Глава 34
Эпилог

Убейте меня! Кто-нибудь, пожалуйста, избавьте меня от страданий.

В течение многих лет я слышала о марафонцах, которые не могли преодолеть восемнадцать миль. Конечно, я всегда думала, что такое случается только с людьми, которые не тренировались должным образом или не были физически подготовлены. Я ошибалась, очень, очень ошибалась. Я преодолела восемнадцатую милю, даже не глядя на свой шагомер, мои ноги были словно налиты свинцом. Каждый мой шаг отягощал мои ноги на тысячу фунтов. Истощение было преуменьшением века. Пот - без проблем, нехватка кислорода - детская игра, судороги конечностей - прогулка в парке, преодолеть рубеж в восемнадцать миль на марафоне в Лос-Анджелесе вызывает желание умереть. Я не могла поверить, что добровольно вызвалась на эту законную форму пытки. Все те люди, которые говорили, что чувствуют себя такими бодрыми после гонки, лгали сквозь зубы.

Это один из трех моментов моей жизни, когда я чувствовала себя так близко к смерти. Первый был четыре года назад, в городской больнице Форкса, а второй — два года спустя.

Я рожала тридцать девять часов, и во мне не осталось сил, но доктор просил меня потужиться еще раз.

- Я не могу… я больше не могу тужиться, — закричала я.

- Миссис Каллен, вам придется это сделать. Головка ребенка прямо здесь. Мне просто нужно еще пару толчков, — потребовал доктор.

В отчаянии я хотела подчиниться, но была измотана. Я рожала со вчерашнего утра и тужилась два часа. Не знаю почему, но ребенок отказывался выходить. Никогда за миллион лет я не думала, что рожать ребенка может быть так сложно. Я хотела сдаться. Я хотела сказать им, чтобы они либо оставили ребенка там, либо им придется проводить операцию. Я просто не могла больше этого делать. Слезы текли по моему лицу, смешиваясь с потом и водой с тряпки, протирающей мой лоб.

Я вяло заставила голову повернуться в сторону моего терпеливого мужа, подбадривающего меня со стороны. Он был таким удивительным. Ни разу он не пожаловался и не задал мне глупого вопроса. Он призвал медсестер оставить меня в покое. Он сделал мне массаж, вытер мою рвоту, прошептал ободряющие слова и накормил меня ледяными чипсами (прим.перев. «Ice chips» - это маленькие кусочки льда. Их часто рекомендуют перед операцией. Они могут помочь предотвратить воспаление слизистой оболочки полости рта или язвы во рту). Он стоял рядом со мной, сжимая мою руку, с выражением боли на лице. Я знала, что его расстраивало то, что я так сильно страдаю. Я чувствовала, что подвожу его. Я должна быть в состоянии сделать это. Это было то, для чего было создано мое тело.

- Мне жаль.

Беспокойство охватило его лицо.

- Эй, ты молодец, дорогая. Этот упрямый ребенок просто не хочет сотрудничать. Я думаю, что у нас будут постоянно заняты руки с ним.

Легкая улыбка скользнула по моему лицу. Он всегда так здорово помогал мне чувствовать себя лучше.

- Я не думаю, что смогу продолжить, Эдвард.

- Конечно, ты можешь, Белла, ты самая сильная женщина, которую я знаю. Ты произвела на меня такое сильное впечатление сегодня. Я знаю, что никогда не смогу справиться с тем, через что ты проходишь. Сделай это, я знаю, ты сможешь.

Я кивнула ему и смирилась с тем, что вытащу этого ребенка. Эдвард спросил, готова ли я, и я снова кивнула.

- Хорошо, тужься. - Эдвард рассчитывал на меня, помогая поддерживать мою спину и отталкивая нижнюю часть стопы, давая мне рычаг.

Призвав все, что у меня осталось в теле, я начала тужиться. Я сосредоточилась на руках Эдварда на мне. Звук его мелодичного голоса, когда он считал до десяти, заставил меня почувствовать, что я смогу. Как только слово «десять» сорвалось с губ Эдварда, я рухнула обратно.

