– Ну разве это не самая прелестная балерина в мире! – Элис подхватила на руки Пенни и закружила её.
– Знаешь, ведь не рекомендуется поднимать тяжести в твоём… положении.
– Я беременна, а не инвалид, – Элис закатила глаза.
– Что ты тут делаешь?
– Разве тебе не предстоят дела? Я отвезу Фейс на урок танцев. – Элис посмотрела на меня, как на тормоза.
Я отрицательно качнул головой.
– Тебе вовсе необязательно это делать, Эл…
– Для этого и нужны родственники. Мы выручаем друг друга. Ты не должен заниматься всем в одиночку.
То же заявила Эсме вчера, когда они с Карлайлом водили Пенни в кафе-мороженое.
– Да будет тебе, мне очень даже нравятся танцы, – соврал я. – Ты же знаешь, что нормально пообщаться с дочерью я могу только в выходные.
Правда.
– А разве тебе не нужно заботиться о своём ребёнке?
– Джексон у бабушки с дедушкой. Поездка с Фейс на урок танцев поможет мне подготовиться к этому малышу, – Элис похлопала себя по животу.
За пару месяцев сестра удвоилась в размерах. Они с Джаспером ждали девочку.
Пенни вцепилась в ногу Элис.
– Я хочу, чтобы тётя Элис посмотрела, как я танцую.
– Я планировал втиснуть решение пары рабочих вопросов в послеобеденный сон Пенни.
– Что ж, теперь ты уладишь их, пока она в балетной школе, – ответила Элис, гладя дочку по голове. – Попрощайся с папочкой, Фейс.
– Пока!
Дочь отпустила Элис и побежала ко мне со вскинутыми руками, чтобы я поднял её на руки.
– Люблю тебя, папочка.
Я крепко обнял дочурку и чмокнул в щёку, опустив её на пол.
– Я люблю тебя больше. Веди себя хорошо с тётей Элис.

Пенни всунула ладошку в ручку тёти, и они направились к двери. Пенни оглянулась и помахала мне на прощание. Я пошевелил пальцами в ответ. Дочь росла на глазах. Уже не ребёнок. Я не был готов к её взрослению. Разумеется, в отношении Пенни я ни к чему готов не был. Воспитанию детей точно не обучали в Массачусетском технологическом институте.

Я пошёл в свой кабинет, потирая усталые глаза.

– Мне быть рядом? – Тайлер стоял в коридоре.
– Если хочешь, – откликнулся я, миновав телохранителя, прошёл в кабинет.
– Эмметт скоро приедет, верно?

Невольно мой взгляд упал на фотографию Изабеллы на моём рабочем столе. Снимок с нашей свадьбы. Свидетельница сделала пару штук. Эта моя самая любимая. Изабелла сжимала в руках букетик, прижав его к груди.

На её лице красовалась улыбка: «Мне не верится, что ты уговорил меня пожениться без трусов».

Кого она обманывала – ей понравилась свадьба.

– Эм приедет на ланч. Иди. Вернёшься вечером.
– Не хочу навязываться.
Я вскинул голову, одарив Тайлера раздражённым взглядом.
Он улыбнулся и отрывисто кивнул:
– Тогда я вернусь вечером, сэр.
– Хорошо.

Между нами до сих пор сохранялись формальные отношения. Тайлер никогда не пересекал эту черту со мной.

Он был другом Изабеллы, моим подчинённым. После событий прошлого мы по-прежнему держали эмоциональную дистанцию. Так легче.

Я качнул головой и взялся за работу. Правительство наняло мою корпорацию для создания троянского коня, который позволит им внедряться в компьютеры террористических групп. Это был самый крупный и сложный проект за всю историю моей компании. Я лично участвовал в нём на всех этапах. Он съедал уйму моего времени, отчего я торчал в офисе дольше желаемого. И всё же я верил, что под силу создать не отслеживаемую программу. Я близок к этому. Так близок.

