолкнул его от себя, роняя на землю, и вырвал крюк из его шеи, после чего сила гравитации взяла над ним верх.
Удовлетворение было недолгим.
Только Элис и черный стол был между мной и Джаспером. Его глаза блестели, выглядывая из-за ее тела, и я осторожно приблизился, зная, что у него было одно из двух моих оружий, но он был непредсказуем, отчаянный, а я ничего не хотел упускать.
Я должен был прикончить его, я должен был сделать это прямо сейчас! Я шагнул вперед, отводя его подальше от Элис; он кружил и его глаза не покидали мои ни на секунду. Я делал успехи; Элис была рядом со мной, слегка покачиваясь вперед-назад на крюке, прикрепленному к балке ненамного выше моей головы. Мне нужно было только снять веревку, связывающую ее ноги, с крюка. Я остановил ее покачивания, держа окровавленное лезвие как можно дальше от девушки.
Как долго она пробыла здесь? Сколько времени нужно, чтобы кто-то умер, свисая вниз головой? Это было возможно, я видел это однажды, но ответ был недосягаем.
- Держись, - прошептал я; из-за адреналина мое дыхание было беспорядочным.
- Ты никогда не выйдешь отсюда живым, - дразнил меня Джаспер, замерев с другой стороны от Элис.
Он шагнул вперед, толкнув ее на меня. Обе руки мои были заняты, я никак не мог поймать ее, чтобы остановить. Ее плечо врезалось в мою грудь, отбрасывая назад и нарушая равновесие. Тогда-то он и бросился на меня, держа нож на уровне груди с выставленным наружу лезвием. Он был открыт, глуп и уязвим. Только глупые мужчины сражаются так.
Вновь обретя равновесие, я переместил свой вес вперед и замахнулся ржавым крюком. Он отклонился назад, уворачиваясь от моего ложного выпада, сделал именно так, как я хотел. Его руки больше не были в том положении, они взметнулись в воздух, когда он наклонился, и я воспользовался своим преимуществом, чтобы всадить свой нож в его грудину.
Такого сопротивления, как с Эмметом, не было. Нож скользнул легко, и я почувствовал удовлетворение. Он не будет жить с такой раной. Легкое было проколото, но я хотел быть уверенным.
Я вытащил его, и когда сделал это, он попытался вновь использовать свое оружие против меня. Я бросил крюк и обхватил его кисть, сжимающую оружие, вновь ударив его своим ножом, вонзив его сверху. Он простонал, когда я ранил его, и на какой бы силе он ни держался, она начала иссякать.
Его тело навалилось на мое, когда он ударил меня по спине кулаком; последнее сопротивление. Нож, который я держал вдали от себя, выпал из его руки и упал на пол.
Я оттолкнул его, истощенного и дрожащего, чувствуя, как прохладный воздух вновь омыл мою кожу. Он упал в кучу отходов. Я опустил запятнанный клинок в ножны на моем поясе и широкими шагами направился к Элис.
Мои мокрые, окрашенные кровью руки обхватили ее холодные плечи, затем задели ее затылок. Она была неподвижной. Слишком неподвижной.
- Элис, я держу тебя. Оставайся со мной.
Выдохнутое нами дыхание собралось перед нами, когда я медленно поднял ее голову выше ее сердца, затем положил ее шею на свое плечо. Я толкнул ее бедра вверх, освобождая веревку с крюка.
- Что ты делаешь? – спросил меня хриплый голос, наполнивший тишину. Чарли.
Я посмотрел за плечо, замечая свой M16 в его руке, и мое сердце вновь забилось быстрее. Он держал его в расслабленной хватке одной рукой. Тем не менее, если Чарли сможет справиться с автоматом, он ранит меня или Элис. Я должен был забрать его у него, и у меня не было времени освободить Элис от ее пут. У меня не было другого выбора, кроме как оставить ее еще ненадолго.
- Рене! – прокричал Чарли в сторону дома. Он поднял пистолет обеими руками, его палец был на спусковом крючке. Я встречу свой конец от собственного же оружия. Судьба, с которой я смирился уже давно. Я не боялся смерти, но я боялся за Элис. Что случится с ней, если меня не будет рядом? Продолжит ли Чарли план своих сыновей?
Я смотрел на старика, надеясь, что сделаю это, прежде чем он выстрелит.
Он нажал на спусковой крючок, и я уже был готов почувствовать невероятную агонию, причиняемую двигающейся на невероятной скорости бесчеловечной пули. Ничего, лишь щелчок.
Облегчение.
