Настанут ли мгновения, когда я смогу выйти вместе с Эдвардом на белый свет? На улицу? Я смотрела, как он бездумно щелкает каналами, громко жуя крендели с солью из пакета, который стоял между нами.
Продолжая смотреть на экран телевизора, он тем не менее расплылся в ленивой улыбке.
— Чего?
— Чего?
— Ты пялишься на меня.
— Мне можно.
— Тебе можно, — согласился он, посмотрев на меня.
Еще с минутку поглазев на него, я отвернулась.
— Просто… я не знаю. Сегодня вечером мне нужно уезжать…
— Завтра. Рано утром.
Я кивнула, все равно чувствуя себя опустошенной. Слишком быстро наше совместное времяпровождение подходило к концу. Я знала, что так будет. Просто сложно не ощущать беспомощность, понимая, что завтра, в это же самое время, я буду совсем одна.
— Эй. — Он отложил в сторону пульт и взял меня за руку. — Мы справимся.
— Как?
— Верь мне.
Я верила. Я полностью сдалась в плен инстинктивным чувствам и сердцу, отчаянно надеясь, что тем самым не погублю свою жизнь. Если бы такое случилось с кем-то из моих подруг, я посоветовала бы ей бежать, бежать как можно дальше от Эдварда, его прошлого и сомнительного будущего. Но все это происходило со мной. И каждый раз, оказываясь рядом с Эдвардом, я понимала, что влюбляюсь в него еще сильнее.
— Ты любил раньше? — спросила я.
— Да, была одна девушка. Кейти.
Он замолк, и я жестом попросила его продолжить.
— Что у вас случилось?
— Ничего. Через пару лет я уехал из города, и она стала встречаться с другим. Дела давно минувших дней. — Прищурившись, Эдвард потрепал меня по коленке. — А что?
— Просто пытаюсь прочувствовать тебя, Эдвард. Хочу узнать по-настоящему. Хочу… — Я глубоко вздохнула. Валяй, Белла. — Хочу понять, чего ждать, когда ты уедешь. Мне остается-то только верить твоим словам. Ты вернулся, когда я тебя не ждала, и сказал столько красивых фраз, но…
— С тобой я настоящий. — Он сжал мою руку. — Ты мне доверяешь, верно?
— Да.
— А того копа ты любила?
Справедливый вопрос, хотя обсуждать Джейкоба я совсем не хотела.
— Не знаю. Думаю, что любила, но… недолго. Мы давно дружим, так что когда наши отношения стали развиваться в физическом плане, мне показалось, что так и должно быть. Но ошиблась. Встречались мы всего несколько месяцев. И с тех пор все изменилось. Мы дружим, но дружба у нас странная.
— Потому что он понимает, что упустил, — заметил Эдвард, как-то зло рассмеявшись.
— Ну а мне все равно. Меня больше волнуют наши отношения. Только не обижай меня, хорошо?
— Не буду.
— Кстати, что ты во мне нашел, Эдвард?
— Могу задать тебе тот же вопрос, девочка. Ты могла выбрать любого мужчину. Но почему ты здесь?
Между нами повисло молчание. Я нахмурилась, переводя взгляд к окну.
— Пыталась встречаться с другими. Но все не то.
— Думаешь, у меня по-другому? — тихо спросил он. — Ты настоящая. И храбрая. И тебе можно доверять – я знаю, что ты мне предана.
— Предана тебе, но не твоему образу жизни.
— Понял, понял. — Эдвард подмигнул, грызя зубочистку, которую вытащил из последней сумки с провизией. — Я не такой тормоз, каким могу показаться.
Это меня насмешило. Да, он отнюдь не дурак. И временами меня это беспокоило.
— Все мы делаем выбор. — Он выпрямился, смотря на покрывало. — И всем приходится смириться со своим выбором. Я не могу изменить свое прошлое, да и не хочу, если честно. Что было – то прошло.
Я кивнула, прекрасно его понимая. Погрязнуть в печали — верный способ впасть в депрессию, а мне этого хватило в двадцатилетнем возрасте.
— Ну а теперь?
— Теперь все иначе.
— Насколько?
Выкинув зубочистку в мусорку, он развернулся ко мне, скрестив ноги как ребенок.
— Ты веришь в судьбу?
Вот уж не ожидала такого вопроса от Эдварда.
— Не знаю. Наверное.
— Раньше я считал это чушью. Меня бесила мысль о том, что кто-то еще решает, как мне жить. Но вдруг все изменилось. Теперь я смотрю на это шире. Время… — Он покачал головой. — Бред какой-то.
— Напротив. Продолжай.
— Выбор подходящего времени… во всем. За месяц до того, как меня поймали, пацан, которого я еще со школы знал, увяз в какой-то передряге… в общем, он умер. Все пошло не так. А так случается постоянно. Вся жизнь летит в тартарары. Ты едва успеваешь моргнуть. И в этот раз коснулось и меня. Потому что я знал его, знал его девушку. Видел их ребенка. Я задумался над этим. — Мы переглянулись. — Случившееся не повлияло на мой образ жизни, но… теперь я иначе смотрел на вещи. Не знаю почему.
— Вы были близки?
