Драко проснулся на рассвете.

Ему снова снилась Астрономическая башня. Обстановка вокруг, звуки и запахи – все это безжалостно изводило его; столь яркое и живое. Даже его подсознание стремилось подразнить его красочными воспоминаниями; пробираясь глубоко в мозг, пока он спал, заставляя сцену повторяться снова и снова в его голове. Они приходили каждую ночь, одни более жестокие, чем другие, но всегда одни и те же. Ночные кошмары. Они мучили его. Не давали ему забыть.

Провал.

Провал.

Провал.

Он застонал в слишком мягкую подушку и перевернулся, щурясь от цепких солнечных лучей. Осеннее солнце раздражало и согревало лицо своим теплом, и ему это не нравилось. Оно было слишком ослепляющим и обманчивым; дурачило безнадежных глупцов, заставляя поверить, что за окном было вовсе не морозно. Когда Драко откинул одеяло и встал босыми ногами на жесткий пол, он явственно почувствовал, как холод ползет по коже.

Малфой дернул плечами, облаченными в мантию, которую ему дали, чтобы побороть холод, расправляя ее поверх белья и пижамной куртки. Мерлин милостивый, МакГонагалл могла бы обеспечить его нормальной пижамой, которая действительно согрела бы его в этот жуткий холод. Он выглянул в окно, но все, что увидел, были черепица, кирпичи и небо цвета меди, не слишком приветливое к солнцу. Какой смысл в окнах, если в них ничего не видно? Тупые гриффиндорцы.

Затем он понял, насколько тихо было вокруг; тишина, звенящая у него в ушах, слегка разбивалась лишь о далекое пение птиц. Драко в замешательстве изогнул бровь, понимая, что нечто в глубине его сознания говорило, что он уже просыпался сегодня. Если это все еще было сегодня.

Да, он определенно уже просыпался. Он мог ощутить шепот воспоминания, скользящего по нервам. Его снова разбудила грязнокровка со своим гребаным душем и громкими шагами. Малфой даже не забыл пробормотать список сочных ругательств в матрас, пока слушал ее шумные движения; всего четыре ругательства разделяло его от того, чтобы вскочить и выбежать из своей комнаты, ведомого весьма опасными намерениями. Но затем дверь со щелчком закрылась и звуки стихли.

Она ушла. Блять, ну, наконец-то.

Тепло и покой позволили ему вновь задремать. Вернуться к кошмарам.

Покинув постель, Драко выскользнул из комнаты в поисках какого-либо занятия и хоть чего-то съестного. Он налил себе стакан молока и взял хлопья, которые Грейнджер, должно быть, оставила, как напоминание о том, что ему стоило бы изучить несколько способов приготовления пищи без волшебной палочки, если он желал хоть когда-нибудь получить горячую еду. О том, чтобы попросить об этом Грейнджер, не могло быть и речи.

Малфой занимался приготовлением второй порции завтрака, когда его глаза остановились на часах, и он взволнованно выдохнул. Сейчас было вовсе не утро; и никакой не завтрак. Стрелки показывали почти три дня; официальный знак того, что привычный распорядок сна был утерян вместе с его палочкой. С его гордостью.

Глаза Драко обратились к входной двери; зная, что это было абсолютно бессмысленно, он поставил пиалу с хлопьями на стол и решил-таки попытать удачу. В то мгновение, когда пальцы коснулись ручки, искры пронзили всю его руку; они трещали в венах, расползаясь пламенными языками.

– Дерьмо, – выругался он, глядя на красные ожоги, венчающие кончики пальцев. С покорным вздохом Малфой вернулся в кухню и открыл кран с холодной водой, чтобы успокоить жжение на коже.

А затем его взгляд упал на кухонную плитку. И он начал считать.

Нужно чем-то заняться... Нужно оставаться постоянно занятым...

– Ты какая-то притихшая, – Невилл нахмурился, пристально глядя на нее. – Ты в порядке, Гермиона?

Ее губы растянулись в наигранно смелой улыбке.

– Все хорошо, – уверила она ровным голосом, водя руками по учебнику, который держала перед собой в защитной позиции. – Мне нужно сдать эссе по Нумерологии, и я просто пытаюсь думать.

