Когда сестра произнесла эти слова, внутри я не почувствовала ничего, кроме непонимания.

Я давно перестала шарахаться от таких слов как гражданский брак, супружеская измена и прочего. Но подобное никак не вязалось с сестрой. Это всё равно, что соединить огонь и лёд. Хотя, может, и она с годами изменилась?

— Паяль, а это… — я запнулась, подбирая нужные слова, но они никак не хотели связываться в какое-то более или менее вразумительное предложение.

Бред! Но я должна была знать правду, чтобы понимать, как действовать дальше.

— Это действительно ребёнок Акаша?

В ответ на мой вопрос она лишь широко распахнула глаза, что говорило красноречивее любых слов.

— И ты тоже? Кхуши, как ты можешь подумать обо мне подобное? — испуганно пролепетала она.

Я лишь устало закатила глаза. Глупышка.

— Успокойся. Я ничего не думаю. Просто мне нужна правда, чтобы выяснить, как вести с семьёй Райзада. И даже если бы это был не был ребёнок Акаша, я стала бы последней, кто осудил бы тебя за это, поверь, сестра, — заверила её я, погладив по тёплой руке.

Она улыбнулась и уже собиралась что-то сказать, но неожиданно в её глазах появилось выражение ужаса.

Как и в мгновение первой встречи с сестрой, время будто остановилось. Тело охватил сковывающий страх, а волоски на спине встали дыбом. Всё равно, что почувствовать присутствие призрака, его появление ты ощущаешь ещё до момента встречи.

— Привет-привет! Пока-пока! Вы только посмотрите! Наша бедненькая Паяль сбежала из дома в больницу, чтобы пустить тень неодобрения общества на свою любимую свекровь! — в голосе тёти слышалась лишь лютая ненависть и неприязнь.

Этим ядом было пропитано каждое слово. Каждый звук. Складывалось впечатление, что даже её взгляд, с которым я ещё не успела встретиться, просто полыхал гневом.

Стоило услышать слова родственницы, доносившиеся из больничного коридора, как я тут же поднялась с постели сестры и встала рядом. Паяль вцепилась в мою руку с такой силой, что костяшки её пальцев побелели. В глазах отражались только паника и ужас.

— Успокойся, успокойся. Посмотри на меня, — попросила я, приседая на корточки перед этим напуганным ребёнком.

«Боже, что они сделали с тобой, родная», — подумала я.

— Не бойся. Я никому не дам тебя в обиду. Всё будет хорошо. Ты меня поняла? — как можно увереннее заявила я, убирая упавшую на бледный лоб прядь волос.

Сестра лишь согласно кивнула в ответ.

— Тётя, прекратите, медсестра сказала, что Паяль стало плохо на улице. — Анджали.

Её голос был наполнен искренней тревогой и любовью, и она будто не замечала той неприязни, которая сквозила в тоне Манорамы по отношению к моей сестре.

Второй призрак.

— Мама! Сколько можно?! Хватит мучить Паяль! Это наши дети! Мои и её! Хватит! — раздался неожиданно властный и уверенный голос Акаша.

Ну надо же! Он научился давать отпор матери? Хотя… учитывая состояние сестры, он только на начальной ступени.

— Эта нищенка тебя околдовала, сын! Я не поверю, что спустя пятнадцать лет бездетного брака женщина может забеременеть! — заявила она так, словно объясняла прописную истину.

Я лишь усмехнулась её словам. Ну да, лишь бы к чему-нибудь придраться!

Третий призрак.

— Всё будет хорошо, — как мантру шептала я, поглаживая ледяную теперь ладонь, — успокойся.

Всё внутри колотилось из-за всепоглощающего страха за сестру и детей. Паяль была просто на пределе. Подумать только, вся ее беременность ходила в нескончаемом стрессе. Она не выдержит, если малыши погибнут.

— Прекратите!

Этот голос – полный уверенности, гнева и непреклонности.

