~Июнь~

Элис о чем-то говорила.

Однако ее голос звучал приглушенно, напоминая слабое жужжание где-то вдалеке. Краем уха я пару раз слышала свое имя и гадала, о чем же она говорила, но, убейте меня, никак не могла заставить свой мозг сосредоточиться.

Я смутно припоминала, что в какой-то момент, на протяжении последних пяти минут, покинула лестничную клетку и уселась на диван; пульт от телевизора неприятно впивался мне в бок, но мне не хватало смелости передвинуть его. Меня трясло и покачивало, а сердце билось так громко, что его стук отдавался в подушечках пальцев.

Я была почти уверена в том, что у меня горели щеки. Однако не тем отвратительным обжигающим жаром, от которого, казалось, лицо вот-вот расплавится, а жаром, порожденным возбуждением напополам со страхом, которым теперь полыхала кожа вплоть до ушей.

Мной овладевали шок и совсем немного – удивление. В конце концов, в пяти футах от меня сидел Эдвард Мейсен. И смотрел на меня.

Я немного разочарованно покачала головой. Соберись, черт тебя дери!

Не желая наделать глупостей – свалиться с дивана, например, я скинула балетки и крепко прижала колени к груди. Любой специалист по невербальным сигналам сказал бы, что я приняла закрытую, защитную, оборонительную позу. И оказался бы прав.

Для меня это было в новинку. Дружеские посиделки в квартире за болтовней. Никогда в жизни, лишь пару раз в колледже вместе с Анжелой, я не делала ничего подобного. И то – давным-давно, а последние четыре года я и вовсе вела практически затворнический образ жизни. Сейчас я находилась далеко за пределами своей зоны комфорта.

Потому что Эдвард не сводил с меня глаз.

Еще ни разу я не находилась так близко к нему или же имела возможность оглядеть его с ног до головы. Или слышала, как он говорит.

Но поглядите на него, развалившегося в белом кресле Элис и извиняющегося за то, что Джаспер не смог приехать к ней на эти выходные. Я пыталась убедить себя, что не галлюцинирую.

Впервые увидев Эдварда, я задумалась, а реален ли он. Он был таким неприкосновенным, недостижимым, и главным образом именно поэтому так сильно притягивал меня к себе. Не своей красотой, а неизменным впечатлением очень свободного, ничем не сдерживаемого и никем не управляемого, человека. Ему было плевать на мнение окружающих, он не пытался снискать их одобрения.

У него имелся собственный коттедж на озере, «вольво» и мотоцикл. Он постоянно ездил с превышением скорости на десять миль, потому что так хотел. Эдвард не беспокоился о том, чтобы обзаводиться друзьями или же влиться в компанию.

Он просто жил. Ни с кем не церемонясь. По своим правилам.

А поскольку мной все время помыкали эти понятия, то я завидовала ему.

Но когда он вот так сидел передо мной, я начинала понимать, что созданный мной в голове благодаря буйному воображению и на основании пары мимолетных встреч образ Эдварда, возможно, совсем не соответствовал настоящему Эдварду.

Потому что он был человеком. Из настоящей плоти и крови. А я достаточно близко сидела к нему, что могла разглядеть щетину на его лице и красноватые прожилки уставших глаз, складки на одежде. Миновав Эдварда, я учуяла запах отбеливателя, «Олд спайса», моторного масла и мужчины.

Нечто реальное. А не плод моего воображения.

Это обескураживало. И пьянило. По моей коже блуждал ток. Каждое сказанное им слово, каждый брошенный в мою сторону взгляд…

Потому что мне нравился этот Эдвард – настоящий Эдвард – лучше и не придумаешь. Мне нравилось, как он постоянно запускал руку себе в волосы – своеобразная вредная привычка, – отчего они торчали в разные стороны, что очень ему шло. Мне нравилась его кривоватая полуусмешка.

Мне нравилось, что он смотрел на меня.

