Все люди – мазохисты. Мучение доставляет нам удовольствие. Да возьмите хотя бы секс. Во время оргазма дыхание учащается, частота сердечных сокращений увеличивается до ста восьмидесяти ударов в минуту и более; значительно повышается артериальное давление. Такой режим работы сердца сравним с экстремальной физической нагрузкой. И все это ради чего? Ради нескольких секунд наслаждения.

Я весь дрожал, очнуться от яркой вспышки белого света никак не получалось. Мне было интересно, сколько ударов в минуту делает сердце. Сто пятьдесят? Двести? Последнее куда ближе к реальности. Дыхание немного успокоилось, и я с трудом смог приподняться на локтях, чтобы посмотреть Гермионе в глаза. Тело тряслось, как желе.

Кровь я почувствовал по запаху раньше, чем увидел. Ее голова была чуть откинута, и красная жидкость струями стекала на подушку. Первая мысль, что пришла мне в голову, была из ряда ненормальных: я таки исполнил мечту своей трехмесячной давности и затрахал Гермиону до смерти. Но ее сердце бешено колотилось подо мной.

Вскочив с постели, я бросился в ванную. В панике прошерстил глазами шкафчик над раковиной, уставленный зельями. Вот оно! Нужное. Склянка полная, я им никогда не пользовался. Вернулся в комнату и стер кровь (Мерлиновы яйца, как ее было много!), освобождая дыхательные пути, поднес бутылочку к носу и приподнял Гермионе голову.

- Герм! Герм! – я осторожно хлопал ее по щекам.

Она моргнула. Один раз. Другой. Потом посмотрела на меня такими глазами, будто видит в первый раз в жизни, и… заплакала? Слезы скатывались по лицу непрерывным потоком, стирая остатки крови. Она закрыла рот рукой, пытаясь спрятаться в трясущихся ладонях.

- Герм! – хотел обнять ее, но Гермиона вывернулась. Тогда я крепко схватил ее за плечи: - Что случилось? Тебе больно? Не молчи ты, ради Мерлина!

В ее глазах был… страх? Ужас? Замешательство? Отвращение…

- Мне… я… - залепетала Гермиона. – Я… мне нужно… душ, - наконец, выдохнула она, вырываясь из моих рук.

- Ладно… - с сомнением пробормотал я. – Идем…

Еще три минуты назад все было прекрасно. Мы занимались любовью. Не тем грубым сексом, к которому я привык, а именно любовью, от которой у меня в груди все горело, как не горело ни от одного, даже самого извращенного сексуального приключения. А теперь она плакала и не признавалась, в чем причина. Может, попробовать… нет, это нечестно по отношению к ней. А по отношению ко мне честно молчать?! Все-таки… ладно! Была не была!

Я попытался настроиться на ее волну. Когда одновременно нельзя использовать ни палочку, ни заклинание вслух, Легилименция становилась особо тонкой наукой. Скорей всего, именно поэтому у меня и не вышло. Хотя чаще всего получалось… Просто я сейчас не был настроен на творение магии. Убедить себя в этом оказалось довольно легко.

- Нет! – с запозданием, но резко ответила Гермиона. – То есть… ты понимаешь… то, что случилось… в смысле между нами… я… мне… я должна побыть одна, - она усиленно прятала глаза. – Прости, - добавила , чуть помедлив, и, прикрываясь простыней, быстро проскользнула в ванную.

Звук щелкнувшей задвижки меня слегка удивил. Да мне бы даже Алохомору не пришлось использовать, чтобы открыть дверь, если б я того пожелал! Гермиона вела себя как минимум странно. Заплескалась вода, но шум был… смешанный с чем-то еще. Я бы мог поклясться, что слышал всхлипы, как будто она заперлась в ванной, чтобы поплакать. Но с чего ей плакать? Я хотел покопаться в себе, но внутренний голос молчал.

