Beyond Time / За гранью времен
Глава 10. О Малиновом Джеме и Соперничестве

– Белла, тебе звонят! – позвала меня Мэгги из дома. В воскресное утро ярко светило солнце, небо было чистым, и Мэгги решила посадить анютины глазки на заднем дворе. Я помогала ей с этим делом в тот момент, когда зазвонил телефон, и женщине пришлось пойти обратно.
Вот так! Я могу посадить цветы.

Стряхнув грязь с рук, я прошла через маленькую комнату рядом с кухней, проходя мимо Мэгги по пути.

Мне было интересно, кто звонит, и сердце начало стучать быстрее при мысли, что это может быть Эдвард.

Наш предыдущий день сложился, мягко говоря, неожиданно. Эдвард был… хорош… очень милым. Он прикусил губу, чтобы не начать спорить со мной, даже когда ему до смерти хотелось высказаться.
Это было необычно. И если быть честной, я почувствовала легкий укол разочарования.

Было стыдно признать, что мне доставляли удовольствие наши перепалки. Может, это было потому, что такие моменты давали представление о выходящем из–под контроля Эдварде, которого я только начинала узнавать. Безрассудную, страстную, импульсивную сторону его личности.

Ту его сторону, которая хотела съесть меня, когда он меня целовал.

Та сторона, которая превращала мое тело в желе, и все внутри горело.

Но новый, вежливый Эдвард тоже был милым. По правде говоря, я получала огромное удовольствие, узнавая его снова. Говорить об обыденных, нормальных вещах и получать радость от обычных новостей. Без всяких погонь на волоске от смерти. Без драмы.

Это было странно. Иногда у меня возникало чувство, словно я изменяю Эдварду… с Эдвардом. В общих чертах, он был таким же: его внешний вид, очевидно… то, как он говорит, его манеры, его проницательность…

Но с другой стороны, он был совершенно другим человеком. Он был иррациональным, безрассудным, импульсивным, игривым… другими словами, шестнадцатилетним подростком.
Это было так, словно я любила двух разных людей… кто на самом деле являлся одним и тем же мужчиной.

Очевидно, я много времени тратила на то, чтобы привести свои мысли в порядок.

Именно по этой причине я оговорилась: Эдвард поспешил исправить это. Я случайно назвала его мистер Каллен.



– Мистер Каллен? – повторил Эдвард, и его брови поднялись, выражая недоумение, в то время как сам он поднялся с коньками в руках.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Я пыталась быстро придумать ответ, который был бы максимально правдоподобен и не слишком нелогичен. Я решила потянуть время. Да, потянуть время, хорошая идея.

– Что? – выпалила я, тоже показывая непонимание в глазах. Может, он просто забьет на это.

Но удача была не на моей стороне.

– Ты назвала меня мистер Каллен, – повторил Эдвард.
– Я? – я встала и направилась к выходу. Посмотрим–посмотрим, я очень хорошо умею тянуть время.

– Моя фамилия Мейсен, – Блин. Он не собирается отпустить эту ситуацию.

– Я знаю твою фамилию Эдвард, – попыталась я посмеяться, чтобы снять напряжение. И в этот момент решила, если он увидит, что я смущена и расстроена ошибкой, то может пожалеть меня. Я с полным взглядом раскаяния посмотрела на него. – Мне правда очень жаль. Я даже не поняла, как это слетело с моего языка… Я просто оговорилась, – жалобно протянула я. – Мне очень неудобно из–за этой ошибки, – договорила я и подняла руки, встряхивая отсутствующую слезу со своей щеки. Надеюсь, я не перестаралась.

В этот момент в Эдварде пробудился джентльмен.
– Белла, все в порядке, – он слегка подогнул колени и пальцами поднял мою голову, чтобы увидеть глаза. – Это просто небольшое недоразумение. Не расстраивайся.
Я с трудом сдержала усмешку и утвердительно кивнула.

– Спасибо тебе, – он взял меня за руку, и мы покинули каток с целью поесть обещанное мороженое. Я плохо чувствовала себя из–за того, что манипулирую им, но других вариантов не было. Не думаю, что будет хорошей идеей сказать ему, что в будущем, когда я встретила его, он носил другую фамилию.

Вторая половина дня завершилась на том моменте, что и все первые свидания – неловким моментом у входной двери. Эдвард засунул руки в карманы, а взглядом уставился на носки своих потертых туфель.

– Супер… эм… спасибо за то, что составила хорошую компанию сегодня днем, Белла, – слишком формально ответил он. Кончики его ушей порозовели. – Я получил огромное удовольствие, – он быстро взглянул на меня, и его лицо озарила улыбка.
Мое сердце оттаяло.
– Я тоже, Эдвард, – спокойно ответила я. – Спасибо за отлично проведенное время.
Его улыбка стала еще шире.
– Тебе тоже? – после того, как я кивнула, он продолжил: – Отлично. Я тоже.
«Да, ты уже говорил это», – подумала я, посмеиваясь внутри.
О Мой Бог. Какой он няшка.
– Так что… эээ… я пойду, – нервничая, произнес он, проводя рукой по волосам. – Будет ли это нормально, если я… эм… позвоню на неделе… в какой–то момент?

Я улыбнулась.
– Конечно. Это было бы очень мило.
– Хорошо, – кивнул он, сделав осторожный шаг вперед ко мне. – Отлично.
Я ждала. Мое дыхание сбилось, когда он посмотрел на мои губы. Эдвард сделал глубокий вдох и начал приближаться ко мне… и нежно поцеловал меня в щечку.
Какого черта?
Он быстро сделал шаг назад, краснея. Мне нравилось, что он тоже краснел до того, как превратился в вампира. Так же, как и я.
– Так что… Я… увидимся скоро, Белла, – пробормотал он, поворачиваясь головой к ступенькам. – Спасибо еще раз.
Я наконец–то подала голос.
– Пока, Эдвард, – сказала я, когда он сел в машину и уехал.



