На следующий день за завтраком Гарри бдительно наблюдал за компанией Малфоя. Рон и Гермиона, заметив это, с увлечением начали обсуждать урожай Черного мха Джинни, а затем новую шляпу Макгонагалл, а потом новую брошку профессора Стебль. Они были готовы разговаривать о чем угодно, так как были твердо убеждены, что сейчас Гарри начнет излагать свои безумные мысли о том, что Малфой – Пожиратель смерти, Забини проник в тайны Ордена, а Паркинсон фетишистка. Они наивно полагали, что Поттер не рискнет прервать их энергичную беседу и, может быть, даже присоседится к обсуждению таких интересных вещей, как различные варианты превращения воды в вино, а хлеба - в закуску, о которых говорится в книге «Наивысшая квантовая магия профессора Зеленски». Но их надежды не оправдались…

- Кажется, Малфой обиделся на Паркинсон и Забини, – не обращая внимания на оживленную беседу друзей, сказал Гарри.

- А ты откуда знаешь? – услышал его Колин Криви, который почему-то в этот раз сидел рядом с Невиллом.

Невилл же внезапно начал рассказывать Гермионе и Рону, как поживает его бабушка, а те с неподдельным вниманием стали его слушать.

Поттер озадаченно посмотрел на своих однокурсников, его немного огорчило, что они с большим энтузиазмом откликнулись на рассказ Невилла о бабушке, чем на его заявление, но Гарри не унывал, ведь Колин искренне заинтересовался его словами, поэтому Поттер, не отрывая взгляда от слизеринского стола, продолжил:

- Я весь завтрак наблюдал за этой компанией. У Малфоя такой вид, как будто он попробовал молоко козлорогого хлюпошлёпа. А Забини и Паркинсон счастливы и периодически пытаются заговорить с Малфоем, но он им недовольно и односложно отвечает и отворачивается.

- Вот бы знать, на что он обиделся? – мечтательно протянул Колин.

- Думаю, Забини не хочет рассказывать ему про азбуку Морзе, - тут же отозвался Гарри, не отрывая взгляда от Малфоя.

- А почему не хочет? – не отставал Криви.

- Думаю, хочет сам передать хозяину эту секретную информацию, - с воодушевлением ответил Поттер, ему понравилось, что хоть кто-то искренне интересуется его словами.

- А почему Забини тогда Паркинсон все рассказал? Она-то тоже счастливая… - спросил Криви.

- Ну, наверное, Забини вытребовал у нее взамен что-нибудь, например, заняться с ним… м-м-м… зельеварением, - нашелся Поттер.

Гермиона не выдержала и обреченно промычала, хлопнув себя по лбу.

- Что? – тут же всполошился Гарри, заметив ее жест. – Это вполне вероятно. А ты меня обижаешь своими недовольными вздохами.

- Гарри, мой вздох не имеет к твоим бредням никакого отношения, - грозно ответила Грейнджер. – Я так отреагировала на рассказ Невилла. У его бабушки пропала любимая зеленая шляпа. Вот я и… посочувствовала.

- Может быть, ее украли Пожиратели? - съязвил Невилл, но тут же испугался своей дерзости и затравленным взглядом посмотрел на Гарри.

Но тот не обратил на это никакого внимания. Гермиона и Рон с трудом сдерживали смех, а последний даже позволил себе показать Невиллу поднятый большой палец, чтобы тем самым хоть как-то приободрить его.

В этот момент в зал влетели совы с корреспонденцией. Почти все ученики получали какую-либо почту. Некоторые - газеты, другие - письма от родителей. Гермиона сразу же развернула «Ежедневный пророк», как только почтовая сова принесла ей газету. Рон и Невилл читали письма из дома. Один Гарри редко получал письма и не выписывал газет и журналов, поэтому сейчас ему ничто не мешало продолжить свое увлекательное занятие.

- Смотрите, Малфой получил письмо! – возбужденно прошептал он.

- Да, да, это удивительно, - пробормотал Рон, не отрываясь от чтения.

- Да вы только на него посмотрите! – уже громче сказал Гарри. – В лице переменился! Побледнел! И, что странно, заулыбался. Мерзко так заулыбался.

- Он по-другому не умеет улыбаться, - весело сказала подошедшая к ним Джинни, которая из-за плеча Рона тоже начала читать письмо от матери.

- Посмотрите! Вскочил, как ужаленный, и побежал, - продолжал комментировать действия Драко Гарри. – А эти, Паркинсон и Забини, за ним, а вот Креббу и Гойлу он приказал остаться здесь. Они уже подымались с места, но Малфой им что-то сказал, и они покорно вернулись на свои места…

- Этот увалень Кребб тоже очень странно себя сегодня ведет. Дико озирается все время по сторонам, как будто боится, что за ним кто-то следит, или что на него нападет что-то ужасное.

- Это очень интересно, Гарри, - засмеялась Джинни. – Всегда мечтала, чтобы кто-нибудь рассказал мне в подробностях, что делают остальные слизеринцы, когда Малфой получает письмо.

- Это не смешно, - обиженно пробормотал Поттер. - Разве ты не понимаешь? Скорее всего, Малфою пришло письмо от Темного лорда или его прихвостней, с указаниями, как сделать очередную пакость. Вон как Малфой с компанией побежали их выполнять.

- Но, Гарри, сова, которая принесла ему письмо, была школьная, - удивленно сказал Колин. – Это значит, что кто-то из школы написал ему письмо.

Гарри на мгновение задумался, но так как он уже был ас в анализе действий Малфоя, то твердо сказал:

- Значит, в школе у них есть сообщники, или сочувствующие, или пособники. И они не со Слизерина. Ведь слизеринцы могут сказать ему все при встрече, а вот с других факультетов… Вот и пишут ему письма, а он - им.

- Гарри, по-моему, ты преувеличиваешь, - Джинни подошла к нему и заботливо стала поглаживать его по плечам. – Зачем такие сложные схемы? Если кто-нибудь с других факультетов захотел поделиться с Малфоем секретными сведениями, он бы встретился с ним в любое время в укромном уголке.

- А я думаю, что письмо он получил от своей очередной девушки, - неожиданно для всех ввязалась в разговор Лаванда. – И, следуя твоей логике, Гарри, она не со Слизерина.

- Девушка? – задумался Гарри. – А почему у Малфоя был такой озабоченный и встревоженный вид, после того как он прочитал письмо?

- Ну-у, может быть, девушка сообщала ему, что беременна, - хихикнула Браун.

- Это невозможно! - возмущенно воскликнул Рон, отрываясь от своего письма.

- Что случилось, Рон? – испуганно спросила Джинни и, бросив Гарри, метнулась к брату и вырвала из его рук письмо. – Что-то с мамой?

- Я не про письмо, - недовольно буркнул Рон, забирая у растерянной Джинни пергамент. – Я про то, что… в общем, не может быть, чтобы какая-нибудь девушка ждала от Малфоя ребенка.

- Я даже стесняюсь спросить, - изумленно начала Гермиона, - почему ты так уверенно это утверждаешь?

- Все просто, - замялся Рон. – Невилл, помоги мне. Подтверди.

- Я-я-я? - испуганно пролепетал Невилл. – Я ничего не знаю о Малфое и о способах его размножения.

- О-о, - простонал Рон. – Это что, значит, что я проболтался?