- Ты потрясающая, детка. Ты так здорово справляешься, — прошептал он мне на ухо, а затем поцеловал меня в висок.

- Белла, я знаю, что ты устала, но у нас голова ребенка вышла. Мне нужен еще один хороший толчок, и все будет кончено. - Доктор только что дал мне надежду. Еще один.

- Ты готова? – взволнованно спросил Эдвард.

Его лицо озарила сияющая улыбка. Через три недели после свадьбы я узнала, что беременна. Я была напугана. Я не думала, что это произойдет так быстро. Эдвард не мог быть более радостным. Каждый день в течение месяца он дарил мне цветы, присылал на дом массажистку, приносил домой детские гаджеты или одежду, покупал очередную книгу о беременности и детях — столько, чтобы заполнить библиотеку. Теперь он пытался сосредоточиться на мне, держал меня за руку и смотрел мне в лицо, но я видела, как он пытается посмотреть вниз, чтобы увидеть нашего ребенка.

Эдвард умирал от желания узнать, кто у нас будет. Мы решили, что будет весело удивиться, конечно, это очень расстроило Элис. Она была занята своим двухмесячным малышом, Брэндоном, и хотела строить планы на двоих. Кроме того, незнание того, кто будет у нас, мешало ее одержимости покупками.

Внезапно я почувствовала какое-то возбуждение, пробивающееся сквозь боль и усталость.

- Я готова.

Эдвард наклонился и поцеловал меня, прежде чем снова начать считать. К тому времени, когда Эдвард сказал «шесть», ребенка уже не было.

- Это девочка! — объявил доктор. Я все еще лежала, свернувшись калачиком, и пыталась разглядеть свою малышку.

— Это девочка! — воскликнул Эдвард.

Эдвард отошел, чтобы перерезать пуповину, уложив меня обратно на матрас. Через несколько секунд они шлепнули мне на грудь маленький мокрый комок розовой плоти. Я впервые увидела свою девочку и почувствовала, как мое сердце увеличилось в размерах, освобождая место для этого маленького ребенка, которого я уже любила. Ее маленькие глазки открылись, и она лежала молча, глядя на меня.

- Привет, малышка, - всхлипнула я, слезы лились по моему лицу, и тело сотрясалось от рыданий.
Эдвард снова был рядом со мной.

- Я так горжусь тобой. - Он поцеловал меня в губы. - Ты была изумительна. - Он поцеловал меня в щеку. - Ты такая сильная. - Он поцеловал меня в шею. - Я так сильно тебя люблю. - Он поцеловал меня в голову. - Спасибо. Ты только что сделала мне величайший подарок.

Медсестра подошла через минуту и унесла мою малышку, чтобы ее помыли и измерили, а я заставила Эдварда пойти с ней. Два часа спустя я была в своей комнате, прибранная, а Эдвард спал в кресле рядом с моей кроватью, с крошечным пупсом в руках. Я была в каком-то естественном кайфе и не могла заснуть, поэтому просто сидела и смотрела на двух людей, которые были всем моим миром.

- Маленькая принцесса, - так с момента появления малышки начал называть ее Эдвард. Она начала извиваться, и он мгновенно проснулся и начал ее укачивать.

— Значит, теперь, когда она здесь, я никогда не привлеку твоего внимания? — спросила я с легким недовольством.

Он подарил мне свою великолепную кривую ухмылку.

- Возможно нет. - Он подмигнул и встал со стула, перенося ее ко мне. — Хочешь попробовать ее покормить?

- Конечно.

Следующие двадцать минут мы с ребенком пытались разобраться во всем, что касается грудного вскармливания. Это было не так просто, как можно было подумать, и было чертовски больно.

— Я рад, что она похожа на тебя, — сказал Эдвард, садясь рядом с моими ногами на кровать и глядя на нас двоих.

— Ты шутишь? Она похожа на тебя. Я откинула ее маленькую розовую шапочку и показала ему ее медные волосы.

- Да, у нее мои волосы. Но эти огромные глаза, как у лани, и длинные ресницы — от тебя.

