– Ангел! Ангел, проснись! – точно сквозь толщу воды прозвучал знакомый с детства голос.

– Что? Где?.. – почувствовав чьи-то пальцы на своём плече, Ангелина вынырнула из внезапно опутавшей её холодной темноты. Часто заморгав и защурившись от яркого солнца, заметила, что водительское место пусто, брелок на ключе, оставленном в замке зажигания, чуть покачивается, а рядом с распахнутой с её стороны дверью стоит Елена.

– Ты уснула. Мы приехали, – та отошла к высокому забору, собранному из бетонных плит и скрывавшему за собой трёхэтажный кирпичный особняк. Нажала на звонок.

Ангелина отстегнула ремень безопасности и, покинув автомобиль, захлопнула дверь. Приблизилась к Елене. Чуть оглянувшись, отметила про себя, что находится в частном секторе для весьма обеспеченных людей. Все дома, которые можно было чуть разглядеть из-за высоких заборов, напоминали дворцы, а тротуары на улице были окаймлены ухоженными газонами, полными летних душистых цветов.

– Она дома? – спросила Ангелина, разминая затёкшую шею. – Пока мы ехали, ты ей звонила? Предупредила, что приедем?

– В дороге, когда ты уснула, я отключила мобильники и вынула из них батареи. Эта мера предосторожности нужна для того, чтобы нас не отследили через сотовый сигнал, – сухо объяснила Елена. С каждой новой секундой она становилась всё более и более угрюмой. – Прошу, не включай телефон тут.

Ангелина заглянула в сумку.

– Да там всё твоё на месте. Пушку не трогала и в мобильнике не лазила, – проворчала Елена.

– Я о другом… – Ангелина обеспокоенно посмотрела на неё. – Вдруг придёт СМС от Беслана или позвонит Алекс, или мама?..

– Ну, поволнуются, значит, – Елена ещё раз, но с напором нажала на кнопку звонка. – Переживут!

– Да что с тобой? – Ангелина взяла её за локоть и стала вглядываться в серо-зелёные глаза, полные испуга.

– Что ты видела во сне? – взгляд Елены сковала строгость. Она поджала губы.

– Не помню, – Ангелина нахмурилась, силясь вспомнить, какие образы посещали её в царстве Морфея. Но как бы она ни старалась, ничего не выходило. Сердце учащённо не билось, дурных предчувствий не возникало. Лишь мимолётное ощущение коснулось горла, словно она проглотила воздух, насквозь пропитанный грязью, сыростью и морозом. – Вроде ничего. А что такое?

– Жуткое это твоё «ничего». Ты всхлипывала и шептала: «Айми, доченька», и дышала тяжело, словно была смертельно ранена.

«Айми?.. Айми… Где-то я прежде слышала это имя, и причём совсем недавно. Но где? И почему я ничего не помню? Кто-то вновь пытался мне через сны дать подсказку, а я… Чёрт! Но прежде всегда так чётко запоминалось… Почему?»

За высоким забором послышались лёгкие шаги. Секунда, и дверь отворилась. Из неё выглянула Аделаида, облечённая в короткий шёлковый халат цвета ночи. Он был небрежно завязан поясом так, что в районе декольте проглядывала кромка алого бюстгальтера.

– Привет! – зевая, сонно сказала Аделаида. – Рада вас видеть, – улыбка замерла на её губах и в следующий миг померкла. – Что случилось? У вас лица, как на похоронах, – сосредоточенно начала всматриваться в глаза Елены, в которых заплескались страх и паника. – Мы же с тобой договаривались, что ты вечером ко мне подъедешь, я вчера немного перебрала, – один из её уголков губ чуть приподнялся, но глаза стали холодными точно лёд. Изумруд зелени в них погас.

– Извини, что так вышло, – начала Ангелина, набрав воздух в лёгкие. Вцепилась пальцами в ремешок сумки.

– Есть серьёзный разговор, – перебила её Елена и оглянулась, явно проверяя, нет ли поблизости кого из подозрительных личностей. Но вокруг не было людей. Лишь особняки с высокими заборами и тишина, нарушаемая музицирующими кузнечиками.