Я покачала головой, пытаясь очистить мысли, взяла телефон и поднесла трубку к уху.
– Здравствуйте?
– Белла? Белла Свон? – раздался деловой голос на том конце линии. Женский голос. Точно не Эдварда.
– Да? – ответила я.
– Ух, наконец, – продолжила женщина. – Я потеряла много времени, пытаясь найти вас, девушка. Я звонила в больницы и, в конце концов, нашла того, кто мне сказал, как найти вас.
– Ох… эм… мне жаль, – виновато изрекла я. – Эмм… а кто вы? – в итоге спросила я, смущенная, что не смогла узнать человека по голосу, который явно знал меня.

– Милостивый Господи, это звучит так, словно я какой–то маньяк! – воскликнули на проводе. – Это Элинор Донахью… из избирательного права.
– О, конечно! – выдохнула я с облегчением. – Миссис Донахью, я очень рада услышать вас. Мне очень жаль, что я не позвонила вам. Как у вас дела?
– В добром здравии, дорогая, – ответила я. – Я хотела поинтересоваться, не хотите ли вы присоединиться к нам «за чашкой чая сегодня днем».
Еще чая? Фу! Я бы многое отдала за карамельное фраппучино.
Ох, Старбакс, как я скучаю по тебе.
– Чая? – повторила я. – Конечно, это было… замечательно, – я пыталась подобрать то слово, которое было в обиходе в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
Хах. Это так не похоже на настоящую меня.
– Превосходно! – радостно изрекла Элинор. – Тогда я отправлю за вами машину около двух часов?
– Звучит великолепно, – сказала я, – До скорой встречи.



Я открыла рот, когда машина Элинор Донахью сделала последний поворот, и моему взору открылся ее дом. Когда мы остановились, водитель вышел первым и обогнул машину, чтобы открыть дверь для меня. Я с трудом смогла оторвать взгляд от белых колонных выступов, поэтому, конечно, не сумела широкими шагами быстро дойти до входной двери.

Дом – дворец, и поправила себя – он великолепен. У меня не получилось все разглядеть, кроме изображений на белой декоративной отделке дома… крыши с крутыми скатами и полукруглые башни… и много–много сверкающих окон.
Я подняла руку, чтобы постучаться в сверкающую двойную дверь из красного дерева, но она открылась прежде, чем я успела это сделать.

Из–за двери появился статный мужчина в сером костюме, одевающий черную фетровую шляпу. Он поднял голову, с удивлением посмотрел на меня и улыбнулся.
– Ты должно быть Белла, – с энтузиазмом произнес он. – Элинор говорила мне, что ты должна приехать, – он протянул руку. – Меня зовут Джон Стивенсон.
Я пожала ему руку и не смогла не ответить на его заражающую улыбку.
– Рада познакомится с вами, – сказала я. – Вы друг миссис Донахью?
– Друг? – усмехнулся он, на секунду посмотрев вниз. – Да… можно и так сказать.
Ох. Один из ее любовников.

Я посмотрела на него. Ему было максимум тридцать лет, он был высок, у него широкие плечи, черные волосы и темный цвет глаз. Две ямочки образовывались на его щеках, когда он улыбался. Мужчина являлся, одним словом, жеребцом… качком… моделью. Элинор определенно понимала, на что идет.
– Я бы с удовольствием остался и поболтал, – сказал он, – но опаздываю на встречу. Тобиас все покажет тебе.

Пожилой мужчина в черном костюме – дворецкий Тобиас, вероятно, появился в проходе, оценивая меня критическим взглядом. Джон вышел на улицу, в то время как Тобиас пригласил меня пройти внутрь. Я прошла следом по мраморному полу и, не отрывая глаз, смотрела на стеклянную крышу и широкую винтовую лестницу посередине. Дворецкий остановился перед следующими двойными дверями на секунду, прежде чем одновременно распахнуть их.
Я чувствовала себя так, словно шла на аудиенцию к королеве Англии.
Или Мадонне.

– Прибыла мисс Свон, – оповестил Тобиас, отодвигаясь в сторону, чтобы я смогла пройти в огромную гостиную. В дальней стене располагался массивный камин из камня, с двух других сторон находились стеклянные французские двери, через которые открывался вид на сад. Две плюшевых, темно–зеленых софы стояли друг напротив друга около камина. Элинор сидела на одной их них и приподнялась, когда я вошла.

– Белла, очень рада видеть тебя, – с энтузиазмом сказала она, пересекая комнату, чтобы чмокнуть меня в щеку. Дворецкий вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. – Проходи и присаживайся, – Элинор указала на софу напротив нее. Я села на подушку на софе, пытаясь незаметно оглядеть комнату.

– У вас прекрасный дом, – мягко говоря.
– Спасибо, – она потянулась за серебряным сервизом на столике на колесиках. – Как ты пьешь чай?
– Просто с сахаром, спасибо.
Она протянула мне чашку на маленьком фарфоровом блюдце. Я расправила и положила салфетку на колени, в то время когда она раскладывала маленькие тарелки на столике – одну с сэндвичами, другую с кексами с розовой и белой обсыпкой. Третья тарелка была с булочками и маленькими чашами, которые оказались заполнены лимонным повидлом, малиновым джемом и взбитыми сливками.