- У нее такие же длинные пальцы, как у пианиста, и она великолепна, так что она похожа на тебя.

- Да, я не могу с этим поспорить, я очень хорошо выгляжу. У нее твои пухлые розовые губы. Вместе мы сделали великолепного ребенка. - Грудь Эдварда вздымалась от гордости. - Как мы назовем ее?

- Ну, я знаю, что тебе нравилось имя Элизабет, которое мне не понравилось. Но теперь, когда она здесь, мне кажется она похожа на Лиззи. Что ты думаешь?

- Я думаю, что оно идеально. - Его глаза оторвались от малышки Лиззи и посмотрели на меня. - Как мне так повезло?

- Эх, ты меня одурачил. Мне просто нужно было твое тело.

Эдвард затрясся от смеха и наклонился, чтобы поцеловать меня.

- Кстати, я больше никогда этого не повторю.

На его лице появилась понимающая ухмылка.

— Мы поговорим об этом позже.

Мысли о любви всей моей жизни и моей малышке немного сгладили боль. Мне казалось, что кто-то вырвал небольшой кусок свинца из моих ног. Я посмотрела на свой шагомер. Я только что преодолела девятнадцать миль, оставалось пройти еще семь. Я позволила своей голове повернуться назад, просто чтобы посмотреть, там ли он. Эдвард начал отставать от меня примерно на семнадцатой миле. Я все еще могла видеть его, он был не так далеко позади. У него была скорость, но у меня была выносливость. Я надеялась, что у меня ее будет достаточно, чтобы пройти гонку.

Мой iPod переключился на другую песню, остановившись на той, которая мне не всегда нравилась, но всегда заставляла меня думать об Эдварде и о том нелепом дне в машине, когда он спел ее мне.

Я спешила через больницу к кабинету Эдварда так быстро, как только могла, если это можно было назвать спешкой. Я опаздывала минут на десять. Пока я была в душе, Лиззи решила нанести тени для век, так что ее пришлось искупать.

Дверь Эдварда была открыта, так что я вошла внутрь.

— Эй, — глаза Эдварда поднялись от его документов. - Мы должны поторопиться, моя встреча через три минуты.

- Папа, — закричала Лиззи на моих руках. Она изо всех сил пыталась сползти на пол, но я держала ее, пока не передала Эдварду.

- Привет, красавица, - сказал Эдвард, целуя меня в щеку и забирая у меня Лиззи.

— Ты говоришь со мной или с ней?

- Она очаровательна, ты прекрасна.

- Тьфу, не говори так. Я сейчас отвратительна. Я на четвертом месяце беременности, а выгляжу на седьмой.

Эдвард покачал головой и рассмеялся. Мы поспешили наверх в кабинет врача и прошли обычное удручающее взвешивание, пописали в чашку, измерили артериальное давление и высоту дна матки, что всегда сопровождалось вопросом: «Вы уверены в сроке родов?». Разве они не знали, что я хочу шлепнуть их каждый раз, когда они спрашивают об этом?

Вскоре нас отвели в ультразвуковую комнату. Лиззи вела себя очень хорошо для двухлетнего ребенка, терпеливо сидя на коленях у папы. Конечно, помогло то, что он подсовывал ей M&M’s. Доктор вошел, настроил аппарат и вылил охлаждающий гель мне на живот. Как только она приложила допплер к моему животу, уровень шума был повышен, а сердцебиение звучало очень быстро и неравномерно. Глаза Эдварда расширились, и он тут же встал со стула и подошел к экрану.

— Что? Что случилось? - Я начала паниковать. Я могла сказать по звуку сердцебиения, что что-то было не так, в сочетании с реакцией Эдварда и молчаливым поиском доктора чего-то в моем животе.

Мои глаза метались туда-сюда между доктором и Эдвардом. Внезапно их лица изменились. Эдвард широко ухмыльнулся, а доктор улыбнулась и кивнула головой.

- Что?

Эдвард посмотрел на меня.

- Двойняшки.

Я сразу же обратилась к врачу за ее подтверждением. Она улыбнулась и кивнула.