Я отправил пару писем и обсудил с Питером несколько идей для следующей пробной версии проекта. Взгляд упал на изображение Изабеллы. Я скучал по ней. Казалось, тосковал немыслимым образом. Я провёл пальцем по её лицу под стеклом. Больше всего на свете мне хотелось снова коснуться жены.

– Не могу поверить, что сегодня ты работаешь, – сказал по громкой связи Питер.
– Сестра отвезла Фейс на танцы. Дала мне час завершить дела.
– А мне как раз показалось, что сегодня ты пытаешься усидеть сразу на нескольких стульях.
– Питер, я управляю мультимиллиардной долларовой компанией. У меня сильные навыки менеджмента.
– Я не сомневался в твоих управленческих способностях, – рассмеялся айтишник. – Просто решил, что работа будет у тебя на уме в последнюю очередь.
– Я всегда смогу выкроить время для работы. Поэтому «Мэйсен корп.» такая успешная.
Питер снова прыснул со смеху.
– Поглядим.
– Займись тем кодом. Я позвоню тебе в понедельник.

Я нажал кнопку, завершая разговор, пока Питер не сболтнул лишнего. Он бездумно сыплет фразами.

Изабелле досаждало моё умение впихивать работу в нерабочее время. Я опять посмотрел на её фото.

– Ты сказал, что весь мой. А сейчас это не так.
Прошептала Изабелла, пока я старался закончить телефонный разговор.
Я поднял палец, бессловесно пытаясь донести до жены, что мне нужна минутка… или две.
– Я слышал тебя, Таня. Понимаю, что, вопреки моему желанию, ситуация сложнее. Это не значит, что она невыполнима.
– Эдвард, в заданных временных рамках ты просишь о невозможном, – обиделась Таня.
– Полагаю, если каждый делает свою работу, всё укладывается в нужные сроки.
Изабелла подалась вперёд и опёрлась на мой стол.
– Думаю, если не слезешь с телефона, максимум, чего добьёшься: я уйду в постель. Одна.
Я прищурился на жену и выключил звук на телефоне, пока Таня рассыпалась в оправданиях, почему её группа не успевала к назначенному мной сроку.
– Изабелла, мне нужно две минуты. Может, хватит спектаклей?
– Спектаклей? Хочешь спектаклей? – Встав со стула, она направилась к двери.
– Стой! – прокричал я. На удивление Изабелла меня послушалась, но не развернулась. – Сядь и дай мне, чёрт тебя дери, две минуты. Извини. Если я не улажу вопрос, проект не будет готов вовремя. Две минуты.
Медленно повернувшись, моя жена держала меня на прицеле своего взгляда.
– Две минуты, Эдвард! И только.

Она вновь села, в гневе скрестив руки и ноги. Рассерженная, Изабелла прекрасна. Иногда, ради любования женой, мне нравилось злить её.

Я включил динамик, чтобы Таня слышала меня. Мы обсудили её опасения и попытались их снять. Две минуты прошли, а я так и висел на телефоне.

Сидевшая напротив меня Изабелла принялась тихонько пародировать меня.

– О, Изабелла. Я хочу ребёнка. Хочу его больше всего на свете. Прошу. Прошу, не делай гормональные инъекции. Мы попытаемся пару месяцев, поглядим, что из этого выйдет.

Изабелла угодила мне, перестав предохраняться. Согласно книгам и календарю, следующие несколько дней её цикла были лучшими для зачатия. Я пообещал ей бесперебойное внимание. К несчастью, я не выполнял свою часть уговора.

Жена взглядом метала в меня молнии. Беззвучно я попытался извиниться перед ней, сказав, что мне нужна ещё одна минута. Если не потороплюсь, то Изабелла уйдёт в постель и сразу же заснёт – назло мне.