Аделаида распахнула дверь, молча пропуская во двор Елену и Ангелину.

– Я сейчас, – сказала Елена и отошла к автомобилю. – Закрою тачку.

– Догонишь. Надеюсь, не заблудишься, троянская принцесса, в моём дремучем королевстве, – с лёгкой иронией сказала ей Аделаида и властно, но в то же время мягко взяла Ангелину под руку. – А тебя провожу во дворец, только обещай не спрашивать, почему у меня такие красивые глаза! Не то укушу! – она засмеялась.

Ангелина натянуто в ответ улыбнулась. Невольно вздрогнула, когда, идя к распахнутой входной двери, зацепилась взглядом за чёрный спортивный мотоцикл, который стоял под окнами особняка между двух клумб с красными розами.

«Подозрительный юмор… с намёком на сказку про девочку и волка. Байк… Да ну нет, если она убийца Конгломерата, то Елена была бы уже мертва. Может, Аделаида и есть Альфа?»

– Красивый у меня конь. Подарить тебе? – тонкая бровь приподнялась дугой.

– Спасибо, но нет. Большой риск не для меня, да и к тому же мне сейчас не до катания на мотоциклах, – как можно более дружелюбным и учтивым тоном ответила удивлённая Ангелина, переступая порог дома, в котором царила прохлада.

– Сегодня нет, а завтра как знать, – косо улыбнувшись, Аделаида скинула с ног тапочки и, отпустив руку Ангелины, босиком пошла в другую комнату. – Можешь не разуваться! Пить что будешь? Молоко или, может, какой-нибудь сок, минералку, чай?

– Кофе, – Ангелина сняла обувь и обернулась к забежавшей в прихожую Елене. Та закрыла входную дверь.

– Ты только не трясись, не бойся. Она со своими тараканами в голове, но хорошая, – прошептала Елена ей на ухо и сняла кеды.

Кивнув, Ангелина прижала к себе сумку и направилась в ту сторону, куда ушла Аделаида. Оттуда спустя пару секунд зазвучала мелодия меланхоличной скрипки, которой грустно подпевал орган.

– Смелей, – тихо сказала Елена и поспешила вперёд.

– Эй, красотка! Руки прочь от текилы, ты за рулём! – раздался строгий возглас Аделаиды.

– Злюка ты! – смеясь, ответила ей Елена.

Ангелина неторопливо приблизилась к залу, рассматривая картины, висевшие в коридоре. На тех были изображены реки – спокойные и бурные, затерянные в лесу и вольно раскинувшиеся в степи, петляющие в горах и прорезающие цветущий сад. Первое, что ей бросилось в глаза после входа в зал, был огромных размеров аквариум, в котором среди разных форм ракушек, живых водорослей, тянущих свои стройные тела к поверхности воды, плавала миниатюрная по сравнению с вольными родственниками серо-белая акула. Её дом располагался вдоль стены и подсвечивался цветом заката. Это вызвало у Ангелины жуткое чувство, усиливаемое контрастом со светлым интерьером комнаты, большими окнами, молочными шторами, лимонными лучами солнца, игравшими тенями листьев от раскидистых крон яблонь по обоям и полу, сделанным под мрамор. Широкая хрустальная люстра, ловившая на себе кровавый свет от аквариума, висела над стеклянным низким столом, окружённом диваном и креслами. Часть зала занимал домашний бар с полноценной стойкой и миникухней. Напротив него в углу разместился стеллаж с книгами.

– Располагайся, – Аделаида присела на подлокотник кресла в весьма провокационной сексуальной позе. Жестом руки указала на диван.

Находившаяся на нём Елена похлопала рядом с собой ладонью и отпила из бутылки безалкогольного пива.

– Дорого стоит снимать такой дом? – издалека начала Ангелина, садясь на диван и задумчиво смотря на столик. На нём стояла пара серебряных блюд с бутербродами, на одном из них они были с колбасой и с сыром, на другом с чёрной и красной икрой. Около них находилась полулитровая прозрачная кружка, наполненная молоком.

