---

Друзья! Это я и Ягуар! Да, да! Сама не верю, что написала новую главу. Знаю, что очень долго творю. Но, к сожалению, не это так, как есть. Прошу всех читателей меня простить за долгое отсутствие, но главное что продолжение есть, пусть даже и такое редкое. Правда?

---

ГЛАВА 8

В салоне самолета комфортно, хотя за окном грозовые тучи. Вдалеке яркая молния пронзает черное облако. Начинается дождь.
Хант сидит напротив. Он собран и серьезен.
- Я связался с Люком Диланом во Франции, - сообщает Том. – Мой давний знакомый. Работали вместе. Очень ответственный и серьезный человек, и многим мне обязан. Как давно это было, - неожиданно ударяется в воспоминания начальник охраны. – Тогда я еще ловил террористов. Французская разведка сообщила о готовящемся теракте в центре Парижа. Их связной узнал некую информацию, но главная ниточка вела в нашу страну. Так образовался союз на международном уровне между мной и Люком.
Хант резко обрывает речь. С опаской смотрит на меня, когда понимает, что отошел от темы.
- И как? Поймали? – интересуюсь я.
Том выпрямляет спину, принимает офицерскую осанку и докладывает:
- Так точно! Поймали. И если бы не ранение в плечо… – Он потирает давно зажившую рану. – До сих пор иногда покалывает. Кажется, что пуля все еще там. Ну, да ладно, - выдыхает и возвращается к делу. – Что прикажете, Мистер Каллен?
- Я не хочу вмешивать в это дело полицию. Роуз смоет волной грязи, которая польется с глянцевых страниц, если журналисты разнюхают эту историю. К тому же речь идет не о террористах. Всего лишь разбушевавшийся дизайнер трусов.
- Никто ничего не узнает, - заверяет Том. - Люк сейчас занимает высокую должность. У него большие возможности. Он сделает все чисто. Я ему доверяю. Никакой огласки не будет. Дилан понимает, что это личная просьба. Он и сам не захочет светиться.
- Отлично. Только без крови. И организуй мне встречу c Люком. Хочу с ним познакомиться.
Том быстро набирает сообщение на телефоне, потом открывает папку и раскладывает на столе бумаги.
- Значит так… дом Бесье находится на юге Франции. У него что-то типа небольшого поместья. Там все не очень сложно устроено. Не охрана, а детский сад какой-то. Только чтобы отпугивать зевак, на большее они не способны. В охране шесть человек, по трое в смену. Почти все из соседней деревушки, молодые ребята, но специальной подготовки нет. Они и глазом моргнуть не успеют, как окажутся связанными. А проникнуть в особняк не составит труда.
- Быстро ты все узнал, - удивляюсь я.
- Это работа Люка. Его люди знают свое дело.
- Роуз здесь? В этой фиолетовой оранжерее? – Кручу в руках цветные фотографии особняка. На каждом окне горшок с фиолетовыми цветами.
- Да, - кивает начальник охраны, приглаживая и без того зализанные волосы.
- В этот раз все еще хуже, - с разочарованием говорю я. - Сначала Бирс… потом… немец этот… как его… производитель кастрюль…
- Шнайдер, - напоминает Том.
- Шнайдер! – повторяю я, вспоминая коренастого, ровно подстриженного, как газон на заднем дворе в доме родителей, немца. С маленькими светло-зелеными глазами и неприятной неискренней улыбкой. Они с Хейл составляли комично-харизматичную пару. Высокая стройная блондинка и широкоплечий рыжий коротышка.
Хант неоднозначно хмыкает. Не знает, что добавить. А я знаю, но не хочу. Вернее, хочу, но скажу это не Ханту, а Розали.
- Вернемся к финансовой стороне вопроса. Ты узнал, в каком банке заложено его имущество?
Начальник охраны извлекает из папки еще один листок и протягивает мне.
- Тут не все так просто, как с поместьем. Вам это не понравится, - предсказывает Том и оказывается на сто процентов прав.
- Какого черта? – я смотрю на банковскую выписку и не верю своим глазам.
- К сожалению, это точная информация. Я проверял.