– Если тебе нужно, могу назначить другого человека на этот проект, но мне казалось, что ты хотела заниматься им.
– Я хочу. Очень! – утверждала Таня. – Я делаю всё возможное, мне просто нужно чуть больше времени.
– У меня его нет, – ответил я, наблюдая за вставшей женой. – Сядь.
Я указал на освобождённый Изабеллой стул.
– Прошу прощения? – Таня подумала, что я обратился к ней.
Я решил, что Изабелла вознамерилась уйти, взамен она запустила руки под юбку, принявшись стаскивать трусики. Неожиданный ход конём.
– Да не ты, – бросил я в трубку, не в силах оторвать взгляд от разворачивающегося передо мной зрелища.

Изабелла вышла из белых кружевных трусиков, зашвырнув их мне на стол.

Они приземлились на её фотографию. Изабелла отодвинула от стола стул и уселась в него. Оттуда мне открывался шикарный вид на её тело. Она скрестила ноги, дразня меня изогнутой бровкой. Я знал, что она творит и что сделает. Очень медленно она развела ноги в сторону, как Шэрон Стоун в «Основном инстинкте». У меня расширились глаза при виде самой идеальной части тела меж её ног. Изабелла стала расстёгивать блузку, остановившись, чтобы мне был виден лишь кусочек её кружевного лифчика. У меня отвисла челюсть, глаза выпучились, моля продолжать.

– Эдвард? Эдвард? – Голос Тани ворвался в мой занятый разум.
– Не буду больше задерживать тебя.
Изабелла улыбнулась, а её пальчики запорхали над пуговичками блузки.
Я завершил разговор с порядком озадаченной Таней.
– Ты зло. Знаешь это, верно?
– Это ты давал обещания. Получай я никель…

Жена дразнилась, разведя полы блузки и открывая моему взгляду восхитительные груди с виду в невинном бюстгальтере. А вот жёнушка далека от невинности. Очевидно, я превратил её в сексуальную дразнилку.

Встав, я обогнул стол, усевшись на противоположный конец, с удовольствием разглядывая жену.

– Если «Мэйсен корп.» обанкротится, мы не сможем содержать ребёнка, которого планируем зачать. Как усмиришь себя?
Изабелла ухмыльнулась, полностью скидывая блузку.
– Интуиция подсказывает мне, что твоя корпорация удержится на плаву.

Я скрестил руки на груди. Мне хотелось коснуться Изабеллы и одновременно поучаствовать в этой игре. Заведя руки за спину, жена расстегнула лифчик. Лямки спали с плеч, но она придерживала чашечки, не давая увидеть всё самое интересное. Я расстегнул кожаный ремень. Вытащил из шлёвок, сложил пополам, слегка постукивая им по ладони.

– Вероятно, мне придётся отшлёпать вас за причинённый ущерб моей компании, миссис Мэйсен.
Она закатила глаза и встала, нисколечко меня не страшась.
– Только подойдите ко мне с этим ремнём, и только ваша компания будет греть вас ночами, мистер Мэйсен.

Мы не можем допустить этого. Я положил ремень на стол и окончательно расстегнул брюки. Изабелла хищно подкрадывалась ко мне. Я любил источаемую ею уверенность. Я любил, когда Изабелле удавалось поймать меня на крючок. Когда она не сомневалась, что может творить, что в голову взбредёт. Я любил её. Всецело.

Она встала напротив меня, а я принялся ослаблять галстук. Руки жены повисли по бокам, утаскивая лифчик вниз. Мне нужно коснуться её. Никакого сопротивления. Ладонями я мял её груди и наклонился поцеловать их. Ей тоже было не до игр в недотрогу. Она принялась за мой галстук и рубашку, пока я беззастенчиво лапал её.

– Зачатие детей станет моим любимым хобби. Как пить дать, – между поцелуями подметил я.

Изабелла стянула с меня рубашку, и та упала на пол. Я перестал шарить руками по телу жены, убирая со стола некоторые вещи, чтобы уложить туда Изабеллу.