- Близнецы? У меня двое детей? - Я была в шоке. Не в восторге, не разочарованна, а в шоке.

Эдвард немедленно оказался рядом со мной.

- Все нормально? - Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

- Ну… это объясняет, почему я такая огромная.

Эдвард и доктор расхохотались.

- Белла? - Доктор прервала. — Хочешь знать пол?

- Вы можете сказать на таком раннем сроке?

— Эм, я уже знаю.

— Я тоже, — щебетал Эдвард. — Ну, по крайней мере, один из них.

— Ну, если ты знаешь, то да, я хочу знать. К тому же, если мы готовимся к двоим, давай сделаем этот процесс как можно проще.

- Оба мальчика.

- Да! - Эдвард зашипел, покачивая кулаком.

Два мальчика — я была так взволнована и нервничала. На этот раз я надеялась на мальчика, но не была уверена, как справлюсь с двумя из них. Что, если бы они будут как Эдвард и Эммет в детстве? Я погрузилась в этот кошмар, пока доктор протирал мой живот и протягивал мне фотографии мальчиков. Когда мы шли к машине, Эдвард нес Лиззи и держал меня за руку. Эдвард был занят, пытаясь объяснить нашей двухлетней дочери, что в мамином животике двое младенцев. Я молча ковыляла рядом с ним, все еще задаваясь вопросом, как я смогу справиться с двумя мальчиками Калленами. Эдвард освободил остаток дня, чтобы пообедать со своими девочками. Я страстно желала говядины, а это означало, что мы собирались в домике отведать бифштекса. Всего через несколько минут после того, как мы припарковались, по радио прозвучала самая нелепая песня, которую я когда-либо слышала. Эдвард прибавил громкость и начал громко петь.

Ты носишь моего ребёнка,
Прекрасный способ, сказать, как сильно ты меня любишь,
Ты носишь моего ребёнка,
Прекрасный способ, сказать, что ты действительно думаешь обо мне
Я вижу это, твоё лицо сияет
Я вижу это в твоих глазах, я рад, что ты знаешь,
Что ты носишь моего ребёнка,
Ты — женщина, которую я люблю, и я люблю то, что этот малыш делает с тобой.
Ты носишь моего ребёнка,
Ты влюблённая женщина и я люблю то, что с тобой происходит,
Ты носишь моего ребёнка. (прим.перев. песня «Having My Baby» - Paul Anka, Альбом Anka»).

- Откуда ты вообще знаешь слова этой песни? Она из семидесятых.

- Мой папа спел ее моей маме, когда она была беременна Элис. Потом она стала для них причиной для смеха.

- Ну, это ужасно, никогда больше не пой.

Эдвард рассмеялся, когда я потянулась и переключила станцию. Он скользнул своей рукой по моей и крепко сжал ее.

Он посмотрел на меня и сказал:

- Тебе это нравится.

Кто бы мог подумать два года спустя, что я тайно добавлю эту песню в свой плейлист? Я ненавидела, какой сентиментальной я могла быть. Время пролетело, и я не могла поверить, что прошло два года с тех пор, как родились Гаррет и Энтони. Казалось, это было только вчера.

Мне потребовался всего месяц после рождения детей, чтобы начать подготовку к марафону. Я начала тренироваться после того, как Лиззи исполнился год, а за два месяца до марафона узнала, что беременна и не смогу участвовать. После рождения близнецов я решила пробежать марафон в Лос-Анджелесе, прежде чем снова забеременею. В прошлом году меня не было в городе по делам, поэтому я не могла бежать. Я была разочарована, но это дало мне еще год на подготовку. Я начала тренировки не так давно, когда Эдвард сказал, что хочет пробежать его со мной. Я была взволнована. Мы тренировались вместе с детьми, сидящими в двух колясках, или по очереди бегали и оставались с детьми. Мне так повезло, что у меня был муж, который так поддерживал мои цели. Я знала, что Эдвард будет таким. Это было одной из вещей, которые привлекли нас друг в друге. Мы бросали вызов друг другу и поддерживали все, что хотел сделать партнер.

