Часть 1.
Esme’s POV

Мои движения были очень быстрыми. Сейчас я чувствовала острую необходимость защитить себя. Пару секунд назад я купалась в нежности, излучаемой Карлайлом, а теперь я забилась в угол, ошалело смотря на Эдварда, от которого, как мне казалось, исходила опасность, и нападая на него. Эдвард, с осторожностью посматривая на меня, медленно поднял руки, не пытаясь себя защитить. Внезапно на своей талии я почувствовала нежный, но крепкий захват. Карлайл прижал меня к своей груди, почти лишая возможности двигаться. Но я же сильнее его сейчас! Я так смутилась своей реакции. И запаниковала! Сама того не ожидая, я выпустила из горла странный звук. Да это же шипение!
- Эсми, успокойся. Это же я - Эдвард. Ты знаешь, я не причиню тебе вреда. Все хорошо, ты в безопасности, - говорил он мне, умоляюще смотря в мои глаза. Он не предпринимал ни одной попытки защитить себя от меня.
Ничего не понимая, я переводила взгляд с Эдварда к Карлайлу и вновь на парня.
- Эсми, дорогая, пожалуйста, посмотри на меня. ПРОШУ ТЕБЯ, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! – взмолился Карлайл. Я в очередной раз повернулась, смотря на его лицо, как на единственный источник спокойствия, способный утихомирить мое замешательство. – Я понимаю, тебе сейчас не комфортно. Но, прошу тебя, отпусти Эдварда. Мы только хотим помочь тебе, дорогая, и не навредим тебе.
- Карлайл? – произнесла я, осознавая происходящее. – Эдвард? - я посмотрела на красивого юношу, в которого вцепилась собственными руками. Испугавшись самой себя, я выпустила его, прикрывая рот ладонями. Это только что я сказала? Не узнаю собственный голос. – ОХ, ЭДВАРД, мне так жаль, прости, - умоляла я, - не знаю, что на меня нашло.
Он усмехнулся, потирая плечо, за которое я схватила его, и направился к двери.
- Карлайл, вам нужно поговорить наедине, прежде чем мы пойдем охотиться. Я жду на улице. Только не задерживайтесь надолго.
Охотиться?
- Тс-с-с, тише, моя дорогая, - успокаивал Карлайл, держа меня в своих руках. – Сейчас для тебя все ново. Ты сильна, твое настроение шатко. Мы все понимаем. Поверь, это действительно так. Потому что мы тоже прошли через это.
- Так… так… так…. Ты хочешь сказать, что все это правда? То, что ты рассказывал, когда я лежала без сознания? Ты хочешь сказать, что я теперь… вампир? Как ты? И Эдвард? Все это происходит на самом деле? – продолжала я, но жжение в горле помешало мне говорить.
- Да, любовь моя, это все реально, - с болью в голосе подтвердил он. – Я… я хотел рассказать тебе… раньше. Даже однажды почти сделал это, но… Боже, Эсми, прошу тебя, прости. Прости за мой эгоизм, прости, что насильно заставляю тебя жить так… со мной.
Я снова прижалась к нему, мешая продолжить. Как ни странно, теперь он был теплым. Нет, я ни о чем не жалею. Если человеческая жизнь была той ценой, которую я должна была заплатить, чтобы быть с ним… я бы отдала ее. Эта новая жизнь, новая ипостась гарантировала мне жизнь с Карлайлом… навсегда.
- Карлайл, я ни о чем не жалею. Теперь мы можем быть вместе. Теперь мы всегда будем вместе. Разве не об этом ты говорил мне ранее?
- Именно так, - ответил он.
- Тогда помоги мне. Научи меня жить по своим правилам. Я люблю тебя. Быть с тобой навеки-вечные – это единственное, чего я желаю.
Он облегченно вздохнул, улыбнулся мне и резко прижался к моим губам своими. Этот поцелуй был не такой, какие он дарил мне ранее. В этот раз все было страстно и очень жарко. Раньше он был сильнее меня, он контролировал наши поцелуи, вкладывая в них лишь любовь и нежность. Сегодня сильнее была я, и Карлайл позволил мне управлять им. Теперь мы были на равных, и наши губы идеально подходили друг другу.
Через минуту я с неохотой отстранилась от любимого. Наверное, я могла бы всю оставшуюся жизнь провести так, но терпеть более жар в горле не могла.
- Карлайл, - застонала я. – Мое горло. Оно горит… это невыносимо, - произнеся это, я поняла, что этот огонь разгорелся еще сильнее, не позволяя мне даже вдохнуть.
- Я знаю, дорогая Эсми, - посочувствовал он. – Думаю, теперь мы можем отправиться на охоту.

