Глава 11. Пробовать снова и снова





Блэр быстро шагала по направлению к дому, наслаждаясь теплым весенним ветерком и напевая себе под нос незамысловатую песенку. Сейчас она чувствовала себя так, будто груз проблем свалился с ее плеч. Девушка не знала, как долго продлится это беззаботное счастье, но не хотела сейчас об этом думать.

А думать хотелось лишь о том, что мужчина, что не покидал ее мыслей, всегда был, пожалуй, одним из самых главных людей в ее жизни. И он полностью захватил ее сердце, ум и душу. Блэр сейчас просто не могла думать ни о ком другом.

Окна пентхауса, где провела Блэр всю свою жизнь, показались перед ее глазами минут через десять. И в этот момент в ее горле образовался ком – девушка отчетливо почувствовала холодящий душу страх.

Блэр не знала, как рассказать своей матери о Чаке. Она очень хотела это сделать, но не менее сильно она боялась материнского гнева, которого бы все равно не смогла избежать. Но, с другой стороны, девушка понимала, что в последнее время уже привыкла действовать смело, выживать в разных обстоятельствах, поэтому сейчас она не могла себе позволить вновь стать хрупкой и слабой девушкой, какой ее знали все окружающие.

Она была Блэр Уолдорф - светская львица Верхнего Ист-Сайда, королева школы Констанс, девушка Чака Басса.

И, черт возьми, эта девушка не сдастся ни перед чем.

Выпрямив спину, Блэр решительно зашагала по ступенькам, что вели наверх, крича по пути: «Мама, я дома!».

Элионор Уолдорф встретила свою дочь со слегка скучающим видом, будто ей совсем не было дела, придет сегодня дочь домой или нет. Женщина кивнула головой в знак приветствия, не отрывая взгляда от свежей газеты и пробормотав, едва различимо: «Здравствуй, дорогая».

В этот же момент Блэр перенеслась в события прошлой ночи, когда Чак называл ее «дорогая», когда он прижимал к себе ее дрожащее от страсти тело и покрывал лицо девушки поцелуями. Она помнила, каким нежным был его голос, и как слезы радости брызнули из ее глаз, когда Чак обхватил ее лицо руками и заглянул в самую душу. Это был такой потрясающий момент для выражения чувств.

Опустив голову и стараясь не дать волю вновь подступившим слезам, Блэр произнесла:

- Как прошло твое утро? – Девушка была обязана задать подобный вопрос, чтобы соблюсти должный этикет в общении с матерью.

- Хорошо, - ответила Элеонор, поднимая взгляд на Блэр и оценивая ее вид. – А твое?

Блэр задумалась на мгновение. Она не хотела бы произвести такое впечатление, будто провела ночь в люксе Чака – как минимум, это было бы просто непростительно по меркам ее матери, – но она и не хотела отрицать то, что случилось этой ночью. Это было бы несправедливо по отношению ни к Чаку, ни к ней.

Однако голос Элионор был дерзким, она явно что-то подозревала, поэтому Блэр вся съежилась под ее взглядом.

Неожиданно Блэр осознала, что мать ей так просто не спустит свидание с Чаком. Но ведь это не было свиданием в полном смысле, влюбленные провели ночь, давая друг другу обещания любви, и ее мать не может ей завидовать в этом. Или может?

Девушка поджала губы и постаралась подобрать слова, стараясь сохранить самообладание, не смотря на то, что кровь уже подступила к ее щекам.

- Мое тоже хорошо. Лили была так любезна и приготовила мне завтрак. – Девушка надеялась, что упоминание матери Серены будет достаточным доказательством того, что Блэр провела ночь в доме подруги.

Но девушка совершенно забыла о том, в каких на самом деле была отношениях с Сереной. В полном безмолвии Элионор не спускала с дочери взгляда и ожидала признаний. Наконец, когда женщина поняла, что Блэр не намерена раскрывать карты, то произнесла тихо, но со всей строгостью в голосе:

- Я была сильно удивлена, когда узнала, что у тебя с мисс ван дер Вудсен произошла… стычка.

Блэр нервно сглотнула, удивляясь, почему мать не излила на нее весь свой гнев в эту минуту. Она не могла поверить, что Элионор простила ее.

Девушка почти готова была сдаться, но вдруг вспомнила, что говорила прошлой ночью самой себе, ночью, когда она доверила каждую частичку себя единственному мужчине. Она вспомнила слова, что шептала себе тогда: Блэр Уолдорф не сдается.

Поэтому она собрала все свое мужество, что внушил ей Чак, и произнесла с вызовом:

- Ну, ты же прекрасно знаешь, лучшие друзья быстро прощают друг друга.

