Эпилог Шесть месяцев спустя
Сегодня в Сан–Диего было солнечно, как, наверное, и во все остальные триста шестьдесят пять дней в году. Солнечно и жарко. Мой белый длинный сарафан на тонких бретельках совсем не спасал от жары. Что такое покрытая голова и солнечные очки я просто забыла. За полгода у отца в Форксе мой золотистый южный загар исчез, вернулась привычная бледность.
Шквал ультрафиолета, полученный сразу же после выхода из Линдберг–Филд, городского аэропорта, чудодейственным образом сказался на моём настроении. Улыбка волей–неволей расцвела на губах, но противный, тянущий узелок страха в животе никуда не исчез. Мне надо было успокоиться и подготовиться к встрече.
Поэтому, приведя себя в порядок и переодевшись в более подходящую этому месту одежду, я вышла из небольшой с почасовой оплатой гостиницы при аэропорте, и, скользнув в такси, попросила мужчину средних лет покатать меня немного по городу.
О, Сан–Диего, поистине волшебное место. Красивый и статный город, обладающий неповторимым шармом. Не зря его называют, чуть ли не единственным городом в Штатах с превосходной погодой. Мне хотелось узнать это место, подружиться с ним, прежде чем я заново познакомлюсь с мужчиной, которого люблю, которого не видела уже несколько месяцев, но который, как я знала, ждал меня.
Может, стоило предупредить его о своём приезде? Или это за меня уже сделал Карлайл, у которого я и попросила "точный адрес" Эдварда? Почему он так таинственно улыбался, сообщая мне его?
Начальник Управления оказался мужчиной скрытным, но не лишённым чувства юмора. Его манера общаться располагала. Какое–то время я надеялась, что к делу подключат Эдварда, но, видимо, его участие в операции закончилось с наступлением утра нового дня, следующего за теми безумными сутками, когда всё в наших жизнях изменилось раз и навсегда.
Несколько недель я давала показания, воскрешая и переживая моменты знакомства и совместной жизни с Эмметтом. Глухая боль днём перерастала в ночные рыдания. Бедный Чарли, могу лишь представить, насколько ему было тяжело.
Эмметт сгинул в неизвестность вместе с разгулом стихии. Жив ли он или погиб – никто не знал, но Карлайл отчего–то, как и Эдвард, считал, что со временем мой бывший муж даст о себе знать, обязательно впутаясь в очередную авантюру.
Нас развели. Заочно. Я снова была свободной женщиной. Свободной и одинокой.
– Приехали, красавица, это Кона Каи, – вывел меня из задумчивости голос с мягким акцентом.
– Спасибо, – пробормотала я и расплатилась, затем подхватила лёгкую дорожную сумку – свой единственный багаж – и вышла из такси.
Шагнув на набережную, пошла вдоль шуршащего океана к входу на пристань. Там, за оградой высились мачты белых красавиц. Откуда–то долетали звуки джазовой музыки, солёный бриз подхватывал их и разносил вдоль берега. Крики чаек и снующего вдоль набережной народа аккомпанировали ему.
Ориентируясь по указателям, я нашла нужный мне номер пристани и неторопливо, будто желая оттянуть неизбежный момент встречи, пошла вперёд. Нагретое солнцем покрытие жалило мои ступни даже сквозь тонкие подошвы сандалий. Взгляд скользил по золотистым и серебряным буквам, красующимся на светлых боках яхт.
"Бессонница", "Хорошие новости", "Если", "Безмятежность", "Искусство совращения". Накрыв губы ладонью, я, не сдержавшись, хихикнула. Какие весёлые соседи у Эдварда. Окунувшись с головой в разглядывание названий, я совсем забыла о номере бона, возле которого пришвартована лодка Эдварда.
Мне не надо было лезть в сумочку за записной книжкой, я помнила его наизусть, только вот и это мне не пригодилось. Всего в паре метров, на белоснежной корме красовался росчерк знакомого мне имени.
Почувствовав, как в уголках глаз защипало, я моргнула, прогоняя слёзы, и шагнула вперёд. Сердце, словно бешеное, стучало о рёбра. Все посторонние звуки исчезли. Я не слышала больше людских криков и музыки, всё во мне сосредоточилось лишь на одной знакомой фигуре, что сейчас стояла на корме, развернувшись в сторону моря.