Он отошел назад, его глаза расширились, и он вновь нажал на спусковой крючок. Ничего. Я знал, в чем была проблема. Я схватил дуло винтовки и ударил оружием по его лицу. Рукоять соприкоснулась с его носом. Он выпустил автомат и упал на пол сарая, кровь начала капать из носа. Я ненавидел его. Я ненавидел его за то, что обманывал меня, что притягивал меня к себе после тяжелого дня работы и говорил мне, что я отлично справился. Он позволил всему этому случиться.
Я перехватил оружие, прижимая приклад к своему плечу.
- Предохранитель был включен, - сказал я, щелкая переключателем.
Я нажал на спусковой крючок. Пули начали вылетать из магазина и врезаться в его торс, почти разрывая его на части.
Одна… две… три… четыре… пять…
Пожар распространился по моему плечу, и я упал на землю, не понимая ничего, в замешательстве. Эхо раздалось сквозь деревья в задней части участка, и тепло разлилось по моему телу.
- Черт, - пробормотал я, смотря на рану. Красная жидкость пульсировала на моей черной футболке из новой раны на моей руке.
Выстрел. Меня подстрелили.
Приближающиеся шаги привлекли мое внимание. Я посмотрел за угол, и был встречен взрывом и пулей, вонзившейся в дверь рядом со мной. Рене. Мой пистолет. Я прижал М16 к себе и начал медленно отодвигать от открытого пространства, новая боль последовала за моими движениями и распространилась как дикий пожар по моей груди и руке.
Я застонал, раздраженный тем, что опустошил почти весь магазин. Одна пуля в магазине, и она в стволе. Даже не полная очередь. Я установил магазин обратно со щелком и простонал, когда прижал приклад автомата к своему плечу. Это будет больно.
Ты должен быть точным. Уверенным, что убьешь. Твоя жизнь зависит от этого. Жизнь Элис зависит от этого. Не ублажайся. Такой была моя мантра.
Тень поползла по камням и грязи, Рене приближалась к наружной стене. Я положил палец на спусковой крючок. Ее голос, шепот, был сердитый и печальным, когда она произнесла имя Чарли.
- Ты убил их, - сказала она мягко, прежде чем взорвалась. – Ты убил мою семью!
Я не ответил. Я был хорошо обучен, и не собирался вот так легко выдавать свое местоположение, особенно когда был таким уязвимым, но она ничего не знала о тактике, и когда ее плечо и щека показались передо мной, я, как никогда раньше в своей жизни, был настроен убивать, даже если это и была женщина. Я поднял автомат к глазам со всей силой, что была у меня, и прицелился, продираясь сквозь боль. Жизнь Элис зависела от этого.
Она была там, и когда она посмотрела на меня и подняла дуло моего пистолета, я выпустил в нее две свои последние пули. Она упала на землю, выронив пистолет, больше не двигаясь. Опустив оружие, я направился к телам перед собой, не видя ничего кроме красного покрытия на полу сарая.
Я ожидал, что воздух очиститься от любого напряжения, которое цеплялось за меня, но стало хуже. Я выпустил смертельное оружие и заставил себя ползти на коленях, а затем наконец-то подняться на ноги.
- Я держу тебя. Оставайся со мной. Держи глаза открытыми. Продолжай дышать. Сфокусируйся на мне. Смотри на меня, Эл. Смотри на меня. – Повторял я это вновь и вновь, ещё раз медленно, преодолевая боль, положив ее голову на свое.
Сначала я попытался поднять ее своей здоровой рукой, положив вторую руку на ее спину, но был не так силен, как привык быть, даже хотя вес Элис и приближался к ничтожному. Слезы собрались в уголках глаз и затуманили мой взгляд. Огонь пронзил плечо, спину и грудь, когда я поднял обе руки к ее ребрам. Я закрыл глаза, сражаясь с собой, пока красные точки не заплясали под моими веками, приподнимая ее так высоко, как мог.
Огонь стал сильнее, мое дыхание перехватило, пока я не мог больше терпеть.
Сними ее с этого чертового крюка! Ты должен! Другого варианта нет! Терпи и сделай это, чертовая тряпка! Продирайся сквозь боль! Нет никакой боли! Это только в твоей голове!
Я толкнул сильнее, заставляя свое плечо выносить весь ее вес. Мои брови нахмурились, когда я достиг своего предела. Все еще толкая ее вверх, гортанный крик вырвался из моего горла, когда веревка наконец-то соскользнула с крюка.
Мы упали назад, буквально обрушившись на землю, ее тело поверх моего. Я закричал в последний раз, когда моя спина ударилась о пол, почти вырывая воздух из моей груди.
Я заставил себя сесть, уложив ее на своих коленях и позволяя своей руке упасть на ее обнаженный живот. Столько крови, так много красных и серых полос и пятен ее кожи. Кровь текла из узких ран в нижней части ее живота. Ее порезали несколько раз, как будто она и так недостаточно страдала. Я накрыл рукой столько из них, сколько смог, чтобы сдержать кровь, но она продолжала сочиться на пол.
