Saladin (OST Kingdom of Heaven)

От своей тюрьмы до логова Хозяйки Эммет добрался удивительно быстро и легко. По пути он только раз чуть было не столкнулся с шедшей куда-то компанией местных, но успел вовремя спрятаться за стволом необъятного священного дуба, шелестевшего на ветру своими бесчисленными листьями и лентами. С этой позиции отлично просматривался дом Эсме, и, присмотревшись к нему получше, Эммет ощутил, как вызванный собственным удачным побегом кураж безвозвратно его покидает: возле ограды стояло несколько человек, что-то оживленно обсуждая, изредка во дворе появлялась сама друидесса, все время сопровождаемая двумя вооруженными мужчинами, в окнах дома горел свет - словом, пробраться внутрь незамеченным было невозможно, даже будь у него оружие. А имея при себе один-единственный жалкий ножик, о попытке пройти к дому с боем можно было даже не думать.

Безнадежно пытаясь придумать хоть какой-нибудь план действий, Эммет метался взглядом по окрестным домам, заборам, деревьям и людям, тщась ухватиться хоть за что-нибудь, за малейший шанс исправить все, что по его вине случилось, но ничего не шло на ум, а тем временем делалось все темнее, исчерна-фиолетовые тучи неумолимо волокли к Беличьей заводи полосы дождя, а вдалеке приглушенно рокотал гром. А священный дуб со всеми своими древесными духами и не думал помочь ему спасти ни в чем не повинных людей от жуткой смерти... Эммет яростно ударил ножом по сухой, шершавой коре. Грош цена всей этой религии, всем духам, деревьям и богам! На небе полыхнул трезубец далекой молнии. И в таком же сияющем, внезапном и божественном блеске к Эммету пришло решение.

Без происшествий выбравшись из-под священного дуба и перебежав центральную площадь, он дворами помчался к западной окраине деревни, к реке - кузницу было бы логично разместить именно там, чтобы не приходилось таскать воду через всю деревню. Слава небу, здешний кузнец рассуждал подобным же образом, и кузница оказалась именно там, где и должна была находиться. Час был поздний, работы уже закончились, и ни кузнеца, ни подмастерьев видно не было, а дверь стояла запертая. Домов вокруг не было, кузница стояла на отшибе, и Эммет, не опасаясь привлечь ничье внимание, выбил дверь плечом, благо замок был далеко не самый прочный - видимо, воров кузнец не опасался.

Оказавшись внутри, Эммет быстро отыскал все то, зачем пришел: в стоявшем в углу ящике отыскалась крепкая проволока (должно быть, из нее тянули кольчужные кольца), а в углу неряшливой грудой были свалены заготовки клинков для мечей и рапир и длинные наконечники для охотничьих копий. Выбрав из этого нагромождения пару заготовок, что подлиннее, он присмотрелся к ним и заметил, что они чуть подрагивают у него в руках и как будто тянутся друг к другу, точно намагниченные. Сердце заколотилось вдруг с удвоенной скоростью. Вот это повезло!.. Выходит, это не заготовки для клинков, это отходы производства. «Порченое железо», как его называют кузнецы, привозят из копей в Белых горах, а там все проклято и испоганено нежитью, даже железная руда. Ковать из нее оружие невозможно, потому что она почти не поддается обработке и к тому же, по поверью, притягивает к себе всяческие беды. По более же научному мнению, она притягивает не только беды, но и небесный огонь, и потому именно из нее на севере, где грозы особенно свирепы, делают резные витиеватые флюгеры, призванные приманивать молнии и не давать им бить в крыши домов и замков. Прихватив с собой выбранные рапиры, проволоку и отлично скованную дагу, явно недавнего изготовления и, судя по до вульгарности вычурно изукрашенным ножнам, предназначавшуюся кому-то в подарок, Эммет побежал обратно к священному дубу. Мелкие капли дождя ледяной моросью холодили лицо, гром грохотал все ближе. Нужно было торопиться.

