Криминальная сходка проходила на пляже, на окруженном нагромождениями скал пятачке, почти полностью защищенном от ветра. Увидев это зловеще-уединенное местечко, Розали ощутила, как все прежние страхи разом воскресают в ней. Если бы не шедший рядом Джаспер, она наверняка немедленно сбежала бы обратно в отель, но братец потом не дал бы ей спокойно жить, до самой старости припоминая и всячески приукрашивая ее трусость, и, подумав об этом, девушка взяла себя в руки и обреченно проследовала за ним к уже собравшейся на берегу компании.

Белла и Эдвард о чем-то весело разговаривали, бросая в воду кругляшки ракушек, которыми было усеяно побережье, Эммет стоял чуть в стороне, глядя в красно-оранжевое закатное небо, и - от этой мысли настроение Розали с какой-то стати скакнуло чуть не до этого самого неба - был один, без своей куколки Элис. И именно к нему Джаспер, увлекая Розали за собой, и направился.

- Салют, - воскликнул он, бесцеремонно хлопнув Эммета по плечу и заставив его вздрогнуть от неожиданности. - Старина, позволь тебе представить мою прекрасную кузину, блистающую звезду лондонской сцены, укротительницу режиссеров, грозу зрительных залов и пожирательницу мужских сердец - Розали Хейл!

Розали окинула его полным презрения взглядом и, встретившись глазами с ехидно приподнявшим брови Эмметом, мрачно сказала:

- Позволь представить тебе моего братца-идиота.

- Мы уже знакомы, - любезным тоном откликнулся Эммет и с напускным любопытством поинтересовался: - А в мужских сердцах не многовато ли белка? Как бы не случилось отравления!

- О, мозг, безусловно, куда полезнее, но, увы, в большинстве случаев поживиться бывает нечем, - в тон ему ответила Розали и, чувствуя, как пылают щеки, развернулась и отошла к Белле и Эдварду. Из-за спины до нее донесся дурашливый джасперовский хохот. И окончательно испортило ей настроение появление Элис, выпорхнувшей из сгущавшихся на пляже сумерек и, прощебетав «bonsoir», подхватившей Эммета под локоть.

После этого Розали хранила молчание не меньше часа, на все вопросы отвечая невнятными пожатиями и плеч и неопределенным хмыканьем, занятая мыслями о том, что ведет себя как законченная дура и что, пожалуй, по сравнению с ней даже и у пресловутых тухлых яиц можно найти изрядно обаяния. Очнулась она только когда все уже расселись вокруг разведенного под защитой каменистого склона костра и начали по очереди рассказывать какие-то не то страшилки, не то местные байки, не то старинные легенды, которым Джаспер ненавязчиво аккомпанировал, перебирая струны принесенной с собой гитары.

- ... и рассказывают, призрак этой девушки до сих пор скитается среди здешних скал, - закончила Белла очередную историю, и у костра ненадолго повисла тишина, нарушаемая только тихим посвистом ветра среди камней и шумом огня и воды. Подняв глаза от своих сцепленных на коленях рук, Розали сквозь дрожащее над пламенем марево горячего воздуха встретилась взглядами с Эмметом, и в ту же секунду Эдвард воскликнул:

- Розали, твоя очередь!

Розали растеряно оглядела окрестные скалы, как будто ожидая увидеть на них бегущую строку. В другой компании она и вовсе предпочла бы промолчать (искусство травить байки никогда не входило в число ее достоинств), но в этот раз какая-то необъяснимая сила упрямо заставляла ее делать все, чтобы не быть хоть в чем-то хуже остальных. Точнее, хуже Элис, которая рассказала свою страшилку перед Беллой, с кокетливо-захватывающими интонациями и с легкостью обаяла всех своих слушателей, а теперь с вежливым интересом смотрела на Розали через огонь, прислонившись головой к плечу Эммета и кукольно улыбаясь.

- Есть легенда, - начала Розали, вспомнив свою детскую книгу мифов и легенд, - о городе под названием Каэр Ис. Много веков назад он стоял на этом самом побережье, окруженный высокой стеной, защищавшей его от морских волн. В стене этой были ворота, через которые во время отлива проходили корабли, но все остальное время они были заперты, а ключ был постоянно на шее у короля, потому что если бы эти ворота открылись во время прилива, то море поглотило бы весь город. А между тем поговаривали, что это был самый прекрасный город на свете. И принцесса его была ему под стать.