Толпы на улицах становились все плотнее, и мне стало интересно, насколько я близок к концу. Посмотрев на свой шагомер, я увидел, что проехал двадцать пять миль. Мой сердечный ритм ускорился, я почти закончил. Меня пронзил внезапный прилив энергии, и я не смогла сдержать ухмылку на лице. Снова взглянув через плечо, я увидел, что Эдвард отстал еще дальше, я едва мог различить его силуэт. Я чувствовал, что танцую свой путь к финишу. Свернув за угол и выйдя на бульвар Оушен, я увидел финишную черту. Толпы разразились в поддержку членов их семей и друзей, которые все еще бежали. Адреналин и возбуждение, охватившие меня, бодрили. Метрах в пятидесяти от финиша я увидел свою семью. Карлайл и Эсме держали близнецов, а Лиззи стояла у ленты, держа табличку с надписью: «Мои мама и папа быстро бегают». С моих губ сорвался тихий смешок, и я послал ей воздушный поцелуй, проходя мимо, завоевав ее очаровательную ухмылку.

Когда я пересекла финишную черту, я подняла голову, чтобы посмотреть свое время. Четыре часа, пятнадцать минут и двадцать девять секунд. Это было быстрее, чем я ожидала. Слезы начали литься из моих глаз. Несмотря на мучительную боль в ногах, чувство выполненного долга было ошеломляющим. И тот факт, что я, наконец, победила Эдварда, было лучшим чувством в мире.

Я поспешила к краю финишной черты, чтобы уйти с пути финиширующих бегунов, и стала терпеливо ждала своего мужа. Я вытерла руками лицо, удаляя пот и слезы. Ко мне подошел доброволец и предложил стакан воды. Я проглотила все одним глотком. Я была готова поискать в толпе еще воды, когда мои глаза загорелись. Всего в нескольких шагах от финиша был мой невероятно сексуальный муж. Я наклонилась, наблюдая за таймером, пока он пересекал финишную черту - четыре часа двадцать три минуты и одиннадцать секунд. Мои внутренности исполняли праздничный танец. Я опередила его на целых восемь минут.

Как только я просчитала время, я подбежала и обняла его. Я чувствовала, как бьется его сердце под моими руками и грудью, которые были прижаты к его. Он поцеловал меня в губы и обнял за талию.

— Ты победила меня, — объявил он, тяжело дыша.

- Ага.

- Как плохо?

— Восемь минут, — самодовольно ответил я. — Ты отвратительный, — сказала я, чувствуя, как пот стекает с его тела на мое.

- Ты тоже, я не могу поверить, что даже прикасаюсь к тебе.

— Может, тебе стоит отнести меня в душ?

- Я это и планирую. - Он одарил меня своей ослепительной кривой улыбкой, и я потерялась в мире, где существовали только Эдвард и я. — Я горжусь тобой, детка.

Потом он поцеловал меня и поднял с ног.

- Мамочка, — крикнули три тонких голоса из травы за тротуаром.

Мы с Эдвардом улыбнулись и направились к нашему фан-клубу. Мальчики вцепились в мои ноги изо всех сил, заставляя их дрожать.

- Привет, малыши. Мамочка должна присесть, ладно?

- Хорошо, мама. Почему ты вся мокрая?

Я рассмеялась и опустилась на траву, мгновенно потянув двух моих мальчиков на колени. Мы некоторое время сидели, пытаясь прийти в себя. Эдвард и я выпили тонну Powerade (прим.перев. «Powerade» - спортивный напиток, производящийся компанией "Кока-Кола") и съели несколько специальных углеводных батончиков, чтобы восполнить запасы энергии. Дети задавали много вопросов типа: «Почему так долго?», они рассказали нам все о том, что они делали со своими бабушкой и дедушкой, и я пыталась изображать возбуждение, в то время чувствовала, что меня начинает тошнить. Я задавалась вопросом, как я буду заботиться об этих детях сегодня, или завтра, или послезавтра.

— Простите, Белла Свон-Каллен?

Я обернулась и увидела репортера, стоящего рядом с травой и смотрящего на меня сверху вниз.