Вечер туманный. Желтеющие кроны деревьев покрыты каплями дождя. А небо все такое же черное. Неприятное. Некрасивое. Я выхожу из машины. В глухой тишине поместья Бесье звук хлопнувшей двери разносится звонким эхом. Том Хант стоит рядом. Руки сложены на груди. Его лицо как всегда не выражает ничего. Хотя мое тоже. Из парадной двери двухэтажного особняка с цветочными корзинами на окнах выходит худощавый молодой мужчина, полностью одетый в черную форму.
- Мистер Каллен, - произносит он с солдатской выправкой. – Я руководитель особой группы – Эван. Мы здесь по поручению Люка Дилана. Следуйте за мной.

Ступени отделаны белым камнем, отчего создается впечатление, что не трое, а целая рота вышагивает по начищенному плацу. Когда мы ровным рядом входим в холл, я чувствую прохладу. Большое окно распахнуто настежь.
Ален Бесье сливается с интерьером комнаты. Такой же бледный. Он полулежит на небольшой кушетке, уронив голову назад. И тяжело дышит.
- Что с ним?
- Спит, - отвечает руководитель группы.
- Спит? – уточняю я.
- Не отошел от дозы, - пожимает плечами поверенный Люка Дилана.
Самое время удивиться тому, что возлюбленный Роуз ко всему прочему оказался наркоманом, но я лишь спрашиваю:
- Где она?
- Наверху. В комнате.
- Том, разберись здесь, - кидаю я, прежде чем проследовать за Эваном на второй этаж.
Хант сдержано кивает. Люди французского чиновника сделали все тихо и без лишнего шума. Осталось только отблагодарить на должном уровне.

Руководитель спецгруппы открывает дверь и пропускает меня вперед. Очевидно, что днем, при ярком солнце, комната выглядит светлой. Но сейчас предзакатная серость отражается на белоснежных стенах уродливыми пятнами.
Розали сидит на широкой кровати, поджав ноги. Лоб прижат к коленям.
Эван рассказал, что они нашли Роуз в холле без сознания, привели её в чувства и сопроводили в комнату. Она пыталась позвать на помощь, но когда услышала мое имя, то успокоилась. Алан к тому моменту уже спал на кушетке, забывшись коматозным сном. Он до сих пор не знает, что происходит в его доме.
- Роуз, - зову я.
Девушка реагирует на голос, оборачивается. Затем бросается мне на шею.
- Ты приехал, Эдвард. Приехал.
Холодные руки сжимают ворот рубашки. Крупные слезы с примесью вчерашней туши капают на белый хлопок. Резкий запах алкоголя ударяет в нос.
- Ты пьяна, - брезгливо говорю я.
Её вид вызывает раздражение. И жалость. Длинный шелковый халат небрежно завязан на талии. Шея покрыта темными пятнами, а губы искусаны в кровь. Я резко дергаю её за руку и закатываю рукава халата.
- Нет, - с обидой возражает Хейл. – Не надо. Там ничего нет. Я не наркоманка.
Но я не верю и осматриваю её руки. Затем внимательно изучаю лицо «невесты». Высматриваю белую пыль, которая могла остаться на кончике носа.
- Я не нюхаю, ясно! – Голос сорван. Слезы съедают окончания слов. Алкоголь не дает говорить сдержано.
- Собирайся, - грубо говорю я, отталкивая девушку от себя. – Через пять минут меня здесь не будет. Если не успеешь, то останешься со своим обдолбанным возлюбленным.
- Я с тобой! – тут же выпаливает Хейл. – Только не уходи. – Цепляется за мою руку. - Эдвард, прости меня. Я знаю, что виновата. Я так…
За истерикой и слезами ничего не разобрать. Жалкие обрывки фраз о разбитой жизни. Много всхлипываний. Много слов обо мне, как самом дорогом для неё человеке. Много женского нытья, которое откровенно бесит.
- Замолчи, Роуз! – обрываю я. – Просто одень что-нибудь не прозрачное и не шелковое, и мы уедем отсюда.
Она размазывает слезы по щекам. Пытается унять всхлипывания. Я наблюдаю, как Хейл заносит из стороны в сторону от резких движений. Как она скидывает халат, оставшись в одном белье. Как пытает натянуть на себя джинсы. Как падает, теряя равновесие от выпитого алкоголя.
Синяки. Ссадины. На спине. На руках. На коленях. Я прихожу в ярость. Я готов придушить. Не его. Её.

