Этим утром большинство учеников Хогвартса испытывало разнообразные положительные эмоции, у каждого они были вызваны своим причинами. Например, Гарри Поттер был доволен тем, что осчастливил свою подругу Гермиону Грейнджер, подарив ей замечательную книгу, и вдвойне был рад тому, что его друг Рон Уизли наконец нашел себе девушку, воспоминания о которой заставили последнего так счастливо-глупо улыбаться этим утром. Рон Уизли не замечал, что его друг Гарри за ним пристально наблюдает, поэтому не контролировал свои эмоции и, радостно растянув губы в улыбке, предвкушал сегодняшнюю встречу с Миллисентой Булстроуд. А встреча обещала быть очень горячей. Миллисента обещала устроить ему романтический ужин с маленьким продолжением. Что значит «маленькое продолжение», Рон не понял, и где в Хогвартсе можно романтично отужинать, он также не мог придумать, но он свято верил, что сообразительная Миллисента все устроит в лучшем виде. Миллисента Булстроуд предвкушала новое свидание с Роном и, красуясь перед зеркалом в новом сиреневом нижнем белье, думала, что непременно спросит у Рона, как ему оно нравится, хотя бы верхняя его часть. Панси Паркинсон исподтишка следила за подругой, понимая, что у Булстроуд явно сегодня намечается свидание, ведь не просто так та нацепила кружевное белье и вертится перед зеркалом с блаженной улыбкой на губах. Панси очень хотелось узнать, какой счастливчик будет сегодня лицезреть прелестный комплект Миллисенты, но она была уверена, что, если спросит об этом, то не получит внятного ответа, а лишь испугает подругу и лишится ее доверия. Паркинсон подумала, что, прежде чем приставить с вопросами к Миллисенте, нужно посоветоваться с Блейзом. Блейз Забини этим утром очень много думал. Думал он в основном о том, каким образом пригласить Лаванду Браун на свидание так, чтобы она пришла, а его репутация не пострадала. Уже за завтраком Блейз решил эту сложную задачу. Он придумал такой великолепный ход, что сам себе казался донельзя гениальным. Он вдруг почувствовал, что именно сегодня эта потрясающая идея будет воплощена в жизнь. И когда перед Драко опустилась школьная сова, к лапке которой была привязана записка, прочитав которую, тот довольно ухмыльнулся, Забини пришел к выводу, что он не только гениален, но и обладает даром предвидения.

К сожалению, Панси не обладала даром предвидения, а также ее больше интересовала предполагаемая любовная история Миллисенты, чем загадочная – Драко, поэтому она, как только закончился завтрак, начала болтать о подозрительном поведении подруги. К ее большому удивлению, Драко и Грегори с большим энтузиазмом поддержали эту тему. Малфой вообще говорил о предполагаемом свидании Миллисенты не только пока они шли после завтрака до кабинета нумерологии, но и за обедом, и в перерывах между занятиями. А вот Блейз молчал. Вернее, он задал Драко вопрос о полученном тем письме, но не получил ответа, поэтому решил подождать, пока друг сам соизволит рассказать об этом. Он точно знал, что это случится очень скоро. И опять его дар предвидения его не подвел.

Как только закончились занятия, компания Малфоя собралась у камина в гостиной Слизерина. Кребб, посидев с друзьями минут пять, удалился в спальню, пробормотав что-то невнятное про желание поспать и спрятаться. Через некоторое время компанию покинул и Гойл, сославшись на то, что ему нужно срочно подготовиться к походу в библиотеку.

- У Миллисенты свидание, Грегори спешит в библиотеку, - прошептала Панси, глядя вслед уходящему Гойлу. – А я сижу здесь… без свидания… и даже в библиотеку мне идти незачем.

- О, кстати, - оживился Малфой. – Спешу тебя поздравить, у тебя сегодня свидание!

- Ну, наконец-то! – радостно закричал Блейз. – Я с утра жду, когда ты сообщишь подробности.

- Какое свидание? Какие подробности? – испугано пробормотала Паркинсон.

- Ты сегодня в девять часов вечера идешь на свидание с Захарией Смитом! – продолжил Драко. - А ты, мой догадливый и нетерпеливый друг, встречаешься с Лавандой Браун. А как вы организуете эти свидания… меня не интересует, но вы обещали.

- Со Смитом! – в ужасе прошептала Панси. – Я надеялась, что это никогда не случится… я не хочу… я не буду…

- Что значит надеялась? – с подозрением спросил Драко. – Ты что, хотела, чтобы моя незнакомка не ответила на мое… на наше проникновенное письмо?

- Конечно, нет, - начала оправдываться Панси. – Я думала… я думала… что ты забудешь… про Смита…

- Это все мелочи! – нетерпеливо перебил ее Забини. – Драко, мы требуем подробностей! Мы жаждем прочитать ее ответ… на наше проникновенное письмо!

- Разумеется, нет! – раздраженно сказал Малфой. – Хватит того, что вы прочитали предыдущее письмо. Сейчас это уже личная переписка, которая, как известно, неприкосновенна. Вам достаточно знать, что незнакомка поверила тому, что мы насочиняли ей в ответ, и даже прониклась ко мне симпатией и пониманием. А также согласилась встретиться со мной сегодня вечером…

- Где? – тут же среагировал Блейз.

- Это я вам не скажу, - ухмыльнулся Драко. – Не хочу повторения! Я вас знаю… вы можете, руководствуясь благими намерениями, пойти следить за нами, но я больше не хочу совершать такой ошибки. Если она хочет пока скрывать свое имя, то я не имею ничего против. Мне это даже нравится! Я хочу сам разгадать эту загадку… без посторонней помощи.

- О, я тебя понимаю! Я же интересуюсь о месте вашей встречи не для того, чтобы навредить тебе, Драко, - Забини попытался придать своему лицу невинное и искреннее выражение. – Поверь мне, - он даже сложил ладони, как при молитве, надеясь этим жестом продемонстрировать честность своих намерений: - я лишь не хочу ошибиться. Представь, я назначу свидание Браун в хижине Хагрида. И Браун полетит туда на крыльях счастья, и я побегу туда в надежде увидеть ее без мантии, а там… там ты целуешься с каким-то непонятного рода и племени существом в странной мантии. Представляешь, как все разочаруются… А уж как опишет сцену вашего поцелуя мисс Браун своим друзьям, даже страшно представить! Я не удивлюсь, что на следующее утро весь Хогвартс будет шептаться о том, что Драко Малфой целовался с профессором Трелони в хижине Хагрида.

- Фу-фу… - протянула Панси и рассмеялась.

- Я понял тебя, - раздраженно сказал Драко, которому было совсем не до смеха. – Я встречаюсь со своей незнакомкой в девять в Зале Наград. Поэтому ты с Браун можешь устроить эротическую вечеринку в хижине Хагрида.

- О, я так рад, что хижина Хагрида свободна! – наигранно радостно воскликнул Блейз. – Там я и устрою свидание с Браун!

- А как ты ее пригласишь туда? – серьезно спросила Панси. – Я не очень хочу… я не хочу идти на свидание со Смитом, но раз я обещала Драко… то я… но не знаю как, - она не смогла подобрать слова.

- Не беспокойся, наш верный друг, - торжественно ответил Забини. – Я все продумал! Мы с тобой украдем идею у незнакомки.

- Но у меня нет мантии, которую нельзя снять, - разочарованно ответила Паркинсон. – И у меня нет желания идти на свидание в закрытой мантии. Все-таки это свидание, пусть и со Смитом, но я хочу выглядеть соответственно.

- О, идея с мантией, конечно, великолепна, но не подходит к нашему с тобой случаю! – успокоил ее Блейз. – Мы воспользуемся другой идеей – напишем нашим возможным возлюбленным письма, в которых пригласим их на незабываемые свидания.

- Но я не умею… я не знаю, что писать… - испуганно забормотала Панси. – Я никогда не писала таких писем… я…

- Не беспокойся, моя разлюбезная подруга, - ёрничал Забини, – я все продумал. Я, можно сказать, прорицатель, и я знал, что незнакомка Драко когда-нибудь простит его и позовет на очередное свидание. Поэтому написал письмо Лаванде Браун, в котором пригласил ее на не менее занимательную встречу. Вот! Прошу зачитать и оценить мою гениальность! - пафосно произнес он и вынул из кармана листок пергамента. – Я оставил незаполненными строчки, где говорится о месте свидания, в остальном текст не подлежит изменению! – ревностно закончил он.

Панси выхватила письмо из его рук и прочитала вслух.