- Да?

- Привет, я Софи Картер из «Los Angeles Times». Мы берем интервью у всех знаменитостей, которые участвовали в марафоне. Могу ли я задать вам несколько вопросов или договориться о времени, чтобы взять у вас интервью?

- Я не знаменитость, думаю, вы ошиблись.

- Миссис Каллен, писатели тоже знаменитости… и что ж… ваш последний бестселлер в настоящее время занимает первое место в списке бестселлеров «New York Times».

Мой взгляд метнулся к Эдварду, и он пожал плечами.

Вмешался голос Эсме:

- Мы отвезем детей за мороженым, и вскоре встретимся здесь. - Она по-матерински подмигнула мне и начала собирать детей.

Когда я встала с травы, Софи пожала мне руку. Эдвард стоял рядом со мной, положив руку мне на поясницу. Он знал, как сильно я ненавижу давать интервью. Даже после того, как последние три года я имела дело с интервью и автографами, я все еще не преодолела отвращение к тому, чтобы быть в центре внимания.

- Во-первых, хочу сказать не для протокола, что я большой поклонник ваших книг.

- Спасибо.

- Не могу дождаться третьей книги из вашей серии. Уже назначена дата?

- Осенью.

— Миссис Свон-Каллен, — начала она более официально.

- Зовите меня Белла.

- Хорошо, Белла, как Вам удается быть успешным писателем, матерью и готовиться к марафону?

У меня вырвался смешок, и я честно ответила:

- Не знаю. У меня есть муж, который меня поддерживает, замечательные дети, и я люблю то, что делаю. Я думаю, что с этой формулой вы можете добиться всего.

Интервью продолжалось двадцать минут. Она расспрашивала меня обо всем: от режима тренировок до того, что вдохновляет меня на писательство и чем я люблю заниматься в свободное время. Как только мои дети прибежали обратно, она быстро закончила разговор и поблагодарила меня, уходя.

Когда она ушла, я повернулась к своей семье.

— Ребята, вы готовы идти?

Рука Эдварда скользнула вокруг моей талии, а его губы приблизились к моему уху.

- Нет, мы попрощаемся с моими родителями и детьми и вместе сбежим на несколько дней.

- Что?

Эдвард улыбнулся, а Карлайл и Эсме кивнули, усаживая близнецов обратно в коляску.

- Мы остановимся на курорте и в спа-салоне в Малибу, а они заберут детей обратно в Вашингтон завтра днем.

- Серьезно? - Я чувствовала себя легкомысленным ребенком в рождественское утро.

Мой разум начал повторять: спи, спи, спи дальше.

Не то чтобы я не любила своих детей, но я была измотана. У нас с Эдвардом не было ночи наедине с тех пор, как появились близнецы. Я определенно должна была провести время один на один с моим мужем.

Встав на колени, я поцеловала своих детей на прощание, поблагодарила своих замечательных родственников и помахала им рукой, когда они направились к арендованной машине. Мне так повезло, что мои дети так любили своих бабушек и дедушек. Наша большая семья была идеальной картинкой, кто бы мог подумать, что она будет принадлежать мне.

- Ты готова? — спросил Эдвард, прижавшись ко мне своим телом и обняв меня за талию.

Ответив утвердительно, я энергично закивала головой, и он потащил меня за руку к ожидавшему такси. Мы оба были настолько измотаны, что почти уснули, когда двадцать минут спустя такси высадило нас. Выход из машины был болезненным, каждый мой шаг был мучительным, даже объятия Эдварда казались не такими нежными.

Эдвард и Эсме спланировали весь этот сюрприз, так что все уже было подготовлено. Номер в отеле был красивым и просторным, с окнами с видом на океан. Наш багаж уже был там, а холодильник был заполнен всеми нашими любимыми закусками. Мой взгляд привлекла гигантская кровать, стоявшая в центре спальни, мое тело умоляло меня заползти внутрь и лечь спать. Я уже собиралась сделать первый шаг к кровати, когда меня прервал Эдвард.

