Эдвард. Спустя два года
Предзакатное солнце рисовало малиново-оранжевые узоры на могильной плите. Оно слепило глаза, предупреждало, что скоро на землю спустятся тени, и по узким тропам кладбища будет бродить смерть. Мурашки бегали по коже. Сколько бесчисленных раз я здесь бывал, а от жутких ощущений так и не избавился.

Люди приходили и уходили, я стоял на месте, как памятник. Не мог отвести взгляд, произнести и слова. Сердце щемило, глаза слезились. До сих пор не верил, что так вышло. Я собирался рассказать что-то, поделиться новостями, но молчал.

Сгущались сумерки. Я обернулся на шипящие звуки, которые доносились из-под большого, раскидистого дерева. Себастьян, не замечая ничего вокруг, играл, сталкивал роботов и ронял их на землю, изображая смертельную схватку. Беззаботный парнишка, я завидовал ему. Он не осознавал до конца суть, не ощущал боль утраты и не хандрил. По-моему, он плакал только раз, на похоронах. Иногда, конечно, задавал вопросы, но с каждым новым месяцем – все реже.

Розали подошла: услышал ее вздох. Очертания почти исчезли в подступившей темноте. Она сжала мою руку в знак поддержки. Я кивнул в ответ. Вроде бы. Иногда погружался в мысли и с трудом отличал, что происходит в голове, а что – на самом деле.

С некоторых пор мы с Розали нашли точки соприкосновения. Нам было комфортно – мы много молчали, едва тревожили друг друга парой фраз за день. Себастьян к ней привык, а Роуз, к моему (и своему тоже) удивлению, стала хорошей матерью.

- А она в раю с ангелочками?

Я вздрогнул. Себастьян подкрался, словно мышка, или это я ушел в себя снова. По-видимому, сынишка уничтожил всех десептиконов. Он спрашивал очень серьезно, нахмурив бровки. Я улыбнулся ему, едва сдерживая слезы.

Прошло два года, а я так и не смог свыкнуться с мыслью, что больше ее не увижу.

***
Я ехал в аэропорт в подавленном состоянии. Ни кучные облака, ни туманная дымка над городом, ни улыбающиеся стюардессы не разгоняли тоску. Даже ступив на чешскую землю, я не почувствовал облегчения.

Я неспешно брел по улице. За спиной - рюкзак, в голове – пустота. Но призраки прошлого, блуждающие вдоль рельсов и между зданий, уже вырывали из памяти моменты, взгляды, разговоры. Голоса города, запах пряностей в воздухе будили меня. Я смотрел в небо, разрезанное высокими шпилями, и даже оно тонкой нитью соединяло меня с воспоминаниями об этой хулиганке.

Стоило подумать о ней, как вокруг разлился звонкий смех, а ветер с оберткой от мороженого принес цветочный аромат ее духов. Вместо светофора я видел перед собой большие карие глаза. Подпрыгнул, когда водила посигналил, чтобы я проваливал с дороги.

Я помнил каждую ее черточку и без напоминаний, я с первой встречи ничего не забывал. Уже тогда я понял, как крепко влип. Белла сразила силой, красотой и дерзостью. Ее взгляд выстрелил в меня боевыми патронами. Из-за нее я потерял равновесие. Но без боя сдавать крепость, что строил вокруг разбитого сердца годами, я не захотел.

Я злился на нее и ревновал. Я заново переживал давно забытые чувства, временами испытывал ужас, и это путешествие полностью меня захватило.

Белла была уникальной – ненароком сравнивал ее с Розали и не находил ничего общего, во всем она казалась краше, ярче, бесстрашнее и… невиннее. Когда она смущалась в моем присутствии, я сходил с ума. Стоило румянцу украсить ее щеки, как я кидался в бой, желая защитить от всех невзгод. Да я и убил бы за нее, и все тут.

Когда они бегали с Себастьяном по парку, я удивлялся ее простоте и наивности. Зрелость и страсть на океанском побережье поражали еще больше. А секс! Господи, Белла обнулила все счетчики! Я бесконечно думал о том, что творилось в Праге, пока скитался по северным городам России…

Розали вынудила меня пойти на этот шаг - скрыться. Связав с ней жизнь в прошлом, я должен был приготовиться к чему-то подобному.

Я начал заново, вернулся в Америку, когда умер ее муж, и давно высказанные угрозы исчезли вместе с ним. Смерть этого гада меня обрадовала, я будто обрел свободу, перестал бояться за каждый шаг сына, но я догадывался, что без Розали в деле не обошлось. Она мечтала избавиться от него много лет.

Узнал я, узнали и другие. Старший сын Энджа нашел доказательства, настроил против нее брата и приближенных. На нее объявили охоту. Кто-то хотел крови, остальные – денег и власти, но в результате лишь нажили себе врага, которого и дьяволу не пожелал бы.