- Да, ты проболтался, Рон, - уверенно подтвердила Гермиона, - поэтому сейчас ты нам в подробностях расскажешь, о чем ты проболтался, а не то мы напридумываем такое, что тебе же и будет хуже.

Рону еще повезло, что почти все гриффиндорцы уже покинули Большой зал и сейчас его признаний ждала лишь маленькая кучка друзей. Он огляделся, а затем поманил всех присутствующих к себе. Разумеется, все наклонились к нему как можно ближе в ожидании потрясающих открытий…

- Поклянитесь, что вы это никому не расскажете и не будете использовать в собственных интересах то, что сейчас узнаете? - торжественно начал Рон.

Услышав дружное «Клянусь», Рон продолжил заговорщическим тоном:

- Каждая чистокровная семья испокон веков пользуется одним заклинанием. Я, разумеется, не знаю пока, как оно называется и как произносится, но знаю, как оно действует. Это заклинание накладывается на всех мальчиков из чистокровных магических семей, - здесь Рон замолчал…

- И что же происходит с мальчиками из чистокровных семей после того, как их заколдуют этим секретным заклинанием? - не выдержав паузы Рона, недовольно спросила Гермиона, все остальные закивали, подтверждая, что тоже заинтересованы в ответе.

- Ну-у, в общем… - опять начал мямлить Рон. – После этого заклинания мужчина не может иметь детей до вступления в брак. Действие заклинания проходит лишь тогда, когда волшебник, проводящий обряд венчания, освятит пару священным зельем и скажет определенные слова еще какого-то заклинания.

Рон замолчал, разглядывая недоуменные выражения лиц друзей.

- Это для того делается, - продолжил он после некоторого молчания, поняв, что еще никто не в состоянии задать ему уточняющие вопросы, - чтобы исключить саму возможность рождения незаконнорожденного волшебника с чистокровной фамилией.

- Но я что-то не помню, чтобы моя бабушка накладывала на меня подобное заклинание, - наконец недоверчиво заметил Невилл.

- Разумеется! - обрадовался Рон. - Она и не могла этого сделать. Это заклинание накладывают на мальчика сразу после его рождения его мать и целитель, который принимал роды. Так что твоя мать сделала это, Невилл, и, конечно, ты этого не помнишь. Гарри, и твоя мама могла так поступить…

- Ты предлагаешь мне проверить? – удивленно спросил Гарри.

- Я предлагаю в это верить и пользоваться этим, - с пафосом ответил Рон.

- Вот уж нет, спасибо, - отказался Гарри, - моя мама, как тебе известно, магглорожденная и могла не знать таких тонкостей. Я не хочу рисковать…

- И это правильно! – прошептала Джинни.

- Но почему бабушка ничего не рассказала мне про это заклинание, про его действие и назначение? – задумчиво спросил Лонгботтом, ни к кому не обращаясь.

- Не волнуйся, друг, - усмехнулся Уизли. – Мне родители тоже ничего не сказали об этом. Мне рассказал Перси.

- Может быть, он пошутил? Разыграл тебя? – спросил Гарри.

– Я тоже вначале так думал, а потом спросил у мамы и папы, - довольный собой, продолжил рассказ Рон. – Они все это подтвердили и даже рассказали об этом поподробнее. Но они были очень недовольны поступком Перси. Знаете, как ему попало за то, что он проболтался.

- Я все равно ничего не понял, - удрученно пробормотал Невилл. – Почему ни твои родители, ни моя бабушка ничего нам не сказали, а Перси еще и влетело?

- Это элементарно, Невилл, - воодушевленно начал объяснять Рон, - мои родители просто не хотели, чтобы я об этом знал, опасаясь, что я воспользуюсь этим в собственных интересах. Думаю, твоя бабушка решила также.

- А как этим можно воспользоваться в своих интересах? - невинно поинтересовался Лонгботтом.

- Да хотя бы как Малфой пользуется, - ответил Гарри с нотками зависти в голосе, - трахается, простите, девушки, с кем попало, и не боится, что какая-нибудь дурочка женит его на себе из-за ребенка.

- Мои родители так и сказали: «Мы не хотим, чтобы ты неправильно использовал свою сексуальную энергию, - подражая голосу своей матери, продекламировал Рон, - и хотим, чтобы ты уважал девушек и…»

- Это гениально, - тихо пробормотала Гермиона. – Так вот о чем говорил Виктор.

- А на девочек из чистокровных семей накладывают такое заклинание? – озабоченно спросила доселе молчавшая Лаванда.

- Мама сказала, что нет, - ответил Рон. – Сказала, что в любом случае будет понятно, что ребенок дочери – это твой внук, и не важно, какая у него фамилия.

- Я возмущена! – неожиданно воскликнула Джинни. – Почему мне об этом ничего не сообщили?

- Мама сказала, чтобы… - Рон кашлянул, покраснел, покрутил ложку в руке, почувствовал, что Джинни сильно сжимает его плечо, поэтому нехотя продолжил: - Чтобы ты выбирала парней, невзирая на их статус крови.

- И что бы это значило? – возмущенно прошипела Джинни.

- Я не знаю! Сама думай. Мама так сказала, я повторил. И убери руку с моего плеча. Больно, - Рон раздраженно повел плечом.

- Думаю, твоя мама хотела, чтобы ты, Джинни, предохранялась в любом случае, - поучительно сказала Гермиона.

Джинни уже хотела разразиться праведным гневом, но вопрос Колина перевел беседу в более интересное для всех русло.

- Я не понял, Рон, а откуда ты-то знаешь, что Малфой пока не может иметь детей? – недоуменно и искренне-невинно спросил Колин.

- По-моему, ты ничего не понял, Колин, - вздохнул Рон. – Я сказал, что никакая девушка не забеременеет от Малфоя, не будучи его женой.

- А ты откуда это знаешь? – настаивал Колин.

- Если даже наша семья пользуется этим заклинанием, хотя мы и не такие снобы и ханжи, то что говорить о семействе Малфоя. Тут я на сто процентов уверен, что на него наложено такое же заклинание, чтобы не дай бог не опозорить великий род хорьков незаконнорожденным ребенком.

- Но незаконный ребенок может родиться и в браке, - задумчиво сказала Лаванда.

- Ладно, раз уж начала говорить, - тяжело вздохнул Рон и обреченно сказал: - Когда молодой человек вступает в брак, заклинание снимается с него только частично. Его жена может иметь от него детей, а другие женщины нет.

- О, это хорошо, - одновременно сказали Джинни и Лаванда.

- Нет, это не хорошо! – возмутилась Гермиона. – Вы что, не понимаете, - распалялась она, видя недоуменные взгляды друзей, направленные на нее после ее реплики, – что такой расклад способствует мужским изменам. Это значит, что муж может сколько угодно изменять своей жене, зная, что последствий все равно не будет. Это значит, что любой мужчина, на которого наложено это заклинание, в браке может завести любовницу и не бояться, что та забеременеет от него и разрушит его семью. Главное, держать эту связь в тайне от бедной жены. А жена в это время должна рожать ему наследников и хранить ему верность!

- Но, может быть, - неуверенно начал мямлить Рон, потрясенный таким выпадом Гермионы, - на женщину тоже накладывается какое-нибудь заклинание, ну во время обряда венчания, чтобы она не могла иметь детей не от своего мужа…

- А можно просто завести любовника из чистокровной магической семьи, - победно провозгласила Лаванда.

