Фатальная ошибка

Примечания:
Тэкс-пэкс, запаслись корвалолом, платочками, Эдвард - вампир зелено переживательный, а тут его так огрели информацией, короче... он тут немного потерянный, но в конце вроде найдет у себя мужские эм... атрибуты... и сделает все как надо)

Всем спасибо за ожидание)

Легкомыслие — милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мои вбрызнул смех
И мазурку мне вбрызнул в жилы.

Научил не хранить кольца, —
С кем бы Жизнь меня ни венчала…
Начинать наугад с конца,
И кончать ещё до начала.

Быть как стебель и быть как сталь
В жизни, где мы так мало можем…
— Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим…

Марина Цветаева

Стремительно уносились секунды. Белла ушла, ободрённая уверенностью в голосе моей сестры. Ведь она сказала, что всё будет хорошо.

Лгунья!

Я застыл, не в силах пошевелиться… И смотрел, как будущее, что было таким ярким ещё недавно, начинает мерцать и блёкнуть в голове сестры под её усилием воли — она не желала, чтобы я был свидетелем этой картины… Но я был им… На краткий, слишком сладкий и болезненный миг я увидел то, что видеть был не должен:

Мой дом в Чикаго. Дом, в котором я вырос, в котором был счастлив и любим.

И там, в будущем, я с улыбкой наблюдал за знакомой девушкой, что с любопытством осматривала холл, где я бегал, будучи ещё мальчишкой. Вышедшая поприветствовать нас немногочисленная прислуга смущенно переминалась, не смея нарушить молчание.

— Мистер Каллен, мы рады приветствовать вас, — нарушил тишину Джордж, помощник по дому и садовник, он же первый шагнул навстречу нам. Остальные согласно закивали. — Гостевая спальня для мисс Свон готова.

— Вы поторопились, — я обнимаю свою спутницу за плечи, вызвав тем самым нежный румянец. — Мисс Свон будет спать в любой комнате, которую выберет сама… Так что вначале я покажу ей дом.

Белла хихикает, а потом тихо спрашивает по-русски:

— А если я случайно выберу «хозяйскую» спальню, барин?

Я целую игриво приподнятую бровь и отвечаю предельно честно:

— Уступлю тебе даже её, дорогая…

Её ослепительная улыбка всё ещё волнительно отзывалась в груди, когда я напомнил себе, что всё это неправда, бред, химера…

— Что это значит, Элис? — от моего тона предсказательница вздрогнула, но быстро вернула себе самообладание.

— Ну, очевидно, что в Чикаго вы с Беллой поедете вдвоем, а меня не возьмёте… Хотя это немного обидно, я давно напрашивалась к тебе в гости, Эдвард… — защебетала сестра, состроив чуть обиженную мордашку, одновременно с этим она пыталась сосредоточиться на результатах какого-то футбольного матча, но потом в её голове снова яркой вспышкой мелькнуло видение. — Ох, почему ты не едешь со мной в Нью-Йорк?

— Элис! — мне казалось, что меня вот-вот разорвёт. — Что это значит?

Я не мог сформулировать свою мысль, вспоминая другое видение, что мелькнуло в тот момент, когда я кружил девушку в импровизированном танце.

Комната Беллы утопает в полумраке, который слегка рассеивает тусклый свет настольной лампы. Хрупкая фигурка девушки, которая склонилась над бумагами, скребёт по сердцу нежной тоской. Вот её нижняя губа задрожала, а глаза заблестели от сдерживаемых слёз.

— Не получается! — карандаш с тихим стуком ударяется, чтобы, укатившись, спрятаться среди каких-то набросков и текстовых листов.

Сгорбленная фигурка поникла. Белла устало снимает тонкие очки в серебристой оправе. Сжимает виски, как при мигрени…

— Не выходит, Эдвард! — в чуть хриплом голосе я слышу неподдельное отчаяние.

И только сейчас я замечаю, что в комнате она не одна. Я почти слился с ночной тьмой возле её окна.

— Родная моя, ты просто человек. Оставь до завтра. Тебе нужно поспать… — мои успокаивающие слова, как будто задели её за живое, почти оскорбили.

Быстро вскочив, Белла яростно вцепилась пальцами в стол, диким взглядом окидывая свою работу:

— Ты не понимаешь… Это важно! Я должна закончить с этим!

Мои руки в видении касаются её напряженных плеч, разминая затёкшие мышцы, спускаются вниз и накрывают хрупкие пальцы.

