Душа под солнцем

Алое солнце Африки медленно восходило над землями прайда, и тени деревьев, распластав по земле когтистые ветви, побежали вслед за уходящей ночью, словно ища в ней спасения от карающих лучей светила. Мириады капель росы ярко загорелись в густой траве и тут же сгинули, невесомым туманом поднявшись к небу. Громкий клекот пронёсся над спящей саванной: птицы стаями поднимались вверх, чтобы там, в небе, первыми встретить рассвет. Разбуженные их криками, сотнями копыт заставляя землю дрожать и поднимая облака пыли, по петляющим к реке тропам шли жители прайдленда. Нетерпеливо мыча и опасливо щурясь на голодные глаза хищников, горящие в траве, стада направлялись к водопою.
Солнце тем временем поднялось выше, потеряв красный оттенок, оно взлетало к облакам белым шаром, светлые лучи, пронзая насквозь воду реки, бросали причудливые блики на прибрежный, позеленевший от сырости, камень.
Зира проснулась от яркого света, нестерпимо резавшего ей глаза. Львица недовольно фыркнула и повернулась на другой бок, пряча глаза от солнца и вновь пытаясь заснуть. Но это ей не удалось: холодные скользкие повседневные мысли охватили её. Зира приподнялась на передних лапах, зевнула и, покачиваясь, направилась к дальнему, более тёмному углу пещеры.
Когда глаза немного привыкли к темноте, Зира осмотрелась. Её быт не менялся: угловатые валуны поддерживали на себе низкий свод её убежища, постоянный запах сырости исходил от земли, у самого огромного камня, испещренного водой, лежал львёнок. Нюка жался к каменной стене, свернувшись в клубок, и по его проступающим сквозь кожу ребрам было видно, что дела в этой пещере становились всё хуже.
Разлинованные когтями стены напоминали о Таке, вот уже месяц как он покинул её, но каждый новый день Зира верила и наивно ждала, что тот вновь войдёт в эту пещеру и улыбнётся ей. Её король.
Симба вернулся, и с ним вернулся прежний прайдленд. Первый за многие годы сезон дождей напоил высохшую землю. Казавшаяся мертвой, невесомая пыль уже через день проросла зелёной травой, голые стволы зазеленели листвой. Как и когда-то давно, словно из прошлого, жившего только в смутных воспоминаниях, земли вновь обретали прежнюю красоту и величие. Стада вернулись к пополнившейся водой реке, и каждый вечер львицы возвращались с охоты довольно ухмыляясь, слизывая кровь с усов. Только Зира весь день проводила в своей пещере, прайд молча отказался от неё. Львица лишь по ночам выходила из своего убежища, чтобы полакомится останками жертв тех, кто стал ей врагами.
Вдруг послышались шаги, Зира мгновенно обернулась к выходу. Две черные тени возникли на освещённой солнцем стене и зашагали на месте, а через мгновение в пещеру вошли их хозяева. Сегодняшними гостями Зиры были сам король Симба и его жена, королева Нала. Лев, мельком оглядев стены пещеры и лежащего в темноте львенка, остановился на ровной черте, где солнце теряло свою власть, отступая перед темнотой пещеры. Его спутница же наоборот прошла внутрь и легла за спиной у Зиры. Нала зевнула, стараясь казаться непринуждённой, но чёрные острия когтей, выглядывающие из мохнатых подушечек лап, выдавали её.
– Король пришел сюда, чтобы проведать, как живут его верные подданные? – Зира ехидно улыбнулась, но только в этот раз Симба был серьёзен.
– Зира… – Симба тяжело вздохнул, казалось, он сожалел о том, что должен сказать. – Ты должна уйти. На вчерашнем совете прайда мы решили…
– Совет был без меня? – Львица резко оборвала его. – Разве я не член прайда, почему мне никто не сказал про совет?
– Никто бы не захотел видеть тебя на собрании, для каждого там ты враг.
– Только потому, что была близка к Шраму?
– Шрам был тираном, и так получилось, все натерпелись от него и хотят, чтобы ты тоже ушла из прайда.
– Мы всего лишь любили друг друга, разве можно наказывать за это? Шрам был мне близок, но я не разделяла его планов, я и сама видела, как всё катится к чёрту…
– Каждому приходится платить за что-нибудь, если ты не покинешь нас, львицы будут разгневаны этим.
Но в этот раз Зира не ответила, воспоминание, почти забытое, но дорогое сердцу, всплыло в её памяти.