- Да, чистокровное магическое общество явно деградирует в сторону разврата! – недовольно пробормотала Гермиона.

- Невилл, что с тобой? – опять не в тему спросил Колин. – Что, думаешь, спросить или нет у бабушки, накладывали ли на тебя это заклинание? – хохотнул он.

- Нет, нет, что ты, - испуганно ответил Невилл. – Если я у нее такое спрошу, она не то подумает, и… и мне же будет хуже.

- Я бы на твоем месте спросила, - с сарказмом вставила свое слово Гермиона. – Твоя бабушка не о том думает после твоего признания Снейпу, а так она хотя бы будет думать, что тебе все-таки нравятся девочки.

Казалось, что Невилл сейчас свалится в обморок, по нему было видно, что он выбирает из двух зол лучшее.

- А вот интересно, Малфой знает об эффекте этого заклинания? – спросил Колин, он, по всей видимости, в данный момент был на какой-то своей волне.

- Судя по тому, со сколькими девушками он встречался, то знает, - с энтузиазмом ответила Лаванда и, наклонившись к присутствующим поближе, прошептала: - А с некоторыми у него даже был секс. Я точно знаю!

- Ого, и с кем же? – тоже заинтересованно прошептал Колин.

- Ну, уж нет! – твердо сказала Гермиона, поднимаясь с места. – Выслушивать сплетни про Малфоя и его секс я не намерена. И спешу вам сообщить, что мы единственные, кто остался в Большом зале, и мы все опоздали на занятия.

Гермиона сорвалась с места и побежала к выходу, все остальные, заохав и заахав, тут же бросились за ней.

Гарри Поттеру очень не повезло. Зельеварение, на которое он так торопился, в этот раз было с шестикурсниками с Пуффендуя, а не со Слизерина, поэтому он так и не узнал, что Драко Малфой, Блейз Забини и Панси Паркинсон в это же время прогуливали свои занятия. Если бы Гарри знал об этом, то нафантазировал бы еще больше разных феерических версий по поводу странного поведения Малфоя и его компании.

Зато повезло Драко. Он без зазрения совести и без последствий прогулял Историю магии и был избавлен от нудного бубнения профессора Биннса и тотального наблюдения Поттера. И сейчас Малфой сидел в пустой гостиной Слизерина вместе с Панси и Блейзом, с которыми обсуждал только что полученное письмо.

Еще в Большом зале, развернув пергамент, который принесла ему школьная сова, Драко пришел в неописуемый восторг, лишь пробежав взглядом по первым строчкам письма и поняв, что оно написано его незнакомкой. Но его эйфория сразу же прошла, как только он углубился в чтение содержимого этого послания, и сменилась раздражением и злостью.

Но постепенно негативные чувства вытеснило всеобъемлющее недоумение и всепоглощающий интерес.

Но больше всего любопытство терзало Панси и Блейза, которые жаждали прочитать это письмо и не желали довольствоваться кратким пересказом Драко, прерываемым грязными ругательствами в их сторону, которыми он одаривал их всю дорогу до гостиной.

Им казалось, что Малфой очень неторопливо достает пергамент из кармана, непомерно медленно разворачивает его, долго-долго бессмысленно разглядывает текст и молчит…

- Дай мне! - не выдержав этого тягучего молчания и ожидания, Блейз резким движением выхватил письмо из рук Драко. – Я тоже хочу почитать.

- Ты не заслужил! – рявкнул Малфой и вернул исписанный листок обратно себе.

- Я же не для себя стараюсь! – воскликнул Забини и опять попытался забрать пергамент у Драко, но тот уже был готов к этому, поэтому крепко держал письмо.

- Неужели для меня? – недовольно пробурчал Малфой, пытаясь не дать другу вырвать из своих рук злосчастное письмо.

- Я хочу тебе помочь! – тяжело дыша, ответил Забини, перетягивая пергамент к себе, но Драко не отпускал.

- Давайте я прочитаю. Вслух. А то вы сейчас разорвете письмо, и все расстроятся, - тоном врача-психиатра сказала Панси и нежно погладила руки Драко и Блейза, которые все еще держались за края пергамента. – Я бы на месте этой девушки очень рассердилась, если бы узнала, что мое письмо порвано.

Паркинсон осторожно потянула пергамент на себя, и парни отпустили его из своих цепких лап. Каждый из них почему-то испугался праведного гнева незнакомки, они не сомневались, что она непременно узнает о таком злодеянии, поэтому безропотно отдали Панси письмо.

Как только оно попало в ее руки, она, не медля ни минуты, приступила к чтению.

- «Драко, я возмущена и немного обиделась!» – с энтузиазмом начала она. – «Я думала, мы будем встречаться вдвоем, что наши свидания будут тайной для всех, и я не ожидала, что ты разболтаешь все своим друзьям, да еще и заставишь их шпионить за нами. Мы так не договаривались!»

- А вы что, с ней о чем-то договаривались? – недоуменно перебил Блейз.

- Да ни о чем я с ней не договаривался! – хмуро ответил Драко. – Как с ней можно разговаривать, если она только хихикает…

- Вот ушлая девица, - расхохотался Забини. – Сама придумала условия, а тебя забыла поставить в известность.

- Нормальная она девица, - невольно пробурчала Панси. – Все это само собой разумеется и не требует дополнительной договоренности. Я тоже, когда начинаю встречаться с парнем, предполагаю, что он не будет приводить на свидание своих друзей и не разболтает им о наших встречах, хотя бы на первых порах, и уж тем более буду против, если за нами будут шпионить.

- Так ты об этом знала? – наигранно удивленно спросил Драко. – А зачем тогда побежала шпионить? – уже злобно прорычал он. – Вот если бы не вы, она бы никогда не узнала, что я нарушил эти неписаные правила! А теперь она думает… читайте дальше и узнаете!

- «Я, конечно, понимаю, что тебе интересно, кто я, но я думала, ты принимаешь правила игры. Я знаю, что ты встречался со многими девушками, но ни с одной из них у тебя не было продолжительных отношений. Поэтому я решила тебя заинтересовать. Я подумала, что если во мне будет какая-нибудь загадка, ты уделишь мне больше внимания, чем всем остальным твоим девчонкам. Ты мне нравишься, ты такой классный, такой душка, и я хотела бы, чтобы у нас было много-много чудных свиданий и наши встречи не ограничивались пятнадцатью минутами в пыльном классе, а продолжались как можно дольше, чтобы у нас была возможность узнать друг друга получше», - прочитала Панси и тут же прокомментировала удивленным тоном: – Какая умная. Заинтересовать загадкой. Точно стерва.

- О, да, она за тобой, похоже, следит! – перебил чтение Блейз. – Пятнадцать минут в пыльном классе. Видишь, и время и место знает. Наверное, подглядывала.

- А, может, ей кто-нибудь рассказал? – выдвинул свою версию Драко.

- А, может быть, она сама была в этом классе, - хихикнув, предположила Панси.

- И подглядывала? – настаивал на своей версии Забини.

- Нет. Участвовала! – рассмеялась Паркинсон. – И ей очень понравилось. Хочет повторить!

- Не смешно! – раздраженно пробурчал Драко. – Читай дальше.

– «Согласись, ведь я тебя заинтересовала? Я, скрывающаяся под мантией, которую нельзя снять, я, которая не разговаривает с тобой, я, которая первая тебя поцеловала. Если бы это было не так, ты бы не ждал меня там… около статуи Печального рыцаря. И я знаю, что между нами есть кармическая связь».