– Без понятия, – Аделаида вальяжно пожала плечами. Чуть улыбнулась. – Я его купила, немного по своему вкусу обставила. Хочешь, подарю?.. – в глазах заплясали чертята, но взгляд продолжал оставаться цепким, как и при первой их встречи.

«Она с деньгами. Ей тысяча евро в день будет то же самое, что и крошка хлеба для белой акулы. Не смогу я купить её»

– Зачем? – тревожный и недоумённый взгляд Ангелина направила прямо в блестящие непонятной радостью серебристо-синие глаза.

– Считаю, тебе он нужней, чем мне. Сегодня я тут, а завтра там. В разъездах вечно. Тебе же с твоим любимым человеком нужен свой семейный угол, не в родительском же доме ютиться.

– Алекс богат и может купить хоть десять… – воздух отчего-то застрял в груди.

– Я не об Алексе, – отмахнувшись, с усмешкой прервала её Аделаида.

Сердце Ангелины пропустило удар.

– Ты пей молочко, пей. Думаешь, в кафе я не заметила, как ты дико ревнуешь к разговорам о своём брате и что на Алекса ты смотришь не горящим желанием взором?..

– Клянусь, я ей ничего о вас не говорила, – нервно и быстро сообщила Елена. Шумно сглотнула.

– Можно мне алкоголя какого-нибудь… – теребя ремешок сумки, попросила Ангелина. Почувствовала, как щёки её вспыхнули нестерпимым жаром.

«Она весьма наблюдательна. Нелегко её будет провести. Поэтому… лучше не врать, а если врать, то следить за мимикой, интонацией, тщательно подбирать слова»

– Нет, ребёнок, нельзя! – Аделаида встала и прошла к барному углу. – Мне можно, так как я старая. А ты ешь бутерброды, пей молоко и рассказывай о проблеме. Кто мешает твоему счастью?

– Псих какой-то… – глухо. Ангелина облизала губы, во рту пересохло. Она подняла кружку и отпила прохладного молока.

– Как интересно, – Аделаида взяла с полочки бутылку водки и красного вина. – Давай, не стесняйся, выкладывай подробней.

– Этот псих очень крепкий мужчина. Очень. Он здорово дерётся, ему нравится убивать. Его зовут Дмитрий. И он недавно напал на нас с Алексом. Алекс хочет на время меня спрятать, пока сам с ним не разберётся, – пауза. Вдох-выдох. – А я желаю себе охрану, с которой мне будет комфортно, – робко. – Вот и подумала тебя нанять и пожить у тебя пока, – Ангелина поджала губы и вернула кружку на стол.

– Ей бы пересидеть денёк у тебя, а там я с Алексом уже договорюсь, где лучше её спрятать от ненормального домогающегося, – сосредоточенно сказала Елена.

Аделаида кинула пару кубиков льда в стакан, в котором смешала водку с вином, пригубила напиток и с полуулыбкой приблизилась обратно к креслу. Села в него, по-турецки поджав ноги.

– Этот коктейль зовётся «злой русский». Он делает меня доброй сукой! – она подмигнула. – Живи у меня сколько хочешь. Можешь с Бесланом, можешь с Алексом, можешь с двумя! – короткий смешок. – Тут ни один псих тебя не тронет, потому что я царица сумасшедших. А ты кушай! Потом расскажешь, как у тебя закрутился роман с братом, – по её губам прозмеилась прямо-таки дьявольская улыбка.

Ангелина неуверенно кивнула. Чуть замявшись, взяла бутерброд с икрой.

Хлопнув себя по коленке, Елена встала.

– Вижу, общий язык найдёте, а мне необходимо отъехать. Буду вечером. Не шалите, – чуть улыбнувшись, сказала она. Посмотрела на Аделаиду. – А вечером текилу у меня не отберёшь! – показав ей язык, покинула зал, унося с собой бутылку безалкогольного пива.

– Смотря с чего соль слизывать будешь, детка! – с косой усмешкой громко ответила Аделаида.

– Зависит от того, с чего предложишь! Я ушла… – хлопнула входная дверь.

Ангелина моментально напряглась, не зная, о чём заговорить с Аделаидой так, чтобы разговор вышел лёгкий, но в то же время чтобы та прониклась к ней настоящей симпатией и дружбой.

