2024-11-27

16

0

0

Буксируя свой чемодан на колёсиках по мощённому брусчаткой проезду Force, я невольно припомнила, как впервые вошла в эти ворота. Это было совсем недавно, и тем не менее всё, что я видела сейчас, было отмечено печатью воспоминаний. Длинная мокрая дорога, по которой я бежала, чтобы успеть на автобус, после того как Лорен, одна из стерв-одноклассниц, приклеила жевательную резинку к моей пуанте. Парковка, где Эдвард сказал мне, что он только мой преподаватель и не любит меня. Большой поворотный круг, где остановились все автобусы US Ballet и где я познакомилась с невыносимым Джеффри Эвансом, художественным руководителем Академии US Ballet.

И, наконец, легендарные двойные двери с дверным молотком в виде балетной туфли, знаменующие собой вход в Force de la Beauté.

Я втащила чемодан по ступенькам крыльца и открыла дверь. Лицо моё расплылось в улыбке, когда я вошла в огромное фойе, с его величественной лестницей, ведущей наверх, к студиям и спальням, с полами вишневого дерева, мерцающими люстрами и большими просторными окнами, через которые бледный свет падал на ступени. Было тихо. Я посмотрела на часы – без пяти два. Сейчас все, наверное, на занятиях.

Не в силах перестать улыбаться, я поставила чемодан у подножия лестницы и проскользнула в кабинет. Миссис Коуп сидела точно на том же месте, где и в тот день, когда я выбывала после травмы, за той же огромной стопкой папок и бумаг.

- Да? – сказала она, не поднимая головы. – Нет, до марта это невозможно. Информационный пакет должен быть выслан…

- Прошу прощения, мэм, - тихо сказала я.

Миссис Коуп взволнованно взглянула на меня снизу вверх.
- Одну минуточку, подождите у телефона, сэр.

Со щелчком кнопки из принтера выскочил лист бумаги. Она быстро подхватила его и подала мне. – Ваше новое расписание. Сегодня у вас ещё два занятия, на которых вам полагается присутствовать. Всё, что касается проживания, осталось прежним.

- Спасибо, мэм.

Она кивнула мне, а потом снова взялась за телефонную трубку – явный признак, что я могу идти.

Я вышла обратно в фойе и начала долгий подъём на третий этаж. Сражаясь с чемоданом, заглянула в расписание. Я не могла понять, зачем мне выдали новое… пока не увидела дополнительную строчку, добавленную в конец списка уроков трёх дней недели:



Меня пробила нервная дрожь. Значит мастер Карлайл не шутил, когда говорил после того происшествия, что собирается научить Эдварда и меня правильно танцевать вместе. Мы с Эдвардом танцевали только три раза. В первый раз - с предварительной подготовкой, но это была лишь коротенькая связка… в конце которой он выбежал из класса.

Во второй раз мы танцевали много позже – сразу после того, как Таня толкнула меня во время выступления. Эдвард вышел на сцену, что явилось полной неожиданностью для всех, особенно для тех из нас, кто думал, что он в Нью-Йорке, и помог мне станцевать оставшуюся часть пьесы. И последний раз состоялся в тот же вечер. Наверное, было невероятной глупостью танцевать с повреждённым голеностопом, но лекарства, адреналин и эмоции приглушили боль и мы с Эдвардом станцевали под нашу пьесу, Clair de Lune. Этот танец, разумеется, представлял собой полную импровизацию и был совершенно замечательным…

Так что нам никогда не нужно было вместе исполнять предварительно поставленный танец, и свобода, позволяющая просто полностью отпустить себя, была поразительной… однако мастер Карлайл ясно дал понять, что есть только один способ добиться того, чтобы из нашей связи – нашего единения - что-нибудь получилось. И всё же меня тревожило, что как только мы начнём работу над техникой и рисунком танца, Эдвард поймёт, до какой степени я неопытна, и не захочет больше танцевать со мной…

Хотя это всё равно не будет иметь значения, так как я ухожу…

Остановившись на площадке третьего этажа, я сильно прикусила губу, а потом выкинула эту мысль из головы. Я собиралась рассказать обо всём Эдварду сегодня вечером, а до этого… просто делать вид, что ничего не случилось.