Он был точно таким же, как и в тот последний вечер. Этот голос преследовал меня много лет везде и всегда: во снах, и я даже помнила время, как прислушивалась к разговорам совершенно незнакомых людей, надеясь уловить в них знакомые нотки, но нет. Арнав Сингх Райзада покинул мою жизнь много лет назад без любой возможности вернуться в неё.

Мой главный призрак.

Каждый новый шаг отзывался ударом в груди. А когда дверная ручка начала медленно опускаться, показалось, что я перестала дышать.

Первой вошла Манорама. Стоило её взгляду найти сестру, как на некогда миловидном лице появился настоящий оскал.

А когда увидела меня, её будто парализовало: без того большие глаза расширились просто до невообразимых размеров, задёргались скулы, а злоба уступила место страху.

— Привет-привет, пока-пока, — ошарашено пролепетала она.

Только она попыталась сделать шаг в сторону кровати сестры, как я помотала головой, предупреждая, чтобы даже не думала подходить к ней.

— Тётя, что с вами? — удивлённо спросила Анджали, проходя в палату.

Проследив за взглядом матери Акаша и встретившись со мной глазами, она лишь ошарашено произнесла:

— Кхуши?

Я кивнула в ответ.

— Что? — одновременно воскликнули два голоса.

Двое мужчин влетели в палату и замерли в изумлении, явно не веря своим глазам.



Видеть всех после столь длительного отсутствия было сродни миражу в пустыне. Казалось, ещё секунда, и некогда знакомые силуэты растворятся в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме понимания, что ты окончательно и бесповоротно сошёл с ума.

Но проходила одна минута полного молчания. Вторая. Третья. А черты семьи Райзада оставались всё таким же чёткими, как и минуту назад.

— Кхуши? — ошарашено спросил на этот раз Акаш.

Его голос из уверенного вмиг превратился в испуганный. На лбу выступила испарина, а в тёмных глазах заплескался страх. Я не знала, что вызвало подобную реакцию: либо он так переживал за свою жену, что, в принципе, вполне возможно, либо это было связано с моим присутствием, что более вероятно, учитывая то, с каким неодобрением я смотрела в его сторону.

Мне даже не требовалось слышать слова других, или видеть себя в зеркале — моё лицо не выражало ничего хорошего, а внутри кипела злость.

С годами он практически не изменился: те же по-детски наивные глаза контрастировали с прямыми чертами лица. Худощав и высок. Всё как обычно. Разве что в уголках глаз и на лбу появились первые морщинки, а в угольно-чёрных волосах уже проступала редкая пока седина.

Я знала, что за мной, помимо Акаша, наблюдали как минимум три пары ничего не понимавших глаз, но я не собиралась концентрировать внимание на ком-то ещё, по крайней мере, пока.

А может, я действительно боялась встретиться лицом к лицу с Арнавом? Не знаю.

— Здравствуй, Акаш, — ответила я спокойно, но внутри всё кипело.

Мой голос был твёрд и непреклонен, зато сестра продолжала дрожать как осиновый лист на ветру. Я чувствовала её нервозность по подрагивавшей руке, которой она до сих пор сжимала мою ладонь.

— Паяль, как ты? — обеспокоенно спросил он.

Она лишь едва заметно улыбнулась ему в ответ.

В его голосе слышалось искреннее беспокойство и тревога за жену.

— Вы нас очень напугали, сестра, — вмешалась в этот весьма своеобразный диалог Анджали.

Надо сказать, что она тоже практически не изменилась за прошедшее время. Всё та же милая девушка с вечной улыбкой на лице.

— Кхуши, здравствуйте. Почему вы не сказали, что вернулись домой? Мы бы вас встретили! Вы ничего не сообщили, когда покинули нас! Совершенно ничего! Арнав обыскал всё Дели!

В её голосе начали проступать истерические нотки, а в ясных шоколадных глазах заблестели слёзы.