Ням! Чаепитие может получиться неплохим.
Я положила себе на пару сэндвичей и по ложке лимонного повидла, джема и сливок на тарелку. Если быть честной, я была напряжена. Я не понимала, что делаю здесь. И я не знала правил этикета, как нужно себя вести во время полдника.
Я подняла чашку с блюдцем, собираясь сделать глоток… и замерла.

Как нужно держать мизинец? Я не знала, должна ли оттопырить его, поэтому тупо наблюдала за дрожащим пальцем.
Как будто он трясется от нервов.
Я украдкой взглянула на Элинор, которая делала глоток чая, ее пальцы были расслаблены, и все находились на ручке.

Я выдохнула и сделала глоток.
– Белла, с тобой все в порядке? – Элинор озабоченно посмотрела на меня.
– Да, конечно. Все хорошо, – я улыбнулась, слегка стукнув чашкой о блюдце, и сделала глубокий вдох. – Да… есть немного… – призналась я. – Это все… – я махнула рукой, обращая внимание на убранство комнаты и место чаепития. – Это не мой уровень, миссис Донахью.
Элинор засмеялась.

– Во–первых, зови меня Элинор, милая, – она поставила чашку и взяла меня за руку. – Нет никаких причин для того, чтобы нервничать. Не надо чопорно придерживаться этикета здесь. Это... – она махнула в сторону комнаты. – Всего лишь дом. А это… – она указала на стол. – … Две подруги пьют чай… и все. Расслабься, ради бога.
Я улыбнулась.

– Окей, я постараюсь. – Я откусила немного сэндвича с лососем в чесночном соусе и застонала от того, как это было вкусно.
– Хорошо, не так ли? – согласилась Элинор, тоже откусывая от сэндвича. – У меня особый повар. Я знаю, что неправильно заставлять человека работать все время только на себя, но мой Бог, эта женщина великолепно готовит. И я не могу, так что…– она пожала плечами, доела свой сэндвич и вытерла губы салфеткой.

– Итак, как у тебя дела с твоим молодым человеком… Эдвардом, не так ли? – спросила она обыденно.
– С Эдвардом все хорошо, – ухмыльнулась я. – А как твой молодой человек… Джон, не так ли? – поддразнила я ее в ответ.
– Ты встретилась с Джоном? Он такой классный, не так ли? – улыбнулась она, мечтательно продолжая: – Он такой искусный любовник… и его руки… – протянула она, приподнимая брови.
– Элинор! – в шоке воскликнула я.
Она засмеялась и сменила тему.
– Ты планируешь поехать на марш в Спрингфилд?

Я получила письмо с приглашением из Чикагской Ассоциации Женщин насчет марша за права женщин в центре города через пару недель. Честно говоря, было интересно сходить туда, но я знала, что не могу… да и я не хотела тратить попусту время. Я хотела максимально побыть с Эдвардом. С каждым днем оставалось все меньше времени, и, наконец, я почувствовала, что появился прогресс. Мне не хотелось, чтобы все вернулось к начальной точке.

– Я не думаю, – ответила я. – По правде говоря, у меня нет средств на данную поездку.
– Ох, но ты можешь поехать со мной, – взволнованно произнесла Элинор, – у меня есть собственный вагон, за который не нужно платить… и я зарезервировала номер в гостинице… в котором много комнат, сколько мне не нужно.
– Нет, я не могу, – противилась я.
– Конечно, ты можешь, – возразила она. – Все уже снято, и у меня есть пустующие комнаты. Я была бы рада компании. Мы бы так повеселились!
– Я не знаю…
– Хотя… если у тебя нет другой причины не ехать, – подозрительно сказала она.
Я поперхнулась, так как в этот момент делала глоток чая.

– Отлично, по правде говоря… это из–за Эдварда. – призналась я. – Мы вместе провели весь вчерашний день, и это было… замечательно, на самом деле. Мы только начали лучше узнавать друг друга, я понимаю, что если сейчас поеду, то все может вернуться к исходной точке. Я просто пытаюсь избежать объяснения причин моего поступка.
Элинор сидела молча, пока намазывала джем на булочку. Она откусила от нее и сделала глоток чая.

– Белла, объясни мне одну вещь, – начала она. – Если бы Эдвард не был причиной, по которой ты приняла такое решение, ты бы поехала принять участие в шествии?
Я думала об этом. Это действительно очень интересное приключение – участвовать в реальном марше в защиту прав женщин. Сколько женщин получат это право? Я имею в виду, родившихся после тысяча девятьсот двадцатого года.

– Да, – призналась я. – Тогда бы я приняла участие.
Элинор ответила кивком на мою реплику, словно ожидала такой ответ.
– То есть, другими словами, ты готова отказаться от того, что тебе хочется ради того, чтобы это не повлияло на твои отношения с Эдвардом?
Мне стало неприятно. Она это сказала так, словно Эдвард контролировал все, а я была слабохарактерной.

– Белла, есть одна вещь, которую я уяснила насчет мужчин… Есть разница между компромиссом и капитуляцией, – сказала она, пытаясь осторожно подбирать слова. – Это хорошо, что ты хочешь лучше узнать Эдварда, но разве он не хочет того же? Разве он не хочет узнать настоящую тебя?

Я посмотрела на свою чашку, пытаясь избежать ее взгляда. Она была права. Я не смогу жертвовать постоянно собой ради Эдварда и наших отношений, иначе они сразу будут обречены на провал. Проблема даже в том, что, если я буду подстраиваться под девушку его мечты, все равно в какой–то момент моя истинная сущность возьмет верх. Поэтому нужно быть настоящей. Иначе, в конце концов, Эдвард будет чувствовать себя обманутым. Даже если мне удастся спасти его, у нас не будет надежды на счастливое будущее.