- Детка, через сорок пять минут у нас запланирован массаж в номере. Что ты думаешь о том, чтобы принять душ, расслабиться в гидромассажной ванне вдвоем и поесть что-нибудь до того, как они придут?

- Похоже на рай. - Я начала раздеваться, и Эдвард пошевелил бровями, глядя на меня. - Даже не думай об этом. Я едва могу двигаться.

Эдвард рассмеялся.

- Я знаю, у меня такое чувство, что, если мы попытаемся что-нибудь сделать, я могу упасть на тебя и больше не смогу подняться.

- Давай, старичок, избавимся от этой вони.

- Говори за себя, я пахну розами.

Закатив глаза и покачав головой, я закончила снимать одежду, которую нужно было сжечь, и направилась в ванную. Я резко остановилась, увидев десять разных ручек внутри душа, задаваясь вопросом, когда принимать душ стало так сложно. Эдвард прошел мимо меня и начал поворачивать и поправлять головки и ручки.

- Пойдем, Белла. Вода потрясающая.

На цыпочках я прошла по холодной плитке и вошла в душ. В ту секунду, когда массажные лейки душа коснулись моих плеч, спины и ног, мое тело начало медленно сбрасывать напряжение. Эдвард посмотрел на меня и шагнул вперед, заставив меня почувствовать себя подростком, когда я начала хихикать. Его руки медленно стали блуждать по моему телу, когда его губы врезались в мои, и он прижал меня к стене. Волнение от поцелуев с Эдвардом не уменьшилось за последние пять лет, я сомневалась, что когда-нибудь устану чувствовать его тело под своими руками. Эдвард отстранился от моих губ и посмотрел на меня.

— Повернись, — скомандовал он.

- Эдвард…

— Просто повернись, — прервал он мой спор.

Через несколько секунд я почувствовала, как его пальцы массируют мою кожу головы, и душ наполнился ароматом клубники. Эдвард вымыл мои волосы, а я все время стонала. Этот человек точно знал, как проникнуть в мое сердце. Как только он ополоснул мои волосы, я почувствовала, как мочалка намылила мое тело, а клубничный аромат быстро сменился лавандовым. Эдвард вымыл все мое тело, немного задерживаясь на некоторых частях дольше, чем на других. Он утверждал, что мою грудь и попку нужно мыть тщательнее, чем остальное тело. Извращенец!

Как только мое тело освободилось от пены, я украла у него мочалку и начала тереть его твердое тело. Если бы наши тела не были так сильно измучены, это могло бы быть очень эротично. Как только Эдвард был полностью вымыт, он вышел и включил ванну. Когда мы оба попытались опуститься в глубокую ванну, из наших уст вырвались хрипы и стоны. Мы сидели, склонив головы на противоположные концы ванны. Как только уровень воды достаточно поднялся, Эдвард включил форсунки. Затем он схватил меня за ноги и начал их тереть.

- Аааа, я не заслуживаю тебя. Ты потрясающий.

— Я знаю, — сказал он с ухмылкой. Моя нога, стоявшая у него на животе, толкнула его, и он сильнее сжал мою ногу.

- Не думаю, что у меня есть желание пробежать еще один марафон. Могу сказать, что я это сделала, и теперь я могу перейти к другой цели.

- Как бы мне не было тяжело переносить тот факт, что ты выиграла меня в гонке, я действительно горжусь тобой, Белла. Ты невероятная женщина. Ты очень сексуальная жена, феноменальная мать, известная писательница, звездная спортсменка и мой лучший друг. Я надеюсь, что однажды ты не поймешь, что слишком хороша для меня, и не уедешь с этим Джошем Дюамелем (прим.перев. Джош Дюамель - американский актёр и в прошлом фотомодель. Известен по ролям в сериалах «Все мои дети» и «Лас-Вегас», а также по главным ролям в фильмах «Однажды в Риме», «Жизнь, как она есть», «Тихая гавань» и «Трансформеры»), которого ты считаешь таким горячим.

- Эй, он в моем списке, так что если я когда-нибудь встречусь с ним, у меня есть право.