Часть 2.
Carlisle’s POV

Внутри меня все полыхало. Казалось, страсть, которую до этого я сдерживал из последних сил, вырвалась на свободу, разрушая все, появляющееся у нее на пути. Теперь Эсми была со мной. Теперь она была моей. И я нуждался в ней, как человек в воде. Мне чудилось, словно кто-то невидимый взял в одну руку ее сердце, в другую – мою душу и соединил их в крепком захвате. Я желал ее. Я люблю ее всеми фибрами своей души. Она изменилась, стала такой, как я. Стала совершенной, потрясающей… и изысканной.
Постепенно я начал понимать, о чем она говорила мне. Она не ненавидит меня. И не презирает за мою слабость. Она любит меня. Кажется, она уже была готова принять свою новую сущность и учиться жить с этим.
Ее первая охота была грязной и, можно сказать, первобытной. Но она была полезна для Эсми, пытающейся разобраться в самой себе. Мы ушли как можно дальше в лес, туда, где людей не могло быть точно. Стремясь утолить свою жажду, Эсми осушила множество оленей, пока мы с Эдвардом, словно ее телохранители, следовали за ней малозаметными тенями. Любимая выпила очень много, но это было полезно. Так ей не будет больно.
- Получается, мы питаемся кровью… а она всегда будет нам требоваться? – спрашивала Эсми, пока мы медленно возвращались домой.
- К глубочайшему сожалению, да, любовь моя, - объяснял я, - но наше питание на самом деле очень гуманно. Дело в том, что основным нашим инстинктом является питание… человеческой кровью, - продолжал я. – Наша животная диета позволяет нам взаимодействовать с людьми. Мы более разумны и сдержанны, чем остальные. И так мы можем продолжать ту жизнь, которую вели будучи людьми. Если ты и дальше будешь придерживаться нашей диеты, то вскоре твои глаза потемнеют, изменят цвет с кроваво-красного до коричневого, а потом станут, как у нас с Эдвардом. Когда ты уже научишься сдерживать свою жажду, тебе будет легче находиться в человеческом обществе.
- У меня красные глаза? – ахнула она.
- О Боже, милая, прости нас. Как мы могли забыть: ты же не видела себя после обращения! – бормотал я, беря ее за руку. Распахнув дверь в наш дом, я сразу привел Эсми к большому зеркалу, висящему в фойе.
Со страхом в глазах, она рассматривала свое отражение. Подняв руку, она провела подушечками пальцев по несколько изменившимся чертам своего лица. Прошло уже несколько минут, но она продолжала молча рассматривать свое новое лицо.
- Эсми, дорогая, знаешь, как ты прекрасна, - мягко произнес я, становясь позади нее. – Конечно, ты и раньше была неотразима, но сейчас твой природный шик стал еще более явным. И это навсегда.
Она посмотрела на меня через плечо и, улыбнувшись мне, вновь перевела взгляд на зеркало. Продолжая рассматривать свое новое отражение, моя любимая сложила руки на животе. Я мог буквально услышать, как засов, скрывающий самые болезненные ее воспоминания, рухнул, и суровая правда легла на ее по-прежнему хрупкие плечики. Ее тело начало подрагивать от сдерживаемых рыданий, и, крепче обняв ее, я позволил нам опуститься на пол.
- О, Карлайл! – надрывно шептала она. – Как я могла? Как я могла забыть? Забыть своего малыша? – ее рыдания вырвались из-под контроля.
- Это наш инстинкт. Обращаясь, мы практически полностью забываем наше прошлое, - объяснил я. – Прошу, не вини в этом себя. Такова наша природа. Ты можешь хранить воспоминания о нем всю оставшуюся вечность, только если будешь думать о нем каждый день. Твои воспоминания навсегда останутся с тобой… только они будут глубоко в твоем сознании.
- Бедняжка, он же был совсем маленьким, - шептала она. Замерев, она тихо сидела в моих объятиях и вспоминала все произошедшее за последнюю неделю. – Боже, я не могу в это поверить! Я прыгнула с обрыва, Карлайл. Какая же я была глупая!
- У тебя был шок, дорогая… он свел тебя с ума, - утешал я ее. - Мне так жаль. Я должен был быть тогда рядом с тобой и поддерживать, но меня не было.
- Нет, Карлайл. Ты не прав. Ты всегда был со мной. В моем сердце. И душе. К тому же, ты пытался спасти моего Уильяма, - теперь уже она утешала меня. – А где… где он сейчас? – спросила она.