– Я ведь тебя уже видел, не так ли? – Вопрос Эдварда прозвучал так неожиданно, что я аж вздрогнула. – Вчера. Ты шла по улице.
Спустившись с небес на землю, я уставилась на Эдварда. Он разговаривал со мной. Ждал моего ответа.
– Эмн, да, – слишком быстро ответила я. – Я помню.
Его лицо расплылось в непринужденной улыбке.
– Кажется, ты торопилась куда-то.
Мне не верилось, что он вообще запомнил нашу встречу. Запомнил меня. Учитывая, что это было не так давно, но все же…
– Да, мне нужно было забрать свой грузовик из гаража до его закрытия.
– Тот старый красный «шевроле»? – поинтересовался Эдвард, вскинув бровь. Я кивнула, ощетинившись, когда он произнес «старый». Грузовик был не таким уж и старым, а классикой. Заметив мое выражение лица, Эдвард даже не попытался замаскировать смех. – Видел я его как-то здесь. Не знал, что он принадлежит тебе.
Он дразнит меня? И не будет первым; немногие понимали мою глубокую привязанность к этой куче ржавчины. Как ни странно, но я не сильно расходилась во мнении с Эдвардом.
– Он чем-то не угодил тебе? – спросила я, вытаскивая из-под себя ноги и наклоняясь ближе к нему.
Эдвард расслабился и вытянул перед собой ноги.
– Нет. – Его ответ говорил об одном: он определенно подначивал меня.
– Замечательно, потому что я люблю свой грузовик, – решительно произнесла я. – Быть может, он не такой уж и красивый, но эта штука несокрушима; он сотрет твое «вольво» в порошок… – я быстренько заткнулась, чтобы не показаться совсем уж сталкершей.
Но, кажется, Эдвард не заметил моей оплошности, или же ему было все равно, что я знала, какую машину он водит. Он наклонился ближе, уперевшись локтями в колени.
– Ты часто попадаешь в аварии? – спросил он, вздернув бровь. Я проигнорировала запорхавшие в животе бабочки.
– Пару лет назад было дело, – ответила я, припоминая старшие классы и тот снежный буран, после которого у меня осталась вмятина на брызговике. – Но, как говорится, береженого Бог бережет.
– А как же мой дрянной «вольво»?

Господи Иисусе! Он флиртует? Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал беззаботно. – Это не моя проблема, извини.

На лицо Эдварда вернулась прежняя ухмылка. На моем тоже расцвела улыбка, пока мы смотрели друг на друга; я чувствовала слабость и головокружение. А затем рядом со мной кто-то прочистил горло.

Дерьмо. Элис. Я уже и забыла, что она тоже находилась с нами в одной комнате.

– Белла, хватит цепляться к Эдварду, – подтрунивала она. Густо покраснев, я откинулась на софу. Эдвард хихикнул, но тоже расслабился, скрестив на груди руки и устраиваясь поудобнее.

Я так сильно смутилась, что практически не открывала рот за оставшиеся полчаса, которые Эдвард провел у Элис. Когда ко мне кто-то обращался, я отвечала; смеялась, когда кто-нибудь из ребят шутил; улыбалась до тех пор, пока в щеках не закололо. Но на большее я не была способна. По крайней мере сейчас.

Нечто в легком, приятном русле, в котором протекала беседа Эдварда и Элис, вызвало у меня чувство, будто для него было в порядке вещей забегать к ней когда вздумается. Интересно, каково будет регулярно видеться с ним. Я все никак не могла поверить в реальность происходящего, потому что это означало, что у меня будет уйма времени для того, чтобы привыкнуть к его обществу. Избавиться от эффекта, оказываемого им на меня.

Когда настало время прощаться, я встала и удивилась тому, насколько сильно мне нужно было задирать голову, чтобы посмотреть на него. Эдвард был высоким, намного выше, чем мне показалось раньше, и сухощавым. Под рубашкой с длинными рукавами виднелись рельефные мышцы плеч и рук.

Эдвард протянул мне руку, и стоило нашим пальцам соприкоснуться, как я вздрогнула от внезапно проскочившего между нами электрического разряда. Я уставилась на него, желая узнать, почувствовал ли он то же самое.

Эдвард перевел на меня такой же обескураженный взгляд.

– Приятно было познакомиться с тобой, Белла, – тихо проговорил он, на долю секунды сильнее сдавив мою ладонь, а затем отпуская ее. Я тут же затосковала по теплу его тела. – Спасибо… – теперь уже шептал мужчина, – ну, за то, что согласилась переехать к Элис. В последнее время, в связи с отъездом Джаспера и другими делами, ей действительно одиноко.
– Как же, – запинаясь, промолвила я. – Это мне стоит быть благодарной; она, правда, очень хорошо относится ко мне.
С мгновение он обдумывал мои слова.
– Похоже, тогда вы обе нуждались друг в друге.
Кивнув, я улыбнулась Эдварду.
– Думаю, ты прав.