Прошел уже почти час. За это время я успел привести комнату в порядок: сменил наши окровавленные, пахнущие сексом простыни, собрал одежду и бросил ее на стул. Гермиона наконец соизволила выйти из ванной. Нет, не так. Она сначала выглянула оттуда, словно хотела что-то проверить, потом с ее губ слетел легкий вздох разочарования, и бочком она, плотно обернутая все той же злосчастной простыней, протиснулась в комнату. Глаза были опухшие, красные.

- Герм, - я подошел к ней. Беспокойство гложило меня все больше. Гермиона сразу покраснела и отпрянула. Я оторопел, но потом сделал еще одну попытку: – Герм. - Она дернулась немного назад, но встретила в виде преграды стену. – Что случилось? Я сделал тебе больно?

- Нет, - глухо прошептала она и сглотнула.

Соврала.

- Тогда что? – не сдавался я. Мне казалось, что ответ мне известен, что он лежит на поверхности, но то ли беспокойство мешало до него добраться, то ли я слепо отказывался смотреть правде в глаза.

- Драко… я… - Гермиона снова сглотнула. – Давай поговорим утром, - выпалила она на одном дыхании.

- Объясни сейчас, - вырвалось у меня. Признаться честно, я боялся услышать ответ до дрожи в руках и уже был готов дать ей время до утра, лишь бы оттянуть неизбежное.

- Драко, пожалуйста, - она неуверенно коснулась моей руки пальцами, опять сглотнула (гиппогрифа за яйца, как мне это не нравилось!), потом решительно сомкнула пальцы вокруг запястья, - давай поговорим утром.

- Ладно, - я нахмурил брови. – Пойдем спать.

Я направился к кровати и уже влез на свежие простыни, когда заметил, что Гермиона не последовала за мной. Она еще стояла у двери в ванную, тяжело дыша. Снова нервный глоток. Меня уже начинало это бесить. Сглатывание – признак того, что человек нервничает. Значит, что-то скрывает. Значит, неизбежно врет.

- Герм, идем, - мягко сказал я, протягивая к ней руку.

На этот раз она только сделала глубокий вдох и, не отпуская простыни, медленными шагами подошла к кровати. Но какое у нее было лицо! Как у Дюймовочки перед первой брачной ночью с Жабом! Гермиона скользнула на край кровати и опустилась на подушку.

- Герм, эта простыня не самая чистая, - с деланным отвращением сказал я и ненавязчиво потянул за грязный шелк, обертывающий ее тело.

Она не смотрела на меня, но послушно раскуталась и кинула лоскут рядом с кроватью.

- Здесь холодно, - хриплым голосом сказала она.

Гермиона дрожала, как шпага, случайно покинувшая руку владельца и застрявшая в стене. Я молча взял палочку и бросил в камин привычное «Инсиндио», потом накрыл ее одеялом и прижался сзади, пытаясь согреть своим теплом. В моих руках она задрожала сильнее.

- Герм… - тихо позвал я. – Знаешь… когда мы с тобой разговаривали на башне, я не сказал тебе одну очень важную вещь, - было почти слышно, как она задержала дыхание. У меня у самого воздух застыл в легких от того, что я собирался произнести! Я наклонился к Гермионе, поцеловал ее в шею и прошептал на ухо: - Я люблю тебя. Очень.

Это был не просто порыв сердца (хотя и он, мантикору мне на голову, тоже). Таким нехитрым способом я обезопасил себя. После этих слов, о чем бы она не хотела «поговорить утром», наши отношения не закончатся тем крахом, на грани которого они неожиданно оказались час назад.

- Спокойной ночи, - дрожащим голосом сказала она.

- Спокойной ночи, - я уткнулся в шею Гермионы и быстро провалился в сон, отогнав все сомнения.

***

Проснулся я от того, что стало холодно. Уже какое-то количество времени я пытался натянуть на себя одеяло и нашарить рядом уютное и теплое тело Гермионы, чтобы, покрепче обняв ее, забыться сладким сном. Первое не спасло, а второе никак не получалось. Когда я открыл глаза, в комнате было привычно темно. Камин давно погас, и в нем зловеще тлели только несколько угольков. Я потянулся к прикроватному столику и включил лампу. Попутно рука нашла клочок пергамента. Прежде чем развернуть его, глянул на часы. Восемь утра. Куда могла деться Гермиона в такую рань?