Единственная моя цель – быть в Изабелле. Я раздвинул ей ноги и принялся за создание своего наследника.

– Надеюсь, процесс займёт несколько месяцев.

Изабелла улыбнулась, а я смотрел, как вхожу и покидаю её тело.

Я провёл ладонью по её животу, представляя его большим и округлившимся. Изабелле суждено стать замечательной матерью. Она научит меня быть хорошим родителем. Мы научимся сообща. Вместе преодолеем сложности, отпразднуем радости и разгребём отношения между нами, поскольку вместе – мы сила.

– Я всегда был трудоголиком, Изабелла. Скорее всего, ты забеременеешь близнецами уже до конца дня.
Она хихикнула, и мне стало радостно на душе. Мышцы её лона сократились, поставив под угрозу мою попытку номер один продержаться дольше двух минут.
– Я люблю тебя, – призналась жена, не разрывая со мной зрительного контакта.
– Я тоже тебя люблю. Чертовски сильно.

Правдивее некуда. Я испытывал к ней любовь сродни отдельному существу. Словно она была реальной и осязаемой, её можно увидеть, попробовать на вкус, коснуться. Я мощно кончил в жену и понял. Понял, что мы зачали ребёнка, ведь должно же что-то получится из нашей любви. Могущественной, неотрицаемой.

– Кто оставил дверь ванной открытой? – раздался ор Шарлотты.

Я вздохнул, зная единственную причину этого вопроса. Пироженка опять накуролесила. Встав, я подошёл к двери. Встретился с адской псиной лицом к лицу. Из её пасти торчала туалетная бумага, тварь смотрела на меня, прикидывая, сколько ещё бумаги можно разнести по дому, пока я не отловлю её и не запру в чёртовой клетке. Я проклинал себя, что не сделал этого, пока Пенни на танцах.

– Пироженка… – я осторожно приближался к собаке. Та ещё бегунья. Она тоже знала это. – Замри. Замри, щеночек.
Она повиновалась, не спуская взгляда с меня, пока я шёл к ней.
– Хорошая девочка.

Я был близко. Так близко. Пироженка рванула с места, волоча за собой туалетную бумагу. Когда собака завернула за угол, стало ясно, что она израсходовала почти целый рулон. Туалетная бумага фирмы «Шармин» разлетелась по полу.

Шарлотта прибьёт меня, хотя это не моя вина. Не я оставил дверь ванной комнаты незапертой, вероятно, Пенни. Шар стоит злиться на Пенни, но я знал, что она обвинит во всём меня. Никто в этом доме никогда не сердился на мою малышку.

Я оборвал бумагу, теперь у собаченции остались лишь клочья в пасти и не будет длинного следа, и стал устранять беспорядок.

– Это был совершенно новый рулон, – сокрушалась Шарлотта. – Она растащила его по гостиной и коридору. Какая утрата.
– Я уберу, – предложил я. В руках я уже держал ворох бумаги. – Уверен, Фейс не закрыла дверь в ванную.
– Однажды я скажу: либо я, либо собака.
– Прошу, сделай это, – взмолился я, – скажи это. Ты знаешь, что Пенни слушается тебя. Растеряется без своей Лалы.
Отдам что угодно, лишь бы избавиться от этой собаки.
– Ага, размечтались, – Шарлотта нахмурилась, – как будто я буду козой отпущения. Вы купили собаку. Так что именно вам нужно либо дрессировать её, либо избавиться.
– Когда мне её учить? У меня нет времени. Скоро станет ещё меньше. Может, мне нанять кинолога?
Шарлотта посмотрела на меня как на сумасшедшего.
– Вы можете нанимать кого угодно, однако дрессировка собаки – это, прежде всего, дрессировка себя. Ей нужно подчиняться вам, а не кинологу, который тут не живёт.
– Может, мне нанять кинолога, который поселится тут? – Во мне говорило отчаяние.