- Кармическая связь? – расхохотался Блейз. – Да, я согласен! Между вами кармическая связь! Ты ведь просто был уверен, что она придет к тебе тогда… ну, когда ты написал ей записку. И она была там. Хотя ты ее и не видел, ты почувствовал ее присутствие. Точно кармическая связь! Это судьба! Это магия! Это взаимное притяжение!

- Хватит юродствовать! – обиженно пробормотал Драко.

- Я читаю дальше. Очень интересно. Слушайте! – Панси продолжила монотонным голосом: - «Ты почувствовал мое присутствие, понял, что я наблюдаю за тобой, и оставил мне ту записку с предложением новой встречи. Я вижу, как ты ищешь меня глазами в Большом зале, и когда твой взгляд останавливается на мне, ты, не отдавая себе отчета, улыбаешься». Так на кого ты смотришь в Большом зале?

- Я тоже об этом думал, - неуверенно начал Драко, - но…

- Ты смотришь на Грейнджер! – радостно сообщил Блейз. – А в последнее время частенько поглядываешь и на Лонгботтома.

- О да, смотрю и улыбаюсь! – язвительно согласился Малфой.

- Хм, тут ты прав. Это ломает мою стройную теорию, - рассмеялся Забини. – Я, как эксперт по твоим взглядам, могу сказать, что ты если и улыбаешься, смотря на Лонгботтома или на Грейнджер, то это всегда обосновано их глупыми поступками или словами, но на моей памяти ты ни разу не смотрел на них, непроизвольно улыбаясь. Хотя… однажды, когда Грейнджер…

- Какой же ты эксперт, - перебила его Панси, за что Драко был ей очень благодарен, ему совершенно не хотелось выслушивать бредни Блейза, - если не смог заметить, кому же наш дракон улыбается последние две недели… непроизвольно… в Большом зале… да еще и взгляд задерживает на этой красавице.

- Ты права! – воскликнул Блейз. – Я исправлюсь! Завтра же приступлю к наблюдениям!

- С такими друзьями и враги не нужны, - обреченно пробормотал Малфой. – Дальше сам прочитаю.

Драко взял письмо из рук Панси, недобро ухмыльнулся и начал читать:

- «В последнее время я не слышу сплетен о тебе и какой-нибудь очередной дурочке. А это значит, все твои мысли полностью заняты мной. Я добилась своего! Я заинтересовала тебя.

Но меня огорчает тот факт, что ты разболтал все о нас своим друзьям. И если это еще можно было предположить, то того, что ты заставишь их подглядывать за нами, я от тебя не ожидала. Я думала, что это лишь наша с тобой игра… Я лично не впутываю сюда своих подружек, хотя могла бы, у меня их куча, и каждая с удовольствием приняла бы участие в любой моей авантюре. Ты нехороший мальчик. Я расстроена и обижена. Ты мог бы придумать более надежное место, чтобы спрятать своих друзей, раз тебе так хотелось похвастаться мной. Вначале я заметила Панси, которая стояла в нише недалеко от совятни, и подумала, что она спряталась в том коридоре по своей собственной инициативе, что ее просто обуревает ревность».

- Что-о!? – гневно воскликнула Панси. – Ревность? Этого не может быть! Не может! Это значит, что все думают, что я тебя люблю, а ты мне изменяешь! – кричала она, не контролируя себя. – Не важно, кто это девица, скорее всего, она не сама пришла к такому выводу. Посоветовалась со своими многочисленными подружками, собрала все сплетни. Какое унижение! Все думают, что я опущусь до такого: позволить парню, которого я люблю, встречаться с другими! О Мерлин, они еще, наверное, думают, что я с тобой сплю. Сплю и делю тебя со всякими шлюшками! А еще и слежу за тобой. Какое унижение!

- Панси, прекрати орать! – грозно, но негромко сказал Драко. – Ты привлекаешь внимание. Если ты не прекратишь вопить, то даже те, кто так не думал, задумаются…

- Да, да, - вторил ему Блейз, тоже негромким голосом, – разболтают по всей школе. Информация дойдет до девушки Драко, и она будет уверена, что ты следила за ней из чувства ревности. Разболтает своим подружкам…

- Она не моя девушка! – возмущенно сказал Малфой.

А Панси, дико озираясь вокруг, все-таки замолчала и уже придумывала, как запугать кучку второкурсников, которые сидели в гостиной и сейчас делали вид, что им не интересен разговор на повышенных тонах, происходящий между шестикурсниками.

- Я готов поспорить! – торжественно объявил Блейз.

А Панси, придумав, как добиться молчания второкурсников, которые видели ее истерику, стремительно направилась к ним.

- Малфой, согласись, - между тем продолжал Забини, наклонившись поближе к Драко, – ты последнее время только и думаешь, что об этой незнакомке. Все твои чувства и переживания связаны только с ней. Ты, конечно, извини, что я возвращаюсь к неприятной для тебя теме, но ты даже на Грейнджер заглядываться перестал. Мало того, ты больше ни о чем не думаешь… – Блейз сделал ударение на словах «ни о чем», многозначительно посмотрев на друга.

В это момент Драко осознал, что Блейз прав. После того как он встретил эту странную девушку, он ни разу не вспомнил о задании Лорда, он вообще перестал задумываться о чем-либо, происходящем за стенами школы. Что удивительно, насчет Грейнджер его друг тоже заметил верно. Драко вдруг понял, что все негативные чувства, которые он испытывал к Грейнджер и ее дружкам, притупились. Ему совсем не хотелось вступать с ними в конфликты, говорить кому-нибудь из них обидные слова, его совершенно не интересовали их дела, он больше не завидовал Поттеру и не ненавидел Грейнджер, может быть, лишь не перестал презирать Уизли. Ему не было дела до их существования. И сейчас, ясно осознав это, Драко ощутил что-то наподобие свободы… свободы от ненужных мыслей, действий, размышлений, чувств. Он понимал, что этому способствовало появление в его жизни этой странной девушки. Но как ей удалось заменить столь привычные ему мысли и чувства, которые он взращивал в себе годами, интересом к ее персоне, Драко не понимал, да и не сильно над этим задумывался… Ему понравилось это ощущение свободы. И он твердо решил, что приложит все усилия, чтобы его встречи с незнакомкой продолжились…

- Так, я все уладила! – торжественно объявила вновь подошедшая к ним Панси, тем самым оторвав Драко от таких прекрасных мыслей. – Все, кто слышал мое выступление, уверены, что я цитировала отрывок из романа Болейна. Можем продолжать. Драко, читай дальше.

Малфой как будто ждал команды и сразу же после слов девушки начал читать, даже не дав Блейзу съязвить над подвигом Панси.

- «…но, как говорят мои подружки, я очень умненькая девочка, поэтому я не пошла этим путем, а стремглав бросилась в коридор, ведущий к месту нашей встречи от гостиной Гриффиндора. И что я там увидела? Блейза Забини, притаившегося за гобеленом. Я чуть не расплакалась, поняв ваш коварный замысел! От расстройства я долго блуждала по коридорам и нечаянно наткнулась на очередное действующее лицо вашего макиавеллевского замысла. Конечно, Кребб перепугался (видел бы ты его перекошенное страхом лицо… хи-хи-хи), потому что понял, что он спалился. Надеюсь, он передал тебе мое послание? Я так понимаю, что Грегори, Миллисента и Дафна тоже участвовали в твоем каверзном плане, но просто лучше всех прятались и я их не заметила. Ты коварный человек, Драко Малфой, но я знала об этом и раньше, и мне это жуть как нравится.» – Драко неожиданно перестал читать, переводя дыхание, и удовлетворенно улыбнулся, тем самым давая наконец друзьям вставить свои ремарки.