Ни слова в машине. Ни слова в отеле. От меня. Хотя Розали все время что-то говорит, бормочет, плачет. Сколько же она выпила, что до сих пор не может справиться с собственным языком?
Оказавшись в номере, ставлю Хейл под ледяной душ и, наконец, довольно улыбаюсь, когда она затыкается. Лишь беззвучно открывает рот от неожиданности и, кажется, приходит в себя.
Душ успокаивает Розали. Но она все еще пьяна как портовый грузчик. Снимаю с неё мокрую одежду и, завернув в пушистый халат, укладываю на постель, накрывая одеялом. Хейл икает и шепчет:
- Ты приехал.
Её глаза закрываются. От истерики. От усталости. Роуз засыпает практически сразу, крепко сжимая мою руку.

Кофе горячий. Как я люблю. Широкий балкон отеля с навесом. Прекрасный вид на мокрый после проливного дождя город. Но мне нет до этого дела. Я пытаюсь переварить сегодняшний день и обдумать дальнейшие действия в отношении Алана Бесье. У меня наметился некоторый план, который необходимо обсудить с юристом и, конечно, Люком Диланом. Его помощь не будет лишней. Ранним утром у нас назначена встреча. Но из-за разницы во времени абсолютно не хочется спать. Хотя и чувствую усталость. Но усталость не физическая. Другая. В голове рождаются мысли, что я нахожусь не там, где должен. Ну, а где же я должен быть в таком случае? Ответа нет. Как и нет понимания: отчего мне неспокойно.
- Эммет, - читаю на телефоне имя и отвечаю на входящий звонок.
- Ты уже вернулся? Поужинаем сегодня в «Гранд»? Я заказал столик на девять, - непринужденно предлагает брат. Всегда веселый. Всегда в хорошем настроении. Есть чему позавидовать.
- Я во Франции. И уже поужинал.
- Ты решил прокатить Свон по всему миру? – удивляется он. – Не слишком ли… для девушки, которая ничего для тебя не значит? – Эммет хохочет от радости, словно только что выиграл конкурс дебильных анекдотов.
- Изабелла дома. Я разорвал с ней отношения.
- Хм… Ты всегда меня удивляешь. То есть теперь Свон…
- Оставь Изабеллу в покое. Пусть живет своей жизнью. Даже не думай соблазнять её.
- Я всего лишь хотел спросить – уволена она или нет? – поясняет Эммет.
- Нет. Не уволена. И ты был прав. Свон еще совсем ребенок и мечтает о большой и чистой любви. – Но тут вспоминаю Розали и добавляю: - Они все мечтают.
- Поздно спохватился, - с досадой произносит Маккартни, не дослушав. – Она по уши влюблена. Сама мне призналась.
Фраза неприятно режет слух. И оседает. Где-то внутри. Глубоко. Меня снова охватывают странные ощущения. Что-то похожее происходило в горах. Но я не могу подобрать определение... Не ярость, не злость, не раздражение. Чувство неприятное, с легким привкусом горечи, однозначно отрицательное, но абсолютно для меня новое.
- Это пройдет. Через неделю.
- Так что ты забыл во Франции?
- Розали нужна помощь в одном деле.
- Что-то случилось?
- Тебя не касается. Меня не будет какое-то время. Прими дела фирмы на себя. А с Моррети я буду поддерживать связь сам.
- Конечно, - отвечает брат. – Передавай Роуз привет.