Решительно вздохнув, я поволокла свой чемодан по полированному деревянному полу коридора к спальне первокурсниц. Открыла дверь и увидела, что там всё осталось точно таким же, как было до моего отъезда домой. Те же старомодные узкие кровати, стоящие вдоль двух стен длинной комнаты, диваны в дальнем углу, занавески, расшитые розами, и сильный запах двадцати разных сортов духов.

Я с наслаждением бросила свой чемодан у изножья ближней к двери кровати. «Моей кровати, - подумала я с улыбкой. – Я дома!»

С внезапным желанием поскорее увидеть своих друзей, я быстро распахнула свой чемодан и переоделась в обычные бледно-розовые колготки и чёрный леотард. Потом натянула какие-то тренировочные брюки, накинула тёмно-синюю пелерину, бросила в сумку бутылку для воды и обувь и направилась к выходу.

Я едва сдерживалась на коротком пути от спальни до класса истории балета. Наконец-то я вернулась в Force…, вот-вот увижу всех своих друзей и снова буду танцевать!

Пытаясь сохранять видимость спокойствия, я постучала в окошко на двери класса мастера Батлера и вошла. Мои одноклассники сидели обычными рядами с полусонным видом. История балета была скорее тихим часом, чем настоящим уроком.

- Мисс Свон, - сказал мастер Батлер своим обычным монотонным голосом, словно о моём появлении уже было написано в лекции, которую он читал.

Но внезапно все повернулись на своих стульях, полностью проснувшись.

- Белла! – раздался визг, и я безошибочно узнала голос Виолетты. – Омойбог!

А потом мои друзья и подруги вскочили с мест и начали меня обнимать.

- Привет, Белла! – заключив меня в объятия, воскликнула Элиза, одна из моих хороших приятельниц. - Мы все уже гадали, когда ты вернёшься.

- Пару дней назад я и сама этого не знала, - объяснила я.

- Как твоя лодыжка, Белла? – застенчиво улыбаясь, спросил Бен.

- Идёт на поправку, - ответила я ему. – А как вы, ребята? Я без вас так соскучилась!

Раньше, чем они успели что-нибудь сказать, мастер Батлер многозначительно откашлялся.

- Студенты, не могли бы вы просто сесть… Итак, методов Стравинского зачастую чурались…

Элиза закатила глаза, но продолжала улыбаться, пока все снова рассаживались. Свободным осталось только одно место за задней партой, рядом с единственной особой, которая никак не отреагировала на мой приход, - Лорен.

Моя закоренелая недоброжелательница сидела, скрестив руки на животе и пристально глядя на доску. За то время, что мы не виделись, она подстриглась, и теперь её обесцвеченные до очень светлого тона волосы не доставали до плеч. Почувствовав мой взгляд, она обернулась ко мне, приподняв угловатую бровь.

- Что?

- Ничего, - буркнула я.

- Если ты ждёшь от меня чего-нибудь вроде: «Я по тебе так соскучилась», - не трать зря время, - ухмыльнулась она, снова поворачиваясь к доске.

Я закатила глаза, но Лорен была не в состоянии хотя бы слегка подпортить моё возвращение.

История балета тянулась медленно, как всегда, но я всё ещё была слишком взволнованна, чтобы скучать. Пока мастер Батлер вдавался в детали взаимоотношений Стравинского с хореографом во время постановки «Весны священной», я смотрела на одноклассников, заново вспоминая лица, отмечая все изменения, наслаждаясь тем, что я снова с ними. Наконец-то!

Когда урок всё-таки подошёл к концу и стрелки часов пришли в движение, мои нервы натянулись, как струны. Потому что следующим занятием у нас был парный танец…

Наконец раздался пронзительный звонок, все вскочили, похватали сумки и направились к двери.