Технически, это не было ложью, и она дописала свое эссе четыре дня назад. Она ожидала наступления момента, наполненного неловким молчанием между ней и друзьями, когда согласилась поужинать вместе с ними в Большом зале, и целенаправленно подготовила отговорку, которую могла бы использовать для отвлечения от себя внимания. Кто осмелится оспаривать ее тягу к знаниям?

Симус, Дин, Джинни и Луна были явно удивлены, когда она вошла в Большой зал с Невиллом, и предприняли тщетные попытки увлечь ее беседой. Она была благодарна им за усилия. Правда, она была благодарна; но без ее участия разговор между четырьмя гриффиндорцами и одной когтевранкой выглядел достаточно неловким. Они вскользь задевали тему войны, Волдеморта, и это раздражало ее. Но этим утром Гермиона жаждала компании; общества людей, которых она понимала и могла смело назвать друзьями. В конце концов, не было ничьей вины в том, что неспокойные времена могут вносить напряжение в отношения; но сидеть рядом с ними казалось таким правильным.

Она просто кивала им и давала односложные ответы, изредка комментируя для создания иллюзии живой беседы.

– Никто особо не старается, чтобы написать свои эссе, – тихо проговорил Невилл, и остальные, даже если и расслышали его, не прервали разговора о квиддиче. – По-моему, каждый считает, что сейчас это немного бессмысленно. Но, зная, как ты относишься к занятиям, мне не следует удивляться.

Она искренне обожала Невилла и его неуклюжую непосредственность. Он был таким милым, что иногда заставлял ее сердце сжиматься от боли, и она знала, что не согласилась бы встретиться со всеми, если бы его здесь не было.

– Это помогает отвлечься, – пояснила она, слегка пожав плечами.

Невилл согласно кивнул, прежде чем Симус позвал его по имени, вновь вовлекая в разговор... О, черт, она понятия не имеет, о чем идет речь. Гермиона сделала вид, что вернулась к диаграммам на странице книги, но затем поймала себя смотрящую сонным взглядом на слизеринский стол.

Разумеется, тот был пуст.

Из двухсот пятидесяти вернувшихся студентов только тридцать два носили зеленый галстук. Все были четверокурсниками, а то и младше; они питались и общались с другими учениками, разбившись на небольшие группы. Никто из них не хотел быть связанным со стереотипами своего факультета, и они делали все возможное, чтобы избежать ассоциации со змеей на их гербе. Насколько она знала, слизеринцы даже не спали в подземельях, вместо этого заняв запасные кровати в спальнях других факультетов.

Это было очень печально.

Они отчаянно старались избежать подозрений и плохого впечатления, хотя их присутствие в Хогвартсе само по себе было достаточным доказательством их несогласия со взглядами Волдеморта. Будучи такими же, как все остальные, они надеялись на безопасность и молились, чтобы все поскорее закончилось.

Гермиона возненавидела Малфоя еще больше; за его непостоянство и соответствие стереотипам, которые достались с наследием Салазара. Ее взгляд провальсировал по столу, чтобы остановиться на месте, за которым она видела его сидящим в последний раз.

Она вспомнила, как ужасно он выглядел на шестом курсе, и отругала себя за излишнюю наивность, помешавшую заметить признаки надвигающейся беды. Грейнджер помнила свои комментарии на его счет, которые высказывала Гарри; помнила то, что выглядела почти обеспокоенной. Как она могла оказаться такой незрячей?

– Гермиона, – мягкий девичий голос вытащил ее из прошлого в настоящее, и она повернулась к Луне. – Ты в порядке? Ты выглядишь немного отстраненной.

Она боролась с желанием сощуриться на полный иронии комментарий.

– Я в порядке, Луна, – вздохнула она, указывая на книгу. – Просто немного трудно сосредоточиться на задании. Пожалуй, мне стоит пойти в библиотеку.

– Уже? – нахмурилась Джинни, и Гермиона отметила подлинность ее беспокойства. – Ты едва притронулась к еде.

Грейнджер взглянула на наполовину съеденное "Воскресное Жаркое".