Эдвард развернулся и, помахав Элис на прощание, ушел. Несколько долгих мгновений я пялилась на дверь, ощущая себя в равной мере потрясенной и возбужденной.

Я встретилась с ним, поговорила – даже чуток пофлиртовала – и умудрилась сделать это, не выставив себя на посмешище.

Где-то коровы летают, а я до сих пор не в курсе?

– Он и вправду так плох, как о нем судачат? – спонтанно адресовала я вопрос Элис, так и не отрывая взгляда от двери.
Позади меня раздался смешок.
– В нем ведь и, правда, есть что-то очаровательное, не так ли? Обезоруживающее.
Повернувшись к подруге, я слегка нахмурилась, так как она не ответила на мой вопрос.
– Он вовсе не кажется таким. А скорее… хорошим.

Я чувствовала себя глупо, задавая подобные вопросы, но внезапно во мне проснулось любопытство. Я пристально вглядывалась в лицо Элис; он ведь должен быть хорошим, верно? В противном случае, стала бы она тогда дружить с ним?

Однако на лице девушки появилось странное выражение, пока она обдумывала свой ответ.

– А что… что бы ты сделала, окажись те слухи – правдой? – спросила она. Весь ее вид говорил о том, что она точно знала, что кроется за моими расспросами.

Резко поднявшись с дивана, я подошла к своему чемодану, где несколько секунд покопалась в отделениях, притворяясь, будто ищу что-то. Еще никогда я не чувствовала себя такой уязвимой, словно все мои тайны выставили ей напоказ. Особенно, когда дело касалось Эдварда. Мои – какие бы то ни было – чувства никогда ни к чему не приведут. Хорошо, что никто, кроме меня, никогда не узнает о них.

Набравшись смелости, я подняла на Элис взгляд, которая так и не сводила с меня глаз.

– Возможно, они верны, – тихо проговорила она. – Возможно, нет. Могу сказать лишь одно: я знаю Эдварда уже некоторое время, и мне хочется верить, что мы с ним – близкие друзья. Однако он никогда, ни разу, и словом не обмолвился о своем прошлом. Он что-то скрывает. Личного демона, какой-то поступок – не знаю. И не думаю, что когда-нибудь он откроется мне.

Я кивнула, читая между строк.

Не думаю, что когда-нибудь он откроется тебе.

Неожиданно мое лицо запылало, а это знак – пора срочно менять тему: разговор стал чересчур неловким, личным. Улыбнувшись, я опять свернулась калачиком на диване, силясь сделать вид, что наш разговор был вовсе мне не в тягость. И уцепилась за первую пришедшую мне в голову мысль.

– Элис, я тут подумала, ты сходишь со мной как-нибудь по магазинам? Мне уже давненько не мешало бы обновить гардероб.
Она даже глазом не моргнула от резкой смены темы разговора. Широкая улыбка появилась на лице девушки.
– Как будто тебе стоит просить меня об этом, Белла. Сходим завтра.

Остаток вечера прошел в тишине; могу сказать, что мы с Элис быстро вошли в привычную колею. После ухода Эдварда мне немного… нездоровилось, но я списала недомогание на перевозбуждение и слишком отвлеклась, чтобы не распознать первые признаки сковывавшей сердце судороги.

С момента последнего приступа прошла почти неделя, хотя время от времени я ощущала легкую боль, неплохо купируя ее выписанным мне доктором Томпсоном лекарством. Ежедневно по одной таблетке, невзирая ни на что, а также при первых признаках маломальской боли.

Но лежа в постели, опустошенная событиями дня, я ощутила, как легкая, словно комариный укус, боль превратилась в острую – будто грудь ножом полоснули, – и не вытерпела. Перекатившись на кровати, я потянулась к запрятанным в прикроватной тумбочке таблеткам. Не знаю, как быстро они подействуют и подействуют ли вообще, но мне не оставалось ничего другого, как стиснуть зубы и ждать, когда боль пройдет.

Я приноровилась молчать во время приступов. Даже когда они становились настолько невыносимыми, что хотелось лишь кричать, всхлипывать, стонать, я крепилась. Мне не хотелось, чтобы Чарли услышал мои терзания, – разволновался бы. Такая же участь постигнет и Элис. Не хватало обременять ее еще больше.