Элионор кивнула, но выражение неодобрения отразилось на ее лице.

- Дорогая, - мать продолжала говорить с дочерью холодным, безжизненным тоном, - ты уверена, что можешь простить ее? Вы с Нейтом были вместе так долго. Разве столь скорое прощение может быть приемлемо?

Блэр заколебалась на мгновение. Ей только послышались нотки презрения в голосе матери? Выглядело так, будто она хотела причинить боль своей дочери, лишить ее всякого счастья.

Девушка пыталась сохранить остатки здравого смысла в общении с матерью, поэтому произнесла медленно:

- Нейт и я отдалились друг от друга задолго до этого… инцидента. Я уверена, ты знала об этом.

Блэр мило улыбнулась, потому что, конечно же, мать ничего не знала об этом. Да и как она могла знать? Она едва обращала внимание на свою дочь.

Элионор улыбнулась в ответ и, сложив газету, продолжила допрос:

- Так если ты провела ночь у Серены, то почему она вчера вечером приходила сюда в поисках тебя?

Мысли мисс Уолдорф хаотично забегали в голове, ей нужно было найти выход из этого затруднительного положения. Как она могла быть так опрометчива и глупа? Ей следовало быть осторожнее, используя Серену в качестве оправдания, или хотя бы стоило с ней поговорить и сообщить свой план. Конечно, они уже не были подругами, но Серена могла бы прикрыть ее по старой памяти.

Блэр мысленно отругала себя за скоропалительность в суждениях и ответила легко и беззаботно, пожав плечами:

- Она была здесь? Она мне не говорила об этом… - Замолчав, Блэр взглянула на мать в полной решимости.

Элионор же тяжело вздохнула и отрезала:

- Да, она была здесь и ничего не сообщила о ваших планах на будущую ночь.

- Может, она просто забыла, - ответила небрежно Блэр. – Ты же ее знаешь.

- Да, знаю. И, таким образом, делаю вывод, что ты еще не простила ее.

- Но я это сделаю.

Элионор поднялась со своего места и направилась к дочери. Почти поравнявшись с ней, она спросила:

- То есть, она была здесь, чтобы попросить у тебя прощения? – У Блэр не было ответа. – И почему, позволь узнать, Лили сказала мне, что ты не у них дома, когда я звонила ей прошлым вечером?

Блэр была расстроена тем, что мать стала проявлять такой неожиданный интерес к делам дочери, поэтому ответила сердито:

- Потому что мы, конечно же, были на вечеринке.

- Блэр Корнелия Уолдорф, - властно отчеканила Элионор, - не лги мне.

Блэр покачала головой, почти умоляя:

- Я не лгу, я провела ночь с Сереной, но есть кое-что, что я должна тебе сказать…

Элеонор подняла руку, чтобы остановить дочь и предупредить последующее излияние души.

- Ты была с Чаком Бассом.

Возможно, когда Блэр еще встречалась с Нейтом, подобные слова не задели бы ее. Она рассматривала Чака как насекомое: отвратительное, навязчивое и совершенно не имеющее значения. Но сейчас все, конечно, было по-другому. И девушка обнаружила, что не может смириться с тем презрительным тоном, которым мать произнесла имя Чака.

- Да, я была с ним. – Блэр больше не пыталась отрицать очевидное. Она просто устала притворяться. Она провела ночь с Чаком, и она не стыдилась этого. Если же этого стыдится ее мать – это ее выбор.

Элеонор вскинула брови, искренне недоумевая.

- Но почему? Он же Басс.

И тут Блэр будто прорвало.

- Почему? – кричала она, дрожа от негодования. – Да потому что он не такой как Нейт! - Элионор открыла рот, но Блэр подняла в знак протеста свою ухоженную ручку и продолжила: - Потому что с ним не скучно, и мне не нужно с ним быть идеальной. – Девушка глубоко вздохнула и растерла виски. – В отличие от тебя.

Когда Блэр открыла глаза, то увидела свою мать, пребывающую в полном шоке от происходящего. Однако ее это больше не заботило. Были вещи, что она должна была сказать Элионор, поэтому, снова закрыв глаза, Блэр произнесла:

- Я пришла сюда, чтобы рассказать о нем, но когда увидела тебя, поняла, что ты не примешь его. Поэтому я и солгала.

Элионор стиснула зубы и сжала кулаки. Блэр подозревала, что ее мать не ожидала такой тирады, не от своей дочери. Девушка подавила смешок, но, тем не менее, произнесла:

- Я знаю, что ты не можешь этого понять. Но попытайся хотя бы принять это. – Юная Уолдорф понимала, что просит от матери слишком многого, но она уже не могла скрывать свои чувства к Чаку.