Чувствую тепло женского тела сквозь сон. Слышу нежный шепот. Притягиваю Свон к себе. Она особенно пахнет. За пару ночей с Изабеллой приобрел странную привычку – вдыхать запах её кожи.
- Я тоже по тебе соскучилась, - произносит голос, - но ты меня сейчас задушишь.
- Твою мать, Розали. – Открываю глаза. – Какого черта ты здесь делаешь?
- Проснулась среди ночи и…
- И что? Надо было пробираться ко мне в постель? – Тру глаза, пытаясь понять, который час. Но тяжелые шторы плотно задернуты. Комнату освещает прикроватный торшер.
- Я так испугалась, что твой приезд всего лишь сон.
- И давно ты здесь?
- Пару часов. – Во взгляде Хейл сквозит вина и сожаление. Ей стыдно, что я стал свидетелем её морального падения.
- Сколько сейчас?
- Около пяти утра. Поспи еще. Только не гони меня. Я просто побуду рядом. Вот здесь. – Розали взбивает подушку, на которой лежала до того, как я принял её за Изабеллу и притянул ближе.
- Спасибо, что приехал, Эдвард, - благодарит она.
Снова слезы. Почему вокруг меня всегда плачут женщины? Какое-то проклятье. Возмущаюсь, но обнимаю Хейл как сестру. Упреки и угрозы подождут до утра.
- Я знаю, - говорит она, утыкаясь носом в мою шею. – Знаю, что ты терпеть этого не можешь. Сейчас успокоюсь. Честно.

Люк Дилан назначает встречу в зарытом клубе. Том Хант всю дорогу рассказывает про своего знакомого. Я внимательно слушаю.
Дилан производит впечатление человека очень серьезного. У него пронзительный взгляд и крепкое рукопожатие. Но мы легко находим общий язык. Люк говорит о том, что его услуга ничего не стоит, это лишь небольшая плата за то, что Хант спас ему жизнь. Но я не из тех, кто привык оставаться в долгу.
Впервые вижу на лице начальника охраны эмоции. Том действительно рад видеть старого друга. В разговоре они вспоминают несколько смешных случаев из прошлого. Я проникаюсь их дружбой и хорошим настроением.
- Что ты думаешь по поводу этого Бесье, Эдвард, - интересуется Дилан, когда мы переходим к делам.
- Сам Бесье мне не интересен, - отвечаю я. – Только его долги.
- Есть какие-то мысли на этот счет?
- Компания Бесье находится в финансовой ловушке. И только новая рекламная компания с лицом Розали помогла не разориться окончательно. Все его имущество находится в залоге Банков.
- Ну и пусть! – отвечает Люк. – Зачем тебе в это лезть?
- Том, - обращаюсь я.
Начальник охраны протягивает своему другу банковскую выписку, которую ранее показывал мне.
- Вот оно что, - протяжно произносит чиновник. – Ну, этому горю можно помочь. Вариантов масса. Например, признать сделку недействительной. Доказать, что Хейл подписала бумаги по принуждению. К тому же Алан оказался наркоманом. Балуется экстази или еще какой-то дрянью. Кстати, его можно привлечь и за это. А поручительство аннулировать.
- Нет, - отвечаю я. – Если придать дело огласке, то Розали не сможет избавиться от журналистов. А любое обращение в суд приведет именно к этому. Поэтому я не хочу светить её имя.
- Что же ты задумал?
- Я собираюсь выкупить долги Бесье перед банком. Мне нужна помощь в оформлении сделки цессии, причем в сжатые сроки.
- Ты уверен?
- Да. Активы Бесье не покрывают и тридцати процентов кредитов, соответственно Розали уже должна банку львиную долю своих доходов. А так они оба будут должны мне.
- Хорошо, Эдвард. Я свяжусь с президентом этого банка. Мы с ним хорошо знакомы. Посмотрим, что можно сделать.
- Спасибо, Люк.
Мы пожимаем руки.