С каждым из них Розали расправилась особенно изощренно, я слышал немного, и даже от этого волосы на затылке становились дыбом. Однако главный наследник Энджа, Роберт, сумел уйти. Тогда Розали обезопасила свои сбережения, переведя их на счет Себастьяна в швейцарском банке, и решила исчезнуть с радаров. Именно это она и сообщила мне, когда я был здесь, в Праге, с Беллой. Именно тогда я понял, что мы завязаны в грязной игре и станем мишенями. И ладно я, но Себастьян!

Розали верила, что поступила правильно. Она не сомневалась в своей и нашей безопасности, не слушала мои доводы, не считалась с мнением. Она придумала, что я буду распоряжаться частью наследства до совершеннолетия сына, после чего парень выберет судьбу сам, но разве теперь она была не предрешена?

Я считал, хуже некуда, но через несколько дней, когда я собирался встретиться с Беллой, адвоката, что помог Розали с оформлением бумаг, нашли мертвым. Роуз переоценила связи и возможности. Нам пришлось бежать.

Дни сменялись неделями, мы переезжали с места на место. Даже Себастьян чувствовал, что происходит нечто нехорошее. После моего звонка Белле нас отследили и обстреляли. Как мы остались живы, я не знаю, но пришлось снова прятаться. Жуткое время.

В один момент погоня прекратилась. Розали с присущей ей холодностью и жесткостью сообщила, что больше нам ничего не угрожает, а я был слишком счастлив и не задавал вопросы. Мы вернулись, так и не придя к согласию по поводу наследуемых Себастьяном денег. Я осознавал, какой опасности его подвергают суммы на счету, какой груз ответственности ляжет ему на плечи, а Розали, казалось, – нет.

Но все, даже самые важные проблемы, ушли на второй план, когда я вернулся и увидел Беллу. Как же я по ней скучал! Стоило усилий сдержаться и не выпрыгнуть на арену прямо в середине ее выступления, обнять и не отпускать.

Когда я арендовал квартиру, намереваясь сделать ей сюрприз, перейти на новый этап, так сказать, жить вместе, позвонила Анна. Она без остановки плакала, что прогнала малышку Беллу, что так хотела видеть нас с Розали парой. Она же ничего не знала.

Я пытался объясниться с Беллой, уберечь от ложных догадок, но звонок прервался, а телефон замолчал. И я переживал, не находил себе места, ждал ответа. А в результате со мной связалась Марта.

Я испытал истинный ужас, пока бежал по светлым больничным коридорам, таким одинаковым, путавшим меня. Я искал ее, а затем, дрожа от страха и злости, наблюдал через стекло за торчащими из тела трубками и проводками, что связывали ее с жизнью и разделяли со мной. Моя надежда билась о закрытые двери, пока я молился…

Я споткнулся и тряхнул головой. Оглянулся по сторонам. Оказывается, я прошагал полгорода пешком и не заметил. Карлов мост. Я очутился там, где должен.

В туманной дымке место показалось мне таинственным и немного зловещим, статуи апостолов и ангелов напомнили скорее горгулий.

- Угадай кто!

Глаза застлала пелена, холодные ладошки закрыли свет.

- Ты будешь делать так каждый год? – расплываясь от радости, спросил я.

За спиной послышалось сдавленное хихиканье. Я убрал тонкие руки с лица и обернулся, подхватил Беллу и закружил ее над землей. Вся мрачность пейзажа обратилась яркими вспышками.

Мы не виделись всего месяц, пока она занималась делами своего благотворительного фонда, а я чуть не свихнулся. Я целовал ее нетерпеливо, неуклюже, как мальчишка, она мне отвечала со всей страстью.

- Ты оставил лилии на могиле Анны?

Я утвердительно моргнул в ответ, и Белла обняла меня.

После того как Анна узнала об аварии, у нее случился сердечный приступ. Далеко не первый, она болела много лет, но все равно внезапный. Когда Белла пришла в себя, не стало Анны. И чем я провинился перед Богом? Почему он все же забрал одного из моих близких людей?

Мы с Беллой стояли на Карловом мосту, встречая новый день в приятной тишине. Я думал, Белла не мешала. Я понимал, что пришло время сказать ей. Что больше я не мыслил жизни без нее.

У меня снова вспотели ладошки. Заметила она? Или нет? Я слегка отстранился и скользнул рукой во внутренний карман куртки. На этот раз я достал коробочку отнюдь не с сережками.

- Да! – закричала Белла с широко распахнутыми глазами.

Ее голос эхом разнесся над Влтавой, спугнул птиц. Немногочисленные прохожие повернулись в нашу сторону. Но в этот миг нас было только двое. Я и Белла. Теперь моя навсегда.

---

[ссылка на форум]