- Ну и как было дома? – поинтересовалась Элиза, когда мы шли по коридору.

- Скучно, - ответила я. Было, пока я не получила свой «подарок»… – Действительно, ничего особенного не происходило.

- Ну а как насчёт Эдварда? – требовательно и взволнованно спросила Виолетта, подходя ко мне с другой стороны. – Вы всё ещё встречаетесь?

- Ви… - предостерегла Элиза, но посмотрела на меня с точно таким же любопытством.

Я засмеялась:
- Что ж, когда я в последний раз проверяла, думаю, это было «да».

- Круто! – пропищала Виолетта. – По правде говоря, все до сих пор продолжают обсуждать ревю, а ведь после него прошло столько времени!

- Отлично, - пробормотала я. Мы уже пришли на второй этаж, где было более многолюдно. Студенты, направлявшиеся на свои занятия, узнавали меня, когда мы проходили мимо них, и тут же начинали переговариваться со своими друзьями. Я сглотнула – ведь я уже почти забыла об узких кругах сплетниц в Force.

- Боже, - восторженно ахнула Виолетта. – Ты как Николь Кидман, идущая на съёмочную площадку. Член королевской семьи Force.

- Посмотрим, что люди будут думать о её величестве, когда она начнёт танцевать, - пробормотала идущая чуть позади Лорен. – К несчастью, парный танец требует равных сил от обоих партнёров. Возможно, принц будет не так уж доволен.

- Ох, заткнись, Лорен! - огрызнулась Элиза.

Та ухмыльнулась и пошла дальше.

Виолетта раздражённо фыркнула:
- Это просто потому, что Тайлер выбрал вместо неё Селену, попросил разрешения поменяться партнёршами и всё такое.

- И ему позволили? – спросила я.

Элиза покачала головой:
- Не-а. Он просил, когда всем ещё распоряжался Эдвард. Я совершенно уверена, что он до сих пор мстит кое за кого...

Я покраснела, сердце моё трепетало.

Мы вошли в студию. Помещение, где столько всего произошло, ничуть не изменилось – зеркала вдоль трёх стен, большие окна в четвёртой. На стенах закреплены гладкие деревянные балетные станки, в углу - пианино и стереоустановка. А за пианино сидела миссис Герран, аккомпаниатор, которая видела всё, что здесь творилось. Кинув на пол свою сумку, я улыбнулась ей и начала надевать балетки. Она с улыбкой помахала мне в ответ – застенчиво, но приветливо.

Я разминалась вместе с Элизой и Виолеттой. Ноги были слишком жёсткими и двигались не так, как мне хотелось бы, а вместо того чтобы держаться естественно, приходилось постоянно помнить об осанке. Было сплошным расстройством видеть, что подруги непринуждённо растягиваются, в то время как я едва сумела сесть на продольный шпагат. И всё же я была счастлива, что вернулась.

- А ещё что-нибудь происходило? – поинтересовалась я, натянув гетру на свою травмированную лодыжку.

- Не так уж много, - ответила Элиза. – Все просто выбиваются из сил, готовясь к экзаменам.

- О Боже, - застонала я. – Когда?

- Прямо перед Рождеством, - сказала Виолетта. – Но не беспокойся! У тебя всё будет в порядке!

Сразу после этого открылась дверь. Меня охватила нервная дрожь, и я встала вместе с остальными. Первым в студии появился высокий мужчина с закрученными вверх усами и открытым выражением лица. «Должно быть, наш новый преподаватель парного танца», - подумала я. Но потом все мысли улетучились.

Эдвард! Он вошёл своей обычной уверенной походкой. Его волосы по-прежнему были цвета тёмной бронзы, слегка растрёпанными и – я могла наконец подумать так, не чувствуя себя странно – весьма сексуальными. На нём была тёмно-синяя футболка с короткими рукавами и V-образным вырезом, тренировочные брюки и, разумеется, поношенные кожаные балетки.