Шарлотта покачала головой и вернулась на кухню. Похоже, она считала, что я обезумел.

Возможно, так оно и было. Я плохо справлялся с ситуацией. Я неплохо делегировал полномочия. Управлял и диктовал. Превосходно заставлял остальных делать то, что нужно мне. Я не привык делать всё самостоятельно.

– Привет! – прогремел Эмметт на весь дом. Я собирал бумагу, когда Эмметт нашёл меня. – Кто-то снова оставил дверь ванной открытой, да?
Я сердито уставился на друга, злясь его поразительной наблюдательности.
– Выкинь это в гараже.

Я впихнул огромную кучу туалетной бумаги ему в грудь. Поразительно, как из такого маленького рулончика получилась такая большая куча. Эмметт разочарованно вздохнул и выполнил мою просьбу.

Я ждал его на кухне, так как настал обед. Шарлотта уже выставила перед нами часть блюд. Она не разговаривала со мной. Перемещалась по кухне, словно меня тут не было.

– Спасибо за ланч.

Я надеялся, что вежливость поможет ей скорее простить меня. Она хмыкнула и вручила мне домашний лимонад с засахаренной долькой лимона на кромке стакана. Шарлотта любила меня. По крайней мере, мне так казалось, пока Эмметт не появился на кухне и она тоже дала ему напиток. Возможно, она любила нас обоих.

– Итак, папаша, что происходит? Где Фейс?
Эмметт озирался на кухне, словно дочь где-то пряталась.
– Она на танцах. Сестра отвезла её.
Я глянул на часы. Девчата должны уже были вернуться. Я оставил телефон в кабинете. Ни к чему тревожиться, хотя во мне взыграл защитник. Я постарался обуздать его.
– Ты планируешь принять душ и переодеться?
Оглядев себя, я понял, что до сих пор в футболке и пижамных штанах. Заботясь о дочери и компании, я пренебрегал личным уходом.
– После ланча. Вы с Фейс можете поиграть, пока я привожу себя в порядок.
Эмметта забавляло, что я такой всклокоченный.
– Чувак, раньше ты денно и нощно выглядел как миллиардер. Что с тобой творит эта четырёхлетка… – Эмметт ткнул пальцем в пятно от сиропа на моей футболке.
Я хлопнул его по руке.
– Однажды познаешь это на собственной шкуре. Только дождись.

Улыбка Эмметта быстро померкла. Я не хотел портить ему настроение. Эмметт и Розали расстались год назад. С тех пор он ни с кем не строил серьёзных отношений. Он хотел жениться на Розали, но у той имелись свои планы на жизнь. Планы, перенёсшие её на другой конец страны для управления рестораном в Нью-Йорке.

Мы с Эмом долго общались на тему, что важнее карьера или любовь. Уход Розали разбил ему сердце. Он подумывал отправиться за ней, однако в некотором смысле тоже поставил карьеру выше любви. Хотя мне нравилось считать, что он остался из-за нашей дружбы и любви к моей семье, чем из-за работы моим телохранителем. Он не мог уехать, сочтя, что им с Роуз под силу строить отношения на расстоянии. Розали никогда не просила его поехать за ней.

Полгода спустя она позвонила ему, сообщив, что встретила парня. Я думал, что видел его убитым горем, но ошибался. Последний год был наполнен взлётами и падениями. Сейчас Эмметт счастливее.

Моя Пенни вприпрыжку вошла на кухню, мигом приободрив нас Эмметтом.