– Я не очень-то голодна, – она пожала плечами, отодвигая тарелку в сторону. – Я довольно плотно позавтракала.

Она видела нежелание друзей верить ей и не могла их в этом винить. Она знала, что потеряла в весе, когда Гарри и Рон ушли; но она похудела не настолько сильно, чтобы ее можно было обвинять в голодании или сокращении своего рациона; просто она питалась в неположенное время. Все снова сводилось к бессоннице. Возможно, ей стоит принять предложение Слизнорта и воспользоваться зельем Сна-Без-Сновидений.

– Составить тебе компанию в библиотеке? – серьезно спросил Невилл. – Думаю, я мог бы поработать над своим эссе по Гербологии.

– Не нужно, все нормально, – она покачала головой, вставая из-за стола. – Я знаю, ты не любишь библиотеку, и ты еще не закончил ужинать.

– Я мог бы зайти позднее, – предложил он, нанизывая фасоль на вилку. – В любом случае, было приятно тебя увидеть, Гермиона.

– Очень приятно, – кивнула Джинни, сопровождаемая соглашающимся мычанием Симуса и Дина. – Мы увидимся завтра?

Нет.

– Я постараюсь, – она тихо выдохнула, робко улыбаясь друзьям. – Была рада со всеми вами повидаться.

Она собрала свои вещи и повернулась, чтобы уйти, деликатно помахав на прощание рукой. Гермиона слышала, как их уже притихшие голоса разносятся среди Большого зала; когда она ушла, все начали обсуждать, насколько плохо она выглядела – никаких сомнений. Они будут говорить о темных кругах под ее налитыми кровью глазами, о том, что ее кожа стала бледно-серой. Ничего несправедливого или удаленно напоминающего предательство. Лишь правда. Лишь слова беспокойства.

Возможно, она почувствовала бы себя виноватой, если бы ее тело могло вместить еще больше отрицательных эмоций.

Но оно не могло. Мысли о Малфое в значительной степени заполнили ее до краев острыми переживаниями в сочетании с невыразимым одиночеством и щепоткой отчаяния от того, что она лишилась комнаты.

Былая надежда все еще не покинула Гермиону; просто вспышка оптимизма из-за глубины её сердца, которое отказалась погибать. Иногда она отчаянно цеплялась за него, но уже в следующий момент проклинала. Это и поддерживало на плаву, и наделяло силами в ночных попытках прочитать все о крестражах, а также заставляло продолжать обучение с МакГонагалл.

Да, надежда по-прежнему была с ней. Просто иногда казалось, что она бесследно исчезла...

На этот раз библиотека была полна жизни. Несколько третьекурсников столпились вокруг стола и обсуждали задание по Зельям, другой стол был занят учениками четвертого курса. Мадам Пинс сидела на своем обычном месте, уткнувшись носом в книгу, не забывая следить за студентами поверх страниц. Гермиона кивнула угрюмой библиотекарше, а затем окинула помещение неуверенным взглядом.

Она заметила еще одну компанию учеников за книжным шкафом и решила, что библиотека слишком многолюдна. Гермиона нуждалась в одиночестве. Она направилась к Запретной секции и взяла с полки две необходимые ей книги, решив, что не стоит здесь оставаться, если ей хочется спокойно почитать. Она положила тяжёлые тексты в сумку и направилась к выходу на улицу, но погода едва ли располагала к чтению на природе.

Гермиона просто хотела вернуться в свою комнату и свернуться калачиком на диване с чашкой горячего шоколада в компании книг.

Но там был он.

Ее брови приподнялись от решимости. Что ж, она не будет изгнана из своей собственной комнаты этим ублюдком. Она противилась этому. Почему она должна изменять свой распорядок дня из-за какого-то Малфоя? Если этот раболепный кретин снова начнет издеваться над ней, всегда можно запереть его в спальне. Грейнджер быстро произнесла заклинание для маскировки книг и покинула библиотеку; ее разум предупреждал, что не слишком умно давать ему знать об объекте ее изучения. Если мелкий нахал обнаружит это, а затем каким-то образом сможет сбежать, без сомнения, он сразу же рванет к Волдеморту, ожидая, что его погладят по головке за срыв планов Гарри и Рона.