Я же не понимаю, как далеко зашли наши отношения, что Белла совершенно не боится моего присутствия в её спальне посреди ночи. Не вздрагивает от моих прикосновений.

А в это время, мой двойник из будущего, будто насмехаясь над моим волнением, нежно целует тонкую кожу за ушком и искушающе шепчет, предлагая компромисс:

— Знаю, Белла. Я посмотрю твои расчеты и даже отнесу их отцу, если ты сейчас же ляжешь спать…

Сглотнув и с мгновенье подумав, Белла со вздохом откидывает голову на моё плечо, подставляя под поцелуи шею, её пальчики пробегают по моим волосам, гладят моё лицо, пока мои руки бережно сжимают хрупкое тело.

— Голова кружится… — её шепот и тихий стон творят со мной что-то невообразимое, название чему уже найдено, но почти забыто. — Ты вскружил мне голову, Эдвард…


Как такое возможно?

Я смотрел в глаза Элис и не понимал: как, когда такое может случиться?

— Ты про слова Беллы о запахе? — сестра пыталась играть в недоумение. — Да, ловко она вытащила тебя на откровенность, не правда ли? Не рассчитывал, что она поймет твоё признание верно?

И я взорвался. Я ведь отчётливо видел, Элис отлично понимала, что я имел ввиду…

— А ты не рассчитывала, что я не дурак и читаю твои мысли, маленькая лгунья!

Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не сжать свои пальцы на её тонкой шее.

— О, не веди себя грубо со мной, Эдвард, — с сестры тут же слетела маска беспечности, а звонкое сопрано зазвенело не теплее звона сосулек в стужу. — Что ты хочешь понять? Это?

Калейдоскоп картинок вырвался из её головы и заставил меня в ужасе отшатнуться:

— Нет…

Новые видения подействовали не хуже ушата холодной воды.

— Не волнуйся, вариант, где ты её убьешь, уже слишком расплывчат, — голос предсказательницы был почти деловым. — Ты неплохо собой владеешь.

Я пытался убедить себя в том, что это плохая шутка сестры, гадкий розыгрыш.

— Нет, Элис, ты ошиблась… Белла не узнает правды обо мне… Такой, как мы… Она не станет вампиром, Элис… Я не допущу этого!

Ясновидящая скрестила руки на груди и смотрела на меня с нескрываемым скепсисом:

— Да, Эдвард, именно поэтому я это и вижу, да ещё так чётко и ярко…

— Замолчи! — я хотел закричать это ей в самодовольное лицо, но с моих губ сорвался лишь едва различимый шепот.

Я видел…

Белла на знакомой поляне с почти научным интересом изучает и пытается сковырнуть на солнце мою сияющую кожу, улыбаясь так мило и тепло… Моя рука уютно перебирает её вечно чуть спутанные кудри, в алых сполохах которых я нашёл маленький белый лепесток ромашки.

— Можно я тут поработаю газонокосилкой? — внезапно спрашивает Белла.

Видя моё недоумение, она решает пояснить:

— Тут много интересных трав растет: вербена, ромашка, лютики… Хочу собрать для отваров…

Я рассмеялся.

— Ведьма, — ласково подразнил я девушку. — Лютик и вербена — ядовитые растения, ты в курсе? Зелье Джульетты было приготовлено именно из лютика, чтоб ты знала…

Не обращая внимания на мои слова, Белла поднялась и начала собирать яркие соцветия. Вербену она вырывала прямо с корнем:

— Таки можно подумать, шо я ещё буду слушать какого-то старикашку… — ворчала маленькая еврейка-травница, придирчиво рассматривая фиолетовые цветочки.

Судя по тому, что она тихо бурчала о явно халявных учёных степенях по медицине, старикашкой она назвала не Шекспира…


Я мог бы рассмеяться от подобной сцены, если бы не липкий страх от понимания… Белла узнает, кто я. Она всё узнает…

Новая картинка менее отчетливая, но не менее пугающая, раскрошила моё сознание.

Наш дом, вся моя семья в приятном волнении слушает бешеный стук живого сердца. Стук, который вот-вот затихнет, судя по бледной, мраморной коже ослепительно красивой девушки…

— Все будет хорошо, Эдвард, — моего плеча касается Карлайл. В эту ужасную минуту он как никогда хочет помочь мне, поддержать. — Я уверен, она поймёт твой выбор.