- «Привет, прекрасная Лаванда. Однажды я посмотрел в твои глаза и понял, что их божественный свет пленил меня навсегда. К сожалению, мне редко выпадает возможность любоваться этим нереальным сиянием. Я не могу прикоснуться к твоим волосам цвета лунных лучей. Я не могу постоянно слышать твой звонкий и счастливый смех и твой ласковый и возбуждающий голос. Я страдаю от того, что не каждый день судьба преподносит мне такой подарок. В моей жизни бывают такие черные дни, когда я не вижу тебя. К большой моей печали, мы с тобой учимся на разных факультетах, поэтому встречаемся нечасто, и это ранит меня в самое сердце. Ведь я хочу видеть тебя постоянно. И вот я набрался смелости пригласить тебя на свидание. Я верю в то, что и ты полюбишь меня… И когда мы закончим школу, я буду любоваться твоими идеальными формами, твоей обворожительной улыбкой изо дня в день в нашей маленькой спальне. Я буду взлетать на небеса от твоих сверкающих глаз, от твоего мелодичного голоса и от твоего заразительного смеха, обнимать твою соблазнительную фигуру и прикасаться к твоей шелковистой коже. Я уверен, что подарю тебе незабываемые ощущения… но это будет потом… а сейчас я приглашаю тебя на свидание. Приходи туда-то во столько-то. Я буду тебя ждать, надеяться и верить. Весь твой красавчик Блейз».

Паркинсон закончила чтение и озадаченно посмотрела на друзей. Забини сидел и улыбался, преисполненный чувством собственной гениальности. Малфой некоторое время завороженно смотрел на письмо, приоткрыв рот, а потом весело рассмеялся.

- Ты серьезно отправишь это письмо? – не прекращая смеяться, спросил он.

- Безусловно! – немного обиженно ответил Блейз. – Я огорчен вашей реакцией. Когда я сочинял эту… это… произведение эпистолярного жанра, я мечтал, что вы, мои друзья, восхититесь моей сообразительностью, моим высоким слогом, а вы… а вы…

Он демонстративно хныкнул и отвернулся от друзей.

- Не обижайся, - искренне сказала Панси. – Мне понравилось. Я бы пришла на свидание, если бы получила такое письмо. Думаю, Браун тоже впечатлится… и обязательно придет.

Блейз посмотрел на девушку со счастливой улыбкой.

- Конечно, придет! - уверенно сказал он. – Недаром я вспомнил разные милые словечки из женских романов, которыми так увлекается Браун.

- Ты знаешь, чем увлекается Браун? – удивленно спросил Малфой.

- Разумеется! – спокойно ответил Забини. – У меня было время изучить… предполагаемый объект моего вожделения. И я видел, как она увлеченно обсуждала со своей подружкой какой-то романчик.

- О, значит вам будет, о чем поговорить, - усмехнулся Драко.

- Но я… я не смогу написать такое письмо Смиту, - трагически прошептала Паркинсон. – Я не смогу написать ему даже пару строчек.

- Я готов предложить тебе помощь! – воскликнул Блейз. – Я ведь твой верный друг, поэтому, если ты позволишь, я могу написать твоему Смиту письмо от твоего имени.

- Только не такое… не такое… - улыбнувшись, закивала головой Панси, - не такое интимное.

- Не беспокойся, - тут же согласился Блейз. – Я уже придумал, что ты напишешь Смиту! Да, я такое напишу, что…

- И как вы предполагаете передать эти письма адресатам? – раздраженно перебил его Малфой. – Ваши свидания должны состояться сегодня, а школьные совы могут доставить письма только завтра.

- Я сама не пойду передавать письмо Смиту, - испуганно заверещала Паркинсон.

- О, я все продумал, - беспечно махнул рукой Забини. – Воспользуюсь моим постоянным способом доставки писем по Хогвартсу. На Когтевране учится один честный и предприимчивый мальчик. Он за определенную плату доставляет мою корреспонденцию разным красоткам и при этом искусно делает вид, что не знает, кто автор этих писем.

Панси тяжело вздохнула. Ей очень не хотелось связываться с этим Смитом, но она умела держать слово, которое дала своим друзьям.

- Хорошо, Блейз, – тихо сказала она. – Я, пожалуй, пойду. Нужно собираться. Маникюр… прическа.

- Ты собираешься делать прическу на свидание со Смитом? – удивленно спросил Драко.

- Не важно, - раздраженно ответила она. – Свидание есть свидание, и я должна выглядеть на нем потрясающе.

Панси гордо подняла голову и, резко поднявшись с кресла и, больше не говоря ни слова, удалилась в спальню девочек.

- Так что она тебе написала? – тут же заговорщическим тоном зашептал Блейз.

- Это не твое дело! – недовольно пробормотал Малфой.

Забини не стал настаивать. Он больше не задавал вопросов, а молча вынул пергамент и перо из сумки, начал что-то писать. Через три минуты Драко не выдержал и сорвался…

- Она согласилась еще раз встретиться со мной. Она написала, что собиралась… собиралась придти на следующее свидание без этой странной мантии, - немного приврал он. – Хотела заговорить со мной. Но теперь не доверяет мне, поэтому еще некоторое время все будет продолжаться. Все: мантия, ее молчание, мое незнание. Она частично поверила нашему письму, но…

- Это великолепно! – оживился Блейз. – Девчонка воспользовалась нашим промахом и теперь с удовольствием будет мучить тебя неизвестностью еще… да сколько ей заблагорассудится. Не думаю, что она хотела открыть тебе свое инкогнито на вашем следующем свидании, просто сейчас у нее появилась уважительная причина скрывать свою личность и дальше.

- Она хочет, чтобы я рассказал ей о своих родителях, - почему-то огорченно сказал Драко.

- Это гениально! – воскликнул Забини и продолжил чуть тише: – Это точно подружка Поттера. Им нужно узнать, что происходит у вас в поместье, вот они и выдумали такой способ, чтобы добыть информацию, – уверенно сказал он. – Вот только не пойму, кто бы из окружения Поттера мог пойти на такой рискованный шаг - позволить тебе себя целовать…

Драко не успел ответить на предположения Блейза, хотя ему очень хотелось это сделать. Но, с другой стороны, слова Блейза заронили в нем зерно сомнения.

«Так вот зачем она попросила рассказать о твоих родителях», – вопило сознание.

«Но, может быть, ей просто интересно, из какой ты семьи», – шептало подсознание.

«Потому что она хочет выйти за тебя замуж! - неожиданно сказал кто-то голосом миссис Забини. – Поэтому хочет узнать, подходит ли твоя семья под ее категории отбора мужа».

«В любом случае, я ей такого порасскажу, – гордо сказал разум, - что она обалдеет!»

- Если ты закончил внутренний диалог, то я желал бы удалиться в свои покои и дописать любовное письмо мистеру Смиту, - тихонько сказал Блейз.

Драко недоуменно уставился на него.

- Ты, когда разговариваешь со своими внутренними демонами, - еще тише прошептал Забини, - следи за своей мимикой. За эту минуту, что я за тобой наблюдаю, я успел прочитать на твоем лице испуг, умиротворение, удивление, граничащее с ужасом, и победоносную ухмылку.

Малфой завороженно слушал друга.

«Нужно поменьше общаться с Блейзом!» - хором сказали его сознание, подсознание, разум и некто голосом миссис Забини.

- Не буду вам мешать, - хохотнул Блейз. – Тебе и твоим вымышленным друзьям. Мне нужно сделать… маникюр… все-таки на свидание иду, - последнюю фразу он произнес, подражая интонациям Панси.

- Иди уже отсюда! – раздраженно воскликнул Малфой. – Ты меня нервируешь.

Забини собрал свои вещи со столика и гордо удалился в спальню.

Драко, в задумчивости глядя на огонь в камине, размышлял над тем, что его мимика еще не совершенна, раз Блейз так легко смог прочитать по его лицу его переживания. И только он хотел выработать стратегию работы над своими эмоциями или придумать, как ограничить общение с Блейзом, за его спиной раздался замогильный голос.

- Драко, если я тебе сегодня не нужен, можно я пойду в библиотеку?

Малфой вздрогнул и резко развернулся. Перед ним за спинкой дивана стоял Гойл с книгами в руках.

- Профессор Снейп попросил меня унести эти книги в библиотеку, - настойчиво продолжал Гойл, тыча книгами в лицо Драко. – Я всегда выполняю указания декана! Так я пойду… отнесу… в библиотеку? Или я тебе сегодня еще нужен?

- Нет, нет, - поспешно сказал Малфой, справившись со своим изумлением. – Иди… отнеси… сделай приятное декану.

Гойл облегченно вздохнул и протянул Драко смятый лист пергамента.

- Винсент тоже не сможет сегодня никуда пойти с тобой, – обреченно сказал он. – Школьная сова сегодня утром доставила ему вот это письмо. Винсент очень напуган. Он спрятался под одеяло и отказывается выходить из комнаты.

Малфой осторожно взял листок и развернул его.