Я чувствовала, что все выжидательно смотрят то на меня, то на него, и могла только улыбаться, как дурочка, пока он ставил свою сумку возле пианино.

- Добрый день, класс! – сказал преподаватель.

- Добрый день, мастер Лоусон! – хором поздоровались все. Вместе с остальными девушками я присела в реверансе, не в силах оторвать взгляд от Эдварда, который в это время приветствовал миссис Герран.

- А, должно быть, вы мисс Свон – сказал мастер Лоусон.

Услышав моё имя, Эдвард наконец-то обернулся и увидел, что я стою напротив. На его лице промелькнуло недоверие, тут же сменившееся широкой улыбкой, от которой моё сердце растаяло. Я заулыбалась в ответ и прикусила губу, чтобы удержаться от радостного смеха. Правда, этот момент слишком быстро закончился.

- Мисс Свон?

Мы разорвали зрительный контакт, внезапно обратив внимание на окружающих. О чёрт… все смеялись. Ладно, все, кроме мастера Лоусона, чьи усы взволнованно встопорщились.

- Э… - начала я, потом откашлялась. Сосредоточься! – Да, сэр.

Он кивнул:
- Хорошо. Сегодня можете встать в пару с мистером Ньютоном, и мы посмотрим, следует ли произвести какие-то замены.

- Да, сэр, - я кивнула. Взглянув на Эдварда, я увидела, что теперь он полностью сосредоточен на мастере Лоусоне, выражение радостного волнения, которое я видела несколько мгновений назад, полностью исчезло с невозмутимого теперь лица. Я догадалась, что сейчас, вероятно, не время для настоящего «добро пожаловать домой».

- Хорошо, по местам, пожалуйста, - распорядился мастер Лоусон.

Твёрдо решив не обращать внимания на Эдварда, я направилась на своё обычное место, в дальнем конце студии, возле окон. Майк пошёл за мной. Я мимолётно улыбнулась ему, чтобы успокоить, и он ответил мне тем же.

- Начинаем с простой последовательности: пике, арабеск – и в пируэт… - преподаватель показывал каждое движение. – Courus к авансцене и закончить в аттитюде. Поняли? – дождавшись утвердительных кивков от класса, он сделал знак миссис Герран, чтобы она начала играть. – И пять-шесть-семь-восемь…

Я сделала арабеск, поднимая ногу назад и вытягивая руку вперёд. Майк придерживал меня чуть ниже талии. Я почувствовала себя немного неустойчиво и поняла, что моя нога поднята не так высоко, как требуется. Прикусив губу, я исправила выворотность стопы. Больная лодыжка и потеря гибкости не очень-то этому способствовали, но я постаралась, по меньшей мере, немного сосредоточиться.

Когда мы проделали несколько первых простых связок, я обнаружила, что моё тело начинает просыпаться и мышцы вспоминают движения.

Я выполняла аттитюд, когда заметила в зеркале приближение Эдварда. Его пальцы небрежно прикоснулись к моим, словно для того, чтобы что-то подправить. Я старалась не смотреть на него, а сердце колотилось. Я осторожно дотронулась пальцем до тыльной стороны его кисти. «Просто исправляю положение рук», - глупо обосновала я это движение, глядя прямо перед собой затуманенным взором.

Поблизости кто-то кашлянул, и Эдвард быстро убрал свою руку от моей.

- Оттяните носок, мистер Ньютон, - сказал он тем резким тоном, который мог одурачить любого и заставить думать, что перед ним всё тот же недоступный и непревзойдённый Эдвард Мэйсен, а потом перешёл к другой паре. С сильно бьющимся сердцем я торопливо приступила к выполнению следующего движения.