Перевернувшись набок, я крепко обняла себя руками.

В любую минуту все может закончиться.

В любую секунду я смогу сделать глубокий вздох – без острой боли, сопровождавшей его. Судорога отпустит, а боль – стихнет.

Закрыв глаза, я представила лицо Эдварда. Улыбку, которой он одарил меня, дразня «грозой трассы». Электрический импульс при соприкосновении наших пальцев.

Мне всегда хорошо жилось в своей голове – убегать туда, когда в реальном мире становилось тошно, – туда же сейчас и отправлюсь, решила я. Отодвину в сторону настоящее, притуплю невыносимую боль. Отвлеку себя чем-то, что будет лучше, счастливее, прекраснее.

Медленно выдохнув, я вздохнула полной грудью.

Глаза Эдварда.

Я тихонечко потянулась, пытаясь ослабить напряжение, скопившееся в затекших плечах.

Волосы Эдварда.

Стиснула кулаки, что аж ногти вонзились в ладони. Это хорошо – новая боль отвлекала.

Эдвард, произносящий мое имя. «Приятно было познакомиться с тобой, Белла…»

Я прокручивала в голове наш разговор, потом представила другие, представила, как он снова заставляет меня смеяться. У Эдварда был красивый смех: глубокий и мягкий.

Не знаю, как долго я пролежала в таком состоянии, но, в конце концов, пульсирующая боль начала затихать. Я могла сделать глубокий вдох, не ощущая, будто легкие полосуют острой бритвой. Я могла двигаться, не чувствуя пробивающую тело дрожь.

Промокшие испариной волосы облепили лицо; пот выступил вокруг моего пупка и на плечах, намочив футболку и вызывая озноб. Мне сильно хотелось в душ, но мои эксплуатированные мышцы никогда не доведут меня туда. Как и после любого приступа, я чувствовала себя выдохшейся, физически истощенной, чтобы сдвинуться хотя бы на дюйм. Закрыв глаза, я поглубже зарылась в мягкие одеяла, желая впасть в сонное оцепенение.

Но сон не шел. Мое тело дошло до предела своих возможностей, но разум все еще бодрствовал, думая об Эдварде и прокручивая слова Элис: «А что бы ты сделала, окажись те слухи – правдой?»

Что бы я сделала? Подумала бы плохо об Эдварде? Погасит ли мое решение ту непонятную искру, что пробежала между нами? Действительно ли меня так сильно волнуют гипотетические «если бы», что я упущу шанс завоевать дружбу Эдварда? Неужели я действительно настолько субъективна и узколоба в своих суждениях, как миссис Стэнли, Сьюзен Мэллори и моя мать, что отвернусь от Эдварда ради того, что только может случиться?

Я не хотела быть такой. Я хотела быть выше этого.

Но одно оставалось неизменным: Эдвард хранил тайны. Возможно, мне никогда не удастся узнать, что именно в его прошлом пригнало его в уединенный домик на Олимпийском полуострове. Придется довериться своим первым впечатлениям о нем и верить, что он – хороший человек. И я не буду копаться в его прошлом, не имеющем ко мне никакого отношения.

В конце концов, не он один со скелетами в шкафу.

Поплотнее закутавшись в одеяла, я почувствовала облегчение, так как приняла решение. Вяло улыбаясь, я погружалась в сон; мы с Эдвардом станем друзьями.


Нас следующее утро Элис провела мне экскурсию по своему магазину.

Как я и ожидала, это оказалось светлое, открытое место: тут приятно пахло, и чувствовалось, что к обстановке приложила руку женщина и… Элис. Поскольку сегодня было воскресение и магазин был закрыт, то нам не нужно было беспокоиться о покупателях, пока она показывала мне все вокруг и расписывала мои обязанности. Вроде бы ничего сложного – мне не терпелось выйти на работу.

Не в силах совладать с собой, я иногда поглядывала на одежду, гадая, найду ли себе тут что-нибудь подходящее. Я решительно настроилась избавиться от своей безвкусной, неприметной одежды, особенно, если планировала работать в таком месте. Элис кидала мне разные вещи, но большинство из них выглядели слишком… стильными для меня.

Мне приглянулось одно серое платье из натурального шелка с ажурным узором, но моя практичная натура заявила о себе, даже не позволив мне взглянуть на ценник. Уже и не помню, когда в последний раз облачалась в платье – давненько, но я не могла оправдать покупку вещи только потому, что она была красивой.