«Наверное, пошла стащить чего-нибудь съестного на кухне, чтобы устроить романтический завтрак и разрулить то, что было вчера», - с улыбкой подумал я.

Внутренний голос напряженно молчал. Собственно, я не слышал его с моего с Гермионой разговора на Астрономической башне. Местами мне было даже жаль. Казалось, я потерял верного друга. Ему даже и письма не напишешь…

Письмо! Я вспомнил о пергаменте, который сжимал в руке. Развернул его. Наверху была огромная растекшаяся клякса. За ней несколько строк. Почерк торопливый, размашистый, но, все же успокаивающе знакомый – ее.

«Драко,
Прошлая ночь»

Я невольно улыбнулся. Наверняка там что-то вроде: «Прошлая ночь была волшебной. Мне еще ни с кем никогда не чувствовала себя так хорошо. Ушла, чтоб раздобыть чего-нибудь нам на завтрак. Скоро вернусь. Люблю, Г.». Сердце приятно загрохотало, заставляя дыхание учащаться. От вчерашнего беспокойства и следа не осталось. Ладно, нужно дочитать, пока меня не разорвало от счастья.

«Драко,
Прошлая ночь была»

Я поморгал, чтобы убедить себя, что правильно увидел текст.

«Прошлая ночь была ужасной ошибкой. Нам лучше не видеться.
Прощай,
Г.Г.»

По-видимому, я забыл, как нужно дышать, потому что голова начала отчаянно кружиться от недостатка кислорода. Сердце стучало, но тоже как-то неуверенно, будто раздумывая: «А стоит ли?». Не знаю, сколько времени я пялился на гребаную бумажонку, но локоть, на который я опирался затек и дрожал от напряжения.

Осознание правды давалось мне с особым трудом, хотя сосать у жизни приходилось частенько. Я всегда думал, что у меня еще есть возможность что-то изменить и судьба однажды подкинет козырные карты. Как ни гадко было признавать, но эту раздачу я проиграл вчистую.

Оставалась только слабая надежда на то, что Гермиона не уехала и мне удастся перекинуться с ней парой слов. И самые приличные из них звучали как: «Гиппогриф меня задери, ну, и какого соплохвоста произошло?! Неужели ты…?». Договаривать не было смысла, все и так стало прозрачно, как дракловы Поттеровские очки.

Я натянул брюки и футболку с длинными рукавами, отыскал свою последнюю нетронутую сигарету и сжал в кулаке палочку. Найти ботинки так и не удалось, я плюнул на это и отправился на поиски своей «любимой» босиком. По дороге закурил. С сердца немного отлегло, только когда я дошел до середины сигареты.

- Ты совсем офанарел! – мой спасительный наркотик грубо вырвали изо рта. – Тебе, конечно, многое здесь позволяется по просьбе мистера Поттера, но курить в школе! – Бруннер весь изошел праведным гневом. – У тебя мозги на месте вообще?!

- Отдай сигарету! – заорал я, прижимая профессоришку к стене и вымещая злобу на нем, повинном, как мне казалось в тот момент, во всех моих неприятностях.

Бруннер смотрел на меня без ужаса, с загорающимся в глазах гневом. Только на этот раз глаза были голубые. Профессор затушил сигарету о стену и раскрошил ее в труху прежде, чем я успел спасти остатки никотина. Я зарычал, как раненный зверь, и тряхнул Бруннера, четким движением отправляя его на пол. У профессора не было ни единого шанса удержаться на ногах, но и лежа он не собирался сдаваться. Как Поттер, химеры на него нет… Я подлетел к Бруннеру и занес кулак.

- Гермиона уехала! – гаркнул мужчина без тени страха за свое здоровье.

Моя рука остановилась в сантиметре от его так и не зажмуренных глаз.

- Когда? – прохрипел я.

- Час назад. Поговорила с директором МакГонагалл, собрала вещи и уехала.

- Сегодня есть поезд до Лондона? – удивился я.