- «Винсент Кребб, я приношу тебе свои извинения, что напугала тебя до ужаса. Я не думала, что такой пухлый мужчина испугается такой маленькой и хрупкой девушки. И я знаю, что ты выполнил все то, что я тебе велела. Успокойся, я больше не буду за тобой следить, но мы обязательно встретимся.
П.С. Мой тебе совет: впредь не участвуй в развлечениях своих друзей», - прочитал Драко и рассмеялся.

- Тебе смешно, а Винсент очень напуган, - обиженно сказал Гойл. - Так я пойду в библиотеку?

- Кончено, иди, - снисходительно сказал Малфой. – Я постараюсь успокоить нашего пухлого друга.

Грегори, скомканно попрощавшись, покинул гостиную.

И не успел Драко впечатлиться чувством юмора незнакомки, как к нему подошла Миллисента.

- Грегори ушел в библиотеку? – игриво улыбаясь, спросила она.

- Да-а.. – притянул Малфой.

- Это замечательно! - взвизгнула она.

Драко удивленно смотрел на нее, не зная, что ответить.

- Пойду сделаю прическу, - доверительным тоном сказала Миллисента. – И тоже пойду в библиотеку.

Малфой утвердительно кивнул, не понимая, почему перед ним исполняют эту нелепую пьесу.

- Только ты никому не говори, что я тоже пошла в библиотеку, - попросила девушка.

Драко опять кивнул…

«Какие-то странные у тебя друзья», - прошептало подсознание.

«Что бы это значило? Вначале Блейз. Потом Гойл, сейчас Миллисента», - сказало сознание.

«Какая тебе разница? - воскликнул разум. – У тебя сегодня свидание с незнакомкой».

Драко испуганно огляделся, но, как оказалось, напрасно. Он сидел в одиночестве около камина. Миллисента уже ушла и не наблюдала за метаморфозами его мимики, а больше никто не решился потревожить его уединение. Через некоторое время Малфой решил отвлечься от мыслей о предстоящем свидании и, не сказав никому ни слова, удалился в Выручай-комнату.

Весь день он возился с исчезательным шкафом, но, разумеется, не продвинулся ни на дюйм в решении его загадки. Ближе к вечеру Драко утомился и решил сменить род деятельности. Два часа он размышлял над тем, как подсунуть директору зачарованное ожерелье.

«Это бесполезно. Этот старый пройдоха все равно не возьмет его в руки! Он сразу поймет, что оно смертельно опасно!» – кричала реальность.

«Это не важно! Главное попытка. Он увидит, что я не бездействую, и, может быть, не будет угрожать моей матери… и мне», – шептал страх.

«Но у меня нет никаких мыслей, как это осуществить», – разочарованно простонал разум.

«Империус еще никто не отменял!» - победоносно воскликнули хитрость и отчаяние.

А вот на кого и как наслать это непростительное заклинание, Драко решил придумать завтра. На сегодня он решил, что его героический труд увенчался хоть маленькой, но победой.

Перешагнув порог гостиной Слизерина где-то в двадцать минут восьмого вечера, Драко увидел стоящего около камина Блейза. Забини, можно сказать, был в полном обмундировании. Школьная мантия отглажена, вместо слизеринского галстука на вороте рубашки виднелся ярко зеленый галстук-бабочка, в середине которого была закреплена блестящая брошь с монограммой рода Забини. На пальце поблескивал перстень с большим темно-синим камнем. Начищенные до блеска ботики, напомаженные волосы. Но одна деталь выбивалась из лощеного образа Блейза. Он держал в руке алюминиевое ведро.

- О, Драко, как хорошо, что ты пришел! – воскликнул Блейз, увидев Малфоя. – Я уже полчаса тебя жду. Это тебе! – и он протянул другу ведро.

- Спасибо, конечно, - усмехнулся Драко. - Но я ожидал от тебя более ценного подарка.

- Сейчас я тебе расскажу всю прелесть этого… великолепного чуда хозяйственной утвари, - весело отозвался Забини. – У тебя свидание в Зале Наград. Обычно среднестатистический ученик по собственной воле не заходит в эту обитель древностей. Чаще всего учащиеся посещают это место только по приказу учителей. То есть в качестве взыскания за разные провинности приводят в порядок кубки, которые там хранятся. Поэтому ты сейчас возьмешь это ведро, в нем еще разные приспособления лежат… - Блейз быстро начал вытаскивать из ведра какие-то тряпочки и скляночки. – И, придя на место, будешь делать вид, что увлечен уборкой. Это очень выгодное занятие! – торжественно провозгласил он, складывая обратно в ведро тряпочки и баночки. – Если тебя там заметит Филч, то ты с чистой совестью можешь соврать, что тебя послала туда на отработку профессор Макгонагалл. А если профессор Макгонагалл… то вали все на Филча. Ну, ты понял алгоритм пользования этим чудо-ведром. А потом вы вместе с незнакомкой можете так предохраняться… этим ведром, - Блейз рассмеялся, поняв неоднозначность своих слов, - от всех вторжений на территорию вашего свидания.

- Я с удовольствием приму твой подарок, Блейз, - искренне сказал Драко, обрадовавшись, что друг продумал для него такую правдоподобную легенду. – К сожалению, я не смогу сказать девушке в мантии, что это придумал ты, поэтому не обессудь, но я присвою твою гениальную идею.

Блейз торжественно передал в руки Драко ведро, а Малфой не менее театральным жестом принял его.

- Я не очень понимаю, что вы делаете, но это выглядит странно, - раздался недовольный голос Панси Паркинсон, которая стояла около дверей девичьей спальни и с интересом наблюдала за парнями.

- О, Блейз только что подарил мне ведро, - гордо ответил Драко, стараясь не улыбаться.

- Я, конечно, знала, что вы друзья, но не думала, что вы делаете друг другу такие интимные подарки, - съязвила Панси, грациозно спускаясь с лестницы.

Драко и Блейз молча наблюдали за девушкой. Каждый из них хотел ответить на ее едкую шутку, но ее сексуальная походка и откровенное декольте произвели возбуждающий эффект даже на ее друзей.

- Я готова, - обреченно прошептала Панси, подойдя к парням. – Я готова идти на свидание с этим гадким Смитом. Надеюсь, Блейз, ты отослал ему письмо. И сейчас меня интересует, где я должна увидеть его противную физиономию.

- Около гобелена с плачущими монашками на втором этаже. Слева от туалета, в котором обитает чокнутое привидение Плаксы Миртл, – отчеканил Забини.

- Там пыльно и безлюдно, - недовольно заметила Панси.

- Я тебя провожу… - тут же отозвался Блейз, подхватывая девушку под руку. – Драко, желаю тебе незабываемого свидания!

И Забини, не дожидаясь ответа, пошел к выходу из гостиной, ведя упирающуюся Панси за локоть. Как только они оказались в коридоре подземелья, он ослабил хватку и устало произнес:

- Я старюсь для вас от всей души… а вы этого не цените, да еще и сопротивление оказываете.

- Я не в состоянии сейчас отвечать на твои шутки, Забини! - недовольно воскликнула Панси. - Мне, если честно, ужасно страшно от того, что я останусь наедине с этим Смитом.

- Поверь мне, ничего страшного не случиться! Я же с тобой! – заверил ее Блейз. – Это будет весело!

- Весело? – недоверчиво переспросила Паркинсон. – Кому весело? Тебе?

- И тебе тоже, - рассмеялся он. – Сейчас мы спрячемся за гобеленом с монашками и будем наблюдать за жарким свиданием Захарии Смита и Лаванды Браун.

- Я не понимаю… - промямлила Паркинсон.

- Все просто! – торжественно сказал Блейз. – Помнишь то письмо, которое я придумал для Браун, что ты сегодня читала? – Панси кивнула. – Я написал еще одно точно такое же, где заменил только имя Лаванды на имя Смита. Я не стал подписывать эти письма, а написал просто «прекрасный незнакомец» и «прекрасная незнакомка». Потому нам будет весело наблюдать за этими двумя, когда они придут на свидание… Письма им уже доставлены, и, конечно, то, что писал их я, сохранено в тайне. Так что это будет весело и безопасно для нас.

Панси некоторое время стояла молча, пытаясь понять, что сказал ей Блейз, а когда до нее дошел смысл его затеи, радостно рассмеялась.

- Блейз, ты гений! Но почему ты мне сразу, еще днем, об этом не сказал? - немного обиженно спросила она.

- О, прости, но я не был уверен, что ты достоверно сыграешь перед Драко этот спектакль. А еще хотелось посмотреть на тебя в наряде для свиданий.

Девушка возмущенно сжала губы.

- Тихо-тихо, - тут же начал оправдываться Забини. – Я верю в твой талант актрисы, но не хотел рисковать и все такое. А наряд восхитительный. Я рад, что поступил так… Ты великолепна и не достанешься Смиту.