Ее шаги по направлению к дортуару были смелыми и решительными, наполняя ее адреналином и готовя к противостоянию. Произнеся пароль к главному входу, ad lucem[1], она распахнула дверь, толкнув ее сильнее, чем было необходимо; глаза мгновенно нашли его. Что бы она ни ожидала увидеть, это было совсем не то.

Малфой сидел на столе, разделяющем жилую площадь и кухню, упершись в него руками. Его плечи были расслаблены, а голова слегка наклонена в сторону; он рассеянно постукивал пальцем по поверхности стола из красного дерева. Драко не заметил ее, даже после того как Гермиона с тихим ударом закрыла дверь и сделала несколько небольших шагов по комнате.

Она вытянула шею, чтобы суметь увидеть правую сторону его лица, понимая, что знакомый хмурый вид, омрачающий его черты, по-прежнему был на месте. На мгновение она задумалась: как столь взволнованное выражение может быть постоянным, но потом поняла, что уголки ее рта едва ли поднимались за последние несколько недель. Его понурость не обязательно значила сердитость, скорее, Малфой был сконцентрирован на чем-то.

Гермиона присмотрелась поближе, как будто он был редкой и опасной птицей, на которую она случайно наткнулась. Проследовала за его твердым взглядом в никуда, обращенным на стену, облицованную белой плиткой. Ее губы разомкнулись, а на лице появилось выражение раздраженного замешательства.

Что за...

– Что ты делаешь, черт побери? – резко спросила она, наблюдая, как Малфой вздрогнул от неожиданности и поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Ах, вот и гнев. Очевидно, в некотором роде она его побеспокоила, и по этой причине он был в ярости. Ее янтарные глаза сверкнули на плитку еще раз, чтобы увидеть, вдруг она что-то упустила, но там не было ничего, кроме редких пятен на белой керамике.

– Проклятье, Грейнджер! – взревел Драко, плавным движением спрыгивая с деревянной столешницы. – Я сбился со счета, тупая...

– Со счета? – повторила она, инстинктивно положив руку на палочку в кармане. Он не подошел к ней, как Гермиона того ожидала, просто переместил свой вес с ноги на ногу и пристально посмотрел на нее, оставаясь на расстоянии около пятнадцати метров. И все равно он был слишком близко. – Что ты...

– Какого хрена ты здесь делаешь? – отрезал Малфой.

– Я здесь живу, – прошипела Гермиона, подходя к дивану и опуская на него тяжелую сумку. – И у меня есть дела, которыми необходимо заняться, так что оставь меня одну.

– И куда же именно мне уйти? – возразил тот, скрестив руки на груди. Он развернул плечи, будто бы готовясь к драке, и она могла видеть, как мышцы ритмично колеблются под горловиной серого поло.

– Мне это совершенно безразлично, – решительно ответила Грейнджер. – Отправляйся в свою комнату...

– С чего бы это? – зарычал Драко, расчетливо глядя на нее. – Ты можешь приходить и уходить когда угодно, так что это ты должна отправиться в какое-либо иное место...

– Это моя комната, Малфой! – завопила Гермиона, демонстративно сжимая кулаки. – Ты находишься здесь лишь потому, что Ордену тебя жалко!

Он зарычал.

– Я здесь потому, что вы, чертовы идиоты, не можете заниматься своими делами! – прокричал он. – Всегда суете нос, куда не следует, считая, что помогаете...

– Мы помогаем тебе!

– Что же, мне не нужна ваша ебучая помочь! – закричал Драко, его голос громкими раскатами зазвучал под древними сводами комнат. – Я никогда не желал вашей помощи...

– Но ты ее получил, – спокойно перебила она, не в состоянии скрыть высокомерие в голосе. – Так что перестань жаловаться, словно избалованный мальчишка, которым ты и являешься, и...

– Съебись...

– Я жду, когда ты съебешься, – ответила Грейнджер. – Я должна выполнить работу...

– Почему бы тебе не пойти в свою комнату? – ехидно спросил Малфой, делая широкий шаг в ее направлении. – Или еще лучше, вали в Башню к своим конченым друзьям...