Судя по всему, Элис получала огромное удовольствие, показывая мне магазин, шутя и хихикая. Меня удивило, как легко мы сдружились, хотя не стоило бы. Привычные неловкость и робость, как правило, доминировавшие в моем общении с людьми, исчезали в присутствии Элис; ничего подобного мне еще не доводилось испытывать.

Возможно, я просто всю свою жизнь общалась с не теми людьми.

После ланча Элис, сдержав свое слово, провела меня по другим магазинам Порт-Анджелеса и Сэквиама. Знаю, у нее руки чесались отвезти меня в Сиэтл, но я не позволила ей перегнуть палку. Мне хотелось хорошо выглядеть, однако факт оставался фактом: я проношу эту одежду год, нет нужды покупать ее в дизайнерских магазинах.

И все же мне удалось купить все необходимое: милые рубашки, лифчики в горошек и джинсы, в которых, по словам Элис, моя задница отлично смотрелась. Также я спустила порядочную сумму на ноутбук, которому не потребуется шесть часов, чтобы соединиться с Интернетом. Одним словом, рай.

Вечером того же дня я наконец-то принялась раскладывать свои вещи в комод и шкаф, отведенные мне Элис. И наконец-то я гордилась тем, что туда складывала.

Первым делом на повестке понедельника значилась поездка в библиотеку Форкса и разговор с Сьюзен Мэллори о том, что я там больше работаю. Я подумывала над тем, чтобы просто позвонить и сообщить им новости, однако это было бы неприлично с моей стороны, учитывая, что я проработала там последние три с половиной года. Кроме того, мне хотелось посмотреть на шокированное лицо Сьюзен, когда я скажу ей, что увольняюсь.

И она не подкачала.

Когда с объяснениями было покончено, по лицу девушки проскользнула заметная паника, и я попридержала улыбку, что зрела во мне при виде ее реакции. Я точно знала, о чем она думала: обо всех тех гадких поручениях, которые она спихивала на меня за все эти годы, и о том, что теперь ей придется выполнять их самостоятельно. Ее взгляд метнулся к заваленной книгами тележке и высокому стеллажу, стоявшим в самом дальнем углу библиотеки.

«Да, – немного мстительно подумала я про себя, – удачи тебе с раскладыванием широкоформатных книг, милочка». Возможно, хотя бы теперь эту треклятую, смертоубийственную лестницу отремонтируют.

Однако Сьюзен, скорее всего, сочтет это рискованным дело и просто оставит книги скапливаться в углу в ближайшие месяцы.

И тем не менее мне принесло невероятное удовлетворение наблюдать за тем, как она смущенно поеживается и неловко обнимает меня на прощание. Почти такое же, как звук закрывающейся позади меня двери и осознание того факта, то мне никогда больше не придется туда возвращаться.

Не то, чтобы там было ужасно работать; сразу же после окончания колледжа, работа в библиотеке казалась мне замечательной возможностью продержаться год до тех пор, пока я не найду себе постоянную работу. Но этот год слишком затянулся, и ничего не изменилось; работая там, я лишь топталась на одном месте.

Я возлагала надежды на то, что с Элис все будет по-другому; вообще-то я настроилась привнести в свою жизнь перемены. Воспоминания обо всех моих неудачах за время работы в библиотеке по дороге обратно в Порт-Анджелес подстегивали меня начать оказывать Элис посильную помощь.

Следующие три дня пролетели незаметно. Наша жизнь быстро вернулась в прежнее русло, мы много времени проводили вместе, что, в отличие от моих первоначальных опасений, нисколько не давило и не раздражало меня. Мне казалось, что с каждым днем я все лучше узнаю Элис и потихоньку приобретаю лучшую подругу.

Несколько раз к нам забегал Эдвард. И каждый раз, когда я заставала его в комнате, мне казалось, что мое сердце вот-вот выбьется из груди; но со временем я научилась маскировать бушующий внутри меня ураган, который зарождали во мне его визиты. Также я потихоньку расслаблялась и привыкала к его обществу, хотя до сих пор больше всего предпочитала просто откинуться на спинку дивана и слушать, как он говорит. У него был очень успокаивающий голос, и пусть Эдвард был лаконичен, каждое произнесенное им слово стоило молчания.

Хотя, быть может, я сужу предвзято.