- Мы проследим за тем, чтобы Браун и Смит встретились, а потом пойдем понаблюдаем за свиданием Драко, ведь так? – решила сменить гнев на милость Панси и перешла к главному вопросу этого вечера.

- Нет, - заявил Блейз. - Мы будем весь вечер любоваться Смитом и Лавандой. Девчонка у Драко умная, подозрительная и обидчивая. Поэтому дадим ей время расслабиться. Сегодня и еще раз так пять, когда они будут встречаться, мы не будем их беспокоить, а потом, когда она не будет больше ждать подвоха с нашей стороны… вот тогда мы проследим за ней.

- Ты настоящий слизеринец! – восхищенно сказала Панси.

- Я сын своей матери, - рассмеялся Блейз. - Такому она учила меня с детства.

- Надеюсь, Драко сегодня получит кучу удовольствия, - по-доброму сказала Панси.

- Надеюсь, что он не скажет лишнего, - прошептал Забини.

Но он зря беспокоился, Малфой уже давно придумал, как избежать такой опасности. Он пришел в Зал Наград раньше назначенного времени и в ожидании незнакомки обдумывал предстоящий разговор, слоняясь между стеллажей с кубками. Девушки все не было, Драко уже начал подозревать, что она не придет, и, чтобы как-то убить время, принялся старательно начищать какой-то кубок. И, разумеется, он так увлекся своим внутренним диалогом и блеском металла, что не заметил, как его долгожданная гостья подошла к нему…

Гермиона целый день очень переживала по поводу предстоящей встречи с Малфоем. Несомненно, ее радовало, что она так ловко все придумала, но ее терзали смутные сомнения, что ничем хорошим для нее это не закончится. Она обдумывала разные варианты развития событий. В результате упорного анализа и недюжинной фантазии она пришла к выводу, что самое страшное, что может с ней случиться, это то, что или Гарри и Рон каким-то образом увидят, как она встречается с Малфоем, наряженная в эту нелепую мантию, или что Драко нечаянно узнает, кто его целовал и писал ему письма. Если что-нибудь из этого произойдет, то Гермиона не сможет аргументировать свои действия, или внятно их объяснить, или даже сказать словцо в свое оправдание. Она также не смогла точно представить, как отреагируют на это Гарри, Рон или Малфой. Но предположила, что расстроятся они ужасно и, возможно, Гарри и Рон больше не захотят с ней общаться, а Малфой… в лучшем случае обругает ее какими-нибудь оскорбительными словами. Уже под вечер, сидя в библиотеке, когда стрелка часов неумолимо приближалась к девяти, она все же решила осчастливить Малфоя своим присутствием, но никак не могла вынуть серебристую мантию из сумки, чтобы, надев ее, отправиться на встречу с ним. Однако уже в пять минут десятого она бежала в этой мантии по коридору, опасаясь, что он не дождется ее, оправдывая себя тем, что она все-таки обещала прийти и не может не выполнить обещание.

Очутившись перед Залом Наград, Гермиона остановилась, чтобы успокоить сбившееся от быстрого бега дыхание. Осторожно приоткрыла дверь и проскользнула внутрь. Старясь идти на цыпочках и создавать как можно меньше шума, она пробиралась около стеклянных стеллажей с наградами и кубками. Заметив Драко, который стоял к ней спиной в дальнем углу комнаты, она бесшумно подошла к нему и опустила руку ему на плечо.

Малфой вздрогнул и резко развернулся.

- О, это ты! – облегченно вздохнув, прошептал он. – Я уже думал, что ты не придёшь. Я уже хотел…

Гермиона не дала ему договорить и приложила палец к его губам. Сегодня, благодаря заклинанию Луны, у нее получился довольно забавный маникюр. Все ногти были коротко подточены и покрыты бледно-розовым лаком, и только ногти на мизинцах были длинными и ярко-алыми. Она радовалась тому, что хотя бы форма ладоней, пальцев и ногтей у нее всегда получалась одинаковой, а то вдруг Малфой обратил внимание на ее руки прежде, было бы трудно объяснить ему изменение формы, например, пальцев.

Драко замолчал и, перехватив ее руку, которой она прикоснулась к нему, чуть сжал ее, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. Некоторое время он не отпускал ее руку… Гермионе показалось, что это мило. Драко разглядывал ее маникюр.

Наконец он отпустил ее руку и, немного замявшись, сказал:

- Я уже давно жду тебя. Уже шесть кубков отполировал, - он махнул рукой на стеллаж. – Я подумал, что стоит взять эти принадлежности у Филча, - он указал на алюминиевое ведро, - с помощью них мы можем сделать вид, что не просто так тут находимся, а по повелению свыше, - Малфой усмехнулся, чтобы она поняла его намек, - если нас здесь кто-нибудь застукает. Да даже тот же Филч. А миссис Норрис можно ведром сверху накрыть!

Эта задумка показалась Гермионе вполне приемлемой, поэтому она подняла большой палец правой руки вверх, выражая свое восхищение предусмотрительностью Драко.

- Это я сам придумал, - беззастенчиво соврал он.

Она опять оценила его находчивость поднятым вверх большим пальцем уже левой руки.

Возникла небольшая пауза. Каждый их них не знал, что делать дальше.

- Может, поможешь мне? – первым нашелся Малфой и протянул девушке тряпку, которую держал в руке.

Грейнджер была благодарна ему за то, что он так быстро придумал, как прервать неловкое молчание. Сама-то она не сообразила, как бы его прервать, не говоря ни слова.

Гермиона выхватила из его рук тряпку, схватила с полки первый попавшийся кубок и начала с остервенением тереть его подставку.

- Как-то я себе это по-другому представлял, - пробормотал Драко и, вытащив из ведра еще одну тряпку, взял в руки другой кубок.

Они молча начищали кубки. Малфоя тяготило это вынужденное молчание. Одна половина слов, которые он придумал за время ожидания, вылетела у него из головы, другая казалась сейчас ненужной и никчемной. Сейчас ему уже не хотелось возвращаться к теме о якобы запланированной слежке за этой девушкой, он раздумал рассказывать ей о придуманном им романе Панси и Блейза и даже пожурить ее за то, что она напугала Кребба, он уже не хотел. Драко вдруг подумал, что это ниже его достоинства - оправдываться перед неизвестной девицей, тем более, что он уже, как мог, объяснил ей сложившуюся ситуацию в письме. Он понимал бесполезность любых своих вопросов, ведь она ясно дала понять, что не намерена с ним разговаривать, а придумывать вопросы, на которые девушка могла бы ответить кратко – «да» или «нет», ему в данный момент было лень. Да и он не был уверен, что она ответит на них правдиво. Целоваться? Драко посмотрел на девушку, которая самозабвенно натирала кубок. Нет, это тоже вариант. Он не знал, как к ней подступиться, когда она в этой странной мантии. Его возмутило то, что, как ему показалось, она не испытывает никакого дискомфорта от этого тягостного молчания.

- Ты, кажется, хотела, чтобы я рассказал тебе о моих родителях? – наконец раздраженно спросил Драко, вспоминая все предостережения Блейза о том, что, может быть, девушка просто хочет выведать у него тайные сведения о его семье.

Гермиона даже вздрогнула, потому что голос Малфоя прозвучал неожиданно и громко. Ей тоже не нравилась их молчаливая работа, но она не могла исправить это. Она уже десять раз пожалела, что не может применить заклинание для изменения голоса. Уж лучше разговаривать грубым прокуренным голосом, чем молча терять время. Ее раздражало бездействие, и она уже подумывала бросить этот ненавистный кубок, который яростно натирала тряпкой, и уйти, а потом написать гневное письмо… но из-за неожиданной реплики Драко она отказалась от своих намерений и уверенно кивнула головой в знак согласия.

- И что же ты хочешь узнать? – язвительно спросил он.

Гермиона замерла, а потом неуверенно пожала плечами. Она и сама не могла определить для себя, что бы такого она хотела узнать о родителях Малфоя, не понимала, зачем вообще задала ему этот вопрос тогда в письме.

- Что ты знаешь о моих родителях, о моей семье? – спросил Драко довольно агрессивно, напряженно глядя на девушку.

Грейнджер опять задумалась. И правда, что она знала о семействе Малфоев? В памяти всплыли только биографические сведения, которые она нашла в разных книгах, какие-то заметки из прессы, где в основном говорилось о финансовых делах Малфоев или о том, что кто-нибудь из них посещал различные светские мероприятия. И, конечно, она вспомнила устные рассказы разных личностей, начиная от Молли Уизли и заканчивая Добби, которые можно было отнести к сплетням или к недостоверным сведениям. Гермиона вяло развела руками и пожала плечами, признавая то, что она, по сути, ничего не знает о его семье.

- Так я и знал! – победоносно ответил Драко. – Наверное, изучила все генеалогическое древо Малфоев? – ухмыльнувшись, спросил он.