На улицах не было видно ни души - очевидно, в ожидании нового нападения упырей местные заперлись по домам - и Эммет, даже особенно не таясь, добрался до искомого дуба незамеченным. Оглядев дерево и выбрав самое удобное место, он подпрыгнул, подтянулся и, поднявшись наверх, обмотал проволокой основание ветки. Затем перебрался выше и снова опутал колыхаемую ветром ветвь стальной ниткой, и так все выше и выше. Закончив с ветвями и использовав обе принесенные из кузницы рапиры, он быстро спустился вниз, присмотрелся - в грозовом мраке тускло сверкнул блик на тянувшейся между ветвями проволоке. Отчего-то ему пришла на ум тыква-фонарь, ухмыляющаяся во весь зубастый рот в темном пустом подвале.

- Сегодня древесные духи все-таки ответят на ваши мольбы, госпожа Хозяйка. Справим Самайн по-южному, с огоньком, - мрачно пробормотал он, и точно в ответ его словам двери дома Эсме распахнулись, и из них появилась сама друидесса в сопровождении двух солдат, ведших с собой Розали.

Подождав, пока эта процессия выйдет на площадь и повернет на главную улицу, шедшую к воротам деревни, Эммет осторожно двинулся за ними следом.

Выйдя за ворота, жрица подвела Розали к высокому, крепкому столбу, на котором крепились стрелки-указатели. Повинуясь ее жесту, стражи привязали жертву к столбу и почтительно отступили, а Эсме, приблизившись, вытащила что-то из-за пояса, ударила Розали в плечо - в блеске молнии сверкнул клинок ее кривого ритуального ножа - и та дернулась в своих путах, а затем сползла на землю, как будто потеряв сознание. Гроза уже бушевала вовсю, и дикий ветер внезапным порывом подхватил голос Хозяйки и швырнул прятавшемуся в густой тени от ограды Эммету ее слова:

- На свежую кровь они придут быстрее. Идемте, друзья. Помолимся о том, чтобы приманка сработала.

"Да, да, уходите", мысленно поторопил их Эммет, но Хозяйка со спутниками не успела сделать и десяти шагов, как духи деревьев наконец явили себя во всей красе.

Сине-белым нестерпимо ярким пламенем полыхнула молния, распоров бьющееся в грозовой агонии небо и вонзившись в самую верхушку священного дуба, раскат грома обрушился на землю невидимым смертоносным молотом, и ветви мистического дерева мгновенным огненным взрывом охватило неукротимое алое пламя.

Хозяйка застыла, словно пораженная молнией вместе с деревом, ее воины, потеряв головы от ужаса, бросились прочь, а она стояла, не шевелясь, и неотрывно смотрела на гибель пристанища своих богов. Затем рухнула в грязь, на колени, как подкошенная, прикрыла ладонями лицо, закачалась, точно в трансе... И тут сквозь шелест ливня и громовые раскаты от черной стены деревьев впереди долетел утробный, глухой, захлебывающийся вой. В нем слышалось алчное, свирепое предвкушение.

Эсме не шелохнулась, как будто вовсе не услышав его, а Эммет бегом бросился к Розали, перерубил удерживавшие ее веревки, рывком поднял ее на ноги и потащил за собой назад в деревню. Леденящий кровь вой повторился, на этот раз гораздо ближе. Добравшись до ворот, Эммет оглянулся. Друидесса по-прежнему стояла на коленях и покачивалась из стороны в сторону в не то молитвенном, не то безумном забытьи. Можно было бы схватить ее за руку и силой оттащить в укрытие... Но в следующую секунду ему вспомнилась ледяная улыбка на ее тонких губах и равнодушный, спокойный голос, приговаривающий их к смерти. И он, навалившись на тяжелую створку, медленно закрыл ворота.

Деревня была охвачена паникой. Выбежавшие из домов жители, и думать забыв о кровавой угрозе, подбиравшейся к их воротам, падали на колени при виде объятого пламенем дуба, рыдали, молились, причитали, выкрикивали корчившемуся в свирепых грозовых спазмах небу бессвязные просьбы не покидать их, не оставлять одних, простить им их проступки... Пламя трещало, выбрасывая в воздух снопы багровых искр, священное дерево рассыпалось раскаленным пеплом и пылающими угольями, яростно шипевшими под ударами хлестких плетей дождя. В небе снова полыхнула молния, удар грома сотряс землю рокочущим гулом, и ствол векового дуба с раздирающим уши треском раскололся в обуявшем его огненном аду на две половины. В то же мгновение из-за ворот донесся леденящий душу протяжный, полный мучительной боли крик. И все стихло.