После этого занятие, казалось, растянулось на целую вечность. Мастер Лоусон оказался неплохим наставником. Он напомнил мне старых преподавателей естественных наук в Форксе – методичных и сразу переходящих к сути дела. Он ни разу не отвлёкся на болтовню Селены и Джейн и уделил каждой паре равное время. Правда, он не особенно вдохновлял, но я поняла, что нашему классу нужен именно такой преподаватель – после нескольких драматических недель с мадам Райт – экс-солисткой балета, которая не умела преподавать и вместо этого заставляла класс выполнять упражнения, не объяснив толком, как их делать.

Однако меня очень сильно отвлекал Эдвард. Услышав, как он делает кому-нибудь замечание, я каждый раз забывала, какое движение нужно выполнять мне самой. Когда мы дошли до более крупных комбинаций и вынуждены были ждать своей очереди перед выходом на середину студии, я не могла перестать пристально наблюдать за ним, словно заново изучая.

По мере того, как стрелки на настенных часах медленно приближались к половине шестого, в животе порхало всё больше бабочек. Слишком рано прервавшиеся из-за моего отъезда, наши отношения стали какими-то призрачными… и снова с трудом верилось в возможность того, что Эдвард Мэйсен хочет быть с кем-то вроде меня.

«Что ж, - подумала я, когда мы с Майком завершили выполнение связки и отошли назад, - мне нужно использовать оставшееся нам время наилучшим образом».

Рождество… Должно быть, я была единственной в мире девушкой, которая боялась его.

- Достаточно, класс, - объявил наконец мастер Лоусон. Он подкрутил усы и подбоченился. Вне зависимости от его таланта и научно-педагогических особенностей характера, усы и белая майка делали его похожим на бодибилдера шестидесятых годов. – Сегодня было немного лучше. Завтра я хочу сделать быструю проверку «рыбки», поскольку некоторые из вас до сих пор выполняют эту поддержку неуверенно, а потом мы перейдём к пьесам, которые необходимо выучить для экзамена. Большое спасибо за вашу сегодняшнюю целеустремлённость. Урок окончен.

- Спасибо, сэр, - сказали мы хором. Все тут же начали собираться, оживлённо разговаривая.

Мастер Лоусон беседовал с Эдвардом, поэтому я уселась рядом с Элизой и Виолеттой. Они взглянули на меня и расхохотались.

- Ты такая милая, Белла! – хихикала Виолетта.

Я снова прикусила губу – сегодня я то и дело прибегала к этому средству – и неловко размяла ступни.

- Неужели было так заметно?

- О да, - кивнула Элиза.

Наверное, я должна была смутиться… но во мне не было места ни для чего, кроме волнения. С мучительным нетерпением я ждала, пока все уйдут. Я делала вид, что ищу в своей балетной сумке то одно, то другое, потом подтягивала гетры, потом перевязывала пелерину. В другом углу студии Эдвард перебирал пачку нот. Должно быть, мы вели себя не слишком убедительно: все снова смотрели то на меня, то на него, ожидая, что что-нибудь произойдёт.

Но в конечном счёте последние из одноклассников поняли, что они не получат от нас ничего для свежих сплетен, и ушли. Дверь за Селеной, Джейн и Эбигейл захлопнулась, как раз когда я в пятый раз перевязывала резинку на своей тапочке.

И ноты, и тапки были моментально забыты. В мгновение ока Эдвард оказался передо мной и обнял меня за талию, мои руки сомкнулись у него на шее.

- Белла! – выдохнул он, как только наши губы соприкоснулись. Да! Наконец-то! Я почувствовала его улыбку, когда мы целовались снова и снова, неспособные насытиться. Мои пальцы запутались у него в волосах, дыхание стало рваным. Смех перемежался прикосновениями, пока мы заново изучали друг друга после столь долгой разлуки. Наконец-то…

Не отпуская меня, Эдвард попятился к стене возле двери. Он ещё крепче сжал меня в объятиях, его руки блуждали по моей спине, касаясь обнажённой кожи в вырезе леотарда. Я провела ладонями по его груди, заново вспоминая совершенство очертаний его твердых мышц. Есть другие танцовщики, другие партнёры, но ни один из них никогда не сможет стать похожим на Эдварда. Он идеален… и он мой!