Серые тучи неслись куда-то в этот день над прайдлендом, над землёй, потерявшей все краски жизни. Безжизненная саванна была усеяна белыми костями, усыпана пеплом, среди которого торчали безжизненные остовы деревьев, качая по ветру сухие ветви, подвывая своими пустыми стволами. Вода, украденная засухой, оставила за собой огромные трещины и грязь в русле, от которой плодились змеи, а по вечерам с неё поднимались тучи мух. Прайдленд медленно умирал, казалось, и вечная твердыня скалы почернела, медленно сгибаясь к земле.
Сегодня был особенный день, день короля, как называл его старый бабуин Рафики. В этот один из немногих праздников прайда подданные короля должны были собраться у скалы, поприветствовать короля и поблагодарить за спокойный первый год его правления. Действительно, прошло одно лето с того времени, как Муфаса погиб, не оставив наследника и передав власть Скару.
Но в этот раз праздник получился менее радостным, чем во времена Муфасы. Серое небо то моросило невесомым дождём, который можно было распознать только на запах, то дождь стихал, и тогда сквозь тучи пробивались тонкие линии света, которые мгновенно гасли. Львицы, прячась от ненастья, держались у входа в пещеру, злобно глядя на Скара. Они не решались поприветствовать короля, тая на него обиду. Даже верные его прислужники гиены, собравшись стаями вокруг серых камней, с недоумением посматривали на Скара, гадая причину, в связи с которой тот поднялся в столь ранний час. Рафики не пытался поведать им о здешних обычаях, рискуя быть съеденным вечно голодными слушателями.
Но вот вдали, почти у самой линии горизонта, появилась странная точка; неведомый никому путник двигался к ним. Через некоторое время стало понятно, что это была львица. Тем не менее, Скар, не показывая удивления, всё также всматривался вдаль.
Зира ещё вчерашним утром отправилась на охоту, как она сказала другим. Переночевав у самой восточной границы, она отправилась в обратный путь. В этот день она решилась, наконец, сделать первый шаг на встречу Таке. Долгое время Зира чувствовала, как её тянет к нему, при Муфасе она не решалась открыться прайду в своей любви, и решилась только спустя год после его смерти.
Шрам тем временем взглянул вниз, чтобы, наконец, разглядеть пришедшего к скале. Зира низко склонила голову и прохрипела:
– Мой король!

– Что? – Симба, наконец, прервал паузу и шагнул немного назад, вновь выходя к солнцу. Зира обернулась на лежащую за ней Налу и продолжила:
– Если мне идти, то куда? Ты хочешь отправить меня в бесплодные земли, тянущиеся до самых гор. Я погибну там. Ты хочешь показать всем, что помог мне, на самом деле отправляя на смерть меня и моего сына. Нюка и двух дней там не протянет.
– Ты погибнешь и тут, если уйдешь, у тебя будет шанс…
– С глаз долой, из сердца вон… Ты слишком привык убегать от себя и от своих проблем.
– Я убегал от смерти и от наказания, от осознания, что я убийца… Шрам перевернул жизнь всем. Он умер, но я больше не допущу посягательства на трон. Это мой прайд, и я его король, моё слово – закон, мой поступок – пример.
– Этот прайд мой, так же как и твой, я часть его, он моя семья.
– Пойдя за Шрамом, ты отказалась от своей семьи, ты теперь чужак! – Симба постепенно повышал голос, а его глаза угрожающе сузились. Зира отступила на шаг, в её памяти всплыло ещё одно воспоминание, та ночь словно вновь ожила перед глазами так, что Зира почувствовала, как холодные капли стекают по её спине, а синие линии молний вспыхивают, на секунду разгоняя сумерки…