Это был конец мира для всех этих людей, их собственный крошечный Рагнарёк, и Эммет, глядя на панически мечущиеся среди буйно пляшущих черных теней и огненных языков человеческие фигуры, почувствовал себя виноватым, преступным. Отогнав это чувство мыслью о своих несчастных соратниках, приготовленных в жертву, он повернулся к Розали. Та прижимала руку к левому плечу и шаталась как пьяная. Эммет силой отвел ее пальцы от раны, но стоило ему притронуться к раненому плечу, как Розали дернулась в сторону, подавившись немым криком и глядя на него затравленным, полуслепым от боли взглядом. Ему самому на секунду стало больно от острой, пронзительной жалости. Не должно на нее лице быть такого измученного выражения, не должно!..

- Прижимай к ране, чтобы кровь не текла, - велел он девушке, бесцеремонно оторвав полосу ткани от ее рубашки, и несмотря на исказившую лицо Розали судорогу боли приложил ее к ее кровоточившему плечу. Ясно, ведьма раздробила ей сустав. Больно адски, но совсем не смертельно. - Нужно вытаскивать остальных, потом сделаем толковую перевязку. Пойдем, быстрее!

Но Розали никуда не пошла. По-прежнему глядя на Эммета застывшими, замороженными граничащей с шоком болью глазами, она вдруг пошатнулась, неловко упала на колени и расплакалась. Эммет растерянно и почти испуганно смотрел на нее, не зная, что делать.

- Розали, не надо, ну не плачь... пожалуйста, - умоляюще начал он, протянув было к ней руку, чтобы обнять, но вовремя вспомнил о ее разбитом плече и передумал. Этот единственный знакомый ему способ утешения плачущих девиц применить было нельзя, и он, в своей растерянности толком не понимая, что делает, осторожно погладил ее по щеке, повторяя крошечную горстку утешительных слов, которые смог придумать:

- Не плачь, не плачь, все будет в порядке!.. Хорошая моя, не плачь...

Из-за поворота улочки сломя голову выбежал Сэт, едва не врезавшись в Эммета, а следом за ним появились Эдвард с Феликсом.

- Хвала Единому, я вас нашел! - воскликнул мальчишка. - Здесь черт знает что творится, все как с ума посходили, я уж думал, не надумали ли эти еретики всех нас принести в жертву разом этому своему треклятому дереву!..

- Как вы ухитрились сбежать? - не слушая, спросил Эммет.

- Меня заперли в каком-то сарае и сторожили снаружи, а потом как громыхнуло, завоняло гранью - видать, молния долбанула в их любимый дуб - и мои сторожа и думать про меня забыли и куда-то умчались, - ответил Сэт. - Ну я дверь выбил и дал деру!

Эдвард сдержанно пожал плечами и равнодушно обронил:

- А я притворился, будто у меня приступ падучей. Эти деревенские дурни даже не сообразили, что заперли меня в подвале, доверху забитом ящиками с мылом! Пожевал кусок, пока изо рта не пошла пена, побился в конвульсиях, и они тут же поверили и милосердно выпустили меня из подвала в комнату. Один остался меня сторожить, второй побежал за лекарем. Я усыпил своего сторожа и был таков.

- Усыпил?..

Эдвард мрачно улыбнулся.

- Лоран научил, что если правильно ударить человека по шее, возле уха, то он ненадолго отключается.

Феликс же осклабился и многозначительно провел себе пальцем по шее. Уточнять судьбу, постигшую охранявших его, не потребовалось.

- Нужно вытащить Изабеллу из дома Хозяйки, - снова заговорил Эдвард. - И побыстрее, пока эти фанатики не очухались и не накинулись на нас всем скопом.

Эммет покачал головой.

- Не накинутся, - сказал он. - Им теперь нет до нас дела. Их боги отвергли их, отвернулись. Для тех, кто верит, это конец жизни, больше ничего для них уже не имеет важности. Поверь мне. Я такое уже видел.

К дому друидессы подошли со стороны сада, чтобы не пробираться сквозь беснующуюся на центральной площади толпу. Внутри Розали решительно направилась по лабиринту комнат и коридоров к ведущей на верхний этаж лестнице и указала здоровой рукой на потолок. Видимо, пленниц покойная Хозяйка держала на чердаке.