- Нет. Она попросила меня аппарировать ее, - Бруннер поднялся с пола.

Последняя фраза профессора привела меня в замешательство. Если она попросила аппарировать ее, то моя первая, страшная мысль, заставившая мир колыхнуться в драклов тысячный раз, была в корне не верна. Гермиона не могла аппарировать сама, значит, она не вспомнила свою «прошлую жизнь». Но тогда я не понимал вообще ни соплохвоста! Мужская логика наткнулась на стену женской…

Я встал с пола, отчаянно потирая висок, пытаясь успокоить пульсирующую под кожей вену. Вроде бы Бруннер что-то кричал мне, только я не слышал, быстрыми шагами направляясь в Башню Гриффиндора.

- Парооооль? – нараспев спросила меня Полная Дама.

- Открывай, старая кошелка! – заорал я.

- Неверный пароль! – злобно отрезала толстуха.

- Тогда как тебе такой: моя палочка разносит в клочья твой портрет?!

- Львиная храбрость, - помог мне приторный голос из-за спины. – И незачем так орать, - Бруннер кинул на меня строгий усмиряющий взгляд, что я опять почувствовал себя мальчишкой, наказанным за шалость.

Я ворвался в гостиную. Естественно, там никого не было. Дернулся в направлении женских спален, но лестница подо мной тут же превратилась в скользкий скат. Как мне хотелось заорать «Редукто» в этот момент! Бруннер спокойно подошел ко мне, подал руку, которую я, разумеется, не принял, и махнул палочкой на скат, мысленно произнеся заклинание.

- И не вздумай приставать к старшекурсницам, - серьезно сказал он, едва сдерживая поганую улыбочку, и удалился.

Чтобы взлететь наверх, мне потребовались три секунды. Еще пять, чтобы отыскать комнату Гермионы. Никогда бы не подумал, что она, настолько педантичная во всем, могла оставить после себя такой кавардак! На кровати валялась одежда: платья, юбки, кофты, затесалась даже пара кружевных бюстов в дополнение к трусикам. Эпицентром взрыва стала зеленая шелковая простыня и мужская футболка. Моя. Но во всем этом хаосе из женских побрякушек не было ответов на мои вопросы. Да что там ответов! Даже крошечной зацепки не было!

Не зная, что делать дальше, я спустился в подземелья. Пошел к прикроватной тумбе, на которой еще лежала записка.

- А! – коротко со свистом выдохнул я, наступив на что-то острое. Опустил глаза и поднял сережку. Крепко сжал ее в руке и неосознанно сунул в карман.

Пакуя вещи, я был в гневе. Когда я стоял на пороге когда-то ее, а теперь опустевшей, квартиры, уже просто в ярости!

- Алохомора! – от безысходности закричал я, направляя палочку на замок.

Дверь не просто открылась. Она слетела с петель, пропуская меня в квартиру. Наверное, мысленное «Редукто» было лишним.

Я вошел внутрь. Квартира была маленькая, до тошноты эргономичная, словно сошедшая со страниц каталога ИКЕА*. Но и здесь был бардак, как будто кто-то сбегал впопыхах. Лишь рабочий стол был в порядке. Как бельмо на глазу, на нем выделялся неестественного зеленого цвета пергамент.

Подошел к столу. Письмо адресовано мне.

«Драко,
когда ты будешь читать это письмо, меня уже здесь не будет».

Позади себя я услышал шаги и уже собирался обернуться, как что-то тяжелое опустилось на затылок, и я вырубился.
____________________
* Прим. Автора: ИКЕА (IKEA) – крупнейшая в мире сеть по производству и продаже мебели и товаров для дома.

***

Когда я очнулся, голова гудела, как спятивший паровоз. Я поморгал, пытаясь навести резкость, поднял глаза. Передо мной стояла какая-то старая карга со сковородой в руке.

- Кто Вы такой? – дрожащим голосом спросила она, направляя на меня свое грозное оружие.

Я хотел подняться. Не тут-то было! Руки сзади перетягивала веревка, и ладно бы просто веревка, но она была крепко привязана к диванной ножке.