- Сразу видно, что девчонка смыслит в каверзных замыслах, - расхохотался Блейз. – Ты коварный человек, Драко Малфой, поэтому вы будете замечательной парой! Такой тандем может поработить весь мир! – продолжал ерничать Забини.

- Не вижу ничего смешного, - в очередной раз обиженно пробормотал Драко.

– Я не понимаю, почему она подумала, что это я все организовал?

- Эта девчонка уже собрала все сплетни о тебе, наблюдает за тобой, может быть, вы даже встречались раньше, поэтому она точно знает, что ты можешь устроить любую подлость, вот и подумала, что инициатор всего этого непотребства - ты. Я согласен, ее вывод логичен, хотя и неприятен для нас всех, особенно для тебя, Малфой.

- Какая умная! – рассмеялась Панси. – Читай дальше!

- Хватит вам и этого! – недовольно сказал Драко, поднимаясь с дивана.

- Вот уж нет, - тоже вскочила на ноги Паркинсон и выдернула из его рук письмо.

Он попытался вернуть себе пергамент, но Панси ловко отскочила от него и, задорно рассмеявшись, крикнула:

- Блейз, держи его, пока я найду место, где мы остановились.

Забини дернул Драко за рукав, Драко стукнул его диванной подушкой, которая очень кстати попалась ему под руку. Завязалась шуточная потасовка. А Панси, отойдя от парней подальше, пыталась найти строки, на которых Малфой прервал чтение.

- А, вот, нашла! – наконец победно воскликнула она и стала читать: - «Ты коварный человек, Драко Малфой, но я знала об этом и раньше, и мне это жуть как нравится. Я очень злюсь сейчас, когда пишу это письмо, но точно знаю, что уже завтра я прощу тебя. Потому что ты такой лапушка, хоть и немного стервозный. И целуешься ты потрясающе. Когда ты ко мне прикасаешься, у меня бабочки в животе появляются, и я радуюсь радостной радостью от твоих прикосновений. Я таю от твоих глаз цвета серого неба, я хочу трогать твои шелковистые платиновые волосы, я хочу ласкать твое идеальное тело и целовать твои соблазнительные губы. Поэтому я даю тебе еще один шанс».

Панси замолчала, потрясенно глядя на пергамент.
- Вот это любовь! – не удержавшись, съязвил Блейз.

- Представляете, здесь так и написано: «радуюсь радостной радостью», - ошеломленно прошептала она.

- Ну, дурочка девчонка, - мгновенно отозвался Забини, - по-моему, начиталась женских любовных романов. Моя маман любит такое романы почитывать, вот и я иногда - разумеется, чтобы поддержать с ней беседу и порадовать тем самым любимую мамочку, - тоже их читаю. Вот они прямо пестрят выражениями типа «бабочки в животе», «таю от глаз», «глаза цвета неба», «волосы цвета платины», «соблазнительные губы» и еще кучей разных романтических штампов. Хотя… выражения про всеобъемлющую радость я там не встречал.

- Зато я слышала такое выражение, - испуганно пробормотала Панси. – Я пару раз слышала, что так говорил Захария Смит. «Я радуюсь радостной радостью, что завтра наконец уезжаю домой», - попыталась она передразнить Смита.

- Что ты этим хочешь сказать? – возмутился Малфой, доселе молчавший, потому что, когда он прочитал эти строки, то совершенно не подумал о женских романах и тем более о Смите, а воспринял это как искреннее восхищение незнакомки им.

- А то, что все может быть, - опередил Панси с ответом Блейз, так как он сразу понял, к чему она клонит, даже если она сказала это без всякой задней мысли. – Девица эта скрывает свое лицо, изменила голос, значит, это вполне может быть и Захарией Смитом. Нельзя исключать вероятность того, что он какой-то не такой… если вы понимаете о чем я…

- О, Захария Смит очень умен! – спокойно сказал Драко, хотя и немного испугался того, что предположение друга может быть верно. – Он не только придумал изменить голос, но и как-то превратил свое тело в девичье. Даже по внешнему виду видно, несмотря на эту странную мантию, что это девчонка, уже не говоря о том, какая она на ощупь, – недовольно закончил Малфой.

- Он мог выпить оборотное зелье, - тут же нашелся Блейз.

- Зачем тогда такая конспирация с мантией? – парировал Драко.

- Может быть, он смог достать материал только для превращения в знакомую тебе девчонку, - не отступал Забини.

- Прекратите! - недовольно воскликнула Панси. – Не нужно портить такую… такую потенциально великую историю любви этими дикими предположениями. Я уверена, что у Захарии Смита, который может радоваться радостной радостью, хватит ума сварить оборотное зелье, но ему точно не хватит ума использовать в письме фразы из женских романов. А главное, он ужасный трус… и я знаю, что в данный момент он встречается с одной девушкой…

- И чтобы исключить Смита из списка подозреваемых, - хохотнул Драко, которому неожиданно в голову пришел гениальный план, как убить двух зайцев сразу, - мы сделаем следующее. Когда я снова пойду на свидание с незнакомкой, ты, Панси, на это же время назначишь свидание Смиту и встретишься с ним, а ты, Блейз, будешь за ними наблюдать, чтобы… он не сделал что-нибудь плохое или Панси, или мне… в том случае, если ты прав.

- Я не пойду на свидание со Смитом, - разгневанно прошипела Панси. – Он мне противен.

- Я не буду следить за Панси, - в тон ей сказал Блейз.

- Вы мне должны, - зловеще начал Драко, - вы испортили мне такую великолепную историю любви. Теперь моя девушка думает, что я коварная скотина, заставившая своих друзей участвовать в таком грязном позорном деле. Вы своей самодеятельностью выставили меня перед, может быть, моей будущей женой в отвратительном свете. Поэтому вы должны попытаться исправить все, что натворили, и оказывать мне любую помощь, чтобы я мог вернуть свое счастье, - торжественно продекламировал Малфой.

Панси и Блейз не очень понимали, серьезно он говорит или же играет на их светлых чувствах намеренно.

- Поэтому вы должны помочь мне сократить список тех, кто, как мы думаем, может быть моей незнакомкой. И раз уж появилось такое предположение, что это Захария Смит, то в первую очередь по понятным причинам вы попытаетесь исключить из списка его. Поэтому ты, Панси, пригласишь этого недоноска Смита на свидание, которое назначишь на то время, когда я буду встречаться с незнакомкой.

- Хорошо, хорошо, ты меня убедил, - замахала руками Паркинсон, - я это сделаю. Но только если Блейз будет контролировать… процесс. Я опасаюсь этого Смита.

- Отлично, договорились, - хохотнул Забини, - я буду незаметно сопровождать тебя, во избежание неприятностей.

- А если он не согласится… встретиться со мной? – тихо спросила Панси. Не то чтобы ей было важно согласие Смита, но получать отказ от парня, которого она считала ниже себя по статусу, было бы неприятно.

- Ну, вы же такие умные и изобретательные, - как-то недобро сказал Драко, - так что придумаете, как сделать так, чтобы он не мог и помыслить об отказе.