Я отломила кусочек от булочки и, намазав на него лимонное повидло и сливки, отправила в рот.
В конце концов, я проглотила его и с улыбкой на лице посмотрела на Элинор.
– Когда мы выдвигаемся?



Эдвард не позвонил в воскресенье, но я не стала вести себя как девочка, которая сидит у телефона в ожидании самого важного звонка в ее жизни.
Вместо этого я сидела на кухне – в соседней комнате с телефоном – и думала об этом.
Мэгги ничего не говорила. У нее были свои дела, и она каждый раз бросала на меня ухмыляющийся взгляд, когда я встречалась на ее пути.

Я даже не смогла поспать как обычно в понедельник, чтобы выспавшейся пойти на работу в ночную смену. Я все время ворочалась на маленькой кровати, и в голову постоянно лезли нехорошие мысли. Это все было очень странным. Когда я работала или говорила с Мэгги, или проводила время с Эдвардом… все время мой мозг был чем–то занят, но я была в порядке. Это было состояние, как будто я мысленно проигрывала ситуацию, словно попала в беду. В конце концов, я поймала себя на мысли о своей жизни в будущем… Настоящем… независимо от времени. Все это в итоге приводит меня к воспоминаниям об Эдварде – одновременно счастливым и самым болезненным.

Я вспоминала его красивое лицо… Холод леса, окружавшего меня… его жестокие слова в конце:
– Ты недостаточно хороша для меня.
Его жестокие слова в конце, что вернули мою неуверенность в себе.
– Все будет так, словно меня никогда не существовало.
Мой самый главный страх претворился в жизнь.
– Мой вид… мы быстро отвлекаемся.
Мое зрение затуманилось от ревности и беспокойства.
– Прощай, Белла. Позаботься о себе.
Шесть слов. Одиннадцать слогов, которые сломали меня.

Я чувствовала, что из–за его слов… его отсутствия… в моем сердце образовалась пустота. Мое сердце горело от боли. Я чувствовала печаль, тоску, но в то же время была очень разозлена.

Как он посмел воспользоваться моими страхами и неуверенностью против меня? Как он посмел решить за себя и за всю свою семью… и отказаться от меня? По ошибке думая, что тем самым защитит меня.
Как он посмел разбить мне сердце.

Все время это съедает меня изнутри, и в какой–то момент я не смогу сдерживаться. Это вырвется наружу и выльется на Эдварда в этом времени. Я ходила туда и обратно, придумывая гневную тираду, которая выплеснется на него, когда мы встретимся.
Тем не менее, это никогда не происходило.

Логическое мышление останавливало меня. Нет никакого смысла спускать собак на Эдварда из–за поступков, которые он совершит через сто лет… из–за вещей, которые он бы никогда не сделал, если бы я предпочла идти своим путем.
По правде говоря, это не было связано с логикой.
Это было связано с Эдвардом.
Я чувствовала, как боль и гнев наполняют меня, но стоит открыть дверь улыбающемуся ему, все это… пропадает. Пустота в сердце сразу проходит, не как будто ее только залатали, а словно ее никогда и не было.

Я не понимала и не стремилась к этому.
Так что, когда болезненные воспоминания снова вернулись, я решила отказаться от сна. Вместо этого я сидела на кухне, отщипывая кусочки от бисквита, в то время как Мэгги делала домашний шоколадный пудинг.
– Вот, – сказала она, ставя передо мной большую миску и сито. – Займи себя чем–нибудь полезным и процеди это ради меня. Ты сможешь, пожалуйста? – Она протянула мне кастрюлю с пудингом и показала, как нужно деревянной ложкой разбивать комочки на сите.
– Мэгги, могу я тебе задать один вопрос? – спросила я, укладывая пудинг на сито, как она меня научила, ожидая ее ответа.

– Давно пора! – воскликнула женщина, вытерла руки о фартук, и снова раздался ее резкий акцент. – Я наблюдала за тем, как ты хандришь на кухне на протяжении двух дней, гадая, когда же решишься поговорить о том, что беспокоит тебя.
Я пожала плечами, бездумно водя деревянной ложкой.
– Мне жаль. Я думаю, что нахожусь в небольшом смятении.
– Снова из–за твоего молодого человека? – спросила она, включив горячую воду для мытья посуды.

– Он сказал, что позвонит, но так и не сделал этого, – печально произнесла я. Господи, какой же я лузер.
– Белла, ты не первая женщина, которой приходится ждать мужчину, – изрекла она, покачивая головой. – И сомневаюсь, что последняя. – Она мечтательно посмотрела в окно, как будто чего–то ожидала… или кого–то.
– Я знаю. Однако от этого не становится легче, – я наблюдала за тем, как Мэгги смотрит на улицу, и мне стало интересно, услышала ли она, что я сейчас сказала. – Мэгги?
– Хмм? – ответила в итоге она. – Прости, что ты сказала?

Я колебалась, не зная, расстроит ли ее мой вопрос.
– Я хотела спросить… о Генри…
Я пристально наблюдала за ней. Ее челюсть напряглась, но когда она заговорила, у нее был спокойный голос. – Что насчет него?
Я облизнула губы.

– Хорошо… эмм... Должно быть, тебе было очень больно, когда он ушел.
Она быстро отвернулась.
– Это не вопрос, – констатировала она.
Капец. Я ее расстроила.
– Не бери в голову, – поспешно ответила я. – Я не хочу лезть…
– Белла, все в порядке, – прервала она меня, снова поворачиваясь ко мне. – Что ты хочешь узнать?
Я прикусила губу.
– Мне интересно, если… После того, как он ушел… если бы он вернулся, попросил прощения и захотел начать все сначала, ты бы приняла его обратно?
Она сделала глубокий вдох.

