- Джейк не жалуется, - спокойно заметил Алек. – Он доволен тем, что есть.
- Да, он доволен, когда я счастлива. Но иногда я чувствую себя виноватой. Если бы я полюбила его, у него был бы шанс прожить более-менее полноценную жизнь.
Алек со вздохом закатил глаза:
- Милая, это не твоя вина, сколько раз говорить. Так уж вышло. Кто-то рождается слепым, кто-то без рук или ног. Джейку выпала судьба запечатлеться. Считай это платой за его силу и молодость, за возможность защищать племя. Кому много дано – с того много и спросится. Хватит о Джейкобе, хорошо? Я итак его не слишком люблю, но когда слышу, как ты сожалеешь, что не с ним, готов просто убить.
В доказательство своего гнева Алек хищно оскалил зубы.
- Прости, любимый. Я действительно сказала глупость. Без тебя нет меня.
Алек обнял свою жену, и они долго нежно целовались, стоя у окна. А дождь не кончался.

- Джейн! Я сказал нет! – Я взмыла над землей, и переместилась в пространстве, чьи-то руки приятно охлаждали кожу на спине и под коленями. Я почувствовала его запах, и медленно открыла глаза, обнаружив себя уже сидящей на низком мягком кресле в передней комнате будуара. Алек положил руку мне на лоб, его пальцы замерли на разгоряченной коже, я все еще не верила, что боль отступила.
- Спасибо, - прошептала я, глядя ему в лицо, он на секунду замер, подняв взгляд, - не знаю, почему ты ее остановил, но все равно спасибо.
- Я же просил тебя, - он досадливо поджал губы, - что ты натворила?
Я машинально сняла его ладонь со своего лба, и сжала в руках, показывая, что произошло. Он вздрогнул от неожиданности. А я просто не могла остановить поток хлынувших из меня картинок, все мои воспоминания, разрозненно и непоследовательно, мама, папа, Джейк, Элис и Розали, улыбающиеся лица моей семьи, леса Форкса и Аляски. Скупое северное солнце, перебирающее лучами по поверхности океана. Слезы хлынули из моих глаз, подстегивая поток родных мне образов, а он просто не убирал своей руки.
- Отпусти меня, пожалуйста, - задыхаясь прошептала я, чувствуя как выскальзывает из пальцев его ладонь.
- Прости, я не могу, - он покачал головой, - это выше моих сил.
- О, как мило, - Джейн стояла на пороге комнаты, прожигая нас взглядом, - я помешала?
Алек поднялся, только сейчас я поняла, что он стоял передо мной на коленях, что-то сладко заныло внутри, я постаралась отогнать от себя это странное ощущение.
- Не делай так больше, - он внимательно смотрел на сестру, вспышка ярости исказила ее лицо.
- Я ушам своим не верю, - она покачала головой, - ты запрещаешь мне?
- Я тебя прошу.
- Еще лучше. Просто отлично! – Она выкрикнула последнюю фразу неожиданно громко, я вздрогнула.
- Пожалуйста, Джейн, не сейчас. Аро ждет нас.
- Так идем же, дорогой брат. Уверена, он будет счастлив видеть тебя. А особенно выслушать. – Холодно улыбнувшись, она быстро вышла, дверь с грохотом закрылась за ее спиной.

- Ренесми?

Я открываю глаза и тут же вцепляюсь в первое, что попадается под руку – воротник Алека.

- Всё закончилось, - его голос дрожит, и это пугает меня ещё больше. – Всё хорошо.

Мотаю головой, не в силах разжать пальцы. Я больше никогда этого не сделаю. Никогда!

Страх, холод, пустота. Ад.

Вампир пытается подняться, что вызывает во мне дикую панику:

- Нет! – я хватаю его за руку. – Останься здесь!

Да, это глупая просьба и у меня будет десяток возможностей о ней пожалеть, но мне плевать. Я не могу остаться одна. Не сейчас.

- Пожалуйста, - умоляюще шепчу я, чувствуя, как на глаза начинают наворачиваться слёзы.

Вот, я всё-таки выставляю себя сопливой девчонкой.

- Спи, - устало произносит Алек.

- Ты не уйдёшь?

Взгляд тёмно-красных глаз останавливается на моём лице, какая-то доля секунды, затем их обладатель вздыхает:

- Я буду рядом.