В четверг днем я занималась рассортировкой вещей в коробках для последующей инвентаризации и демонстрации, когда стоявшая возле витрины Элис пронзительно завизжала. Это так сильно испугало меня, что стопка бумаг вылетела у меня из рук, и я выбежала убедиться, что никто ее не убивает. Мне едва удалось уловить мелькнувшую спину девушки, когда она выскочила на улицу.

Сбитая с толку, я прошла к окну и наблюдала за тем, как она кинулась в объятия мужчины, стоявшего на тротуаре перед магазином. Дважды покружив Элис, он затем поцеловал ее, удерживая на весу. Ему пришлось это сделать, так как она была намного ниже его ростом.

До меня дошло, что это, должно быть, Джаспер. Тень страха промелькнула во мне; мне не терпелось познакомиться с ним, но нервы дали о себе знать. Было ясно как день, что Элис боготворила его, и я беспокоилась о том, что произойдет, если мы с ним не поладим или же он почувствует, будто я отнимаю у них и без того ограниченное время побыть наедине.

Поэтому я почтительно отошла от окна, дав им возможность спокойно насладиться своим воссоединением.

Вскоре Элис забежала обратно в магазин, выкрикивая мое имя.

– Белла! – окликнула она меня, настежь распахивая дверь кабинета. – Он здесь!
– Джаспер?

Девушка кивнула и, схватив меня за руку, повела к лестнице, поднимавшейся в ее квартиру, мимоходом перевернув знак на входной двери магазина на «закрыто».

– Он взял выходной, чтобы приехать ко мне на день раньше, – щебетала она, открывая дверь и таща меня за руку к стоявшему возле окна, спиной к нам, высокому мужчине. – Белла, – ее голос звучал намного звонче, приятнее и счастливее, чем когда-либо, – это Джаспер.

Заслышав наши шаги, мужчина тотчас же развернулся, слабая улыбка тронула его губы, когда мы подошли ближе. На долю секунды я почувствовала себя лишней, завидев направленный на Элис взгляд. Словно для него никого больше не существовало. Я почувствовала острый укол ревности, но быстро оттолкнула от себя подобные мысли. Не время думать сейчас об этом.

После долгого взгляда, который неведомым образом показался мне намного интимнее лобызаний Розали с Эмметтом, свидетелем которых я как-то стала, они одновременно обратили на меня свои взоры.

Джаспер отличался от всех тех профессоров, которых мне доводилось встречать раньше. Высокий блондин с слегка загорелой кожей. Однако мое внимание мгновенно привлекли его глаза: серые, цвета пушечной бронзы, и немного пугающие. Он был действительно привлекательным – правду говорю, – но намного сдержаннее жизнерадостной Элис.

Улыбнувшись, Джаспер протянул мне руку.

– Приятно с тобой познакомиться, Белла.
– Взаимно, – немного застенчиво ответила я, мои опасения, что я не понравлюсь Джасперу вновь накрыли меня с головой.

Однако уже пару часов спустя, собравшись в столовой Элис и заканчивая ужинать, от моих страхов не осталось и следа. Джаспер обладал своеобразным, очень сухим чувством юмора, при этом был настолько добродушным, что рядом с ним невозможно было не расслабиться.

Элис доставала мороженое из морозильной камеры, когда раздался громкий стук в дверь, резко оборвавший наш разговор.

Моя голова повернулась на звук.

– Это Эдвард?

Элис отрицательно помотала головой.

– Нет. Он никогда не стучит, – ответила она, в ее голосе сквозило недоумение.

Послышался очередной громкий стук, а затем раздался голос: – Белла?

Я узнала говорившего.

– Фил? – послав Элис и Джасперу недоуменный взгляд, я пошла открывать дверь. – Это мой отчим.

Поверить не могу, что он здесь, стоит у квартиры Элис. В последние дни меня посещало чувство, будто моя прошлая жизнь осталась далеко позади, а ее внезапное вторжение нарушало заведенный порядок. И из всех людей им стал именно он…

Мне с Филом никак не удавалось найти общий язык. Когда он женился на моей матери, я немного побаивалась его; несловоохотливый по натуре и крупный телом, он внушал страх. По мере взросления он понемногу стал мне нравиться (он пылинки сдувал с мамы, а большем я просить и не смела), однако наши отношения так и застыли на уровне… нормальных. Мы никогда не будем близки, однако нам не претило общество друг друга. Большую часть времени мы попросту игнорировали друг друга.