Эдвард и Эммет, столкнувшись на лестнице плечами, одновременно бросились наверх, однако пройти в узкую дверь вдвоем было невозможно, и Эммет бесцеремонно оттолкнул королевского визиря с дороги. В конце концов, это его вина, что все они вляпались в эту историю, и потому именно он должен все исправить. В том числе и освободить из плена даму.

Изабелла, накрепко привязанная к стулу, радостно вскрикнула, увидев своих освободителей.

- О небо, я уж думала, что так и умру на этом стуле! Что там происходит? Вы успели спасти Розали? Я чувствую запах гари. Вы подожгли деревню? Гроза уже давно началась, что упыри, напали? Где эта жуткая женщина, Хозяйка? - тараторила она, пока Эммет перерезал опутывавшие ее веревки.

- Все живы, кроме Хозяйки, а в святое дерево ударила молния, и все местные, похоже, потеряли разум, - ответил ей Эдвард.

- А упырей мы так и не видели, - добавил Эммет. - Только слышали, как они воют.

- Воют?.. - удивленно переспросила Изабелла, растирая затекшие запястья. - Никогда не слышала о том, чтобы упыри выли! Они же не волки-оборотни, в конце концов. И знаете, о чем я подумала?

Однако им не удалось узнать, о чем же. На лестнице раздался громкий топот, и в комнату вбежал Сэт - лицо белее мела, глаза вот-вот вылезут из орбит.

- Идемте, быстрее! - выдохнул он. - Мы обыскивали дом и нашли такое... такое... - он махнул рукой и скрылся на лестнице. Переглянувшись, Эммет, Эдвард и Изабелла пошли следом за ним.

Сэт привел их в маленькую комнату без окон, сплошь забитую старинными книжными шкафами. В полу зияла дыра открытого люка, подле которого стоял Феликс. Лицо его нервно дергалось. В углу комнаты застыла Розали, повернувшись к люку спиной и зажимая рукой рот и нос. Плечо у нее уже было кем-то перевязано. В затхлом воздухе явственно чувствовался тяжелый запах мертвечины. Поймав взгляд Эммета, Феликс молча ткнул пальцем в люк и тоже отвернулся.

Эммет медленно спустился вниз, Эдвард за ним. Жуткий трупный запах ударил в нос, и когда его глаза привыкли к темноте, он в ужас шарахнулся в сторону, чуть не сбив Эдварда с ног.

На грубом деревянном столе лежало тело мертвой девушки. Белая тонкая рука свешивалась со столешницы в обычное колодезное ведро, до краев полное крови. Еще одно такое же стояло рядом, вся столешница была уставлена какими-то флаконами, склянками, горелками и прочим алхимическим оборудованием. А шея и запястья мертвой были сплошь покрыты глубокими порезами. Рядом со столом, на полу, лежало еще одно тело: ссохшееся, почти превратившееся в скелет, такой же как те, что Хозяйка показывала своим гостям утром этого дня.

- Так она... она сама всех убивала... - хрипло пробормотал Эммет, оглядывая страшную лабораторию. - Она выпускала из них всю кровь, высушивала тела какими-то зельями и выдавала все это за работу нападающих на деревню упырей... Зачем?!

- Нет никаких упырей, - прошептал Эдвард. - И не было никогда. Она придумала их, чтобы запугать жителей. Наверное, не вмешайся мы, она бы рано или поздно сама прекратила убийства, а своим верноподданным сказала, что это божье чудо. Тогда бы она стала для них истинной богиней во плоти.

- Но они и так фанатично верили ей и ее древесным богам! Посмотри, что с ними творится после того, как священное дерево погибло!

Эдвард нахмурился, покачал головой.

- Не знаю, в чем тут дело... Но уж точно не в упырях. Давай уйдем отсюда, пока меня не вырвало.

Поднявшись из кошмарного подвала назад и захлопнув люк, Эммет снова заговорил:

- А сама Хозяйка? Ее убили там, за воротами. Я слышал сначала чудовищный вой, а потом ее крик. Не сама же она себя прикончила!

Ему ответила Изабелла - нетвердым и прерывистым из-за стучащих зубов голосом:

- Вой, вот именно. Когда мы только въехали в деревню, я увидела среди смотревших на нас жителей одного мужчину с необычными шрамами на лице. Такие же были у моего дяди после того, как на охоте его погрыз волк. Проезжая мимо дома этого меченого, я заметила под яблоней у него во дворе растянутую для сушки волчью шкуру.