– Папочка, сегодня мы прыгали через крупяные куклы! Так классно, и тётя Элис купила мне мороженое.
Дочь продемонстрировала свои способности, запрыгнув мне на руки.
Сестра с виноватым лицом прошла на кухню.
– Надеюсь, ты оставила место для ланча, – я вперился взглядом в Элис. А ещё говорите, что я разбаловал дочь.
– Ещё как оставили, – Элис поприветствовала Эмметта поцелуем в щёку, поздоровавшись. – Мы съели напополам сливочное мороженое с фруктами. Я беременная женщина, так что мне досталась большая часть.
– Несправедливо. Я планировал отвезти тебя в кафе-мороженое после ланча, – Эмметт защекотал живот дочери, облачённой в трико.
– Её бабушка с дедушкой водили её туда вчера. Хватит ей мороженого. Она в него превратится, если мы не будем знать меры, – сказал я ребятам.
– Я не могу стать мороженкой, папочка! Верно, Лала?
– Правильно, маленькие девочки не превращаются в мороженое, – ответила Шарлотта.
– Лала так говорит, значит, правда.
– Лала не всегда права, не так ли?
Пенни кивнула.
– Всегда права.
Шарлотта послала мне уничижительный взгляд. Я забыл, что ещё не загладил перед ней вину.
– Разумеется, Лала всегда права. Не думаю, что она хотя бы раз ошиблась. Она очень мудрая. Сегодня утром мы это выяснили, так ведь?
Шарлотта кивнула и улыбнулась. Я вновь завоёвывал её доверие.
– Ты присоединишься к нам за ланчем?
Я обратился к сестре, пока Шарлотта накладывала еду Пенни.
Элис глянула на часы.
– Мне нужно домой. Я ещё вернусь, хорошо?
Так и знал, что спросит.
– Я думал, мы сошлись, что ты заедешь завтра. Разве ты не хочешь сегодня остаться с Джаспером?
– Пожалуйста, – взмолилась Элис.
Глаза сестры расширились, как у того чёртова кота из фильма о великане-людоеде, который мы смотрели с Пеннилав.
– Потом и Эсме захочет приехать… – возразил я.
– Я не проболтаюсь ей. Пожалуйста?
– Если она остаётся, то и я, – с набитым ртом сказал Эмметт.
Прищурившись, я глянул на Элис.
– Видишь, что ты развязала?
– Я твоя сестра. Я люблю тебя. Пожалуйста.
Пенни вздохнула.
– Позволь ей вернуться, папочка. Сёстры важные люди.
Наклонившись, я чмокнул дочку в щёчку.
– Позволить ей вернуться, да?
Я защекотал бока малышки, отчего та завизжала.
– Прекрати! Папочка, хватит!
– Ладно.
Я перестал щекотать дочь, взглянув на Элис, которая улыбнулась и прослезилась. Должно быть, гормоны.
– Сёстры важные люди, а ты, моя дорогая сестрёнка, можешь ненадолго вернуться сегодня.
Элис вытерла глаза.
– Проводи меня? – Головой она указала на дверь. Встав, я посадил Пенни на свой стул. – Не позволяй дяде Эмметту съесть всё.

Пенни хихикнула Эмметту, который, жуя, надул щёки. Я проводил Элис к парадной двери.

– Ты носишься с Пенни, – сестра обняла меня. – Ты не представляешь, насколько я счастлива, видя, как сильно ты её любишь.
– Она моя дочь. Конечно, я люблю её.
– Ну, мы оба знаем, что родство автоматически не даёт любовь или привязанность.

Мы оба отлично это знали. Я пережил это. Мои чувства к отцу и его отсутствие чувств ко мне больше не беспокоили меня. Я достоин любви и способен любить. Элис наряду с Изабеллой беспокоилась, как я справлюсь с ребёнком, учитывая данные обстоятельства. Иногда меня удивляло, насколько сильно я люблю Пенни. Я не позволял сомнениям сестры влиять на мои чувства к дочери. Собственным поведением я заслужил опаску окружающих ко мне после рождения Пенни.

– И долго ты планируешь наказывать Беллу? – Элис не потрудилась поздороваться, ворвавшись в мою городскую квартиру.
– Я вовсе не наказываю её.
– Ты нужен ей прямо сейчас, а ты истеришь, как ребёнок.