«Кем бы она ни была, пусть лучше будет другом, нежели врагом. От неё веет опасностью, но в то же время… чем больше я с ней общаюсь, тем больше мне она нравится. Она сильная. Тоже хочу быть такой умной и невероятно уверенной»

За окнами заурчал мотор «тойоты».

Аделаида с невесомой полуулыбкой продолжала потягивать рубиновый коктейль и, не моргая ресницами, смотреть на Ангелину.

«Странно, во дворе нет собак. Кто так бережёт такой дом? – запоздало подумала Ангелина, ощущая себя наивной и недавно рождённой ланью под жгучим взором сытой пантеры. – Аделаида не запирает его, за Еленой закрыть замок не пошла. Ведёт себя так раскованно, бесстрашно… – исподлобья посмотрела на эротично потянувшуюся хозяйку дома. – Что она в себе скрывает? Что забыла в Чехии? Какие-то дела… А ведь Дмитрий тоже получил задания в Чехии. Есть ли взаимосвязь? Да ну нет, бред. Или не бред? Сейчас уже в каждом видится враг и не человек. Но… – паника разлилась по венам. – По словам Елены, выходит, что Дмитрий хочет меня заполучить, дабы контролировать Беслана. Если между Дмитрием и Аделаидой есть связь, то… Я уже в их руках? Елена… Нет. Стоп… Надо действовать по обстоятельствам, опираясь на факты! Нельзя верить домыслам и себе их…»

– Понравилась моя рыбка? – точно нежно промяукавшая кошка нарушила затянувшееся молчание Аделаида.

– Это ведь акула? Кажется, плавник как у неё. Детёныш ещё? – выдавила из себя Ангелина, прижимая сумку к груди словно подушку.

– Нет, это вполне взрослая особь большой белой акулы. Только генетически модифицирована. Само собой, это противозаконно, но ты же меня не сдашь властям?.. – широкая улыбка осветила лицо.

– Не выдам, – едва слышно ответила Ангелина и чуть приподняла уголки губ, но внутри неё всё напряглось. – Скажи, – робко, – ты совсем не боишься Дмитрия?.. Я видела, как он легко голыми руками убил сразу несколько крепких мужчин, – голос предательски задрожал. – Я не хочу, чтобы ты пострадала, но в то же время мне очень нужна помощь, – на миг она уронила взгляд в пол.

– Ты кушай и пей молоко. Чтобы кружка была пуста и бутербродов изрядно убавилось! Не то манной каши сварю и с ложечки накормлю до икоты! – Аделаида зевнула. – Насчёт бояться… Нет врага страшней, чем ты сам! Не переживай, за себя и тебя смогу постоять и против десяти таких Дмитриев, – она залпом осушила стакан. Встала с кресла. – Моя жизнь война, на которой я убила стольких, что давно сбилась со счёта. А твоей жизнью должна быть любовь! Ешь! А я ещё выпью и послушаю, – Аделаида направилась к бару, – как у тебя с братом-то закрутилось.

– Я стесняюсь… – Ангелина послушно откусила бутерброд с сыром, думая о том, что будь Аделаида врагом, то вела бы себя иначе. Более холодно и жестоко, а не столь нежно и заботливо. А будь же Аделаида очень коварным недругом, то её опека была бы более приторной. Паника стала гаснуть.

– Да на здоровье! – наполняя стакан водкой и вином, Аделаида звонко рассмеялась. – Только если будешь молчать, помни про манную кашу!

– Нечестно, – со стыдливой улыбкой отозвалась Ангелина. Нервно облизала губы и, запинаясь, поведала всё то же самое, что и Елене пару дней назад в кафе. Лишь умолчала, что Беслан не может вернуться домой из-за неких врагов. Сказала, что Алекс любящий и заботливый, но как мужчина собственник и мстительный, поэтому она пока запретила Беслану быть дома, быть рядом с ней. Тихо добавила, что давно стала ощущать огромную тягу к брату как к мужчине, но отчаянно старалась бежать от этих чувств к другому. Но правда вскрылась, как загноившаяся рана под скальпелем хирурга. Осознание любви, точно выстрелом в упор, молниеносно пронзило и сердце, и разум. В итоге хороший Алекс оказался жертвой и плохим поневоле, она ему зла не желает.