Стоило ей начать, как раздраженная нервозность мгновенно исчезла, уступив место восхитительной уверенности, которую ей так давно не удавалось ощутить на театральной сцене. Побережье стало восхитительно оформленной сценой, а сама она играла очередную роль, в которой колючей неприязни к Элис и такому же острому притяжению к тому, кто сидел с ней рядом, места не было.

- Она была невообразимая красавица: с глазами голубыми, как это море, белокурая, как завитки пены на волнах, а за белоснежную кожу ее прозвали Белянкой, - продолжила Розали, с удовольствием отмечая, что балладные интонации ее голоса действуют, и слушатели смотрят на нее теми отуманено-внимательными взглядами, которые яснее ясного говорят, что видят они уже не ее, а стены легендарного города и принцессу Дахут, о которой она говорила. - Но насколько красивым было ее лицо, настолько же страшной была ее душа. Порочная до предела, развратная, жестокая и опасная, она соблазняла мужчин, не способных устоять перед ее красотой, а потом топила их в море за стенами города.

- Роковая женщина! - присвистнул Джаспер, мгновенно разрушив сумрачное очарование созданной голосом Розали атмосферы, и, пробежав пальцами по струнам гитары, с напускным восторгом пропел: - Pretty woman walkin’ down the street, pretty woman, a kind I’d like to meet... А вообще странно: Дахут Белянка - а вела себя как Черная вдова!

- А вот перед нами наглядное объяснение того, почему же Дахут Белянка так любила убивать мужчин, - пробормотал, покосившись на него, Эммет и, посмотрев на Розали, весело добавил: - Передай ей, что мы не все такие!

Розали невольно улыбнулась.

- Жители города, глядя на свою принцессу и восхищаясь ее прекрасным лицом, были ослеплены ее красотой и не видели за не ее уродливую суть, - продолжила она. - Все, что она делала, казалось им правильным, и они, во всем подражая ей, в конце концов тоже погрязли в преступлениях и разврате. Разумеется, это не могло продолжаться долго. Бог увидел, какая мерзость прячется внутри этого прекрасного города и какая мерзость прячется за прекрасным лицом его принцессы. И он послал ангела наказать грешников.

Она сделала театральную паузу, обвела взглядом лица слушателей и вдруг заметила, что Элис перестала корчить из себя нежную феечку и теперь, напряженно стиснув руки на коленях, слушает ее с таким испуганно-завороженным вниманием, как будто сейчас услышит божественный приговор не Дахут, а себе. С какой-то мстительной ожесточенностью Розали, зловеще улыбнувшись, продолжила рассказ, даже не обратив внимание на Джаспера, опять начавшего бренчать на своей чертовой гитаре что-то тяжелометаллическое.

- Ангел принял облик прекрасного юноши и пришел в Каэр Ис. Дахут, едва его увидев, разумеется, захотела и его...

- И его. Здесь лучше точку поставить, - снова перебил Джаспер. - По-научному это называется промискуитет. Бедняга ангел.

- Именно. Но тогда поставить бедной наивной принцессе этот диагноз было некому, и поэтому она не сочла свое желание соблазнить прекрасного незнакомца предосудительным, - спокойно продолжила Розали. - Незнакомец же согласился встретиться с принцессой, но поставил одно условие: пусть она в доказательство своей любви принесет ему ключ, который ее отец все время носит на груди.

Эдвард понимающе улыбнулся углом рта и кивнул, явно догадавшись о том, чем все кончится.

- Дахут, потеряв голову от страсти, согласилась. Ночью она пробралась в покои отца и украла ключ. А затем отнесла его незнакомцу. Тот же, получив ключ, открыл ворота, и в город хлынули морские волны, сметая все на своем пути. Жители в муках погибали, захлебываясь водой, под рушащимися на них домами... Король попытался спастись бегством верхом на своем волшебном коне и взял с собой и Дахут, но она упала с крупа коня в морскую воду и превратилась в русалку, в злобную нежить. Говорят, она до сих пор продолжает заманивать в пучину приглянувшихся ей мужчин, утягивает их на дно и среди развалин своего родного города пожирает их мертвые тела, - закончила Розали и вновь окинула взглядом своих слушателей.

Элис, глядя на Розали расширившимися глазами, испуганно пискнула:

- Жуткая девка...

Розали подняла брови, но Джаспер опередил ее, со смехом воскликнув:

- Не ты, сестренка. Дахут!