Гермиона утвердительно кивнула.

- И, конечно, с удовольствием читаешь в разных газетенках заметки о моей семье?

Она опять подтвердила этот тезис кивком.

- И, разумеется, собрала все сплетни, которые ходят о моих родителях?

И тут Гермиона подтвердила его слова, пробормотав невразумительное «угу».

- А это значит, что ты ничего не знаешь обо мне, о моей семье и о моих родителях, потому и заинтересовалась? – как-то нехорошо улыбаясь, спросил Малфой.

Ей ничего не оставалась делать, как утвердительно кивнуть головой и на этот вопрос.

- Из чего можно сделать вывод, что ты не из высшего чистокровного магического общества?

Гермиона напряглась, понимая, что следующие вопросы Драко будут касаться выяснения ее статуса крови, поэтому гордо выпрямилась, со стуком поставила кубок на место и немного отошла от него.

- Это, я так полагаю, нет! – усмехнувшись, сказал Малфой, тоже поставив кубок, который до этого момента полировал, на место.

Она кивнула и уверенным шагом пошла вглубь комнаты. Пока она преодолевала это небольшое расстояние, успела обдумать многое. Вначале она испугалась, решив, что Малфой догадался, с кем он разговаривает, раз завел разговор о чистокровном обществе. Потом отбросила эту версию, так как тон его был неагрессивным, и, скорее всего, он просто хотел вытянуть новые сведения о ней, таинственной личности. Ее очень разозлило то, что, как показывали его вопросы, главными для него являются вопросы финансовой состоятельности и чистоты крови. Она, конечно, об этом знала и раньше, но сейчас ей это показалось наиболее циничным. Вот так гордиться тем, что ты из высшего чистокровного магического общества, перед незнакомым человеком, тем более девушкой, тем более девушкой, которую ты хочешь… обольстить.

Остановившись перед высоким шкафом из тяжелого коричневого дерева, Гермиона немного потопталась, но, услышав, что Драко идет за ней, открыла дверцы шкафа. Нет, ей было не интересно содержимое шкафа, но надо было же что-то делать, раз она уже непонятно зачем сюда пришла.

Шкаф оказался пустым. В нем не было ничего, даже полочек. Грейнджер с удивлением уставилась в пустое пространство шкафа, не понимая, для каких целей здесь находится этот предмет мебели.

- Наверное, я сказал что-то не то? – раздался голос Драко за ее спиной. – Я понимаю, что не всем посчастливилось родиться в богатой семье, но я не собираюсь прекращать с тобой общение из-за того, что твоя семья не такая богатая, как моя.

Гермиона осторожно закрыла шкаф и повернулась к Малфою. Ей хотелось рассмеяться. Рассмеяться над своими заблуждениями. Из его извиняющегося тона и слов стало понятно, что Драко не знает, что сейчас разговаривает с ней, Гермионой Грейнджер. А уж то, что он извинился, пусть и таким странным способом, за свой некорректный вопрос, произвело на нее большое впечатление. Хорошее впечатление.

Она кивнула и улыбнулась. Улыбнулась, понимая, что Малфой не видит ее улыбки, но ей просто захотелось это сделать.

- А ты выбрала замечательное место, - оглядевшись, сказал Драко. – Здесь такое приглушенное освещение и так далеко от входа. Думаю, тут нас никто не потревожит, но я все равно принесу сюда наши приспособления «для отвода глаз». Вдруг Филч не поленится и дойдет досюда.

Гермиона опять кивнула.

Он развернулся и стремительно бросился к тому месту, где они стояли минуту назад. Ему нужно было успокоиться. Малфой понимал, что своими вопросами обидел девчонку, и удивился, что она не убежала от него навсегда. По ее реакции он понял, что она из не очень богатой семьи и, видимо, ей пришлось терпеть насмешки от более обеспеченных учеников, даже, может быть, он сам высказывал когда-нибудь ей об этом. Но его почему-то радовало то, что он не был с ней знаком раньше, и то, что она не девушка его круга. Это значило, что список сократился…

Возвращаясь, он решил не тратить времени зря, а сразу осуществить свой план. Проскользнув между стеллажами, Драко озадаченно остановился недалеко от незнакомки. Девушка опять стояла перед открытыми дверями шкафа и что-то высматривала внутри него.

- Что ты там увидела? – насмешливо спросил Малфой, потому что увиденная картина показалось ему забавной.

Девушка, вздрогнув, отпустила створки, и шкаф с грохотом закрылся. Драко, поставив ведро на пол, быстрым шагом подошел к шкафу и распахнул его. Разочарование постигло его. Шкаф был пустым, он-то предполагал, что оттуда появится боггарт или хотя бы мышь или паук. Ему хотелось спросить, что же она увидела там такого, что заставило ее открыть его вновь и долгое время рассматривать содержимое, но он понимал, что она вряд ли в данный момент ответит… и разговор опять зайдет в тупик.

Малфой закрыл шкаф и, вынув какую-то щетку из ведра, принялся начищать ею кубок, который взял со стеклянного стеллажа, стоявшего рядом с этим загадочным шкафом.

- Ты знаешь, мои родители самые замечательные, по крайней мере для меня, - начал говорить он. – Не знаю, что ты там слышала, но это не так! – уверенно сказал он.

Он опять помолчал и весьма огорченно произнес:

- Думаю, ты слышала о моих родителях разные гадости и ужасы, а может быть даже и пошлости.

Гермиона нехотя кивнула, а затем облегченно вздохнула, радуясь, что она хотя бы пошлости о его родителях не слышала.

Драко недовольно хмыкнул и продолжил:

- Все это не соответствует действительности. У меня самая обыкновенная семья.

Тут уже Гермиона не сдержалась и пробормотала что-то типа «ну-ну» и тут же испугалась того, что сделала. Она почему-то подумала, что Малфой сейчас развернется и убежит.

- Ну, может быть, не самая обыкновенная, - вопреки её ожиданиям, весело сказал он. – Во всяком случае, та сторона, которую мы преподносим народу, а вот в домашних условиях, когда нас никто не видит, мы…

Драко замялся. Ему надоело говорить банальности, которым она, судя по всему, не верила.

- На день рождения, когда мне исполнилось семь лет, отец подарил мне детскую метлу. Она летала невысоко и небыстро. Я был счастлив, – он стал тихо рассказывать, чтобы убедить ее примером. – Весь день отец учил меня летать на этой метле, и у меня, скажу тебе, выходило неплохо. Я так увлекся, что целыми днями совершенствовал свои полеты. Только просыпался и, иногда даже не позавтракав, бежал в сад и летал на этой метле. Перерывы я делал только на обеды и ужины, да и то, когда маме удавалось меня поймать и уговорить вернуться домой, - улыбнулся он. – Через неделю я решил, что я ас в полетах на метле и уже могу переходить на другой уровень. Я уверовал, что могу летать на отцовской метле. И, конечно, я ее взял и полетел, - тут он неожиданно рассмеялся. – Долетел до первого дерева в саду. По открытому пространству я летел довольно высоко, поэтому врезался в дерево… Чуть ниже его верхушки. А это был довольно большой старый дуб. Разумеется, метла сломалась, а я упал с такой высоты на землю… - Он сделал эффектную паузу. – Сломал ногу. Я валялся на траве и выл от боли. Ты знаешь, как моя мама перепугалась, когда увидела меня там со сломанной ногой, между прочим, был открытый перелом, всего исцарапанного - это меня ветками побило, пока я падал. Как ты думаешь, что она мне сказала, когда подбежала ко мне? Сквозь слезы прошептала: «Сыночек, не умирай, я не смогу без тебя жить». Я так перепугался. Я ведь пока лежал под деревом, думал, что умру и как-то был согласен с этим… но когда она это сказала, я вдруг представил, что моя мама может тоже умереть. – Драко помолчал и продолжил: - Тогда я осознал, что самое страшное - это то, что не я умру, а она. Я так испугался… Она плакала и что-то шептала мне, гладя меня по лицу, а я сквозь боль пытался убедить ее, что не умру, что это пустяковые раны. А потом прибежал отец, - Драко опять улыбнулся. – И как начал кричать, - тут он расхохотался, - что, мол, я сломал его метлу, которую он недавно купил, что она дорогая и как он ее любил. Он пытался с помощью своей волшебной палочки даже соединить те щепки, что остались от его метлы. Мы с мамой смотрели на его истерику и даже передумали умирать… Потом мама влепила ему пощечину, и он перестал жалеть свою метлу, а молча занялся моим лечением. К вечеру я уже был здоров. Мама просидела весь день у моей постели, отец ни разу не зашёл в мою комнату. А я… я очень переживал. Я понял, что больше никогда ни при каких условиях не буду подвергать свою жизнь опасности, потому что это может убить мою маму. Но я очень нервничал из-за того, что расстроил отца, что сломал его метлу. Я притворился спящим и, как только мама ушла из моей комнаты, бросился в кабинет отца, чтобы извиниться… но там уже была мама, - Драко на некоторое время замолчал, загадочно улыбаясь. – Я подслушивал под дверью. Как она его ругала! Я больше никогда не слышал, чтобы моя мать выражалась такими словами. Не буду тебе сейчас подробно рассказывать, что она говорила, но суть ее недовольства сводилась к тому, что отец, вместо того чтобы беспокоиться за меня, своего сына, устроил истерику по поводу сломанной метлы. А я стоял под дверью и… и… и мне было так обидно, что он расстроился из-за метлы, а не из-за меня. Хотя до этого я об этом не думал, вернее, не понимал… Я уже хотел обидеться и уйти, как услышал, что говорить стал отец. Он признался, что очень испугался, когда увидел меня лежащим под деревом в крови. Пока он бежал ко мне, он думал, что я мертв, и успел обдумать сто способов самоубийства. Ведь он решил, что это он виноват в моей смерти, раз купил мне детскую метлу и научил летать на ней, и понял, что, если я умру, ему жить незачем. Но когда он увидел, что я жив… и мои травмы незначительны, с ним что-то случилось, что он сам не смог понять, и он стал сокрушаться из-за сломанной метлы, хотя больше всего ему хотелось обнять меня и расплакаться. Может быть, когда он понял, что я не умру от таких травм, а выплеснуть свой испуг ему нужно было, он и начал жалеть свою метлу. Это так объяснила его поведение мама…