Розали ждет в номере. Теперь, когда она протрезвела, переоделась и привела себя в порядок, мы можем поговорить. Но вчерашняя болтливость сменилась молчанием.
- Начинай. Смелее, – призываю я, расстёгивая пиджак, прежде чем сесть в кресло.
Про себя отмечаю, что Розали сильно изменилась за то время, что мы не виделись. Отношения с Аланом явно не пошли на пользу. Или это последствия большого количества слез за последние дни.
- Прости, - произносит она серьезным голосом. Розали больше не скулит, не бормочет, не несет пьяный бред. Теперь в глазах отражается сожаление и покорность.
- Я тебя прощаю. Но это не отменяет сказанных прежде слов. Последний раз, Розали.
- Понимаю, - отвечает Хейл. – Я понимаю, что совершила много ошибок и бесконечно тебе благодарна, что не бросаешь меня. Эдвард, я хочу поменять свою жизнь. Я устала. Мне надоело. Эти бесконечные вечеринки и рауты. К тому же я забросила работу. Отвергла все проекты.
- Надо же… Самоанализ…
- Я серьезно, Эдвард. Отношения с Аланом опустошили меня. Поначалу все выглядело не так. У нас были чувства и отношения. Мы планировали пожениться, завести детей. Когда он первый раз ударил меня, то даже сам потом расплакался. Умолял простить. Это произошло из-за глупой ссоры. Алан приревновал. Не смог сдержать эмоции. Клялся, что безумно любит. И я поверила. Но потом все повторилось. Я сама не поняла, в какой момент оказалась в ловушке собственных чувств. Я просто боялась обратиться к тебе. Мне было стыдно. А потом наступил край. Но теперь я хочу все изменить. Хочу вернуться в Америку. Снова участвовать в крупных проектах. Купить дом, обустроить его. Надоели гостиницы, сменные квартиры. Хочется постоянства. Я буду принимать участие в фонде Эсми. Займусь благотворительностью. Хочу снова найти смысл в жизни.
- Как раз самое время, - отмечаю я, потирая переносицу. – Смысл в жизни у тебя теперь есть. Заработать на тот самый дом, который тебе так хочется.
- О чем ты?
- Ты - банкрот, Розали. Все счета заморожены. Ты лишилась всего, когда пошла поручителем по договорам Бесье.
- Но у меня же ничего нет, - возражает она, не веря моим словам. - Все принадлежит тебе. Ты подписал доверенность?
- Нет. Твой неопытный юрист неправильно составил документы. Такие вещи так не делаются. - Ей не обязательно знать, что Бесье теперь должен не Банку, а мне.
- Эдвард. - Хейл понимает, что потеряла не только любимого мужчину. Ей полезно столкнуться с реальностью и понести расплату за ошибки. – Что же мне делать?

Я провожу неделю в Париже. Процедура цессирования долгов Бесье занимает время. Всего раз я встретился с Аланом лично. Ожидал скандала и грубых мужских разговоров. Но Бесье оказался трусом. Вместо того, чтобы выяснять отношения со мной, принялся оскорблять Розали, думая, что я действительно влюбленный жених, которому Хейл наставила рога.
Француз на открытый конфликт не идет, действует за спиной. Натравливает своих адвокатов, которые «ломают зубы» об моих. Но к концу недели документы подписаны. Я запускаю процедуру банкротства предприятия Бесье и собираюсь возвращать домой.
Но планы меняются после звонка Моретти. Теперь мой путь лежит в Италию. Розали цепляется багажом. Беру её с собой, чтобы отдохнула от неудачных отношений.

Перелеты плохо на меня влияют. Оказываясь в закрытом пространстве, я много думаю о том, о чем не хочу. Вернее, думаю о том, о чем думать не должен.
- Ваш виски. – Стюардесса улыбается, протягивая стакан на салфетке.
Я беру напиток. Горький вкус обжигает горло.
- Ты изменился? – замечает Розали, сидя напротив.
- В чем?
- Ты кажешься… странным…
- Почему?
Розали щипает виноград. И медленно отправляет виноградинки в рот.
- Что-то не так. Ты другой. Отстраненный. Задумчивый.
- Я всегда задумчивый.
- Это из-за меня? – Розали далека от истины. В моей голове Свон. Её заплаканные глаза. Черт. Ну почему я постоянно вспоминаю взгляд, наполненный болью и тоской. - Все еще злишься?
- Нет, - сухо отвечаю я.
- Эдвард, спасибо, что никогда не бросаешь и терпишь мои выходки. Если бы не ты, я даже не знаю, чтобы со мной было.
Действительно. Может, дело во мне? Розали знает, что я всегда приду на помощь, поэтому не чувствует ответственности за поступки. Если бы у неё не было моего плеча, может она б научилась поступать правильно и более трезво смотреть на жизнь, а не сквозь розовую призму.
- Каждый раз боюсь, что отвернешься от меня.
Но я этого не делаю. Роуз как отдушина. Каждый человек должен о ком-то заботиться. Я забочусь о Розали. С детства привык защищать её. А может, так я компенсирую свою холодность к другим людям?

---

Дорогие читатели! Форум для всех ваших мыслей по поводу главы здесь!

Ваша, Beshenayabelka