– Я не должна...

– Почему вы, гриффиндорцы, всегда стараетесь все усложнить? – совершенно серьезно спросил Драко. – Ты всегда гоняешься за неприятностями, и, черт, это настолько глупо. А потом вы удивляетесь, почему люди всегда пытаются убить вас...

– Я могу понять, что тебе трудно осознать, – медленно проговорила Гермиона, вздернув подбородок, – что мы достаточно смелы, чтобы постоять за то, во что мы...

– Не поучай меня, Грейнджер, – он закатил глаза. – Храбрость, да пошла она в задницу. Ты и все беспомощные идиоты, давно переступившие границу с глупостью...

– Не смей называть меня глупой, – нахмурилась она, убирая руку из кармана, чтобы обвинительно указать пальцем в его сторону. – Я не...

– Очень хорошо, – пробормотал он, на секунду остановившись. – У тебя, возможно, и есть пара извилин, но Сиротка и Нищеброд чертовски бесполезны...

– Не называй их...

– Я много чего могу сказать о вашей дрянной компашке, – продолжил он, делая еще один шаг в ее направлении. – Эта чертова грязнокровка обладает мозгами!

Маггловский инстинкт, пульсирующий в ее крови, вынуждал схватить кружку на столе и швырнуть в него. И она сделала это; этот бросок стал самым сильным и яростным в её жизни. Но он успел уклониться. Сволочь. Гермиона наблюдала, как кружка разбилась о стену за его спиной. Белый фарфор дождем посыпался на деревянные половицы. Она сверкнула на него огненно-золотыми глазами, вибрирующими от необуздываемого гнева, когда увидела, как веселье озаряет лицо парня.

– Я не стану повторять еще раз, Малфой, – выплюнула она, сдерживая яростный импульс проклясть его сию же секунду. – Уйди в свою комнату и дай мне заняться...

– Задело за живое, Грейнджер? – самодовольно протянул он. – Это из-за грязнокровки или моего комментария о твоих дружках-долбоебах?

– Прекрати называть их...

– Почему бы тебе не пойти и не пораздражать их своим присутствием? – спросил он с легкомысленным взмахом руки.

– Заткнись, Малфой!

– Нет, я чертовски серьезен, – настаивал Драко, приняв немного заинтригованный вид, когда заметил, как задрожали ее губы. – Какого черта ты беспокоишь меня, а не Поттера и Уизли...

– Да, потому что их здесь нет! – выпалила Гермиона, зная, что сообщать ему об этом было не самым мудрым решением. Она сразу увидела, как его губы растянулись в ухмылке, и возмутилась, что ребята так просто покинули ее одну. С ним. – Их здесь нет, – повторила она более спокойным тоном, заставляя себя оставаться хладнокровной.

– Где...

– Как будто я собираюсь тебе об этом рассказывать, – усмехнулась она. – Просто оставь меня, Малфой, пока я...

– Настоящая классика, – усмехнулся он, облизывая губы, словно на самом деле мог попробовать ее разочарование на вкус. Видимо, оно было восхитительным. – Это, конечно, многое объясняет.

Она склонила голову.

– О чем ты говоришь?

– О том, что твое лицо всё больше напоминает избитую задницу, – просто сказал Драко, вальяжно приближаясь к ней с победной ухмылкой на устах. – О том, что ты выглядишь так, словно готова перерезать запястья...

Слишком далеко.

– Не будь смешным...

– Золотое трио разделили, – рассуждал он вслух. – Это должно быть больно, Грейнджер. Знать, что два человека, которые действительно могут постоять за тебя, просто взяли и ушли...

– У меня хотя бы есть друзья...

– Но они не здесь, правда? – напомнил он, цокая языком. – Должно быть, хреново лишиться возможности раздвинуть ноги для Уизли.

Гермиона оцепенела, но вышла из этого состояния с быстрым вдохом. Рон... Рон был другом. Ничего больше. Она надеялась на развитие их отношений и пожертвовала для него своей невинностью перед тем, как он ушел с Гарри. Это было... неприятно, и он не особенно хорошо со всем справился; для нее до боли было ясно, что их отношения зависели не от нее. Хотя некоторые из назойливых романтичных чувств к нему, казалось, еще жили внутри Гермионы. Возможно, после того, как вся драма войны уляжется...