– Я задаюсь этим вопросом каждый день, – призналась Мэгги. – Этот мужчина разбил мне сердце. Он оставил мне все, кроме денег, – на ее лице появилась улыбка. – Но были и хорошие моменты. Иногда на рассвете он специально бежал в пекарню в центре города. В ней продавались маленькие рулеты с корицей и миндальной обсыпкой. Они мои любимые, – она снова посмотрела в окно, но уже пустым взглядом. – Даже когда мы едва сводили концы с концами, Генри приносил два рулета только недавно вытащенных из печи. «Любимое для моей любимой», – так он говорил.

Мэгги не смотрела в мою сторону, но по голосу стало понятно, что она заплакала.
– Господи, я так сильно любила этого мужчину, – она подняла руки к лицу, чтобы стереть слезы с глаз, и повернулась ко мне. – Но приняла бы я его обратно? Если бы он пришел сюда, попросил прощения и поклялся, что хочет быть со мной на протяжении всей жизни? Я не знаю, – призналась она. – Мне хотелось бы думать, что я сильная. Я бы отвернулась и сказала проваливать обратно к этой шлюхе и оставить меня одну, но… – ее голос стих, когда она снова повернулась к окну.

– Но? – подтолкнула ее я.
– Но любовь не всегда разумна, – сказала она с улыбкой. – И если Генри приехал бы, чтобы вернуть меня… Я в раздумьях.
Мы обе подпрыгнули от звонка телефона. Мэгги вытерла свои глаза фартуком.
– Думаю, звонят тебе, – изрекла она, улыбнувшись.
Я подбежала к ней, чтобы быстро обнять, прежде чем ответить на звонок.



К моему удивлению, Эдвард позвонил, чтобы пригласить меня на ранний ужин завтра, и предложил затем подвести меня в больницу. Он не отпустил ни одной ехидной шуточки насчет моей работы и даже сказал, что взволнован тем, что ему предстоит увидеть место моей работы.
Вот такие пироги.

В четверг я потратила больше времени, чем обычно, на подготовку. Я решила надеть свое платье и взять форму с собой, чтобы переодеться в нее перед работой. Эдвард приехал ровно в четыре и ждал меня около двери, когда я вышла на крыльцо. На нем был темно–синий костюм, а в руках черная шляпа, края которой он теребил.

– Привет, Эдвард, – он поднял голову, и его лицо озарила улыбка, когда я вышла ему навстречу.
– Привет, Белла. Очень рад снова увидеть тебя, – ответил он, протягивая руку к двери. – Ты готова ехать?
Я кивнула и крикнула «Пока» Мэгги, когда мы вышли на улицу и отправились к машине Эдварда.

Ужин был… великолепен. Эдвард отвез меня в ресторан, расположенный всего в нескольких кварталах от больницы, поэтому мы не спеша поглощали нашу пищу. Мы оба наслаждались сочными стейками с печеным картофелем и приготовленными на пару овощами, попутно рассказывая о наших семьях. Отец Эдварда был адвокатом. Саманта рассказывала мне, что ее отец и его имели общий бизнес, но я не знала, что на самом деле они являлись партнерами по успешной юридической практике. Мать Эдварда была похожа на Саманту. Она тоже занималась благотворительностью, в частности, детьми–сиротами в городе.

Когда Эдвард попросил меня поведать о своей семье, я заволновалась, но решила идти вперед и рассказать ему правду – короткую версию. Я ответила ему, что жила с отцом, с шерифом маленького городка. После того, как я потеряла его, перебралась в Чикаго. Я заметила жалость ко мне в его глазах и почувствовала себя ужасно, ведь заставила Эдварда поверить в то, что оба моих родителя мертвы. Однако я не видела другого варианта.

Курица оказалась той причиной, по которой я пока не говорила ему о запланированной поездке в Спрингфилд. Я знала, что в какой–то момент мне придется все рассказать Эдварду, но портить вечер совсем не хотелось. Так как я понимала, что это породит конфликт.

Эдвард был внимательным и обходительным, но одновременно казался взволнованным и немного задумчивым. Когда мы вышли из ресторана, он предложил пройтись до больницы, и я согласилась, просовывая свою руку через его согнутую.

Некоторое время мы шли молча и, в конце концов, я задала вопрос.
– Эдвард, что–то произошло?
Он посмотрел на меня, и на его губах появилась усмешка.
– Нет, извини. Я просто хочу спросить у тебя об одной вещи и, если честно, нервничаю немного из–за этого.
Эдвард нервничает из–за того, что хочет задать мне вопрос? Это сильно меняет ситуацию.
– Что такое? – поинтересовалась я с ободряющей улыбкой.

– Хорошо... эм… в следующее воскресенье Пасха, – начал Эдвард и провел рукой по волосам.
– И? Я не понимаю, – проговорила я.
– Да, – кивнул он. – И моя мама хотела бы… я имею в виду, я хотел, если ты… можешь… пойти вместе на службу?
– На службу? – повторила я, до конца еще не понимая всей картины. – Ты имеешь в виду церковную службу?
Он посмотрел на меня серьезным взглядом.
– Да. Церковь. И на ужин после… в моем доме… с моими родителями.

В моем рту пересохло. Он приглашает меня на знакомство с родителями. Я имею в виду, технически я уже встречалась с его мамой, но это уже было официальное знакомство с родителями. Мой живот сжался от нервов при этой мысли. Что делать, если я не понравлюсь им? Они запретят ему встречаться со мной?