- Да, я придумаю, как запугать его, если он вдруг надумает не прийти на это свидание, - фанатично поддержал друга Блейз, который почувствовал новое развлечение.

Панси тяжело вздохнула, понимая, что ей уже не отделаться от свидания со Смитом, и без предупреждения стала читать послание незнакомки дальше:

- «Давай договоримся: ты больше ничего не будешь рассказывать о нас своим друзьям, они больше никогда не будут следить за нами, ты больше не будешь пытаться выяснить, кто я. А я обещаю раскрыть свое инкогнито, когда начну снова доверять тебе и когда ты тоже будешь испытывать хотя бы толику тех чувств, которые я питаю к тебе. Поверь, такая игра – это во сто раз интереснее, чем если бы ты знал мое имя. А тут такая интрига…»

- Умная бестия, - в очередной раз прервал чтение Панси Блейз, - какой продуманный план. Мне не кажется, что она изначально хотела открыть свое инкогнито на третьем свидании, скорее всего, просто быстро сориентировалась и нашла уважительную причину этого не делать.

- Да, я с тобой согласна, - задумчиво отозвалась Панси. - Она довольно умна. Вон какие причинно-следственные связи увидела и воспользовалась этим в своих интересах.

- Заткнитесь оба! – раздраженно сказал Драко. – Главное здесь, что я не должен вам все это рассказывать, но я это сделал и сейчас думаю, что зря. Опасаюсь вашей самодеятельности. Поэтому…

Но Панси не дала ему договорить, понимая, что он отчасти прав, и продолжила чтение:

- «Если ты согласен на мои условия, то напиши мне что-нибудь хорошее в ответ. Свое письмо ты можешь оставить в совятне… Если ты подойдешь к крайнему окну, чуть наклонишься, то увидишь, что под подоконником есть маленький черный камешек. Нажми на него, кирпич под ним отодвинется и ты увидишь углубление в стене. Положи туда письмо со своим ответом…

Про этот тайник знаю только я, поэтому я гарантирую конфиденциальность всего того, что ты мне напишешь…

Дерзай, мой принц! Следующая наша встреча зависит от твоего ответа.

P.S. Ты знаешь, я ведь хотела на этом свидании поговорить с тобой, причем своим настоящим голосом, а на следующем позволить тебе расстегнуть свою мантию, но ты сам все испортил. Поэтому тебе придется подождать еще… Жду ответа, мой король. Целую.»

Панси замолчала, а потом задумчиво добавила:

- Без подписи…

- Я даже не знаю, на кого подумать! – после некоторых раздумий сказал Блейз. – Какое-то странное и неоднозначное письмо.

- Я не хочу ничего думать, - рявкнул Малфой. – Я хочу, чтобы вы помогли мне придумать ответ и больше не мешались под ногами, – уже более спокойно закончил он.

- Но посмотрите, как много нового мы узнали из этого письма, - не обращая внимания на слова Малфоя, начала излагать Панси. – Вот, например, понятно, что у нее много подружек и они те еще сплетницы.

- Да, и она точно знакома с Захарией Смитом, - хохотнул Блейз, – потому что знает, как он выражается.

- Не факт, - запротестовала Панси. – Я тоже знаю это, но я с ним не знакома.

- Но ты хоть и слышала от него его «радостную радость», но не используешь ее в речи или письме, - не сдавался Блейз, - а она использует, причем гармонично, значит, привыкла так говорить. Вывод: она с ним близко общается.

- Слушайте, мне уже без разницы, с кем она общается, - недовольно буркнул Драко, - главное ваше предположение - это то, что это кто-то из подружек Поттера хочет таким методом вытянуть у меня какую-то информацию.

- Пока не стоит исключать и этого, - возразил Блейз. – У Поттера полно подружек. Кто там около него постоянно крутится? Браун, близняшки Патил, Лавгуд.

- Луна? Эта полоумная? - Панси в сомнении покачала головой.

- Точно, это Лавгуд! Она ж идиотка, вот и придумала такую фигню! - радостно завопил Блейз.

- И зачем ей все это понадобилось? - не отставала Панси.

- Кто ее знает, она ж чокнутая… - ответил Блейз.

- Вот поэтому и могла до такого додуматься, - высказал свое мнение Малфой.

- Но она ж не только чокнутая, но еще и тупая, ей такое не придумать, - неожиданно изменил свои взгляды Забини, - она только про кизляков да нарглов болтать и способна.

- Сам ты тупой. Она, может, только притворяется ненормальной и дурочкой, - заметил Малфой.

- Но все равно, зачем ей это надо? - Блейз повторил вопрос Панси, который та уже задавала.

- Может, она думает, что Драко это какой-нибудь страшный оборотень-сабедаф, вот и хочет вывести его на чистую воду, - предложила Панси.

- А что это за оборотень такой? - заинтересовался Блейз.

- Я откуда знаю, - пожала плечами Панси. - Спроси у Лавгуд, ей видней… - засмеялась она.

- Драко, ты что, правда оборотень? - Забини повернулся к Малфою.- А я и не знал…

- Заткнись, идиот. Какой я на фиг оборотень? Ты еще шизанутее Лавгуд. - раздраженно ответил Драко. - А кроме разоблачения оборотня, у нее есть еще какие-то причины со мной встречаться?

- Не знаю. По-моему, нет. Да и с оборотнем предположение-то глупое, - опять пожала плечами Панси. - Я думаю, это все-таки не может быть Лавгуд.

- А если она просто в тебя влюбилась? - предложил Блейз. - Для этого ни рассудка, ни ума не надо…

- Ты шутишь? Лавгуд влюбилась в меня? - опешил Драко. - Нет, она, как и все девчонки из компании Поттера, наверняка сохнет по этому самому Поттеру.

- Нет, Драко, я думаю, ей пока вообще не до любви, не до мальчиков… - высказала свое мнение Паркинсон. - У нее на уме одни кнорки, штырки и прочая дребедень…

- Тогда она исключается из списка, - быстро и радостно подытожил Блейз, который испугался, что для проверки версии с Лавгуд Малфой заставит его позвать Луну на свидание и, главное, придумать, как сделать так, чтобы она пришла на встречу.

- Слава Мерлину, - облегченно заметил Драко, которому тоже не нравилась версия с Лавгуд. – Я бы этого не пережил…

- Чего? - поинтересовался Блейз.

- Того, что моя незнакомка - это Лавгуд, - раздраженно ответил Малфой. - Она ж посмешище всего Хогвартса. Меня бы все засмеяли, даже Поттер, хоть она и его подружка.

- А вдруг он тоже верит во всяких мымряков? - съязвила Панси.- У него тоже ведь не все дома.

- У кого? - не понял Блейз. Он все еще думал, как ему повезло, что Луну исключили из списка подозреваемых, иначе его за одно свидание с ней тоже бы засмеяла вся школа.

- У Поттера, - ответил ему Драко, - ты чего тормозишь? Очнись, у нас еще много работы. Хотя я все-таки не думаю, что Поттер такой же полоумный, как и Лавгуд.

- Ладно, хватит о ней, тема закрыта, - махнул рукой Блейз. - Что дальше? Ну, или кто?

- Остаются другие, - напомнила Панси.

- Кто? - поинтересовался Драко.

- Другие девчонки из компании Поттера, помимо Лавгуд, - пояснил наконец-то пришедший в себя Блейз.