В ответ Аделаида призналась, что ей отчасти знакома такая ситуация, когда любовь перекрашивает в душе свет во мрак, но тот лишь начинает сверкать ярче самого большого солнца. Открылась, что в её сердце живёт любовь сразу к трём экстраординарным личностям. К женщине и двум мужчинам. А вот душа у неё лишь напополам со Смертью.

За разговором Ангелина допила молоко и съела восемь бутербродов.

– Я больше не могу… – сказала она, смотря на блюда.

– Хорошая девочка! – облокотившаяся на барную стойку Аделаида опустила на неё вновь опустевший стакан. Взяла бутылку водки и пошла к Ангелине. – Пошли, провожу тебя в ванную, а потом в спальню, тебе отдыхать полезно, надо нервы успокоить. А тишину твоего сна я постерегу. Не бойся, приставать не буду. Мне по вкусу не Ангелочки, а… – она грустно хмыкнула. – Неважно. Пойдём, ребёнок. Знаешь, всё-таки я люблю трёх мужиков! – горькая усмешка.

Ангелина поднялась с дивана, и вдруг для неё случилось нечто непонятное. Темнота окутала глаза, а в следующий миг со всех сторон стали вспыхивать молнии. Но в их свете, кроме быстро двигающихся теней, невозможно было что-либо разглядеть. Послышался звук разбитой посуды, рык боли, а через секунду Ангелина почувствовала на талии крепкие объятья. Не успела она и крикнуть или попытаться вырваться, как мрак рассеялся так же внезапно, как и возник. Ангелина обнаружила себя сидящей на широкой кровати, застеленной шёлковым постельным бельём. У изголовья были скульптуры кающихся ангелов. Плотно зашторенные окна не дарили подсказку, что происходит на улице. В просторной комнате властвовал полумрак, но он не мешал поразиться, насколько та по-восточному помпезно обставлена. Иначе как спальней султана её было не назвать. На застеленном золотистой скатертью овальном столе, стоявшем поодаль от кровати в компании пары кресел, горели чёрные свечи в серебряном подсвечнике. Полки с книгами соседствовали у постели с усыпанными драгоценными каменьями кадками, в которых высились раскидистые пальмы. Стены хранили на себе картины со сценами библейских сказаний: в них бушевал всемирный потоп, Каин убивал Авеля, Змий обвивал сочное красное яблоко, искушая Еву, Ангелы с белыми крыльями бились на огненных мечах с Ангелами, распахнувшими смолянистые крылья…

«Я уже не в зале… Где Аделаида? Кто это у окна?»

В глазах Ангелины плавали цветные пятна, но они не помешали рассмотреть ей помимо комнаты и мужчину, замершего у окна. Тот, прижавшись спиной к стене, держался за левый бок и был элегантно одет: в тёмные брюки, белую рубашку и жилет цвета угля. Чуть склонив голову, он холодно смотрел на Ангелину из-под прядей густой чёлки, напоминающей собой крыло ворона. Мужчине было лет тридцать, может, немного больше. На его тонких губах мерещился невесомый оскал, хотя они были плотно сомкнуты. Между пальцев, прижатых к боку, сочилась кровь. Но на красивом, подобно высеченному умелым скульптором из мрамора лице не отражалось и тени беспокойства. Казалось, у мужчины вовсе нет эмоций и чувств, и он окаменевший мертвец.

Нечто непостижимое шевельнулось у Ангелины в душе и мужчина представился ей до боли знакомым. Он до ужаса и испугал её, и чем-то сладким уже начинал пленять.

«Это враг Беслана? Убил Аделаиду и забрал меня? Такой же, как Беслан?.. Тень? Молнии… Или это Альфа, и мне мерещится, что я вижу мужчину и что не в зале у Аделаиды? Такая сила возможна? Что нужно ему? Или ей? Почему я ещё жива? Чтобы контролировать Беслана? Что делать?..» – судорожно вдохнув, Ангелина внутренне невероятно обрадовалась, что сумка всё ещё находилась при ней. Запустила в неё руку и нащупала прохладную металлическую твёрдость. Оружие в ладони сразу добавило уверенности.