Вот уже седьмой день прайд короля Ахади скитался по бескрайней саванне, согнанный с земель своих предков страшной стихией. Из когда-то самого крупного и сильного прайда остались лишь четыре львицы и вожак, ещё трое львят, но те с каждым днем таяли на глазах, изнурённые бесконечным походом и отсутствием еды.
Зира плелась в хвосте прайда, она устало копошилась в траве, опустив голову и пряча нос от липкой воды. Голод уже не так мучил её, по пути через слоновье кладбище она поймала несколько мышей, у остальных охота была не так удачна, король Ахади был настолько голоден, что в одиночку пытался поймать одну из гиен, кишащих в этой местности, но, провалившись в яму, наполненную прогнившей водой, отказался от этой идеи.
Яркая молния заставила всех на мгновение замереть на месте, а гром – трусливо прижаться к земле. Зира впервые встречалась с грозой под открытым небом, если раньше она пряталась в пещере, то теперь она была с грозой один на один. Но сейчас она не чувствовала страха, она словно слилась с ночью и с грозой, весь этот мир стал частью её.
Зира подняла голову, весь прайд был перед ней: три львицы, подгоняемые дождём, устало передвигали лапы, одна из них была матерью Зиры, та иногда оглядывалась на львенка идущего за ней.
Вожак Ахади шел впереди всего прайда, стараясь своим видом подать пример львицам, он не прятал глаз от дождя, и, отряхивая с глаз пряди чёрной гривы, гордо смотрел вперёд, на одиноко стоящую в саванне скалу, изредка освещаемую вспышками молний. Его жена Акаси шла рядом со львом, под брюхом скрывая от дождя ещё совсем маленького львёнка. С чёрной кисточкой на хвосте, он был более похож скорее на отца, чем на мать. Второй её сын, Муфаса, был старше своего брата, он шёл чуть поодаль от стаи, из травы поблёскивали только его глаза, и виднелся кончик хвоста. Акаси недовольно посматривала в его сторону, изредка глухо рыча, не разрешая Муфасе далеко отходить от неё.
Резкий шум крыльев прорезал заунывный вой дождя и ветра, синий крылатый силуэт, описав полукруг над прайдом, замер в воздухе перед глазами Ахади, неуклюже махая крыльями. Это был Зулу, крылатый помощник короля и его верный слуга, Ахади часто пользовался его острым зрением и сильными крыльями.
– Мой повелитель! Удача! – Зулу явно принес королю радостные известия. – Ваши опасения были не напрасны, у этих земель действительно есть хозяева, но это всего лишь семейная пара, и с ними двое львят, они не смогут противостоять нам мой повелитель.
– Ты сказал, что мы зашли на границу их земель?
– Да… – Зулу вновь облетел стаю и уселся на голову Акаси, но львица не стала прогонять его, она только фыркнула, показывая своё недовольство.
– Они оставят эти земли нам?
– Нет, повелитель, эти упрямцы примут бой, можно понять, ведь их львята так малы…
– Гррр… Глупцы, они заставляют меня напасть на них. Когда мой прайд был самым большим в саванне, мы жили в согласии с другими стаями, и вот…
– Ваши сородичи слабеют на глазах, если мы будем держать путь дальше, то погибнем, вы должны сделать всё, чтобы возродить свой прайд, мой повелитель. Решайтесь.
Ахади больше не ответил, он повернулся к своему прайду и издал громкий рык, а затеем ещё и ещё. Львицы вторили ему, заглушая друг друга. Затем рёв прекратился, с секунду было слышно, как капли всё реже и реже били по стеблям травы, но затем похожий рев раздался откуда-то издалека.
На этом воспоминания делались более туманными. Последнее, что Зира помнила из той ночи, было то, как они втроём, дрожа от холода, ждали возвращения своих родителей. За львятами пришла, прихрамывая на переднюю лапу, Акаси. Ещё одно из воспоминаний – огромный силуэт скалы и двое оставшихся в пещере львят. Потом Зира узнала, что одну из них звали Сараби, а вторую - Сарафина…

– Я уйду. – Зира напряженно выдохнула. – Но знай, рано или поздно я ещё вернусь сюда и вернусь не одна. За моею спиною будет стоять огромная армия, и они будут готовы отдать жизнь за эти земли, а ты готов?
– Не надо запугивать меня.
– Зачем мне пугать тебя? Ты уже боишься. Боишься своих снов и боишься реальности. Нюка – сын Скара, вот что пугает тебя, ведь признайся?
– Отец был во многом неправ, разрешая Скару жить рядом со скалой, – Симба повернулся к выходу, и бросил через плечо: – Уходи. Вечером я вернусь сюда.
– Не стоит утруждать себя, я уйду сейчас, – Зира действительно направилась вон из пещеры, но затем обернулась к Нале и прошептала: – Плохой король.

Аккуратно ступая по нагретым солнцем валунам, Зира, не оглядываясь, поплелась прочь от скалы. Солнце поднялось к самым облакам, сияя белым диском, отчего небо теряло голубой оттенок, становясь зелёным. После лёгкой прохлады пещеры, жар светила показался особенным. Зира вздрогнула, представив, как она уйдёт за пределы прайдленда в бесплотные земли, в вечную красную пустыню, усеянную термитниками. Львица глянула в сторону своего нового жилища, тонкая красная полоса выглядывала у самого горизонта. От жары, казалось, что пустыня горела, вздевая к небу огромные языки пламени.
Но в этот жаркий день Зире было холодно, злоба застыла ледяным комом в её душе…