Элионор покачала головой и решительно запротестовала.

- Ты погубишь эту семью.

На Блэр накатила волна негодования, но она заставила себя сохранить спокойствие. Она не хотела кричать на мать, поэтому спокойно ответила:

- Нет, я так не думаю.

Элионор пробормотала в ответ:

- Взгляни на эту статью.

Блэр в легком замешательстве наблюдала за своей матерью, которая сделала пару шагов обратно к дивану и, взяв в руки газету, откинула ее в сторону. Глаза Блэр сузились, она пыталась рассмотреть, что за фотография была опубликована на шестой странице. А потом она поняла… Это была фотография ее и Чака. Их совместное фото. В «Виктроле», они стояли там, окруженные десятками танцоров.

Девушка чувствовала, как ее щеки постепенно заливаются румянцем. Она не была уверена, что она сейчас была должна сказать или сделать. Это фото было недостаточным доказательством того, что она провела всю ночь с Бассом-младшим, однако теперь ее мать знала, что Блэр лгала ей все это время. А это, в свою очередь, было важнее, чем тот факт, что теперь весь Верхний Ист-Сайд знает о том, с кем проводит вечера Блэр Уолдорф. И еще Блэр понимала, что это было последней каплей.

Элионор ткнула газетой в лицо дочери и сердито взревела:

- Блэр Корнелия Уолдорф, еще никогда в своей жизни я не была так сильно разочарована тобой! - С этими словами женщина развернулась на каблуках и вышла из комнаты, не оставив дочери возможности объясниться.

Девушка сама начинала злиться и отчасти грустить, потому что не хотела, чтобы все вскрылось именно таким способом. Она бы предпочла постепенно сообщить всем в ее близком окружении о ее новом парне – Блэр чуть не захихикала про себя от одной мысли, что она будет называть Чака своим парнем. Однако сейчас ей придется встретиться лицом к лицу с лавиной слухов и сплетен. Девушка легко могла предположить, что жители Верхнего Ист-Сайда подумают, что, встречаясь в подобных заведениях с Чаком, она изменяла Нейту. Все, за что она когда-то боролась, рушилось прямо на ее глазах. Но она любила Чака. Остальное не имело значения.

Решительно скрестив руки на груди, она переминалась с ноги на ногу, пытаясь справиться с подступающей паникой. Блэр должна была бороться со своей беспомощностью, которая угрожала вскоре поглотить ее, но душевная боль уже охватила ее тело, и девушка мягко осела на пол, прижимаясь щекой к прохладному мраморному полу, вскоре потеряв сознание…



Чак лежал в своей теперь уже пустой постели дольше, чем это было необходимо. Закинув руки за голову, он вдыхал с мучительным наслаждением запах Блэр, что еще хранили его подушки. Парень уже скучал по ней, не смотря на то, что они расстались лишь несколько минут назад.

Басс чувствовал легкость и свежесть, и он не боялся поддаться своим чувствам. Он не мог вспомнить, когда чувствовал себя также легко, если вообще когда-то было такое.

Но Чак думал, что Блэр будет заставлять чувствовать его таким образом до тех пор, пока он будет ей это позволять.

Наконец, около полудня он поднялся с кровати, все еще жалея, что ему приходится отказываться от своего теплого убежища. Оно пахло, как она – ванилью и специями, дразнившими его обоняние. У парня не было никакого желания расставаться с этим пленительным ароматом, но он хотел встретиться с Блэр и помочь ей поговорить с матерью. Он знал, что это будет не просто для его любимой – вот так жестоко разбить вдребезги все ожидания ее матери. Да, он знал, что это будет не просто, и впервые в жизни Чак хотел там быть ради кого-то. Он хотел быть рядом с Блэр.

Накинув на себя первое, что ему удалось найти в гардеробе, Басс направился к двери. Запрыгнув в лимузин, он чувствовал, что сейчас в нем рвения даже больше, чем заслуживал этот момент. Плюшевая черная кожа была гладкой и приятно контрастировала с его идеально выглаженным костюмом-тройкой от Армани. Откинув голову на спинку сиденья, Чак пытался взять себя в руки. Он не хотел выглядеть нервным, когда прибудет в квартиру Блэр. Конечно, рано или поздно, удачливость могла покинуть его, но с Блэр он всегда ощущал, что он намного лучше рядом с ней.

И тут он увидел фотографию.

Проведя рукой по сиденью, он нащупал в темноте листы бумаги. Поднеся их к лицу, он тщетно пытался что-то разглядеть на этих страницах.