Гермиона уже давно перестала натирать кубок. Она слушала рассказ Малфоя, открыв рот и разглядывая его лицо. Хорошо, что он из-за ее капюшона не видел этого…

- Не буду вдаваться в подробности, - между тем продолжал Малфой. – Но отец раскаялся в своем поступке и по настоянию матери отправился извиняться передо мной. Ка-ак я бежал до своей спальни, - рассмеялся он. – Когда отец зашел ко мне в комнату, я уже был в кровати и притворился, что сплю. Мое неровное дыхание он принял за то, что я якобы плакал во сне. Он не стал меня будить, а сидел около моей кровати и говорил. Он извинился за свое поведение и сказал, как сильно он меня любит и что он очень испугался за меня. Сказал, что не смог бы жить, если бы со мной что-нибудь случилось. А я лежал и слушал… и не отвечал, но тогда я понял, что и я не смогу жить, если с ним или с мамой произойдет что-нибудь страшное, и я дал себе слово, что сделаю все, чтобы с ними ничего не случилось. Вот такая история… и я это делаю… - неожиданно закончил он.

Гермиона все еще пребывала в растерянности. Такого эмоционального и искреннего рассказа она не ожидала и поэтому не знала, как на него реагировать. Она не придумала ничего лучше, чем нежно провести ладонью по его щеке.

Малфой от этой ласки непроизвольно закрыл глаза. Ему понравилось прикосновение к его лицу ее теплых пальцев.

- Хочешь еще послушать про моих родителей? – задал он вопрос, когда она отступила от него на шаг.

Она кивнула. Драко опять стал натирать кубок, который держал в руке, и продолжил рассказ:

- Я хотел бы, чтобы ты поняла, что у меня нормальная, любящая семья. Никто меня не мучает Круциатусом, - усмехнулся он. – Я слышал однажды, как какой-то первокурсник сказал своим дружкам, когда я проходил мимо них, что мой отец такой злой, что постоянно применяет на мне это заклинание по поводу и без. Мой отец не бьет меня и мою маму. Такую версию я слышу чаще, – опять улыбнулся он. – Но все это не так. Это происки… даже не знаю чьи, - здесь он уже звонко рассмеялся. – Как-то я рассказал об этом родителям. Они поулыбались и сказали, что не стоит развенчивать эти слухи, они создают нашей семье зловещую репутацию, благодаря которой от нас, в частности от меня, отсеиваются разные маргинальные элементы, с которыми мне водиться не следует. Раньше я переживал по этому поводу, а потом понял смысл этих слов. На самом деле все, кто верят в эти россказни, боятся меня или моего отца. А те, кто знает настоящее положение дел или хотя бы немного задумывается, тот… те мои друзья. Я хотел бы, чтобы ты не боялась меня, не думала о моей семье плохо, я хотел бы, чтобы ты была моим другом, поэтому и рассказываю тебе все это.

Драко опять замолчал, усиленно натирая кубок, который и без того сиял ослепительным блеском. Гермиона же стояла, не шевелясь, ожидая продолжения, боясь спугнуть это настроение Малфоя, когда он хотел ей довериться.

- Каждый вечер, - через некоторое время снова начал рассказывать Драко, не прекращая своего занятия и не поднимая глаз на девушку, - пока я не отправился в Хогвартс и до недавнего времени во время моих каникул, мы, я, отец и мама, собирались в кабинете отца, и мама читала вслух разные книги, а мы слушали. Когда я был маленьким, она читала сказки, потом перешла на рассказы, а потом… уже на более весомую литературу. Мне нравилось, как она читает сказки. Иногда к ней присоединялся отец, и они читали их по ролям. Представляешь, мы втроем сидели у камина на полу с чашками горячего шоколада, укрывшись мягкими белыми пледами, и родители пытались изобразить голоса ёжиков, гоблинов, носорогов и единорогов. Особенно я любил, когда мама читала сказки Барда Бидля. Моя любимая - про Дары Смерти. Я тогда очень хотел бы иметь воскрешающий камень, так, на всякий случай, если вдруг мои родители… А тебе нравится эта сказка?

Гермиона интенсивно закивала головой, хотя не понимала, о чем он говорит.

- Но не стоит думать, что мне читали только сказки магического мира. Мама очень любила сказки Шарля Перро и Гофмана. Больше всего мне нравились «Синяя борода» и «Щелкунчик и мышиный король». Ты читала эти сказки?

Грейнджер показалось, что это вопрос с подвохом, поэтому она сразу же замотала головой и даже развела руками, показывая, что эти произведения ей не знакомы.

- Зря-я, - протянул Малфой. – Замечательные авторы и удивительные сказки. Моя мама утверждает, что месье Перро был из волшебников, который добился большого признания у магглов, за это его имя было вычеркнуто из анналов магического мира, а герр Гофман – сквибом из семьи высокопоставленных и чистокровных волшебников, который был изгнан из рода и жил среди магглов, но не забыл свое волшебное прошлое. Я советую тебе прочитать их произведения. Они великолепны, - Драко замолчал, с улыбкой вспоминая те дни детства, когда он слушал эти сказки у камина. – Но чем старше я становился, тем серьезней становилась литература, которую читала вслух по вечерам моя мать, – с воодушевлением продолжал Драко. - У тех же Перро и Гофмана есть довольно заумные произведения, которые никак нельзя отнести к сказкам. Я надеюсь, что ты хотя бы слышала про Шекспира и Гёте… если нет, то советую ознакомиться. Это, конечно, не проза… надеюсь, ты любишь стихи? – он с надеждой посмотрел на Гермиону.

Гермиона кивком подтвердила свою любовь к стихам.

- Тогда прочитай. Я думаю… мне кажется, тебе не очень понравится Гёте, пишет он очень мудрено. Его поэмы нужно читать между строк, поэтому рекомендую тебе начать ознакомление с поэзией магглов с Шекспира. Он пишет довольно понятно и, главное, у него легко уловить суть произведения. А вот Гёте… его воспринимать труднее. Не всегда понятен смысл, и приходится перечитывать некоторые отрывки, чтобы понять смысл, даже не всего произведения, а какого-нибудь маленького кусочка стиха. А если ты любишь прозу… если ты любишь прозу, то, думаю, ты уже перечитала все произведения авторов-волшебников, поэтому могу предложить тебе несколько маггловских авторов. Начни с Ромена Роллана, с его романа «Очарованная душа». Это, конечно, большое произведение, но оно захватывает. Это целая сага… Или с Гюго. У него все произведения очень эмоционально и сюжетно насыщены.

Драко вдруг перестал обтирать кубок и посмотрел на девушку.