– Наши с Роном отношения тебя не касаются, – вызывающе проговорила она, понимая, что молчала слишком долго. – Перестань быть таким...

– Может быть, ты предпочитаешь Поттера? – обвиняюще заявил он, с отвращением фыркнув. – Мерлин, вы втроем такие жалкие.

Гермиона хотела кинуть в него кружкой. Но нет. Она жаждала преимущества, которое не основывается на ее волшебных навыках.

Драко уже подошел ближе, и на мгновение она заметила, что от него пахло фруктовыми садами и сном. Его движения были слишком изящными и свободными, словно он тщательно все планировал, преследуя одну лишь цель – унизить ее. Пальцы Гермионы согнулись от желания обернуться вокруг волшебной палочки, но она хотела справиться с ним без магии. Она не могла проклинать его каждый раз во время спора, какой бы до смешного заманчивой перспективой это ни казалось. Гермиона была умной девочкой и с подвешенным языком, и могла с ним справиться. Она могла.

Она нуждалась в новом подходе, поэтому положила руки на бедра и попыталась отразить его дерзость. Ладно, он знал, что подрывало ее терпение, но у него тоже были слабости...

– Должно быть, для тебя так трудно, Малфой, – сказала она ровным голосом, обрадовавшись, когда он с любопытством приподнял бровь, – наблюдать, как у людей, которых ты считаешь отбросами, дела обстоят гораздо лучше, чем у тебя...

– Что ты...

– Гарри со своим квиддичем, – она начала гордо перечислять, достав палочку и играя с ней проворными пальцами. – Я со своими оценками...

– Ты намекаешь, что я завидую, Грейнджер? – спросил он резко, и его голос гулко отразился в горле. – Потому что я бы скорее...

– Это определенно многое объясняет, – небрежно продолжила она свои рассуждения, как будто обсуждая домашнее задание с другом. Гермиона невозмутимо постучала палочкой по ладони; ничего оскорбительного, просто небольшой жест, напоминающий ему, что магия на ее стороне. – Любая ненависть имеет свои истоки. Нам столь многого удалось достичь за последние шесть лет...

– Бля, поздравляю...

– И, насколько я помню, – она продолжила, с легкостью игнорируя саркастическое шипение Драко. – Ты до сих пор не сделал ничего особенно интересного... в своей жизни, Малфой...

– Заткнись, Грейнджер...

– А все, что ты пытался сделать, – Гермиона повысила голос, не в силах остановить себя теперь, когда предстоящая победа уже согревала ее, – всегда с треском провалилось...

– Забей...

– Я помню второй курс, – продолжала она, потирая подбородок с почти задумчивым видом, – когда ты упал с метлы и проиграл в квиддич Гарри. Разве твоего отца там не было?

Драко зарычал и подошел, чтобы схватить ее, но, когда она взмахнула палочкой в его направлении, он остановился.

– Я предупреждал тебя, никогда не обсуждай моего отца...

– Уверена, он был не слишком доволен, когда узнал, что твои отметки уступали отметкам грязнокровки, – сказала она, отметив, что его хмурое выражение лица стало более ожесточенным, когда она использовала унизительное для себя слово.

– Не говори о моем отце, – повторил Драко, понизив голос.

Гермиона дрогнула, когда заметила, что от него не исходило особенной угрозы; скорее, он выглядел раздраженным и, возможно, немного... уязвленным? Это сбивало с толка.

– Тогда не говори о моих друзьях, – пробормотала она, наконец, наблюдая, как сжимаются его челюсти; словно он принял немое соглашение между ними. В этот момент он выглядел немного более человечным, и она захотела ударить его еще раз. – Ты собираешься оставить меня в покое или я должна сама затолкать тебя в комнату?

Драко зарычал, но, к ее удивлению и недоумению, отошел на пару шагов назад. Но его глаза цвета дождевых облаков не отпускали ее, просто наносили удар за ударом, словно он пытался расплавить ее одной лишь силой мысли.