Меня не было дома два дня. Я не спал уже два дня. Вероятно, это сказывалось на моей неспособности вести с женой рациональный разговор.

Мы дважды пытались поговорить по телефону, но тщетно. Оба разговора закончились криками и плачем.

Я прошёл в гостиную, заняв своё место на секционном диване, рядом с пустой бутылкой скотча.

– Изабелла выбрала ребёнка, а не меня.
Элис села рядом со мной; ярость волнами исходила от неё.
– Что? Ты слышишь себя? Не делай этого. Не уподобляйся нашему отцу.
– Она может умереть, Элис! Неужели ты не понимаешь?
Мой голос разнёсся по комнате, а я всплеснул руками. Здесь никого, кроме меня и сестры. Все остались с Изабеллой. Все на её стороне. Даже Эмметт.
– Неужели никто не считает, что глупо приводить ребёнка в этот мир без матери? Что ты скажешь моему ребёнку, когда он спросит, почему её мамы тут нет? Ты будешь готова сказать ей, что она убила родную мать?
Элис закрыла глаза и сделала глубокий вдох, медленно выдыхая через рот. Когда она открыла их, я наконец-то увидел там толику грёбаного сострадания моей участи.
– Никто не скажет это твоему ребёнку, потому что Белла не умрёт. Белла сильная. Тебя заблаговременно предупредили, у тебя лучшие врачи и медучреждения. Карлайл сделает всё необходимое. Ничего не случится с Беллой. С ней и ребёнком всё будет хорошо. Тебе стоит верить в это, Эдвард.
– Люди умирают! Люди умирают из-за меня! – Я уронил голову на руки. – Я хотел этого ребёнка. Больше Изабеллы. Я виноват. Мне нужно избавиться от него, чтобы ничего не случилось. Нужно прекратить это, пока… – я не смог закончить предложение.
Элис приобняла меня рукой, пока я рыдал.
Когда я стих, сестра стиснула меня в объятиях.
– Избавление от жизни, созданной тобой, не спасёт Изабеллу. Она любит ребёнка. Любит тебя. Ребёнок – часть вас.
– Я больше ничего не чувствую к ребёнку, – признался я. – Ничего.
– Я не верю тебе. Думаю, тебе боязно, но ты не наш отец. Не он.

Этот кризис опять зашвырнул меня в тёмную нору, из которой я так долго выбирался с тех пор, как встретил Изабеллу. Я не хотел походить на отца, но впервые в жизни я понимал его. Я устойчиво верил в то, что стрясись что с Изабеллой, я возненавижу ребёнка, который убил её. Больше я ничего не чувствовал.

Иногда я был ослом. Удивительно, как меня ещё терпят.

– Я знаю, какой сегодня день. Кое-кто сказал мне.
– Да ну?
Знаю, кто проболтался. Неудивительно, почему сестра так переживала за меня.
Элис положила ладонь на мою руку.
– Слышала, что ты посещаешь кладбище каждый год в этот день.
– Верно. Я планирую пойти туда до того, как…
– Я могу пойти с тобой, – прервала меня Элис, убирая руку. Она вызвала у меня улыбку.

Иногда у меня создавалось впечатление, что в наших отношениях она старшая. Всегда приглядывает за мной, удостоверяется, чтобы обо мне заботились, если она не может. Элис поддерживала меня тогда, когда другие отказывались.

– Нет. Можешь приехать сюда и помочь Шарлотте с Пенни, – предложил я. – И Эмметту, раз из-за тебя он остался.
Я хохотнул, пока сестра дулась.
– Увидимся позже, – она похлопала меня по плечу.
– Позже, – я чмокнул её в щёку и открыл дверь.

Я слышал хохот Пенни на кухне. Эмметт занимал её. Моя кроха постоянно окружена любовью. Я приложу все усилия, чтобы так было всегда.



Что же за день такой сегодня? Ваши предположения приветствуются тут и на форуме.

Предыдущая глава || Следующая глава