— Она меня никогда не простит, отец…

В тот самый момент сердце Беллы запнулось в последний раз. И остановилось навсегда.

— Нет! — зажмурив глаза, вцепившись в голову ногтями, я мечтал вырвать из памяти эти видения. — Я не должен… Я не допущу этого! Белла ничего не узнает, мы уедем, она забудет…

— Ты хотел сказать, что ты попытаешься уехать? — насмешливо уточнила сестра. — Ну, давай, попробуй… Подумай об этом… Что-то я не вижу твоего отъезда, а нашего тем более. Кстати, я останусь с Беллой при любом раскладе, Эдвард.

Я пытался. Пытался думать об этом. Мысль об отъезде была мучительной, почти невыносимой. Нереальной. Она лишь мучила меня, не давая никаких шансов, что я смогу сбежать.

Мысли же ясновидящей о девушке были полны уверенности, как и её видения будущего. Она уже привязалась, даже, наверное, любила Беллу. Стоит признать, эльф с самого начала хотела стать её подругой, и она ей стала. Сестра не видела ничего плохого в превращении Свон. Более того, она предвкушала его. Мне стало тошно, и я постарался отстраниться от этих счастливых мыслей в её голове.

— Элис, так нельзя, пойми… Белла — живой человек, это не твоя кукла, которую ты собралась одевать и причесывать… Она… — мне не хватило сил закончить.

Предсказательница в ответ лишь упрямо покачала головой:

— Она — твоя пара, Эдвард. Ты уже любишь её, признай. Я удивлена, что ты так долго морочил сам себе голову. С твоей-то проницательностью…

Я поднял на вампиршу болезненный взгляд.

Её слова не выбили почву у меня из-под ног. Не поразили. Это лишь доказало мне самому, что я уже догадывался об этой маленькой тайне своей проклятой души. Когда же именно пришло то подозрение? Во время первого разговора, когда Белла, испугавшись, так настойчиво пыталась отделаться от моего общества? А, может быть, когда я вёз её в больницу, чувствуя огромную ответственность за жизнь такой хрупкой девушки, что сжалась в испуганный, волнующийся комочек рядом? Или вчера, когда я нёс её на своих руках, нежную, спящую, а она, смешная, бормотала во сне:

— Не хочу спать, но хочу…

Был ли смысл вспоминать, когда была сделана та самая, фатальная, ошибка, которая грозит прервать Белле жизнь?

— Ты должен понимать, Эдвард, Белла — очень проницательна. Скорее рано, чем поздно, нам придётся ей всё рассказать. Ставлю свою гардеробную против твоего «Астон Мартина», что она уже подозревает тебя в телепатии. А ты уже не можешь без своей загадки. Ещё неделю назад ты бы смог уйти и не сорваться. Но ты вернулся, Эдвард. И если раньше было три пути, то сейчас, я чётко вижу лишь один. Ты не можешь оставить её, это будущее нереально, я не наблюдаю даже набросков плана, понимаешь? Но ты можешь не сдержаться в какой-то момент, это правда… Если она останется человеком, тебе захочется большего, ты можешь наброситься на неё и… Я не хочу этого будущего для тебя и для неё, Эдвард. Я люблю её! Она мне уже как сестра… — Элис замолчала, я видел, как ей сложно говорить о смерти девушки. — Белла не кукла, ты прав. Ты бы и не полюбил такую. Но она станет одной из нас, и я рада этому. Я скрывала от тебя свои видения, прости. Я вижу, что ты злишься на меня, но поверь, на моём месте ты бы поступил точно так же. Мы же семья. Если бы ты узнал чужой секрет, от которого зависело бы наше счастье, ты бы тоже молчал, Эдвард. А мы будем счастливы… Ты наконец будешь счастлив.

Я устало закрыл глаза. Неужели она не понимает? Не видит…

— Буду счастлив? Убив Беллу? Превратив девушку, которая мечтает спасать людей и стать хирургом, в себе подобную? Мы убийцы, Элис! Ты думаешь, что Белла когда-нибудь сможет простить меня за это? Что сможет понять кого-то, кроме Карлайла?

— Вот именно, Эдвард! Карлайл ведь такой же, как она! И мы поможем ей. Все поможем, удержим от ошибок. А позже, когда она обретёт самоконтроль, она сможет стать тем, кем мечтала… Да, это будет труднее, но отец ведь смог. А ему никто не помогал… Скорее, наоборот, вставляли палки в колеса.