- Развяжите меня, - прорычал я.

- Кто Вы такой? – уже более твердо спросила старуха, потрясывая сковородой.

- А Вы кто?!

- Я владелица этой квартиры! Мисс Грейнджер всегда была примерным арендатором, но она так и не внесла плату за январь, поэтому я пришла проверить, не случилось ли чего с ней.

- Я друг Гермионы.

- Друзья не врываются в чужие квартиры и не вышибают двери! – возразила бабка.

Ну, да, тут она права. Только мне на это было глубоко и от всей души насрать! Единственное, чего я страстно желал – дочитать письмо, а эта старая карга стояла на моем пути. Нужна была палочка. Я окинул взглядом комнату. Конечно, она лежала возле стола, там, где эта бабка припечатала меня сковородой.

- Акцио… - шепотом позвал я, и палочка тихонечко подползла ко мне.

С ее помощью я без труда освободился от пут.

- Ну, так кто Вы такой, молодой человек?! – старуха снова погрозила мне сковородой.

- Петрификус Тоталус! – не выдержал я, выбросив вперед руку с палочкой.

Через секунду карга оказалась на полу по стойке смирно. А не надо было мне мешать! Как ни в чем не бывало, я встал с пола и вернулся к столу, на котором по-прежнему лежал зеленый пергамент.

«Драко,
когда ты будешь читать это письмо, меня уже здесь не будет. Я ушла, ничего не сказав. На это есть свои причины. Чувствуешь себя паршиво, не правда ли? Значит, я смогла тебе отомстить. За всю ту ложь, что ты говорил мне, за то, что возомнил будто все принадлежит тебе, за то, что ведешь себя так, словно уверен, что в аду вместо котлов со смолой расслабляющие ванны. Я ненавижу тебя, Драко, и не желаю больше никогда видеть! Я начинаю новую жизнь в новом году БЕЗ ТЕБЯ. Однажды я все вспомню, но это уж точно не изменит моего к тебе отношения.
Прощай навсегда,
Г.Г.»

«А я думал, ТА записка была жестокой», - хриплым шепотом проговорил внутренний голос.

У меня ослабели колени. Попятившись назад, я неуклюже приземлился на диван. Сердце неровно колотилось о ребра, вена, шумно бьющаяся в виске, лишала всякой возможности соображать. Интересно, у Грейнджер не завалялось бутылки вискаря? Потому что мне до просто необходимо надраться в говно. На шатающихся ногах я направился на кухню. Естественно, у грязнокровной всезнайки не было и капли алкоголя. К чертям! Ближайший бар всего в нескольких кварталах отсюда, главное - сдержаться и не аппарировать прямо туда.

***

Обычно мне хватало бутылки крепостью примерно в сорок-пятьдесят градусов, чтобы полностью потерять способность соображать. В тот вечер я принял на грудь явно больше, поэтому парк, в котором я очнулся, поначалу показался незнакомым. Попытался подумать. Мне не понравилось – каждая буква в мозгу отпечатывалась тяжелой литерой по вискам. То есть, какое сегодня число я даже близко не представлял. А может, я и не пришел в себя? Где-то поблизости крякали утки, что уже наводило на определенные мысли… Мой любимый парк! Точно! Как долго я уже валялся на этой скамейке?

- Мама! Мама! – заверещал тоненький детский голосок. – Дядя умер? – она тыкала в меня своими маленькими настырными ручонками.

- Дядя спит, - прохрипел я, не делая тщетной попытки подняться. Встать и уйти мое тело пока было не готово, так что я снова закрыл глаза.

- Пойдем, Мэгги, пойдем, - видимо, это подошла сердобольная мамашка девчонки.

Мне снился сон. Не могу сказать, что он был хорош или плох. Я не понимал, где нахожусь. И вдруг появилась она. Ниоткуда. Подошла. На ее лице не было ни гнева, ни страха, одно только сплошное сожаление. Гермиона ничего не сказала, только провела рукой мо моей небритой щеке. Я чувствовал ее прикосновение каждым волоском, каждой клеточкой. Она поднялась на цыпочки и коснулась моих губ. Блаженство. Если бы мне позволили провести так вечность, я бы провел. Теплые и мягкие, немного солоноватые, мои любимые… Она отпрянула от меня, взяла за руку и тихо прошептала: «Я отведу тебя домой». Потом у меня закололо предплечье, но, что странно, правое, а не левое.