Поэтому я никак не могла понять, что именно привело его в квартиру Элис. Я открыла дверь, но не успела и слова вымолвить, как Фил зашел внутрь. С опаской поглядев на Элис с Джаспером, он кивнул паре, а затем повернулся ко мне.

– Здравствуй, Изабелла.
Я разволновалась: а вдруг он приехал сообщить мне плохие новости о Рене?
– Что ты здесь делаешь, Фил? – чуть повысив голос, поинтересовалась я.
– Твоя мать попросила меня приехать сюда, – ответил он, не спуская глаз с моих друзей. – Вчера она услышала, как миссис Стэнли обмолвилась о твоем переезде. Ты хоть представляешь, каково ей было услышать подобное от незнакомого человека? Она подавлена.
Я уставилась на него. Он приехал именно поэтому? Потому что моя мать разозлилась? А что случилось с телефоном?
– Я забыла, – брякнула я. – Позвоню ей завтра и извинюсь.
– Думаю, будет лучше, если ты сейчас же поедешь со мной домой. – Мои брови удивленно взметнулись вверх. – Рене скучает по тебе; ей не нравится, когда ты живешь одна.
– Я не одна, у меня есть Элис. Кроме того, я в состоянии позаботиться о себе.

Кажется, мой ответ пришелся Филу не по нраву; внезапно меня осенило, почему Рене послала его повидаться со мной: он должен был привезти меня обратно. Потому что я приняла решение, не посоветовавшись с ней, даже не сообщив ей о своих намерениях. Она не переносила подобного обращения.

– Ну же, Изабелла, ты никогда не отличалась самостоятельностью. Почему бы тебе не торопиться и все хорошенько обдумать. А затем, если ты утвердишься в своем решении, мы сможем подыскать тебе собственную квартиру. Мы просто не уверены в том, что сейчас самое подходящее время… в последние несколько недель ты вела себя очень странно, это ни от кого не скрылось. Уверен, что если ты попросишь, то Сьюзен возьмет тебя обратно в библиотеку.
Я тряхнула головой, чувствуя зарождающуюся внутри злость.
– Фил, это мое личное дело. Прости, я забыла позвонить Рене, и понимаю причину ее расстройства. Но я счастлива здесь – мне нравится тут. – Я тряхнула головой. – Я никуда не поеду.
Фил слегка прищурился.
– Что ж, по-хорошему не вышло, а все зашло слишком далеко. Рене рвет и мечет. Чарли тоскует. Дело ведь не только в тебе. А как же твой отец? Ты хоть понимаешь, каково ему, когда тебя нет рядом?

Я отшатнулась, словно меня пнули в живот. Отношения с отцом были моей ахиллесовой пятой – единственной вещью, способной сокрушить меня. Вообще-то никто не нуждался во мне. Никто, кроме Чарли. Вина закипела во мне, когда я представила его одного, кушающего бог знает что, и, черт побери, трудно было запомнить, что не мне заботиться о нем.

– Чарли уже взрослый, – заикаясь, проговорила я, сама толком не веря своим же словам. – Он… ему впору привыкать самому заботиться о себе. Я не могу вечно там жить.
– Ты могла бы дать своим родителям время свыкнуться с этой мыслью. Неужели ты не согласна, что все происходит слишком быстро.
Быстро? Чуть не рассмеялась я, несмотря на чувство вины. Нет, давно пора было.
– Почему все, кроме меня, имеют право принимать самостоятельные решения? Ради Рене с Чарли я жила как можно ближе к дому во время учебы в колледже – я переехала, потому что они хотели, чтобы я осталась в Форксе. Мне двадцать шесть лет, Фил! Когда же еще мне начать принимать самостоятельные решения? Когда жить своей жизнью?
Фил ошеломленно смотрел на меня и сделал шаг назад.
– Я хотел бы поговорить с Изабеллой наедине, – несколько мгновений спустя обратился он к Элис и Джасперу. Я густо покраснела: я уже и забыла, что они присутствовали при нашем разговоре.
– Я не уйду, пока Белла сама не попросит меня об этом, – тихо произнесла Элис, вместо колокольчиков в ее голосе звучала решимость.
Я мотнула головой.
– Я хочу, чтобы они остались.

Я боялась, что в отсутствии друзей, все то хорошее, что я пережила здесь с ними, исчезнет, и я поддамся давлению.