– Если ты не хочешь... если это слишком рано... я понимаю, – он путался в словах и говорил очень взволнованно. – Моя мама очень хочет, чтобы ты присоединилась… и я подумал, что было бы неплохо…
Я пыталась побороть нервы.

– Нет, Эдвард… это очень мило… и звучит прекрасно… только вот…– я устремила взгляд вниз. – Что будет, если я им не понравлюсь? – робко спросила я.
Эдвард с облегчением выдохнул.
– Конечно ты им понравишься, Белла. Моя мама уже любит тебя.
Это стало сюрпризом, и я взглянула на него.
– Правда?
– Конечно, это была ее идея. Она сказала, что была бы очень рада встретиться с тобой снова, – он сделал паузу, в то время как на лице нарисовалась улыбка. – А что насчет моего отца, если все женщины будут воздерживаться от шумихи насчет избирательного права, то все должно пройти отлично.

Я закатила глаза.
– Я так понимаю, у него старомодные взгляды, которые он постарался передать вам, на то, как должна вести себя женщина.
Эдвард пожал плечами, спокойно реагируя на мое заявление.
– Мы солидарны по многим вопросам, да, – он остановился и пристально посмотрел на меня. – Однако я могу пересмотреть свою позицию. Это возможно, если мне предоставят тяжелый аргумент в пользу дать женщинам голос, – с неохотой признал Эдвард.

– Очень умно, мистер Мейсен, – с улыбкой ответила я.
– Правда, Саманта была очень убедительна. Это значительно проще, донести свою позицию, когда ты говоришь спокойно, а не кричишь, – он окинул меня взглядом.
– Я не кричу. Я просто очень страстно рассказываю.
– Если ты так хочешь.
Мы свернули за угол, и до больницы остался всего один квартал. Я почувствовала проблеск надежды. Может, Эдвард согласится. Может, он спокойно отнесется и поедет со мной на марш в поддержку избирательного права.

– Эм… Есть кое–что, что я хотела бы тебе рассказать, – начала я. – Я собираюсь отправиться в небольшую поездку на следующей неделе – в выходные после Пасхи.
– Поездку? – уточнил Эдвард. – Куда?
– В Спрингфилд, – ответила я, прикусывая губу.
– Спрингфилд? Зачем тебе туда? – настороженно спросил он.
– Эм… Я собираюсь принять участие в марше, – я сделала глубокий вдох, прежде чем выдать правду. – На марш за избирательное право.

К чести Эдварда, он не разразился тирадой. Вместо этого он остановился посреди тротуара и спокойно произнес:
– Эти марши очень опасны, Белла. Женщин арестовывают. Ты готова ради этого отправиться в тюрьму?
– Никто не отправится в тюрьму, Эдвард.
– Ты не можешь этого знать, – ответил он, говоря низким серьезным голосом. – Ты будешь в чужом городе одна. Это небезопасно.

– Я не буду одна, – быстро ответила я и сразу же об этом пожалела.
– Кто будет с тобой? – подозрительно бросил он.
Я посмотрела вокруг.
– С моей подругой, Элинор.
– Элинор Донахью? – прорычал Эдвард, гневно продолжая: – Я должен был догадаться, что за всем этим стоит именно она.
Я стала защищаться.

– Элинор – мой друг, – твердо заверила я. – Мы поедем вместе.
– Точно нет, – отрезал он. – Ты никуда не поедешь с этой… дрянью!
Я повернулась к нему с явно сердитым лицом.
– Она не дрянь. Ты не можешь мне говорить, что я могу делать, а что нет?!
– У тебя проблемы, Белла? – тихий, певучий голос прекратил наш спор, и я увидела Карлайла, стоящего в нескольких шагах от нас под навесом. Он наблюдал за нами заинтересованным взглядом.
Эдвард был зол.

– Кто это? – резко спросил он.
– Я – друг Беллы, – спокойно и с нотами предупреждения ответил Карлайл, – А Вы кто?
– Эм… – перебила я. – Эдвард, это Карлайл… Доктор Каллен… мой начальник. Доктор Каллен, это Эдвард Мейсен.

Оба мужчины оценивающе посмотрели друг на друга, но никто не протянул другому руку. Я с волнением ожидала, что будет дальше происходить между ними… и со мной.
Парни!
Эдвард смотрел на Карлайла, мысленно соединяя недостающий паззл.
– Каллен, ты сказала? – он повернулся ко мне и окинул подозрительным взглядом. Я простонала, понимая, что сейчас происходит в голове Эдварда.
Карлайл проигнорировал его, вместо этого сделав шаг в мою сторону, все еще оставаясь в тени навеса.

– Белла, все в порядке? – спросил он.
– Конечно, она всегда права, – ответил Эдвард, и я могла услышать рычание, исходящее от Карлайла. Я с удивлением взглянула на него, но он не отрывал взгляда от Эдварда.
– Все… хорошо, доктор Каллен, – произнесла я, дотронувшись до его руки. – Уже около шести. Мне нужно на работу. – Я повернулась к Эдварду. – Спасибо за ужин, Эдвард. Мы с тобой позже поговорим.

Эдвард посмотрел на нас, и его лицо исказилось. Его взгляд устремился на место, где моя рука коснулась Карлайла, отчего взгляд стал еще темнее.
– Я позвоню тебе завтра, – сказал он, еще раз презрительно посмотрев на Карлайла. – И я заеду за тобой в восемь часов в воскресение… на Пасху… с моей семьей, – подчеркнул он, и на его лице появилась самодовольная улыбка. Карлайл ничего не сказал, но я заметила, что он сузил глаза.