Через несколько секунд все исчезло, и я провалился в глубокую темноту.

***

Следующее пробуждение вызвало во мне еще меньше приятных эмоций, чем предыдущее. Холодная вода… флоббера мне в штаны, освежала и заставляла взбодриться! Я буквально подскочил на диване, скидывая с себя покрывало, и начал судорожно шарить по карманам, дабы найти спасительную палочку.

- Кх, кх! – кашлем мое внимание привлек мужской голос.

Я поднял глаза. Передо мной, скрестив руки на груди и скорчив недовольную мину, стоял Поттер. Кое-как проморгавшись, я огляделся. Это была моя квартира, без сомнения. На полу под столом еще валялся злосчастный контракт. Котелок, из которого, вероятно, Поттер меня и полил, стоял на журнальном столике подле Золотого Мальчика.

- Добрый вечер! – нарочито громко поздоровался он. – У тебя голова на плечах есть?! – разъяренно добавил Поттер.

Голова тут же дала знать о том, что она у меня еще есть, потому что то, чего нет, не может так остервенело болеть.

- Чего ты орешь? – потирая лоб, медленно спросил я – подбирать слова было на удивление сложно.

- Чего я ору?! – снова закричал Поттер. – Ты… да, ты… да, у меня нет приличного слова, чтобы описать, кто ты, Малфой!

- Так скажи неприличным, - посоветовал я и сделал попытку встать. Попытку успешн… А, нет, показалось, я снова повалился на диван, как неваляшка.

- Ты еще шутишь?!

- Принеси воды, а? У меня такой сушняк…

Поттер рыкнул что-то невразумительное, поднял котелок и удалился на кухню. Зашумела вода. Золотой Мальчик вернулся, и еще через секунду я, насилу успевший оправиться от первого душа, получил второй.

- Еще хочешь? – ехидно спросил он.

- Пожалуй, хватит, - кивнул головой я и откинулся на диване.

- Малфой, ты понимаешь, что натворил?

Поттер опять называл меня по фамилии. Не то, чтобы я был против, но это явно не сулило ничего хорошего.

- Что такое? – хрипло спросил я, чтобы как-то утолить жажду, облизывая губы, на которые падала вода с волос.

- Вторжение в маггловский дом, применение оборонной магии против пожилой магглы! Ты, конечно, всегда творил какую-нибудь чушь, но это…! Ты в курсе, что это тянет на срок в Азкабане?

- Теперь в курсе.

- Так какого лешего?! Ты ведь ничего не делаешь просто так. Объясни мне! Объясни мне ради Маерлина свою извращенную логику!

- Иди ты… к драклам.

- Тебя искали Авроры.

- Мерлиновы яйца! – усмехнулся я. – А что, всех Пожирателей уже поймали и решили переключиться на меня?

- Ты, вообще, тоже Пожиратель, если помнишь. И ты являешься сотрудником Аврората, так что это внутриведомственное расследование.

- Какое сегодня число?

- Пятое.

- Хороши работнички! Не больно они торопились! Видимо, чтоб пойти под суд, мне придется самому нацепить кандалы!

- Я оттягивал твою поимку, как мог. Потом мне сказали, где тебя искать.

- Кто сказал?

- Не твое дело, - голос Поттера стал заметно жестче. – Зачем ты ворвался в чужую квартиру?

- Не твое дело, - передразнил я.

- Драко! – серьезно сказал Поттер, и я понял, что он уже почти потерял терпение, что, как ни гадко признавать свою уязвимость перед этим Святошей, грозило мне неприятностями. – Или ты мне все объяснишь, или я организую тебе Азкабан, а может, что похуже.

- Похуже… - пробурчал я и сжал в руке палочку, которую таки смог выудить из складок мокрой одежды.