Фил поворчал, но, кажется, смирился. Он наклонился ближе, чтобы они не смогли разобрать его слова.

– Задумайся над этим, Белла. Задумайся над тем, где ты находишься! Что ты действительно знаешь об этих людях? Элис Брэндон? – прошипел он. – Как только она начала тусить с Эдвардом Мейсеном, о ней только дурные слухи и ходят. Дебора Стэнли сказала, что он все время тут ошивается… Мне это не нравится.
– А тебе это и не должно нравиться! – заорала я. Вина, до этого скручивавшая мои внутренности в узел, стремительно сменяясь гневом. Жгучей, пульсирующей яростью, когда он говорил подобное о людях, которых я считала своими друзьями.

Его взгляд ожесточился, а лицо покрылось красными пятнами. Он не привык к отказам с моей стороны, и я, честно говоря, тоже. Уверена, что сейчас он думал о том, что скажет ему Рене, когда узнает, что ему не удалось привезти меня домой.

Похоже, он принял решение.

– Довольно! За твоими вещами мы вернемся позже.

Схватив за запястье, Фил потащил меня к двери. Я уперлась каблуками в ковер, но он лишь усилил хватку.

Но Элис подбежала к двери, преградив ему путь.

– Она не хочет! – прокричала она; впервые в ее голосе было столько злости. – Отпусти ее!
Фил фыркнул и вытянул руку, чтобы оттолкнуть миниатюрную женщину…

Но не успел он и руки поднять, как там – рядом с Элис – неожиданно возник Джаспер, как бы вставая между ними. Взглянув на него, Фил нервно сглотнул. Ни с того ни с сего он отпустил мою руку.

– Вам нужно уйти, сейчас же, – спокойно произнес Джаспер, буравя Фила своими серыми глазами. – Думаю, Белла предельно ясно дала понять о своих намерениях.
Фил путался в словах.
– Она моя падчерица, у меня есть право – у ее матери… – Однако Джаспер мотнул головой, послав Филу взгляд мигом заткнувший последнего.
– Не вам принимать решение.
Однако Фил не мог не сдаться, в отчаянии ухватившись за последнюю соломинку.
– Поехали домой – ради Чарли…

Я отрицательно помотала головой и потупила взор. Позади меня послышался звук открывающейся двери, но я не придала этому значения, пытаясь крепиться, несмотря на то, что у меня засосало под ложечкой при упоминании о Чарли.

Сделав глубокий вдох, я отогнала образы одинокого Чарли в том доме.

– Я хочу, чтобы ты ушел. Сейчас же.

Я не отреагировала на легкое прикосновение к плечу – таким знакомым оно было, словно курсировавший по телу электрический импульс, я точно знала, кто это был.

– Ты в порядке, Белла? – тихо спросил мне на ухо Эдвард; его дыхание овеяло мою щеку.

Фил отвратительно фыркнул и послал нам негодующий взгляд, отчего Эдвард лишь ближе подошел ко мне. Я слегка развернулась, чтобы увидеть его, но он смотрел на мою руку, которую я рассеянно терла… ту самую, за которую меня схватил Фил. Другая рука Эдварда легла мне на плечо, а его взгляд ужесточился.

Похоже, до Фила дошло, что он проиграл, и, не проронив больше ни слова, он прошмыгнул мимо нас; Эдвард захлопнул за ним дверь.

– Ты в порядке? – повторил он свой вопрос. Я кивнула, пребывая в легком ступоре. Элис подошла и встала рядом, в ее глазах плескалась тревога, и я понимала, что без длительных объяснений мне не обойтись. Не сказать, что я горела желанием делиться неудавшейся историей нашей семьи, но в данный момент меня это не волновало.

Оглянувшись по сторонам, я заметила обеспокоенное лицо Элис и исходившее от молчавшего Джаса чувство защищенности. Эдвард стоял рядом со мной, так и не убрав руку с моего плеча, так близко, что я могла ощутить на себе его дыхание… Я выбираю это – и буду выбирать до тех пор, пока мне предоставляется такая возможность, и ни за какие коврижки не откажусь от нее. Даже ради Чарли.



Да-да, вам не померещилось, и Лестницу мы теперь с Варей переводим вдвоём. Поэтому ваши впечатления о встрече воочию с Эдвардом, новоприобретённых друзьях Беллы и родственниках, палки-в-колёса-ставящих, вдвойне ожидаемы на форуме.