— Нет. Не виделся с ним несколько лет, но слышал. – Эдвард затих на минуту. – В ночь, когда меня арестовали, мой младший брат Джеймс сбежал. Он погряз в этой жизни – они с моим отцом в этом похожи. А я… для меня это было не жизнью — существованием. – Он саркастично рассмеялся, качая головой. – Врать не стану – образ жизни мне нравился, но я устал. Какое облегчение — жить, не оглядываясь по сторонам. Я пробыл в окружной тюрьме месяц, а потом меня перевели. Точнее, они пытались. Эта авария… которой могло не быть, случилась, и передо мной появился выбор: остаться и ждать или сбежать.
— Поэтому ты сбежал.
— Сбежал прямиком в твои объятия.
Я кивнула, отчетливо помня ту снежную ночь. Эдвард пялился на свои руки – сам вспоминал, без сомнений. Как непривычно слышать его версию событий того вечера.
— Никто другой не впустил бы меня в дом. Оставил бы подыхать на улице. — Он резко выдохнул. — Может, и ты бы оставила, знай правду.
— Нет, — сказала я, приподняв его подбородок, чтобы он посмотрел на меня. — Ни за что.
— Тебя интересовало, почему ты? Вот теперь ты знаешь почему.
Я смотрела на него, медленно внимая его словам. Нас связали узы, выходящие за пределы разума и логики. Раньше я всегда осуждала тех людей, кто жил по своим правилам. Разве мы сами не итог наших поступков? Но, возможно, я ошибалась. Возможно, наше стремление к любви, переменам; наш потенциал к искуплению – именно это самое главное на свете.
— Говорят, опыт – лучший учитель. — Эдвард встал, сцепив руки в замок у себя за головой. — Но это неправда. Опыт других – вот лучший учитель. Мой папа потерял мою мать только потому, что предпочел эту жизнь ей.
Я прослезилась.
— Может, я тебя не достоин.
— Достоин, — прошептала я, вытирая лицо тыльной стороной руки.
— Но если ты хочешь быть со мной, тогда я выбираю тебя.



Пять утра.
Получив на прощание томительный поцелуй, я отчалила, вонзив ногти в ладошки, чтобы не расплакаться. Потом поплачу. Не нужно, чтобы Эдвард запомнил меня такой.
Мы почти не спали, хотя обоим предстояли тяжелые денечки. У меня три урока и смена в баре, а Эдварду необходимо залечь на дно. Он так и не сказал, где укрывается.
— Херня какая-то, Эдвард.
— Это защита. Ты не сможешь рассказать, если не будешь знать. Не будешь знать – не попадешь и в беду.
Он прятался где-то в северной части штата, это я знала точно. На северо-востоке или ближе к канадской границе.
Теперь мне хватало этого. У него есть мой номер, а у меня – его, под именем Тони. Как Монтана — его идея, ему показалось это прикольным.
— Белла, ты дашь мне время?
— Сколько?
— Сколько понадобится, чтобы разобраться со всем дерьмом сразу. Я снова влип… но смогу соскочить.
— А у меня есть выбор?
— У тебя всегда есть выбор, девочка.
— Хорошо.
— Хорошо?
— Да.
По радио играла какая-то прилипчивая и романтичная песня, напоминая мне об Эдварде, поэтому я выключила приемник, желая покончить с этим мучением. Я словно бы видела его лицо всюду, слышала его голос везде, где была. Думаю, так и есть. Выжидательная тактика. В отличие от прошлого, когда я была убеждена, что он останется только воспоминанием, теперь он стал моей надеждой. Моим будущим. Настоящим.
Ночью дождь прекратился, и теперь на горизонте стало вырисовываться солнце. Практически не уделяя внимание дороге, я ехала домой на автопилоте, занятая размышлениями о выходных. Интересно, как быстро Эдвард доберется до своих родных.
Я любила свое жилище, но сегодня оно казалось пустым. Заехав в гараж, я заперла ворота, проводя на ходу рукой по стене. Оставленная возле раковины чашка с кофе отправилась в посудомойку, туда же — тарелка с вилкой. Сцена одиночества. Раньше я никогда об этом не задумывалась.
Но сегодня в голове было много мыслей.
Он велел верить. Я верила: верила в невидимое. Господь знает: я понятия не имею, что из этого выйдет. Но еще Господь знает: умные мысли приходят из странных мест. Если кому-то и удастся повернуть реальность в нужное ему русло, то только Эдварду.
Из-за него «девочка» стала верующей.
Пошатавшись по дому, отвлекая себя стиркой и растяжкой, я пошла наверх. Теперь спать нельзя, иначе вовсе просплю. Поэтому я стащила с себя грязную одежду, залезла в душ и дала волю слезам, которые сдерживала с тех пор, как оставила Эдварда.
Где-то на третьем уроке я поняла, что не хочу тут находиться. Я проморгалась, понимая, что пялюсь прямо на Бена, и тут же встретилась с ним взглядом. Он улыбнулся милой, предназначенной только для меня улыбкой, которой я когда-то восхищалась. Теперь же это был просто… Бен. Я сделала дежурный жест ручкой и встала, радуясь, что сижу невидимкой сзади.
Оказавшись на улице, я натянула на себя куртку и коснулась шарфа, который скрывал под собой оставленные Эдвардом засосы. Мы будто школьники.
Отправила ему сообщение: «Уже скучаю».
Он ответил незамедлительно: «Я тоже».
Сев в машину, я выехала с парковки в город.
Через пару часов, когда я пришла на работу, рядом с моей птичкой была вытатуирована буква «Э».

---