– Я люблю тебя, – говорит Ренесми. Ее голос взволнованный, но нежный. Он звучит приглушенно и кажется каким-то далеким, но, по сути, он такой, же родной как всегда. Алек верит ей в этот момент. Он не понимает почему, но вдруг он осознает, что она действительно искренне любит его. Истина поражает его, но он никак не реагирует. Он чувствует онемение, словно он находится в пузыре.
Ренесми плачет, одной рукой сжимая его руку, второй заглушая звуки своих рыданий. Она сидит на коленях рядом с ним, и тогда он понимает, что сам он находиться в лежачем положении.
– Не плачь, – он пытается говорить, но ничего не получается. Он не может ничего произнести. Алек начинает повторять слова снова и снова, все громче и громче, но она не может его услышать. Он просто хочет, чтобы она перестала плакать, он хочет остановить ее боль. Алек пытается дотянуться свободной рукой до ее подбородка, чтобы она взглянула на него, и удостоверилась что с ним все в порядке, но он не может пошевелиться. Он парализован.
– Я люблю тебя, Алек, – говорит Ренесми сквозь рыдания. Ее голос звонкий, не смотря на слезы. – Я люблю тебя. Ты не оставишь меня. Только не так.
Он ничего не слышит кроме ее голоса.
Алек пытается приказать ей перестать плакать, сказать, что он не собирается покидать ее, только не теперь. – Я никуда не пойду, Ренесми. Я останусь там, где будешь ты. Я никогда не уйду. – Он хочет сказать, но все напрасно. Из его уст не раздается даже шепот.
Он бессилен. Он ничего не может сделать. Ничего, чтобы помочь женщине, которую он любит.
Алек чувствует, как вьется облако тумана вокруг него, словно он пойман в ловушку в этом невидимом щите, не в силах ничего сделать в его цепких силках. Во всяком случае, физически. Мысленно он был уверен, что все еще в состоянии думать. И он осознал без всяких сомнений или колебаний, что он всем своим существом любит Ренесми, так же как она любит его.
Это было так странно. Чувство легкости, зная, что она любит его, а он любит ее.
Вдруг рыдания Ренесми становятся громче. Ее пальцы сильнее сжимается вокруг него. У нее сейчас такой же упрямый взгляд как тогда, когда кто-то заставляет ее делать то, что она не хочет делать. Вместе со всплеском отчаяния он понял, что кто-то пытается тащить ее прочь от него. Алек чувствовал ярость и беспомощность из-за того что кто-то пытается забрать его Ренесми от него.
Ренесми кричит:
– Нет! Он не может быть мертв. Он не мертв! Отпусти меня!
Алек слишком зол, чтобы чувствовать себя смущенным. Его контакт с Ренесми слабел. Он вдруг испытал неведомый прежде страх. Алек отчаянно пытался удержать ее руку, хватаясь за единственную связь с реальностью.
– Не забирайте ее у меня! – он кричит сердито, но слова теряются в дымке.
Затем ее прикосновение исчезает полностью. Алек чувствует, как он ускользает. Ускользает… Он больше не может ничего видеть, и ничего не чувствует. Но он все еще может слышать ее. Он слышит ярость в голосе Ренесми, но он звучит дальше, словно эхо.
– Джейкоб! Отпусти меня! Отпусти меня!
Алек чувствует себя так плохо, не в состоянии ничего сделать, чтобы остановить этого проклятого пса, не в силах вернуть ее на свою сторону. Ренесми это все что он хочет.
Так он называет ее имя. Снова и снова. Воздух вокруг него вращается быстрее с каждой секундой, и он может чувствовать, что его тело слабо от усталости, а зрение размыто. Внезапно Алек вновь чувствует мягкую руку на своей руке, которая кажется, ему такой родной и он расслабляется. Ренесми тоже зовет его. Ее голос родной и утешительный, такой же, как она сама. Она пробивается сквозь размытую завесу, и воздух становится все яснее и яснее. Алек внезапно знает, что он должен делать – слушать ее голос, зовущий его, и так он борется с дымкой, в то время как ее голос становится все громче.
Наконец он полностью свободен.
Он открывает глаза и наконец, по-настоящему видит Ренесми, смотрящую на него. Слезы катятся по ее лицу, она всхлипнула от удивления. Он чувствует как будто он только что проснулся от глубокого сна, все вокруг кажется таким реальным и осязаемым.
Алек не оглядывается вокруг, чтобы выяснить что случилось. Все на чем он может сосредоточить внимание это Ренесми ее улыбка, контрастирующая с заплаканным лицом. Алек садиться и инстинктивно притягивает ее в свои объятия. Его руки плотно обнимают ее хрупкое тело. Ее руки обвивают его шею, желая быть еще ближе к нему.