В её голове мелькнул образ: Белла рядом с Карлайлом, спасает человека, ассистируя при операции. Но это не было видением, лишь простая фантазия, призванная подбодрить меня.

Она не убедила меня. Всё это было глупостью, далёкой от реальности.

— Я уеду. Я смогу уехать, Элис.

Я с надеждой читал мысли сестры, желая увидеть подтверждение своим словам. Но будущее оставалось неизменным. Всё те же кроваво-алые глаза, полные разочарования на любимом лице.

— Тряпка! Чудовище! Эгоист! — молчаливо кричали мне бездушные рубины.

Я видел, без всяких предсказаний сестры, как, не выдержав, трусливо попрошу отца обратить девушку, которую полюбил… Как нам придётся уехать из города, как Белла будет проклинать меня за то, что я лишил её родных и друзей, лишил её надежды на семью. Детей.

Видел, как её ненависть будет разделять Розали, которую отец обратил из-за меня. Возможно, они решат уничтожить меня за это. И Элис не сможет этому помешать. А я не позволю Джасперу влиять на эмоции Беллы, подменять их ложными. И если после обращения мысли девушки станут доступны мне, я буду слышать, как та, которую я люблю, ненавидит, проклинает меня и тот день, в который наши судьбы так ужасно пересеклись.

Это Элис назвала счастьем?

Вернувшись к мыслям о побеге, я осознал. Да, это счастье. Болезненное, мучительное… Но счастье, по сравнению с пустым существованием без неё.

Я устремился мыслями в класс, чтобы увидеть Беллу. Сегодня она отсела от Ньютона. Он был человеком и подходил ей куда больше, чем я. Да, тот самый глупый мальчишка, который вчера так наивно пытался похитить у меня девушку после неудачной шутки Тайлера. Элис первая из нашей компании заметила отсутствие свободного стула, и, конечно, легко воспользовалась данным обстоятельством. Сейчас я даже начал подозревать её…

— Это ты переставила стул вчера?

Наблюдающая за мной сестра просияла:

— Как ты догадался?

У меня не хватило сил усмехнуться.

— Твой стиль…

Я вспомнил, как Элис организовала наши уроки испанского, как подталкивала меня к точке невозврата… Она всё знала, а я был слишком поглощён новыми эмоциями, чувствами, чтобы заметить, проанализировать, предугадать очевидное.

Мы снова замолчали. Я наблюдал за девушкой, прикидывая, сколько времени её симпатии мне удастся вырвать у судьбы. Сколько сил мне придётся приложить для борьбы с внутренним монстром и собственным эгоизмом.

— Ты больше не злишься на меня? — робкий мысленный голос сестры прервал мои неутешительные думы.

Я вздохнул и посмотрел на ясновидящую:

— Я злюсь на себя, Элис… Из всех девушек на земле, я кажется выбрал именно ту, что меньше всего подходит для этого существования, — закрыв глаза, я с отвращением вспоминал алую кровь, вместо привычного шоколада. — Белла спасительница, а не убийца. Она любит свою семью. Дорожит друзьями. У неё есть чёткие планы на жизнь, которые я разрушу одним своим существованием. И у неё были все шансы выполнить их, понимаешь?

— Ты драматизируешь, — Элис ободряюще сжала мою ладонь. — О чём таком мечтала Белла, чего не сможешь дать ей ты? Она сможет получить лучшее образование в любом колледже мира. И не один раз.

— Она бы и так это получила.

— Ты будешь любить её, как никто другой.

От этого аргумента захотелось завыть раненым зверем.

— А ты думаешь, что ей нужна моя любовь, Элис? — я вскинул голову и с горечью посмотрел в глаза предсказательницы. — Ты помнишь, что Белла говорила о браке? А о любви? Ей это не нужно, понимаешь? Это я чувствую, как будто по мне прогнали заряд электричества, лишь коснувшись её руки, она же чувствует лишь холод!

Элис попыталась улыбнуться:

— Лишний повод как можно раньше превратить её в вампира, Эдвард.

— Ни за что… — вырвав свою ладонь, я поднес её к своему горлу. Если бы я мог сам себе оторвать голову, я бы это сделал.

— Ты говорила, что она сможет быть хирургом, но даже я, пока учился на доктора привлекал внимания своей внешностью и молодостью. Белла… Она не выглядит даже на свой возраст, её просто не возьмут на работу… Даже простым помощником, понимаешь? Поддельные документы не спасут, мы только привлечём к себе внимание, — я видел без помощи Элис эти попытки и уже содрогался от будущей обиды в глазах Беллы.