– Кто вы? – спросила Ангелина едва пошевелившимися губами. Сердце бешено забилось в грудной клетке.

– Важней ответ на вопрос, кто ты, – бархатным голосом ответил мужчина. Его взгляд стал острее бритвы.

– Я друг, если вы не желаете зла тем, кого я люблю. И мне.

– Умна, как всегда, и хитра, хоть видом наивна и скромна, – он высокомерно усмехнулся. Ещё одна капля крови упала на пол.

«Знает меня? А может, с кем перепутал?»

– Мы знакомы? – неуверенно.

– Определённо так. Довольно близко, и у меня полно обременительных хлопот из-за тебя, – мужчина отстранился от стены и пошёл к Ангелине. Она, не колеблясь, выхватила пистолет и нажала на курок.

«Если есть кровь, значит, можно убить»

Вопреки ожиданиям Ангелины пуля не остановила мужчину.

Вскочив с кровати, она начала стрелять без остановки и кричать одновременно от страха и ярости.

«Умри! Умри…»

Мужчина не падал. Он замер, подняв руку ладонью к ней, и зловеще усмехнулся.

Щелчок – и выстрела не последовало. Кончились патроны.

Шумно дыша, Ангелина с ужасом смотрела на не поверженного мужчину.

«Он как Бирн…» – подумав это, она заметила, как в свете колеблющегося пламени свечей поблёскивает металл пуль, застывших в воздухе перед поднятой рукой незнакомца.

Ангелина быстро вытряхнула содержимое сумки на кровать и схватила запасную обойму.

«Нет, он хуже Бирна!»

Она перезарядила пистолет и приставила себе к виску.

«Шантажировать собой Беслана не позволю»

– Это лишнее, – мужчина отступил назад, опуская руку. Пули пали на пушистый ковёр. – Сейчас не стоит этого делать, если любишь Беслана! – его синие глаза сверкнули льдом.

– Кто ты, чёрт возьми?! Ты не получишь меня! – с нотками истерики прокричала Ангелина. И пистолет не убрала от головы.

– Парадоксальная, с позволения сказать, вещь эта жизнь и вы, женщины, – мужчина приблизился к столу и сел в кресло. Поморщившись, закинул ногу на ногу, не переставая держать ладонь у бока. – Одну женщину я желаю получить, но она, дрянь, обожает пускать мне кровь. Я бы не против её и убить, но, скорей, она прикончит меня и того имбецила, который отделил Свет от Тьмы и породил людей. Другая женщина боится, что я хочу её получить, и готова сама себя убить, дабы этого не допустить. Но она мне напрочь не нужна, хотя убить её я тоже не прочь и могу это сделать, да только в итоге мне разумней себя умертвить, чем быть дланью, отобравшей её жизнь, – он едко усмехнулся. – Вопрос! Как мне разрешить парадокс?

«Свет от Тьмы… Людей… Бог! О какой Его женщине речь? Ева? Лилит? Но они разве пускают кровь? Лилит вроде как да… А вторая женщина?.. Готова себя убить… Как я? Или я? Чёрт! – слёзы коснулись глаз, но по щекам не скатились. – Кто ты?! – пауза. – Тень? Демон? Точно не из добрых, не из слуг Господа…»

– Умереть, совершая светлый поступок! – выпалила Ангелина и осеклась. Она хотела высказать ему ещё что-то, но мысли вмиг разбежались.

Синева в глазах мужчины сменилась на уголь, по которому проскользило золотое пламя.

«Он Тень! Господи, это Тень!»