Белла с истинно итальянской непосредственностью прижала руку к груди и воскликнула:

- Вот черт, это и правда жутко! Тем более раз это все прямо на этом побережье и происходило! - она повернулась к Эдварду. - Вот так, господа, на одну внешность не ведитесь, а не то... - и она, схватив засмеявшегося Эдварда за воротник, сделала вид, что душит его.

Больше никто рассказывать истории не захотел. Белла отправилась к себе в отель за теплой курткой, Элис вызвалась составить ей компанию, Джаспер, придвинувшись к костру, принялся, судя по мелодии, подбирать аккорды для «Pretty woman», а Эммет давал ему ценные советы.Розали же, предоставленная самой себе, подошла к Эдварду - его восхитительный английский как будто духовно роднил его с ней.

- Хорошая история, - похвалил он со своей кривоватой улыбкой. - Я ее уже слышал, правда. Она вроде бы была менее кровавой, но твоя версия, бесспорно, очень эффектна.

- Спасибо, старалась.

- Оно и видно. Бедняжка Элис в море больше явно не ногой.

Розали рассмеялась.

- Думаешь, русалочка Дахут примет ее с ее стрижкой за хорошенького маленького мальчика и утащит на дно?

Эдвард вновь улыбнулся.

- Кто же знает!.. Я удивлен, что ты пришла, - вдруг сказал он. - Думал, ты испугаешься.

- Испугаюсь?

- А ты не думала, что вот ты сидишь, рассказываешь страшную историю, а в кармане одного из слушателей лежит окровавленный ножик?..

Розали ощутила, как в животе заворочалось что-то очень нехорошее. За своими размышлениями об Эммете она успела совсем забыть о том, что все вокруг, включая и его, - потенциальные убийцы. Да и доносящаяся из-за спины «Pretty woman», исполняемая дуэтом, вовсе не способствовала укреплению этой мысли.

- Тем более странно, - точно не заметив ее замешательства, продолжил Эдвард, - что именно ты рассказала историю, которую явно знает и наш местный маньяк.

Вдруг стало очень холодно. Розали в ужасе уставилась на него.

- Но...

- Это же очевидно. У жертвы на шее был подвешен ключ, а нашли ее в воде, утопленную, а затем еще и изрезанную ножем. На побережье, где прежде вздымались стены и башни Каэр Иса. По-моему, вывод очевиден.

Вдруг повисшую над побережьем тишину нарушил сигнал мобильного телефона. Эдвард, жестом извинившись, поднял трубку к уху.

- Хорошо, уже иду. Это Белла, - пояснил он, убирая телефон в карман. - Забыла куртку в моем номере, а ключей у нее нет.

Розали проводила его глазами, пока он не затерялся в темноте. В том, что он был прав насчет ее истории и неведомого убийцы, она почему-то не сомневалась. Неведомый убийца. А может, очень даже ведомый? Она рывком обернулась и посмотрела на Эммета, что-то сосредоточенно искавшего на песке вместе с чертыхающимся Джаспером. А что, если... Она зажмурилась и по-детски глупо ударила себя по щеке, наказывая за эти мысли.

- Что вы делаете? - спросила она с напускным спокойствием, подойдя к костру.

- Я медиатор уронил, - отозвался Джаспер, не отрывая взгляда от песка. - Черт, наверное, в огонь отлетел.

- Ну нет, топай в отель, принеси себе еще десяток, чтобы хватило хоть на пару песен! - потребовал Эммет, выпрямляясь. - Заодно поторопи остальных, а то что-то они долго ищут куртку!

Джаспер усмехнулся и, бросив поиски, тоже поднялся с песка.

- Окей. Надеюсь, они там все еще живы! - он подмигнул в ответ на мрачный взгялд Эммета и быстро зашагал к мерцающим вдалеке огонькам отеля. Ночная тьма поглотила его мгновенно, и Розали с внезапным приливом ужаса осознала, что осталась с Эмметом один на один.

Желание бегом броситься за братом ударило ее, точно хлыстом, но при этом совершенно парализовало, и, глядя, как Эммет неторопливо подходит к ней, засунув руки в карманы куртки, она уже совершенно ясно видела, как он вынимает оттуда тот самый окровавленный нож, о котором говорил Эдвард.
Но он вынул из кармана монету.

- Орел или решка? - весело спросил он.

- Ч-что? - с трудом сглотнув, переспросила Розали. Ощущение собственной жизни, которую никто, оказывается, отбирать не собирался, ударило в голову и ноги не хуже тройного виски.

- Если проиграешь, споешь что-нибудь!