- Эл, - прошептал я. Ее глаза, слабые и налитые кровью, открылись, уголки ее рта опустились.
Жжение в моем носу пронеслось по щекам и добралось к глазам, пока в них не начали формироваться слезы. Мой друг. Как ты еще держишься?
- Мне так жаль, - сказал я, пытаясь сохранить самообладание, но мне становилось все сложнее с каждым мгновением, что я смотрел в ее глаза, когда-то полные жизни.
- Я не… виню тебя, - смогла прошептать она, ее горло сжалось, произнося эти едва слышные слова.
- Как ты можешь говорить это? Это все моя вина.
- Они собирались убить тебя. Я услышала их. Я не могла позволить этому случится…
Я шикнул на нее, наклоняясь, чтобы поцеловать в лоб. Слезы закапали на ее кожу.
- Теперь с тобой все хорошо. Никто больше не причинит тебе боли. Я как-то отнесу тебя внутрь, согрею тебя. Я буду заботиться о тебе. Просто… просто оставайся со мной. Тебе станет лучше, вот увидишь, а затем мы отправимся во Флориду, где тепло и мы сможем завести собственную ферму, и нам не придется волноваться из-за холодной погоды или людей, пытающихся навредить тебе. Мы будем счастливы там, Эл.
Мои пальцы продирались сквозь ее когда-то гладкие волосы – теперь спутанные – снова и снова, пока я убирал их с ее глаз.
Она ничего не ответила, но ее щеки приподнялись, когда она улыбнулась. Ее грудь опустилась с выдохом, унося и улыбку вместе с ним.
Я ждал, когда она поднимется во вдохе, но не было ничего, кроме тишины. Это была тишина, которой я не ожидал, которой не хотел. Я сражался против этого с самой первой нашей встречи, когда мои мысли были моим врагом, когда мои руки были покрыты кровью других мужчин. Все, лишь бы мне никогда не пришлось переживать этот момент, когда жизнь покидает ее тело. Это была моя ошибка. Это все было моей ошибкой.
Я не хотел отпускать ее, но она ушла бы с моим разрешением или без него; ушла без единого слова.
Ужасное тепло подкралось к моему лицу, обжигая глаза и разъедая ноздри. Боль угнездилась там, где привыкло биться сердце, и я прижал ее безвольное тело к груди, пытаясь игнорировать огонь, пожирающий мою руку. Ее застывшее лицо прижалось к моей шее, и я ничего так не хотел, как согреть ее остывающую кожу. Я бы забрал себе ее раны. Я бы страдал, лишь бы не страдала она. Если бы это был я, она бы знала, как позаботиться обо мне.
- Я не знаю, что делать, - сказал я, надеясь, что она ответит мне. Она всегда знала, что делать.
Но эта тишина? Я не мог ее выносить.
Я пережил так много всего: прыжки с самолета, пересечение вражеских линий, здание, обрушившееся на меня, но я не переживу это. Не тогда, когда у меня не осталось ничего, ради чего стоило бы жить. Не тогда, когда во всем этом был виноват я.
Ее глаза, все еще открытые, блестели от ее последних слез, но были пусты. Не Элис. Никто. Только плач в муках смерти, которую принес ей я.
- Мне очень жаль, - я убрал свою руку с ее живота, покрытого пятнами, доказывающими ее стремление жить. Я не мог видеть ее глаза открытыми, когда они больше не служили своей цели. Я покачал головой и прикоснулся двумя пальцами к ее векам, опуская их.
Я остался с терзающим ветром, что свистел, прорываясь сквозь трещины в дереве, что смотрели сверху на своих создателей; остался с легким звоном инструментом на крюках. Призрачный звук проник в мои мысли, напоминая мне о последнем, о чем я должен был позаботится, прежде чем покину это место навсегда.
Холодок пробежал по моей спине, когда еще одна слеза скатилась из моих глаз. Я осторожно опустил Элис на пол, погладил ее по голове и волосам, прежде чем подползти к Джасперу.
Я одной рукой обшаривал его старую, грязную одежду.
- Где он, сукин сын? – зарычал я, копаясь в его карманах, ища, надеясь ощутить холодный метал под своими пальцами. Я вытащил свои жетоны и повесил их на шею. Я продолжал поиски, и когда холод соприкоснулся с моей кожей, я понял, что нашел то, что искал.
Ключ.

Перевод - Тео - огромное спасибо ей за труд, безумно ей благодарна за помощь в переводе! Спасибо!
Редактура - Aelitka - спасибо за отличную редактуру!

Смерть Элис была трагичной, но ожидаемой. Мы все ближе к развязке и до финала осталось совсем чуть-чуть, ждем Вас на Форуме