– Какое вечное заблуждение, что смерть Дьявола избавит мир от мрака! – мужчина холодно рассмеялся. – Так судит лишь наивное детство. Без меня зло только приумножится! Я есть порядок во многом! Я стою между абсолютно безжалостным хаосом и вашим призрачным мирным миром, оберегаемым благодатью Божьей! Только я, маленькая девочка, сдерживаю безумный жор войны! Я приношу ей упорядоченную структуру! Я удерживаю мир в рамках театра, в котором идёт драма войны! Без меня раскинулся бы безумный шабаш вседозволенности! Я не допускаю вакханалии пьяной бойни! Без меня, маленькая глупенькая девочка, нет Божьего творенья! Нет Земли, этой границы между Адом и Раем! Я сила вашего Бога, его тёмная суть! А вы, тщедушные младенцы, способны лишь зреть то, что вам прямо под носом держат, вам лишь его сияние доступно. Вы глупы и жалки! – его лицо исказила ярость, всего на мгновение, и цвет неба вернулся ему в глаза. Он нежно улыбнулся. – Убери оружие, пожалуйста. Оно детям не игрушка, да и подумай о Беслане, ты ещё ему нужна. Хочешь узнать больше? – он вскинул бровь.

«Он Князь. Самый настоящий Князь! Ибо вряд ли самозванец с гипертрофированной манией величия. От него так и веет безмерной гордыней и истекает река медовой речи, такой сладостной снаружи и такой ядовитой внутри. Но как… зачем… что… – рациональные мысли запрыгали, точно блохи под струёй дихлофоса, их никак не удавалось поймать. – Господи, зачем он пришёл за мной? Что ему нужно? Его глаза! Они, как у Беслана, могут меняться. Беслан – Тень… Неужели Дьявол по крови или чему-то там ещё связан с Тенями? Что происходит? Как уберечь Беслана? Я ведь тут для ловушки? Чёрт…»

– Свято место пусто не бывает, – Ангелина решила прощупать ахиллесову пяту Люцифера, поэтому послушно с дрожью в пальцах убрала пистолет в сумочку. – Гордыня сбросила тебя с неба и ослепила. Не ты, так кто другой сдержит хаос, – пауза. – Или я ошибаюсь? Вряд ли…

– А чем моя гордыня не твоя любовь?.. – холодно парировал Люцифер. – Ты тоже посчитала, что достойна большего, чем было! Ты тоже упала… Ты тоже убила! Ты, как и я, падший ангел! И тебя, по твоему мнению, никто не заменит Беслану! Или я неправ? – злорадная полуулыбка легла на его тонкие губы. Он заметно распалился. – Или же свято место пусто не будет?

– Зачем я тебе? – ссутулясь, Ангелина села на кровать и, уронив взгляд на босые ступни, ощутила, словно все горы мира упали ей на плечи.

– Когда мать твоя и Беслана носила вас во чреве, однажды она стояла на краю крыши. Один маленький шаг и… – он цокнул языком. – Мир был бы сейчас иным. Но у неё не хватило духу ступить вперёд, она попятилась. И тем ввергла тебя в Ад! Забрала твою душу из Рая! Обрекла Беслана на большие страдания! Ввергла весь мир в жерло ненасытной войны, которая из-за её слабости начала просыпаться в тот день. Твоя мать, Ангелина, сбежала в итоге в Рай, а тебе достался её долг. Теперь тебе стоять на краю пропасти и верить, что Бог своим ангелам поведает о тебе, и на руках они понесут тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоей! Твой черёд решать, похитишь ли ты свет из Рая и кинешь ли его в Ад, а сама, отступив, спасёшься! Теперь твой выбор, Ангелина. А я, – он с грустью чуть приподнял брови, – что я? Только разбившийся гордец, который предлагает тебе истинный мир и покой, всю славу безмятежности сердца мрака, ведающего, что душа света царит в небесах. По твоему слову и решению окровавленные камни и грязь грехов могут стать душистыми цветами и сытными хлебами для нового мира.

– Какого мира?.. – Ангелина сжалась в комочек и впилась пальцами в волосы, сдавливая виски. – Не одним хлебом живёт он, а и словом от Бога, оно есть любовь. И тот, кто искушает её Смертью, проклинает свет в каждом, кто им дорожит, и в себе навечно. Пускай я глупа и лишь ребёнок, но служить тебе – значит предать мой мир, где я испытала счастье, за которое не жалко проститься с Раем.