- Я не считаю, что любая и из других подружек Поттера может все это придумать и провернуть, - радостно сказал Драко. – Ни одна из них не блещет умом и изворотливостью, и каждая преисполнена щенячьей преданности высоким моральным идеалам.

- Да, согласна, - поддержала его Панси, - что-то подобное могла придумать Грейнджер, а выполнить Джинни Уизли, но остальные… слишком глупы.

- А, может, придумали все Грейнджер и Уизли, а исполняет кто-нибудь другой, например Браун, - не уступал Блейз.

- Хорошо, убедил, - неожиданно согласился Драко. – Поэтому ты пригласишь на свидание Браун в то время, когда я пойду на свидание с незнакомкой, а Панси со Смитом.

- А почему сразу с Браун, может быть, лучше с Грейнджер, - воодушевленно сказал Блейз, так как был очень рад, что ему придется встречаться не с Лавгуд, ибо такого позора, как свидание с Луной, он бы не пережил. - Или ты ревнуешь? - уже более язвительно закончил он.

- Так и знал, - рассмеялся Драко. – Весь этот разговор ты начал для того, чтобы получить от нас разрешение на встречу с Грейнджер. Правда, я не понимаю, зачем тебе такая сложная схема. Ведь, по твоим словам, - эту фразу он произнес очень мерзким тоном, - она жаждет встречаться с тобой и радуется радостной радостью твоим приставаниям, а ты ей как бы отказал. Но сдается мне, что все было наоборот. Это она тебя отшила, а вот ты испытываешь все те чувства, что приписывал ей… тогда, когда рассказывал о вашем свидании в «Трех метлах». Вот и хочешь, чтобы мы сейчас сами предложили тебе с ней встречаться, в надежде все-таки добиться ее расположения. И как удобно, - разошелся Драко, - если твоя матушка вдруг узнает о твоих нежных, глубоких и проверенных годами чувствах к грязнокровке, о ваших романтичных свиданиях в барах, на озере и еще черт знает где, ты с чистой совестью соврешь ей, что, мол, все это не так и ты просто помогал Драко Малфою, по его, так сказать, просьбе. Вот уж нет! Я не буду в этом участвовать…

Как давно Драко хотел сказать эти слова. И вот они прозвучали. И опять он испытал мимолетное чувство свободы. Ему казалось, что он, высказав часть своей боли, избавился от нее. Прислушавшись к себе, он понял, что уже не так остро реагирует на любовь Забини к Грейнджер, ему уже почти безразличны как их прошлые встречи, так и будущие, ведь у него есть его… его незнакомка. Почему-то ему вдруг показалось, что именно эта загадочная девушка поможет ему найти душевное спокойствие, в котором он так отчаянно нуждался. Почему Драко считал, что незнакомка - это панацея от его душевной боли, он не понимал, да и не хотел об этом задумываться.

Блейз же довольно улыбался, хотя и не осознавал, что он это делает. Из гневной речи Драко он выудил два главных слова «свидание на озере». Теперь он точно убедился, что идиот Малфой неверно трактовал его исповедь, тогда… на четвертом курсе. Блейз чуть не рассмеялся, поняв абсурдность сложившейся ситуации. Ведь если бы тогда он просто-напросто назвал имя той, с которой встречался около озера, той, которую посчитал самой красивой на Святочном балу, то Малфой не подумал бы, что ее имя Гермиона Грейнджер и из-за жгучей ревности не наговорил бы ему разных глупостей, а даже, может быть, перешагнул через свое отрицание чувств к Грейнджер, и они бы вместе смогли помочь друг другу. Но вдруг, взглянув вглубь проблемы, он понял, что виноват в своей несчастной судьбе он сам. Драко имел полное право неправильно его понять, а, соответственно, приревновать и всеми доступными способами сделать так, чтобы он, Блейз, больше не встречался со своей тайной любовью. А вот он проявил малодушие, трусость и еще черт знает что и, вместо того чтобы бороться за свою любовь, повелся на советы Малфоя и теперь вынужден пожинать плоды своего страха. Но, несмотря на признание своей вины, Блейз не отказался от мести Малфою. Он не верил в чистую любовь незнакомки к Драко, он был уверен, что девчонка скрывает что-то такое ужасное, что определенно не понравится ни Малфою, ни его окружению, и решил, что докажет это… но чуть позже. Раз доказать то, что Малфой влюблен в Грейнджер, у него пока не выходило, Блейз решил, что пока подойдет и разоблачение незнакомки. В любом случае его другу будет очень больно, почти так же, как ему сейчас.

Панси, разумеется, слышала отповедь Драко, но ей в данный момент абсолютно не хотелось обсуждать Грейнджер и странную заинтересованность в ней Драко и Блейза. А также она вспомнила, что обычно большинство из их совместных бесед заканчивались обсуждением Грейнджер. Но так было до появления в жизни Драко незнакомки в мантии. И сейчас Панси не хотела возвращаться к принятой традиции, поэтому, игнорируя предложенную тему разговора, вернулась к письму и сказала:

- Все это весьма странно – какое-то ощущение неестественности от этого письма. Вначале создается впечатление, что девчонка умна и сообразительна. Сплетни собрала, сделала из них правильные выводы о тебе, придумала потрясающий план, как тебя заинтересовать. Ситуацию с нашим подглядыванием вон как умело расписала. А потом раз… и выдержки из женских романов, лапушки, принцы, пафос и, разумеется, радостная радость. Как будто ей двенадцать лет. Такое ощущение, что писали два разных человека…

- Ты знаешь, милая Панси, - довольно улыбнувшись, проворковал Блейз, которому тоже не терпелось вернуться к обсуждению незнакомки, - я с тобой согласен. Мне тоже показались странным эти перепады… стиля. Но я не считаю, что это два разных человека писали. Мне кажется, это писала одна особа, только… не очень справившаяся с эмоциями.

- Как это понимать? – раздраженно спросил Малфой, который, в отличие от друзей, жаждал услышать ответ Блейза на свои обвинения в его адрес.

- Очень просто, - самодовольно отозвался Блейз. – Думаю, в письме девчонка хотела соблюсти, так сказать, инкогнито. Она или умная стерва или романтическая дурочка. Одно из двух. Скорее всего, она изначально хотела написать тебе письмо, сильно маскируясь: если умная, то предполагала писать выдержками из любовных романов, если романтическая дурочка, то цитатами из переписки философов. Но… не справилась с эмоциями или забыла, поэтому ее стиль так и скакал. Видимо, не все, что она хотела сказать, она нашла в любовных романах или в переписке философов, - расхохотался Блейз.

- Я считаю, что она стерва, - тоже засмеялась Панси. – Ведь придумала же она всю эту эпопею с сокрытием своей личности.

- Не факт, - возразил Забини, продолжая мерзко улыбаться. – Может быть, она что-то подобное прочитала в каком-нибудь женском романе.

- Хватит! – простонал Драко. – Я пока не хочу в этом разбираться. Я принимаю условия игры. Поэтому сейчас мы вместе будем сочинять ответ, и ваша задача - применить всю свою недюжинную изобретательность и помочь мне придумать оправдание ваших, - это слово он выделил громким голосом, - действий. Я хочу, чтобы она подумала, что я ангел во плоти, лапушка, принц и к тому же жутко заинтересован ее персоной. Приступаем.