Я не позволяю ему прервать поцелуй, будто погибну, если перестану чувствовать его холодные губы. Одежда рвется под пальцами легко, как папиросная бумага. Провожу ладонями по гладкой коже его груди и живота, явственно ощущая, как сокращаются мышцы. Алек не остается в долгу, начиная поглаживать мою грудь, спускаясь с поцелуями все ниже. Он легко срывает с меня белье, умелыми движениями заставляя издавать хриплые и пошлые стоны. Когда он вводит в меня пальцы, я просто задыхаюсь, интуитивно двигая бедрами ему навстречу. Меня выворачивает наизнанку от этого болезненного наслаждения и хочется большего, нежели его тонкие аристократичные пальцы. Словно прочитав мои мысли, вампир на мгновение отстраняется, чтобы стянуть с себя брюки.

…безумие, в самом чистом, самом верном его толковании…

Входит в меня так медленно, так мучительно долго, что от бессилия я кусаю его за плечо, сильно, до боли, а он только гладит меня по волосам, неразборчиво шепча что-то на латыни. Я откидываю голову на подушку, мысленно упоминая и Бога и дьявола, когда он начинает двигаться. С каждым толчком я задыхаюсь все сильнее, мои стоны все громче… Кажется, что он везде. Буквально повсюду. До краев наполнил мой маленький мирок, мою одинокую вселенную. Его сбивчивый шепот, щекотливое дыхание, кончики пальцев на моих бедрах, горячие и такие болезненно необходимые поцелуи… Лишь сейчас понимаю, как же я устала быть одной…

Разрядка, подобно снежной лавине накрывает с головой, принося с собой разбитые частички гордости и собственного достоинства. Осознание приходит слишком поздно. Я отдалась вампиру, который годами относился ко мне как к ошибке природы, недостойной жизни полукровке… Списать все на пару бокалов виски не получится, - чтобы опьянеть мне и бутылки будет недостаточно. Гормоны. Точно – это обыденные женские гормоны... Несмотря на внутренние метания, в моем теле такая приятная усталость, что безумно хочется свернуться калачиком и просто заснуть, но вместо этого я осторожно выбираюсь из-под тяжести мужского тела. С сожалением смотрю на нашу одежду, валяющуюся на полу бесформенной кучей, состоящей из разорванных клочков.

- Полагаю, тебе стоит одолжить рубашку? – отчего-то шепотом спрашивает Алек, целуя меня в шею.

- Правильно полагаешь, - выдыхаю я, когда он проводит пальцами по линии моего позвоночника.

- Хорошо, но только это будет позже... - Одним резким движением вампир опрокидывает меня назад, и я понимаю, что этой ночью заснуть мне не удастся…

Едва не плача, Несси обессилено прислонилась спиной к стене.
– Они убьют меня, – тихо пробормотала она…
Как бы мне хотелось помочь ей. Но, увы, если уж девушка компьютерный гений не смогла этого сделать, то я со своими скудными знаниями в этой сфере, точно ничем не могу быть полезен.
Ренесми взяла свой рюкзак и не спеша направилась домой. Я пошел следом за ней, убедившись, что она не замечает меня. Идя по дороге, Несси продолжала плакать и проклинать себя. Даже фотография ее бой-френда на дисплее телефона не заставила ее улыбнуться, как это обычно бывало ранее.
Ренесми приблизилась к запретной для меня территории, и, к сожалению, я не мог дальше следовать за ней. Способностью ее отца было слышать все мысли в радиусе десяти километров. Я прекрасно знал это и был осторожен многие годы, не давая ему ни малейшей возможности обнаружить мое присутствие рядом с его дочерью. Мне оставалось лишь с грустью смотреть ей вслед, провожая ее теперь только взглядом. Могу себе представить, что ждет ее дома, когда она принесет Эдварду свой школьный табель с плохими оценками. Они будут ругать ее, и я не смогу быть рядом с ней, не смогу защитить ее. Ведь она даже ничего не знает обо мне. Все это лишь мои пустые мечты. Она никогда не будет моей и мне это прекрасно известно. Однако это вовсе, не запрещает мне смотреть на нее, пусть даже издалека. Никто не пострадает от одного взгляда, никто кроме меня.