- Решка... Я не умею петь.

- Орел, - завил Эммет, подбросив монету и даже не потрудившись посмотреть, какая сторона выпала. - Увы, придется!

И он потянул к себе по песку джасперовскую гитару.

Наверное, это собственная почти пережитая смерть заставила ее вспомнить именно эту песню, но Розали к собственному удивлению неровным и неуверенным голосом завела припев знаменитейшей «I will survive». Эммет засмеялся и, сев на ближайший камень, принялся ей аккомпанировать.
Это, наверное, было забавно - ее нервное, сбивающееся исполнение песни, в которой она твердо знала только одну строчку, бывшую названием, и его импровизированный аккомпанемент в кантри-стиле - по крайней мере через пять минут они оба уже хохотали, как сумасшедшие.

- Я так и знал, - сквозь смех выговорил Эммет, - знал, что у тебя хороший голос.

Розали, только-только переведя дух, снова прыснула.

- Я серьезно, Пачирта.

- Что?..

- «Соловей». По-венгерски.

Розали ощутила, как у нее вспыхнули щеки от его слов и того тона, каким они были сказаны.

- А еще я так и знал, что ты боишься, - спокойно произнес Эммет.

Щеки загорелись еще сильнее.

- Что? Да с чего вы все взяли, что я должна бояться? - рассерженно (особенно из-за того, что он был прав), воскликнула Розали.

- Ну, я бы на твоем месте боялся, - ухмыльнулся Эммет.

Розали почувствовала, как до того пылавшее лицо сковывает ледяной коркой вернувшийся страх. А Эммет вынул из кармана перочинный нож.

Воздух из легких мгновенно исчез, на глаза упала красная тряпка паники, но тут до нее вдруг донеслись приближающиеся к ним оживленные голоса, где-то вдалеке мелькнул свет фонаря, а Эммет наклонился и, подобрав что-то с песка, пробормотал:

- Вдруг повезет, и внутри жемчужина?

Розали обессилено опустилась на песок и засмеялась, качая головой. Слишком живое воображение, оказывается, вовсе не такой уж и плюс, как она думала. Успокоенная этой мыслью до какого-то блаженного расслабленного наплевательства, она даже не вздрогнула, когда рядом вдруг раздался громкий перепуганный вопль - наверняка братец или Эдвард развлекаются, пугая своих спутниц. Но в следующую же секунду поняла, что стряслось что-то намного худшее. Вскрик повторился, ему вторили беспорядочные возгласы, а затем раздался отчаянный плач.

Швырнув на песок ракушку и крепче сжав нож, Эммет схватил Розали за руку и побежал через темноту на голоса. Несколько секунд спустя впереди на серо-синем фоне неба замаячили несколько черных силуэтов, мерно накатывавшие на берег волны зашумели у самых ног Розали, в гомоне голосов она различила быстрый голос Джаспера и итальянское тараторенье Беллы, а затем свет фонарика, встроенного в мобильный телефон, который она вытащила на бегу, выхватил из темноты их фигуры, застывшие в нескольких шагах от мерцающего покрывала волн. Эдвард на стремительном французском говорил с кем-то по телефону, Белла пряталась за его спиной, уткнувшись лицом ему в плечо, как испуганный ребенок, а белый как бумага Джаспер растерянно гладил по спине рыдающую Элис, цеплявшуюся за его куртку и готовую, похоже, вот-вот рухнуть в обморок.

- Что случилось? - крикнул Эммет, подбежав к ним.

Джаспер, осторожно высвободившись из рук Элис, молча указал на что-то темное, похожее на продолговатый сверток, плававший в морской пене в полосе прибоя. Розали подняла дрожащую руку с телефоном, и голубоватый свет заискрился на волнах, медленно покачивавших то, что было - она поняла это еще прежде, чем смогла увидеть, - неподвижной человеческой фигурой.

Ударенная ужасом, как током, Розали с криком выронила телефон и дернулась прочь, а затем внезапное и кошмарное узнавание уничтожило в ней все другие чувства, и она бросилась к воде, ослепленная брызнувшими из глаз слезами, не в силах вдохнуть и с останавливающимся с каждым шагом сердцем. Ноги перестали держать ее в шаге от мертвого тела, и она с плеском рухнула в воду, пытаясь зажмуриться, но не в силах закрыть глаза.

Из-за плеча брызнули лучи света - должно быть, кто-то зажег фонарь - и выхватили из мрака лицо убитой.