– Иллюзия, – Люцифер поднялся с кресла. – Поразмысли над тем, не ты ли камень на шее Беслана, что утащит его в итоге в бездонный омут. Подумай, а не эгоизм ли и гордыня шепчут тебе не тонуть самой.

Ангелина посмотрела ему в глаза, лишённые чувств. В следующий миг пахнущая чудесными благовониями тьма окутала её. Крепкие объятия сжали талию.

– Реши, кому ты хочешь Ада… себе или дочери? – жарко прошептал ей на ухо Люцифер, и мрак отступил.

«Дочери?.. Какой?.. – Ангелина напуганно огляделась и обнаружила себя сидящей на кровати в спальне Беслана. – Айми, доченька… – в памяти всплыло сосредоточенное лицо Елены и её голос. – Айми… Я рожу? Видела во сне будущее? Кто-то пытался предупредить, но… Елена сказала, что я там страдала. Выходит, Люцифер прав? И я… я камень на шее Беслана и из-за меня дочь будет обречена на Ад? – глаза защипала соль, в горле образовался тугой ком. – Прошлый сон сбылся. Может, я напутала, посчитав, что… Нет. Пытались помочь. Через сны со мной общался сам Люцифер? Он сдерживает хаос и… А от меня могут возникнуть проблемы для мира? Неужели он прав?.. Прав?! Но нет! Нельзя ему верить! Но почему? Потому что так написано в Библии? Но её писали люди! Везде ложь… Что же делать?»

Чуть ли не воя от испуга и чувства обречённости, Ангелина проверила сумку. Пистолет был на месте, и все те вещи, которые она вытряхнула на постель Люцифера, тоже находились в ней.

«Надо успокоиться и лишь потом думать, иначе наверняка совершу непоправимую ошибку. Аделаида! Что с ней? А может, меня охватили галлюцинации и на самом деле я не виделась с ней сегодня и тем более с Дьяволом?»

Вставив батарею в мобильный телефон, включила его. На дисплее высветились пропущенные звонки от Аделаиды и три сообщения. Первое было от Елены.

«Меня срочно вызвал к себе Бирн, к тебе заеду потом. Извини. Говорить не могу. Надеюсь, ты не сбежишь от А…»

Второе сообщение было от Аделаиды.

«Если цела, сообщи мне! Я друг!!! Ему не верь! Если умерла… ты умрешь, Люцифер!»

У третьего отправитель был неизвестен.

«Спасенье – это любовь»

«Не галлюцинации. Беслан, это ты о спасении? – подумала Ангелина и замерла. – Да, ты. Тогда, когда я была в ванной, ты тоже прислал мне сообщение, у которого отсутствовал отправитель. Ты был там? Или нет?.. И мне некто иной шлёт с неопределяемого номера СМС? Кто этот неизвестный отправитель?»

Кусая губы, Ангелина набрала номер Аделаиды. Дрожащей ладонью смахнула со щёк слёзы. Уткнулась взглядом в фотографию, на которой она была запечатлена с Бесланом.

«Камень?..»

– Ангелина, ты где? – в динамике прозвучал обеспокоенный голос Аделаиды. В этот же миг Ангелина услышала за дверью голоса родителей, беседовавших с каким-то мужчиной.

«Дмитрий?! – сердце помчалось галопом. – Нет, вроде не его…»

– Я дома. Цела. У меня гость, но я не знаю, кто это. Приезжай! – быстро проговорила Ангелина и прервала вызов. Встала. Выключив телефон, вынула батарею и положила вместе с корпусом мобильного телефона в задние карманы бридж. Пистолет спрятала за спиной, засунув его за пояс. Хотела было подойти к двери, как та распахнулась и у порога Ангелина увидела родителей с незнакомым ей мужчиной. Ему было около тридцати лет. Его светлые пряди волос ровными рядами достигали крепких плеч, а карие глаза, как показалось Ангелине, были отмечены изморозью смерти. Он был подтянутый и высокий.

– Не бойся. У меня к тебе исключительно добрые помыслы, – сообщил мужчина и вошёл в комнату.

«А это кто? Люцифер уже был, а это… – от страха нервно про себя усмехнулась. – Бог?»