Эммет вспомнил грациозное движение руки Изабеллы, когда та коснулась свесившейся над дорогой яблоневой ветви. Выходит, она просто отодвинула ее в сторону, чтобы заглянуть за ограду.

- В здешних лесах водятся волки, и местные на них охотятся, - продолжила Изабелла. - Вот чей вой вы слышали.

- Я отличил бы волчий вой от воя нечисти! - воскликнул Эммет. - В моих краях на волков тоже охотятся!

- Мы у подножия Белых гор, - произнес Сэт, боязливо косясь на подвальный люк. - Здесь все проклятое, испорченное... И волки, и люди...

- И железо, - добавил Эммет и рассказал об истинных причинах гибели священного дерева.

Его изобретательность произвела впечатление, но когда леди Изабелла, улыбаясь, хотела было сказать что-то наверняка особенно лестное, в разговор вмешалась Розали. Коснувшись локтя Изабеллы, привлекая ее внимание, она потянула ей какую-то снятую с одной из полок книгу со вложенным в нее куском пергамента.

Книга оказалась трудом по правильной заготовке лекарственных трав, и Изабелла отложила ее в сторону, сосредоточившись на записке. Прочитав, нахмурилась и передала по кругу остальным. Получив ее из рук Эдварда, Эммет прочитал несколько слов, набросанные изящным почерком с острыми, хищными росчерками:

«По одному за раз, помни. До кипения».

- И что это значит? - недоумевающе спросил он.

- Может, правила приготовления какого-нибудь волшебного пойла? - предположил Сэт. - Мол, клади по одному корешку, пока зелье не закипит?..

Эдвард покачал головой.

- Не думаю... - он оглядел всех собравшихся и негромко спросил: - Вам не кажется, что это очень похоже на то, как действовала Хозяйка?..

- Говоря своим подданным, что упыри убивают по одному человеку за ночь? - подхватила Изабелла.

Эдвард кивнул.

- То есть это и в самом деле инструкция к действию, но только не кулинарная? - неуверенно заговорил Эммет. - Мол, убивай по одному человеку, пока... Пока что? Что должно закипеть?

Изабелла и Эдвард вдруг обменялись очень понимающими взглядами, а затем Эдвард медленно произнес:

- Пока не закипит народ. Пока не взбунтуется. - Он еще раз перечитал записку и сказал: - Кто-то подкинул нашей Хозяйке отличную идею: сначала запугать своих людей сверхъестественными монстрами, дождаться, пока те их совсем доканают, а потом просто указать народному гневу верное направление.
Сказать, кто виноват во всех их бедах.

- И кто? - жадно спросил Сэт.

Розали презрительно усмехнулась.

- Власть, конечно, - покосившись на нее, ответил Эдвард. - Король.

- Много толку от одной взбунтовавшейся деревеньки! - фыркнул Эммет. - Даже если бы удалось спровоцировать их на восстание!

Эдвард снисходительно улыбнулся.

- Не думаю, что автор этой записки слал подобные ценные советы только в Беличью заводь, - сказал он.

Наступила тишина.

- Возвращаемся к королю, - минуту спустя сказала Изабелла. - Упырей здесь никогда не было, убийцы-друидессы теперь тоже нет, так что жители в безопасности. Бунтовать они не станут - они уже прогневили своих богов, так что теперь будут тихи как мышки.

Из дома уходили молча, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимание потерянно столпившихся вокруг мертвого дуба жителей Заводи. Только на тракте, когда отряд галопом мчался прочь от несчастливой деревушки, Феликс вдруг заговорил.

- Страшная была женщина эта ведьма, - сказал он Эммету, перекрикивая шум встречного ветра. - Циничная. Ведь они ей верили, эти люди, любили ее, уважали. А она играла ими, как драной карточной колодой, и они даже не знали, что за пасьянс она из них выкладывает.

- Знаешь, что мне это напоминает? - крикнул Эммет в ответ.

- Что?

- Богов.

Феликс рассмеялся, его смех задрожал звонким эхом между склонами горного ущелья, через которое скакали всадники.

- Атеист, значит? - спросил он.

Эммет посмотрел на серо-розовое предрассветное небо, размышляя над ответом.

- Нет, просто самодостаточный, - наконец сказал он.

Феликс снова расхохотался.