– Хорошо, – ответила я раздраженно. Тестостерон наполнил воздух, отчего я схватила руку Карлайла и потянула его в больницу, чтобы он по–прежнему оставался в тени, и его кожа не стала светиться, словно множество брильянтов, от солнечных лучей. К счастью, сегодня было облачно. Прежде чем скрыться за дверями больницы, я обернулась и заметила, что Эдвард наблюдает за нами. Он кивнул головой, прежде чем отправился вниз по улице, что–то бормоча себе под нос.

Я отпустила руку Карлайла и стала ждать, когда мы дойдем до его кабинета, прежде чем повернуться к нему
– Что только что произошло? – с осуждением спросила я, на что Карлайл пожал плечами.
– Я услышал твои крики и подумал, что ты попала в беду. Я всего лишь хотел помочь.
– Ты подслушивал?
– Нет, я не подслушивал, – ответил Карлайл в свою защиту, – Но услышал твой словесный конфликт и решил выйти, чтобы убедиться, все ли в порядке. – Он сделал паузу и затем продолжил более спокойным голосом: – Извини, Белла. Я не хотел вмешиваться. Я просто беспокоюсь за тебя.

Я вздохнула, так как не злилась на него.
– Я знаю, – тихо произнесла я. – Все хорошо, – В то же время запоздало дополняя: – Вы слышали, что я говорила? Все по пути сюда? – я все еще немного была на взводе, и это отражалось на моем голосе.
– У меня отличный слух, – усмехнулся Карлайл.
– Да, я в курсе, – с иронией в голосе ответила я, прежде чем поменять тему. – Чем займемся сегодня ночью?

Карлайл дал мне задание разобраться в бумагах в полусломанном шкафчике для хранения документов: достать все дела старше пяти лет и отложить их ему для просмотра. Он работал в лаборатории, когда я разбиралась в карточках. В кабинете стояла тишина, нарушаемая только шелестом бумаг и иногда щелчками микроскопа.

– Итак, – начал Карлайл, прерывая тишину. – Этот парень… Эдвард. Это о нем ты рассказывала? – без особого интереса спросил он. – Тот, из–за которого ты переживала насчет страданий с Самантой?
– Да, – нерешительно ответила я, не зная, что за этим последует.
– Хм… – пробормотал Карлайл. – Похоже, он оправился.
Мои глаза широко распахнулись от удивления.
– Карлайл! Да вы язвите!
Он окинул меня взглядом и снова вернулся к микроскопу.
– Я не пытаюсь… язвить, – изрек он. – Я только говорю, что видел. Он явно не выглядел до сих пор страдающим по Саманте. Он больше был заинтересован тобой.
Я сглотнула. Я знала, что должна быть осторожной.

– Отлично, может быть я переоценила его чувства к Саманте.
Карлайл что–то пробормотал нараспев, меняя стекляшку.
Я решила, что он закончил говорить, поэтому вернулась к бумагам, и была удивлена, когда Карлайл неожиданно повернулся ко мне с озабоченным выражением лица.
– Мне не понравилось, как он разговаривал с тобой, Белла. Он выглядел очень… агрессивным.

Я смягчилась, понимая, что Карлайл хочет лишь защитить меня. По правде говоря, приятно знать, что он приглядывает за мной... он старался заботиться о каждом. Я вспомнила, как Карлайл говорил об Эдварде, когда вытаскивал кусочки стекла из моей руки во время дня рождения. В его голосе слышалась защита… это была его врожденная черта, пытаться окружить защитой всех тех, кого он любит.

– Карлайл, не надо беспокоиться насчет этого, – заверила я его. – Эдвард и я можем столкнуться лбами, но он никогда не причинит мне боль.
– Тем не менее, он вел себя, словно осел, – пробормотал он, возвращаясь к стеклу. Я усмехнулась.
– Да… иногда действительно, – призналась я. – Хотя, не всегда. Он еще бывает и очень милым.
Карлайл фыркнул и уставился в микроскоп. Он несколько минут проработал в тишине и затем тихо сказал:
– Есть много милых и добрых мужчин, Белла. И о многих не скажешь, что они могут накричать или сделать что–то против твоего желания.

Я не знала, что ответить на это, да и Карлайл не смотрел на меня. Вместо того, чтобы заняться бумагами, я наблюдала, как он складывает стеклышки в коробку, тем самым упаковывая их.
Он повернулся ко мне и поднял стопку бумаг, кладя их себе на стол, после чего начал пролистывать с отсутствующим выражением на лице.
– Мне жаль, Белла, – произнес, в конце концов, Карлайл. – Я не хотел, чтобы ты испытала дискомфорт.

– Все в порядке, – поспешно ответила я, пожимая плечами. – Может немного, но все хорошо. На самом деле, я оценила тот факт, что ты беспокоишься обо мне. Он очень много значит… правда, – добавила я, когда мы наконец встретились взглядами.
Он улыбнулся.
– Хорошо, я очень рад, – сказал он. – А теперь… что насчет митинга за права женщин?
– Я знала, что ты подслушивал, – упрекнула я, на что Карлайл засмеялся.
– Я не слышал все, но эту часть было сложно упустить, – поддразнил он. – Ты очень громко говорила, когда спорила с парнем.

Я закатила глаза, не обращая внимания на последнее.
– Я поеду вместе с Элинор Донахью… – начала я, и Карлайл издал шокированный звук. Он быстро отвел взгляд, и могу поклясться, если бы Карлайл был человеком, то уже весь бы покраснел.
– Карлайл? С тобой все в порядке? – спросила я.
– Да. Да, все хорошо, – проговорил он. В моей голове щелкнуло.
– Карлайл… вы… знаете Элинор Донахью?
Он не стал смотреть мне в глаза, но тихо подтвердил:
– Да, я знаком с ней.