Сестра помрачнела.

— Да, ты прав, даже у Карлайла с этим бывают проблемы… Кожу не состарить, нас не берёт ни один грим… Возможно, она захочет поработать в другой сфере?

Я метнул в неё злобный взгляд:

— Думаешь, Белла решит стать стилистом или дизайнером?!

Элис поджала губы. Она сама понимала, что девушка с детства мечтала стать именно врачом, хирургом…

— Это было достаточно грубо с твоей стороны, но я не буду обижаться на тебя, потому что вижу, как сильно ты переживаешь. Но поверь, если бы я сказала тебе об этом в понедельник, когда я впервые всё поняла, ты бы всё равно не смог уехать. К тому же, боюсь, что без твоей поддержки Джаспер бы в конце концов нашел способ убить Беллу в обход меня, если бы она начала догадываться о нашей природе.

Услышав подобное, я похолодел. Джаспер едва ли не маниакально следил за безопасностью Элис. Счастье жены было важнее для брата его собственной жизни, но её безопасность была важнее даже самого счастья Элис… Если бы он почувствовал угрозу для любимой, он бы не задумываясь уничтожил её. Не спрашивая мнение жены на этот счёт.

Я до боли сдавил виски, пытаясь выкинуть из головы эту картинку. Беззащитная Белла Свон спит в своей постели, обняв руками подушку. Покрывало наполовину скинуто на пол. Нет меня, ночного свидетеля её сна, который осторожно укроет девушку, когда она начнет замерзать. Но есть мелькнувшая в окне тень моего брата, который решил, что смерть во сне можно даже считать завидной…

— Пойдем, — Элис тянула мое одеревеневшее тело в сторону здания школы. — Урок Беллы скоро закончится, она будет волноваться, если ты не придешь…

И я пошёл…

Судя по глазам, полных любопытства, Белла заметила явную перемену во мне, а, может быть, ей было интересно, что случилось на парковке. Тем не менее, она не задавала вопросов, за что я был невероятно благодарен ей. Я бы не смог соврать ей, и не хотел обижать отказом.

— Я могу помочь тебе чем-то, Эдвард? — её несмелая улыбка и внимательный взгляд ощущались слишком остро, волнительно.

Я внезапно посочувствовал Элис и пожалел, что увидел, то, что видеть мне было рано.

Как объяснить девушке мое внезапное распутье? Мой выбор без выбора, которого нас с ней лишила предсказательница.

— Ты вряд ли сможешь что-то сделать, Белла. Даже я ничего не могу.

Увидев её не наигранное сочувствие, я внезапно захотел, чтобы она поняла меня. Подсказала…

— Мой хороший друг попал в беду, Белла. Я думаю, что он в безвыходной ситуации. Дорогой ему человек находится на грани смерти. Из-за него. Он не хотел этого. Более того, даже не предполагал, что такое может случиться…

— Спасти невозможно? — девушка нервно теребила косичку, а я, как завороженный, наблюдал за маленькой венкой на шее…

— Слишком рискованно, — я вспомнил о видении в комнате Беллы и поцелуях.

Моё горло опалило огнём при одной мысли о подобном. Я не был настолько силён.

— А что это было с его стороны: глупость, небрежность, легкомыслие?

— Разве это имеет значение? Это всё одинаково ужасно.

— Не могу согласиться. Глупость может исправить опыт, если дать человеку шанс. Небрежность — это всего лишь вопрос внимания, как по мне.

— А легкомыслие? — вопрос, что волновал меня так сильно, помимо воли сорвался с губ. — Ты смогла бы простить легкомыслие, Белла?

Девушка улыбнулась мне, загадочной, почти шальной улыбкой.

— Легкомыслие — милый грех, милый друг мой и враг мой милый… — начала цитировать стихотворение Белла, а у меня перехватило дыхание.