- Я хочу, чтобы ты непременно отметил в этом письме, что я никоим образом не ревную тебя! – разгневанно воскликнула Панси, наблюдая, как Драко вынимает из секретера письменные принадлежности.

- Хорошо, я так и напишу, мол, Панси очень недовольна твоими необоснованными предположениями, - ухмыльнулся Драко, раскладывая листы и перья на столике.

- Ты идиот, Малфой, - потрясенно сказал Блейз. - Если ты так напишешь, то девчонка сразу поймет, что ты прочитал нам письмо или как минимум рассказал нам его содержимое.

- Да, - тут же вмешалась Панси, - лучше напиши, что ты в этом уверен, потому… потому что… - она на секунду задумалась, а потом победно воскликнула: – потому что я встречаюсь с Блейзом!

- Точно! – довольно потер руки Блейз, - напиши, что мы следили не за тобой, а друг за другом. Поругались, наврали друг дружке о вымышленных свиданиях и пошли следить… А про Кребба напиши правду, - рассмеялся он.

- Молодцы! – похвалил их Драко, злобно ухмыляясь. – Начало положено. Продолжайте в том же духе, а я буду за вами записывать.

Еще долго Панси, Блейз и Драко сидели в гостиной и сочиняли письмо незнакомке. Это занятие захватило их полностью, вызвало необычайный прилив энергии и активировало фантазию. Они пропустили все оставшиеся в этот день занятия, а также обед, и когда к вечеру гостиная начала заполняться учениками и к ним подошла любопытная Дафна, компании пришлось перебазироваться в более укромное место, чтобы избавиться от ее навязчивых вопросов. Уютно устроившись в пустом заброшенном классе на четвертом этаже, они продолжали свои излияния в эпистолярном жанре. К ужину письмо было составлено, написано и запечатано. Панси и Блейз с чувством выполненного долга отправились на трапезу в Большой зал, а Драко – в совятню, чтобы положить письмо в условленное место.

Да, Малфою, Паркинсон и Забини было весело, чего не скажешь об их товарищах по факультету, которым пришлось придумывать, как объяснить преподавателям отсутствие этих троих на занятиях. Почему-то блистать ответами получалось только у Миллисенты. Даже профессор Снейп поверил ей, когда она сказала, что они все втроем сегодня утром получили от родителей микстуры, которые должны принять для профилактики какого-то заболевания, а после этого лекарства предписан постельный режим в течении трех-четырех часов.

А вот Поттер не поверил. К последнему уроку, которым была Защита от темных искусств, где кроме гриффиндорцев были и шестикурсники со Слизерина, Гарри почти успокоился и уже было забыл о том, что Малфою пришло письмо, как он подозревал, от прихлебателей с другого факультета с призывом к новому злодеянию, но, не увидев Малфоя на занятии и услышав невнятные объяснения Миллисенты по этому поводу, он опять вспомнил о письме и своих подозрениях и, разумеется, воспылал пламенным гневом. Весь урок Поттер размышлял над тем, как бы выяснить планы Малфоя и застукать того на месте преступления.

Рон же, в отличие от друга, не забыл ни утреннее происшествие, ни то, что ему пришлось открыть кучке сокурсников великую тайну чистокровных семейств. Рон был уверен, что Джинни непременно расскажет все матери и весь день усиленно придумывал оправдания своему поступку. После выступления Миллисенты Рону пришла в голову гениальная мысль. Он решил попросить у нее совета, ведь она наверняка подскажет ему что-то дельное, он уже не раз убедился в ее умении придумывать великолепные оправдания любому не очень благородному поступку. Кстати было и то, что именно сегодня вечером Рон и Миллисента договорились встретиться и у них будет, так сказать, второе свидание. Уизли весь урок пребывал в радужных мечтах.

Если бы Гермиона не восхищалась своей находчивостью весь урок, то непременно заметила бы напряженное выражение лица Гарри и его злую ухмылку, а также глупую улыбку Рона и периодические взгляды последнего на Миллисенту. Но Гермиона вспоминала, как писала свое послание Малфою. Она была ужасно довольна собой, тем, что написала такое великолепное письмо.

Да, пришлось поднапрячься, вспомнить выражения и слова, которые используют в обсуждениях парней Лаванда и Парвати, и, конечно, она очень гордилась тем, как удачно вписала в контекст нелепую фразу Захарии Смита, услышанную когда-то давно. Гермиона была на сто процентов уверена, что Малфой сегодня же ответит ей. И нетрудно было догадаться, что он обязательно прочтет письмо Забини и Паркинсон и, скорее всего, они втроем сочинят ответное послание. Она уже представляла себе его: извинения за друзей, уверения, что они делали это по собственному желанию, а, может даже быть, что их действия не имели никакого отношения к их встрече, восхищение ее письмом и выражение жгучего желания новой встречи. Гермионе захотелось самодовольно потереть ладони, но она позволила себе лишь ухмыльнуться. Ей определенно начинала нравиться вся эта игра с Малфоем. Это отвлекало от разных повседневных и вселенских мыслей, давало пищу к размышлению и являлось зарядкой для ума, да и просто было весело. А еще Грейнджер не сомневалась, что выйдет из этой игры победителем. И предвкушать эту победу ей сейчас не мешал даже нудный голос профессора Снейпа, который что-то бубнил себе под нос, кажется, лекцию.

Снейп раздраженно разглядывал учеников и автоматически, не задумываясь, рассказывал о вампирах. Сейчас его не интересовало, кто из учеников записывает его слова, а кто нет, в данный момент профессора напрягали выражения лиц некоторых учеников. Снейп чувствовал, что что-то назревает, что многие из тех, на кого он сейчас смотрит, задумали что-то, по всей видимости, нехорошее или противозаконное. Даже глупые улыбки Уизли и Миллисенты ему не нравились. Хотя определение "глупые" к их улыбкам мало подходило, скорее сальные. И это тоже очень пугало Снейпа. А уж когда эти двое начали бросать друг на друга похотливые взгляды, он от наблюдения такого мезальянса даже забыл, как определять возраст вампиров, и, немного помолчав, почему-то начал рассказывать о размножении вампиров. Но более всего профессора зельеварения пугала ухмылка Грейнджер, напоминавшая ему ухмылку Малфоя. Он, рассказывая о размножении вампиров, грешным делом подумал, что или Грейнджер задумала какую-то подлость в отношении Драко, или же и эти двое состоят в каких-то противоестественных отношениях. У Снейпа екнуло сердце при мысли о том, что Драко попал в ту же ловушку, что и он когда-то, в ловушку любви к грязнокровке. Снейп знал, что это смертельно. Лично он умер, он мертв, он не живет, он только существует. Неожиданно он вспомнил о гладиолусах… Опять замолчал и, поняв, что ему с трудом удается сконцентрироваться на рассказе о вампирах, а это плохо влияет на образовательный процесс, отпустил студентов на пятнадцать минут раньше, отчего все они впали в огромное недоумение и каждый подумал, что это неспроста, и в меру своих умственных способностей пытался понять смысл произошедшего…

Одному Невиллу не было дела до метаморфоз в поведении Снейпа… его душила радость. Ведь перед занятием к нему подошла Ханна и извинилась, что приравняла его к «этим двум черствым идиотам», а также предложила прогуляться вдвоем к Черному озеру. Невилл был в предвкушении этой прогулки, а информация, которую он получил от Рона, делала это предвкушение еще волнительней.