- Зажги свет! – сердито скомандовал он своему водителю, в то время как предчувствие чего-то дурного все не покидало его.

Басс ощущал, что должно было произойти что-то страшное. Когда над парнем зажегся свет, он чуть не задохнулся от шока, а глаза сами по себе закрылись. Он не мог поверить в то, что только что увидел. Это была их общая с Блэр фотография, сделанная прошлой ночью, фотография, за которую могли осудить их обоих. Они ведь еще никому не рассказывали о своих тайных отношениях…

Чак подумал, что Блэр, скорее всего, еще не видела эту статью. Значит, он должен был показать ей ее, ведь в противном случае это сделает Элионор.

И осознание последнего факта напугало Чака.

- Поезжай быстрее! – скомандовал он вновь своему водителю.

Парень не знал, в каком состоянии будет Блэр, когда он встретит ее. У нее никогда не было большого опыта в борьбе с публичным унижением. А сейчас в это будет втянута и ее мать.

Басс нервно барабанил пальцами по коленям, в то время как лимузин, заметно увеличив скорость, мчал по улицам Манхэттена. Чак покачал головой, тщетно пытаясь взять себя в руки. Он не хотел, чтобы Блэр видела его в таком состоянии, это только вгонит ее в еще большую панику.

Кроме того, девушка могла подумать, что Чак стыдится той статьи в газете, на самом же деле, парень был весьма рад тому, что газета написала эту заметку. Возможно, это первая фотография, на которой Басс-младший не был окружен полуголыми девушками. Не смотря на то, что на снимке были видны танцовщицы бурлеска, в центре снимка была самая невинная девушка – Блэр.

Однако Чак понимал, как должна себя чувствовать сейчас Уолдорф, и, когда лимузин остановился рядом с ее пентхаусом, парень выскочил из салона, даже не прикрыв за собой дверь. Бегом направляясь к лифту, Чак был удивлен – еще никогда его чувства не были такими ясными и чистыми.

Поездка в лифте была мучительно долгой. Он боялся, что слишком долгой. Кто знал, что могла сделать Блэр?

Внезапно Басса осенило, что Блэр сейчас может быть в своей ванной комнате, в очередной раз опустошая свой желудок. От этих мыслей парень сам почувствовал легкое головокружение, и пока он изо всех сил пытался отдышаться, желтые кнопки лифта пискнули одна за другой.

Когда дверь открылась, он пробежал мимо шокированной Дороты, взбегая вверх по лестнице, едва отмечая про себя, что Элионор и Блэр нет на первом этаже.

Конечно, ему следовало бы обратить внимание на мраморный пол в гостиной, но Чак был слишком занят для этого.

Подойдя к двери спальни Блэр, Басс остановился на мгновение, чувствуя себя неуверенно впервые за это утро. Блэр не просила его приезжать, чтобы поддержать ее. Она не писала ему, чтобы дать понять, что видела ту статью в газете. Может, она вовсе не хотела видеть сейчас Чака. Возможно, фото из статьи изменило ее намерения, возможно, она, наконец, осознала всю горькую правду: она была Уолдорф, и она не могла общаться с Бассом.

Но Чак не допустит таких мыслей – не дольше, чем на минуту. Неважно, захочет сейчас Блэр его видеть или нет, он не откажется от нее. Он не будет очередным Нейтом, парнем, что был так слеп к ее проблемам. Он хочет все делать лучше.

Под весом руки Чака, дверная ручка легко поддалась, и уже в следующий момент он с тревогой охватывал взглядом синеву стен девичьей спальни. Одежда девушки висела на своем месте, однако ее темно-синих туфелек нигде не было видно. Басс заметил свой серый шелковый галстук, небрежно висящий на спинке ее кровати, и клетчатый шарф, наброшенный на ручку открытого окна. От вида представившейся ему картины Чак довольно улыбнулся. По крайней мере, знаки того, что он был в жизни хозяйки этой комнаты еще оставались.

Однако самой ее здесь не было.

Чак решил, что она может быть в ванной. Как ни странно, но находиться в ванной Блэр для него уже стало странным ритуалом. Он был здесь столько раз… Был тем, кто никогда не судил Королеву Би.

Неожиданно ему стали еще более противны Нейт и Серена. Не за предательство Блэр, осуществленное самым жестоким способом, которое, так или иначе, привело Блэр к самому Чаку, а за то, что они никогда не помогали ей в минуты отчаяния. Чак не мог поверить, что они были настолько жестокими.

Однако вскоре он прогнал эти мысли. Все это больше не имело значения.