– Когда я выберусь из этого дерьма, – угрожающе зароптал Драко перед тем, как подойти к двери, – и верну палочку, я приду за тобой, Грейнджер.

– Даже не сомневаюсь, – кивнула она с отрепетированным безразличием.

Он осмотрел ее сверху вниз быстрым взглядом своих бездонных глаз. А потом, резким размытым движением исчез из виду, лишь предсказуемо хлопнув дверью. Гермиона смотрела на нее со слегка расширенными глазами и жевала нижнюю губу с гордой улыбкой, приподнимающей уголки рта.

Она это сделала. Ей удалось вынудить его оставить ее в покое, не используя магию. Грейнджер упала на диван и почувствовала гордое хихиканье, вибрирующее в ее горле. Она его уделала, несмотря на предшествующие проблемы, когда Малфой решил задействовать мальчиков в качестве аргумента. Последнее слово осталось за ней. Она получила то, что хотела.

И пока Грейнджер не осознала всего, она позволила себе улыбку, которая впервые за долгое время не была вымученной; с тех самых пор, как она попрощалась с Гарри и Роном. Это было почти четыре недели назад.

Сучка...

Вернуться в замкнутое пространство; Драко мог бы поклясться, что эти четыре стены немного сместились. Комната определенно стала меньше, и это вызвало холодный пот, лижущий его лоб. Он был не прочь вернуться в гостиную и снова начать на нее кричать, но к чему бы это привело? Все, что сделает Грейнджер – станет злоупотреблять своей магией, и он вернется туда, где сейчас и находится, но, вероятно, с ощущением боли, которая сделает его день еще более мрачным.

Малфой закрыл лицо ладонями и царапающими движениями провел пальцами по волосам.

За свои семнадцать лет он никогда не чувствовал себя таким разбитым. Когда же его жизнь ухудшилась настолько, что он очутился здесь? Контролируемый, подобно агукающему младенцу, магловским отродьем. Он пытался избежать превращения в одного из тех безумных чудаков, что несли бред, разговаривая сами с собой, когда стены пододвинулись слишком близко.

Но все могло быть и хуже. Он мог бы остаться с Вислым. К настоящему моменту они бы определенно устроили кровопролитие. По крайней мере, Грейнджер не была безмозглой шнягой, и действительно могла поддержать спор аргументами».

Он подошел к кровати и упал на простыни, положив локти на колени, и посмотрел на вытертые половицы. Его глаза переместились к прикроватной тумбочке, и Драко открыл ящик, заглядывая внутрь, чтобы найти там лишь позабытое перо и гриффиндорский галстук.

Возможно, он сможет использовать его, чтобы повеситься, когда все-таки сойдет с ума в этом месте. Когда стены...

Малфой схватил перо и провел пальцами по шелковистой поверхности. Он оглянулся на ящик, чтобы проверить, нет ли там чернил или пергамента, но в нем больше ничего не было. Драко улегся на кровать и поднес перо к спинке из красного дерева.

Он провел по темному материалу и нацарапал «М» и «Г», а затем разделил буквы горизонтальной линией между ними.

«М» для Малфоя. «Г» – для Грейнджер.

Драко мог бы предложить «M» для грязнокровки, если бы его фамилия не начиналась с этой же буквы.[2]

Хорошо, он признает, что Грейнджер выиграла этот спор, но он, безусловно, выиграл вчерашний. Вести счет казалось разумным, и это было нечто новое, что поддерживало его привычку к подсчету. Малфой нацарапал короткую линию под каждой буквой, чтобы указать соответствующие очки, и принес молчаливый обет, что она не получит больше ни единой отметки за все время его пребывания здесь.

Затем его глаза вернулись к полу, и Драко начал считать. Сначала доски, после – зазоры между ними.


[1] ad lucem – к свету (лат.); RPG по альтернативной вселенной Гарри Поттера, действие в которой происходят в современном волшебном мире: http://www.harrypotter-rpg.com/

[2] Грязнокровка (рус.) – mudblood (англ.).

За редактуру большое спасибо Хельге Французовой!