Арнав обыскал всё Дели? Интересно. А, ну да, конечно, он хотел вернуть меня, чтобы продержать подле себя до окончания договора.

— Сестра! — послышался недовольный мужской голос.

Стоило мне встретиться с тираном взглядом, как я в одну секунду вернулась в прошлое.

Казалось, что перед глазами промелькнула целая жизнь. Жизнь длиною в мгновение.

Ненависть, доводившая порой до исступления. Сейчас — всё безразлично. Трепет первой любви. Учащённое сердцебиение. Сейчас — размеренный стук сердца. Опять ненависть, разрушавшая всё на своём пути. Сейчас — от воспоминаний об этом — лишь горестная улыбка. Признание в любви. Правда или ложь? До сих пор не знала ответа. А затем опять гнев. Гнев, заставлявший разрушить даже то хорошее, что было. Разрушивший всё окончательно.

Вглядываясь в родные черты, я пыталась уловить любое изменение, каждую новую морщинку, каждый взгляд, которым его обладатель одаривал меня. Секунду назад глаза Арнава Сингх Райзада не выражали ничего, кроме гнева: острые черты лица просто ходили ходуном, казалось, ещё секунда, и он набросится на меня. Но затем ярость сменилась изумлением, и всего на крохотное мгновение в угольно-чёрных глазах мелькнула боль, боль настолько всепоглощающая, что между лопаток проступил холодок.

— Простите, Анджали, так… — на секунду, на крохотное мгновение, я задержала взгляд на Арнаве, который всё это время неотрывно смотрел мне в глаза, будто стараясь прочесть в них одну ему известную истину. — Так было нужно.

— Привет-пока! Да что вы с ней разговариваете? Рваное сари сменила на брюки, и теперь ей кажется, что она Богиня! Отчего же ты приехала? Деньги понадобились? Хочешь вернуться в семью Райзада? Ты, небось, всё это время работала в какой-то деревне, и ждала подходящего случая вернуться! А тут бабах, и сестрёнка заболела, чем не повод? Но ты так и знай, что мы не берём нищенок, хватит нам одной иждивенки и её нагулышев!

В голосе Манорамы слышались только гнев и желчь. Она напоминала собой законченного садиста, который, чтобы помучить свою жертву перед смертью, отрезал части тела.

Каждая фраза причиняла боль хуже любой пытки. За пару минут она умудрилась унизить Паяль и меня так, как никому не удавалось на протяжении тридцати с лишним лет жизни. Хотя, к чёрту меня!

Стоило мне краем глаза взглянуть на сестру, как сердце в очередной раз за этот день начало разрывать от боли: по и без того бледным щекам бесконечным потоком скатывались слёзы, руки были холодными как лёд, а худенькое тельце забила дрожь.

Начался самый настоящий ад.

— Мама! — прокричал Акаш, буквально подлетев к жене и принявшись лихорадочно её успокаивать. — Паяль, Паяль, успокойся, родная. Я тебя люблю и детей люблю. Ну что ты? Сестра, позови врача!

Единственное, что я слышала, скрип двери и быстрые шаги.

— Тятя! — буквально прорычал Арнав, чуть ли не выпихнув Манараму из палаты.

Остались только мы втроём.

— Я больше не могу, — простонала моя сестра, выворачиваясь из объятий мужа, как самая настоящая змея. — Не могу… не могу… не могу. Отпусти меня!

— Акаш, отпусти её, — как можно спокойнее попросила я, предостерегающе кладя ладонь на мужскую руку.

Впервые за время нашей встречи мне стало жаль Акаша. Он выглядел просто ужасно. Ни его объятия, ни слова поддержки не были способны успокоить беременную жену. Он будто увидел наяву самый кошмарный сон. В мужских глазах даже блеснули слёзы.

На секунду он посмотрел на меня, кивнул, и его руки, которыми он обнимал Паяль, вмиг опустились.

— Лучше бы я не беременела! Ненавижу! Я потеряю этих детей! Я потеряю наших детей, Акаш! У меня больше нет никаких сил!!! — кричала сестра.