- Я много болтаю, - рассмеялся он, - может быть, тебе это не интересно? Я же рассказывал о своей семье, - он отвернулся от нее и снова стал натирать кубок. – Так вот, мама каждый вечер читала… это был своего рода ритуал. Я не помню ни одного случая, когда кто-нибудь из нас пропустил эти вечерние чтения. Какие бы важные и денежные дела ни были у моего отца, он всегда в девять часов вечера приходил домой и слушал, как читает мама. Я любил эти чтения… я скучаю по ним… - Драко тяжело вздохнул и быстро продолжил: – А еще мы всей семьёй ходили в музеи. Ты знаешь, что такое музеи? – И, не дожидаясь ее ответа, он, осмотревшись вокруг, сказал: – Это что-то типа этого, - он махнул рукой, указывая вглубь зала. – Там, где хранится что-то, что будоражит память. Знаешь, у магглов много музеев, а вот в магическом мире… их нет. Только здесь, в Хогвартсе. Этот Зал Наград можно назвать музеем. Посмотри на эти стеллажи и витрины - здесь хранится история. А вот у магглов много музеев. Есть такие же музеи, где можно ознакомиться с достижениями некоторых магглов. Но особенно магглы любят музеи, где хранятся произведения искусства, в основном картины и скульптуры. Мы всей семьей периодически посещали эти музеи. Знаешь, - доверительно прошептал он, - маггловские художники рисуют такие картины… на которых изображения не двигаются. То есть, на картине запечатлено мгновение времени. Нет ни прошлого, ни будущего, как у нас на картинах, есть только настоящее. И в этом их прелесть. Представь себе пейзажи, где листва не колышется и волны не бьются о берег, где можно лицезреть лишь один короткий миг, когда ветер повел ветвь в одну сторону, а волна как бы замерла. Представь себе портрет, где человек неподвижен и где он никогда не уйдет с картины… Но эти картины, эти статичные картины, дают такой полет фантазии. И, если присмотреться, то видишь ветер, видишь чувства человека на портрете. По-моему, это гениально - вот так изобразить красками большую гамму чувств. Поймать такое выражение лица, которое многое скажет зрителю, уловить дуновение ветра или бег волны. А еще у магглов есть такие художники, - запальчиво сказал он, – картины которых… я даже не знаю, как это передать словами. Да, они статичны, но, глядя на полотно, видишь действие, движение, а если приглядишься и немного подумаешь, то увидишь и смыcл. А твоя фантазия дорисует тебе продолжение… Да Винчи, Рембрандт, Сальвадор Дали, Клод Моне и даже Пикассо. Моя любимая картина «Искушение святого Антония» Сальвадора Дали. Я не знаю, почему… но мне кажется, что она про меня…

Он на время замолчал, а затем продолжил свое повествование. Гермиона не мешала ему.

- В маггловских музеях я всегда восхищался полотнами этих художников, – через некоторое время продолжил Драко. – Эм, так о чем я? Я рассказываю о своей семье, - мотнув головой, сказал он. – Так вот. Мы ходили в эти маггловские музеи всей семьей. Для моей матери это было большое событие. Она собирала какие-то рекламные проспекты о разных музеях. Она заказывала нам - себе, мне и отцу - маггловскую одежду. Для этого мама изучала разные маггловские журналы мод. Мадам Малкин, скажу я тебе по секрету, шьет потрясающие маггловские наряды. А, например, во Франции мама всегда пользовалась услугами Карла Лагерфельда. Мама хотела, чтобы мы, посещая маггловские музеи, не выделялись из толпы и выглядели как магглы, но чтобы каждый маггл мог определить по нашей одежде наше высокое социальное положение. Я любил ходить по музеям. Мне очень нравилась атмосфера этих огромных залов… запах… звуки. Я думал, что это блажь моей мамы, но оказалось, что многие семьи из высшего магического общества посещают маггловские музеи. И мои отец и мать в детстве вместе со своими родителями делали это. Мама говорила, что искусство не имеет границ, и она не хотела, чтобы я выглядел невежественным, если вдруг мне придется общаться с магглами, чтобы я всегда мог поддержать с ними разговор… А отец утверждал, что знание маггловской культуры очень помогает в бизнесе, например, когда…

Драко неожиданно замолчал и прислушался.

- Кажется, кто-то идет… - шепотом сказал он.

Такой резкий переход повествования заставил Гермиону напрячься. Она тоже прислушалась. Кто-то крадучись шел в их сторону. И, скорее всего, это были два человека.

- Надеюсь, это Блейз и Панси, - прошептал Малфой, тоже поняв по звуку шагов, что к ним идут двое.

Гермиона тоже на это надеялась, но это была сумрачная надежда… Основное чувство, которое ее сейчас поглотило – это паника. Она понимала, что никто из Хогвартса не должен видеть ее в обществе Драко Малфоя. Если сейчас тут появится кто-нибудь из ее друзей, те, кто знают про клуб «Левый ботинок» или про эту мантию, в которой она сейчас стоит, то сразу же начнутся упреки, подозрения, обвинения. Если это будет любой другой ученик Хогвартса, не посвященный в тайну их клуба, то непременно завтра он разболтает о том, что Драко был вчера с какой-то странной девушкой в странной мантии в странном месте, и этот слух обязательно дойдет до ее друзей. А если это какие-то преподаватели, то они непременно… попросят снять капюшон, чтобы понять, кому назначить наказание, за что-нибудь… какое-нибудь. И самый лучший вариант развития событий - это то, что шаги, которые они слышат, это шаги Блейза и Панси. Для них Гермиона была загадочной незнакомкой, и они не стали бы болтать, опасаясь за репутацию Драко. Грейнджер вдруг поняла, что они поступали довольно мудро, обсуждая ее появление в жизни Драко только между собой и не распространяя слухов. Но шанс на то, что сейчас перед ними предстанут Паркинсон и Забини, был настолько мал, что Гермиона начала озираться по сторонам в поисках убежища.

- Рон, ты можешь идти потише? – раздался в тишине комнаты шепот Гарри Поттера, довольно близко от того места, где стояли Драко и Гермиона.

- Поттер, - обреченно простонал Малфой.

Гермиона испуганно прошептала:

- Ужас!

И кинулась к шкафу, который стоял за ее спиной. Это было единственное пришедшее ей на ум место, где можно было спрятаться. Уже стоя в шкафу, Гермиона почти с радостью подумала о том, что ей очень повезло, что шкаф оказался пустым.

Как только она закрыла дверь шкафа, из-за стеллажа вывернули Гарри и Рон.
Драко поступил мудро. Конечно, сначала, после ее ужасного шепота, он удивленно уставился на девушку. Но как только она метнулась к шкафу, он сразу же отвернулся и возобновил свое занятие. То есть стал натирать кубок, который держал в руках, не глядя на шкаф, в котором спряталась незнакомка. Краем глаза он заметил, что Поттер и Уизли наконец дошли до него, но никак не прореагировал, продолжая натирать кубок.

- Малфой? - протянул Гарри. – Что ты тут делаешь в такой час?

- Ты тупой, Поттер? – раздраженно ответил Драко, ставя кубок на полку. – Разве не видно?

Было заметно, что его вопросы поставили Гарри и Рона в тупик. Они, переступая с ноги на ногу, не отвечали. Малфой решил помочь им, но не из-за доброты душевной, а просто чтобы поглумиться:

- Я здесь релаксирую. Меня всегда успокаивал блеск кубков, начищенных мною. Люблю ручную работу, - ухмыляясь, язвительно сказал он.

- Я же говорил, что у него тут отработка, - громко прошептал на ухо Гарри Рон.

- Надо же, какой ты умный, Уизли, - усмехнулся Малфой. – Сразу видно, недавно целовался с Грейнджер и она поделилась с тобой своими тараканами половым путем. Поттер, чаще целуйся с Грейнджер и, может быть, тоже поумнеешь, хотя тебе даже это вряд ли поможет.

Гарри угрожающе двинулся в сторону Драко, но Рон схватил его за локоть и громко спросил:

- Но почему так поздно?! Все отработки заканчиваются часов в шесть… а сейчас уже десятый час.

- О, поцелуями тут не обошлось, - съехидничал Малфой, но, судя по лицам собеседников, его никто не понял, поэтому он решил разговаривать более понятными фразами, простыми и прямолинейными: - Старуха ничего не говорила про время. Она велела мне протереть сто пятьдесят кубков. Вы прервали меня на сто сорок восьмом…. Так что она скоро придет проверить мою работу.

- Гарри, давай уйдем, - сказал Уизли, дергая друга за рукав.

- С кем ты разговаривал? – воинственно спросил Поттер, игнорируя Рона. – Я слышал, что ты что-то говорил…

- Я проклинал вашего декана, - невозмутимо ответил Драко, протирая кубок. – Имею право…

- Ты с кем-то разговаривал! – не отставал Гарри.

- Ладно, ладно, - вздохнул Драко, ставя кубок на место и беря в руки следующий. – Я жаловался на необоснованные действия вашего декана этой… плаксе Миртл.

- И где она? – с подозрением спросил Поттер.

- Улетела, - развел руками Драко. – Услышала, что кто-то идет, подумала, что это Макгонагалл, и улетела…

- Я у нее спрошу, - уверил его Гарри.

- Пойдем, Гарри, - настаивал шепотом Рон, - это уже последний кубок. Сейчас придет Макгонагалл. Я думаю, ей не понравится, что… мы тут.