В конце концов – казалось, слишком быстро – мы остановились, чтобы вдохнуть.

- Мне так тебя не хватало, - пробормотал Эдвард. Мы оба тяжело дышали и улыбались, словно другой возможности у нас уже не будет.

И теперь я посмотрела в его искрящиеся энергией зелёные глаза:
- И мне тебя, - сказала я тихо, обводя пальцами линию его подбородка.

Мы несколько секунд молча держали друг друга в объятиях, переводя дух и просто… удивляясь. Наконец-то… наконец-то!

- Ты меня даже не предупредила, - сказал после паузы Эдвард. – Бедный Майк Ньютон подвергался серьёзной опасности полного уничтожения. За то, что получил возможность танцевать с тобой раньше, чем я… - он скривился.

Я засмеялась:
- Любовь без снисхождения. Физиотерапевт только вчера дала мне разрешение.

- На пуантах тебе ещё нельзя? – спросил он, глядя вниз, на мои балетные тапочки.

- Она велела возвращаться к ним постепенно, - сказала я. – Поэтому не следует злоупотреблять пуантами в ближайшие несколько дней.

Он улыбнулся мне:
- Неважно, главное – что ты вернулась.

Я оттолкнула прочь маленькую мысль, беспокойно копошащуюся у меня в голове – о том, что я вернулась ненадолго. Надеясь, что выражение моего лица не изменилось, я поспешно вспомнила:
- Спасибо тебе за подарок!

Эдвард взял меня за правую руку. Теперь, когда я сняла пластырь, сапфиры и серебро мерцали у меня на мизинце.

- Он тебе идёт, - тихо сказал Эдвард, запечатлев нежный поцелуй на прохладном металле, а потом ещё один – на моих губах.

Я с улыбкой отстранилась и, вращаясь, побежала к центру студии.

- Как хорошо снова танцевать! – воскликнула я, чувствуя, как во время пируэтов воздух проносится мимо, касаясь моей кожи.

Эдвард засмеялся, и его руки тут же оказались у меня на талии, подкручивая меня, помогая мне кружиться дольше. На пуантах, конечно, было бы лучше, но танец есть танец, невзирая ни на что. А уж танец с Эдвардом…

Он легко поднял меня высоко над головой, одной рукой держа за внутреннюю поверхность бедра, а другой – пониже рёбер. Я позволила своим векам, затрепетав, сомкнуться и плыла в вышине, вытянув руки вперёд. Впервые за все эти недели я почувствовала себя прекрасной, как настоящая балерина.

Эдвард осторожно опустил меня, поставив перед собой. Какое-то мгновение мы стояли в молчании. Где-то в самой сердцевине у нас был танец… каким-то образом он соединил нас друг с другом ещё до того, как мы на самом деле встретились. И это единение, казалось, было сильным, как никогда.

- Нужно идти, - в конце концов сказал Эдвард, проводя пальцем вдоль моей ключицы. – Уверен, остальные тоже захотят повидаться с тобой.

- Наверняка, - вздохнула я, а потом заглянула ему в глаза: - Ещё минуточку?

Он засмеялся, и мы провели свою последнюю минуту наедине в блаженстве.

До обеденного зала мы добрались только в седьмом часу вечера. Бросили свои сумки снаружи и вошли. Обеденный зал – это огромное помещение, украшенное роскошными гобеленами и люстрами. Всё его пространство занято большими круглыми столами и помостом, с которого преподаватели обычно наблюдают за студентами.

Когда мы с Эдвардом вошли, все уставились на нас.

- Отлично… мы уже на первой странице, - пробормотала я, быстро приглаживая волосы.

Эдвард со смехом обнял меня за талию:
- Не беспокойся, в конце концов они к нам привыкнут.