Я не могла не воспользоваться возможностью немного подразнить его.
– В библейском понимании?
– Это слишком личное, – упрекнул он меня.
– И это не «нет», – продолжила я. – Карлайл? – решила я его подстегнуть. – Как это вообще возможно?

Он посмотрел на меня обеспокоенным взглядом, прежде чем ответить.
– Я встретил Элинор много лет назад, а недавно умер ее муж. Она только вернулась из Европы, где путешествовала с молодым французом.
– Пьером, – пробормотала я, и Карлайл кивнул.
– Мы впервые встретились на художественной выставке нашего общего друга и стали общаться. В конце концов, стали друзьями. Когда Пьер вернулся во Францию… мы стали… через какое–то время… намного ближе друг другу.
Я недоверчиво уставилась на него.

– Но, – решительно сказала я. – Разве это не было… опасно? – Если Эдварду пришлось пройти через многое, чтобы находиться со мной рядом, тогда Карлайл должен обладать супер–контролем, чтобы строить отношения с женщиной–человеком. Мне было очень интересно, знала ли она о нем.
Он пожал плечами.

– Это оказалось неправильным решением. Мы оба были одиноки и искали поддержки. Однако наша связь не продлилась долго. Мы поняли, что лучше остаться друзьями.
– Вы до сих пор ими остаетесь? – поинтересовалась я.
– Мы часто встречаемся в обществе, но уже не так близки, как раньше. Тяжело вернуться к первоначальным отношениям, которые у нас были однажды после… близости.
Я умирала от любопытства, желая узнать, насколько они были близки, но не могла этого спросить.

– Мне так жаль, – выдала вместо своего вопроса я, и Карлайл улыбнулся.
– Не надо, Белла, правда. Это было давно и… ничего серьезного. Без разбитых сердец… без болезненных отношений. Элинор… прекрасная женщина. Я уверен, вы хорошо проведете время в Спрингфилде.

Казалось, что Карлайл в порядке, и я решила частично удовлетворить свое любопытство.
– Так ты... встречаешься с женщинами… часто? – задала я вопрос, и он ухмыльнулся.
– Нет, не часто, – просто ответил Карлайл.
– Но ты… встречаешься с женщинами… по возможности, – поднажала я.
– По возможности, – опять ухмыльнулся он.
– Хм… – пробормотала я. – А сейчас… ты встречаешься с кем–то?
Карлайл непонимающе посмотрел на меня.

– Зачем ты спрашиваешь?
Я покраснела и быстро отвела взгляд.
– Просто любопытно. Мне жаль… я не хочу лезть не в свое дело.
– Все нормально, – тихо ответил он, – мой ответ «нет», я не встречаюсь в данный момент с женщиной, – Я снова посмотрела на него, когда он продолжил, его янтарные глаза смотрели прямо на меня. – Пройдет много времени, прежде чем я встречу кого–то, кому смогу довериться… с кем я смогу быть близок в интимном плане.

Он ощутил мой дискомфорт и с улыбкой добавил:
– К тому же, женщина может быть очень надоедливой, поэтому ее присутствие пока исключается.
– Да, – усмехнулась я.
Но моя улыбка не затронула глаз, и когда Карлайл вернулся к работе, я задумалась над тем, что у него сейчас было в мыслях.



Мой ночной кошмар был темный, странный и страшный. Он состоял из быстро чередующихся черных, серых, красных… картинок, которые я едва успевала осмыслить, прежде чем они менялись.

Розали… Эммет… Эсме… их лица скривились от боли… разрывающие крики и слезы… и кровь, всюду кровь.
Я вернулась в темноту. Множество голосов звало меня… я едва могла разобрать слова из криков агонии. Слезы начали течь по щекам. Я пыталась дотянуться до образов, прежде чем они исчезали в темноте.

Передо мной появился бледный Эдвард с золотистыми глазами, с улыбкой на губах и его сверхспособностями. Потом я услышала голос позади себя и столкнулась с Эдвардом– человеком, который краснел и улыбался. Я глядела то вперед, то назад. Они оба взяли меня за руки и тянули каждый в свою сторону.

– Ты должна сделать выбор, Белла, – передо мной появился Карлайл. На его лице отразилась печаль, но он был серьезен. – Ты должна сделать выбор.

Неожиданно они еще сильнее стали тянуть меня за руки, а затем каждый из Эдвардов перестал смотреть на меня, сосредоточившись исключительно друг на друге. Прежде чем я осознала это, они отпустили меня и яростно накинулись в противоположную сторону с кулаками. Два Эдварда катались по земле под моими ногами.
Рядом стоящий Карлайл внезапно сменился на Элис.

– Ты должна сделать выбор, – серьезно сказала она, пока я наблюдала за тем, как Эдварды дерутся около моих ног.

Раздался крик, и между двумя мужчинами полилась кровь. Я закричала, когда Эдвард–вампир посмотрел на меня, и в испуге отшатнулась от него, ведь с губ стекала алая кровь, а глаза приобрели ярко–красный оттенок. Эдвард–человек неподвижно лежал на земле с прокусанной шеей.

– НЕЕТ! – закричала я, падая на колени.
А затем все исчезло, оставив меня в полном одиночестве. Я безудержно зашлась в истерике… а вокруг зияла беспощадная темнота.

Автор: tkegl
Переводчик: Devil_in_the_sky
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Nicole__R