- Тебе повезло, Малфой, – угрожающе сказал Поттер и, развернувшись, пошел в сторону выхода, за ним посеменил Уизли.

- Идем в библиотеку, - сказал Гарри на ходу.

- Зачем? – удивлялся Рон.

- По моим сведениям, Гермиона все еще в библиотеке, - уверенно сказал Гарри.
– Заберем ее оттуда, а то ходят тут всякие.

- Да, да, конечно, - согласился Уизли.

- А ты что делал в библиотеке? – спросил Гарри Поттер. – Я очень удивился, увидев тебя по… найдя тебя там.

- Я… - промямлил Рон. – Это… я там… искал Гермиону. Но не нашел.

- Но она там…

Эта была последняя фраза из разговора Гарри и Рона, которую услышал Малфой. Звуки их шагов удалялись, голоса стали не слышны, и после того, как хлопнула входная дверь, Драко повернулся к шкафу и негромко сказал:

- Можешь выходить, они ушли.

Грейнджер осторожно открыла дверь и с трудом стала выбираться из шкафа. Мантия была слишком длинной и путалась в ногах, дверь была слишком тяжелой и все намеревалась закрыться. Драко, как истинный джентльмен, кинулся помогать даме в затруднительной ситуации. Он подал ей руку, и она ее приняла. Подождав, когда она наконец вылезла из шкафа, Драко заключил ее в объятия, обняв за талию.

- Ты что, испугалась Поттера? – прошептал он.

Гермиона напряглась в его объятиях. Она еще не оправилась после того ужаса, который испытала от того, что ее чуть не разоблачили, и пребывала в какой-то непонятной эйфории от счастливого избавления от этого. И теперь руки Драко, которые обвились вокруг ее талии, мешали ей предаться этому эфемерному чувству. Но на его вопрос она медленно утвердительно кивнула.

- Ты его боишься?

Гермиона издала сдавленный звук, похожий на «мгу», упираясь ладонями в его плечи.

- Не удивительно, - резюмировал Драко, чуть ослабив хватку. – Про него та-акое писали в газетах.

Девушка с облегчением вздохнула и простонала «у-у-у».

- Мне с детства рассказывали про него разные ужасы, - радостно сообщил Малфой. – Где-то до шести лет я его боялся и представлял жутким типом. Каким-то горбатым гоблином.

Гермиона хихикнула и закивала головой. Нет, она, конечно, не считала Гарри горбатым гоблином и никогда не представляла его в таком виде. Но напряжение последних минут дало о себе знать, и с ней случилась маленькая истерика.

- Ты тоже? – удивленно спросил Малфой, по-своему поняв ее смешок.

Она закивала, с трудом сдерживая смех.

- Мне это нравится, - довольно проурчал Драко. – Люблю единомышленников.

Гермиона поняла, что сейчас рассмеется в голос, поэтому с силой оттолкнула парня и отошла от него.

- Ты куда? – раздраженно спросил он.

Она помахала ему рукой.

- Уже уходишь?

В ответ она кивнула.

- Мы еще встретимся? – беспокойно спросил он.

Грейнджер опять уверенно кивнула.

- Ты мне напишешь?

Она опять кивком подтвердила его догадки.

- Только у меня одна просьба, - неуверенно начал Драко. – Не могла бы ты больше не высылать мне письма школьной совой, а то это вызывает нездоровый ажиотаж среди моих друзей.

Гермиона опять хихикнула. Ей очень хотелось добавить, что эти письма вызывают похожую реакцию и у ее друзей.

- Поэтому давай я завтра вечером возьму твое письмо в тайнике в совятне и там же оставлю свой ответ, - предложил он.

Она закивала головой. Такой вариант ее устраивал, она и сама хотела со временем его предложить.

- Я буду ждать… - искренне сказал Малфой.

Гермиона развернулась на каблуках и уже хотела было уйти, но, не понимая, зачем это делает, вернулась…

Она на цепочках подошла к Драко, легко прикоснулась губами к его губам и тут же бросилась бежать в сторону выхода.

Осторожно открыв двери, она с опаской оглядела коридор. Он был пуст. Гермиона, прикрыв дверь, выскочила в коридор и, озираясь по сторонам, побежала в сторону библиотеки.

Она на цыпочках бежала по коридорам школы. Только оказавшись в библиотеке, в знакомом для себя месте, она с облегчением вздохнула. Мало того, что она добралась до библиотеки без приключений и по пути ей никто не встретился, так еще и мадам Пинс не было за своим рабочим столом перед входом, поэтому никто не заметил Гермиону в этой мантии. Уже в библиотеке она скинула мантию и, свернув ее так, чтобы удобно было нести в руках, уверенной походкой направилась к столу среди стеллажей с книгами, на котором она оставила свои вещи: школьную сумку с учебниками и конспектами, свою школьную мантию, книгу, которую накануне ей дал почитать Гарри. Но каково же было ее удивление, когда она не обнаружила всех этих вещей на том месте, где она их оставила.

Грейнджер кинула серебристую мантию на стул и начала судорожно осматривать стол и пространство вокруг него. Нигде не было ее вещей. Гермиона не на шутку перепугалась. Она подумала, что, может быть, она оставила вещи в другом месте, за другим столом. Возможно, - и это самое ужасное, - она заблудилась в библиотеке и перепутала стол, за которым сидела этим вечером. Девушка в панике начала оглядываться. Нет, место было то же самое. Вот на стеллаже слева на второй полке стоит толстый фолиант «Основы монстрологии для начинающих» работы Филиппа Гогнадзе, а справа на третей полке пятнадцать томов «Истории истребления драконов Трансильвании».

- Что, ищешь свои вещички? – раздался довольно мерзкий голос за ее спиной.

Гермиона резко развернулась и, увидев Миллисенту Булстроуд и Грегори Гойла, пожалела, что оставила свою палочку в кармане школьной мантии, которая пропала. Раз палочки не было, Гермиона решила ответить метким словом…

- Я была в запретной секции, а когда вернулась… - неожиданно для себя начала мямлить и оправдываться она, - моих вещей здесь не оказалось. Это вы их взяли? – более агрессивно спросила она.

- Очень надо… - протянул Гойл.

- Это твои дружки Поттер и Уизли полчаса тут тебя искали, а потом собрали твои пожитки и побежали тебя искать в другом месте, - поведала ей Миллисента, которая изначально не хотела этого говорить, а намеревалась поглумиться над этой дурочкой Гермионой.

- Зачем ты сразу все выложила? – удивленно спросил ее Грегори, которого она посвятила в свой план заранее.

- Э-м-м, - замешкалась Булстроуд, - пожалела ее, - нашлась она. – Она так жалко выглядит…

- А ну ее, - махнул рукой Гойл. – Пойдем в гостиную.

- А Грегори - мой парень! – вдруг торжественно объявила Миллисента.

Грегори удивленно уставился на довольно улыбающуюся подругу. Гермиона немного растерялась от такого неожиданного заявления.

- Эм… поздравляю, - наконец сказала она.

- Не надо завидовать! – провозгласила Миллисента. – И подружкам своим передай, чтобы не завидовали!

- Непременно передам, - заверила ее Грейнджер, изумленно разглядывая парочку и не понимая, почему и зачем ей объявили о таком великом событии.

- Милли, ты что? – испуганно спросил Гойл и потянул Миллисенту за рукав. – Зачем ты ей это сказала?

- Так надо! – фыркнула Булстроуд.

- Пойдем отсюда… - простонал Грегори.

- Да, пойдем! Эта, - она махнула рукой в сторону Гермионы и презрительно закончила, - не стоит нашего внимания.

И парочка, потеряв всякий интерес к Гермионе, развернулась и скрылась за стеллажами. Но Грейнджер все равно услышала довольно громкий возглас Миллисенты.

- Надеюсь, ты как мой парень будешь тоже носить мою сумку! Вот держи и неси.

Гойл в ответ что-то хмыкнул, тяжело вздохнул и, как поняла Гермиона, взял сумку Миллисенты.

Через некоторое время Грейнджер перестала слышать их шаги и, оставшись в тишине и одиночестве, задумалась.

В это же время раздумья одолевали не только ее, но и ее друга Рона, ее однокурсницу Лаванду, ее тайного поклонника Малфоя, и только Блейз и Панси не очень утруждали себя мыслями, их занимало лишь веселое происшествие, которое им не терпелось обсудить с Драко, поэтому они дожидались его в гостиной Слизерина около камина.

А вот Миллисента совместила эти два занятия. Она очень переживала, как Рон справится с тем заданием, которое она ему дала, и раздумывала, как сможет ему помочь в случае его провала. И искренне радовалась тому, как ловко ей удалось заставить Гойла сыграть в игру « Миллисента и Грегори – парочка влюбленных».
А вот Захарии Смиту было грустно…