Часть 3.
Esme’s POV

Мои человеческие воспоминания были расплывчаты. На самом деле, я даже была благодарна за это: теперь они только напоминали о произошедшем со мной и моим сыном кошмаре. Они больше не приносили с собой ни истерики, ни оцепенения. Конечно, улучшению моего самочувствия и принятию настоящего способствовал и Карлайл. Мой сострадающий, сопереживающий чужому горю и стремящийся заботиться обо всем Карлайл.
- Вскоре после его смерти мы с Эдвардом нашли тебя у скалы, с которой ты сбросилась. Я немедля взял тебя и принес домой, чтобы… обратить, - начал свой рассказ Карлайл. – Я позвонил доктору Смиту, тогда персонал больницы еще даже не обнаружил твоего побега. Так вот, я позвонил ему и сказал, что ты, не сумев справиться с сильнейшим стрессом в одиночку, пришла ко мне домой в поисках утешения. Я убедил его, что пока тебе лучше оставаться в моем доме, потому что домашняя обстановка меньше будет напоминать тебе о случившемся, чем больничная, и, возможно, ты быстрее сможешь прийти в себя. Он со мной согласился и подписал нужные документы. Ты стала моим пациентом. Но все-таки он за это время два раза звонил и спрашивал о твоем самочувствии.
- Ты поступил очень мудро, - размышляла я вслух. – Но… как же… Уильям?
- Пока его… тело находится в больнице. Нам нужно будет забрать его и похоронить. Я объяснил им, что у тебя есть семейное место на кладбище, и ты хотела бы похоронить его там, - признавался любимый.
- Но… у меня нет семейного места на кладбище, - призналась я, уже почти ничего не понимая.
- Знаю, любимая. Однако думаю, это нужно увидеть, а не объяснять на пальцах, - загадочно ответил он.
Обняв меня за плечи, Карлайл повел нас через заднюю дверь к опушке леса, что была за его домом.
- Мы выбрали этот дом, потому что поблизости нигде нет соседей. Эдвард тоже не так уж давно обращен, и это уединение было необходимо нам для безопасности. Это своего рода подстраховка на случай, если сын сорвется. Ведь новорожденные очень импульсивны, как ты сейчас, и это так быстро не проходит, - продолжал любимый. – Нам принадлежит три тысячи акров земли, окружающей дом. Смелее, пошли за мной.
Карлайл вел нас по грунтовой извилистой дороге, с обеих сторон окруженной цветущими и ароматными кустами лаванды. Большие фонари с горящими внутри свечами встречались на нашем пути через определенное расстояние. Это позволяло случайным путникам идти по дорожке даже поздней ночь. Где-то вдалеке мне слышался плеск воды. А мы все шли и шли, пока не добрели до маленькой круглой поляны, окруженной кованным узорчатым железным низким заборчиком.
В центре поляны стояла красивая мраморная статуя ангела, младенца с крыльями небожителей, окруженного несколькими фонарями. Миллиарды оттенков отсвечивали от них и, отражаясь, переливались на этом маленьком надгробии. На нем же виднелась надпись.

Уильям Томас Эвенсон
Возлюбленный Сын
И Вечный Ангел
2.10.1921 – 4.10.1921

Это был самый прекрасный памятник моему сыну, который я только могла себе представить. Потеряв дар речи, я повернулась и посмотрела Карлайлу в глаза.
- Прости, если мы ненароком переступили границы дозволенного, - начал оправдываться он. – Просто я хотел, чтобы у Уильяма было неограниченное место для вечного сна. Здесь его, по крайней мере, в ближайшее время ни один человек не побеспокоит. Однако если ты захочешь, мы можем все исправить.
Я, не прерывая наш зрительный контакт, взяла его руки в свои.
- Карлайл, спасибо. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Это прекрасно, воистину великолепно. Как и ты. Но я хотела бы внести небольшое изменение в это, с твоего позволения.
- Все, что тебе угодно, - незамедлительно ответил он.
- Только если ты не будешь против этого, - повторила я. – Я хотела бы изменить его имя на надгробии - на Уильям Томас Каллен. Просто мне бы хотелось, чтобы и он считался, пусть и недолго, членом… нашей семьи.
- Конечно, любовь моя, если ты так хочешь. Это честь для меня.

---

Перевод: Furiae
Редактура: Леди

---