Он сказал это так, словно с этого момента всё должно будет пойти гладко, но, конечно же, знал, что наши проблемы только начинаются – я по-прежнему была первокурсницей, Таня всё ещё сидела где-то, замышляя месть, и нам ещё только предстояло увидеть, как будут проходить индивидуальные занятия с мастером Карлайлом. Мне не верилось, что сплетни о нас когда-нибудь иссякнут. Особенно после того, как я сообщу ошеломляющую новость насчёт Аро Колаянни.

- Белла, - сказал Эдвард, привлекая меня к себе, когда мы уже встали в очередь. Он потянул меня за руки, чтобы я обняла его, и поймал мой взгляд своими поразительными зелёными глазами. – Не волнуйся из-за них. Сплетни не имеют значения.

- Я знаю, - ответила я, надеясь, что Эдвард не понял, что меня волнуют не сплетни, а то, о чём, вероятно, будут сплетничать.

Мы взяли тарелки с едой и направились к нашему обычному столу.

- Белла! – Элис спрыгнула со своего стула и обняла меня. – Ты наконец-то вернулась!

Вскоре меня заключил в объятия Джаспер – парень Элис, приехавший из России, а потом Эммет – чрезвычайно мускулистый сын мастера Карлайла и мадам Эсми. Даже Розали, красивая и слегка устрашающая сестра-близнец Джаспера, послала мне улыбку.

Все вернулись за стол, и мы с Эдвардом сели рядом друг с другом, словно так было всегда. Таня, похоже, была забыта.

- И почему же вы так поздно? – требовательно спросил Эммет голосом, сильно напоминавшим голос его отца. – С каких это пор ты присвоил Беллу себе целиком?

- У нас было занятие.

- Эти бедные невинные первокурсники, - скорбно сказала Элис, качая головой. – Травмированы на всю жизнь…

Это был забавный вечер: шутки Эммета были глупее, чем когда-либо, а Розали наказывала его за них со всей строгостью. Парни немилосердно дразнили Эдварда за его «по уши влюблённое» выражение лица, пока он не сказал, повернувшись к Эммету:
- А помнишь, как я ничего не рассказал о твоём странном появлении как-то ночью за окном библиотеки?

Эти слова загадочным образом утихомирили шутника на остаток вечера.

После ужина мы поднялись в гостиную старшекурсников. Вообще-то мне, первокурснице, не полагалось там находиться, но, Эдвард, похоже, пользовался большим авторитетом, поэтому никто меня не побеспокоил. Мы растянулись на диванах и несколько часов разговаривали. Эдвард лежал позади меня, перекинув руку через мою талию.

Проводя время с друзьями, с самым потрясающим парнем в мире, лежащим у меня за спиной, в лучшей балетной академии Америки, я поняла, что не могу даже обдумывать свой уход… это было просто невозможно. Может быть, в Форксе, вдали от всего этого, у меня получалось обманывать себя, думая, что у Аро будет неплохо. Но здесь я поняла, что не смогу уехать…

В десять, много позже отбоя для первокурсников, мы наконец снова встали.

Элис обняла меня на прощанье:
- Ты ещё не сказала ему? – тихо спросила она.

Я покачала головой:
- Скажу.

Эдвард проводил меня по тёмным коридорам до самой спальни. Возле двери он остановил меня и притянул к себе.

- Белла, - сказал он тихо. В тусклом свете я увидела, что его глаза стали серьёзными. – Я так по тебе соскучился, - он провёл большим пальцем по моей губе. Осторожно наклонился ко мне, и его дыхание лёгким дуновением коснулось моего рта. – Добро пожаловать домой.

И пока мы целовались, я пыталась набраться мужества… хоть откуда-то… хоть как-то… но не смогла найти в себе силы, чтобы разрушить этот момент.

- Хорошо быть дома.

Force стал для Беллы настоящим домом. Она всё ещё собирается рассказать Эдварду о своём предстоящем уходе из академии, но, судя по всему, это будет невыносимо трудно - теперь, когда Эдвард рядом, реальный и идеальный.
Очень жду ваших комментариев здесь и на ФОРУМЕ