- Похуже, Драко. Тебя лишат того, что больше всего ценишь – магии. Хочешь такой сценарий?

- Ты не имеешь права! Это не твое дело! – взорвался я. – Это касается только меня и Г… - я вовремя осекся.

- Г? Грязнокровки?

«Ты попал», - предупредил голос в голове. Как будто я, мантикору меня за волосы, и так не знал!

Ком в горле перекрыл доступ кислороду.

- Погоди, погоди… - подозрительным взглядом посмотрел на меня Поттер.

«Гиппогриф его задери!! Он догадался!! Так, он всегда сначала использует Экспеллиармус! Держи палочку крепче!» - паниковал внутренний голос.

- Это из-за той девушки, о которой мы говорили в баре?

«Чего?» - мысленно спросил я, и бровь изогнулась сама собой.

«Чего??» - совсем не понял внутренний голос.

- Магглорожденная, - продолжал строить догадки Золотой Мальчик. – Ты поговорил с той девушкой, естественно, повел себя, как последняя сволочь, и она тебя послала. А потом ты сорвался на Гермионе, но она-то может за себя постоять, поэтому ты в отместку пошел громить ее квартиру. Правильно?

«Ну… почти…» - протянул голос в голове.

- Однако это удовлетворения не принесло, и ты решил утопить свое «несчастье» в огневиски. Возможно, в этом сценарии было еще несколько женщин. Так что, Драко, сколько их было?

Я молчал. Не потому, что не хотел говорить Поттеру. Я не мог вспомнить. Пять дней прошли в густом тумане. А, нет! Вот! Мне удалось нащупать в памяти короткий эпизод.

Девушка. Красивая. Точеные линии талии, сиськи что надо, а задница... Я едва сдерживаюсь, чтобы не подойти и не шлепнуть ее, как следует. Сидит, потягивая один из дебильных женский коктейлей. Я еще достаточно трезв, чтобы подойти и познакомиться. Но через секунду ее имя вылетает у меня из головы. Еще через полчаса мы оба изрядно пьяны и готовы потрахаться в грязном туалете замшелого заведения. Заваливаемся в кабинку и запираем щеколду. Она тянется к моим брюкам, расстегивает ремень и ширинку. Из кармана торчит палочка. «Это такая игрушка?» - похотливо улыбается девица. «Ага, для взрослых», - отвечаю я, достаю палочку, провожу по ее жопе, шепча про себя заклинание, мне вовсе не хочется иметь потомство от магглы. Она стягивает с меня брюки, и я уже готов, но тут из кармана выпадает сережка. Тусклый свет сортира играет на чистых камнях. Сережка, которую я вытащил из уха Гермионы в нашу последнюю ночь. Мне сразу становятся противны прикосновения девицы, которая уже добралась до моего члена и собирается взять в рот. Я отталкиваю ее, натягиваю брюки, подбираю сережку и ухожу напиваться дальше. Потом опять провал…

- Драко! – Поттер щелкнул пальцами у меня перед глазами, я вздрогнул и очнулся. – Понимаю, у тебя проблемы. Но бухать неделю подряд – не решение. У меня есть предложение. Я замну историю с нападением на магглу. При условии, что ты проспишься, как следует, и в понедельник придешь на работу. Мы с Роном планируем важную операцию. Нам пригодится твоя… изворотливость. Будь гостеприимным хозяином и проводи меня до прихожей, - сказал Золотой Мальчик напоследок и направился к выходу.

Я лениво поднялся и побрел за ним.

- Ах, да, и еще… - Поттер развернулся у уже открытой двери.

Его неожиданный удар в челюсть повалил меня на пол.

- Это тебе за Гермиону, - жестко сказал он и, наконец, свалил из моей квартиры.

Я обессилено растянулся на полу. Вот интересно, если запульнуть заклинанием в себя, оно сработает?

***

В пятый раз за утро подавляя желание выпить что-нибудь алкогольное, я ждал лифт в Министерстве. Маленькие камушки на сережке кололи руку и напоминали, что я жив и нервы не атрофировались после грандиозной попойки.