Эдвард схватил меня за бедра и начал щекотать. Я извивалась и боролась с ним, пока не оказалась на его коленях. Наклонившись, я накрыла его рот своим, отдавая ему все, что у меня было в поцелуе, и он обвил меня руками за талию, отдаваясь мне также.

Отстранившись, я посмотрела ему в глаза, лаская пальцами его шею.

- Знаешь, все, чего я когда-либо буду хотеть - это ты. У тебя есть вся та сексуальность, которая мне нужна, доктор Каллен, — сказала я своим самым соблазнительным голосом.

Из горла Эдварда вырвался тихий рык, и он снова напал на мои губы. Мои гормоны были в одном взмахе языка Эдварда от того, чтобы стать более важным приоритетом, чем мое ноющее тело, затем раздался стук в дверь, и мы оба застонали от разочарования.

- Черт, это же наши массажисты. - Лоб Эдварда прислонился к моему, его глаза были закрыты.

- Лучше так, чем, когда дети стучат в дверь, пока мы собираемся.

- Ах, тоже верно. - Эдвард улыбнулся, отстраняясь, а затем поцеловал меня, поднял меня с колен и выбрался из ванны.

Я вытащила пробку из слива, высушила полотенцем волосы и тело, завернулась в халат и поспешила в гостиную, чтобы насладиться массажем. После массажа нас с Эдвардом парализовало от расслабления, и мы едва добрались до кровати, где и провалились в сон на несколько часов.

Медленно я начала потягиваться, укрытая самыми мягкими простынями. После я открыла глаза и уставилась в темноту. Я посмотрела на часы и увидела, что было девять часов вечера. Я чувствовала себя так хорошо и отдохнувши, но проснулась всего за час до того, как обычно ложилась спать.

Я чувствовала себя ребенком. Я не спала и не хотела бодрствовать одна, поэтому хотела, чтобы Эдвард проснулся со мной. Может быть, мы могли бы пойти поесть. Я переползла через кровать и прижалась к нему, его ритмичное дыхание не изменилось. Так что я прижалась к нему еще сильнее, закинув ногу ему на бедро. Это прервало дыхание Эдварда, и он сильнее прижался ко мне всем телом. Внезапно мое тело прекрасно осознало, что мы оба все еще обнажены после ванны и массажа.

— Просыпайся, — прошептала я ему в шею, а затем провела по ней языком.

Эдвард толкнул меня в бедро и перевернул меня на спину, когда он перекатился на меня сверху. то протянул руку и включил лампу.

- Это было приятное пробуждение.

- Я делаю все возможное.

- Ш-ш, послушай... ты слышишь?

- Что? — спросила я, нервно задирая шею, чтобы осмотреться.

- Тишина. Нет детей, которые могли бы позвать нас, пока мы приближаемся к блаженству. Мы оба хорошо отдохнули и восстановились. У нас здесь огромная кровать и толстые стены. - На его лице была злая ухмылка, и я мгновенно возбудилась.

— О, правда, и что ты собираешься делать?

— Ну, помнишь, как мы поженились и почти три дня не выходили из гостиницы?

Из моего рта вырвался тихий смешок, когда в голове пронеслось несколько пикантных образов.

- Ммммм, с любовью.

- Ну, я подумал, что нам нужно повторить это.

- Когда мы начнем, потому что я гото…? - Мой вопрос был прерван, и на него ответили, когда Эдвард взял под свой контроль мое тело.

Никогда за двадцать восемь лет моей жизни я не могла подумать, что моя жизнь станет такой идеальной. Я уже замужем пять лет за мужчиной моей мечты. Я любила его всю свою жизнь, хотела я в этом признаваться или нет. Мое сердце никогда никому больше не принадлежало, он владел им, даже не подозревая об этом. Эдвард был прекрасным любовником, отцом, врачом, сыном и лучшим другом. Я бы ничего не изменил в нем. Он дал мне удивительную жизнь и всегда поддерживал меня во всех моих начинаниях. Вечность с моим лучшим другом была чем-то, с чем я определенно могла бы жить.

Предыдущая глава