– Эдвард, – неуверенно позвала я, и он услышал.
На долю секунды его тело напряглось, а потом он резко обернулся, впившись в меня взглядом.
Сумка с одеждой выпала из ослабевших пальцев, я сделала всего один шаг, опасно приближаясь к краю пристани. Нас разделяла всего несколько метров, кромка воды и шесть месяцев глухого молчания и абсолютной неизвестности. Шесть месяцев решений. Шесть месяцев ожидания.
– Изабелла, – всё те же бархатные нотки.
Он стоял против солнца, и я не могла, как следует разглядеть его, но это был всё тот же Эдвард, только волосы немного отросли, да изумрудные глаза стали ещё ярче выделяться на фоне загорелой под южным небом кожи.
– Ты обращаешься ко мне или к своей яхте? – склонив голову к плечу, пошутила я.
Эдвард ничего не ответил, лишь отставив в сторону бутылку с водой, что держал в руке, поднялся на шаткий мостик и сошёл на берег, приближаясь ко мне и без всяких колебаний заключая в объятья.
Я утонула в нём, в его руках, в его запахе, пальцы зарылись в мягкие локоны, нос уткнулся ему в шею, прямо над светлым воротником мягкой хлопковой рубашки–поло, вдыхая неповторимый аромат его кожи, что я так и не могла позабыть за полгода. Пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до Эдварда, когда он выпрямился, не разжимая крепких объятий.
– Белла, – снова выдохнул Эдвард, и я закрыла глаза, когда его губы коснулись моей шеи. – Боже, неужели это ты?!
– С ума сойти, я думаю о том же, – улыбнулась я. – Теперь я понимаю, что ты там говорил насчёт веры в судьбу.
Он тихо рассмеялся.
– Мне сразу же безумно захотелось увидеть тебя, как только узнал об этом маленьком совпадении.
Не удержавшись, я прижалась губами к его коже, чувствуя, как успокаивается его пульс, который минуту назад отбивал тот же нереальный по скорости ритм, что и моё сердце.
– Как твоя рука?
– Всё хорошо, милая, – мы снова замерли. – Проклятый Карлайл, – пожаловался Эдвард, – почему не сказал, что ты приедешь. Чуть всё не испортил.
Отстранившись, он обнял моё лицо ладонями, и мы впервые так близко и так пристально посмотрели друг на друга.
– Почему? – выдохнула я.
– Ну, – на лице Эдварда заиграла так любимая мной изогнутая полуулыбка, – обычно я терпеливый, но не в том, что касается тебя. – Он внезапно посерьёзнел. – Там внизу, в каюте, стоит собранная дорожная сумка и лежит билет до Порт–Анджелеса... на завтрашний рейс.
– Ты собирался...
– Ехать за тобой, – подтвердил он, кивнув.
– Что ж, я тебя опередила.
Эдвард снова улыбнулся и наклонился, едва касаясь моих губ, приоткрывшихся в предвкушении поцелуя.
– Всего лишь на полшага... любимая.
Ничего не ответив, я поддалась навстречу, вжимаясь в его тело своим, отвечая на поцелуй со всей страстью, что копилась во мне всё то время, что мы были в разлуке. Возможно, со стороны мы были похожи на двух безумцев, жадно цепляющихся друга за друга.
Губы Эдварда поглотили вырвавшийся у меня стон, пальцы вжались мне в спину, каждая клеточка его тела приветствовала меня и находила отклик. Боже, это было в сотни раз прекраснее, чем я помнила.
Шумно оторвавшись друг от друга, мы так и не разорвали объятий.
И мне хотелось стоять вот так, под палящим солнцем тихоокеанского побережья не минуты или часы – годы, просто лишь от того, что я, наконец, очутилась в руках своего любимого мужчины. Того, кто спас меня и, рискуя собственной жизнью, шагнул за порог ночи, чтобы показать, что у любых суток, даже самых тёмных и сумеречных, есть своя обратная, светлая и счастливая сторона.
~ КОНЕЦ ~ ________________________________
Бог ты мой, а я не верю, что это всё. Ущипните меня кто–нибудь?
В этот раз обойдусь без речей. Я просто счастлива. Спасибо моим читателям за поддержку. А теперь представим, что как во всех счастливых фильмах в конце пошли титры и заиграла музыка.
СЛУШАТЬ ТУТ
ФОРУМ