Она была просто раздавлена, измождена, убита, я могла подобрать ещё сотню слов, описывавших её нынешнее состояние.

Акаш же продолжал смотреть на всю это. Он словно губка впитывал каждое слово, каждый озлобленный взгляд и ничего не мог с эти поделать.

— Сестра, успокойся, прошу тебя. Ты никого не потеряешь. Успокойся, ради всего святого. Всё будет хорошо. Паяль, посмотри на меня! — легонько встряхнув её за плечи, я наконец-то смогла достучаться до неё.

Взгляд, который секунду назад казался отрешённым, обрёл осмысленность, а тело переставало дрожать, но по щекам до сих пор катились слёзы.

— Всё будет хорошо. Ты меня слышишь? Всё будет хорошо, — заверяла её я, убирая мокрые и прилипшие к лицу пряди волос.

Она лишь едва заметно кивнула и прижалась ко мне всем телом.

Я же просто гладила её по спине. Сил на что-то более вразумительное у меня уже не оставалось. Казалось, что за этот чёртов день из меня выжили все силы.

Подняв голову, я встретилась с обречённым взглядом деверя. Он выглядел абсолютно раздавленным и изнеможённым.

— Иди, Акаш. Я с ней побуду. Только не уезжайте, мне нужно со всеми вами поговорить, — попросила его я.

Он лишь кивнул и, поцеловав сестру в макушку, вышел из палаты.

Через некоторое время

После прихода врача сестре ввели успокоительное и снотворное, что позволило ей уснуть. По словам доктора, угроза для ребёнка ещё сохранялась, но при должном уходе через пару недель она исчезнет.

Сил разбираться с чем-то ещё у меня просто не осталось. Казалось, меня переехал каток, но я должна была разобраться со всем окончательно.

Стоило выйти из палаты, как я встретилась с обеспокоенными взглядами семьи Райзада.

— Кхуши, как она? — спросил Акаш.

— Уснула, — только и ответила я.

Воцарилось гнетущие молчание. Я не знала, как начать этот чёртов разговор. Но я должна была оправдать сестру.

— Фух, значит так! — глядя на Манораму, стоящую в углу, начала я. — Во-первых, в данный момент и впредь я требую уважительного отношения ко мне и к мои родным. Вы считаете себя интеллигенцией, так и видите себя соответственно!

— Кхуши! — ошарашено воскликнула Анджали.

Но у меня не было ни малейшего желания оправдываться. Пошло оно всё к чёрту!

— Я ещё не договорила. Во-вторых, мне совершенно наплевать на то, что происходит в вашей семье! Я не собираюсь разбираться в ваших семейных проблемах. Единственное, что меня волнует, — это состояние сестры и её детей! Вы же тоже мать, Манорама, как можете говорить подобное беременной женщине?! — спросила у неё я.

Но в ответ услышала лишь тишину.

— И в-третьих, если вы считаете, что сестра ждёт детей не от Акаша, давайте после родов проведём анализ ДНК, — предложила я.

— Кхуши, но я знаю, что это мои дети! — воскликнул Акаш.

Я лишь устало вздохнула.

— А твоя мать так не считает!

— А если окажется, что это не его дети? — язвительно спросила та.

— Хватит, тётя! — прикрикнул на неё Арнав.

Было видно, что его так же как и меня раздражала сложившаяся ситуация.

— Если окажется, что дети не его, то решайте сами. Либо разведётесь, и я перевезу Паяль и всю семью к себе, либо останетесь вместе, и будете воспитывать детей как своих — ваше право. Но, если вы будете неправы, госпожа, — продолжила я, подойдя к этой змее вплотную, и не отрывая от неё взгляда, заявила: — То я имею полное право подать на вас в суд за клевету и систематическое унижение!

Лица всех присутствовавших изумленно вытянулись. Но я не собиралась терпеть подобное отношение к своей семье!