Милый враг… Я, конечно, враг, а не друг ей. Враг всем её мечтам и планам, враг её человечности. Куда более осязаемый, опасный, чем образ легкомыслия в стихотворение Цветаевой. Да, её легкомыслию можно учиться. Не мужчине, конечно, а женщине, девушке… Маленькой, беззащитной, которая мало, что может поменять в жизни, которая не может изменить ситуацию, но способна поменять отношение к ней…

Но я же мужчина, давно не мальчишка. Так почему я смирился с ситуацией, будто мне сообщили смертельный диагноз, который вот-вот убьет меня самого? В душе я знал, почему… Оглушённый светлыми видениями уютной поездки, пикника на поляне, я втайне начал питать эгоистичную надежду, что Белла примет меня таким, какой я есть, поймёт, простит меня. Когда-нибудь…

Но с чего я взял, что Белла, мягкая и легкомысленная в мелочах, почти податливая, не станет твёрже стали в тот момент, когда мой эгоизм пересечётся с ее стремлениями, перечеркнув их? Любовь вампира столь же вечна, как чувство ненависти и жажда мести. Готов ли я к её заслуженной ненависти? К презрению? Нет… Не готов сейчас и никогда не буду готов.

Как и к её смерти.

Я рассуждал о превращении Беллы в вампира, как о единственном возможном будущем, но было видение куда страшнее.

Элис видела, как я сам убью девушку, сорвавшись, как иногда делали Таня с сёстрами, влюбляя в себя смертных мужчин ради своего развлечения…

Я буду самым отъявленным негодяем, если позволю нашей дружбе перерасти во что-то большее. Что-то, намёки на которое для меня уже витают в воздухе, когда она улыбается мне своей счастливой улыбкой, о которой я мечтал ещё меньше недели назад… Когда она неосознанно касается моего локтя в разговоре, и когда она смотрит на меня своими глазами хитрой лесной нимфы во время очередной шутки или спора… Это ещё не влюбленность, нет. Но симпатия, понимание уже оформленные, отчётливые. Я не должен радоваться подобному, зная, какой будет итог. Я должен был закончить это уже тогда, когда почувствовал то восхищение ею, когда Белла, не зная, как меня мучает жажда, спасла нас там, в классе биологии…

Но неужели Элис права? Неужели эгоизм во мне так силён, что я не смогу наступить себе на горло и оторваться от девушки, навсегда покинув её?

Оставалась проблема с Джаспером, но вдруг это была лишь очередная провокация Элис? Короткий поводок, чтобы я не сорвался, который так ловко накинула эта манипуляторша? Мало я насмотрелся на её фокусы?

В том, что Элис будет присматривать за безопасностью Беллы, я теперь не сомневался. А обойти её дар не так уж легко, особенно имея чёткое намерение. Джаспер не сможет…

Значит, всё дело только во мне.

Я посмотрел на девушку, что шагала рядом со мной, погрузившись в свои мысли…

«Оттолкни меня, разочаруй, — беззвучно кричало ей моё любящее сердце. — Спаси себя, маленький ловкий канатоходец. Сделай так, чтобы я ушёл».

Позже я часто вспоминал этот разговор, гадая, неужели она услышала мою просьбу? Или её ангел-хранитель дёрнул её за кончик косы, заставив сказать мне эти слова:

— Я думаю, что там, где есть серьёзное чувство, нет места легкомыслию, Эдвард. Оно исключает небрежность к близкому. И глупостью это назвать тоже нельзя, если твой знакомый понимает риски. Мне кажется, что ему нужно помочь сделать правильный выбор… Не всю печаль можно вылечить шоколадом. Я бы предательство вряд ли простила.

Её слова были подобны пощечине, которая окончательно привела меня в чувство. Какое значение имеют эти яркие, теплые картинки будущего, в котором я допустил фатальную ошибку, если я люблю эту девушку? Люблю настолько, что готов гореть в аду ради неё. И если для её счастья я должен покинуть Беллу, исчезнуть из её жизни, я сломаю себя, подведу семью, но спасу её будущее.

После очередного поворота, я встретился взглядом с разгневанной сестрой. Она видела. Я смогу.

Обернувшись к Белле, я попытался совладать с лицом и выдавить из себя небрежную улыбку. Судя по карим глазам, в которых легко читалась тревога, на моём лице была скорее трескавшаяся по швам маска поверх агонии:

— Ты права, Белла. Спасибо. Теперь я чувствую в себе силы поступить правильно.

План, которого так не хватало Элис, начал медленно формироваться в моей голове. Я уеду из Форкса. Навсегда.

— Таня будет в восторге, — язвительно подумала Элис, получив видение о моем будущем пристанище. Видение, в котором мою шею лианой обвили бледные руки улыбающейся вампирши.

Предыдущая глава || Следующая глава