- Здравствуй, Малфой, - с усмешкой на губах меня поприветствовал один из Вислых. Я понял это только по ярко-рыжей шевелюре. Обычно мы друг друга игнорировали. Видать, новости о моих веселых похождениях разошлись по всему Министерству.

- Здравствуй, - сухо кинул я и поторопился спрятаться в подошедшем лифте.

За секунду до того, как машина двинулась вниз, я мог бы поклясться, что видел каштановую копну волос Гермионы в толпе.

- Итак, что у нас? – быстрыми шагами я влетел в кабинет Поттера, приземлился на незанятое кресло, бросил на пол портфель и сложил ноги на стол. Едва ли кому-то еще было позволено вот так вести себя с Золотым Мальчиком (кроме Вислого, конечно), но эта иллюзия нарушения правил давала мне необходимый адреналин.

«Ты опоздал», - мысленно упрекнул меня Поттер, но вслух спокойным голосом сказал следующее:

- Как нам удалось выяснить в ходе разведывательной операции, Пожиратели расположились в одном из старых особняков на севере Англии. Самым укрепленным местом является подвал, там они и прячутся.

- Мы на них нападем? – вопрос был глупый, но зато сразу подталкивал к разговору о деле. Я достал сигарету и прикурил от палочки.

- Да. Выдвигаемся через час, - сурово сказал Вислый, которому мое присутствие в операции (да и в этом кабинете) явно было не по душе. – Идем небольшими группами по три человека, атакуем с четырех сторон: здесь, здесь, здесь и здесь, - он ткнул четыре точки на карте.

- Надеюсь, Грейнджер не идет? – я смог справиться с дрожью в голосе, когда произносил ее фамилию.

- Рано ей еще на такие задания, - пробурчал под нос Вислый.

- Тогда через час встретимся в холле, - я резко встал и хотел уйти.

- Стой! – крикнул Поттер. – Изучи пока досье на Пожирателей, - он кинул мне несколько папок. – И возьми полезные зелья. Ну… ты сам знаешь, какие.

Я коротко кивнул и вышел. Пока добирался до своего кабинета, успел пролистать все папки. Изучи. Ага, как же! Я и так знал всех чуть ли не лично, поэтому выкинул листы в ближайшую урну. Достал из ящика секретера заранее составленный набор всех необходимых пузырьков и повязал сумку с ними к поясу. Потом упал в любимое кресло и затянулся…

***

- Мы нападать будем, или как? – мне уже порядком наскучило сидеть за сугробом в ожидании чего-то непонятного.

- Гарри, заткни его, или я это сделаю, - злобно прошипел Вислый.

- Почему мы вообще нападаем днем? – я курил уже вторую сигарету.

- Потому что они думают, что логичнее нападать ночью! – сорвался Вислый.

- Откуда ты знаешь, что они думают? – что-то меня пробил словесный понос…

- Гарри! – Вислый был на грани.

- Драко! – прикрикнул на меня Поттер.

- Рон! – нашелся я. Поттер смотрел на меня из-под тяжелых век. – А что? Я думал мы тут развлекаемся так, пока ждем, - оправдался я, выкидывая окурок.

Над поместьем зажглась яркая звезда.

- Пора, - серьезно прошептал Вислый, и мы мелкими перебежками направились к особняку.

За нашим «отрядом Альфа» был задний вход. Даже не заблокированный никаким заклинанием. Мне это сразу не понравилось. И не зря. Ну, почему драки завязываются так быстро? Вообще, я был не против, потому что схватки напоминали Квиддич, только вместо бладжеров летали заклинания. И ставка больше, чем в обычной игре.

Я увернулся от шального «Круциатуса» и огляделся. Наши (Мерлиновы яйца, НАШИ!) справлялись неплохо, хотя у Поттера любимым по-прежнему оставался «Экпеллиармус».

- Малфой! – заорал Вислый, и я обернулся. Поздно. Зеленый луч неотвратимо летел в мою сторону. Оказывается, умирать не так уж и страшно.