С тяжелым сердцем он прошел через спальню Блэр и нерешительно остановился перед дверью в ванную комнату. Басс не знал, что ей сказать. Он понимал, что один только его вид может рассказать о нем все в данный момент.

Собрав волю, он постучал в дверь. Ответа не последовало, от чего Чак вздохнул. Зловещая тишина начинала его беспокоить.

Он постучал еще раз, на этот раз прошептав:

- Блэр, это я. – Ответа вновь не последовало, поэтому Басс уточнил: - Это Чак.

Парень чувствовал себя немного глупо, ему по-прежнему никто не отвечал. Либо она не хотела его сейчас видеть, либо ее не было в комнате, а так как Чак по-прежнему был достаточно эгоистичен, то предполагал скорее последнее, ведь раньше Блэр никогда не отказывалась от него, не в такие моменты.

Теряя остатки сдержанности, он порывисто распахнул дверь, не ожидая увидеть ее бьющейся в истерике на полу, но и будучи уже не в силах находиться в неведении.

Басс вздохнул с облегчением, когда увидел, что комната пуста, а унитаз кристально чист – должно быть, его уже почистила Дорота. Чак был рад, что не обнаружил здесь Блэр, и что она не отвергла его. Он не знал, как бы пережил это.

Однако Чак все еще не знал, где могла находиться Блэр, если ее не было здесь. Может, на кухне? В холле? Конечно же, не дома у Серены, но где еще в таком случае она могла быть?

Парень решил все разузнать у Дороты. Она всегда была надежным человеком. Спускался по лестнице Чак уже усталой и немного неуверенной походкой.

И вот тогда он и увидел ее.

Блэр лежала на полу недалеко от лестницы, за стульями, с закрытыми глазами, прижимая руками колени к груди. Щекой она прикасалась к холодному мрамору, будто хотела успокоить внезапную лихорадку, а легкие прядки, выбившись, спадали на лицо. Все это Чак мог видеть со своего места.

В этот момент Басса накрыло нечеловеческой силы желание обнять эту девушку. Слетев по лестнице вниз, он остановился перед своей любимой и присел рядом с ней, в то время как его глаза были наполнены паникой. Он откинул прядки с лица, ожидая, что Блэр заговорит с ним и откроет глаза.

Но она молчала. Пока это не беспокоило Чака так сильно. Он был уверен, что она не спит, и что в любой момент она оттолкнет его с силой и займет оборонительную позу. Так она делала всегда.

Однако время шло, а она так и не просыпалась.

Все еще охваченный паникой, Чак поднял Блэр за плечи и осторожно встряхнул ее, опуская вновь, чтобы поцеловать девушку в лоб. Парень взглянул на ее бледную кожу, отметив, что капли пота бисеринками собрались у ее лба, а синева маленьких венок видна сквозь тонкую кожу век. Она выглядела еще тоньше, чем обычно. Слишком худая.

Что, если время пришло? Что, если она достигла своего предела и исчерпала весь лимит своего здоровья?

Нет, он не мог так думать. Она была его Блэр, и она просто упала в обморок. Это не могло быть чем-то более серьезным.

После долгой паузы Басс услышал шаги за своей спиной, и, повернув голову, он прорычал Дороте:

- Позвони в службу 911!

Полная женщина кивнула с широко открытыми глазами и унеслась в кухню.

Чак снова склонился над Блэр и в отчаянии прижал ее к своей груди.

- Блэр, проснись. Давай же! - Девушка ничего не отвечала, но ему показалось, будто она сжала его пальцы, поэтому он потряс ее снова, радостно восклицая: - Уолдорф! Давай же, Уолдорф!

Это было самое интимное, что он мог сказать ей. Называть ее «дорогая» было для него сейчас слишком тяжелым испытанием. Еще пару часов назад женщина, что он так называл, была в его объятиях, а в данный момент она была так беззащитна, будто боролась сама с собой.

Блэр продолжала молчать, и Чак вздохнул. Он обратил свое внимание на ее руку, занявшись поисками ее пульса на запястье.

Время шло, а девушка так и не открывала глаза. Басс обнаружил, что даже поцелуи, даже ласковые слова, что он шептал ей на ушко – все эти, может, нехарактерные для него нежные жесты не давали результата. Она по-прежнему оставалась без сознания, или…

Нет, он не мог себе позволить так думать. Она не была мертва.

В этот момент Дорота выкрикнула из кухни:

- Я позвонила в службу спасения!

Чак вздохнул с облегчением и поцеловал ее в щеку, шепча:

- С тобой все будет в порядке. Вот увидишь.

Ответа так и не последовало.

---

Перевод и редактура: barsy

С комментариями добро пожаловать на ФОРУМ!